Текст книги "50 Приемов Письма"

Автор книги: Рой Питер Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

№ 11: Посторониться или покрасоваться

Когда новость или предмет очень серьезный – преуменьшайте. Когда тема наименее серьезная – преувеличивайте.

Джорж Оруэлл писал: «Хорошее письмо, как окно». Лучшая проза обращает внимание читателя на мир, который она описывает, а не на эрудицию автора ее создавшего. Когда мы созерцаем горизонт за окном, мы не замечаем раму. И все-таки, рама ограничивает то, что мы видим, как писатель ограничивает наше видение истории.

Большинство писателей имеют по крайней мере две позиции. Одна говорит: «Не обращайте внимания на автора за сценой. Смотрите только на созданный им мир». Другая заявляет без тени смущения: «Смотрите, как я вытанцовываюсь. Разве я не умница?» В риторике две эти позиции имеют название. Первая называется преуменьшение или умолчание [13]13
  Умолчание – это оборот речи, заключающийся в том, что автор сознательно не до конца выражает мысль, предоставляя читателю (или слушателю) самому догадываться о невысказанном. (Розенталь Д. Э. Практическая стилистика русского языка, 1998).


[Закрыть]. Вторая – преувеличение или гипербола.

Вот простой прием, который я использую. Чем серьезнее и напряженнее тема, тем больше самоустраняется автор, создавая впечатление, будто история «рассказывает себя сама». Если тема игрива и незначительна, автор может показать себя. Итак, посторониться или покрасоваться.

Рассмотрим вступление к известной книге Джона Херси [John Hersey] «Хиросима»:

«Ровно в 8.15 утра шестого августа 1945 года по японскому времени, в тот самый момент, когда над Хиросимой взорвалась атомная бомба, мисс Тошико Сасаки, клерк в отделе персонала компании «East Asia Tin Works», только присела за стол в офисе завода и повернулась, чтобы заговорить с девушкой за соседним столом».

Эта книга, которую многие называют самой значительной работой в публицистике XX века, начинается с самых ординарных обстоятельств, указания времени и даты и описания двух женщин, собирающихся заговорить. Взрыв бомбы практически спрятан внутри предложения. Поскольку мы можем представить, какой ужас последовал, умаление Херси охлаждает.

В 1958 году Р. М. Маколл [R. M. Macoll], английский журналист, писал о казни мужчины и женщины в Саудовской Аравии. Мужчине быстро и четко отрубили голову, а женщину ожидала более жестокая участь:

«Теперь притащили женщину. Вместе с мужчиной они убили ее бывшего мужа. Как и мужчине, ей меньше тридцати и она красивая.

Ей также зачитали приговор, пока она стояла на коленях. Затем вперед выступил палач с деревянной дубинкой и нанес ей сто ударов по плечам.

Когда избиение закончилось, женщина завалилась набок.

После этого, появился грузовик, нагруженный камнями, и вывалил свой груз в кучу. По сигналу принца толпа рванула и начала забрасывать женщину камнями до смерти.

Трудно определить, как она переносила последнюю и ужасную пытку, так как ее лицо было покрыто паранджой, а рот заткнут кляпом».

Я легко могу представить вариант этого пассажа, написанный гневно и с отвращением, но я считаю простое описание происходящего живым и трогающим, оно оставляет место для моей собственной эмоциональной и интеллектуальной реакции, что это жестокое и нетипичное наказание придумано для того, чтобы женщины знали свое место.

Давайте противопоставим такое умолчание колкому стилю журналиста «Assosiated Press» Сола Петта [Saul Pett], который создал следующее описание колоритного мэра Нью-Йорка Эда Коха [Ed Koch]:

«Он самое свежее произведение в Нью-Йорке со времен рубленой печенки, смешение метафор о политике, антитеза шаблонного лидера, неподконтрольный, открытый, неблагоразумный, спонтанный, забавный, напористый, независимый от политических блоков, некрасивый, немодный, и в то же самое время, харизматичный человек, странным образом в ладу с собой во враждебном месте, мэр, который управляет самым большим Вавилоном страны с нескрываемой радостью».

Проза Петта бьет через край, свежая струя, каким и был сам мэр. Хотя региональные политики и могут быть серьезной темой, данный контекст позволяет Петту дать феерический обзор.

Талантливый дока-автор, по словам Анны Квиндлен [Anna Quindlen], «может дописаться до первой полосы», как сделал репортер-расследователь Бил Нотингем [Bill Nottingham], когда редактор поставил его освещать местную телеигру для детей «Произнеси по буквам» [14]14
  Популярная телеигра «Spelling bee», в которой дети должны без запинки и как можно быстрее произносить по буквам трудные слова.


[Закрыть]: «Тринадцатилетний Лэйн Бой [Lane Boy]в произнесении по буквам то же, что Малыш Билли [15]15
  Малыш Билли – реальная историческая фигура, культовый бандит времен Дикого Запада, был застрелен шерифом, когда ему еще не было двадцати двух лет. Убил людей больше, чем ему было лет.


[Закрыть]в криминальных разборках – стальные нервы и собранная точность».

Чтобы понять разницу между преуменьшением и преувеличением, вспомните разницу между двумя фильмами Стивена Спилберга [Steven Spielberg]. В «Списке Шиндлера» Спилберг скорее намекает на ужасы холокоста, чем показывает их в фильме. В черно-белой ленте он заставляет нас следить за жизнью и неизбежной смертью еврейской девочки в красном.

«Спасти рядового Райана» открывают жестокие и кровавые подробности военных действий на берегу Франции во время высадки в Нормандию, здесь есть изуродованные части тела и кровоточащие раны. Лично я предпочитаю более сдержанный подход, когда автор оставляет пространство для моего воображения.

Практикум

1. Ищите живые статьи, которые попали на первую полосу, хотя и не добирают с точки зрения «новостийности». Обсудите, как они написаны.

2. Просмотрите материалы, написанные после трагедии 11 сентября. Какие материалы кажутся Вам «сдержанными», а какие «перенасыщенными»?

3. Почитайте юмористические рассказы таких авторов, как Вуди Ален [Woody Allen], Рой Блоунт Мл. [Roy Blount Jr.], Дэйв Барри [Dave Barry], С. Дж. Перлман [S. J. Pearlman] или Стив Мартин [Steve Martin] [16]16
  Американские комики.


[Закрыть]. Ищите и гиперболы и литоты [17]17
  Литота – это выражение, содержащее, в противоположность гиперболе, непомерное преуменьшение размера, силы, значения и т. д.


[Закрыть].

№ 12: Контролируйте ритм

Контролируйте ритм статьи, изменяя длину предложений.

Длинные предложения создают течение, которое несет читателя по реке понимания. Этот эффект Дон Фрай [Don Fry] называет «ровное продвижение». Или жмите на тормоза.

Автор контролирует темп статьи – медленный, быстрый или нечто среднее – и варьирует длину предложений, чтобы создать музыку, ритм статьи. Хотя метафоры на тему музыки и скорости могут показаться туманными начинающему писателю, их можно понять, задавая практические вопросы. Какой длины предложение? Где запятая, где точка? Сколько точек должно быть на абзац?

Люди пишущие называют три веские причины, чтобы замедлить темп статьи:

– Объяснить сложное.

– Создать напряжение.

– Сосредоточиться на переживаниях.

Рассмотрим этот необычный лид к статье о городском бюджете:

«Вы живете в Санкт-Петербурге (штат Флорида)? Хотите помочь потратить 548 миллионов долларов?

Это деньги, которые Вы платите в виде налогов и сборов правительству. Вы избираете местную власть, и, как Ваши избранники, они готовы выслушать Ваши идеи о том, куда потратить деньги.

Мэр Рик Бэйкер [Rick Baker]и его команда уже решили, как бы они потратили эти деньги. В семь часов вечера в четверг Бэйкер будет просить согласия Городского совета. А члены Совета выскажут свои идеи.

У вас есть право высказаться на этом собрании. Каждый житель получит три минуты, чтобы сказать Совету и мэру, что он или она думает.

Но зачем Вам это делать?

Затем. Как город потратит эти деньги, повлияет на многое, что Вас волнует».

Не каждый журналист одобрит такой стиль применительно к теме правительства, но автор, Брайан Гилмер [Bryan Gilmer], завоевывает доверие тем, что я называю «предельная ясность». Гилмер облегчает начало чтения, используя короткие предложения и абзацы. Точки дают читателю время, чтобы вникнуть. В то же время, такая форма позволяет имитировать живой разговор.

Но ясность не единственный повод писать короткими предложениями. Давайте взглянем на драматизм и силу эмоций, то, что многие называют эффект «Иисус плакал». Чтобы передать бесконечную печаль Иисуса при известии о смерти Лазаря автор Библии написал самое короткое предложение – из двух слов: «Иисус плакал» [18]18
  Эту фразу как пример лучшего репортажа привел герой книги «Вторая древнейшая профессия» Роберта Сильвестра: «Самый великолепный газетный очерк, который когда-либо был написан, вы найдете в Библии. Он состоит из двух слов: «Иисус плакал», – этим все сказано. Перед вами вся картина. Тут нечего прибавить». (прим. пер.).


[Закрыть].

Я осознал силу длины предложений, когда прочел знаменитое эссе Норманна Мэйлера [Norman Mailer] «Смерть Бенни Парета» [Benny Paret]. Мэйлер всегда писал о боксе, и в этом эссе он описывает, как претендент на победу Эмиль Гриффит [Emile Griffith]забил Бенни Парета до смерти на ринге после того, как последний усомнился мужественности Гриффита.

Репортаж Мэйлера захватывает, мы оказываемся на ринге, чтобы стать свидетелями ужасных событий:

«Парет оказался зажат в углу. Пытаясь увернуться, его левая рука и голова запутались в верхней веревке. Гриффит был тут как тут, как кошка, готовый растерзать огромную зажатую крысу. Он нанес 18 ударов кряду, на что ушло три-четыре секунды; все время атаки Гриффит издавал сдерживаемое хныканье, его правая рука ходила, как поршень, который прорвался сквозь картер двигателя или как бейсбольная бита, крушащая тыкву».

Обратите внимание на ритм, созданный Мэйлером. Он начинает абзац тремя короткими предложениями, завершая развернутым предложением с метафорой движения и насилия.

По мере того, как становится ясно, что травмы Парета фатальны, предложения у Мэйлера становятся короче и короче:

«Местный врач запрыгнул на ринг. Он наклонился. Он оттянул веко Парета. Посмотрел на выкатившиеся белки. И дал глазам закрыться. Но они поддерживали жизнь Парета достаточно, чтобы довезти его до больницы, где он протянул еще несколько дней. Он был в коме. Он уже не вышел из нее. Если бы он жил, он был бы растением. Его мозг был вынесен».

Все это драматизм. Все это эмоциональная сила. Все это короткие предложения.

В книге «1985» Гари Провост [Gary Provost] создал следующую демонстрацию того, что происходит, когда автор экспериментирует с длиной предложений:

«В этом предложении пять слов. А вот еще пять слов. Предложения из пяти слов хорошие. Но несколько подряд становятся монотонными. Смотрите, что с ними происходит. Такое письмо становится скучным. Его звук становится ровно однообразным. Это звучит, как заевшая пластинка. Ухо требует от вас разнообразия.

Теперь послушайте. Я изменяю длину предложения, и я создаю музыку. Музыка. Письмо поет. У него приятный ритм, мелодика, гармония. Я использую короткие фразы. И я использую фразы средней длины.

А иногда, когда я уверен, что читатель отдохнул, я увлеку его фразой подлиннее, фразой, полной энергии, фразой-крещендо, с барабанной дробью, с ударами тарелок, со звуками, которые говорят: послушай, это что-то важное».

Итак, пишите, комбинируя длинные, средние и короткие предложения.

Создавайте звуки, приятные для слуха читателя.

Не пишите просто слова. Пишите музыку.

Практикум

1. Просмотрите несколько Ваших последних работ, анализируя длину предложений. Комбинируя предложения или разделяя их, попробуйте создать ритм, сообразный теме и тону статьи.

2. Когда читаете любимых авторов, обращайте внимание на чередование длины предложений. Выделите «сильные» очень короткие и очень длинные предложения.

3. Большинство авторов думают, что короткие предложения подгоняют читателя, но я утверждаю, что они замедляют чтение, что все точки – это знаки «стоп». Обсудите эту проблему с коллегами, пришли ли Вы к единому мнению.

4. Почитайте детские книги, особенно для самых маленьких. Посмотрите, сможете ли Вы оценить эффект от изменения длины предложения.

№ 13: Показывайте и рассказывайте

Хорошие авторы поднимаются и спускаются по лестнице абстракции. Внизу окровавленные ножи, четки, обручальные кольца, бейсбольные карточки. Наверху – слова, которые обращаются к высоким смыслам, такие как «свобода» и «грамотность». Помните о середине лестницы – о ступеньках, где притаились «бюрократия» и «общественность».

В этом месте учителей называют «инструктирующими единицами».

Лестница абстракции остается одной из наиболее полезных моделей мышления и письма, когда-либо созданных. Популяризированная С. И. Хайакавой [S. I. Hayakawa] в книге 1939 года «Язык в действии» [Language in Action], лестница была принята и усовершенствована сотней способов, чтобы помочь людям думать ясно и доносить смысл.

Самый простой способ разобраться с этим приемом – это начать с самого названия. Лестница абстракции. Название состоит из двух существительных. Первое – «лестница», специальное приспособление, которое можно увидеть, подержать в руках и залезть на него. Это можно ощутить. С помощью лестницы можно что-то делать. Приставить к дереву, чтобы спасти Вашего кота по кличке Вуду. Низ лестницы опирается на конкретный, «бетонный» язык фактов. Бетон жесткий, вот почему, когда падаешь с вершины лестницы, можно сломать ногу.

Второе слово – «абстракция». Его нельзя съесть, нельзя понюхать или измерить. Его трудно привести в качестве примера. Оно обращается не к чувствам, а к интеллекту. Это идея, которая требует объяснения на примерах.

Раннее эссе Джона Апдайка начинается так: «Мы живем в эру ненужных изобретений и негативных усовершенствований». Язык общий и абстрактный, почти наверху нашей лестницы. Он провоцирует нашу мысль, но какое конкретное доказательство наводит Апдайка на такое заключение? Ответ во втором предложении: «Возьмем пивную банку». А конкретнее, Апдайк жалуется, что изобретение банки с быстрой открывалкой разрушило подлинный опыт питья пива. «Открывалка» и «пиво» находятся в самом низу лестницы, «подлинный опыт» – наверху.

Мы получили этот языковой урок еще в детском саду, когда играли в «Покажи и расскажи». Когда мы показывали классу бейсбольную карточку с изображением Микки Мантла [Mickey Mantle] 1957 года, мы находились внизу лестницы. Когда мы рассказывали ребятам о том, каким великим для Микки был сезон 1956 года, мы начинали взбираться по лестнице вверх, по направлению к значению «величие».

Давайте представим образованного репортера, которому нужно осветить собрание местного школьного совета. Возможно, тема обсуждения новый список книг, обязательных для чтения. Вряд ли репортер услышит историю малышки Бесси Джонс, третьеклассницы в классе миссис Гриффит в начальной школе Галфпорта [Gulfport]. Девочке придется еще раз проучиться в третьем классе, так как она не прошла государственный тест по чтению. Бесси рыдала, когда мама показала ей результат теста.

Вряд ли он услышит и членов школьного совета, поднимающихся к вершине лестнице, чтобы обсудить «важность уровня грамотности в образовании, выборе призвания и гражданстве».

Язык школьного совета возможно застрянет на середине лестницы: «сколько потребуется инструктирующих единиц, чтобы выполнить объем и последовательность списка?» – может спросить эксперт по обучению. Кэролин Мэйтален, отличный педагог из Южной Каролины, учила меня: когда журналисты создают прозу, которую читатель не может ни увидеть, ни понять, они застряли на половине лестницы.

Давайте посмотрим, как хорошие авторы перемещаются вверх и вниз по лестнице абстракции. Разберем Лид Джонатана Бора [Johnathan Bor] об операции по пересадке сердца: «Здоровое семнадцатилетнее сердце качает дар жизни в тридцатичетырехлетнем Брюсе Мюррее после четырехчасовой операции по пересадке сердца, которая прошла в пятницу, по словам врачей, без сучка и задоринки». Это сердце в самом низу лестницы – второго такого сердца нет нигде в мире – но кровь, которую оно качает, обозначает нечто большее – «дар жизни». Такие движения вверх по лестнице отрывают от земли, создают эффект, который многие авторы называют «возвышение».

Один из великих американских писателей о бейсболе – Томас Бозвелл [Thomas Boswell] – написал эссе о старении атлетов:

«Уборщики приходят в полночь, крадутся по едва освещенному пустому полю с ленивыми метлами и томными, поливальными шлангами. Весь сезон они убирают мертвые остатки игры. Теперь, в угасающие дни сентября – октября, они пришли забрать души бейсбола.

Возраст – дворник, травма – его метла.

Вперемежку с отправляющимися в помойную кучу, мы найдем наших старых друзей, которых задвинули в мусорную корзину истории бейсбола».

Абстрактные «мертвые остатки» очень скоро становятся видимыми «использованными пивными стаканами» и «перемазанными горчицей обертками». А уборщики с вполне реальными метлами и шлангами трансформируются в смерть с косой в поисках бейсбольных душ.

Метафора и уподобление помогают нам понять абстракцию через сравнение с конкретными вещами. «Цивилизация – это река с берегами,» – писал Вилл Дюрант [Will Durant], задействуя оба конца лестницы. «Река иногда полна крови от убийств, воровства, криков и прочих действий, которые обычно записывают историки; в то время, как на берегах реки, незаметно люди строят дома, занимаются любовью, растят детей, поют песни, сочиняют стихи и даже вырезают фигурки. История цивилизации – это история берегов. Историки пессимисты, потому что игнорируют берега ради реки».

Практикум

1. Прочтите статью в газете или журнале с лидом-историей, за которым следует «заумный» абзац, объясняющий, к чему все это. Заметьте, изменяется ли характер языка от конкретного к абстрактному.

2. Найдите статьи о бюрократии и общественности, которые, на Ваш взгляд, застряли в середине лестницы абстракции. Что нужно переделать (спуститься или подняться по лестнице), чтобы читатель смог увидеть или понять?

3. Послушайте слова песен, чтобы услышать, как язык двигается по лестнице абстракции. «Свобода лишь еще одно слово для тех, кому нечего терять». Или «Война? Для чего она хороша? Совсем не для чего». Или «Я люблю большие попки и я не могу врать…» Обратите внимание, как конкретные слова используются в музыке для выражения абстрактных понятий: любовь, надежда, желание и страх.

4. Перечитайте свои работы и попробуйте описать в двух-трех словах, о чем эта статья «на самом деле». О дружбе, о потере, о наследстве, о предательстве? Есть ли средства сделать эти понятия доступнее читателю?

5. Задайте в Google поиск на слова «лестница абстракции».

№ 14: Интересные имена

Помните, что писатели и журналисты, благодаря тренировке и особенностям характера, клюют на людей с интересными именами и места с необычными названиями.

Тяготение к интересным именам, строго говоря, не прием, но условие, такое приятное литературное добавление. Я как-то написал статью об имени З. Зайзор [Z. Zyzor] – последнем имени в телефонном справочнике жителей Санкт-Петербурга, штат Флорида [19]19
  Z – последняя буква латинского алфавита (прим. пер).


[Закрыть]. Имя оказалось вымышленным, когда-то давно его придумали работники почты, чтобы в случае необходимости, родственники могли позвонить им, просто набрав последний номер в телефонной книге. Что привлекло мое внимание? Имя. Я подумал, что скрывает «З»: Зельда Зайзор, Зорро Зайзор? Каково это быть всегда последним в списке фамилий?

Беллетристы, естественно, придумывают имена своим героям, имена, которые становятся настолько привычными, что превращаются в часть нашего культурного воображения: Рип Ван Винкль [Rip Van Winkle] [20]20
  Герой одноименной новеллы Вашингтона Ирвина (Washington Irving), первая половина XIX века (прим. пер).


[Закрыть], Икабод Крэйн [Ichabod Crane] [21]21
  Герой новеллы Вашингтона Ирвина (Washington Irving) «Легенда спящей долины». По этому произведению снят фильм «Сонная лощина» (прим. пер).


[Закрыть], Эстер Принн [Hester Prynne] [22]22
  Героиня романа Натаниэля Гортона (Nathaniel Hawthorne) «Алая буква», 1850 г. (прим. пер).


[Закрыть], Капитан Ахаб [Captain Ahab] [23]23
  Герой романа Германа Мелвилла «Моби Дик» (прим. пер).


[Закрыть], Исмаил [Ishmael] [24]24
  Герой одноименного романа Дэниэла Квинна (Daniel Quinne), 1991 г. (прим. пер).


[Закрыть], Гекльберри Финн [Huckleberry Finn] [25]25
  Герой книги Марка Твена «Приключения Гекльберри Финна» (прим. пер).


[Закрыть], Холден Колфилд [Holden Caulfield] [26]26
  Главный герой романа «Над пропастью во ржи» Дж. Селенджера (прим. пер).


[Закрыть].

Спорт и развлечения – вот неистощимый колодец интересных имен: Бэйб Рут [Babe Ruth], Джэки Робинсон [Jackie Robinson], Микки Мантл [Mickey Mantle] [27]27
  Звезды американского бейсбола (прим. пер).


[Закрыть], Зола Бадд [Zola Budd] [28]28
  Легкоатлетка, бегунья на среднюю дистанцию (прим. пер).


[Закрыть], Джонни Юнитас [Johnny Unitas], Джо Монтана [Joe Montana] [29]29
  Легендарные квотербеки, американский футбол (прим. пер).


[Закрыть], Шакил О'Нил [Shaquille O'Neal], Спайк Ли [Spike Lee] [30]30
  Известные баскетболисты (прим. пер).


[Закрыть], Мэрлин Монро [Marilyn Monro], Элвис Пресли [Elvis Presley].

Авторов влечет к историям, которые происходят в городах с интересными названиями:

– Киссимии [Kissimmee [31]31
  В переводе с англ. звуки напоминают «Поцелуй меня»


[Закрыть]], Флорида

– Баунтифул [Bountiful [32]32
  В переводе с англ. – щедрый, обильный (прим. пер).


[Закрыть]], Юта

– Интеркорс [Intercourse [33]33
  В переводе с англ. – соитие (прим. пер).


[Закрыть]], Пенсильвания

– Муз Джоу [Moose Jaw [34]34
  В переводе с англ. – челюсть лося (прим. пер).


[Закрыть]], Саскачеван

– Форт Додж [Fort Dodge [35]35
  В переводе с англ. – форт хитрости(прим. пер).


[Закрыть]], Айова

– Опп [Opp [36]36
  В переводе с англ. – сокращение от 'противоположный'(прим. пер).


[Закрыть]], Алабама

Но лучшие имена, словно по мановению волшебной палочки, принадлежат реальным людям, которые попадают в новости. Лучшие репортеры замечают и используют преимущество совпадений имени и обстоятельств.

Статья в «Балтимор Сан» [Baltimore Sun] повествует печальную историю женщины, чья привязанность к мужчине привела к смерти двух ее дочерей. Мать звали Сьерра Сван [Sierra Swan [37]37
  В переводе с англ. – лебедь (прим. пер).


[Закрыть]]. Несмотря на лирическое имя, вызывающее образ естественной красоты, она разлагалась в мрачной обстановке, «где героин и кокаин продаются на обочине, под пустыми взглядами заколоченных окон». Автор проследил ее падение не в лапы наркотиков, а «попадание под влияние сожителя Натаниэля Бродвея [Nathaniel Broadway [38]38
  В переводе с англ. – широкая дорога. Также название улицы в Нью-Йорке, где расположены лучшие театры (прим. пер).


[Закрыть]]».

Сьерра Сван. Натаниэль Бродвей. Писатель не смог бы придумать имена более подходящие и интересные.

Я наугад открыл записную книжку и обнаружил следующие имена на следующих друг за другом страницах:

– Даниэлла Молл [Danielle Mall]

– Чарли Малетт [Charlie Mallette]

– Холлис Малликоат [Hollis Mallicoat]

– Илир Молкази [Ilir Mallkazi]

– Эва Мало [Eva Malo]

– Мэри Малуф [Mary Maloof]

– Джо Малпигли [Joe Malpigli]

– Джон Мамагона [John Mamagona]

– Лакмика Манаваду [Lakmika Manawadu]

– Кай Манг [Khai Mang]

– Рудольф Манго [Rudolph Mango]

– Людвиг Мангольд [Ludwig Mangold]

Имена иногда дают предысторию, снабжая нас этническими данными, темой поколений и свойствами характера (Великолепный американский теолог Мартин Марти [Martin Marty], обладая недюжинным чувством юмора, говорил о себе как о «Марти Марти»).

Интерес автора к именам часто перекидывается на предметы. Роальд Дал [Roald Dahl], снискавший популярность как автор романа «Чарли и шоколадная фабрика», вспоминает свое детство в магазинах конфет, где он мечтал о сладостях: «Глаза быка» и старомодные леденцы «Уловка [39]39
  Черно-белый леденец со вкусом перечной мяты (прим. пер).


[Закрыть]», и Клубничная карамелька, и Мятные льдинки, и Кислотные леденцы, и Грушевые леденцы, и Лимонные леденцы… Моими любимыми были Шербет-сосулька и Лакричные шнурки. А что уже говорить о «Гобстопперах» [40]40
  Твердый круглый леденец (прим. пер).


[Закрыть]и «Щекотке в носу».

Сложно найти писателя с большим интересом к именам, чем Владимир Набоков. Возможно, из-за того, что он писал и по-русски, и по-английски и серьезно занимался бабочками, Набоков расчленял слова и образы, выискивая глубинные смыслы. Его величайший антигерой, Гумберт Гумберт, начинает рассказ о Лолите этим незабываемым абзацем:

«Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.

Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятьях она была всегда: Лолита».

В великом и скандальном романе Набоков приводит алфавитный список одноклассниц Лолиты, начиная с Грации Анджель и заканчивая Леной Шленкер [41]41
  Делая русский перевод с английского оригинала, Набоков творчески переработал имена собственные на русский манер. Абсолютного совпадения русского и английского текстов нет (прим. пер).


[Закрыть]. Роман буквально становится справочником американских названий местечек, начиная с того, как мы называем гостиницы: «все эти «Закаты», «Перекаты», «Чудодворы», «Красноборы», «Красногоры», «Просторы», «Зеленые Десятины», «Мотели-Мотыльки», – и заканчивая забавными надписями на туалетах: «Парни» – «Девки» (TM), «Иван да Марья», «Он» и «Она», и даже «Адам» и «Ева» [42]42
  См. пред. прим.


[Закрыть].

Что в имени тебе моем? Для внимательного автора, и пытливого читателя, ответ может быть шутка, подробность, обаяние, аура, характер, совпадение, психоз, осуществление, наследство, украшение, осуждение и обладание. В некоторых культурах, если я знаю и могу произнести Ваше имя – я владею Вашей душой.

Рампелстилтскин.

Практикум

1. В иудейско-христианской истории Создания Бог дарует человеку силу над другими созданиями: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей». Обсудите с коллегами религиозное и культурное влияние наречения имени, включая такие церемонии, как имя при рождении, имя при крещении, смена имени и брак. Не забудьте о кличках и псевдонимах. Как это может использовать писатель?

2. Дж. К. Роулинг – чрезвычайно популярный автор серии о Гарри Поттере. Среди ее многих талантов дар присваивания имен. Вспомните ее героев: Альбус Дамблдор или Сириус Блэк или Хеомиона Гранжер. И антагонист Гарри Поттера – Драко Малфой с приспешниками Краббом и Гойлом. Прочтите один из романов о Гарри Поттере, обращая особое внимание на грандиозную вселенную имен, выдуманных автором.

3. Начните записывать интересные, характерные имена и названия мест вокруг Вас в дневник.

4. В следующий раз, для статьи, проведите интервью с экспертом, который объяснит непонятные названия: цветы в саду, части двигателя, ветви семейного древа, породы кошек. Подумайте, как это можно использовать в тексте.