Текст книги "Синяя спальня и другие рассказы"

Автор книги: Розамунда Пилчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Элисон удалилась, аккуратно притворив за собой дверь. Ужасней ситуации она и вообразить не могла. То, что Фэйрхерсты оказались такими милыми, приветливыми людьми, все только усугубляло. Они вели себя так вежливо, просто идеально, а ей не хватило ума запомнить, на какой вечер она их пригласила.

Однако винить себя было поздно. Надо что-то делать. Крадучись, стараясь не стучать шлепанцами по ступеням, она бросилась наверх. Двери ванной и спальни были распахнуты настежь, в спальне на полу в беспорядке валялись полотенца, носки, рубашки и туфли, а посреди этого хаоса метался Генри, со сверхсветовой скоростью напяливая на себя одежду.

– Генри, они тут!

– Знаю. – Он через голову натянул чистую рубашку, засунул ее в брюки, застегнул молнию и схватил галстук. – Видел в окно ванной, как они подъехали.

– Но сегодня же другой день! Я, кажется, ошиблась.

– Это я уже понял. – Он немного присел, заглянув в зеркало, и стал торопливо причесывать волосы.

– Ты должен им сказать.

– Я не могу.

– То есть нам придется кормить их ужином?

– Ну, хоть чем-то их надо угостить.

– И чтоприкажешь мне делать?

– Ты налила им напитки?

– Нет.

– Тогда сейчас же налей, а потом разберемся со всем остальным.

Они говорили звенящим шепотом. Генри на нее даже не смотрел.

– Генри, мне очень жаль.

Он уже застегивал пиджак.

– Ничего не поделаешь. Скорее иди вниз и налей им выпить.

Она кинулась вниз, притормозив на минуту у дверей гостиной: супруги оживленно разговаривали друг с другом. Она еще раз возблагодарила Фэйрхерстов за то, что они могут сами себя развлечь, и побежала на кухню. Там благоухал пирог – только что из духовки. Дожидался в миске салат. А у дверей стояла Иви, уже в шляпке, и застегивала пуговицы на пальто, готовясь уходить.

– У вас, кажется, гости, – с довольным лицом заметила она.

– Это не гости. Это Фэйрхерсты. Председатель совета директоров и его жена.

Довольное выражение сползло у Иви с лица.

– Но вы же ждали их только завтра.

– Кажется, я ошиблась. Они явились сегодня. И мне нечем их угостить. Иви! – голос ее дрогнул. – У меня совсем ничего нет!

Иви взвесила все. Она привыкла преодолевать препятствия и решать проблемы. В этом заключалась сущность ее жизни. Осиротевшие ягнята, куры, не желающие нестись, засоренные дымоходы, плесень на скамеечках для коленопреклонения в приходской церкви, – она хорошо знала, что со всем этим делать. И всегда была готова прийти на помощь. Она посмотрела на часы и решительным жестом сдернула с головы шляпку.

– Я останусь, – объявила Иви, – и помогу вам.

– О, Иви, вы правдаостанетесь?

– Дети уже спят. По крайней мере, они нам не помешают. – Она расстегнула пальто. – Генри знает?

– Да, он уже почти оделся.

– Что он сказал?

– Сказал угостить их напитками.

– Тогда чего же вы ждете? – спросила Иви.

Они отыскали поднос, бокалы, бутылку «Тио Пепе». Иви вытряхнула в ведерко лед. Элисон вытащила из шкафчика соленые орешки.

– Столовая! – воскликнула вдруг она. – Надо разжечь в ней камин. Там страшный холод.

– Я включу парафиновый обогреватель. Будет немножко пахнуть, зато в комнате быстро станет тепло. И еще я задерну шторы и поставлю греться тарелки. – Она открыла двери кухни. – Ну давайте же, скорее!

Элисон с подносом в руках прошла через холл, заставила себя улыбнуться и перешагнула порог гостиной. Фэйрхерсты сидели у камина и выглядели вполне довольными. Мистер Фэйрхерст сразу же поднялся с кресла, чтобы помочь Элисон: он передвинул журнальный столик и взял у нее из рук поднос.

– Мы как раз говорили о том, – сказала миссис Фэйрхерст, – как было бы здорово, если бы наша дочь последовала вашему примеру и переехала за город. Они живут в небольшой квартире на Фулем-роуд, но летом у них должен родиться второй ребенок, и, боюсь, в квартире станет немного тесновато.

– На это надо решиться, – Элисон взялась за бутылку с шерри, но мистер Фэйрхерст со словами «Позвольте-ка мне» забрал бутылку у нее из рук и сам разлил напиток, а потом протянул бокал жене. – А Генри…

Стоило мистеру Фэйрхерсту произнести его имя, как на лестнице послышались шаги, дверь распахнулась и в гостиную вошел Генри собственной персоной. Она ожидала, что он ворвется весь запыхавшийся, одетый кое-как, с расстегнутыми пуговицами или без одной запонки, однако муж выглядел безупречно – как будто потратил на одевание по меньшей мере полчаса, но никак не две минуты. Несмотря на ужас происходящего, Элисон не могла им не восхититься. Генри не переставал ее удивлять – вот и сейчас она была до глубины души потрясена его самообладанием. Глядя на него, Элисон немного пришла в себя. На кон было поставлено будущее Генри, его карьера. Если он может быть таким невозмутимым, сможет и она. Возможно, вдвоем они как-нибудь справятся.

Генри был само очарование: он извинился за опоздание, поинтересовался, удобно ли гостям, налил себе шерри и непринужденно присел на диван. Они с Фэйрхерстами заговорили о Бирмингеме. Элисон поставила свой бокал, пробормотала что-то об ужине, стоящем на плите, и выскользнула из гостиной.

Проходя через холл, она услышала какой-то шум – Иви сражалась со стареньким парафиновым обогревателем. Элисон вошла в кухню и повязала фартук. У нее был салат. Но что же подать еще? Нет времени размораживать креветки, готовить говяжью вырезку и мамино лимонное суфле. Конечно, можно поискать в морозилке, но там обычно лежат продукты, которые любят дети, и больше ничего. Рыбные палочки, нарезанная соломкой картошка, мороженое. Она открыла дверцу и заглянула внутрь. В морозилке лежала пара твердокаменных цыплят, три батона хлеба для тостов и несколько порций эскимо.

Боже, пускай отыщется хоть что-нибудь, чем я смогла бы угостить Фэйрхерстов!

Она подумала о том, сколько раз за свою жизнь обращалась к Богу с такими вот отчаянными молитвами. Элисон давно думала, что там, на небесах, установлен, должно быть, гигантский компьютер, потому что Богу в одиночку ни за что не справиться с нескончаемым потоком обращенных к нему жалоб и просьб.

Пускай там найдется что-нибудь на ужин!

«Клик!» щелкнул компьютер, и решение оказалось перед ней – пластиковый контейнер с чили-кон-карне, которое Элисон приготовила и заморозила пару месяцев назад. Понадобится всего пятнадцать минут, чтобы разогреть его в кастрюле на плите. А к чили она подаст вареный рис и салат.

Как оказалось, рис у нее закончился, однако в шкафчике нашлось полпакета тальятелли. Чили-кон-карне с тальятелли и хрустящим зеленым салатом. Если говорить побыстрее, звучало неплохо.

А на закуску?.. Суп! У нее оставалась банка овощного консоме, но ее никак не хватит на четырех человек. Элисон принялась рыться на полках и обнаружила еще банку супа из кенгуриных хвостов – шуточный подарок от друзей на Рождество. Она схватила пластиковый контейнер, пакет с макаронами и банки с супом, захлопнула морозилку и вывалила все на кухонный стол. В этот момент на пороге появилась Иви с канистрой из-под парафина в руках. Нос у нее был выпачкан сажей.

– Обогреватель работает, – объявила она. – В столовой уже гораздо теплее. Вы не купили цветов, и стол выглядел немного голым, но я поставила в центре блюдо с апельсинами. Это все же лучше, чем ничего. – Она опустила на пол канистру и уставилась на сваленные в кучу продукты на столе.

– А это что такое?

– Ужин, – ответила Элисон из глубин большого буфета, где пыталась отыскать вместительную кастрюлю для чили-кон-карне. – Суп – наполовину из кенгуриных хвостов, но об этом гостям знать необязательно. Потом чили-кон-карне с тальятелли. Как думаете, сойдет?

Иви скорчила гримасу.

– По-моему, звучит ужасно, но некоторое люди все что угодно готовы съесть. – Сама она предпочитала традиционные блюда, а не всякую иностранную мешанину. Баранья отбивная с соусом из каперсов – вот что порадовало бы Иви.

– А сладкое? Что мне подать на сладкое?

– В морозилке еще осталось мороженое.

– Но я не могу просто дать им эскимо.

– Тогда приготовьте горячий соус. Например, шоколадный.

Горячий шоколадный соус. Лучше всего он получается, если просто растопить шоколад, а у Элисон как раз было две плитки – она купила их для детей и забыла отдать. Порывшись в сумке, она вытащила оттуда шоколад.

– А потом надо будет сварить кофе.

– Кофе я сварю сама, – сказала Иви.

– У меня не было времени перемыть кофейный сервиз, а он стоит в серванте в гостиной.

– Ничего, нальем кофе в чайные чашки. Большинство людей все равно любят чашки покрупнее. Я и сама люблю. Терпеть не могу всякие новомодные наперстки. – Она уже выложила чили из контейнера в кастрюлю и сейчас помешивала ее содержимое на огне, с подозрением заглядывая внутрь. – Вот эти маленькие штучки – это что такое?

– Красная фасоль.

– Запах странный.

– Это же чили. Мексиканская кухня.

– Надеюсь, они любят мексиканскую кухню.

Элисон тоже на это искренне надеялась.

Когда она присоединилась к остальным, Генри, выждав для приличия несколько минут, поднялся на ноги и сказал, что пойдет откупорит вино.

– Вы, молодежь, такие молодцы, – сказала миссис Фэйрхерст, когда он ушел. – Когда мы только поженились, я ужасно боялась принимать гостей и всегда приглашала кого-нибудьсебе в помощь.

– Мне сегодня помогает Иви.

– И готовить я совсем не умела!

– О, дорогая, – утешил ее муж, – это было так давно!

Кажется, пришло время заговорить об ужине.

– Надеюсь, вы любите чили-кон-карне. Блюдо довольно острое.

– Так вот что у нас сегодня на ужин. Просто замечательно! В последний раз мы ели чили в Техасе – ездили туда на корпоративный семинар.

Тут в разговор вступил мистер Фэйрхерст:

– А когда мы были в Индии, она ела самое острое карри – его никто и проглотить не мог. У меня слезы лились из глаз, а она сидела свежая как огурчик!

В гостиную вернулся Генри. Элисон, чувствуя себя так, будто участвует в какой-то нелепой игре, снова удалилась. Иви орудовала на кухне – у нее все было в полном порядке. Она даже успела подогреть тарелки.

– Ведите их в столовую, – сказала Иви, – и, если там будет пахнуть парафином, не говорите ни слова. Просто не обращайте внимания.

Однако миссис Фэйрхерст сказала, что обожает запах парафина. Он, дескать, напоминает ей коттеджи, в которых она отдыхала летом, когда была еще девочкой. Столовая, наводившая на Элисон такой ужас, выглядела совсем неплохо. Иви зажгла свечи и небольшие бра над викторианской консолью у стены. Все расселись по местам. Мистер Фэйрхерст обратил внимание на картину с коровой под дождем.

– И где же вам удалось отыскать такое сокровище? – поинтересовался он, принимаясь за суп. – Люди больше не вешают подобные картины у себя в столовых.

Генри рассказал ему о медной решетке для камина и о мебельной распродаже. Элисон пыталась распробовать в супе вкус кенгуриных хвостов, но так и не смогла. Суп как суп – ничего особенного.

– У вас получилась идеальная столовая в викторианском стиле. Вы замечательно потрудились.

– Не то чтобы мы сделали это специально, – сказал Генри. – Просто так вышло.

Обсуждая декор столовой, они доели суп. За чили-кон-карне разговор зашел о Техасе, Америке, каникулах и детях.

– Мы обычно возили детей в Корнуолл, – сказала миссис Фэйрхерст, аккуратно накручивая на вилку тальятелли.

– Я хотел бы свозить наших детей в Бретань, – заметил Генри. – Я побывал там как-то раз, когда мне было четырнадцать, – по-моему, для детей это идеальное место.

Мистер Фэйрхерст сказал, что мальчиком каждое лето ездил на остров Уайт. У него была собственная маленькая шлюпка. Разговор перешел на лодки, и Элисон так заинтересовалась, что забыла унести пустые тарелки. Генри, склонившись к жене, чтобы подлить ей в бокал вина, легонько толкнул ее под столом ногой.

Она собрала тарелки и отнесла на кухню к Иви.

Та спросила:

– Ну и как у вас дела?

– Все в порядке. Вроде бы.

Иви обвела взглядом пустые тарелки.

– По крайней мере, они все съели. Скорее подавайте мороженое, пока соус совсем не застыл, а я сварю кофе.

Элисон сказала:

– Просто не представляю, как бы я справилась без вас, Иви. Не знаю, что бы я делала…

– Послушайтесь моего совета, – ответила Иви, сунув ей в руки поднос с мороженым в маленьких блюдечках. – Купите себе записную книжку. Отмечайте в ней все, даже мелочи. Случаи, подобные этому, выдаются нечасто – вы не можете упустить свой шанс. Поэтому сделайте, как я говорю, – купите записную книжку.

– Я все-таки не понимаю, – сказал Генри, – почему ты не записала дату?

Было далеко за полночь. Фэйрхерсты откланялись в половине одиннадцатого: они были очень признательны хозяевам и надеялись что те очень скоро заглянут к ним с ответным визитом. Они многократно повторили, что им очень понравился дом, а угощение было выше всяких похвал. Вечер – по словам миссис Фэйрхерст – получился незабываемым.

Наконец их машина скрылась в темноте. Генри запер входную дверь, и тут Элисон разрыдалась.

Потребовалось некоторое время и стаканчик виски в придачу, чтобы она немного успокоилась.

– Я все испортила, – сказала она Генри. – Я знаю, это моя вина.

– Нет, ты справилась прекрасно.

– Но ужин – это был сущий кошмар! Иви сомневалась, что они вообще станут его есть. В столовой было холодно, а какой запах…

– Ничем плохим там не пахло.

– И цветов не было, только апельсины, и я знаю, что ты любишь заранее откупорить вино, и вообще – я была в пижаме!

– Она тебе очень идет.

Но Элисон не хотела слушать его утешения.

– Этот вечер был такой важный! Такой важный для тебя. И ведь я все спланировала! Купила вырезку и все остальное и собиралась расставить цветы. Даже список написала, ничего не забыла…

Тогда-то он и сказал:

– Я все-таки не понимаю, почему ты не записала дату?

Элисон попыталась вспомнить. К тому времени она уже не плакала, а смирно сидела рядышком с мужем на диване перед догорающим огнем.

– Кажется, мне просто не на чем было записать. Под руку не попалось ничего подходящего. Но она сказала седьмого, я уверена – седьмого! А может быть и нет. – Голос ее упал.

– Я же подарил тебе записную книжку на Рождество, – напомнил Генри.

Я знаю, но Ларри взял ее, чтобы порисовать, и с тех пор я ее не видела. О Генри, если ты не получишь повышение, это будет по моей вине! Я точно знаю.

Если я не получу повышение, то только потому, что начальство сочтет меня непригодным. Давай не будем больше об этом говорить. Что было, то было. Пойдем-ка спать.

На следующее утро зарядил дождь. Генри отправился на работу, за Ларри заехала соседка – отвезти в детский сад. У Дженни резались зубки, и она с хныканьем бродила повсюду за матерью, просясь на руки и постоянно требуя внимания. Кое-как Элисон удалось заправить постели, перемыть оставшуюся после завтрака посуду и прибрать на кухне. Позднее, когда она наберется сил, придется позвонить матери и сказать, что не надо забирать детей. Если Элисон позвонит сейчас, то наверняка не сможет удержаться от слез, а ей совсем не хотелось расстраивать маму.

Когда Дженни наконец улеглась на дневной сон, Элисон зашла в столовую. Там было темно, остро пахло сигарами и парафином. Она раздвинула бархатные шторы, и серый утренний свет озарил разоренный стол: смятые салфетки, бокалы с остатками вина, переполненные пепельницы… Она нашла поднос и стала составлять на него бокалы. И тут зазвонил телефон. Элисон решила, что это, скорее всего, Иви.

– Алло?

– Элисон! – Звонила миссис Фэйрхерст. – Дорогое мое дитя! Даже не знаю, что и сказать. – Элисон нахмурилась. Что, действительно, миссис Фэйрхерст собиралась ей сказать? «Мне очень жаль»? – Это все моя вина. Я только что просматривала свой календарь, чтобы уточнить, когда состоится собрание попечителей фонда в поддержку детей-сирот, и поняла, что вы приглашали нас на ужин сегодня!В пятницу. Вчера вы нас не ждали, потому что мы и не должны были прийти.

Элисон глубоко вдохнула и выдохнула – с огромным облегчением. Она чувствовала себя так, будто невероятный груз упал у нее с плеч. Значит, ошиблась не она. Ошиблась миссис Фэйрхерст.

– Ну… – лгать не было смысла. Элисон улыбнулась. – Да, мы ждали вас сегодня.

– Но вы не сказали ни слова! Вели себя так, будто мы пришли в нужный день, угостили чудесным ужином. И в доме был такой порядок, и вы оба так прекрасно держались! Я никогда себе этого не прощу. Не представляю, как я могла так ошибиться, – наверное, не смогла отыскать очки и записала не на тот день. Вы сможете меня простить?

– О, я виновата не меньше вашего! Никогда не записываю то, о чем условилась по телефону. Вообще, я думала, что сама перепутала дни.

– Вы были к нам так добры! Джок придет в ярость, когда я все ему расскажу. Я собираюсь позвонить ему прямо сейчас.

– Уверена, он поймет.

– В любом случае, я хочу перед вами извиниться. Представляю себе, что вы испытали, когда открыли дверь и увидели нас – разряженных как новогодние елки! Но вы прекрасно вышли из положения. Мои поздравления! И спасибо вам за то, что с пониманием отнеслись к ошибке глупой пожилой дамы.

– Я вовсе не считаю вас глупой, – сказала Элисон жене председателя совета директоров. – По-моему, вы классная!

Когда Генри этим вечером вернулся домой, Элисон готовила говяжью вырезку. Она была слишком велика для них двоих, однако дети могли доесть ее холодную за ланчем на следующий день. Генри приехал позднее обычного. Она успела уложить детей, накормить кота и затопить камин в гостиной. Была уже четверть восьмого, когда она услышала шум его машины на подъездной аллее. Машина въехала в гараж, выключился мотор, хлопнули ворота. Потом открылась задняя дверь, и на пороге появился Генри: он выглядел как обычно, за исключением того что в руках, помимо портфеля и вечерней газеты, держал гигантскую охапку алых роз. Элисон еще никогда не дарили таких огромных букетов.

Ногой он захлопнул дверь у себя за спиной.

– Итак, – сказал Генри.

– Итак, – повторила Элисон.

– Они явились не в тот вечер.

– Знаю. Миссис Фэйрхерст звонила. Она неправильно записала день в календаре.

– Они оба считают, что ты была на высоте.

– Неважно, что они думают обо мне. Важно, какого мнения они о тебе.

Генри улыбнулся. Он подошел к жене, держа букет перед собой, словно готовился его торжественного вручить.

– Как ты думаешь, для кого эти цветы?

Элисон сделала задумчивое лицо.

– Надеюсь, они для Иви. Если кто тут и заслужил алые розы, то это она.

– Я уже попросил доставить ей большой букет. Розовые розы, аспарагус и карточка с благодарностью. Попробуй еще раз.

– Для Дженни?

– Нет.

– Для Ларри? Для кота?

– Нет и нет.

– Сдаюсь.

– Эти цветы, – сказал Генри, стараясь придать голосу торжественность, хотя глаза его блестели как у озорного мальчишки, – для жены вновь назначенного директора по экспорту компании «Фэйрхерст & Хенбери».

– Ты получил повышение!

Он слегка отстранился, и они посмотрели в глаза друг другу. Потом Элисон издала странный звук – нечто между всхлипом и возгласом ликования – и бросилась ему на шею. Генри отшвырнул в сторону портфель, газету и розы и схватил жену в объятия.

Через некоторое время Котяра, потревоженный всей этой суматохой, вылез из своей корзинки и подошел обнюхать розы, однако они оказались несъедобными, так что кот снова улегся и сладко заснул.

Об авторе

Первый рассказ известной английской писательницы Розамунды Пилчер был опубликован в журнале «Woman and Home», когда ей было восемнадцать лет. Во время Второй мировой войны она работала в Министерстве иностранных дел, а потом – в составе женской вспомогательной службы британских Военно-морских сил в Портсмуте и на Вест-Индском флоте. В 1946 году вышла замуж за Грэхэма Пилчера, у них четверо детей и много внуков. Сейчас писательница живет в Шотландии.

Розамунда Пилчер – автор замечательных романов, множества рассказов и пьес. В одном из интервью на вопрос, что она считает для себя самым важным в творчестве, Пилчер так сформулировала свое кредо: «Я никогда не стану писать о тех местах или людях, которых плохо знаю. Все, о чем я рассказываю, мне близко и дорого». И действительно, она пишет о жителях Корнуолла, где родилась, о Шотландии, где живет уже много лет.

Романы Розамунды Пилчер переведены на многие языки. А ее бестселлеры «Семейная реликвия», «Сентябрь», «Возвращение домой» завоевали признание во всем мире. Огромный успех выпал также на долю романа «В канун Рождества».