Текст книги "Россия накануне смутного времени"
Автор книги: Руслан Скрынников
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава 9
Кабала и барщина
Значительную часть населения в новгородском поместье составляли помещичьи «люди», обрабатывавшие барскую пашню и служившие при барском дворе. Их связывали с феодалами различные формы зависимости. Личные архивы новгородских помещиков XVI в. не сохранились до наших дней, но их следы можно обнаружить в записных и кабальных книгах по Новгороду за 90-е годы XVI в. В связи с обязательной регистрацией «крепостей» на холопов и кабальных людей, проведенной властями в конце XVI в., новгородские помещики представили в съезжую избу все имевшиеся в их распоряжении документы, удостоверявшие их право на «людей», включая духовные, деловые и холопьи грамоты, служилые кабалы. Помещики, чьи предки водворились на новгородских землях при Иване III, зарегистрировали все свои «крепости», накопившиеся в их личных архивах в течение века. Тщательное сопоставление документов помещичьих архивов, отразившихся в поздних записных книгах, с последовательными описаниями земельных владений тех же помещиков в писцовых книгах позволяет реконструировать историю «двора» ряда новгородских феодалов с большой степенью точности и полноты.
Дворяне Новокрещеновы владели новгородским поместьем с конца XV до начала XVII в. Ранние документы из их «архива» восходят к 70—80-м годам XV в., поздние – к 90-м годам XVI в. Сохранились описания их поместий в писцовых и «отдельных» книгах. Все это позволяет проследить состав помещичьего «двора» на протяжении века. В 1472–1473 гг. Федор Новокрещенов составил духовную грамоту, на основании которой его наследники поделили дворню: «По приказу и по духовной мужа своего, Федора Новокшенаго, Огрофена Федорова, жена Новокшенова, да Федоровы дети Новокшенова по приказу отца своего, Федора, Олексей, да Иван, да Яков, да Григорий, да Борис поделили со своей матерью, с Огрофеною, людьми отца своего Федоровыми холопи и робами». Старший сын Федора, Иван Новокрещенов, получил поместье в Водской пятине и в 80—90-х годах XV в. осел на земле: выстроил себе «большой двор» в сельце Холуи и завел барскую пашню – около 48 десятин в трех полях. Старая дворня – несколько унаследованных от отца холопов и «роб» – не удовлетворяла помещика, и он набрал себе новую. В 1501 г. ему продался Д. Якушев: «…а взял на собе у него 2 рубля, а за те деньги дался в селцо Холуи на ключ, а по ключу в холопи». На протяжении трех десятилетий помещик сделал следующие приобретения: за 3 руб. купил «в полницу» Ф. Савелова, за 5 руб. – И. Андреева с женой, за 2 руб. – К. Бугарова, за 2 руб. – И. Савелова, за 2½ руб. – «робу» Арину с дочерью, за 3 руб. – А. Мануйлова, за 1½ руб. – «робу» Мавру, за 1 руб. – двух детей новгородца, Федотку и Обросимка, за 3 руб. – К. Лутьянова, за 2 руб. – второго ключника и, наконец, за 2 руб. – Б. Васюкова [350]350
РИБ, т. XVII, № 345, стлб. 125–126; № 359, 350, 351, 346, 353, 352, 349, 357, 355, 358, 347; Новгородские писцовые книги, т. III. СПб., 1868, с. 180.
[Закрыть]. На протяжении 1488–1511 гг. помещик истратил на покупку холопов 16,5 новгородских рублей.
Сын и наследник помещика, А. И. Новокрещенов, продолжил дело отца. В 1554 г. он купил «в полницу» двух братьев, дав за них 3 руб., в 1567 г. приобрел себе в сельцо Холуи нового ключника Давидко, который «по докладной в холопи… продался и 2 рубли на себе денег взял» [351]351
РИБ, т. XVII, № 356, 501, 369, 368, 367, 370, 371, 366, 365, 360–364.
[Закрыть].
Сын Афанасия Воин Новокрещенов не получил от отца сельцо Холуи и вынужден был самостоятельно устраивать свою судьбу. После разрухи 70-х годов помещичья семья растеряла почти всю старую дворню. По старинным полным грамотам, у В. А. Новокрещенова жило всего четыре человека: один холоп и три «жонки-робы». Новая дворня, набранная помещиком в 80—90-х годах, состояла исключительно из кабальных людей. Вот перечень приобретений В. Новокрещенова: в 1585 г. – 1 кабальный (7 руб.); в 1588 г. – 1 кабальный с женой (?); в 1589 г. – 1 кабальный с сыном (5 руб.), 1 кабальный (5 руб.), 1 кабальный с женой (5 руб.); в 1591 г. – 1 кабальный с женой (5 руб.), 1 кабальный (5 руб.); в 1593 г. – 1 кабальный с детьми (15 руб.), 1 кабальный с женой (6 руб.), 1 кабальный с женой (7 руб.), 1 кабальный с женой (6 руб.), 1 кабальный с семьей (8 руб.), 1 кабальный (5 руб.) [352]352
Там же.
[Закрыть].
В течение восьми лет В. Новокрещенов затратил на кабальных номинально более 79 руб., т. е. сумму весьма значительную по тем временам. Приобретение «людей» было обусловлено потребностями как хозяйства, так и службы.
Анализ своего рода «каталогов» феодальных документов обнаруживает любопытный факт: помещичьи архивы сравнительно хорошо сохранили холопьи грамоты конца XV – 30-х годов XVI в. Казалось бы, по мере приближения к концу XVI в., т. е. ко времени составления записных книг, число «полных» грамот должно возрасти. На самом деле помещичьи архивы сохранили лишь единичные экземпляры «полных» грамот, относящихся к середине XVI в., а от более позднего времени их вовсе нет. Обратная картина наблюдается в отношении кабал. Среди помещичьих «людей» кабальные встречались уже в начале XVI в. Но в записные книги попали единичные кабалы, составленные ранее 50-х годов XVI в. В книгах имеется значительное число кабальных грамот, датированных 60-ми годами, в последующее десятилетие их количество продолжает увеличиваться. Эти наблюдения свидетельствуют, что в новгородском поместье второй половины XVI в. кабала интенсивно вытесняла холопские формы зависимости [353]353
Скрынников Р. Г.Экономическое развитие новгородского поместья в конце XV и первой половине XVI в. – Учен. зап. ЛГПИ им. А. И. Герцена, т. 150, вып. 1. Л., 1958, с. 10–15.
[Закрыть].
Полное холопство существовало со времен Киевской Руси. На протяжении шести веков оно составляло главный ствол рабства. Поэтому замена полного холопства кабалой стала крупным явлением экономической истории XVI в. Причиной падения полного холопства, вероятно, была его малая экономическая эффективность. Этот факт получил отражение в русской публицистике уже в середине XVI в. С осуждением «рабства», и прежде всего полного холопства, выступали И. С. Пересветов, Сильвестр, рязанский епископ Касьян и некоторые другие писатели [354]354
Зимин А. А. И. С. Пересветов и его современники. М., 1958, с. 389–391; ЧОИДР, 1908, кн. 2, отд. II, с. 66–67; Колычева Е. И. Холопство и крепостничество. М., 1971, с. 188–189.
[Закрыть]. Замена полного холопства кабалой была ускорена такими факторами, как широкое развитие ростовщичества и кризис 70– 80-х годов XVI в. «Великое разорение» подвергло подлинному экзамену эффективность различных форм труда. Тот факт, что исходный рубеж кризиса по времени совпадает с началом быстрого роста служилой кабалы, по-видимому, не случаен. Экономическая катастрофа расчистила почву для кабалы, а позже и для крестьянской барщины.
На первых порах по сравнению с полным холопством кабальная служба представляла несколько смягченную форму эксплуатации. Кабальный сознавал свою зависимость как временную: уплата долга могла вернуть ему свободу. Однако по мере развития кабальных форм зависимости и их превращения в постоянный экономический институт участились случаи передачи кабальных людей по наследству, их перепродажи и т. п. Помещики эксплуатировали кабальных в тех же экономических условиях, что и полных холопов, что неизбежно вело к нивелировке этих двух основных категорий помещичьих «людей».
Исследование категории помещичьих «людей» по новгородским писцовым книгам привело автора к выводу о том, что наибольшее распространение получили два типа взаимоотношений помещиков и их «людей» независимо от различий юридической формы (старинные, полные, приданые холопы, кабальные люди и пр.). Олицетворением первого типа был слуга на «служнем» наделе, олицетворением второго – страдник на барской запашке.
Во второй половине XVI в. основную массу кабального люда помещики эксплуатировали на барской пашне. Кабальных «деловых» людей чаще всего держали в людских избах на месячине в непосредственной близости от господского поля, в «усадище». Значительно реже «деловых» людей сажали в отдельные дворы на пашенный надел. Трудовая прослойка кабального люда постоянно пополнялась за счет разоренных крестьян, посадских людей и т. д. Кроме того, существовал привилегированный слой кабальных людей, которые несли службу в боярских свитах и помещичьих дворах в качестве боевых слуг. В соответствии с Уложением о службе дворяне с поместьем свыше 100 четвертей должны были выступать в поход «конно, людно и оружно». Как правило, бояре выступали в поход в сопровождении многих десятков таких слуг. В поместье военные слуги пользовались особым положением: им нередко выделяли отдельные дворы и «служнюю» пашню, которую они, по точному выражению писцовых книг, пахали «на себя». Этот слой кабальных людей нередко пополнялся за счет оскудевших служилых людей, покинувших свои запустевшие поместья и государеву службу.
Кабальная служба просуществовала как массовое явление по крайней мере 20–30 лет, прежде чем приказной аппарат приступил к разработке правовой основы нового института. Значительное влияние на законодательство о кабальных холопах оказали социальные движения 80—90-х годов, непосредственное участие в которых принимали кабальные и прочие холопы. В мае 1586 г. в Москве произошли крупные волнения, а спустя один-два месяца власти спешно обнародовали первое развернутое законодательное постановление о кабальных людях. Уложение 1586 г. ввело процедуру неукоснительной регистрации сделок на кабальных людей. Приказ Холопного суда в Москве и провинциальная администрация должны были впредь записывать кабальные сделки в особые книги с обязательным представлением копий в московский Казенный приказ [355]355
Панеях В. М.Кабальное холопство в XVI в. Л., 1967, с. 92–97; Корецкий В. И. Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в., с. 200–201.
[Закрыть]. Эта мера носила двойственный характер. Регистрация кабальных сделок, с одной стороны, укрепляла владельческие права феодала на кабальных людей, а с Другой – вводила некоторые гарантии против злоупотреблений, угрожавших закабаляемым людям. Обязательным условием кабальной сделки стало присутствие лица, взявшего на себя кабалу. Если выяснялось, что кабала взята принудительно, сделка объявлялась недействительной. Уложение 1586 г. получило непосредственное отражение в документации Разрядного приказа. В Разрядных книгах появилась запись о том, что с 1 июля 1586 г. «начели кабалы имат на служивые люди и в книги записыват» [356]356
ГБЛ, собр. Горского, № 16, л. 236 об.
[Закрыть]. Разрядная запись не оставляет сомнения в том, какую прослойку имели в виду правительственные распоряжения, отданные на другой день после волнений. Власти старались успокоить оскудевшую служилую мелкоту, легко попадавшую в сети кабальной неволи. Правительству удалось справиться с городскими движениями, но выступления низов не прекратились. В 1595–1596 гг. власти впервые направили в провинцию войска для подавления движения «разбоев». Год спустя правительство опубликовало развернутое Уложение о холопах. Скорее всего новое законодательство санкционировало сложившуюся практику. По служилой кабале должник отрабатывал во дворе господина не долг, а лишь проценты на сумму долга. Поэтому он не располагал реальной возможностью освободиться от кабальной зависимости путем выплаты долга. Уложение 1597 г. устранило формальную возможность освобождения кабального путем выплаты долга, обязав его «служить» владельцу кабалы до смерти последнего. Эта санкция воплотила в себе крепостнический дух законодательства конца XVI в. Она сблизила кабальную форму зависимости с холопской.
Но кабальный все же не был холопом в полном смысле слова. Его связывала с господином личная зависимость, которая прекращалась со смертью господина. В силу Уложения 1597 г. держатель кабалы не мог передать кабального своим наследникам вместе с прочим имуществом. Его власть не распространялась также и на детей кабального. И в этом случае власти лишь санкционировали практику освобождения холопов по смерти господина, сложившуюся в XIV – начале XVI в. [357]357
Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. М., 1960, с. 259; Колычева Е. И.Холопство и крепостничество, с. 21–23, 158 и др.
[Закрыть]Эта практика ускорила падение полного холопства, но не предотвратила стремительного развития служилой кабалы. Очевидно, сам по себе обычай роспуска дворни не имел решающего значения перед лицом более важных экономических факторов. Если помещики к концу XVI в. решительно отказались от эксплуатации на пашне труда холопов-страдников и заменили их «деловыми» кабальными людьми, то отсюда с неизбежностью следует, что такая замена обеспечивала им определенные экономические выгоды. Те же причины определили обращение помещиков к эксплуатации барщинного труда крестьян [358]358
Тезис о широком развитии барщины в XVI в. обосновывали Б. Д. Греков, Л. В. Черепнин и многие другие исследователи ( Греков Б. Д.Крестьяне на Руси, кн. 2. М., 1954, с. 267; Л. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв., с. 230; Тихомиров М. Н. Монастырь-вотчинник в XVI в. – Исторические записки, т. 3. М., 1938; Корецкий В. И.Очерки по истории закрепощения крестьян в России в конце XVI – начале XVII в. АКД. М., 1957; Маньков А. Г.О положении крестьян в феодальной вотчине России во второй половине XVI в. – История СССР, 1959 № 4, с. 98; Горский А. Д.Очерки экономического положения крестьян Северо-Восточной Руси XIV–XV вв. M.f 1960; Зимин А. А.Реформы Ивана Грозного, с. 90). Точка зрения Б. Д. Грекова встретила возражение со стороны ряда авторов. Наиболее полно их аргументы изложены в «Аграрной истории Северо-Запада России» (с. 353; Новгородские пятины, с. 284).
[Закрыть].
Анализ новгородских писцовых книг показывает, что лишь в самых ранних описях московские писцы отмечали барщинные повинности крестьян на барских сенокосах и очень редко – на барской пашне. Во второй половине XVI в. программа описания была значительно упрощена, и писцы перестали фиксировать какие бы то ни было данные о барщине [359]359
Подробнее см.: Скрынников Р. Г.Крепостничество и становление барщинной системы в России в XVI в. – Вопросы истории, 1976, № 1, с. 40–43.
[Закрыть]. В результате в писцовых книгах образовался пробел, восполнить который помогает многочисленная родственная документация, а именно поместные «отдельные», ввозные, послушные грамоты, постановления Судебников и т. п.
Правовое положение крестьян к концу XV–XVI в. наиболее подробно определялось Судебником 1497 г. (ст. 57) и Судебником 1550 г. (ст. 88). И. И. Смирнов назвал статью 88 Судебника 1550 г. «комментированной» статьей первого Судебника. Дополнения и поправки, внесенные в Судебник 1550 г., имели, по его мнению, характер комментариев к «крестьянской» статье Судебника 1497 г. «Что касается вопроса о крестьянах, – пишет И. И. Смирнов, – то следует констатировать, что Судебник 1550 г. занимает здесь консервативную позицию… При всей исключительной важности этой статьи, по существу, она не дает почти ничего нового по сравнению со ст. 57 Судебника 1497 г.» [360]360
Смирнов И. И. Судебник 1550 г. – Исторические записки, т. 24. М., 1947, с 330.
[Закрыть]. С таким мнением трудно согласиться, поскольку в ст. 88 есть новелла, в которой впервые регламентировалась крестьянская барщинная повинность в связи с детализацией норм выхода крестьян в Юрьев день. Приведем целиком эту имеющую принципиальное значение новеллу ст. 88 Судебника 1550 г.: «А останется у которого крестьянина хлеб в земли, и как тот хлеб пожнет, и он с того хлеба или с стоячего даст боран да два алтына. А по кои места была его рожь в земли, и он подать цареву и великого князя платит со ржи; а боярского ему дела, за кем жил, не делати» [361]361
Судебники XV–XVI вв. М., 1950, с. 173.
[Закрыть]. Освобождение от барщинных повинностей в пользу старого землевладельца было связано с тем, что крестьянин должен был делать «боярское дело» на нового господина, на земли которого он перешел.
Факт появления в общерусском законодательстве указания на барщину, или «боярское дело», нельзя считать случайным. Очевидно, это симптом экономических перемен, связанных с развитием отработочных форм ренты в середине XVI в. Судные дела 60-х годов XVI в., составленные в Новгороде на основании норм Судебника 1550 г., подтверждают этот вывод.
Помещик Плещеев в 1555 г. пожаловался в суд на помещика Русина Головачева: «Продал-деи ему тот Русин… с трех обеж доход хлебной и денежной и дело на 8 лет, а взяли-деи у него 30 рублив московских денег наперед, да того-деи ему доходу и дела с трех обеж не дадут, а денег ему 30 рублив не отдадут же». Итак, вместе с оброками Плещеев купил у Головачева право на использование отработок крестьян. В том же году помещики Бровцын и Воронин били челом на помещика Зезевитова, обвинив его в свозе крестьян не «по сроку», без «отказу» и беспошлинно. Судьи распорядились вернуть крестьян и велели им «за Иваном Бровцыным да за Ворониным жити по нашему Уложению по Судебнику до сроку, и на помещика дела делати и доход давати» [362]362
ДАИ, т. I, № 51, с. 76, 82.
[Закрыть]. Приведенные примеры показывают, что «дело» (барщина) становится реальной повинностью новгородских крестьян в середине XVI в.
Очень важно установить как можно точнее содержание термина «дело». Поскольку он употреблен в Судебнике и судных делах 50-х годов XVI в. применительно к крестьянам, то, следовательно, этим понятием обозначались в первую очередь земледельческие работы – косьба, пахота, молотьба и пр. Существовало выражение «делать землю». С 70-х годов XVI в. новгородские помещики повсеместно стали взимать особую плату «за дело» («за пашню», «за страду»). Очевидно, они могли ввести новый побор, неизвестный ранее, лишь после того, как барщина на пашне («дело», «страда», «пашня») получила более или менее широкое распространение. Среди поместной документации, дополняющей писцовые книги, исключительное значение имеют так называемые отдельные и послушные грамоты, определявшие взаимоотношения помещика с крестьянским населением поместья. Уже самые ранние «отдельные» грамоты на поместье (начала XVI в.) утверждали право помещика как на заведение барской запашки, так и на увеличение оброка: «А что ис тех обеж Семен (помещик. – Р. С.) возмет себе или своим людем обеж на пашню… а что прибавит на крестьян своего доходу, и он в том волен…» [363]363
Самоквасов Д. Я.Архивный материал, т. II, ч. 2. М., 1909, с. 6–7.
[Закрыть]Эта формула получила дальнейшее развитие в «отдельных» грамотах 60—70-х годов XVI в. В них обязательства крестьян определялись двояким образом:
КРАТКАЯ ФОРМУЛА
Чтобы крестьяне «пашню их (помещиков. – Р. С.) пахали и оброк им платили».
ПОЛНАЯ ФОРМУЛА
Чтобы крестьяне «пашню его (помещика. – Р. С.) пахали, где собе учинит, и оброк платили, чем вас (крестьян. – Р. С.) изоброчит».
Итак, полная формула послушной грамоты недвусмысленно говорит о том, что крестьянин был обязан пахать помещичью пашню, где помещик «собе учинит» [364]364
Там же, с. 54, 55 и др.; 13, 15 и др.; 12, 31 и др.
[Закрыть]. Изменения в формуляре «послушных» грамот отразили сдвиг, связанный с развитием барской запашки и появлением барщины.
Новые исследования по экономической истории Новгорода заставляют отказаться от вывода о том, что широкое развитие барщины привело к падению холопского труда в новгородском поместье. Однако было бы ошибкой отрицать барщину как значительное экономическое явление в истории новгородского поместья второй половины XVI в. Если в первой половине XVI в. новгородские помещики обрабатывали свою пашню почти исключительно холопским трудом, то к концу века наряду с холопами и кабальными людьми они широко эксплуатировали также труд барщинных крестьян. В конце XVI в. развитие барщины достигло такого уровня, когда значительные участки и наделы обрабатывались исключительно трудом барщинных крестьян. В Бежецкой пятине чисто барщинным способом обрабатывалась уже седьмая часть помещичьей пашни [365]365
Абрамович Г. В. Новгородские писцовые книги как источник по истории барщины, с. 60.
[Закрыть]. На прочей пашне помещики эксплуатировали как холопский труд, так и «комбинированный труд» – холопов и барщинных крестьян.
При оценке барщины не следует исходить из предположения, будто она могла развиваться преимущественно в рамках крупного хозяйства, товарное производство которого расширялось под воздействием внутреннего и отчасти внешнего рынка. В новгородских писцовых книгах конца XVI в. обрисовываются контуры совсем иного типа барщинного поместья – это мелкое помещичье хозяйство, сохранившее замкнутый натуральный характер и начавшее применять крестьянскую барщину на господской пашне. Конечно, при изучении новгородского поместья нельзя не учитывать общие особенности аграрного развития северо-западной окраины России. В силу особых природных условий и исторических традиций барщинная система даже в более поздний период никогда не получала здесь такого развития, как в черноземной полосе.
Зарождение барщины и формирование крепостничества в XVI в. были двумя сторонами единого процесса развития барщинно-крепостнической системы в рамках феодальной формации.
Глава 10
Правящий круг
Оппозиция была разгромлена, удельное княжество в Угличе ликвидировано. Острый политический кризис остался позади. Светской власти удалось преодолеть раздор с церковным руководством. Воспользовавшись визитом в Москву константинопольского (царьградского) патриарха Иеремии, правительство в 1589 г. учредило московское патриаршество. Патриарший престол занял Иов, один из самых рьяных сторонников Бориса. Для Годунова эта акция стала крупным политическим успехом. Покончив с оппозицией, Борис использовал благоприятную ситуацию, чтобы окончательно забрать в свои руки все нити управления. Он наводнил Боярскую думу своими родственниками и приверженцами.
Одно из первых мест в думе занял бывший опричник Д. И. Годунов. Боярство получили троюродные братья Бориса – Степан, Григорий и Иван, начинавшие свою карьеру в качестве рядовых новгородских помещиков [366]366
Разрядная книга 1475–1598 гг., с. 359–360; Родословная книга. – БАН, ОР, 4.7.28, л. 192 об.; Акты Юшкова, т. I, с. 216.
[Закрыть]. В чине окольничего в думе стал заседать Я. М. Годунов. За Годуновыми потянулись в думу их однородцы – «великие» Сабуровы и вовсе худородные Вельяминовы. Боярский чин был возвращен Б. Ю. Сабурову, долгие годы находившемуся в казанской ссылке. С титулом окольничего в думу вошли И. И. Сабуров (к 1585 г.), С. Ф. Сабуров (в 1591 г.), Д. И. Обиняков-Вельяминов (к 1593 г.) [367]367
Разряды, л. 755 об., 758, 812 об.; Разрядная книга 1475–1598 гг., с. 300, 340, 348, 358.
[Закрыть]. В ведение семьи Годуновых перешли некоторые важнейшие приказные ведомства: Б. Ф. Годунов возглавил Конюшенный приказ, Г. В. Годунов – Большой дворец.
Положение Годунова в качестве правителя государства подкреплялось громадным личным состоянием. Вместе с должностью конюшего Борис получил от казны крупные земельные и денежные пожалования. Несколько позже царь Федор пожаловал шурину в кормление («в путь») Важскую землю. В конце XVI в. русское Поморье относилось к числу самых процветающих областей России. Этим и объяснялся выбор Годунова. Уже в феврале 1585 г. в Важской земле распоряжался слуга Б. Годунова М. Косов. По словам Горсея, Важская земля перешла в наследственное владение Бориса и его семьи. Помимо земельной ренты Годунов получал разнообразные доходы с Твери, Рязани, Торжка, с московских бань и т. д. Сказочные богатства правителя ослепили современников. Согласно сведениям, опубликованным Горсеем в 1589 г., ежегодные доходы Годуновых составляли 175 тыс. руб., они могли выставить в поле 100 тыс. вооруженных воинов. Более осторожный и трезвый наблюдатель Джильс Флетчер исчислял доход правителя в 100 тыс. руб. [368]368
Флетчер Д. О государстве Русском, с. 44; Шумаков С. А. Обзор грамот Коллегии экономии, вып. 2. М., 1900, № 205; РИБ, т. 32. СПб., 1915, стлб. 132–133; Горсей Д. Записки, с. 112–113.
[Закрыть]Как бы ни были преувеличены эти сведения, остается непреложным факт, что всего за несколько лет Борис, обладавший посредственным состоянием, превратился в неслыханно богатого человека.
Свой успех Борис Годунов старался закрепить с помощью множества титулов. В феодальном обществе титулы весьма точно отражали положение того или иного лица в системе феодальной иерархии. Титулатура Бориса Годунова воспроизвела всю историю его восхождения к власти.
В Российском государстве дворяне незнатного происхождения не могли претендовать на высокие чины и звания. Бояре открыто противились притязаниям Бориса. Чтобы преодолеть аристократические препоны, Годунов решил добиться признания сначала за рубежом, а потом на родине. Жившие в Москве иноземцы помогли правителю осуществить его замыслы. Горсей постарался внушить английскому двору мысль о необыкновенном могуществе Годунова. Так, он ознакомил Елизавету с частными письмами Бориса, лично ему адресованными. В вольном переводе услужливого англичанина титул Годунова звучал следующим образом: «От Бориса Федоровича, волей божьею правителя знаменитой державы всея России», «от наместника всея России и царств Казанского и Астраханского, главного советника (канцлера)». Накануне решительного столкновения с Испанией Елизавета была заинтересована в союзе с Россией, поэтому ее ответ правителю мог удовлетворить самое пылкое честолюбие. Королева назвала Бориса «пресветлым княже и любимым кузеном» [369]369
Письма от 15 августа 1585 г., 6 июня 1588 г. и 15 января 1589 г. – Толстой Ю. Первые 40 лет сношений между Англией и Россией, с. 249, 294, 327.
[Закрыть].
В Вене тайная дипломатия принесла Борису не меньший успех, чем в Лондоне. Доверенный эмиссар Лука Паули помог ему вступить в личную переписку с Габсбургами и подсказал австрийцам титулатуру правителя. Братья императора адресовали свои письма «навышнему тайному думному всея Руские земли, навышнему моршалку тому светлейшему (!), нашему оприченному любительному Борису Федоровичу Годунову». Годунов постарался узаконить свои личные переговоры с австрийским двором и придать им официальное значение. Прибывший в Москву австрийский посол Н. Варкоч в апреле 1589 г. получил приглашение посетить его дворец. Церемония приема как две капли воды походила на царскую аудиенцию. Во дворе, от ворот до крыльца, стояла стража, в зале собрались дворяне Бориса «в платье золотном и в чепях золотных». Послы Н. Варкоч и Л. Паули целовали руку Борису и вручили ему послания императора [370]370
Грамота 1589 г. – ПДС, т. I, стлб. 1228, 1229, 1168–1174.
[Закрыть]. После аудиенции Годунов запросил царя и думу, следует ли ему ответить на обращение австрийцев. Боярская дума подтвердила принятое годом ранее решение, санкционировавшее право Годунова на самостоятельные сношения с окрестными государствами. 7 августа 1588 г. царь Федор приговорил «с бояры», что Б. Ф. Годунову в Крым «грамоты писати пригоже, то его царскому имени к чести и к прибавлению» [371]371
ЦГАДА, ф. 123, дела Крымские, кн. 18, л. 13 об.
[Закрыть]. Приговоры 1588 и 1589 гг. установили круг «великих государей», с которым мог поддерживать переписку Борис. В числе их значились «цесарь и шпанский король» (австрийские и испанские Габсбурги), английская королева Елизавета, персидский шах, бухарский эмир и крымский хан. «Против их грамот, – гласил приговор, – от конюшего и боярина Бориса Федоровича Годунова – писати грамоты в Посольском приказе», и все его «ссылки» с теми великими государями заносить в посольские книги с государевыми грамотами [372]372
ПДС, т. I, стлб. 1174–1175.
[Закрыть]. Примечательно, что Борису не дозволялось вести личную переписку лишь со Швецией и Речью Посполитой, стоявшими в то время на пороге войны с Россией.
Решение Боярской думы по поводу внешнеполитических сношений Бориса подтверждало его значение в качестве фактического главы правительства.
Борис давно добивался титула «высшего содержателя всего царства» – соправителя царя. Но его претензии, по-видимому, не встречали сочувствия в стенах Посольского приказа, где по поводу титула Бориса шла скрытая борьба. В 1591 г. в приказ поступили две грамоты к Годунову от Н. Варкоча. Титул Годунова был переведен следующим образом:
Первый перевод, судя по особенностям стиля, вероятнее всего, принадлежал толмачу-поляку. Обычно при ведении австрийских дел Посольский приказ прибегал к услугам бывшего шляхтича Я. Заборовского, который, как известно, пользовался доверием и покровительством Годунова [375]375
Там же, стлб. 1279.
[Закрыть]. Если Заборовский точно перевел титул, сочиненный Н. Варкочем, то переводчики А. Я. Щелкалова, исказив текст Варкоча, отнесли титул «содержателя» не ко всему царству, а лишь к Казани и Астрахани.
Как бы ни величали Бориса иноземные государи, Посольский приказ строго, без малейших отклонений придерживался его официального титула [376]376
Там же, стлб. 1098, 1123, 1168, 1180, 1191, 1244; т. X. СПб., 1871, стлб. 461; Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией, т. I, с. 63, 117, 156.
[Закрыть]. Изгнание из Боярской думы открытых противников Годунова и крупные внешнеполитические успехи изменили ситуацию. По случаю поражения татар под стенами Москвы в 1591 г. Борис был возведен в ранг царского слуги. Царские дипломаты за рубежом так разъясняли значение этого титула: «То имя честнее всех бояр, а дается то имя от государя за многие службы». Со времени Ивана III только три лица удостоились этого титула: князь С. И. Ряполовский и двое удельных князей Воротынских. Согласно заявлению Посольского приказа, Борис получил титул слуги «за многие его службы и землестроенья и за летошний царев (ханский. – Р. С.) приход» [377]377
Наказ А. Д. Рязанову (10 июля 1592 г.). – Анпилогов Г. Н. Новые документы…, с. 77–78.
[Закрыть].
Хотя Борису удалось объединить два высших боярских чина – конюшего и царского слуги, знать по-прежнему не считала его ровней себе. Во время татарского нашествия в 1591 г. царь адресовал указы в армию боярам Ф. И. Мстиславскому и Б. Ф. Годунову с товарищами. Но главные воеводы заявили протест против предоставления правителю такого местнического преимущества. Они настаивали на том, чтобы донесения царю шли от имени Мстиславского «с товарыщи», без упоминания имени Бориса, «глухо» [378]378
Разрядная книга 1475–1598 гг., с. 446–447.
[Закрыть]. За подобную строптивость Федор наложил на бояр словесную опалу. На большее он был неспособен. Претензии Годуновых не нашли поддержки даже у ближайших их соратников по дворовой службе – князей Трубецких, которые сами не могли претендовать на первые места. Боярин Ф. М. Трубецкой заместничал с Годуновыми в период войны со шведами в 1592 г., за что после возвращения в Москву был посажен под домашний арест [379]379
ПСРЛ, т. XIV, с. 44–45.
[Закрыть].
Отставка А. Я. Щелкалова окончательно упрочила единоличную власть Бориса Годунова. Никто не мог более противиться его домогательствам. Новый «печатник»
В. Я. Щелкалов в феврале 1595 г., во время аудиенции в Кремле в честь персидских послов, обнародовал окончательный титул Бориса: «По милосердию бог ему, государю (царю Федору. – Р. С.), дал такова ж дородна и разумна шюрина и правителя, слугу и конюшего боярина, и дворового воеводу, и содержателя великих государств царства Казанского и Астраханского Бориса Федоровича» [380]380
Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с Персией, с. 296.
[Закрыть].
Титул правителя не имел прецедента в русской истории. Никто до Бориса не смел назвать себя правителем при московских «самодержцах». Даже знаменитый Адашев, пользовавшийся громадным влиянием при молодом Грозном, не помышлял о нем. Смысл громких и звучных титулов Годунова был понятен всем: хотя он объявил себя соправителем царя, но Федор Иванович был у него в полном послушании.
Писатели, пережившие трагедию «смутного времени», были склонны идеализировать последнего законного самодержца. Они придавали Федору, по меткому замечанию В. О. Ключевского, привычный и любимый облик: «…в их глазах он был блаженным на престоле» [381]381
Ключевский В. О.Курс русской истории, ч. II. Пг., 1918, с. 21.
[Закрыть]. По словам одного московского автора, Федор «благоуродив бяше от чрева матери своея и ни о чем попечения не имея… токмо о душевном спасении помышляя…» [382]382
РИБ, т. XIII, стлб. 632.
[Закрыть]. Некоторые восторженные апологеты царя Федора даже наделяли его пророческим даром, хотя и не очень явным и незаметным для неосведомленных людей: «…яко и пророческа дара часть, аще и не зело явление, чо довлении сведят» [383]383
Временник Ивана Тимофеева, с. 22.
[Закрыть]. В действительности Федор, будучи слабоумным, не мог быть пророком.
Царь Федор Иванович мало чем походил на своего царственного отца. По словам современников, близко наблюдавших последнего государя из династии Калиты, Федор отличался болезненностью, слабым телосложением, нетвердой походкой. В 30 лет он производил впечатление человека недеятельного и тяжелого. Нос у него ястребиный, голос тихий и противный, на лице, поражавшем своей бледностью, постоянно бродила улыбка. Царь «прост и слабоумен, – отмечал английский посол, – но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен» [384]384
Флетчер Д.О государстве Русском, с. 152–153. Ср. письма Л. Сапеги из Москвы (1584 г.). – Historia Russia monumenta, t. II, p. 2.
[Закрыть]. Еще резче об умственных способностях Федора отзывался папский нунций А. Поссевино, который говорил, что его умственное ничтожество граничило с идиотизмом, почти с безумием. «Простоту» царя Федора отмечали и русские источники. «Сей бе благ и препрост и милостив», – писал новгородский летописец. Из иностранцев наиболее осторожным в оценках был Я. Маржарет, но и по его словам, Федор был весьма недальнего ума, нередко сам трезвонил на колокольне и большую часть времени проводил в церкви [385]385
Pierling P. Le saint Siege, la Pologne et Moscou. Paris, 1885, p. 19; Новгородские летописи, с. 4; Маржарет Я. Записки. – Устрялов Н. Сказания современников о Дмитрии Самозванце, ч. I. СПб., 1859, с. 255.
[Закрыть].
Федор плохо подходил для роли наследника грозного царя. Даже исполнение внешних ритуалов и участие в придворных церемониях давались ему с трудом. Однажды на официальном приеме английского посла Федор стал креститься и громко заплакал. (Ему передали отзыв посла о его персоне: «Не царем бы ему быть, а монахом» [386]386
Горсей Д. Путешествия (II), с. 77; Толстой Ю. Указ. соч., с. 44.
[Закрыть].)
