Текст книги "Россия накануне смутного времени"

Автор книги: Руслан Скрынников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Ничтожество Федора едва не погубило дело, начатое его предшественниками. Разрушение сильной государственной власти казалось неминуемым. Но разгром боярской оппозиции и сосредоточение власти в руках Годунова затормозили начавшийся было процесс и привели к возрождению централизаторских тенденций. Итогом была знаменательная перемена в официальном титуле царя. В письмах и устно царь Иван охотно именовал себя самодержцем, но только при его преемнике царский титул приобрел свой законченный вид: «царь и великий князь Федор Иванович, всея Русии самодержец» [387]387
  В литературном пересказе Д. И. Годунова царский титул звучал так: «Превысочайшие царские степени… великаго монарха божьей милостию великого государя царя и великого князя Федора Ивановича, всея Росия самодержца и иных многих господарств, восточных, и северных, и западных, отчича и дедича и наследника…» (ГПБ, ОР, Соловецк. собр., № 858/748, л. 3–4).


[Закрыть]. Усвоение нового титула было в наименьшей мере связано с личными достижениями царя Федора. Как раз наоборот. Глава монархии получил титул, указывавший на его неограниченную власть, в то самое время, когда могущественный правитель окончательно лишил его возможности оказывать влияние на дела управления. Однако изменение в царском титуле явилось симптомом серьезных перемен в политической ситуации. Полоса исторического развития, связанная с аристократической реакцией, осталась позади. Формирование самодержавной формы правления завершилось.

Труды и заботы управления тяготили Федора, и он искал спасения в религии. Каждый день он подолгу молился, простаивал у обедни, раз в неделю ездил на богомолье в ближние монастыри [388]388
  «И той убо не радя о земном царствии мимоходящем, но всегда ища непременяемаго» (Сказание Авраамия Палицына, с. 101; см. также: Флетчер Д.О государстве Русском, с. 153).


[Закрыть]. «Тело же убо свое повсегда удручаше церковными пении, и дневными правилы, и всенощными бдении, и воздержанием, и постом…» [389]389
  Житие Федора Ивановича. – ПСРЛ, т. XIV, с. 3.


[Закрыть]– писали московские современники о Федоре. Но наряду с благочестием Федор унаследовал от отца и пристрастие к диким забавам и кровавым потехам. Более всего привлекали Федора медвежьи бои. Вооруженный рогатиной охотник отбивался, как мог, от дикого медведя в круге, обнесенном стеной, из которого некуда было бежать. Потеха нередко заканчивалась трагически для «Гладиатора» [390]390
  ДАИ, т. I, № 131, с 196, 198–199, 205,207,208,210.


[Закрыть].

Борис Годунов был полной противоположностью царю Федору. Он, бесспорно, обладал качествами выдающегося политического деятеля. Современники единодушно отмечали его острый и живой ум. Наделенный от природы хорошими способностями, Борис, по-видимому, был одним из лучших ораторов своего времени. Дневник датских послов, посетивших Москву в 1602 г., сохранил удивительные образцы его красноречия. Но у современников сложилось впечатление, будто он был человеком необразованным и даже неграмотным. Так, Джером Горсей, многие годы пользовавшийся дружбой правителя, утверждал, что Борис склонен к чернокнижию, не учен, но быстрого ума, от природы красноречив и имеет звучный голос. Члены датского посольства в Москве в 1602 г. отмечали, что царские письма к герцогу писал под диктовку отца царевич Федор, «ибо сам царь не умел ни читать, ни писать». Их свидетельство подкрепляется заверениями дьяка Ивана Тимофеева, будто Борис смолоду и до конца дней своих не проходил стези буквенного учения «и, чюдо, яко первый таков царь не книгочей нам бысть» [391]391
  Дневник Акселя Гюльденстерна. В пер. Ю. Н. Щербачева. – ЧОИДР, 1911, кн. 3, отд. IV, с. 36, 78; Горсей Д. Путешествия (II), с 102; Временник Ивана Тимофеева, с. 56.


[Закрыть].

Современники, однако, ошибались. Вопреки их уверениям, Борис был, несомненно, грамотным человеком. Сохранились собственноручные подписи Бориса на данных грамотах Ипатьевскому монастырю 7084 г.

(«Яз Борис… руку приложил») и 25 марта 7080 г. («Яз Борис селцо Присково с деревнями в Ыпацькой манастырь дал и руку приложил») [392]392
  Автографы Бориса Годунова обнаружил и опубликовал Д. С. Шереметев (ЧОИДР, 1897, кн. I, с 6–7).


[Закрыть]. После восшествия на престол Борис не подписывал грамот и предпочитал диктовать сыну свои письма не по причине безграмотности, а из уважения к древней московской традиции, в силу которой православные государи никогда не «рукоприкладствовали» наравне со своими подданными – холопами.

Отзывы современников о Борисе в первую очередь определялись их собственными симпатиями и антипатиями. Князь И. А. Хворостинин, сохранивший к нему тайную симпатию, упоминал о необразованности Бориса, но с похвалой отзывался о его природных дарованиях: «…аще и не научен сий писаниам и вещем книжным, но природное свойство целостно имея». Значительно строже судил о Годунове Авраамий Палицын, поплатившийся за участие в антигодуновской оппозиции заточением в монастырь. Подобно дьяку Ивану Тимофееву, он обвинил Бориса в незнании священного писания. Этим незнанием, по его мнению, объяснялись неблаговидные дела правителя Российского государства: «Но аще и разумен бысть Борис в царских правлениях, но писаниа божественнаго не навык и того ради в братолюбии блазнен бываше» [393]393
  Повесть князя Ивана Андреевича Хворостинина. – РИБ, т. 13, стлб. 531; Сказания Авраамия Палицына, с. 101.


[Закрыть].

Источники сохранили крайне противоречивые отзывы о личности и деяниях Годунова. Опираясь на них, В. О. Ключевский заключил, что Борис, несмотря на все свои таланты и добродетели, не внушал доверия современникам и они постоянно подозревали его в двуличии, бессердечии и бессовестности [394]394
  Ключевский В. О. Курс русской истории, ч. III. Пгр., 1918, с. 29.


[Закрыть]. Про Бориса толковали, будто он отравил царя Ивана, убил царевича Дмитрия и царевну Федосью Федоровну, умертвил царя Федора и свою сестру царицу Ирину, сжил со свету жениха дочери; его подручные якобы подожгли Москву, а потом навели на столицу татар и т. д. На совести Годунова было несколько тайных казней. Его причастность к смерти прославленного воеводы И. П. Шуйского более чем вероятна. Но большинство обвинений против него носило фантастический характер. Факт остается фактом: воспитанник опричнины, Борис никогда не делал упор на политику открытого насилия.

Претензии Годунова на обладание короной возникли вопреки легендам сравнительно поздно. Переговоры относительно возможного брака Ирины Годуновой с одним из австрийских Габсбургов подтверждают это мнение.

Династические переговоры с венским двором получили новое направление с того момента, как в 1592 г. в царской семье родилась дочь царевна Федосья Федоровна. У правителя были свои виды насчет племянницы. Федосье едва исполнился год, а дядя уже хлопотал о ее будущем браке. В 1593 г. канцлер Щелкалов в доверительной беседе с австрийским послом Н. Варкочем передал австрийскому императору необычную просьбу. Согласно отчету посла, дьяк и некоторые другие советники царя Федора изъявили желание пригласить в Москву одного из австрийских принцев не старше четырнадцати – восемнадцати лет, с тем чтобы обучить его языку, обычаям и нравам страны, имея в виду престолонаследие. Новый династический проект преследовал цель обеспечить трон царевне Федосье. По московским обычаям, женщина не могла царствовать самостоятельно. Именно поэтому правитель и намеревался выписать из Австрии отпрыска Габсбургского дома в качестве жениха для Федосьи.

Династические переговоры с австрийцами имели важный внешнеполитический аспект. Они должны были облегчить заключение союза с Австрией, которому московская дипломатия отводила важное место в своих планах.

В нарушение ритуала посольской службы Щелкалов посетил посла Варкоча на его подворье и беседовал с ним с глазу на глаз добрых два часа. Со слезами на глазах он убеждал посла, что является искренним союзником Австрии, и клялся, что будет верно служить императору. Канцлер неоднократно подчеркивал, что выполняет поручение Годунова, но в то же время старался создать впечатление, будто главным творцом австрийского проекта является он сам. Как бы мимоходом Щелкалов заметил: «Наши великие государи на благо христианского мира начали возделывать вместе пашню; Борис Федорович, ты и я – страдники и сеятели. Ежели мы усердно будем возделывать землю, бог нам поможет, чтобы быстро взошло и произрастало то, что мы посеяли. А мы, работники, сообща пожнем с божьей помощью плоды здесь, на земле, и там – в другой жизни» [395]395
  Доклад посла Н. Варкоча (1593 г.). – Haus-, Hof-und Staatsarchiv. Wien, Russland I, Fasz. 3, 1594, fol. 35, 36. Содержание секретной части беседы посла Варкоча со Щелкаловым изложено в анонимной записке на имя гофмейстера имп. двора в Вене.


[Закрыть]. Называя Бориса «страдником» и ровней себе и малознатному послу, А. Я. Щелкалов невольно обнаружил свое истинное отношение к притязаниям соправителя на обладание высшей властью.

Проект передачи московского трона царевне Федосье и одному из габсбургских принцев был одинаково приемлемым и для Годунова, и для Щелкалова. Первый рассчитывал играть при дворе племянницы такую же роль, как и при дворе сестры. Второй полагал, что австрийский царь не сможет управлять незнакомой страной без его помощи. Но Федосья оказалась нежизнеспособным ребенком и умерла в двухлетнем возрасте [396]396
  По кормовым книгам Федосью поминали 25 января ( Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 558).


[Закрыть]. С ее кончиной рухнул проект династического компромисса, и Борис поспешил отделаться от слишком влиятельного дьяка.

С. Ф. Платонов полагал, что карьеру Щелкалова погубило участие в прогабсбургской интриге, скомпрометировавшее его в глазах Бориса [397]397
  Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты, с. 212.


[Закрыть]. Но такое предположение неосновательно. В тайных переговорах с австрийцами Щелкалов выступал не против Годунова, а заодно с ним. Конфликт между Борисом и Щелкаловым нарастал исподволь, в течение многих лет, но до поры до времени правитель не мог обойтись без услуг главы приказной иерархии.

Современники характеризовали канцлера Щелкалова как человека, превосходившего разумом других московитов и отличавшегося к тому же пронырством и лукавством. Дьяк обладал удивительной работоспособностью. Не зная покоя ни днем ни ночью, он работал как мул. В первые годы правления Борис был не прочь польстить Щелкалову и говаривал, что ему прилично было бы служить самому Александру Македонскому, но и весь мир был бы для него слишком мал [398]398
  Масса И.Краткое известие о Московии, с. 45.


[Закрыть]. Щелкалов обладал большим опытом в делах управления и не знал себе равных в искусстве политических интриг. Писатель «смутного времени» дьяк Иван Тимофеев считал Щелкалова наставником Бориса, научившим его «одолевать благородных» [399]399
  Временник Ивана Тимофеева, с. 73.


[Закрыть]. В самом деле, поддержка Щелкалова сыграла исключительную роль в момент столкновения Годунова с регентами. Не удивительно, что в первые годы совместного правления Борис заискивал перед худородным канцлером и даже называл его отцом. Для «родословного» дворянина, каким был Годунов, большего унижения трудно было придумать.

Время отставки «великого» дьяка можно определить довольно точно. В апреле 1594 г., во время приема крымского гонца, он в последний раз исполнял обязанности главы Посольского приказа. 30 июля того же года очередной гонец вручил грамоты его брату, Василию Щелкалову [400]400
  ЦГАДА, ф. 123, Крымские дела, кн. 21, л. 157 об., 325 об.


[Закрыть].

Обстоятельства отставки А. Я. Щелкалова в точности неизвестны. Джером Горсей утверждал, что «дьявольской и ненавистной жизни дьяка был положен самый несчастный конец» [401]401
  Горсей Д. Путешествия (II), с. 100.


[Закрыть]. Что скрывалось за эпитафией раздраженного человека – смертельного врага Щелкалова, трудно сказать.

Дьяк Иван Тимофеев, многие годы служивший в подчинении у Щелкалова, знал больше Горсея. Но он составил свои записки на склоне лет и многое забыл. Судьба младшего из братьев Щелкаловых явно заслонила в его глазах судьбу старшего. Когда Борис достиг царства, повествует Тимофеев, «клятву же преступив дво-братном (Щелкаловым. – Р. С.) и, кроме убивства (т. е. не убивал их. – Р. С.), зло сотворити возможе… обоих, яко же зверь некий обратився навспять, зубы своими угрызну, многолетно бесчестным… житием живот их продолжив, изнури и отнятием именья лишив» [402]402
  Временник Ивана Тимофеева, с. 73.


[Закрыть]. Из рассказа Тимофеева следует, что отставка А. Я. Щелкалова сопровождалась опалой и конфискацией имущества. Против версии об опале А. Я. Щелкалова как будто свидетельствует тот факт, что его место в думе и в приказах занял В. Я. Щелкалов, его родной брат, который к июню 1597 г. получил думный чин печатника [403]403
  ГБЛ, собр. Горского, № 16, л. 474.


[Закрыть]. Впрочем, надо учитывать, что в правление Бориса опалы, как правило, носили персональный характер [404]404
  После опалы и насильственного пострижения князя И. Ф. Мстиславского место первого боярина занял его сын Федор.


[Закрыть]. После отставки Андрей Щелкалов прожил еще несколько лет. В 7105 (1596–1597) г. он отказал в Боголюбов монастырь сельцо Сурвоцкое: «А к отписи в Андреево место Щелкалова отец его духовный Пречистые Введенския, что за торгом, поп Федор руку приложил» [405]405
  Федотов-Чеховской А.Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России, т. I. Киев, 1860, с. 291. Проанализировав приведенную запись, Д. Ф. Кобеко пришел к выводу, что А. Я. Щелкалов до кончины жил в приходе Введенской церкви в Китай-городе, но в 1596–1597 гг. из-за тяжелой болезни не мог приложить руку к отписи ( Кобеко Д. Ф. Дияки Щелкаловы. СПб., 1908, с. 5–6).


[Закрыть].

С падением А. Я. Щелкалова власть в государстве сосредоточилась в руках правителя Бориса Годунова.

Смерть царевны Федосьи расколола правящий кружок, к которому помимо Годуновых и Щелкаловых принадлежали еще и Романовы. Родня царя Федора – Годуновы и Романовы, объединившись вокруг трона, преодолели династический кризис, сопутствовавший утверждению у власти недееспособного сына Грозного. Старший из сыновей Никиты Романовича, Федор, сделал блестящую карьеру еще в то время, когда «завещательный союз» между опекуном Н. Р. Юрьевым и Б. Ф. Годуновым сохранял силу.

Двоюродного брата царя, Ф. Н. Романова, знали в Москве как красавца и щеголя, человека обходительного и любезного [406]406
  Масса И.Краткое известие о Московии, с. 42.


[Закрыть]. Смолоду Федор Никитич любил псовую охоту. Близко знавшие боярина люди утверждали, что ему был не чужд интерес к западной культуре и европейским новшествам. Принятый в доме боярина англичанин Д. Горсей составил для него славянскими буквами и латинскими словами и фразами род грамматики, которая доставляла ему большое удовольствие [407]407
  Горсей Д. Путешествия (II), с. 68, 107.


[Закрыть].

В соответствии с традицией высший думный чин могли получить лишь люди почтенного возраста. Поскольку Ф. Н. Романов попал в думу, будучи молодым человеком, он не сразу вошел в число начальных бояр думы. В списке двора царя Федора 1588–1589 гг. имя Ф. Н. Романова значится одиннадцатым. В то время он уступал «местами» Мстиславскому, Трубецким, Годуновым и Скопину-Шуйскому [408]408
  Список двора царя Федора 1588–1589 гг., л. 1.


[Закрыть]. Однако в самом конце 1589 г., во время похода на Нарву, Ф. Н. Романов получил высокий пост второго дворового воеводы [409]409
  Разрядная книга 1598 г., с. 414.


[Закрыть]. Спустя три года в дипломатических документах Ф. Н. Романов уже фигурировал как один из главных руководителей ближней думы. В 1593 г. грамоты к польской Раде подписали трое ближних бояр – Ф. И. Мстиславский, Б. Ф. Годунов и Ф. Н. Романов [410]410
  Савва В. И.О Посольском приказе XVI в., вып. 1. Харьков, 1917, с. 235.


[Закрыть].

Союз Годуновых с Никитичами сохранялся, по-видимому, до смерти царевны Федосьи в 1594 г. Местнические дела, служившие своего рода барометром политических бурь, очень точно зафиксировали момент, когда влияние Никитичей резко пошло на убыль.

Когда 28 марта 1596 г. Разрядный приказ назначил Ф. Н. Романова вторым воеводой полка правой руки, со всех сторон посыпались местнические возражения. Первым отказался служить с ним Петр Шереметев, дальний родственник Романовых. Но он слишком поспешил. 13 апреля царь Федор велел заковать Петра Шереметева в колодки, вывезти в телеге за посад и послать на службу. Позже челобитчика посадили в тюрьму за дерзость. Но наказание Шереметева не произвело впечатления на других воевод – князей В. К. Черкасского и Ф. А. Ноготкова-Оболенского. Не обладая ни думными чинами, ни заслугами, они наперебой стремились потягаться с двоюродным братом царя. На приеме во дворце князь Ф. А. Ноготков дерзко заявил, что «мочно ему быть больши боярина Федора Никитича, дяди Данила да отца ево Никиты Романовичей Юрьевых». Даже у кроткого царя Федора челобитье Ноготкова вызвало раздражение: «…Данила и Никита были матери нашей братья, мне дяди; и дядь моих… давно не стало; и ты чево дядь моих, Данила и Микиту, мертвых бесчестишь?» Челобитчик попал в московскую тюрьму «на пять ден». Отсидев в тюрьме, Ноготков выехал на службу. Но назначение Ф. Н. Романова, несмотря на заступничество самого царя, было отменено. «…Потому что, – значилось в книгах Разрядного приказа, – государь то по Разрядам сыскал, что князю Федору Ноготкову не доведетца менши быть боярина Федора Микитича Романова» [411]411
  ГБЛ, собр. Горского, № 16, л. 433–434; Разрядная книга 1598 г., с. 498; Разрядная книга 1475–1598 гг., с. 498.


[Закрыть].

Поражение Романовых было очевидным. Разрядный приказ получил предписание составить новую роспись, по которой воевода Ф. А. Ноготков был повышен несколькими рангами (второй воевода сторожевого полка стал вторым воеводой полка левой руки), а место второго воеводы полка правой руки Ф. Н. Романов уступил С. В. Годунову. Новые воеводские назначения показали, что вдохновителями местнической интриги против Романовых были Годуновы.

Со смертью царевны Федосьи отпала кандидатура на трон, приемлемая как для Годуновых, так и для Романовых. Вопрос «Кто из ближайших родственников бездетного царя возьмет после него корону?» оставался открытым.

Среди прежних союзников Годунова наибольшим политическим опытом и авторитетом обладал Б. Я. Вельский. Разделавшись со Мстиславским и Шуйским, Борис не спешил с возвращением Вельского из деревенской ссылки. Судя по дворовому списку 1588–1589 гг., регент в то время еще находился «в деревне». Лишь к 1591 г. он получил наконец возможность вернуться в столицу [412]412
  ЦГАДА, ф. 210, столбцы Московского стола, № 751, столпик 3, л. 1; Разряды, л. 766.


[Закрыть].

Ссылка не умерила честолюбия Вельского. Он пережил всех прочих опекунов царя Федора, и, следовательно, к нему должны были перейти все те полномочия, которыми Грозный наделил регентский совет. Близкое родство с семьей Годунова давало Вельскому еще один шанс на самое высокое положение в правительстве. Но надежды оружничего не сбылись. Служебные назначения, полученные Вельским после возвращения в столицу, никак не соответствовали его регентским полномочиям. В 1596 г. Разрядный приказ послал окольничих, думных дворян и воевод «дозирать» засечную черту на южной окраине государства. Как значилось в Разрядных книгах, «пятую засеку дозирал оружничей Богдан Яковлевич Вельской» [413]413
  ГБЛ, собр. Горского, № 16, л, 436.


[Закрыть].

Бывший покровитель Годунова не скрывал своего недовольства. Со временем он стал одним из самых опасных противников Бориса.

Сокрушив открытую оппозицию в среде правящего боярства, Годунов прекратил репрессивную политику и стал добиваться примирения с аристократией. В связи с рождением наследницы в царской семье московские власти объявили о прощении всех заключенных, включая тех, «кои мятеж творили о безчадии благоверныя царицы» [414]414
  ГПБ, OP, F IV, 597, л. 428 об.; ср.: ПСРЛ, т. XIV, с. 45.


[Закрыть]. Общая политическая амнистия имела исключительно важное значение. Напомним, что в соборном приговоре о разводе царя с Ириной Годуновой участвовали влиятельнейшие столичные чины.

В обстановке углублявшегося раскола в высшем правящем кружке Борис Годунов старался найти опору в среде правящего боярства. В итоге правительство возобновило пожалования высших думных чинов.

После опалы вернулись в думу бояре Василий и Дмитрий Ивановичи Шуйские. Первый из них в 1591 г. возглавил расследование обстоятельств гибели царевича Дмитрия в Угличе. К 1597–1598 гг. боярство получили младшие братья князя Василия – Александр и Иван Ивановичи Шуйские [415]415
  Разряды, л. 767, 884 об.; Разрядная книга 1475–1598 гг., с. 521; ПДС, т. II. СПб., 1852, стлб. 486.


[Закрыть].

Наряду с Шуйскими свои позиции в Боярской думе восстановили их младшие сородичи – князья Ростовские. Князь П. С. Лобанов стал в 1587 г. окольничим, Т. И. Буйносов получил чин думного дворянина [416]416
  Разряды, л. 705 об.; Разрядная книга 1475–1598 гг., с 515.


[Закрыть]. Для князей Ростовских, полностью изгнанных из Боярской думы в годы опричного террора, возвращение в думу было крупнейшим политическим успехом.

Ярославский княжеский дом представляли в думе бояре Троекуров, Сицкий, Шестунов и окольничие И. В. Гагин и Д. И. Хворостинин. При Борисе наибольшего успеха достигла младшая поросль ярославских князей: Д. И. Хворостинин был пожалован в бояре, к 1593 г. И. А. Хворостинин стал окольничим [417]417
  Разряды, л. 804 об.; Синбирский сборник, т. 1. М., 1846, с. 127. Старший брат боярин Д. И. Хворостинин умер в августе 1590 г. (Список надгробий Троицкого монастыря. – Горский А. В. Историческое описание Троице-Сергиевой лавры, ч. 2. М., 1890, с. 103).


[Закрыть].

Вслед за суздальской знатью свои позиции в думе усилила знать литовского происхождения – Куракины и Голицыны. Старейший боярин князь Г. А. Куракин вернулся из Казани в столицу в 1587 г. [418]418
  Разряды, л. 705 об. В последний раз упомянут на службе в 1592 г.


[Закрыть]Боярские чины получили сначала И. И. Голицын (к 1592 г.), а затем А. И. Голицын (к 1597 г.) и А. П. Куракин (к 1598 г.) [419]419
  ГБЛ, собр. Горского, № 16, л. 471; Разряды, л. 804, 865 об.; ПДС, т. И, с. 486; ААЭ, т. II, с 50.


[Закрыть].

После долгого перерыва вернулся на службу удельный князь И. М. Воротынский. Он стал главным воеводой Казанского края (1594 г.) [420]420
  Разрядная книга 1475–1598 гг., с. 486.


[Закрыть].

Думных и служебных назначений старомосковская знать получила значительно меньше, чем княжеская. Тем не менее в Боярскую думу вернулись Морозовы и Плещеевы, выбывшие из думы еще при Грозном. Окольничими стали М. Г. Салтыков-Морозов (1590 г.) и Н. И. Очин-Плещеев (1591 г.) [421]421
  Разряды, л. 737 об., 758 об.


[Закрыть].

Добиваясь примирения со столичной знатью, правитель в то же время стремился снискать популярность среди провинциального дворянства. 30 мая 1596 г. власти издали указ о прощении всех уклонявшихся от государевой службы землевладельцев («нетчиков»). Те дети боярские, которые «в нетях» лишились поместий, получили право на «старые поместные оклады». Служилым людям возвращали прежние поместья, либо их испомещали на пустых землях в тех уездах, «отколе хто служил, где хто приищет». Власти специально подчеркивали, что эта мера проведена «для печалования слуги… и конюшего и боярина Бориса Федоровича Годунова».

Весной 1597 г. московские власти произвели раздачу денежного жалованья по городам «дворяном и детям боярским – всем без выбору» [422]422
  РИБ, т. 38. Л., 1926, стлб. 22–23; Разряды, л. 860.


[Закрыть]. С казной в провинцию выехали доверенные люди Годунова: окольничий С. Ф. Сабуров – на Оку в полки, П. И. Буйносов и И. П. Татищев – в Новгород и Псков, окольничий И. В. Гагин – в Рязань.

Царь Федор еще был жив, а неизбежная династическая борьба уже определяла все правительственные распоряжения.

Глава 11
Земский собор 1598 г

Социальные и политические сдвиги XVI в. изменили структуру господствующих феодальных сословий и формы государственного управления. Значительное влияние на эволюцию государственного строя оказали земские соборы, появление которых было связано с развитием Русского государства в направлении сословно-представительной монархии. Проблема соборов в последние годы привлекала пристальное внимание историков. Благодаря разысканиям М. Н. Тихомирова, С. О. Шмидта, В. И. Корецкого были получены данные о неизвестных ранее соборах [423]423
  Тихомиров М. Н.Российское государство XV–XVII вв. М., 973, с.42–70; Шмидт С. О. Становление российского самодержства. М., 1973, с. 120–261; Корецкий В. И. Земский собор 1575 г. и частичное возрождение опричнины. – Вопросы истории, 1967, № 5.


[Закрыть]. Открытия вызвали оживленную дискуссию [424]424
  Павленко Н. И.К истории Земских соборов XVI в. – Вопросы истории, 1968, № 5, с 83—103.


[Закрыть]. Ее участники отметили, что в соборной практике XVI в. исключительное место занимает избирательный собор Бориса Годунова 1598 г. Указав на участие в этом соборе дворян из «выбора», М. Н. Тихомиров назвал его самым представительным из соборов XVI в. «Соборная практика, – писал М. Н. Тихомиров, – уже в конце XVI в. знала созыв выборных из разных концов России» [425]425
  Тихомиров М. Н.Сословно-представительные учреждения (Земские соборы) в России в XVI в. – Вопросы истории, 1958, № 5, с. 16; ср.: Ключевский В. О.Сословное представительство на Земских соборах. Соч., т. 8. М., 1958, с. 54–55.


[Закрыть]. Вывод М. Н. Тихомирова встретил возражения в литературе. Исследование истории служилого сословия обнаружило тот факт, что в XVI в. власти периодически комплектовали для несения столичной службы так называемый выбор из городов,включавший «лучших» провинциальных дворян. Поэтому на соборах второй половины XVI в. дворянский «выбор» присутствовал не как подлинно выборный элемент, а в силу своего должностного положения [426]426
  Мордовина С. П. Характер дворянского представительства на Земском соборе 1598 г. – Вопросы истории, 1971, № 2, с. 62–63; см. также: Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964, с. 175; Скрынников Р. Г. Начало опричнины. Л., 1966, с. 314.


[Закрыть].

Автор специального исследования о соборе 1598 г. С. П. Мордовина исследовала в источниковедческом плане основной документ собора – так называемую утвержденную грамоту об избрании на трон Бориса Годунова. Отметив наличие двух экземпляров и вариантов грамоты, С. П. Мордовина отнесла их к июлю – 1 августа 1598 г. «В 1598 г., – пишет С. П. Мордовина, – были составлены два экземпляра избирательной грамоты: черновой вариант грамоты, или один из ее экземпляров, подписан в июле, другой утвержден 1 августа». Известно, что власти распорядились изготовить два экземпляра утвержденной грамоты: один был передан на хранение в царскую казну, другой – в сокровищницу патриарха. Это обстоятельство, по мнению С. П. Мордовиной, дает ключ к истории текста. Различия двух вариантов грамоты объясняются «их происхождением от первого (патриаршего) и второго (царского) экземпляров» [427]427
  Мордовина С. П. К истории утвержденной грамоты 1598 г. – АЕ за 1968 г. М., 1970, с. 138; ее же. Земский собор 1598 г. Источники. Характер представительства. АКД. М., 1971, с. 5.


[Закрыть].

Прежде всего следует подвергнуть проверке даты, обозначенные в избирательной документации Бориса Годунова. Без точной датировки источника невозможно объяснить историю двух редакций утвержденной грамоты.

Ранняя редакция избирательной грамоты Бориса Годунова представлена так называемым списком И. А. Навроцкого, опубликованным в конце XVIII в. [428]428
  Список И. А. Навроцкого опубликован дважды (ДРВ, ч. VII. М., 1788, с. 36– 127; Опыт трудов вольного Российского собрания, т. III. M., 1774, с. 74—191). Имеется еще список Малиновского первой четверти XIX в. (ЦГАДА, ф. А. Ф. Малиновского (ф. 197), портф. 4, № 27). Как показала С. П. Мордовина, этот список не имеет самостоятельного значения, будучи поздней копией списка Навроцкого ( Мордовина С. П.К истории утвержденной грамоты, с. 129).


[Закрыть]При составлении копии документа переписчику не удалось прочесть ряд мест, но их немного. В целом копия выполнена с большой тщательностью и – что особенно важно – на основании оригинала. Разбирая подписи, копиист пометил: «Подлинная грамота подписана на обороте тако», а затем прокомментировал подпись патриарха: «Писано уставом крупно» – и далее: «…а больше сих духовных персон на сей грамоте ничьих подписок нет…» [429]429
  ДРВ, ч. VII, с. 118, 127.


[Закрыть]Терминология комментария не оставляет сомнения в том, что копия была снята квалифицированным переписчиком XVIII в.

Грамота, представленная списком Навроцкого, – сложный по своему составу документ. Основной ее текст завершает концовка, традиционная с точки зрения формуляра соборного приговора: «А у сей утвержденной грамоты были…» Ниже следует обширная приписка. В некоторых существенных моментах приписка повторяет содержание основного текста. Главный текст и приписка завершаются буквально совпадающими формулами верного служения Борису и проклятиями в адрес «ослушников». Значительную часть основного текста занимают обширные списки участников собора. В приписке этот перечень имен тщательно прокомментирован. Объясняя отсутствие в перечне некоторых духовных лиц, составители приписки заметили, что казанский митрополит «быша в то время (!) в своей митрополии», а имя рязанского архиепископа «не написано ж, понеже в то время» на том престоле «не бысть архиепископа» [430]430
  Там же, с. 111, 118, 116.


[Закрыть]. Употребление прошедшего времени в комментарии, несомненно, говорит о том, что он появился много позже, чем основной текст грамоты.

Когда был составлен основной текст грамоты по списку Навроцкого? Составители грамоты дали точные указания на этот счет. Они отметили, что 9 марта 1598 г. собор по предложению патриарха Иова постановил выработать документ об утверждении Бориса: «Да будет впредь неколебимо, как во утвержденной грамоте написано будет». Едва лишь Борис «сел» на царство 30 апреля 1598 г., как «сию утвержденную грамоту, по мале времени написавше, принесоша к Иову». Итак, собор приступил к работе над документом в марте и завершил работу в начале мая 1598 г. Сказанное объясняет, почему в избирательной грамоте Бориса день за днем описан ход избирательной борьбы с начала января до 30 апреля, но зато отсутствуют какие бы то ни было сведения об окончании кампании в мае – июле 1598 г. Авторы приписки пометили в конце ее: «Уложена и написана бысть сия соборная утвержденная грамота… лета 7106 июля в день…» [431]431
  Там же, с. 94, 103, 118.


[Закрыть]В действительности основной текст грамоты был составлен в начале мая и лишь приписка появилась в июле.

После мая – июля политическая ситуация в стране претерпела большие перемены, которые вынудили Годуновых переработать утвержденную грамоту. Так возникла поздняя редакция грамоты, помеченная 1 августа. Значение этой даты исключительно велико. Считается, что 1 августа представительный собор вынес окончательное решение об избрании Бориса, следствием чего была его коронация через месяц. Прежде чем принять это традиционное представление, следует проверить дату, обозначенную в документе.

Поздняя редакция утвержденной грамоты представлена двумя основными списками: Соловецким и Строгановским. Первый из них (ГПБ, собр. Соловецк. мон., № 852/962) сохранился в составе рукописного сборника, составленного при жизни Бориса Годунова, в самом конце XVI – начале XVII в. [432]432
  Скрынников Р. Г.Переписка Грозного и Курбского. Л., 1973, с. 26–27.


[Закрыть]Грамота окружена документами, вышедшими из патриаршей канцелярии, что указывает на вероятность ее происхождения от патриаршего экземпляра. Строгановский список (ГПБ, О. IV. 17) был скопирован для Строгановых в их резиденции в Соль-Вычегодске в первой четверти XVII в. [433]433
  Список опубликован в ААЭ, т. II. СПб., 1836, № 7, с. 16–54. О составе Строгановского сборника см.: Кушева Е. Н. Из истории публицистики Смутного времени XVI в. – Учен. зап. Саратовского гос. ун-та, 1926, т. 5, с 33.


[Закрыть]В этом сборнике утвержденную грамоту сопровождают преимущественно документы царской канцелярии. Допустимо предположить, что Строгановский список служил копией царского экземпляра. Такое предположение подтверждается следующим фактом. В Строгановском списке можно прочесть: «…а у меньшие грамоты, что у патриарха в ризнице… печати». В Соловецкой грамоте тот же текст читается иначе: «…а у меньшие грамоты патриархова печат». Тексты Соловецкого и Строгановского списков в основном тождественны. Однако в перечнях участников собора и их подписях имеются расхождения. Так, стряпчий с ключом Кузьма Безобразов, не упомянутый в Соловецком списке, фигурирует в перечне и среди подписавшихся в Строгановской рукописи [434]434
  ГПБ, ОР, собр. Соловецкого монастыря, № 852/962, л. 211, 201 об., 215 об.; 0.IV.17, л. 177 об., 196 об.


[Закрыть]. Удостоверение царского списка, хранившегося в казне, очевидно, заняло больше времени, нежели удостоверение патриаршего списка, вложенного в раку святого в Успенском соборе. Не этим ли объясняется отсутствие в Соловецкой рукописи подписей окольничего М. Н. Романова и думного дьяка И. А. Нармацкого, стольника И. Н. Годунова, Т. Сабурова («во Жданово место Сабурова»), Г. Вельяминова, Ю. Татищева, Беляницы-Зюзина и Ф. Погожева? Все названные лица скрепили утвержденную грамоту по Строгановскому списку [435]435
  ГПБ, ОР, собр. Соловецкого монастыря, № 852/962, л. 216–218, 200, 222, 225; сб. 0.IV.17, л. 189 об., 196 об., 197, 200, 203, 206 об. По Соловецкому списку, грамоту подписал Борис Годунов. В Строгановском списке текст осложнен вставкой о подписании грамоты также и сыном Бориса «государем Федором Борисовичем всея Русии» (ГПБ, собр. Соловецкого монастыря, № 852/862, л. 210; ААЭ, т. II, с. 46).


[Закрыть]. Особое место занимает Плещеевский список утвержденной грамоты (ГБЛ, М. 737), сохранившийся в составе так называемой Плещеевской разрядной книги второй трети XVII в. Список впервые детально исследован С. П. Мордовиной. Перечень участников собора в Плещеевском списке не полный, а кроме того, он существенно расходится с перечнем Соловецкой редакции. Некоторые имена в нем пропущены, другие вставлены. Анализируя вставки, С. П. Мордовина обратила внимание на имена двух дворян, умерших до 1598 г., а также на имена нескольких лиц, не достигших совершеннолетия ко времени собора. Возможно, перечень Плещеевского списка был составлен в недрах Разрядного приказа как черновой документ, в дальнейшем подвергшийся уточнению и исправлениям. Плещеевский список замечателен тем, что наглядно показывает приемы, с помощью которых Разрядный приказ формировал списки участников собора. Приказные люди руководствовались, по-видимому, не наличным составом участников собора, а служебными списками, данные которых частично устарели.

Плещеевский список не содержит никаких указаний на подписи. В Соловецкой рукописи список дворян отличается большей полнотой и точностью и имеются сведения о подписях. Уже В. О. Ключевский указал на серьезные расхождения между списочным составом собора 1598 г. и наличными подписями. Он высказал предположение, что списки отражали состав собора по состоянию на февраль – март 1598 г., тогда как подписи соответствовали последней фазе собора – в августе 1598 г. С. П. Мордовина изучила служебные назначения членов собора и доказала, что в феврале – марте собор не мог заседать в том составе, который обозначен в списках утвержденной грамоты. Не сомневаясь в достоверности даты (1 августа), С. П. Мордовина выдвинула гипотезу, согласно которой члены собора подписывали грамоту на протяжении нескольких месяцев, а власти окончательно отредактировали их списки и подписи после декабря 1598 г. [436]436
  Мордовина С. П. К истории утвержденной грамоты 1598 г., с. 137–138.


[Закрыть]Можно заметить, что такое предположение не разрешает трудностей, связанных с датировкой утвержденной грамоты. По традиции подписи проставлялись на обороте соборных приговоров. Поэтому любая попытка «перередактировать» их, поменять местами и т. п. неизбежно привела бы к порче документа, т. е. к необходимости заново составить грамоту и вновь подписать ее. Члены собора группировались по чинам в строго иерархическом порядке. Бояре ставили подписи вместе с боярами, стольники со стольниками и т. д. За Боярской думой признавали значение высшей «палаты» на любом соборе XVI в. Поэтому списки думных людей составлялись с особой тщательностью. Для датировки утвержденной грамоты эти списки имеют самое первостепенное значение. Основной факт состоит в том, что соборный приговор об избрании Бориса на трон отразил состав Боярской думы не на 1 августа 1598 г., а на январь 1599 г. При этом важно отметить, что в указанные месяцы в думе произошли большие перемены. По случаю коронации Борис раздал многим лицам думные титулы, и эти назначения учтены в утвержденной грамоте [437]437
  В сентябре боярство получили князья М. П. Катырев-Ростовский, А. Н. Романов, А. В. Трубецкой, В. К. Черкасский и Ф. А. Ноготков; окольничество – М. Н. Романов, Б. Я. Бельский, князь В. Д. Хилков, М. М. Салтыков и другие лица. 25 декабря 1598 г. С. В. Годунов получил чин дворецкого, с которым он и фигурирует в утвержденной грамоте (Разряды, л. 894–894 об., 898 об.).


[Закрыть]. Новые бояре и окольничие поименованы с теми чинами, которые пожаловал им Годунов, как в перечне членов собора, так и в «рукоприкладстве». В то же время в грамоте не зафиксированы назначения, произведенные после февраля 1599 г. Так, М. И. Татищев получил чин думного дворянина к февралю 1599 г., но это назначение не получило отражения в утвержденной грамоте: Татищев подписал ее в прежнем чине ясельничего [438]438
  Сб. РИО, т. 137. СПб., 1912, с. 37–38.


[Закрыть]. П. В. Годунов стал окольничим во второй половине 1599 г., а расписался в грамоте как дворянин [439]439
  П. В. Годунов фигурировал как дворянин в Разрядах за 1598 г. и в боярском списке 1598–1599 гг., пополнявшемся сведениями о служебных перемещениях до лета 1599 г. (Разрядная книга 1598–1638 гг., с. 24, 41; Мордовина С. П., Станиславский А. Л.Боярские списки конца XVI – начала XVII в. как исторический источник. – Советские архивы, 1973, № 2, с. 94). В думу П. В. Годунов вошел во второй половине 1599 г., но вскоре умер. 12 января 1600 г. Кириллов монастырь получил вклад «по окольничем Петре Васильевиче Годунове» (ГПБ, собр. Кирилло-Белозерского монастыря, № 78/1317, л. 293 об.). В думном списке и среди подписей отсутствует имя думного дворянина Е. Л. Ржевского. Он умер 17 января 1599 г., но его смерти, вероятно, предшествовала болезнь ( Горский А. В.Историческое описание Троице-Сергиевой лавры, с. 150; Мордовина С. П. Характер дворянского представительства…, с. 59).


[Закрыть].