Текст книги "Скверные девчонки. Книга 1"
Автор книги: Рози Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
Он заметил, что в уголках рта Джулии появились вертикальные черточки. Раньше он их не замечал. Эта перемена огорчила его. Он вспомнил, какими невинными и наивными девочками были они с Мэтти, когда он познакомился с ними. Неожиданно он спросил:
– А до пожара ты была счастлива с Александром? В Леди-Хилле.
– Да, я была счастлива.
Он ждал, что она скажет еще что-нибудь, но она молчала.
Наконец изменившимся голосом Джулия тихо проговорила:
– Ты прав, конечно. Мы вернемся туда, и я постараюсь, чтобы все было хорошо. Обещаю тебе.
– Молодец. Сделай так, – сказал Феликс.
Похоже, разговор исчерпал себя. Джулия высвободила свои руки из рук Феликса, поднялась и прошлась по комнате. Она потрогала увядшие цветы и бесцельно перебирала на столе книги и журналы. Стоя вполоборота к Феликсу, она сказала:
– Когда-то у нас с Мэтти был идеал. В то время мы уехали из дома. Мы хотели быть свободными, чтобы ничто и никто не сдерживал нас.
Она говорила так быстро, что слова не успевали одно за другим.
– Никаких условностей, никаких стереотипов. Мы хотели устанавливать свои правила. Новый Завет свободы, созданный Мэтти Бэннер и Джулией Смит!
Она рассмеялась, как будто это было очень забавным.
– Да, Мэтти свободна, не так ли? Она актриса, она всегда этого хотела. Она – знаменитость! Даже медсестры в этой клинике просят ее автограф. А я? Я – жена Александра.
Она замолчала и пересекла комнату. Шесть шагов – и она стояла у детской кроватки. Лили проснулась, и Феликс услышал, как она захныкала.
– Вот еще и ребенок. Мое дитя, Феликс! Я не видела, как она родилась, но шрам – тому доказательство.
Она снова засмеялась с нотками сарказма.
– Не понимаю только, почему все случилось так быстро.
Феликс кивнул.
– И теперь вы с Мэтти больше не общаетесь?
– О чем ты говоришь? Конечно, мы встречаемся, разговариваем.
– Я уверен, Мэтти с удовольствием поменялась бы с тобой местами.
Джулия нахмурилась, не желая прислушиваться к его словам.
– Смешно! То, что ты говоришь, смешно.
– Ладно. Сейчас речь идет не о Мэтти. Но ты сделала выбор. Есть куда более худшие способы потерять свободу, чем у тебя. Александр тебя любит. Это любому ясно, достаточно лишь посмотреть на него.
Она попыталась изобразить жестом, что отстраняется, не хочет слушать его, но ее лицо исказилось.
– Знаю. Поэтому я вернусь в Леди-Хилл. Я сказала тебе. Я люблю его и собираюсь стать Лили хорошей матерью. Мы восстановим дом, и я больше не буду зажигать свечей на рождественской елке. К черту! И я больше не заплачу как дура.
Феликс стоял позади нее, держа за руку и касаясь подбородком ее макушки.
– Рад за тебя. Ты правильно решила. А огонь уйдет, погаснет со временем, ты знаешь. Джулия?
– Да?
– Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.
Она кивнула. Ее волосы были гладкими и теплыми.
– Спасибо. Я запомню это.
Лили громко заплакала в своей кроватке. Джулия поднесла руку к воротнику блузки.
– Я буду кормить ее. Грудью, как настоящая мать. Хочешь остаться и посмотреть?
Феликс усмехнулся.
– Я хотел бы нарисовать тебя, если позволишь. Но не сегодня. Мне надо идти делать замеры в доме клиента.
Джулия подняла Лили, придерживая одной рукой круглую головку с темными волосами.
– Я приеду навестить тебя в Леди-Хилле. Знаешь, Александр попросил нас с Джорджем помочь вам по интерьерам, когда придет время.
Джулия снова села на стул. Она расстегнула блузку, и Феликс увидел бледно-голубые прожилки вен на увеличившейся груди и разбухший сосок. Крики Лили стихли, последовало довольное чмоканье. Джулия подняла голову, глаза ее были ясными.
– Хорошо. Приезжай, когда захочешь. Там очень тихо и спокойно.
Феликс послал ей воздушный поцелуй, и она вновь склонилась над младенцем.
На улице сияло солнце, но Феликс не замечал его. Перед ним был образ Джулии, кормящей ребенка. Неожиданно он понял, какая перемена произошла с ней, какое чудесное перевоплощение совершилось. Не было больше прежней Джулии, Джулии из Сохо и квартирки на площади, она ушла навсегда и больше не вернется, как бы страстно ни хотела этого сама Джулия.
Феликс шел по направлению к новому дому в Болтонз, но радость и очарование летнего дня покинули его.
Красный автомобиль стремительно проскочил в каменные ворота. Джулия прищурилась, когда они выехали из тени в сияние дня. Александр притормозил, Все было как в первый раз, когда он привез Джулию в Леди-Хилл. Они выбрались из машины и побежали к дому.
– Посмотри на розы, – сказала Джулия.
Сад обрамляла стена из красного кирпича. Каскады гвоздик медного цвета спускались вниз. Бледно-золотые и серо-зеленые стрелы вербены вздымались вокруг клумб с розами. У ограды возвышалось раскидистое буковое дерево. Его листья потеряли свежесть раннего лета, их глянцевая зелень напоминала о том, что лето скоро уже пройдет.
– Какой чудесный сад, – прошептала Джулия.
Где-то очень близко пел черный дрозд. Джулия медленно повернулась и посмотрела на дом.
Он был окружен лесами, которые почти полностью скрывали фасад, но не могли заслонить обуглившийся остов крыши. Кирпичные стены потемнели от копоти. Джулия мысленно приказала себе не чувствовать запах дыма. Было тихо, только пение птиц нарушало тишину.
Присмотревшись внимательнее, Джулия заметила, что в доме идут работы. Две или три массивные балки были заменены. Новое ярко-желтое дерево выделялось на фоне черных, обгоревших стен. Александр удовлетворенно заметил:
– Неплохо. Они стараются. К будущей зиме у нас будет новая крыша.
Он вернулся к машине. Лили спала там на заднем сиденье. Александр вынул ее, завернутую в белое одеяло, поднял высоко и произнес:
– Смотри, Лили! Мы дома. Это твой дом.
Так и стояли они втроем перед разрушенным домом. Александр взял Джулию за руку, и они вошли в дом. Нет огня. Пламя погасло. Нет этих страшных искаженных лиц. Джонни тоже нет, но Александр рядом. Джулия стала дышать ровнее. Она вспомнила слова Феликса: огонь погаснет, все пройдет. Она взглянула на Лили и отметила, как бережно Александр держит ребенка. Глаза Джулии были широко открыты.
Зал остался таким же, как был, когда они уехали отсюда. Дом казался еще более заброшенным после прихода строителей. На полу валялись куски брезента, горы инструментов, в углу зала стояло ведро с цементным раствором. Кто-то наверху насвистывал песенку. С лесов спустился человек, Александр обменялся с ним рукопожатием и представил жене. Это был мастер, заведующий работами. Он сказал:
– Добро пожаловать домой, сэр. Мое почтение, леди Блисс.
– Джулия, – автоматически отозвалась она. Александр был спокоен. Деловито и обстоятельно он беседовал с мастером. Джулия смутно улавливала из разговора отдельные фразы: смета… слабо фиксированная структура… новые стропила. Как будто они говорили на иностранном языке. Джулия взяла Лили из рук Александра, прижалась щекой к головке ребенка и подумала: «Ты на моей стороне. Я знаю, ты за меня. Что будет для тебя главным в жизни? Люди – это главное, Лили. Всегда помни об этом».
Джулия была удивлена внезапным приливом чувств. «Этот… дом… Этот дом – надгробный памятник мне и Александру и бедняге Джонни. Или мне одной. Во всяком случае, сейчас». Она отвернулась. Очень хотелось бежать отсюда. Александр заметил это и взял ее руку.
– Я зайду к вам позже, мистер Миннз.
Крыло дома, в котором обосновались Александр с Джулией, почти не пострадало от пожара. Маленькая комнатка на первом этаже, служившая сэру Перси кабинетом, превратилась в их гостиную. Они перенесли туда два старых дивана и пару кресел, бюро и столик с резными ножками, турецкий ковер, который был такой огромный, что не помещался в этой комнатке. Дальше по коридору, в бывшей оружейной, они устроили кухню, а наверху у них были две спальни и нечто вроде ванной комнаты.
– Здесь не слишком просторно, – сказал Александр после того, как они переехали сюда из домика мачехи Александра.
– И все-таки здесь больше места, чем там, где мы жили с Мэтти, Феликсом и Джесси, – грустно сказала Джулия.
Александр принял это за проявление стоицизма и решимости и нежно поцеловал ее.
– Молодец, девочка моя. Нам вдвоем будет тут относительно уютно. И ребенку тоже, когда он родится, – сказал он тогда.
Джулия прислонила Лили к плечу и обвела взглядом комнату. Она была заново покрашена в желтый цвет, картины и украшения старательно подобраны. В вазах стояли огромные букеты из цветов, которые росли в саду. Здесь стало намного уютнее по сравнению с тем, что было до их отъезда, но на Джулию это почти не произвело впечатления.
– Как жаль. Извини, – сказал Александр.
Джулия удивленно посмотрела на него. Он пожал плечами. Он не сердился и не иронизировал. Выражение лица у него было как у провинившегося мальчишки.
– Я не должен был вести тебя туда и оставлять, пока разговаривал с Миннзом. Но для меня так важно было посмотреть на работы, я хотел увидеть все, что они сделали. Кажется, что несколько месяцев прошло с тех пор, как мы уехали отсюда…
Он колебался и надеялся, что она поймет и поддержит его. Он подошел к окну и прижал ладони к стеклу.
– Я хочу снова видеть его. Я хочу, чтобы он возродился и жил – для нас троих.
Александр подошел к Джулии, положил руки ей на плечи, а она еще крепче прижала к себе ребенка, словно пыталась защитить его. А может, она сама искала защиты у младенца.
– Ты понимаешь? – спросил Александр.
– Стараюсь. Я очень хочу понять, – ответила она.
«Нет, – настойчиво заявил внутренний голос, – да и могу ли я?»
Александр поцеловал ее.
– Я приготовлю чай. Тебе нравится, как покрасили стены?
– Очень! Краска такая яркая.
Александр ушел на кухню. Она слышала, как лилась вода, и как потом закипал чайник. Джулия положила Лили на диван и подошла к окну. Газоны не мешало бы подстричь, зелень была в расцвете своего летнего великолепия. Джулия вернулась к столику и потрогала лепестки роз. Язвительное выражение совершенно исчезло с ее лица, когда она подошла к бюро, где лежала почта – письма, адресованные им обоим, и примерно дюжина – только ей. Она перебрала их. Джулия сразу же заметила тонкий голубой конверт с маркой США. Ей не надо было долго разбирать почерк: даже два года спустя она безошибочно узнала его. Она знала его так же хорошо, как свой собственный. Она вынула конверт из пачки, ощущая, как похрустывает под пальцами тонкая бумага.
Вошел Александр с подносом и чайником.
– Есть что-нибудь интересное в почте?
– Нет, не думаю, – солгала Джулия.
Они пили чай вдвоем, обсуждая реконструкцию дома и то, успешно ли справляется мистер Миннз со сложными работами. Александр решил посвятить Джулию в свои планы.
– У нас возникли некоторые проблемы с налоговыми инспекторами. Факты есть факты, мы не в состоянии их изменить. Если страховая компания заплатит, денег хватит только на оплату основных работ: внешние стены и новую крышу. Это минимум. Я заложил землю, чтобы достать денег. Иначе у нас ничего не останется на внутренние работы, мебель, картины. Упущение отца и мое – мы не делали переоценку дома. Со временем мы вынуждены будем продать участок земли. Нам нужны деньги.
Джулия кивнула. Она думала о голубом конверте, спрятанном в кармане. Она старалась понять, о чем говорит Александр.
– Какая земля? Что мы должны продавать?
– Возможно, четыре акра внизу. Это было бы удобно для деревни. Там подходящая земля для застройки.
Джулия еще раз кивнула, с трудом представляя себе, как земля между их домом и деревней будет застроена какими-то хижинами. А деньги, вырученные от этой сделки, будут заплачены Джорджу Трессидеру за обои и интерьеры. Джулия рассмеялась и прикрыла рот рукой.
– Прости, Блисс. Я вдруг подумала о Джордже.
Он улыбнулся.
– Смейся на здоровье. Мне это нравится. Как давно мы уже не смеялись.
– Надо кормить Лили. От моего смеха у нее может начаться икота.
Александр встал.
– В таком случае я пойду с Миннзом и оставлю вас одних.
Когда дверь закрылась, Джулия нетерпеливо разорвала конверт. На тонком листке бумаги она прочитала:
«Милая Джулия!
Гарри Гильберт прочитал объявление в колонке «Таймс» о том, что у тебя родился ребенок. Не могу представить тебя замужней дамой, но ведь ты замужем по крайней мере за сэром. И все-таки я могу представить тебя с ребенком, особенно с девочкой. У нее такие же черные волосы и глаза, как у тебя? Как бы мне хотелось увидеть ее! И, конечно, маму, если позволишь. Сколько времени прошло, правда? А кажется, как будто все было вчера. Знаешь, я часто думаю о тебе».
Письмо было от Джоша. Дальше он описывал Вэйл и свою работу. Он продолжал заниматься тем, чем занимался в Бразилии. Джулия жадно проглатывала слова. Джош не слишком хорошо умел писать письма, но за этими фразами она могла уловить его голос, интонацию. Казалось, что его энергия переливается в нее, целый поток чистой энергии. Она дочитала до последнего абзаца.
«Я полагаю, что сэр Александр – брат Софии. Давным-давно я говорил тебе, что ты должна стать девушкой из общества. И ты ею стала. Что ты на это скажешь? Надеюсь, ты счастлива. Я уверен, что это так. Если позволишь, я хотел бы приехать и убедиться в этом, посмотреть на твоего ребенка и твое английское поместье. А помнишь домик на краю леса?
Джулия, Джулия!
Надеюсь, что между вечеринками в саду и игрой в гольф ты иногда вспоминаешь твоего летчика».
Джулия прочитала все до конца. Нет, между ней и окном никого не было, никакого силуэта, призрака. В комнате была только Лили.
Она сказала вслух: «Джош». Ответом была тишина. Джулия разрыдалась, но горькие слезы отчаяния не облегчили ей душу.
Глава пятнадцатая
Лили сидела на пледе в тени бука. Ярко светило солнце, пронизывая лучами крону дерева. Дул легкий ветерок. Девочка поднялась, сделала два неуверенных шажка и упала. Потом она поползла по постоянно меняющемуся узору солнечных пятен, обрывая по пути травинки, которые застревали в ее новых белых туфельках. Туфельки и белое с розовым платьице подарила Фэй. Возле пледа Лили валялось множество разорванных оберток и лент, которыми были перевязаны подарки. Честно говоря, Лили больше нравилось мять и рвать яркие обертки, чем играть с желтой деревянной уткой или мягким слоненком, но взрослые, собравшиеся вокруг, все равно одобрительно наблюдали за ней. Она пересекла границу тени и света и села, глядя на клумбу с яркими цветами.
Это был ее первый день рождения.
София, Тоби и два их сына приехали в Леди-Хилл на уик-энд, чтобы отпраздновать это событие вместе с родственниками. Мальчики быстро соскучились в обществе Лили и детских игрушек и убежали играть куда-то в сад. Время от времени оттуда доносились смех и крики.
Александр и Тоби отодвинули стулья от стола и разговаривали, по мнению Джулии, о деньгах. За столом остались четыре женщины: Джулия, Фэй, София и Чина. Чина держалась прямо, ее лицо полностью скрывали поля большой соломенной шляпы. Фэй и София обсуждали последние сплетни, их высокие голоса вплетались в монотонную беседу мужчин. «Какая идиллия, – подумала Джулия. – Чай на газоне в английском поместье. Белые платья и тонко нарезанные сэндвичи». Часы на церкви в деревне пробили пять, она мысленно сосчитала удары и томительно растянутые секунды между ними. Ей стало душно. Лицо раскраснелось, сердце забилось сильнее. Скука, безделие, пустота ясного летнего дня становились все более очевидными. Надо было что-то сказать. Джулии показалось, что Чина внимательно изучает ее из-под полей своей соломенной шляпы.
– Сегодня очень жарко, – сказала Фэй.
Джулия постаралась ничем не выдать скуки и отвращения, которые она испытывала от этой пустоты. Она преуспела в искусстве притворства, но атаки гостей становились все настойчивее.
– Очень жарко, – повторила Фэй громче. – Я беспокоюсь о Лили. Дорогая, по-моему надо прикрыть ей головку шляпой от солнца.
Джулия встала. Стол покачнулся, все смотрели теперь на нее. Даже Александр и Тоби прервали на минуту свой содержательный разговор.
– Хорошо, я поищу шляпу, если вы так беспокоитесь, – сказала она.
Потом взяла поднос и продолжила:
– Я заварю чай. Вы не откажетесь от еще одной чашечки?
Если бы Джулия и дальше продолжила неподвижно сидеть за столом, словно приклеенная к своему стулу, она могла бы закричать или бросить на пол бело-розовый торт, превратить его в фонтан кремовых брызг. Неся перед собой поднос, она почти бегом пересекла газон, пронеслась мимо Лили, которая с довольным видом засовывала в рот землю с травой, по гравийной дорожке под тисами, пробежала под портиком и достигла наконец двери. Дверь была новая. Прочный добротный дуб. Последние деньги, оставшиеся от страховки за дом, пошли на эту дверь. Работы по реставрации прекратились, мистер Миннз и рабочие покинули дом. Может быть, Александру удастся где-то еще раздобыть денег.
Джулия вошла в то крыло, где они жили, и поставила на кухне чайник. Остатки сэндвичей были разбросаны по столу. Ожидая, пока вода закипит, Джулия подошла к окну, уперлась руками в подоконник и выглянула наружу. Эта сторона дома выходила не на сады и деревню, а на открытое пространство сельского пейзажа. Природа дремала под июньским солнцем. Нигде не было видно ни души.
Голос Софии, внезапно раздавшийся за спиной, заставил ее обернуться.
– Дорогая, ты кажешься немного утомленной.
Джулия пошла в комнату. Слова Софии почти заставили ее расхохотаться, но ей в общем нравилась свояченица, и она не хотела бы оскорбить ее.
– Да, мне нездоровится. Наверное, я просто устала.
– О, дорогая! Материнство отнимает так много сил, правда?
«Не похоже, – подумала Джулия, – что сама София об этом много знает. У Софии была няня, а когда та уходила на выходные, за детьми присматривала девушка-помощница».
– Нет, Фэй слишком суетится. Шляпа от солнца в июне! В Англии! Когда мы ездили с Джимом и Рупертом на Корфу, они резвились под палящим солнцем целый день, а мы с Тоби…
В другой комнате зазвонил телефон.
– Извини, – пробормотала Джулия.
– Я заварю чай, хорошо? – весело спросила София.
Не закрывая двери, Джулия подошла к телефону и сняла трубку.
– Джулия, это Джош.
Джулия широко раскрыла глаза. Дыхание перехватило. В комнате стало темнее, шум, который производила София в кухне, едва доносился до Джулии. Это его голос. Этот голос невозможно было перепутать с каким-то другим. Все, связанное с ним, нельзя было перепутать со всем остальным. Джулия прикрыла рот рукой и, глядя с опаской на открытую дверь, прошептала в трубку:
– Джош?
Она услышала его смех.
– А ты, кажется, удивлена?
– Почему бы нет?
Самообладание вернулось к ней. Она ответила на письмо Джоша, написав ему в Колорадо, но ответа от него не последовало. Она ждала – месяц за месяцем, пока тянулась холодная бесконечная зима в Леди-Хилле, ждала, когда наступила весна. Она уже перестала надеяться.
– Сегодня ее день рождения. Я не ошибаюсь? – спросил он.
– Да. Откуда ты знаешь?
От удивления и радости Джулия чувствовала себя очень глупой.
– Гарри Гильберт прислал мне ту вырезку из «Таймс». Я храню ее у себя в бумажнике. Ты не подозревала о такой сентиментальности? Поздравь ее с днем рождения от меня.
Джулия представила себе кусочек пожелтевшей газетной бумаги среди адресов, визитных карточек и счетов.
– Где ты? Так хорошо слышно. Наверное, ты недалеко отсюда.
– Я в Лондоне. И я собираюсь заехать к вам. Я хочу купить Лили подарок. Могу ли я увидеться с тобой, Джулия?
После года молчания. После всех лет, прошедших с тех пор, как они расстались. Когда он был нужен ей, он отталкивал ее. Он считал, что делал это для ее же блага. Сейчас она была достаточно взрослой, чтобы самой понять это. И еще она поняла, что любит его по-прежнему.
Не колеблясь, она ответила:
– Да.
– Когда?
Джулия слышала, как на кухне София звенит посудой. Она вдруг испугалась, что свояченица войдет и услышит их разговор. Джошуа Флад? Боже, как замечательно!
– Сейчас не самое подходящее время, – настойчиво прошептала она. – Оставь свой номер телефона, я перезвоню.
Он продиктовал цифры.
– Спасибо за звонок. Надеюсь, скоро увидимся. До свидания!
Она повесила трубку. Листок, где был записан номер, сложила несколько раз, пока тот не превратился в маленький квадратик бумаги, и спрятала его далеко в карман платья.
На кухне София убирала со стола, мурлыкая какой-то мотивчик. «Она слишком хорошо воспитана, чтобы подслушивать чужие разговоры, или ей просто все равно, о чем другие говорят по телефону», – с облегчением отметила Джулия. Но когда София увидела выражение лица Джулии, она с тревогой спросила:
– Что-то случилось?
– Ну… – Джулия побледнела. – А, это звонили насчет цветов для церкви. Не понимаю, почему они обратились ко мне. Раньше они всегда отказывались, когда я предлагала им помощь.
София рассмеялась.
– Милая моя, ничего не меняется в Леди-Хилле! Когда я окончила колледж и голова у меня была забита всякой ерундой, мы постоянно спорили, что лучше подойдет церкви. Они хотели поставить охапки пурпурных астр в зеленые эмалированные ведра, как делали всегда…
София продолжала болтать, пока они не вышли из дома на улицу. Солнце стояло уже не так высоко. Стены, газоны и листва деревьев были залиты ровным светом. Скука Джулии исчезла без следа, и мрачная депрессия, которая терзала ее последние несколько месяцев, отступила. Пара мотыльков, играя, пронеслась над травой и цветами, и Джулия заметила облачко пыльцы, задержавшееся в теплом безветренном воздухе.
«Прекрасный день, – подумала она. – Разгар лета. Джош…» – повторила она про себя, дотронувшись кончиками пальцев до укромно спрятанного квадратика бумаги.
Они присоединились к сидящим за столом. Александр улыбнулся. Джулия поняла, что он заметил сияние на ее лице. Он усадил Лили к себе на колени, и его одежда была испачкана землей с клумбы.
– Где же она? – спросила Фэй.
– Что? – не поняла Джулия. – Вот чай.
– Шляпа от солнца!
Все за столом рассмеялись, и Джулия – вместе с ними. Ей было легко и радостно.
– Я забыла!
– Ладно, – снисходительно покачала головой Фэй. – Не имеет большого значения. Тем более, что уже стало прохладнее.
Приняв как можно более равнодушный вид, Джулия спросила:
– Не желает ли кто-нибудь чаю?
Вечером после того как Лили и мальчиков уложили спать, был дан семейный ужин. Джулия готовила, проворно снуя по кухне и лихо импровизируя с приправами, как делал это Феликс. Тоби сидел в комнате с газетой и стаканом виски с содовой. София расстелила скатерть и пошла на кухню помогать Джулии, точнее, вовремя и не вовремя восхищаться откуда-то из-за спины.
– Кто научил тебя так превосходно готовить?
– Но ведь ты еще не пробовала! Мой друг Феликс.
– Этот черный парень? Художник?
– Да, он.
Холодность Джулии, как обычно, не подействовала на болтливую Софию.
– Элизабет Сингер говорила, что он чудесно оформил ее комнату. В серых и розовых тонах, как будто сидишь внутри облака. Ты правильно сделала, познакомив его с Джорджем…
Джулия посмотрела в окно. Наступал вечер. Небо стало серым, и лишь на западе горел красный закат. Пышная листва деревьев представала в сумерках тяжелой серой массой. Александр и Чина медленно шли по траве к дому и о чем-то оживленно беседовали. «Они ходили, – предположила Джулия, – собрать зелени на грядке в дальнем конце сада». Весной Джулия засеяла ее, и к ее немалому удивлению, там выросли петрушка и кервель.
Чина сняла шляпу, и Джулия могла разглядеть черты ее лица и тугой шиньон, закрепленный на затылке.
«Интересно, о чем они разговаривают?» – подумала Джулия.
Она все еще ревновала мужа к Чине. Александр и его мать составляли союз, в который никому не было доступа. Проще было бы, рассуждала Джулия, если бы ей не нравилась свекровь. Но она не могла даже возмущаться привязанностью Александра к матери, потому что сама хотела бы обладать присущими Чине аристократизмом и изяществом. Она держалась спокойно и непринужденно даже здесь, в Леди-Хилле, в обществе Фэй и Софии.
Джулия продолжала нарезать овощи для салата. Александр и Чина повернули за угол дома и совершенно исчезли из виду.
«Что нас ждет? – подумала Джулия. – Я ревную Александра к матери. И к его дому. К этим стенам». Толстые, непробиваемые стены с амбразурами окон восставали против нее всей своей несокрушимой мощью. Она подумала о других стенах, окруженных лесами и сложенных из новых и старых, почерневших камней. «И все здесь, каждый уголок этого дома обвиняет меня в пожаре».
Однако настроение Джулии от этих мыслей не ухудшилось. Она впервые подумала обо всем спокойно, равнодушно, она справилась со страхом, и вина ее представилась больше не вселенским кошмаром, а перечнем фактов на листке бумаги. Жуткие мысли и образы исчезли. «У меня есть нечто такое, что невозможно отнять, мое личное, моя маленькая тайна, – подумала она. – Джош. Не только в воспоминаниях, но сейчас, сегодня». Пережитое нахлынуло на нее, и она, не в силах сдержать радости, начала тихонько напевать.
– Тебе так нравится готовить. Ты просто счастлива, – заметила София.
Александр и Чина зашли в кухню. Чина протянула ей зелень.
– Этого хватит? Или слишком много? Я не хотела совсем опустошать твой огород, но эти приправы такие красивые и так хорошо пахнут!
Джулия взяла травы и улыбнулась.
– Здесь все замечательно растет! Стоит отвернуться, и за твоей спиной зелень вырастает сразу на фут. Я нигде такого больше не видела. Это похоже на чудо.
Александр обнял ее жестом собственника.
– Как здесь пахнет! Спасибо тебе за дивный ужин.
– Надо добавить эти приправы, – сказала Джулия, – все почти готово. Шампанское будет?
– Конечно, у нас будет шампанское. – Александр достал две зеленые бутылки с золотой фольгой. Джулия отогнала прочь воспоминания о Джонни Фловере.
– Поднимем тост за мою жену и дочь. За счастье и день рождения.
Вечер удался. Они ели, пили и говорили о всякой чепухе. Фэй и София, улыбаясь, спорили друг с другом, сидя по обе стороны от Александра. София становилась все более похожей на мать. Чина и Тоби изредка вставляли умные замечания. Джулия была хозяйкой положения, шутила, смеялась и подбадривала их. Играя бокалом с шампанским, она поворачивала его так, что пузырьки искрились на свету.
Александр любовался женой, лицо его сияло.
Поздно вечером Фэй, София и Тоби, завернув своих спящих мальчиков в одеяла, отправились по темному саду к домику Фэй. Александр пошел провожать их, освещая дорогу фонариком, а Джулия и Чина вдвоем начали мыть посуду.
– Сегодня ты выглядишь счастливой, – сказала Чина.
Джулия уставилась на потоки грязной воды, чтобы взглядом случайно не встретиться с Чиной. Она испугалась, что та поймет, что происходит. Джулия была уверена, что Чина все замечает и все знает, хотя и говорит мало.
– Разве я обычно не кажусь счастливой? – мягко спросила Джулия.
Помолчав секунду, Чина сказала:
– Нет, не всегда.
Надо было что-то ответить, и Джулия начала оправдываться:
– Правда? Пожалуй, мне не так просто было привыкнуть к такой… к совершенно другому образу жизни. Нужно растить Лили. Мне кажется, здесь так одиноко. Александр занят. Работы по дому и музыка отнимают у него слишком много времени.
По крайней мере это было правдой. Пока рабочие занимались восстановлением Леди-Хилла, перестройка дома полностью захватила его. Он не ограничился наблюдением. Он карабкался по лесам, подавал кирпичи, мешал цементный раствор и брался за любую черную работу, страстно желая ускорить реставрацию дома. Иногда Джулия наблюдала за выражением его лица. Оно пылало от рвения, а ей оставалось лишь отворачиваться и возвращаться в замкнутый круг ревности и вины.
Когда закончились деньги, полученные от страховой компании, и был израсходован их небольшой капитал, Александр пустился на заработки. Он принимался за любую работу, которую ему предлагали, часами просиживал за роялем и над своими записными книжками. Потом он решил, что возможностей заработать гораздо больше в Америке, и совершил два длительных путешествия – в Нью-Йорк и на Западное побережье – в поисках работы в кинематографе. Джулия хотела поехать вместе с ним и Лили, но Александр не взял их с собой, посчитав, что им неудобно будет путешествовать в дешевом классе. Джулия спросила, не может ли она поискать работу, чтобы внести свой вклад в восстановление дома, но Александр решительно отверг ее предложение.
– Твоя забота – это Лили, – произнес он, улыбаясь им обеим. – Более чем достаточно, по-моему.
Джулия поджала губы и переменила тему разговора.
Она тщательно терла тряпкой посуду и напряженно соображала, что еще сказать. Чина явно ожидала продолжения. Она молчала, прислушиваясь к тишине.
– И внешне это проявляется именно так?
Конечно, Чина умела выражаться коротко и ясно. Внешне. Это хорошо подходило для определения простых вещей, но не для таких запутанных, как чувства и взаимоотношения Джулии и Александра.
– Думаю, да, – солгала Джулия. Платиновая головка Чины кивнула, и она еще раз протерла тарелку, хотя та была совершенно сухой. Джулии очень хотелось сказать ей правду. Пусть не о Джошуа, но о том, что сегодняшний телефонный звонок заставил кровоточить старые раны. О том, что Александр, Лили и Леди-Хилл – все вместе заключили ее в тесные рамки, вырваться из которых неимоверно трудно. О ревности – даже к тебе, Чина, о чем ты даже и не догадываешься. О своем превращении в жену Александра и мать Лили, которое лишило Джулию права быть самой собой, о своей вине, о запахе дыма, ночных страхах и жутких привидениях этого дома, о том, что все это объединилось, чтобы уничтожить любовь. Раньше она любила Александра, но это прошло, – она ощущает только пустоту и скованность. Она перестала понимать его. Он был по-прежнему нежен с ней и столь же бескомпромиссным и прямым по отношению к тому, во что верил. Они были женаты, только и всего. Джулия хотела, чтобы он был рядом, но сегодняшний день показал, что хотела она не только этого. Она жаждала и другого – с отчаянием человека, пристрастившегося к наркотикам.
Она подняла голову и посмотрела прямо в глаза Чине.
– А вы были счастливы, когда жили здесь?
Возможно, Чина даст ей ключ к разгадке ее собственной жизни. Мать Александра очень осторожно поставила тарелку на пирамидку из тех пяти, которые она уже вытерла раньше.
– Мой муж был человеком с очень тяжелым характером. С ним невозможно было жить, – сказала она. – Не думаю, что Александр такой.
Джулия поняла, что это предупреждение.
Чина приняла ее в качестве жены Александра. Это удивляло Джулию, когда она размышляла об этом. «Многое во мне было для нее неприемлемым», – думала Джулия. Но раз она вышла замуж, то приличия будут соблюдены. Она – законная супруга Александра, и этого достаточно. Разумеется, Чина всегда будет на стороне Александра, и она не позволит невестке доверять ей свои сомнения и страхи. Джулии это тоже казалось вполне естественным. Этого и следовало ожидать.