355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рой Медведев » Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи » Текст книги (страница 6)
Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 07:24

Текст книги "Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи"


Автор книги: Рой Медведев


Жанр:

   

Политика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Но если в западных странах строительство АЭС стало во второй половине 70-х гг. и в начале 80-х сворачиваться, то в СССР оно, напротив, начало расширяться. В конце 70-х гг. в нашей стране ежегодно вводилось в строй до двух миллионов киловатт атомных энергомощностей. К концу 1985 г. в СССР работали или строились 25 АЭС, и атомная энергетика давала в общую энергосистему страны до 10% всего количества произведенной электроэнергии. К 1990 г., как заявил на XXVII съезде КПСС Н.И. Рыжков, планировалось удвоить удельный вес выработки электроэнергии на атомных станциях. Планы 12-й пятилетки предусматривали строительство примерно 80 новых реакторов и 20 новых АЭС. С любой точки зрения Чернобыльская АЭС была одной из самых крупных в мире; здесь должны были работать 6 энергоблоков мощностью в 1 млн. киловатт каждый. Более мощный энергоблок в 1,5 млн. киловатт был построен пока только на Ингалинской АЭС в Литве. Однако ученые-атомщики вели подготовку к сооружению реактора с единичной мощностью в 2,4 млн. киловатт. Ни в одной стране мира не имелось пока еще реакторов с такой большой единичной мощностью. Но как обстояло дело с безопасностью на советских АЭС?

В Чернобыле, как и на большинстве советских АЭС, работали реакторы типа РБМК, которые были разработаны еще в конце 1940-х гг. и реализованы на первой АЭС в Обнинске. Как реакторы для АЭС они использовались только в СССР. На Западе такие реакторы использовались для наработки плутония. Преимущества реакторов такого типа заключались не в области технологии и безопасности, а в сфере экономики: эти реакторы были дешевле. Создание реакторов типа РБМК не требовало специальной машиностроительной базы, и на них можно было реализовать громадные единичные мощности. Это позволяло быстрее развернуть широкую сеть АЭС и получать более дешевую электроэнергию. Однако в реакторах РБМК при повышении температуры внутри реактора цепная реакция ускорялась, и это создавало опасность взрыва. Поэтому безопасность АЭС с такими реакторами осуществлялась не автоматически, а при посредстве строжайшего соблюдения технологической дисциплины. Иными словами, в работе АЭС чернобыльского типа был очень значителен «человеческий фактор».

Не только в западных странах, но и в СССР к началу 1980-х гг. умели делать и более безопасные реакторы типа ВВЭР. В этих реакторах безопасность была гарантирована самой физикой, так как при возрастании температуры цепная реакция в них автоматически затухала. Однако работа по внедрению реакторов типа ВВЭР шла медленно, так как их производство нуждалось в предварительном развертывании крупных предприятий с высокоспециализированным машиностроительным профилем. Этой цели должен был служить огромный завод «Атоммаш», строительство которого развернулось в г. Волгодонске Ростовской области еще в 1970-е гг. Но, как оказалось, строительная площадка под «Атоммаш» была выбрана неудачно, завод развивался медленно и к середине 1980-х гг. еще не вышел на проектную мощность. Но если даже на таком головном предприятии отрасли, как «Атоммаш», имелись крупные неполадки и аварии, порожденные торопливостью и халатностью проектировщиков и строителей, то кто мог гарантировать безопасность и безупречность работы на уже введенных в строй АЭС. Сомнения в надежности и стабильности атомных реакторов были у многих влиятельных людей. Различного рода аварии на советских АЭС происходили еще в 1950-е гг., но в отличие от западных стран они не становились достоянием печати и публики. Эта информация считалась секретной, и о ней знали лишь в кругу немногих «посвященных». Не катастрофы, но достаточно крупные аварии случались на Белоярской и на Ленинградской АЭС, да и в том же Чернобыле. На Армянской АЭС в 1982 г. произошла опасная авария, для ликвидации которой пришлось перебросить группу с Кольской АЭС – на самолете. Многие из этих аварий скрывались даже от работников отрасли. Когда Ю.В. Андропов начал в конце 1982 г. кампанию по наведению порядка и дисциплины в стране, то из ЦК КПСС было направлено в партийные организации большое, но конфиденциальное письмо, в котором имелась и такая фраза: «Только по счастливой случайности преступная халатность работников на одной из АЭС не привела к крупной катастрофе». За недостатки в строительстве «Атоммаша» и АЭС был снят с должности, исключен из партии и отправлен на пенсию заместитель Председателя Совмина СССР И. Новиков. Было решено учредить специальный Государственный Комитет при Совете Министров СССР по надзору за безопасностью работ на атомных электростанциях. Но всего за несколько недель до чернобыльской катастрофы одна из украинских газет опубликовала материалы, свидетельствующие о низком качестве работ и нарушении технологии как раз на строительстве Чернобыльской АЭС. Известно, что руководство Грузинской ССР под давлением общественности решило воздержаться от строительства АЭС на своей территории. Построенная в горной Армении на высоте более 1000 метров мощная АЭС стала не столько гордостью, сколько тревогой республики. В Армении была построена станция не типа РБМК, которую называли еще станцией «канального» типа, а более надежная станция типа ВВЭР, которую называли также станцией «корпусного» типа. По заверениям проектировщиков, такая станция способна выдержать землетрясения мощностью в 8 – 9 баллов. В тот же «чернобыльский» 1986 г. Армянская АЭС выдержала толчки в 4 – 5 баллов. Она выдержала и более мощное землетрясение в декабре 1988 г. в районе Спитака. Не выдержали, однако, нервы как у руководства, так и у населения Армении. В 1989 г. Армянская АЭС была остановлена и законсервирована на 10 лет.

Еще задолго до чернобыльской катастрофы многие из ученых-атомщиков пытались доказать, что разного рода тревоги населения, живущего недалеко от АЭС, ничем не оправданы. Один из создателей реакторов «канального» типа, академик Н.А. Доллежаль, утверждал еще в конце 1970-х гг., что атомные электростанции «являются самыми надежными и благополучными из всех промышленных предприятий». Конечно, этот руководитель обнинского НИКИЭТ знал об инцидентах и авариях на АЭС в США и в Англии. Но он уверял, что подобного рола аварии возможны лишь в капиталистических странах с их погоней за высокими прибылями, тогда как «у советских ученых нет иных интересов, кроме интересов народа. Поэтому принимаемые ими технические решения своей исходной посылкой всегда имеют сугубо гуманные цели» [23]23
  Коммунист. 1979. № 14. С. 22.


[Закрыть]
. Тем не менее сам Доллежаль советовал ответственным за то людям не увлекаться строительством АЭС в западных районах Союза. По его мнению, АЭС надо строить «крупными комплексами в районах с небольшой плотностью населения, меньшей дефицитностью и ценностью земель и хорошей обеспеченностью водными ресурсами» [24]24
  Там же. С. 27.


[Закрыть]
. Этим критериям не отвечала ни одна из построенных в СССР мощных АЭС как «канального», так и «корпусного» типа. Академик А.Е. Шейндлин, один из ведущих специалистов по теплоэнергетике, решительно заявлял всего за два года до чернобыльской катастрофы: «Атомные электростанции нашей страны абсолютно безопасны для населения окрестных районов. Так что никакого повода для беспокойства просто не существует. Преимущества атомной энергетики настолько наглядны, что тут нет и предмета для спора» [25]25
  Литературная газета. 9 мая 1984 г.


[Закрыть]
. Один из крупнейших экспертов в атомной энергетике, академик М.А. Стырикович, не соглашался все же со словами об «абсолютной безопасности» АЭС. Рассуждая на эту тему, он писал: «Конечно, можно говорить о возможности крупной аварии с выбросом радиоактивного содержания реактора, которое рассеется в окружающей местности, и при этом пострадает некоторое число людей вблизи станции. Ни один ученый не скажет, что такая авария не может произойти нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах. Однако для ее возникновения необходимо, чтобы, во-первых, взорвался прочный металлический корпус реактора, во-вторых, чтобы защитная оболочка, окружающая помещение, в котором находится этот корпус, не удержала продуктов взрыва (а она рассчитана как раз на такое удержание) и сама разорвалась и, в-третьих, чтобы три последовательные системы, поглощающие вырвавшийся пар, отказали. Расчеты показывают, что статистическая вероятность такой аварии при наличии, скажем, ста крупных атомных электростанций равняется одной крупной аварии в десять тысяч лет» [26]26
  Новый мир. 1984. № 11. С. 211.


[Закрыть]
. Но из текста этой публикации видно, что Стырикович имел в виду в данном случае именно «корпусные», а не «канальные» АЭС. Атомные реакторы, которые строились в Чернобыле, не имели прочного корпуса из нержавеющей стали. Именно поэтому атомная радиация в поврежденном четвертом блоке легко распространялась по всему помещению, нанося поражение дежурным по станции и пожарным. Да и все помещение для реакторов в Чернобыле не имело защитной оболочки, рассчитанной на удержание продуктов возможного взрыва. Здание реакторов было «прикрыто» крышей, которая загорелась сразу после взрыва, а частично рухнула в помещение реактора, создав множество дополнительных трудностей для ликвидаторов аварии. Отсутствие крепких и прочных защитных устройств считалось почему-то преимуществом реакторов типа РБМК. Даже в Большой Советской Энциклопедии можно было прочесть: «Установленные на первых АЭС уран-графитовые реакторы «канального» типа не имеют тяжелого, громоздкого стального корпуса. Строительство АЭС с такими реакторами представляется весьма заманчивым, поскольку оно освобождает заводы тяжелого машиностроения от изготовления стальных изделий больших габаритов. Корпус водо-водяного реактора имеет форму цилиндра диаметром 3 – 5 метров при толщине стенок в 100 – 250 мм» [27]27
  Ст.: Ядерная энергетика // БСЭ. M., 1978. Т. 30. С. 437.


[Закрыть]
. По такой упрощенной технологической схеме работали в СССР не только Чернобыльская и Ингалинская АЭС, но также Ленинградская, Курская и Смоленская АЭС. Более надежные «корпусные» АЭС были возведены под Воронежем, на Кольском полуострове и в Армении. Еще больше защитных систем имели «корпусные» АЭС, сооруженные при помощи СССР и ГДР в Финляндии, Румынии, Польше и Венгрии. Учеными разрабатывались и сверхнадежные системы реакторов, но к началу 1986 г. в СССР имелось лишь несколько небольших опытных АЭС с такими новыми системами.

После Чернобыля правительству страны пришлось все же остановить строительство новых АЭС всех типов. Работа тех станций, которые уже давали ток, продолжалась. Работали и уцелевшие реакторы в самом Чернобыле. Все усилия атомщиков были направлены на повышение надежности этих АЭС, на создание новых систем зашиты. Ко второй годовщине чернобыльской катастрофы отдел информации и международных связей Минатомэнерго СССР опубликовал доклад о проделанной работе, в котором, в частности, говорилось: «Чернобыльская авария была тщательно проанализирована. Разработан комплекс мероприятий, гарантирующий от повторения в будущем подобных катастроф. Прежде всего улучшены ядерно-физические характеристики самого реактора РБМК. Значительно повышено быстродействие систем защиты и регулирования. Эта операция возложена на автоматику, причем система многократно продублирована. Внесены изменения в технологический регламент управления оборудованием энергоблока. Проведены дополнительное обучение персонала станций и серьезная переаттестация каждого сотрудника АЭС. Запрещены любого рода нерегламентные испытания энергоблоков. Модернизированы системы управления защитой. Для погружения в активную зону стержней, гасящих нейтронный поток, требуется не 18 секунд, как раньше, а 12 секунд. Испытывается система, которая обеспечит полное погружение стержней за 2 секунды. Для абсолютно полной страховки возможных ошибок оператора на всех действующих в стране реакторах установлены дополнительные стационарные поглотители. Вывести их из активной зоны персонал не сможет просто технически. Если даже – предположим невероятное – персонал какого-либо энергоблока сейчас завяжет в узел такое же количество грубейших ошибок, как это было в Чернобыле, авария не произойдет» [28]28
  Аргументы и факты. 1988. № 20. С. 8.


[Закрыть]
. Сама обширность проводимых работ по устранению недостатков в атомной энергетике порождала множество слухов и подозрений, которые трудно было преодолеть. Прибавило слухов и неожиданное самоубийство академика В.А. Легасова, который не имел отношения к сооружению атомных реакторов типа РБМК, но очень помог ликвидации чернобыльской катастрофы в составе Правительственной комиссии.

Большая работа проводилась и по изучению последствий чернобыльской катастрофы на природу. Надо было лечить не только пострадавших людей, но и природу. Предполагались удаление верхнего слоя почвы с 800 тысяч гектаров, вырубка многих лесов, сооружение большого количества дамб для гидрологической изоляции наиболее зараженных территорий. В 1987 – 1988 гг. население было возвращено только в 14 наиболее благоприятных по радиационной обстановке населенных пунктов, но за пределами 30-километровой зоны. Общие размеры «мертвой зоны», которая была обнесена оградой, оказались большими, чем ожидалось вначале. Вокруг станции была построена специальная подземная стена – около 2 километров в диаметре и около 34 метров в глубину. Это было необходимо для сдерживания радиоактивных осадков от их распространения. Стена достигала непроходимых слоев глины. Огромные бетонированные ямы строились для захоронения удаленных верхних слоев почвы. Весьма серьезными были и последствия чернобыльской катастрофы для сельского хозяйства Белоруссии и Украины, а также ряда областей России. Разного рода ограничения в потреблении тех или иных продуктов затронули районы с общим населением 75 млн. человек. Невозможно учесть и общие потери населения и бюджета, связанные с лечением людей и компенсациями. Только в Российской Федерации в 2004 г. компенсации выплачивались более чем одному миллиону «чернобыльцев», главным образом тем, кто участвовал в разного рода работах по ликвидации самой катастрофы и ее последствий.

Уже в 1988 г. стало ясно, что строительство каких-либо новых АЭС в Советском Союзе придется отложить на несколько лет. Постепенно борьба и протесты против строительства атомных объектов стали частью формирующейся в стране демократической и националистической оппозиции. В этих условиях как М. Горбачеву, так и Н. Рыжкову пришлось отступить. Да и средств на сооружение новых АЭС и даже на достройку уже начатых у страны не было: начинался тяжелый экономический и финансовый кризис. К концу 1989 г. только в Советском Союзе на разных стадиях были прекращены проектно-изыскательские и строительные работы почти по 100 энергоблокам. Останавливались даже объекты, близкие к пуску. Так, например, в Нижнем Новгороде была законсервирована практически готовая к эксплуатации атомная станция, которая должна была снабжать электроэнергией и горячей водой весь этот почти 1,5-миллионный город. А между тем даже инспекция МАГАТЭ дала высокую оценку безопасности этой станции, без которой городу уже было жить трудно.

После распада Советского Союза российская атомная энергетика оказалась в кризисе. Многие АЭС работали, не получая денег за электроэнергию и месяцами не выплачивая заработную плату своим сотрудникам. Атомная отрасль выстояла в том числе и благодаря ее участию в строительстве атомных реакторов в Индии, Китае, Иране: эти заказы давали работу более чем 200 тысячам российских атомщиков, занятых во всем производственном цикле. Продолжали разрабатываться новые типы реакторов, в том числе конкурентоспособный проект АЭС с реактором ВВР-1500. Только в 1994 г. был введен в действие четвертый реактор ВВЭР-1000 на Балаковской АЭС. В последующие годы были достроены третий реактор ВВЭР-1000 на Калининской АЭС и пятый реактор РБМК-1000 на Курской АЭС. Возобновились работы на строительстве Смоленской и Ростовской АЭС. Армения, лишенная всех источников органического топлива, решила реактивировать Армянскую АЭС. Значительное переоборудование этой АЭС, состоящей из двух блоков ВВЭР-440, финансировалось армянской диаспорой. Введение первого из реакторов в эксплуатацию отмечалось в декабре 1995 г. как национальный праздник. В 2000 – 2005 гг. концерн «Росэнергоатом» вводил всего по одному новому энергоблоку в три года. Эти планы должны быть увеличены, хотя бы для того чтобы увеличить объемы замещения выбывающих из эксплуатации мощностей. На Урале начато строительство реактора на быстрых нейтронах БН-800, который считается наиболее безопасным. Он будет построен рядом с реактором БН-600, который работает здесь уже более 20 лет. В целом атомная отрасль стала одной из самых крупных в России – и как научный, и как промышленный, и как оборонный, и как энергетический центр. В конце сентября 2005 г. эта отрасль отмечала свое 60-летие, и день 28 сентября был объявлен Днем работников атомной промышленности. Именно в этот день в 1942 г. было подписано постановление Государственного Комитета Обороны «Об организации работ по урану». Система атомной энергетики начала медленно восстанавливаться и во многих западных странах, где она была также надолго прервана. Вступили в новый цикл и научные разработки по созданию мощных термоядерных реакторов. Большой опытный центр для таких разработок создается во Франции – при участии многих стран, включая и Россию. Однако в самом Чернобыле под давлением западных стран все работавшие и после 1986 г. реакторы были все же остановлены. Сооруженный 20 лет назад саркофаг нуждается в тщательном обследовании, и есть проекты и предложения возвести и вокруг него новый, более крепкий и надежный саркофаг. Решить все эти проблемы собственными силами независимая теперь Украина не может, а обещания разного рода западных фондов остаются по большей части на бумаге. Постепенно «мертвая зона» под Чернобылем стала одним из популярных маршрутов для «экстремального туризма» – на тысячах гектаров лесов, полей и болот здесь можно встретить зверей и птиц, которые давно уже занесены в Красную книгу. Вернулась сюда и часть жителей – по собственной инициативе: жить на чужбине им оказалось труднее, хотя там и нет радиации.

Культура и идеология в 1985 – 1986 гг.

Приход к руководству новых лидеров, а также ряд выступлений М.С. Горбачева породили немалые ожидания в кругах творческой интеллигенции, в эмиграции, в кругах диссидентов. Но уже через год большая часть подобного рода ожиданий и иллюзий стала рассеиваться. Совещания по проблемам идеологии и культуры проводил Егор Лигачев, и на этих собраниях не звучало никаких новых установок. Вместе с Раисой Максимовной М. Горбачев часто посещал московские театры, но выбирал только классические постановки. Ничего нового не случилось в 1986 г. и в жизни кино. На экраны вышел фильм «Победа», который готовился к 40-летию дня Победы. Но это был обычный парадный фильм. Был разрешен к прокату и фильм «Агония» – о последних месяцах Российской империи. Но и этот фильм не поднимал никаких проблем и прошел незаметно. М. Горбачев отказался встретиться с главными редакторами «Литературной газеты» и журнала «Огонек» А. Чаковским и А. Софроновым, которых считали консерваторами. Но Горбачев отложил, сославшись на занятость, и встречу с главным режиссером МХАТа О. Ефремовым, которого считали либералом. Доклад М.С. Горбачева на торжественном собрании в Кремлевском дворце съездов к 40-летию Дня Победы был обычным продуктом бюрократического коллективного творчества. Бурными аплодисментами зала было встречено упоминание о руководящей роли ЦК ВКП(б) и ГКО «во главе с Генеральным секретарем ЦК ВКП(б) Иосифом Виссарионовичем Сталиным». Однако в это же время были отклонены предложения о возвращении городу Волгограду его прежнего наименования «Сталинград», а также о переименовании одного из районов Москвы в «Сталинградский район».

Изменения в области культуры, которые происходили в 1986 г., были весьма незначительными, однако для многих из нас был важен тогда любой намек или акцент. На VIII съезде писателей СССР даже Сергей Михалков говорил о «всеобъемлющей и всепобеждающей серости, под знаком которой прошел целый период истории нашей литературы». Руководство ССП было обновлено. В правлении остались Г. Марков и Ю. Бондарев, но сюда вошли также Чингиз Айтматов, Григорий Бакланов, Василь Быков и Сергей Залыгин. Из художественных произведений, опубликованных в 1986 г., наибольшее внимание публики и критики привлекли повесть Виктора Астафьева «Печальный детектив» и роман Чингиза Айтматова «Плаха». Но для многих из нас наиболее важным литературным событием 1986 г. была публикация романа Александра Бека «Новое назначение». Рукопись этого романа я читал еще в 1965 г. по просьбе писателя, который умер в 1972 г. Лишь за несколько дней до смерти, уже на больничной койке, А. Бек смог увидеть зарубежное русское издание своего романа. Но теперь роман был опубликован в журнале «Знамя» – по предложению заместителя главного редактора Владимира Лакшина, хорошо знавшего громадные, но не использованные запасы советско-российской литературы.

Более существенный поворот происходил в Союзе кинематографистов, V съезд которого существенно обновил руководство Союза. Во главе Союза кинематографистов теперь оказался Элем Климов, который настоял на выходе в прокат многих фильмов, которые были уже сделаны раньше, но по разным причинам не показывались зрителям в 1965 – 1985 гг. Одно это решение казалось тогда и смелым, и необычным и для чиновников, и для деятелей кино, и для зрителей. К осени 1986 г. в Грузии был уже создан фильм «Покаяние» режиссером Тенгизом Абуладзе. Однако этот фильм не был разрешен к прокату, и его показали только немногим деятелям московской интеллигенции на закрытых и полузакрытых просмотрах – в Доме журналиста, в Доме кино, в Доме театральных работников, в Доме литераторов. Но такие просмотры бывали и раньше – и западных, и некоторых советских фильмов.

Быстрее – и к худшему – менялась театральная жизнь Москвы и некоторых других городов. На протяжении вот уже более десяти лет советский театр переживал явный упадок. Отошли в прошлое относительно либеральные 1960-е гг. В эмиграции оказались Юрий Любимов, а также Мстислав Ростропович, Галина Вишневская и многие менее известные сценаристы, артисты, музыканты, режиссеры. Посещаемость театров сокращалась, и новых театров и концертных залов, естественно, никто не строил. В 1980 г. в стране было уже более 100 театров, которым удалось реализовать только 50% билетов на свои представления. В 1984 г. только в РСФСР театры посетило на один миллион меньше зрителей, чем в 1983 г. [29]29
  Театр. 1986. № 4. C. 57.


[Закрыть]
. Это объяснялось не конкуренцией кино или телевидения, а низким уровнем работы театра и скучными постановками. Перелом начался только в сезон 1985/1986 гг. Посещаемость театров стала расти, и явный успех имели более 20 новых постановок. Премьеры новых спектаклей проходили, как правило, в Москве, но пьесы потом быстро включались в репертуар и многих провинциальных театров. Три постановки сезона обрели не только художественный, но и политический резонанс. Первым был спектакль «Серебряная свадьба» в МХАТе по пьесе А. Мишарина и в постановке Олега Ефремова. Сюжет спектакля был несложен, но для конца 1985 г. весьма актуален. Его герои – партийные, советские и хозяйственные руководители разных уровней и поколений, от высокого московского начальника до председателя колхоза. В пьесе было много острых высказываний, ситуаций или просто намеков, которые не были понятны для иностранных корреспондентов, но хорошо понятны советскому зрителю. Министерство культуры СССР не дало в 1985 г. разрешения на эту постановку, сочтя ее «очернительской». Только после посещения «закрытого» спектакля Егором Лигачевым пьеса А. Мишарина была включена в репертуар. Лигачеву очень понравилась главная идея спектакля – избавляться надо только от неисправимых работников. Другие же должны и могут теперь работать иначе – по совести, ибо, как заявил один из героев пьесы, «власть без совести бессовестна, а совесть без власти – бессильна». В начале 1986 г. на «Серебряной свадьбе» побывал и Михаил Горбачев. Вскоре после этого МХАТ посетили и почти все делегаты XXVII съезда КПСС.

Жизнь сельского района стала темой и второго из наиболее значимых спектаклей сезона. Это была постановка под кратким названием «Говори!», которую осуществил в Московском театре им. Ермоловой молодой режиссер Валерий Фокин. Театр решил инсценировать книгу Валентина Овечкина «Районные будни», с которой началась в 50-е гг. вся наша «деревенская проза». Мы видели на сцене нищую и бесправную деревню 1952 г. и те перемены в сельском райкоме партии, которые происходили после смерти Сталина. Но зритель воспринимал пьесу как вполне актуальную и для середины 80-х гг.: в ней поднималась тема не только ответственности, но и вины партии перед народом за плохое руководство. Мораль пьесы была проста: пока народ не заговорит сам, хотя и с разрешения партии, перемен в стране не будет.

Третья из самых заметных пьес сезона была поставлена Театром Ленинского комсомола, возглавляемым режиссером Марком Захаровым. Это была «Диктатура совести» Михаила Шатрова. Драматург строил действие на сопоставлении идей Ленина и всего того, что происходило после смерти вождя. Постановка шла в форме судебного диспута, в котором последовательно выступали обвинители, защитники, свидетели и судьи. Конечно же, судьи выносили решение в пользу идей Ленина. Однако сама мысль поставить их под сомнение и дать слово на сцене противникам ленинизма показалась Министерству культуры СССР кощунственной. Только благодаря вмешательству Егора Лигачева и секретаря ЦК КПСС А.Н. Яковлева пьеса М. Шатрова осталась в репертуаре.

Осенью 1986 г., в начале нового театрального сезона, наибольший успех имели две постановки: пьеса-трагедия «Саркофаг» В. Губарева – о первых днях чернобыльской катастрофы, а также пьеса А. Галина «Тамада» в МХАТе. Был проведен съезд театральных работников и учрежден Союз театральных деятелей СССР, который возглавили народные артисты СССР К.Ю. Лавров и О.Н. Ефремов. Союз театральных деятелей РСФСР возглавил народный артист СССР Михаил Ульянов.

Из идеологических проблем, поднятых в советской печати в 1986 г., наибольшее внимание привлекли оценки роли и значения не Сталина или Ленина в истории страны и партии, а Л.И. Брежнева. Как и в прежние годы, идеологическая работа в стране строилась главным образом вокруг разного рода юбилеев. Было отмечено 100-летие со дня рождения Г.К. Орджоникидзе и 90-летие со дня рождения А.И. Микояна, К.К. Рокоссовского, даже А.А. Жданова. Особенно торжественно отмечалось 90-летие со дня рождения Г.К. Жукова. Не прошло незамеченным 110-летие М.М. Литвинова, а также некоторых ученых, писателей и поэтов. Естественно, что политические наблюдатели и историки ждали, как будет отмечено в печати 80-летие Л.И. Брежнева. Однако эту дату – 19 декабря 1986 г. – все газеты обошли полным молчанием. Только газета «Правда» опубликовала на второй странице небольшую статью «К 80-летию со дня рождения Л.И. Брежнева». Статью эту трудно было бы назвать юбилейной, так как она была посвящена не столько заслугам Брежнева, сколько крупным недостаткам, допущенным в 70-е и в начале 80-х гг. в области экономики, в управлении народным хозяйством и в распределительных отношениях. Именно во времена Брежнева, как говорилось в статье, в партии «распространились настроения самодовольства, вседозволенности, стремление приукрасить действительное положение дел, возникли многие отрицательные явления социального и духовно-нравственного порядка, снизилась требовательность к кадрам, пустили корни формализм, оторванность от жизни, разрыв между словом и делом». Эта критика была, конечно, справедливой, но она не содержала в себе ничего сенсационного. Именно теперь, с конца 1986 г., о временах Л.И. Брежнева стали говорить и писать как об «эпохе застоя».

Ни в 1985 г., ни в 1986 г. положение диссидентов в СССР не менялось к лучшему, а в некоторых отношениях оно даже ухудшилось. Не улучшилось и положение академика А.Д. Сахарова, находившегося в ссылке в Горьком уже более 6 лет. В апреле и августе 1985 г. Сахаров проводил голодовки с требованием разрешить поездку в США для лечения Е.Г. Боннэр, его жены, которая в 1984 г. также была приговорена к 5 годам ссылки. Это был наиболее опасный период в жизни А.Д. Сахарова: у него произошел микроинсульт, он находился длительное время в больнице, где его подвергали принудительному кормлению. Врачи предупредили власти о возможности летального исхода, да и сам Сахаров писал об этом же президенту АН СССР А. Александрову, прося о заступничестве. 29 августа 1985 г. на заседании Политбюро М.С. Горбачев попросил своих коллег обсудить вопрос о поездке Боннэр для лечения. «Теперь несколько слов на другую тему, – сказал генсек. – В конце июля с.г. ко мне с письмом обратился небезызвестный Сахаров. Он просит дать разрешение на поездку за границу его жены Боннэр для лечения и встречи с родственниками». Почти час шло обсуждение. В. Чебриков, Э. Шеварднадзе, Г. Алиев, П. Демичев высказывали на этот счет множество опасений, а М. Зимянин заявил, что «Боннэр – это ставленница империализма и ее поездка на Запад будет использована против СССР». Только Н. Рыжков сказал, что он «за то, чтобы отпустить Боннэр за границу. Это – гуманный акт. Если она там останется, то, конечно, будет шум. Но и у нас появится возможность влияния на Сахарова». Михаил Горбачев высказался крайне уклончиво, и решение так и не было принято. Только в октябре 1985 г., после нового обсуждения на Политбюро, поездка Е. Боннэр за границу была разрешена. А.Д. Сахаров оставался в г. Горьком один, и его здоровье вызывало все большие опасения. Елена Боннэр не только лечилась, но и встречалась почти со всеми западными лидерами и делала множество заявлений. Она вернулась в СССР только в июне 1986 г. Многие из западных наблюдателей и политиков говорили и писали в 1986 г., что они смогут поверить в искренность Горбачева только в двух случаях: он должен прекратить войну в Афганистане и вернуть А.Д. Сахарова из ссылки. Но и Горбачев понимал это. Приоритетным для него было тогда, в середине 1986 г., афганское направление. О необходимости прекратить эту войну говорил еще в 1983 г. Юрий Андропов. Но это была слишком сложная проблема, и ее пока еще только обсуждали в советских верхах. Уйти из войны, выйти из нее часто оказывается труднее, чем войти в военный конфликт.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю