Текст книги "Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи"

Автор книги: Рой Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

XIX Всесоюзная конференция КПСС

Вопрос о проведении Всесоюзной партийной конференции поднимался в партийных кругах еще в начале 1987 г., однако формальное решение на этот счет было принято на июньском Пленуме 1987 г. При этом реальная подготовка разного рода документов, связанных с таким форумом – тезисов для обсуждения, доклада генсека, инструкций о выборах делегатов конференции, повестки дня и проектов ее решений, – началась только с февраля 1988 г. Практика общепартийных конференций возникла еще до Октябрьской революции. Конференции проводились между съездами партии, когда возникала необходимость если не изменить, то откорректировать политический курс партии. До середины 30-х гг. партийные конференции проводились почти так же часто, как и партийные съезды. Однако после 1934 г. в Советском Союзе была проведена только одна, XVIII партийная конференция – в марте 1941 г. Теперь было решено возродить проведение конференций. Обстановка в стране менялась очень быстро, и эти изменения в политической и экономической жизни общества носили по преимуществу стихийный характер. В партии не было формальной оппозиции, так как Устав КПСС запрещал создание внутри ее каких-либо фракций и групп. Но не было и фактического единства, в том числе и в самом ЦК КПСС, и в Политбюро. Сам М.С. Горбачев говорил тогда о двух течениях в руководстве КПСС – о реформаторах и консерваторах. На самом деле политическая ситуация в партии была гораздо более сложной, запутанной и неопределенной. Во многом это проистекало из-за неопределенности и неясности самой программы намеченных реформ. Многие поэтому ждали, что именно партийная конференция сможет внести в деятельность партии необходимую ясность. Этого, к сожалению, не произошло.

Тезисы ЦК КПСС к XIX Всесоюзной конференции КПСС были приняты на Пленуме ЦК КПСС 23 мая и опубликованы в «Правде» 27 мая, т.е. всего за месяц до начала конференции. Эти «Тезисы» звучали как умеренно-критический документ. Было очевидно, что они стали результатом многих компромиссов. Очень многие из проблем внешней и внутренней политики, которые уже активно обсуждались в обществе, не нашли никакого отражения в «Тезисах», так как составители этих «Тезисов» просто не знали, как их сформулировать. Для кадровых партийных работников наиболее важной частью «Тезисов» было все то, что касалось предложений о регулярных ротациях или сменяемости партийных руководителей на всех уровнях партийной иерархии. Эти предложения принимались еще при Н.С. Хрущеве на XXII съезде КПСС, но после его отставки они были прочно забыты. В новых «Тезисах» содержались требования о том, что никто из партийных руководителей не может и не должен оставаться на своем посту больше двух сроков. Для секретарей ЦК КПСС это означало два срока по 5 лет, но для первых секретарей обкома – только два срока по 2 года. В райкомах и в больших первичных организациях выборы проходили, как правило, ежегодно.

Для работников идеологических учреждений КПСС было наиболее важным содержащееся в «Тезисах» положение о «социалистическом плюрализме». Речь шла о свободе слова и печати, о свободе дискуссий и информации, но в пределах общего социалистического выбора. Никто не должен был в этих дискуссиях подвергать сомнению сам социализм. Однако реальная дискуссия в стране уже в апреле – мае 1988 г. далеко вышла за очерченные «Тезисами» рамки.

Самой важной, но также самой неопределенной частью «Тезисов» было требование передать всю полноту власти в стране Советам – снизу и доверху. Что мог означать этот лозунг, повторяющий лозунги Ленина во времена 1917 г.? Структура органов Советской власти была уже совсем другая, и в этой системе не было никакой ясной «вертикали власти». Так, например, Моссовет не подчинялся Московскому областному Совету, и они оба не подчинялись Совету Министров СССР. Верховный Совет СССР являлся в этой системе только органом законодательным и не имел никаких возможностей по текущему управлению. Партийные органы – от райкома до ЦК КПСС давно уж выполняли функции государственного управления, и в условиях однопартийного идеологического государства не могло быть иначе.

Общая дискуссия по «Тезисам» пошла активно только через газеты и еженедельники. Везде проходили дискуссионные партийные собрания. Протоколы этих собраний отправлялись в райкомы и горкомы. Дискуссия шла по всем вопросам сразу, а также по многим вопросам, которые даже не ставились в «Тезисах». Было, однако, неясно, кто, как и когда сможет обобщить это бесчисленное количество выступлений. Никаких противостоящих платформ не было, и речь шла в первую очередь о том, чтобы люди могли просто высказаться, сказать, хотя бы и в кругу своих товарищей, то, что наболело.

По решению ЦК КПСС выборы делегатов на партийную конференцию должны были происходить на партийных собраниях или районных конференциях, но на альтернативной основе. Это было также одно из нововведений. В прежние годы выборы делегатов на съезд партии происходили по спискам, которые составлялись в аппарате ЦК КПСС совместно с аппаратом обкомов и крайкомов партии. Теперь единого списка не было, и на каждое делегатское место на некоторых районных конференциях претендовало 5 – 6 человек. Конечно, аппараты райкомов и горкомов КПСС могли и в таком случае контролировать общий исход выборов, но не на 100, а на 80 – 90%. В ряде областей и районов мандаты делегатов XIX конференции получили люди, которые при ином порядке выборов таких мандатов получить не могли. Так, например, на одной из партийных конференций в Свердловске мандат делегата получил Борис Ельцин. Он не надеялся получить такой мандат в Москве, но в Свердловске уже никто не мог ему помешать, так как его популярность здесь все еще была очень велика. Но и от Москвы мандаты делегатов XIX конференции КПСС получили Юрий Афанасьев и Юрий Черниченко, Леонид Абалкин и Григорий Бакланов, Элем Климов и Михаил Ульянов, Отто Лацис и Евгений Примаков, которых в аппарате ЦК КПСС уже причисляли к оппозиции.

За ходом выборов на XIX партийную конференцию очень внимательно наблюдали западные эксперты: политологи, советологи и кремлеведы. Михаил Горбачев уже пользовался во всех западных СМИ большой симпатией, ему открыто отдавали предпочтение и самые влиятельные из политиков. «В наших интересах, как и в интересах советских людей, – заявляла в одном из интервью Маргарет Тэтчер, – чтобы Горбачев добился своих целей». В пользу М. Горбачева и его «перестройки», которая была не слишком понятна, но очень симпатична, высказывался премьер-министр Индии Раджив Ганди. Государственный секретарь США Джордж Шульц подчеркивал энергию, напористость и «более высокий интеллектуальный уровень господина Горбачева. Это новое явление в советской политике, с которым нам приходится взаимодействовать». Подобного рода высказывания собирали не только послы СССР в западных странах, но и советские спецслужбы. Получив очередную порцию этих материалов, руководитель канцелярии М. Горбачева Валерий Болдин приносил их самому генсеку вместе с множеством сувениров, которые также шли в это время из разных стран на адрес «Москва. Кремль. Горбачеву».

Оценивая общие итоги выборов на партийную конференцию, немецкая газета «Вельт» писала: «В советской провинции верх взяли консервативные силы. Но все же западные политические наблюдатели считают, что дело не дойдет до серьезного сопротивления перестройке и ее курсу. Ибо вынесенные на обсуждение тезисы ЦК КПСС уже содержат предварительный компромисс». Еще более обстоятельный анализ соотношения сил в советских верхах попыталась дать французская газета «Монд»: «Значение конференции таково, что предыдущие недели были отмечены скрытыми, но очень упорными дебатами по всей стране по вопросу о том, кто примет участие в этой конференции. В этих столкновениях участвовал, с одной стороны, партийный аппарат, враждебно настроенный к любым потрясениям, которые поставили бы под сомнение его привилегии и компетенцию, а с другой – некоторые обновленческие силы, ободренные выступлением Горбачева. Преимущество часто остается за партийной машиной, даже если некоторым обновленцам и удается просочиться сквозь ее мелкие сети. Так случилось в Москве, где Горбачев использовал все свое влияние, но добился избрания лишь горстки своих сторонников» [76]76
  Цит. по газете «Правда» от 28 июня 1988 г.


[Закрыть].

Положение дел в стране к началу XIX конференции было очень сложным, и общие изменения было бы трудно оценивать однозначно как «прогресс». На поверхность стали выходить противоречия и болезни, которые ранее загонялись внутрь общественного и государственного организма. Но, выходя наверх, эти противоречия обострялись. Экономическая реформа была провозглашена, но она почти не проводилась реально, и не столько из-за консерватизма министерств и ведомств, сколько из-за неясностей в практической реализации этого даже и не особенно крутого поворота. Население страны не видело улучшения своего материального положения, а у многих миллионов рабочих и служащих их уровень жизни хотя и медленно, но явно снижался. Именно в это время в стране появилась весьма меткая фраза: «У нас в стране стало интереснее читать, чем жить». В такой ситуации трудно было бы ждать какого-либо единства в оценках. Политических платформ и четкой дискуссии не было. Но разделение на консерваторов и обновленцев, о котором писали некоторые западные газеты, существовало, хотя и в самой общей форме. Недовольство у консерваторов было вызвано в первую очередь политикой гласности и «вольностями» печати. Это недовольство можно было понять, ибо поток критики, шедшей в общество со страниц газет и журналов, все в большей степени направлялся не против отдельных недостатков в работе власти, а в целом против партии и ее идеологии. Некоторые из аналитиков считали, что Горбачев хочет таким образом ослабить слишком консервативный аппарат, а потом обновить его. Но были ли у него кадры для этого? Где он мог бы найти новых и более эффективных секретарей для обкомов и горкомов? Все кадры партии прошли через различного уровня партийные школы и через Академию общественных наук, они подвергались строгой селекции на протяжении десятков лет. В этой партийной иерархии всегда насаждалась строжайшая дисциплина, более жесткая, чем в армии, и не поощрялись самостоятельность и независимость в суждениях и в деятельности. КПСС давно уже превратилась в профессиональную политическую организацию, в своеобразную политическую армию. Ослабить ее было можно, можно было даже расколоть. Но просто дать команду к перестройке и повести всю партию в каком-то другом направлении было невозможно. По крайней мере этот маневр нельзя было осуществить быстро. Михаил Горбачев такими проблемами себя явно не утруждал.

Основной доклад на XIX конференции, который прочитал М.С. Горбачев, готовился в течение нескольких месяцев гораздо более тщательно, чем доклад на XXVII съезде КПСС. Трудно комментировать этот обширный документ, так как его составители попытались охватить все стороны жизни страны, все аспекты происходящей перестройки, а также многие вопросы партийной жизни, советской и партийной истории и идеологии. Да, несомненно, это был основательный и интересный документ, в котором, может быть, излишне сжато и без примеров и пояснений, на которые просто не было времени и места, были сформулированы такие положения и предложения, которые шли дальше того, что говорилось в 1987 г. в книге самого Горбачева и в его выступлениях и докладах конца 1987 и начала 1988 г. Это был шаг вперед в работе над обновлением идеологии советского общества и нового социализма. Однако во многих случаях это была все же только декларация. Реальная жизнь и потоки слов двигались во многих случаях по разным руслам. Были в докладе Горбачева и такие положения, с которыми лично мне было трудно согласиться, или такие, которые для многих из нас остались неясными и не вполне понятными. Так, например, Горбачев явно приукрашивал положение дел в экономике страны. Сдвиги здесь были, и разного рода начинаний также было много. Было отменено множество устаревших инструкций и ограничений, приостановлено осуществление немалого числа неразумных проектов, повысилось внимание к экологии. Началось проведение разнообразных экспериментов: по созданию торговых и производственных кооперативов, по расширению индивидуальной трудовой деятельности, по созданию смешанных предприятий, т.е. по допущению в советской экономике элементов государственного капитализма. В деревне получили развитие семейный и индивидуальный подряд, различные формы аренды, бригадного подряда. Увеличилось выделение земли на садово-огородные участки для горожан, были сняты многие прежние ограничения на развитие подсобных хозяйств колхозников и рабочих совхозов, на развитие сельских промыслов. Поощрялось развитие межколхозной кооперации, а также создание рационально организованных агропромышленных фирм. Было расширено дачное строительство вокруг крупных городов, так как жители городов получили право покупать пустующие дома в пригородных сельских районах. В прошлом почти никто не имел права владеть двумя жилыми помещениями: это была особая привилегия для немногих. Но все эти разумные начинания в нашей экономической жизни охватывали в 1988 г. не более 10% населения страны. В то же время 90% предприятий промышленности, сельского хозяйства, сферы услуг, транспорта, строительства и торговли работало по-старому, на основе экстенсивных методов и при низком уровне качества продукции и низкой производительности труда. Появилось и множество новых, негативно действующих факторов, и их влияние на экономику страны оказалось выше, чем влияние позитивных факторов.

Речь идет о Чернобыльской катастрофе и ее последствиях, о снижении цен на нефть, о потерях бюджета в антиалкогольной кампании. Но от анализа этих и некоторых других негативных тенденций М. Горбачев уклонился. Было явно ошибочным и его утверждение о том, что уровень жизни населения страны увеличился на 4 – 5%. Тот небольшой рост заработной платы, о котором с гордостью говорил докладчик, в 1988 г. явно перекрывался возраставшей инфляцией, реальные размеры которой советские экономисты и статистика даже не пытались точно измерить. Да, конечно, на ценниках в магазинах цифры формально не менялись. Но именно в 1988 г. существенно расширился перечень товаров повседневного спроса, которые в провинциальных городах можно было приобрести только по талонам. Особенно большой дефицит образовался по части кондитерских изделий. Купить один-два килограмма сахара стало проблемой. Большая часть сахара, и это знали все, шла на самогоноварение, которое по масштабам намного превышало все другие виды индивидуальной трудовой деятельности.

Центральное место в докладе Горбачева заняла проблема органов власти и управления. Докладчик справедливо говорил о необходимости более строго разграничить функции партийных и советских органов, увеличив при этом полномочия и авторитет именно выборных советских органов. Эта проблема обсуждалась перед конференцией и нашла у всех участников обсуждения полное одобрение. Горбачев предлагал существенно сократить чрезмерно разбухший аппарат ЦК КПСС и обкомов партии прежде всего за счет отраслевых отделов – энергетики, транспорта, машиностроения, строительства и других. Все эти отделы и сектора ЦК КПСС создавали параллельную управляющую структуру и занимались теми же самыми вопросами, что и различные министерства, органы Советской власти, разного рода государственные комитеты. У партии есть свои, более важные для нее задачи: она должна решать вопросы политики, искать пути и перспективы социалистического строительства, руководить воспитанием трудящихся и молодежи, заниматься определением целей и основных направлений внешней и внутренней политики. Эти предложения были понятны, и они встретили поддержку со стороны делегатов конференции. Однако главные предложения М. Горбачева – об изменениях в структурах городских, областных и союзно-республиканских органов власти и о более глубоком соединении советских и партийных властных структур были мало кому понятны и встречены поэтому с недоверием. Как население, так и чиновники привыкли к такой системе, когда в каждом городе и области избирались населением областной и городской Советы, собрания или сессии которых происходили 3 – 4 раза в год для решения каких-либо вопросов местного законодательства. Постоянное управление территориями осуществлялось исполкомом городского Совета и исполкомом областного Совета. Директивной властью, а также связующим звеном между местной властью и центральными органами власти в Москве являлись горкомы и обкомы партии.

Теперь Горбачев предлагал создать в каждой области еще одну «единицу власти» – постоянные президиумы Советов во главе с председателем. Сохранялся исполком – облисполком или горисполком. Но над ним должен был возвышаться еще президиум областного Совета или президиум городского Совета. А для того чтобы не ставить под сомнение руководящую роль партии, Горбачев предложил ввести такой порядок или такое правило, чтобы на пост председателя президиума Совета в области или в крупном городе в обязательном порядке избирался именно первый секретарь соответствующего обкома или горкома КПСС. Замысел этой странной для всех партийных руководителей реформы состоял, по-видимому, в том, что партийный лидер города и области должен избираться не только членами партии или их представителями на партийной конференции, но и всем населением региона. Он становился, таким образом, подотчетным не только перед партией, но и перед беспартийными гражданами своего региона. В сущности, он становился губернатором области, который объединял в своих руках и партийную, и Советскую власть. Однако возникал вопрос: что делать, если население региона не проголосует за того или иного не слишком популярного деятеля? М. Горбачев отвечал на этот вопрос просто: в этом случае партия предложит населению области или города другого коммуниста. В уже сложившейся в СССР однопартийной системе такая новая схема многим партийным руководителям казалась очень неуклюжей. У первого секретаря обкома партии появлялась прямая обязанность заниматься всеми конкретными делами своей области, но параллельно с облсоветом и облисполкомом – через какой-то новый президиум. Все эти новые предложения и схемы были не очень понятны и делегатам XIX конференции. Однако прямых возражений было немного, все ограничилось разговорами в кулуарах. Открыто, т.е. с трибуны, поделился своими сомнениями только Леонид Абалкин. Не будет ли предложенная реформа областного управления лишь пересаживанием людей с места на место и смещением, а не более четким разделением функций советских и партийных органов власти?

Не совсем понятными для делегатов конференции и для наблюдателей были и предложения М. Горбачева об изменении структуры и функций Верховного Совета СССР и совмещения на этом уровне постоянно работающего Верховного Совета СССР с ежегодно созываемым Съездом Советов. Да, конечно, все мы знали, сколь малую роль играл до сих пор в структурах власти Верховный Совет СССР. Он собирался только один-два раза в год на несколько дней и лишь штамповал законы – на основе уже действующих указов или предложений Совета Министров СССР и ЦК КПСС. Все предварительное обсуждение происходило в закрытых аппаратах ЦК и Совмина. Теперь предлагалось создать полномочный и постоянно работающий советский парламент. Но каким образом он будет действовать в условиях однопартийной системы – при полновластии Пленумов ЦК КПСС, Секретариата ЦК и Политбюро ЦК КПСС? Горбачев предложил ввести в структуру власти новый пост – не Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а Председателя Верховного Совета СССР с полномочиями не формального, а фактического главы государства, которые можно было бы сравнить с полномочиями президентов Франции и США. Избирать такого председателя должен был в этом случае не прежний Верховный Совет, а вновь избранный Съезд народных депутатов СССР или Съезд Советов. Было очевидно, что новый пост готовился именно для М.С. Горбачева. Никто против этого не возражал, но сомнения были. Очевидно было лишь одно – Горбачев хотел ослабить общее влияние ЦК КПСС, Политбюро и перенести часть властных полномочий на самые высшие советские органы. Но готовы ли они к этому? Не породит ли такое перераспределение полномочий новый виток борьбы за власть и влияние в стране? Как будет вести себя избранный на постоянной основе Верховный Совет или Съезд Советов? Каковы будут механизмы выборов народных депутатов, которые М. Горбачев предлагал сделать альтернативными? Даже выборы делегатов на XIX партийную конференцию далеко не везде удалось удержать под контролем.

XIX конференция шла пять дней, и дискуссия на ней была относительно свободной и оживленной. В прения записалось больше 300 человек и успело выступить более 60 ораторов. На партийных форумах такую активность и относительную свободу обсуждения проблем мы видели впервые. Многие делегаты конференции выступали на комиссиях, обсуждавших разные резолюции, и их выступления обещали опубликовать в общей стенограмме конференции. Было очевидно, что в партии возникло несколько различных политических течений, хотя это официально и отрицалось ведущими ораторами. Я бы мог, при известном упрощении, указать на три политических течения в КПСС. Это были, во-первых, консерваторы и явные противники перестройки. В основном в эту группу входили представители разных ведомств, руководители отраслевых отделов ЦК, подлежащих ныне ликвидации, многие министры. Этих людей резко критиковали за бюрократизм, но они не стали выступать на партийной конференции. От этого течения выступил писатель Юрий Бондарев, который нарисовал почти апокалиптическую картину той обстановки, которая будто бы сложилась в сфере культуры именно в результате перестройки.

Второе течение включало сторонников перестройки и даже многих ее инициаторов. Но и они были недовольны слишком быстрым расширением гласности и разного рода неуправляемых процессов в экономике, культуре и социальной жизни. Да, надо более энергично бороться против коррупции и бюрократии, но не выпускать из рук партии руководство происходящими в обществе процессами. К этой группе относились многие из первых лиц в партийном руководстве, а также большая часть секретарей обкомов и горкомов партии. Несомненным лидером этого течения был Егор Лигачев. Выступая на конференции, Егор Лигачев не только порицал своего протеже и даже друга Бориса Ельцина за его ошибки, но недвусмысленно предупреждал Михаила Горбачева насчет недопустимости его «отрыва» от основной части партийного руководства. Егор Лигачев напомнил о решениях мартовского Пленума ЦК КПСС, который избрал М.С. Горбачева на пост генсека. Намек был для многих из нас вполне понятен: «Мы тебе дали власть. Не забывай об этом и не заходи слишком далеко. Не вступай с нами в конфликт». При этом Е. Лигачев прямо назвал имена людей, без которых, как можно было понять, руководить партией нельзя. Это А. Громыко, М. Соломенцев и В. Чебриков.

Третье течение объединяло «реформаторов», т.е. делегатов, которые выступали за более быстрое и более широкое развитие процессов перестройки, и в первую очередь за расширение демократии и гласности. Фактическим лидером в этом течении был в 1988 г. сам М. Горбачев, который при этом выступал и как общий лидер для всей партии и потому уклонялся от ясного определения своей позиции. Более определенно и резко выступали здесь такие деятели интеллигенции, как Михаил Ульянов и Григорий Бакланов. Надо сказать, что их выступления были встречены гораздо более холодно, чем выступление Юрия Бондарева.

Это была общая и еще не слишком дифференцированная картина настроений в партии летом 1988 г. На самом деле в каждом из указанных выше течений существовало и свое деление на разные группы, которые уже к концу 1988 г. существенно расходились друг с другом.

XIX партийная конференция приняла несколько важных решений, которые надо было еще оформить в виде законов. Однако она не внесла ясности в общие принципы партийной политики и единства в ряды партии. Каждая группа и каждое течение в руководстве КПСС остались при своем мнении. Это обстоятельство делало неизбежным проведение ряда серьезных изменений в составе высшего руководства ЦК КПСС.