Текст книги "Синяя спальня и другие рассказы"

Автор книги: Розамунда Пилчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Белые птицы

Из сада, где она срезала последние розы, пока не ударили заморозки, Ив Дуглас услышала раздавшийся в доме телефонный звонок. Отвечать она не торопилась: был понедельник, а по понедельникам к ней приходила миссис Эбни. Вот и сейчас она катала за собой пылесос, таща его за провод словно упирающегося зверя, и повсюду в доме витал аромат полироли. Миссис Эбни обожала отвечать на телефонные звонки, так что, не прошло и нескольких секунд, как она выглянула в окно гостиной, размахивая желтой тряпкой, чтобы привлечь внимание Ив.

– Миссис Дуглас! К телефону.

– Иду.

Держа в одной руке охапку колючих цветов, а в другой большой секатор, Ив пересекла усыпанную осенней листвой лужайку, сбросила резиновые сапоги с налипшей грязью и вошла в дом.

– Кажется, это ваш зять, из Шотландии.

Сердце Ив екнуло. Она положила розы и секатор на большой сундук в прихожей и прошла в гостиную. Миссис Эбни сдвинула там всю мебель, а шторы подняла и набросила на стулья, чтобы легче было натирать пол. Телефон стоял на маленьком столике. Ив взяла трубку.

– Дэвид?

– Ив!

– Да?

– Ив… дело в том, что Джейн…

– Что случилось?

– Нет-нет, ничего. Просто ночью нам показалось, что роды начались… но потом схватки вроде бы прекратились. Утром приехал доктор, и у Джейн оказалось повышенное давление, поэтому он забрал ее в госпиталь.

Дэвид замолчал. После короткой паузы Ив сказала:

– Но ведь ребенок должен родиться только в следующем месяце…

– Я знаю. Что поделаешь!

– Ты хочешь, чтобы я приехала?

– А вы сможете?

– Конечно. – Мысли ее летели вперед: мысленно она уже пересматривала содержимое морозильника, отменяла кое-какие встречи, прикидывала, на сколько сможет оставить Уолтера. – Я сегодня же приеду. Сяду на поезд в половине шестого. И в четверть восьмого буду у вас.

– Я встречу вас на станции. Вы просто ангел!

– А с Джейми все в порядке?

– В полном. Несси Купер присматривает за ним, она посидит с Джейми до вашего приезда.

– Значит, увидимся вечером.

– Простите, что принес вам такую новость.

– Ну что ты! Передай Джейн, что я ее люблю. И еще, Дэвид… – Она знала, что в ее словах нет особенного смысла, но все же сказала: – Постарайся не очень тревожиться.

Медленно, осторожно она опустила трубку на рычаг. Потом перевела взгляд на миссис Эбни, стоявшую в дверях. Жизнерадостное выражение на лице миссис Эбни сменилось тревогой. Не было смысла что-то говорить или объяснять. Они были старыми подругами. Миссис Эбни работала у Ив больше двадцати лет. Она наблюдала за тем, как Джейн росла, присутствовала у нее на свадьбе – в костюме бирюзового цвета и нарядной шляпке в тон. Когда родился Джейми, миссис Эбни связала ему чудесное одеяльце в кроватку. Она давным-давно стала членом их семьи.

– Что-то случилось? – спросила она.

– Похоже, роды начались. На месяц раньше.

– Вам надо ехать.

– Да, – слабым голосом подтвердила Ив.

Она и так собиралась поехать к дочери, но только в следующем месяце. Сестра Уолтера должна была погостить у них это время – чтобы ухаживать за ним и составлять ему компанию, однако и речи не было о том, чтобы вызвать ее прямо сейчас.

Миссис Эбни сказала:

– О мистере Дугласе не беспокойтесь. Я за ним присмотрю.

– Но, миссис Эбни, у вас и своих дел по горло – и семья, и…

– Если не смогу приходить по утрам, буду заглядывать после обеда.

– Ну, завтракон сам себе приготовит… – Ее слова прозвучали так, словно бедняга Уолтер был способен разве что кое-как сварить себе яйцо. Однако это было не так, и миссис Эбни знала: Уолтер вел дела на ферме, работал от рассвета до заката, а то и позднее. Он нуждался в сытной пище и поедал гигантские завтраки, обеды и ужины, потому что был крупным мужчиной и тяжело трудился. Забота о нем отнимала у Ив немало времени и сил.

– Но я не знаю, сколько у них пробуду.

– Это не имеет значения, – ответила миссис Эбни, – главное, чтобы все было в порядке с Джейн и младенцем. Ваше место сейчас там… так что езжайте поскорее.

– О, миссис Эбни, что бы я без вас делала!

– Думаю, вы прекрасно бы справились, – сказала миссис Эбни, которая, будучи коренной жительницей Нортумберленда, никогда не показывала своих чувств. – А сейчас почему бы нам не выпить по чашечке чаю?

Чай оказался очень кстати. Отхлебывая из чашки, Ив составляла список покупок. Покончив с чаем, она вывела из гаража машину, съездила в ближайший городок, зашла в супермаркет и закупила продукты, которыми Уолтер в случае необходимости смог бы питаться самостоятельно: консервированный суп, замороженные пироги и овощи, а еще хлеб, масло и несколько фунтов сыру. Яйца и молоко поступали к ним с фермы, но у мясника она взяла несколько отбивных, стейки и колбаски, а для собак – обрезки и кости. Мясник сказал, что в случае необходимости отправит на ферму фургон с необходимым продовольствием.

– Уезжаете? – поинтересовался он, разрубая тесаком мозговую кость пополам.

– Да. В Шотландию, к дочери. – В магазине было много народу, и ей не хотелось распространяться о причинах поездки.

– Вам не помешает немного сменить обстановку.

– Да, – слабым голосом подтвердила Ив. – Это будет чудесно.

Она вернулась домой и увидела Уолтера, который вернулся пораньше: он сидел за кухонным столом, поглощая суп, вареный картофель и цветную капусту под сырным соусом, которую оставила ему в духовке миссис Эбни. В своей поношенной рабочей одежде муж походил на старого крестьянина. Некогда – кажется, лет сто назад – он был лихим армейским офицером, капитаном. Они сыграли традиционную свадьбу; Ив, вся в белом, вместе с Уолтером прошла под аркой из скрещенных шпаг на выходе из церкви. Он служил в Германии, и Гонконге, и Уорминстере, и везде они жили на офицерских квартирах, не имея собственного дома. Потом родилась Джейн, а вскоре отец Уолтера, всю жизнь управлявший фермой в Нортумберленде, объявил, что собирается уйти на покой, – что Уолтер думает по этому поводу?

Тогда они с Уолтером приняли решение, изменившее всю их жизнь, – он уволился из армии, проучился два года в сельскохозяйственном колледже и взял управление фермой на себя. Они никогда об этом не пожалели, но тяжелый физический труд все же оставил на нем свой отпечаток. Уолтеру недавно исполнилось пятьдесят пять; в его густых волосах уже сквозила седина, загорелое лицо покрылось сетью морщинок, а руки постоянно были испачканы машинным маслом.

Он поднял голову и увидел жену, вносившую на кухню корзины с продуктами.

– Привет, дорогая.

Не снимая пальто, она присела за другой конец стола.

– Ты еще застал миссис Эбни?

– Нет, она ушла до моего прихода.

– Мне придется поехать в Шотландию.

Взгляды их встретились.

– Джейн? – спросил Уолтер.

– Да.

От неожиданности он, казалось, весь съежился и даже стал ниже ростом. Ей отчаянно захотелось как-нибудь его утешить. Ив быстро сказала:

– Не надо беспокоиться. Просто ребенок, видимо, родится немного раньше срока.

– А как она сама?

Ив в двух словах передала информацию, полученную от Дэвида.

– Такое часто случается. Она в больнице. Я уверена, что о ней там позаботятся.

И тут Уолтер произнес вслух то, что Ив боялась сказать самой себе весь этот день:

– Она очень тяжело перенесла первые роды.

– Ах, Уолтер, прошу тебя…

– В прежние времена ей запретили бы иметь еще детей.

– Сейчас все по-другому. Медицина шагнула вперед. Доктора стали гораздо более знающими, – она не могла остановиться, пытаясь ободрить не столько мужа, сколько себя. – У них теперь есть ультразвук и много всего другого. – Уолтер глядел по-прежнему недоверчиво. – И потом, она так хотела еще ребенка!

– Мы тоже хотели еще детей, но у нас есть только Джейн.

– Да. Знаю. – Она встала и подошла поцеловать мужа, обвила руками его шею, зарылась лицом в густые волосы. – Ты пахнешь силосом. – И тут же: – Миссис Эбни будет заботиться о тебе.

Он сказал:

– Я должен поехать с тобой.

– Дорогой, ты ведь не можешь! Дэвид это знает – он тоже фермер. Джейн тебя поймет. Прошу, не думай об этом.

– Ужасно, что тебе приходится ехать одной.

– Я буду не одна. Я никогда не бываю одна, потому что знаю, что мыслями ты со мной, – даже если нас разделяют тысячи миль. – Она отстранилась и улыбнулась мужу, а он снизу вверх смотрел ей в лицо.

– Может, не будь наша дочь единственным ребенком, она была бы другой? – спросил Уолтер.

– Точно такой же. Никто в мире не сравнится с нашей Джейн.

Уолтер вернулся на ферму; Ив разложила покупки, составила список для миссис Эбни, загрузила продукты в морозилку и перемыла посуду. Потом пошла наверх и собрала чемодан. С делами было покончено, но часы показывали всего половину третьего. Она сошла вниз, сняла с вешалки пальто, надела теплые ботинки и свистнула собак. Вместе с ними через поля она пошагала на берег холодного Северного моря, к узкой полоске пляжа, который они всегда считали своим.

Был октябрь, безветренный и холодный. Деревья, покрытые изморозью, сверкали золотом и янтарем, по небу плыли низкие облака, а море было серым словно свинец. Отлив обнажил полосу мокрого песка, гладкого и чистого, как свежевыстиранная простыня. Собаки бросились вперед, оставляя на девственном песке цепочки следов. Ив последовала за ними. Ветер трепал ее волосы, гудел в ушах.

Она думала о Джейн. Но не о нынешней Джейн, которая лежала где-то в госпитале, ожидая неведомого исхода, а о Джейн – маленькой девочке, девушке, молоденькой женщине. Джейн с ее каштановыми волосами, голубыми глазами и заразительным смехом. О маленькой деловитой девчушке, которая шила куклам платья на их старенькой швейной машинке, чистила своего коротконогого пони, а долгими зимними вечерами пекла на кухне сладкие булочки. Вспоминала Джейн длинноногим подростком, когда дом был битком набит ее друзьями и постоянно звонил телефон. В то время она, как все в этом возрасте, делала кучу возмутительных, непозволительных вещей, но долго сердиться на нее все равно было невозможно. Она никогда не унывала, не скучала, была приветливой и радовалась жизни, так что за ней постоянно увивалась череда влюбленных кавалеров.

– Ты вот-вот выскочишь замуж, – поддразнивала ее миссис Эбни, но у Джейн было свое мнение по этому вопросу.

– Я не выйду замуж, пока мне не стукнет, по крайней мере, тридцать. К тому времени для всего остального я буду уже слишком стара.

Однако в двадцать один год она поехала на выходные в Шотландию, познакомилась с Дэвидом Мерчисоном, сразу же влюбилась, и вот уже Ив обсуждала с ней планы на свадьбу: смогут ли они разместить шатер на лужайке перед домом и где в Ньюкасле можно купить красивое подвенечное платье.

Миссис Эбни была в восторге.

– Ты выходишь за фермера! А я-то думала, что после детства на ферме ты и слышать не захочешь о такой жизни!

– Вовсе нет, – ответила Джейн. – С удовольствием переберусь с одной компостной кучи на другую!

Она никогда в жизни не болела, но очень тяжело перенесла первые роды, когда четыре года назад произвела на свет Джейми: младенца два месяца продержали в интенсивной терапии, прежде чем отпустить домой. Ив тогда была у них, в Шотландии, вела хозяйство. Джейн поправлялась очень медленно, и Ив молила Бога, чтобы дочери не пришло в голову рожать еще детей. Но Джейн решила по-своему.

– Я не хочу, чтобы Джейми рос единственным ребенком. Не то чтобы мне не нравилось, как жила я, но по-моему, расти в большой семье гораздо веселее. И потом, Дэвид хочет еще детей.

– Но дорогая…

– Все будет в порядке! Ни о чем не беспокойся, мамочка. Я здорова как лошадь, просто мой организм не всегда меня слушается. Но если я и заболею, то только на пару месяцев, зато ребенок будет со мной всю мою жизнь – разве не чудо!

Всю ее жизнь. Жизнь Джейн. Ив внезапно охватила паника. Строка из стихотворения, прочитанного когда-то давным-давно, всплыла в памяти и гремела в голове барабанным боем: И на могиле дочери моей цветут цветы…

Она поежилась, ощутив, что промерзла до костей. Ей было холодно не только физически – заледенела ее душа. Она дошла до середины пляжа, где выступал из песка валун, в прилив таящийся под водой, – он напоминал обломок кораблекрушения, который волны выбросили на берег. Валун весь зарос моллюсками и водорослями, а на его горбатой спине сидели морские чайки с черными глазами-бусинами, издававшие недовольные крики.

Ив остановилась посмотреть на чаек. Белые птицы. Встречи с ними всегда имели в ее жизни особое – символическое – значение. В детстве на каникулах она очень любила наблюдать за чайками – как они парят на фоне синего неба над морем, и крики их до сих пор напоминали ей те неспешные, полные солнечного света дни.

Белыми были и дикие гуси, которые зимой пролетали над фермой Дэвида и Джейн в Шотландии. Утром и вечером их косяки расчерчивали небо; гуси прилетали кормиться на заросшие камышом болота близ большой приливной бухты, граничившей с землями Дэвида.

И еще голуби. Медовый месяц они с Уолтером провели в крошечной гостинице в Провансе. Окно их спальни выходило на мощеный внутренний дворик, в центре которого стояла голубятня; голуби каждое утро будили их своим воркованием и плеском крыльев, когда внезапно срывались с места и взмывали в небо. В последний день перед отъездом молодожены отправились за покупками и Уолтер подарил ей пару белых фарфоровых голубков, которые с тех пор стояли у них на каминной полке в гостиной. Это был ее самый дорогой сувенир.

Белые птицы. Она вспомнила себя ребенком: была война и ее брата объявили пропавшим без вести. Страх и тревога, разъедавшие душу словно язвы, поселились в их доме. Но однажды утром она выглянула из окна спальни и увидела, как на крышу дома напротив села чайка. Была зима; солнце словно алый шар только-только начало карабкаться вверх по небу, и тут чайка внезапно расправила крылья и Ив увидела, как первые солнечные лучи окрасили их изнанку нежно-розовым. Потрясенная зрелищем столь дивной, неожиданной красоты, она внезапно ощутила глубокий покой. Она поняла, что брат ее жив, поэтому когда неделю спустя ее родители получили официальное уведомление о том, что он жив и здоров, хотя находится в плену, она отреагировала на удивление спокойно. Ив так и не рассказала им о чайке.

Но эти чайки… Нет, им нечего было ей сказать, нечем утешить. Они отвернулись и стали шарить клювами в мокром песке в поисках чего-нибудь съедобного, а потом еще немного покричали, взмахнули своими широкими белоснежными крыльями и полетели, подхваченные ветром.

Она вздохнула и посмотрела на часы. Пора домой. Ив свистнула собак и пошагала обратно.

Было почти совсем темно, когда поезд подъехал к станции, но она сразу увидела своего рослого зятя, который, закутанный в старую рабочую куртку с поднятым для защиты от ветра воротником, дожидался ее на платформе под фонарем. Ив выбралась из теплого вагонного нутра и ощутила резкий порыв ледяного ветра, который дул на станции, казалось, постоянно, даже в разгар лета.

Зять подошел к ней.

– Ив!

Они поцеловались. Его щека показалась ей мертвенно-холодной; Дэвид выглядел еще более худым, чем обычно, в лице ни кровинки. Он наклонился поднять ее чемодан.

– Это все ваши вещи?

– Да.

Не говоря ни слова, они прошли по платформе, спустились по лесенке и оказались во дворе, где стояла его машина. Он открыл багажник и положил туда чемодан, а потом распахнул перед ней дверцу. Только когда машина отъехала от станции и выбралась на дорогу, ведущую к ферме, она заставила себя спросить:

– Как Джейн?

– Не знаю. Никто не может сказать ничего определенного. У нее подскочило давление, из-за этого, видимо, и начались роды.

– Мне можно ее увидеть?

– Я спрашивал – только не сегодня. Может быть, завтра утром.

Больше сказать ему было нечего.

– А как Джейми?

– Прекрасно. Как я говорил, Нэсси Купер была очень добра и согласилась присмотреть за ним – заодно со своими ребятишками. – Нэсси была женой Тома Купера, управляющего, работавшего у Дэвида. – Он в восторге от того, что вы приедете к нам пожить.

– Мой дорогой малыш!

Сидя в темном салоне автомобиля, она пыталась заставить себя улыбнуться. Лицо ее застыло, будто она не улыбалась уже много лет, но ради Джейми Ив должна была появиться в доме радостной и спокойной, какие бы ужасы ни роились у нее в голове.

Когда они наконец добрались, то обнаружили Джейми смотрящим телевизор в гостиной вместе с миссис Купер. Мальчик сидел на диване в купальном халате с чашкой какао в руках; заслышав голос отца, он поставил чашку и бросился в прихожую, отчасти потому, что был искренне рад приезду Ив, отчасти потому, что торопился поскорее увидеть, что за подарок она привезла.

– Привет, Джейми! – Она присела на корточки и поцеловала внука. От Джейми пахло мылом.

– Бабуля, я сегодня обедал с Чарли Купером, ему целых шесть лет и у него есть футбольные бутсы!

– Да что ты говоришь! Настоящие? Шиповки?

– Да, совсем как взрослые, и мяч тоже есть; он разрешил мне с ним поиграть, и я уже почти научился забивать голы.

– Я бы ни за что не забила, – отозвалась на это Ив.

Она стянула с головы шапку и начала расстегивать пальто; в этот момент из дверей гостиной появилась миссис Купер и сняла с вешалки свою куртку.

– Рада снова повидаться с вами, миссис Дуглас.

Это была изящная, стройная девушка, ничуть не похожая на мать четверых – или уже пятерых? – ребятишек. Ив уже сбилась со счета.

– Я тоже рада вас видеть, миссис Купер. Вы были очень добры! А кто же присматривает за вашими детьми?

– Том. Но у малютки прорезаются зубки, так что мне лучше поспешить домой.

– Не знаю, как вас благодарить!

– О, это совсем ни к чему. Я… надеюсь, что все будет в порядке.

– Наверняка.

– По-моему, жизнь устроена несправедливо. Я рожаю детей без всяких хлопот. Одного за другим, как кошка – это Том говорит. А бедняжка миссис Мерчисон… ох, прямо не знаю. Как-то это нечестно. – Она натянула куртку и застегнула пуговицы. – Я зайду к вам завтра и помогу чем смогу, только мне придется захватить малютку с собой. Он посидит в детском стульчике на кухне.

– Буду очень рада, если вы придете.

– Вдвоем ждать легче, – сказала миссис Купер. – По крайней мере, есть с кем поговорить.

Когда она ушла, Ив и Джейми поднялись в ее комнату, она распаковала чемодан и отдала ему подарок – игрушечный трактор, про который мальчик любезно сказал, что именно о таком и мечтал: как это бабушка догадалась? Став счастливым обладателем трактора, он согласился идти спать. Ив поцеловала внука на ночь, и он вместе с отцом отправился чистить зубы и укладываться в постель. Ив разобрала вещи, вымыла руки, переобулась и причесалась; потом она спустилась вниз и они с Дэвидом вместе немного выпили. Она пошла на кухню и собрала для них немудрящий ужин, который принесла на подносе в гостиную. Они поели, сидя перед камином. После ужина Дэвид сел в машину и поехал обратно в госпиталь, а Ив вымыла посуду. Покончив с делами, она позвонила Уолтеру, но поговорили они недолго, потому что сказать ей пока было нечего. Через некоторое время Дэвид вернулся, но никаких новостей не привез.

– Они говорят, что позвонят, когда начнутся роды, – объяснил он. – Я хочу быть с ней. Я был там, когда родился Джейми.

– Знаю. – Ив улыбнулась. – Она всегда говорила, что не справилась бы без тебя. А я отвечала, что справилась бы – еще как. Ты выглядишь усталым. Ложись в постель и попытайся заснуть.

Его лицо исказилось болью.

– Если… – казалось, каждое слово давалось ему с неимоверным усилием. – Если с Джейн что-нибудь случится…

– Ничего не случится, – быстро перебила его Ив. Потом накрыла его ладонь своей. – И думать не смей о таком!

– Но что же мне делать?

– Надо верить. Надеяться. Если ночью тебе позвонят, обязательно сообщи мне, хорошо?

– Конечно.

– Тогда спокойной ночи, Дэвид, дорогой.

Она сказала Дэвиду идти спать, но сама уснуть так и не смогла и лежала в постели в темноте, рассматривая ночное небо за окном сквозь приоткрытые шторы. Окно было приоткрыто; снизу, из холла, доносилось мерное тиканье старинных напольных часов. Телефон молчал. Уже на рассвете она задремала, но почти тут же проснулась и посмотрела на часы. Половина седьмого. Она встала, набросила халат и пошла посмотреть, что делает Джейми. Он тоже проснулся и, сидя в постели, играл со своим новым трактором.

– Доброе утро!

Вместо ответа Джейми спросил:

– Как ты думаешь, мне разрешат сегодня поиграть с Чарли Купером? Я хочу показать ему мой трактор.

– Разве он утром не в школе?

– Ну а после обеда?

– Возможно.

– Тогда что мы будем делать утром?

– А чем бы тебе хотелось заняться?

– Мы можем пойти на берег посмотреть гусей. Знаешь, бабуля, некоторые люди приезжают и стреляют в них. Папа их не одобряет, но говорит, что сделать ничего нельзя, потому что берег принадлежит всем.

– Это охота.

– Папа тоже так сказал.

– Конечно, очень жаль бедных гусей, которые летят сюда из самой Канады, а тут их ждет пуля.

– Папа говорит, дикие гуси ужасноразоряют поля.

– Им же надо чем-то питаться. Кстати о пище: что ты хочешь на завтрак?

– Может, яйцо всмятку?

– Тогда вставай поскорее.

На кухне они обнаружили записку от Дэвида, лежавшую на столе: «7:00. Я покормил коров и возвращаюсь в госпиталь. Ночью никто не звонил. Позвоню, если что-нибудь узнаю».

– Что папа пишет? – спросил Джейми.

– Что едет повидать твою маму.

– А малыш еще не родился?

– Пока нет.

– Он у нее в животе. Скоро появится на свет.

– Думаю, теперь действительно скоро.

Когда они доедали завтрак, пришла миссис Купер вместе с упитанным розовощеким малюткой, сидевшим в коляске, которую она ловко закатила в угол кухни.

Она дала малышу сухарик – почесать зубки.

– Есть новости, миссис Дуглас?

– Пока нет. Дэвид сейчас в госпитале. Он позвонит, как только что-то узнает.

Ив поднялась наверх и заправила свою кровать, прибрала в комнате Джейми, а потом после секундного колебания зашла в спальню Дэвида и Джейн, чтобы навести порядок и там.

Она отчетливо почувствовала, что вступает на запретную территорию. В комнате витал аромат ландыша – так пахли единственные духи, которые признавала Джейн. Она увидела туалетный столик с вещицами, дорогими сердцу дочери: серебряными щетками для волос, подаренными бабкой, фотографиями Дэвида и Джейми, нитками пестрых недорогих бус, свисавшими с зеркала. Рядом с кроватью лежала одежда, в которой Джейн ходила вчера, пока ее не увезла «скорая»: старенькие джинсы, туфли, ярко-красный свитер. На каминной полке стояли фарфоровые статуэтки животных – коллекция, которую Джейн собрала еще в детстве, – и их с Уолтером большая фотография.

Она повернулась к кровати и заметила, что Дэвид спал в эту ночь на половине Джейн, зарывшись лицом в гигантскую подушку с белоснежной кружевной наволочкой. По какой-то причине это стало для нее последней каплей: Я хочу, чтобы она вернулась домой, – мысленно воскликнула Ив, не обращаясь ни к кому конкретно, – хочу, чтобы она была тут, в безопасности, со своей семьей. Я не могу этого больше выносить. Пускай мне скажут прямо сейчас, что с ней все будет в порядке.

Зазвонил телефон.

Она присела на краешек кровати и подняла трубку.

– Да?

– Ив, это Дэвид.

– Что происходит?

– Ничего, но врачи, похоже, забеспокоились и не собираются больше ждать. Ее только что отвезли в родильную палату. Я иду с ней. Позвоню, как только будут новости.

– Хорошо. – Врачи, похоже, забеспокоились… – Я… Я подумала, не сходить ли нам с Джейми на прогулку. Мы уйдем совсем ненадолго, а миссис Купер побудет здесь.

– Отличная мысль. Ему не помешает выйти из дома. Передайте, что я его люблю.

– Счастливо, Дэвид.

Чтобы добраться до берега, надо было пройти через яблоневый сад, а потом через скошенное поле. Они добрались до живой изгороди из боярышника, где был устроен перелаз, а потом по скользкой траве двинулись вниз к зарослям камыша. Был отлив, и за камышами обнажилась широкая полоса мокрой земли. Ив любовалась пологими холмами и необъятным небом над головой: пятна бледной голубизны чередовались с клочьями неспешно ползущих серых облаков.

Джейми, перебираясь через перелаз, сказал:

– Там охотники.

Ив посмотрела и увидела двух мужчин, расположившихся у кромки воды. Они построили скрадку из хвороста, скопившегося на берегу, и стояли в ней: их силуэты отчетливо вырисовывались на фоне блестящего мокрого песка. Их ружья были наготове. Рядышком сидела пара бело-рыжих спаниелей. Было безветренно и очень тихо. Из бухты доносилось кулдыканье диких гусей.

Она помогла Джейми преодолеть перелаз и они, держась за руки, стали тихонько спускаться по склону. Внизу охотники расставили манки, пытаясь привлечь добычу.

– Это же не настоящие утки, – возмутился Джейми.

– Нет, это просто фигурки, манки. Охотники надеются, что гуси, пролетая мимо, заметят их и решат, что тут безопасно и есть какая-то пища.

– По-моему, это ужасно. Настоящий обман. Бабушка, если гуси прилетят, мы станем сильно-сильно махать руками, чтобы их отогнать.

– Боюсь, охотники нас не одобрят.

– А мы им скажем, чтобы убирались отсюда.

– Мы не можем этого сделать. Они не нарушают никаких законов.

– Они стреляют наших гусей.

– Дикие гуси принадлежат всем людям.

Охотники заметили их. Собаки навострили уши и заворчали. Один из охотников приказал им замолчать. Ив и Джейми оказались в затруднительном положении и стояли у манков, не решаясь двинуться вперед, и тут ее внимание привлекло какое-то движение в небе. Ив подняла голову и увидела, что с моря к ним летит косяк птиц.

– Джейми, гляди!

Охотники их увидели тоже. Они зашевелились, разворачиваясь лицом в направлении моря.

– Им нельзя лететь сюда! – Джейми был в панике. Он вырвал свою руку из руки бабушки и бросился бежать, выбрасывая вперед свои короткие ножки в больших резиновых сапогах, размахивая руками, пытаясь напугать приближавшихся птиц, чтобы те не попали под выстрелы. – Улетайте, улетайте, не надо сюда!

Ив понимала, что должна его остановить, но мальчик ее не слышал. Птицы неотвратимо приближались. Однако было в них что-то необычное. Дикие гуси обычно летели с севера на юг одним и тем же маршрутом, а эта стая двигалась с востока, с моря, и с каждой секундой птицы становились все крупнее. На какое-то мгновение глазомер Ив, казалось, дал сбой, и тут же она поняла, что перед ней не гуси – в небе летели двенадцать белых лебедей.

– Это лебеди, Джейми! Лебеди!

Он услышал ее и застыл как вкопанный в полном молчании, задрав голову и глядя, как стая пролетает над ними. Лебеди были совсем близко: они слышали, как бьют по воздуху их большие сильные крылья, видели длинные вытянутые вперед шеи и лапки, подобранные к животу. И вот уже лебеди миновали берег и полетели дальше, вверх по реке, шум крыльев стих и наступила тишина: стая растворилась в сером свете осеннего утра, скрывшись за холмами.

– Бабушка! – Джейми дергал ее за рукав. – Бабушка, ты меня не слушаешь! – Ив посмотрела на внука. У нее было такое чувство, будто она видела его впервые. – Бабушка, охотники не стреляли в них.

Двенадцать белых лебедей.

– В лебедей стрелять нельзя. Лебеди – собственность королевы.

– Здорово! Они ужаснокрасивые!

– Да. Да, они красивые.

– Как ты думаешь, куда они полетели?

– Не знаю. Вверх по реке. За холмы. Наверное, к какому-нибудь потайному озеру, где есть для них корм и где можно строить гнезда. – Она говорила с отсутствующим видом, потому что думала вовсе не о лебедях. Она думала о Джейн – ей вдруг показалось, что им нельзя больше терять время и надо срочно возвращаться домой.

– Джейми, идем. – Она взяла его за руку и начала карабкаться вверх по травянистому склону к перелазу, таща внука за собой. – Нам пора назад.

– Но мы же еще не погуляли!

– Мы и так немало прошли. Скорее! Поспеши! Давай-ка посмотрим, кто первым добежит до дома.

Они перебрались через перелаз и бросились бегом по стерне; Джейми старался изо всех сил не отставать от бабушки. Они пробежали через фруктовый сад – мальчик ни разу не остановился, чтобы подобрать падалицы или попытаться залезть на одно из старых деревьев. Останавливаться было нельзя.

Когда они добрались до дорожки, ведущей к дому, Джейми совсем запыхался; дальше бежать он не мог и остановился в знак протеста против столь возмутительного поведения бабки. Ив не могла ждать: она подхватила его на руки и бросилась вперед, не отягощенная своей ношей, почти не замечая ее.

Наконец она оказалась перед задней дверью и, даже не сбросив грязные сапоги, влетела в дом. В теплой кухне сидел в коляске малыш; миссис Купер, стоя у раковины, чистила картошку. Она обернулась, услышав ее шаги, и в этот самый момент зазвонил телефон. Ив поставила Джейми на пол и кинулась к аппарату. Еще один звонок, и вот она уже сжимает трубку в руках.

– Да!

– Ив, это Дэвид. Все позади. Все хорошо. У нас родился еще один мальчик. Роды были довольно сложные, но он крепенький и здоровый, и Джейн тоже в порядке. Она немного устала, так что ее уложили в постель, но сегодня после обеда вы сможете ее увидеть.

– Ох, Дэвид…

– Вы не могли бы позвать к телефону Джейми?

– Ну конечно.

Она протянула трубку внуку.

– Это папа. У тебя родился братик. – Ив повернулась к миссис Купер, которая так и стояла с ножом в одной руке и картофелиной в другой. – У нее все в порядке, миссис Купер, дорогая. Все в порядке! – Ей захотелось схватить миссис Купер в объятия и расцеловать ее румяные щеки. – Она родила мальчика, все прошло хорошо. Она здорова… и…

Больше она ничего не могла сказать. И миссис Купер больше не видела, потому что глаза ее внезапно наполнились слезами. Ив никогда не плакала и не хотела, чтобы Джейми видел ее в слезах, поэтому она просто развернулась, оставив миссис Купер стоять посреди кухни, и вышла тем же путем, которым только что пришла, в сад, в бодрящее холодное утро.

Все было позади. Она испытывала такое облегчение, что казалась себе невесомой, – у нее было такое чувство, что, стоит ей чуть-чуть оттолкнуться от земли, и она взлетит на добрых десять, а то и двадцать футов. Она одновременно смеялась и плакала, и это само по себе было смешно, поэтому она полезла в карман за носовым платком, высморкалась и вытерла глаза.

Двенадцать белых лебедей. Хорошо, что Джейми оказался рядом с ней, иначе она бы всю жизнь подозревала, что это невероятное зрелище было лишь плодом ее разгулявшегося воображения. Двенадцать белых лебедей. Она видела, как они прилетели с моря и скрылись за холмами. Навсегда. Больше такого не повторится.

Ив посмотрела в пустое небо. Оно затянулось облаками – наверное, вот-вот пойдет дождь. В этот самый момент первые холодные капли упали ей на лицо. Она засунула руки поглубже в карманы пальто и пошла обратно в дом звонить мужу.