Текст книги "Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи"
Автор книги: Рой Медведев
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 49 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
Еще летом и осенью 1987 г. Михаил Горбачев провел ряд серьезных изменений в составе высшего руководства партии и государства. Было существенно обновлено руководство Министерства обороны СССР. Министром обороны СССР и кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС был назначен маршал Дмитрий Язов. Из состава Политбюро ЦК КПСС был выведен Гейдар Алиев. Он занимал также пост первого заместителя Председателя Совета Министров СССР и выполнял здесь огромный объем работы. Однако Г. Алиев явно не разделял многих предложений М. Горбачева, и между ними сложились очень неприязненные отношения. В решении Пленума ЦК КПСС говорилось об освобождении Г. Алиева «в связи с уходом на пенсию по состоянию здоровья». Мы знаем, что в 1994 г. Г. Алиев стал Президентом Азербайджана и еще 10 лет находился на этом посту. Но в конце 1987 г. ему не разрешили вернуться в Баку, и он был вынужден оставаться в Москве. В самом конце 1987 г. из состава ЦК КПСС были выведены несколько десятков партийных и государственных деятелей, которые уже не занимали больших постов, но сохраняли свое место в составе ЦК КПСС, а некоторые, как, например, Д.А. Кунаев, и в составе Политбюро. Среди ушедших на пенсию был и Ефим Славский, который был министром среднего машиностроения, т.е. возглавлял всю атомную отрасль СССР и в возрасте 88 лет.
Осенью 1988 г. изменения в составе высшего руководства оказались более значительными, и некоторые из зарубежных обозревателей называли эти изменения не только крупнейшим преобразованием высшего эшелона партии, но даже «переворотом». 30 сентября 1988 г. Михаил Горбачев собрал Пленум ЦК КПСС, который продолжался менее одного часа. На пленуме было зачитано заявление А.А. Громыко с просьбой об освобождении его от обязанностей Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Позднее сын А. Громыко писал, что это заявление было вынужденным. Однако А.А. Громыко было уже 79 лет, и он явно не справлялся со многими весьма сложными обязанностями главы государства. Кроме Громыко, из Политбюро был выведен и 75-летний М.С. Соломенцев. Были отправлены на пенсию кандидаты в члены Политбюро В.И. Долгих и П.Н. Демичев, а также секретарь ЦК КПСС А.Ф. Добрынин. Членом Политбюро был избран В.А. Медведев, Председателем КПК при ЦК КПСС – Б.К. Пуго. Кандидатами в члены Политбюро были избраны А.И. Лукьянов, А.П. Бирюкова и министр внутренних дел СССР А.В. Власов. Новым секретарем ЦК КПСС и руководителем Комиссии ЦК по вопросам правовой политики был избран В.М. Чебриков, Председателем КГБ СССР был рекомендован В.А. Крючков. Были изменены функции и ответственность Секретариата ЦК КПСС. Егор Лигачев утратил положение и статус второго лица в партийном руководстве, и ему было поручено сосредоточиться на проблемах сельского хозяйства. Контроль за проблемами идеологии был теперь сконцентрирован в руках А.Н. Яковлева, у которого не было серьезных разногласий с В.А. Медведевым. Было решено изменить структуру самого ЦК КПСС. Здесь были упразднены все отраслевые отделы ЦК, кроме аграрного. Число отделов ЦК КПСС сократилось с 20 до 8.
На следующий день, 1 октября 1988 г., была собрана внеочередная сессия Верховного Совета СССР, которая также продолжалась около одного часа. Председателем Президиума Верховного Совета СССР был избран М.С. Горбачев. Его заместителем был избран А.И. Лукьянов.
С сентября до декабря 1988 г. проводилась отчетно-выборная кампания почти во всех местных партийных организациях, которая существенно изменила состав обкомов, горкомов и райкомов партии, а также уменьшила общий аппарат партийных органов примерно на 30%.
На протяжении большей части 1988 г. Борис Ельцин не проявлял никакой политической активности. Он работал на посту министра в Госстрое СССР, но, по собственному признанию, чувствовал себя «политическим изгнанником». «Это были какие-то кошмарные полтора года, – писал он позднее. – Да и работа, честно говоря, не по мне. Все-таки я уже слишком втянулся в партийную, политическую жизнь. На новом месте мне не хватало общения с людьми» [77]77
Ельцин Б.Н. Исповедь на заданную тему. 1990.
[Закрыть]. На самом деле Ельцину не хватало ощущения власти. На XIX партийной конференции Б. Ельцин послал в президиум несколько записок с просьбой о выступлении, но ему не давали слова. Тогда он просто вышел ближе к трибуне и после окончания очередного выступления сам встал на место выступавшего. В той части своей речи, где он говорил о проблемах перестройки и о докладе М. Горбачева, речь Ельцина была вполне складной. Однако затем он начал говорить о своей партийной судьбе и о «политической реабилитации». Это было непонятно, так как Ельцин оставался членом ЦК КПСС и министром. Конечно, он хотел возвращения в Политбюро и в большую политику. Но в этой части его выступление выглядело неубедительным и даже жалким. И тем не менее именно выступление Ельцина на конференции, которое раза три было показано по телевидению, неожиданно повысило его популярность. Несколько газет попросили его об интервью. Ельцин не отказывал никому, это было время расцвета гласности. С осени 1988 г. Бориса Ельцина начали приглашать на встречи в самые разные учреждения, и не только в Москве. В основном это были ответы на вопросы. Ельцин был откровенен и смел в ответах, и это вызывало к нему симпатию. В ноябре 1988 г. Б. Ельцина пригласили на встречу в Высшую комсомольскую школу. Эта встреча продолжалась почти 5 часов. Ельцина спрашивали о членах Политбюро, о Горбачеве, о Раисе Максимовне, о недостатках Горбачева. Показательным был такой, например, диалог:
– Борис Николаевич, ваша популярность в народе не меньшая, чем у Горбачева. Могли бы вы возглавить партию и государство? (Смех, аплодисменты.)
– Если будут альтернативные выборы – могу поучаствовать (аплодисменты). Я уже подготовил на этот счет кое-какую программу (аплодисменты) [78]78
Стенограмма встречи с Б. Ельциным в ВКШ. Из архива автора.
[Закрыть].
Подробная информация об этой встрече в ВКШ была распространена в Политбюро и доложена М. Горбачеву. Сам Ельцин был воодушевлен. «Я чувствовал, – писал он позже, – лед тронулся. Мое заточение подходит к концу. Начинается какое-то новое время, совершенно неизведанное, непривычное. И в этом времени пора находить себя» [79]79
Ельцин Б.Н. Исповедь на заданную тему. С. 185.
[Закрыть].
Вторым человеком в руководстве ЦК КПСС после XIX партийной конференции стал Александр Яковлев. Именно он возглавил в это время всю систему идеологических учреждений КПСС. Под его руководством шла подготовка реформы высших органов Советской власти. Обсуждался вопрос, как проводить выборы на Съезд народных депутатов, готовились поправки в Конституцию СССР, а также новый комплекс законов о выборах. Все эти документы о политической реформе готовились очень поспешно. А.Н. Яковлев был человеком очень умным, амбициозным, но также очень обидчивым, мнительным и скрытным. Он был партийным аппаратчиком и кабинетным ученым, а не публичным политиком. Ни А. Яковлева, ни В. Медведева просто не знали даже в партийных кругах столицы. Как раз осенью 1988 г. при Дзержинском райкоме партии в Москве был создан Совет по изучению общественного мнения, который провел самые первые у нас в стране социологические опросы. Такого рода опросы проводились и раньше, но только по второстепенным проблемам и чаще всего в закрытом порядке. Теперь райком партии хотел знать мнение москвичей и по многим вопросам актуальной партийной политики. Как и следовало ожидать, более 90% опрошенных высказалось против повышения цен на товары народного потребления. Впервые около двух тысяч жителей города должны были назвать имена двух-трех политических деятелей, которым они больше всего доверяют. Голоса москвичей распределились следующим образом:
Горбачев – 46%
Ельцин – 26%
Рыжков – 5%
Лигачев – 4%
академик Заславская – 4%
Никто не назвал ни А. Яковлева, ни Л. Зайкова, стоявшего тогда во главе Московского горкома КПСС. 34% опрошенных заявили, что в политике для них не существует никаких авторитетов. За поддержку ленинской концепции социализма высказались 57% опрошенных, но 27% выступили за установление в СССР многопартийной системы. Только 6% респондентов высказались категорически против частного предпринимательства [80]80
Из архива автора.
[Закрыть].
1988 г. завершался для М. Горбачева не новыми успехами, а новыми проблемами. Он сумел укрепить свое руководящее положение в верхах партии и государства, но не свой авторитет в массах населения, так как простые люди жили в 1988 г. хуже, чем 5 – 6 лет назад. В Москве едва ли не с пяти часов утра появлялись очереди у газетных киосков, хотя газет и журналов, как правило, хватало на всех. Но в это же время выстраивались очереди и у дверей продовольственных и промтоварных магазинов: из продажи исчезали сахар и кондитерские изделия, сыр и мясные консервы, батарейки для транзисторов и стиральные порошки. Тысячи людей стояли, чтобы купить вино и водку, производство которой увеличивалось, но очень незначительно. Все более пустыми становились аптеки, а также книжные магазины: для издания книг не хватало бумаги. Перестройка оказалась гораздо более трудным делом, чем это представлялось ее инициаторам в 1985 г.
О некоторых проблемах внешней политикиДля Советского Союза, как огромного авторитарного социалистического государства с его непомерными амбициями и сложной историей, а также с его непомерными идеологическими претензиями, 1987 и 1988 гг. были, конечно же, временем большого отступления. К этому отступлению вынуждали нашу страну и КПСС начавшийся в 1980-е гг. общий кризис советского социализма, а также множество конкретных экономических трудностей 1985 – 1986 гг. Экономический кризис в Советском Союзе был осложнен и политическим кризисом, о котором я писал выше и который также вынуждал руководство страны и партии начать идеологическое и политическое отступление. Авторитарная в экономике и тоталитарная в идеологии и в политике советская коммунистическая система зашла в тупик, и продолжение прежней политики вело эту систему к саморазрушению. Отступление в большой политике, как и в большой войне, бывает необходимо. Таким отступлением в 1921 – 1922 гг. был НЭП – большевики зашли в своем наступательном революционном порыве слишком далеко и должны были теперь отступить, хотя бы для сохранения своей власти. Естественно, что отступление всегда связано с уступками, иногда временными, но иногда и окончательными. Отступлением для Великобритании был, например, постепенный демонтаж Британской империи в 1945 – 1948 гг.
Перестройка была частью этого отступления, и она была необходима для того, чтобы сохранить силы и укрепить тылы. Так, всякое планомерное отступление в ходе военных действий сопровождается перегруппировкой войск в тылу и на резервных позициях. Отступление – это еще не крах, не полное поражение. Но для этого оно должно быть сознательным и контролируемым. «Я мог бы и не начинать перестройку, – говорил не один раз Михаил Горбачев, но уже после распада СССР и КПСС, – запаса сил еще хватило бы на 15 – 20 лет». Запасы сил у советской системы действительно еще были, но и крушение в этом случае могло быть гораздо более тяжелым, чем в 1991 г. Перестройку лучше было бы начать раньше и проводить более последовательно и организованно. Ошибкой для Горбачева и его ближайшего окружения была не сама перестройка, не отступление или уступки, – они были необходимы. Ошибкой было непонимание общей обстановки, отсутствие анализа, плана, программы. Серьезное стратегическое отступление воспринималось и представлялось миру как некое мирное наступление. Шаги назад для КПСС и руководства страны воспринимались как шаги вперед. Известно, что отступление, если его не контролировать, может превратиться и в беспорядочное бегство. Разумный политик, как и опытный полководец, знает или намечает рубежи отступления и старается каким-то образом накопить силы на этих рубежах. В конкретных условиях Советского Союза середины 1980-х гг. перестройка должна была сопровождаться и ясными изменениями в идеологии КПСС. Но Михаил Горбачев не был опытным политическим полководцем, и его отступление не было ни организованным, ни сознательным. Мой брат, Жорес Медведев, в 1986 и 1988 гг. написал две книги о Горбачеве, которые вышли вначале в Англии, а затем и во многих других странах. Подводя итог своему анализу не только политики М. Горбачева в период 1985 – 1988 гг., но и в 1989 – 1991 гг., Жорес Медведев писал в своей рецензии на мемуары самого М. Горбачева: «Горбачев мог, конечно, начать экономические реформы с одновременным укреплением традиционных командных и репрессивных методов. В советской прессе эту модель реформ называли «китайской» или даже сравнивали с политикой Пиночета в Чили. Горбачев решил иначе – объединить экономическую перестройку с политическим сближением с Западом (идея “Общего Европейского дома”), быстрым разоружением и демократизацией управления страной. Расчет был достаточно простым. Разоружение высвобождало для экономики огромные финансовые и материальные средства. Появление в стране реального парламента и демократических парламентов в республиках должно было создать клапаны для снижения политического “митингового” давления и переключить протесты населения с забастовок к дебатам и дискуссиям. Введение рыночной экономики и включение СССР в мировую экономику должны были привлечь в страну иностранные инвестиции. Конверсия военно-промышленного комплекса могла насытить страну потребительскими товарами. Окончание “холодной войны” обещало дать огромные “мирные дивиденды” западным странам, и их можно было бы поделить или хотя бы получить в форме кредитов. Это были безусловно правильные предпосылки, и именно это было главным элементом или мотивом перестройки. Но это была программа на долгий срок. Горбачев же был импульсивен и нетерпелив. Отсюда и знаменитая программа “500 дней”. Он хотел реформировать все сразу: не только экономику, но и Коммунистическую партию, местное самоуправление, структуры правительства и, в конечном итоге, реформировать весь Советский Союз, заменив марксистско-ленинскую базовую доктрину СССР, обеспечиваемую дисциплиной КПСС, на свободный союз независимых республик, которые добровольно подпишут новый союзный договор, исключив из нового названия страны слова “социалистический” и “советский”» [81]81
Из архива автора.
[Закрыть].
Я могу согласиться с этим анализом с оговоркой о том, что в 1987 г. М. Горбачев еще не сформулировал сколько-нибудь ясно даже для себя какой-либо общий план перестройки. Во многом он действовал по интуиции. Во всяком случае, внешняя политика Советского Союза, направляемая Горбачевым, была лишена в 1987 – 1988 гг. ясного плана.
Внешняя политика Советского Союза развивалась в 1987 г. по разным направлениям. Михаил Горбачев побывал во Франции, где встречался и вел переговоры с президентом Франсуа Миттераном. Еще раньше Горбачев совершил визит в Индию, это был ответный визит после переговоров с индийским премьером Радживом Ганди в Москве. Несколько встреч прошло и с главами государств Восточного блока. Были проведены общие совещания стран СЭВ и Варшавского Договора. Однако главной осью как советской, так и всей международной политики оставались отношения Советского Союза и США. После неудачи в Рейкьявике между СССР и США начались трудные переговоры, которые на уровне экспертов и министров иностранных дел проходили как в Москве, так и в Вашингтоне. Эти переговоры шли по четырем группам проблем: разоружение, региональные конфликты, права человека, двухсторонние отношения. Разумеется, главной проблемой для всех была проблема разоружения. Группу экспертов в этих переговорах возглавлял маршал Сергей Ахромеев. Разумеется, в переговорах участвовали министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе и Государственный секретарь США Джордж Шульц.
Во время переговоров в Москве Михаил Горбачев нередко приглашал в Кремль для бесед американского госсекретаря. Эти беседы тщательно стенографировались. Во втором томе своих мемуаров М. Горбачев приводит обширные цитаты из этих бесед. Но эти пространные беседы, где слишком много места и времени уделялось проблемам «нового мышления», мало что дают для понимания советской внешней политики и не могут заменить серьезного анализа. Уклонился от серьезного анализа советской внешней политики в 1987 – 1988 гг. и Эдуард Шеварднадзе в своих мемуарах. Гораздо более точные сведения о всех деталях переговоров между СССР и США в эти годы содержатся в воспоминаниях и дневниках С.Ф. Ахромеева и дипломата Георгия Корниенко [82]82
Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Глазами маршала и дипломата.
[Закрыть]. Свои воспоминания обо всех этих встречах и переговорах написали позже также Рональд Рейган [83]83
См.: Рейган Р. Жизнь по-американски.
[Закрыть]и Джордж Шульц [84]84
См.: Шульц Дж. Тревоги и триумфы. Мемуары государственного секретаря США. Нью-Йорк, 1993.
[Закрыть].
Для М. Горбачева было крайне важно сделать какой-то крупный шаг в области разоружения именно в 1987 г. Советский бюджет удалось сверстать на 1988 г. с очень большим дефицитом. Гонка вооружений изматывала и истощала страну, тормозя реформы на всех направлениях. Но в США в 1988 г. должны были состояться президентские выборы. Было очевидно, что Рональд Рейган уже не будет президентом и к власти в Вашингтоне придет новая администрация, которой надо будет время для того, чтобы включиться в сложные переговоры. Помимо прямых переговоров между Кремлем и Белым домом, шел в 1987 г. и обмен письмами. Горбачев в своих посланиях часто упрекал и Р. Рейгана, и Дж. Шульца в косности и в том, что они не хотят доверять ему, Горбачеву, который искренне хочет перемен к лучшему. Он уверял Шульца, что СССР хорошо знает о планах США и о состоянии американского военно-промышленного комплекса, приводя данные, которые Дж. Шульц в своих мемуарах назвал позднее «чушью». Давая позднее оценку Дж. Шульцу как политику, М. Горбачев признавал, что это был человек с высоким интеллектом и воображением, человек реалистических взглядов, настроенный на серьезную политику. Но он не мог достойно вести свои разговоры с генсеком «на уровне философских аспектов новой политики, роли и ответственности двух наших стран» [85]85
Горбачев М. Жизнь и реформы. Кн. 2. С. 35, 51.
[Закрыть]. Джордж Шульц в своих мемуарах был менее благосклонен к Горбачеву. «Я был обескуражен, – писал он позднее, – насколько невежественны или дезинформированы были Горбачев и Шеварднадзе» [86]86
Шульц Дж. Указ. соч. С. 529.
[Закрыть].
Эдуард Шеварднадзе вел в основном переговоры по правам человека и очень часто прибегал к прямой демагогии. По свидетельству Дж. Шульца, приехав в первый раз в Вашингтон, Шеварднадзе не нашел ничего лучшего, как обвинить правительство США в дискриминации черных и в создании препятствий на пути продвижения по службе женщин. «Но именно в этот момент, – с насмешкой писал Д. Шульц, – за столом напротив него и справа и слева от меня сидели заместитель Госсекретаря США Роз Риджуэй и темнокожий генерал Колин Пауэлл, председатель Комитета начальников штабов» [87]87
Там же. С. 589.
[Закрыть].
Соглашение, которое в конечном счете предложил Горбачев Р. Рейгану, было крайне выгодно для США. Американская сторона была даже удивлена: уступки были односторонними и очень большими. «Он, Горбачев, складывал подарки у наших ног – уступка за уступкой», – писал без всякой благодарности Дж. Шульц [88]88
Там же. С. 700.
[Закрыть]. Американскому политику казалось, что уступчивость М. Горбачева является результатом того многолетнего давления на СССР, которое исходило от США и от Р. Рейгана в особенности. Однако одного давления было бы мало. Позиция Горбачева определялась в первую очередь тем трудным положением, в котором оказался СССР. Наша страна уже не могла выходить на какой-то новый виток гонки вооружений.
Переговоры шли очень интенсивно как в Вашингтоне, так и в Женеве, и постепенно Москва перестала слишком жестко увязывать вопрос о сокращении численности реально существующих ракет с проблемами будущих американских систем ПРО или СОИ. Михаил Горбачев стал отходить от своих позиций, которые он обозначил в Рейкьявике как жесткий предел уступок. Американский анализ показывал, что лозунги гласности и перестройки, провозглашенные Горбачевым, не являются простой «уловкой». Было очевидно, что соглашение с Америкой жизненно важно для Горбачева и для СССР, советская сторона уже не только не хотела, но и не могла вести переговоры с позиций силы, стране была необходима передышка. В дополнение к переговорам, которые вели эксперты, шел и оживленный обмен конфиденциальными письмами между двумя президентами, и Рональд Рейган в своих мемуарах привел пример одного из таких писем Горбачева от 15 сентября 1987 г. В октябре Рейган записал в своем дневнике: «Советы дрогнули. Шеварднадзе, выступавший от имени Горбачева, прибывает в четверг для переговоров по соглашению о РСД и для подготовки встречи в верхах» [89]89
Рейган Р. Жизнь по-американски. С. 704.
[Закрыть].
Визит М. Горбачева в США состоялся 7 – 10 декабря 1987 г. Здесь, в Вашингтоне, был подписан первый договор между СССР и США о ядерном разоружении. Этот договор имел наименование – Договор по РСМД. Он положил начало всей серии последующих договоров – СНВ-1, СНВ-2, а также подписанному в 2003 г. Договору о сокращении стратегических вооружений.
Согласно Договору по РСМД, ликвидации подлежали не только ракеты средней дальности – от 1000 до 5500 км, но и ракеты дальностью от 500 до 1000 км. Подписание договора происходило 8 декабря 1987 г. в весьма торжественной обстановке. Это было действительно важное событие, так как накопленный ядерный арсенал превышал все разумные пределы. Теперь он должен был сократиться на 30 или даже на 50%. Выступая на церемонии, Рональд Рейган был доволен. «Мало кто верил, – сказал он, – что это Соглашение будет подписано. Но я подбадривал себя словами великого русского человека Льва Толстого: “Самые сильные воины – это воля и терпение”». Михаил Горбачев, выступая на той же церемонии, напомнил слова американского поэта и философа Эмерсона: «Лучшая награда за хорошо сделанное дело – это сделать его».
Военные эксперты позднее крайне сожалели, что под сокращение по Договору по РМСД попали и ракетные комплексы «Ока», или СС-23, дальностью до 400 км. Это была оригинальная советская разработка, равной которой у США не было. Обвинения на этот счет выдвигались в первую очередь против Горбачева и особенно против Э. Шеварднадзе: почему они и здесь уступили? Шеварднадзе в своих мемуарах переводит стрелки обвинения на маршала С.Ф. Ахромеева, он сидел рядом с Генеральным секретарем ЦК КПСС и дал на это согласие от имени военных. Но и С. Ахромеев написал свои мемуары, в которых свидетельствовал, что включение комплексов «Ока» в число ракет, подлежащих сокращению, было предпринято именно МИД и одобрено М. Горбачевым без ведома военных еще на предварительных переговорах. Когда военные, и в частности сам С. Ахромеев, высказали свое несогласие и даже возмущение, на них было оказано давление. В Министерстве обороны было проведено специальное партийное собрание, и несогласным грозили партийными наказаниями. «Попытки военных, – свидетельствовал С. Ахромеев, – вернуться к вопросу об «Оке» до подписания договора всячески пресекались. Дело кончилось тем, что буквально за неделю до вашингтонской встречи в верхах, где предстояло подписание Договора по РМСД, военным пришлось просто отступить, и было официально оформлено наше внутреннее решение о включении ракет СС-23 в этот договор» [90]90
Ахромеев С.Ф., Корниенко Г.М. Глазами маршала и дипломата. С. 133.
[Закрыть]. Но теперь и американские военные не могли развернуть в Европе свои ракетные комплексы «Лэнс-2» с дальностью в 450 – 470 км, которые у них были уже готовы. В любом случае маршал Ахромеев считал новый договор важным соглашением. Военные руководители и военные эксперты Советского Союза вовсе не были так слепы или так привержены «всепожирающему Молоху военно-промышленного комплекса», как об этом писал позднее М. Горбачев» [91]91
Там же. С. 130—131.
[Закрыть].
У Горбачева в США было еще несколько встреч и бесед – с конгрессменами, с деловыми людьми, с журналистами. 10 декабря состоялась его большая беседа с вице-президентом Дж. Бушем, который, как предполагалось, станет кандидатом на пост президента от республиканской партии на выборах 1988 г.
В 1988 г. одним из главных событий для М.С. Горбачева был его официальный визит в Лондон. Отношения Михаила Горбачева и Маргарет Тэтчер были особенно теплыми и почти дружескими. Я уже писал в первой главе данной книги о первой встрече супругов Горбачевых с М. Тэтчер еще в конце 1984 г. Они встречались позднее много раз, и об их отношениях посол Советского Союза в Лондоне позднее написал специальную книгу «Горби и Мэгги» [92]92
Замятин Л.М. Горби и Мэгги. М.: ПИК ВИНИТИ, 1995.
[Закрыть]. В декабре 1987 г. М. Горбачев встретился с М. Тэтчер при возвращении из США. Он встречался с ней в самом начале 1988 г. на Генеральной Ассамблее ООН. Но в апреле 1988 г. это был уже большой официальный визит – с множеством встреч и выступлений. На Западе уже начиналась «горбомания» – непомерные и повсеместные восхваления Михаила Горбачева: он стал «Человеком года», а позднее и «Человеком десятилетия». Горбачева это очень воодушевляло, и он приводит в своих мемуарах многие из высказываний западных газет о самом себе, находя их не только «благожелательными, но и объективными».
Визиты в Англию, а также поездки во Францию, Германию и Италию не сопровождались заключением каких-либо важных соглашений. Вполне возможно, что Горбачев ставил своей целью показать своим оппонентам в самом СССР, и в ЦК КПСС огромные масштабы поддержки его политики в Европе: везде, куда прилетал М. Горбачев, для его встречи и приветствия собирались огромные толпы людей.
Более спокойно и скромно проходили визиты М. Горбачева в Азии, например в Индии. Без особого воодушевления встречали советского лидера в странах Восточной Европы. Коммунистические лидеры в этих странах явно теряли свою и без того не слишком большую популярность, и перестройка в СССР их просто пугала. В советской печати уже появились материалы, в которых осуждалось вторжение войск Варшавского Договора в Чехословакию в 1968 г., а между тем, приезжая в Прагу, Михаил Горбачев должен был встречаться и вести переговоры с Густавом Гусаком и другими руководителями чехословацкого государства, которые пришли к власти именно в результате этого вторжения. В июле 1987 г. знаменитый чешский драматург и диссидент Вацлав Гавел писал об одном из таких визитов М. Горбачева в Прагу в своем дневнике: «Визит царя-реформатора в губернию, где власть держалась усилиями его предшественников – антиреформаторов, был событием столь пикантным, что в Праге собралось невиданное множество пишущей братии. Все приехали в срок, и единственный, кто откладывал прибытие, был царь-реформатор. Посему журналисты убивали время кто как мог, между прочим навещая и диссидентов. Вокруг меня крутились десятки их, и каждый спрашивал, что я думаю о новом царе. Мне было необыкновенно мучительно всякий раз повторять одни и те же фразы о новом царе, тем более что даже мне они не казались оригинальными. Ничего удивительного: нынче в мире нет никого, о ком бы еще говорилось так много, и ясно, что почти все, что я мог сказать о нем, уже наверняка было сказано... Наконец-то! Суетное оживление в рядах тайной полиции, вспыхивают автомобильные фары, заводятся моторы, из театра появляются избранные, и неожиданно возникает он сам! При нем Раиса – чета окружена сворой телохранителей. В этот момент происходит первая для меня неожиданность: циничные и язвительные острословы, которые только что прохаживались насчет главного властителя и его стражи, внезапно, точно по мановению волшебной палочки, превращаются в восторженную, даже буйно беснующуюся толпу, напирают, рвутся вперед, чтобы просто махнуть ему рукой... Снова та же иллюзия! Неужто они и впрямь думают, что Горбачев прибыл освобождать их от Гусака?! Между тем царь-реформатор уже приближался к тому месту, где стоял я. Был он довольно приземист и плотен и производил впечатление несколько испуганного и беспомощного, улыбался, как мне казалось, искренне, кивал нам как-то заговорщицки, всем вместе и каждому в отдельности... Горбачев, человек, превозносивший в Праге худшего из правителей, каких имела эта земля в новейшей своей истории, был уже в двух шагах от меня, он шел, помахивая рукой, дружески улыбаясь, и неожиданно почудилось, что и махал он и улыбался одному только мне» [93]93
Родина. М., 1991. С. 19.
[Закрыть].
Для американских аналитиков и дипломатов внешняя политика Михаила Горбачева была мало понятна. Многие из них были уверены, что Горбачев ведет какую-то сложную игру, стремясь использовать противоречия между странами Запада в интересах СССР и таким образом расширить свое влияние в мире и сохранить контроль в Восточной Европе. По-разному оценивали цели и действия Горбачева госсекретарь США Дж. Шульц и министр обороны США Каспар Уайнбергер, а также советник президента по вопросам национальной безопасности Роберт Гейс. Тем не менее все они дали совет Рональду Рейгану принять предложение Горбачева о проведении новой встречи в верхах в Москве, куда американский президент и прибыл с официальным визитом 29 мая 1988 г. После визита Р. Никсона в СССР в 1972 г. это было второе посещение Москвы американским президентом. Рональд Рейган завершал в 1988 г. свой президентский срок, и для него посещение Москвы было в значительной мере ритуальным, но весьма символическим визитом. Он должен был прибыть в столицу страны, которую он в первой половине 1980-х гг. не раз называл «империей зла». Теперь американский президент публично отказался от таких крайних оценок, ссылаясь чаще всего на появление во главе СССР нового лидера. Он не скупился на похвалы в адрес Горбачева, которого неоднократно называл своим «другом». С похвалой отзывался Р. Рейган и о важных изменениях в советской внешней политике.
Еще за несколько дней до прибытия Р. Рейгана в Москву в ее высших дипломатических кругах царила некоторая нервозность, а многие прогнозы по поводу новой встречи в верхах были пессимистическими. Сенат США все еще не ратифицировал подписанный в декабре 1987 г. Договор по РСМД, а сам Рейган еще в Вашингтоне, а потом и в Финляндии сделал ряд заявлений, которые трудно было бы назвать дружественными. На Западе в СМИ прошла короткая, но интенсивная антисоветская кампания. Михаил Горбачев предлагал подписать в Москве новое соглашение о 50-процентном сокращении в СССР и США всего стратегического вооружения. Это была тогда его «программа-максимум». Но теперь возникала угроза и для «программы-минимум» и превращения всего визита в Москву президента США в пустую экскурсию. К счастью, этого не случилось. За два дня до встречи в верхах сенат США и Верховный Совет СССР ратифицировали Договор по РМСД, и все государственные деятели и эксперты, которые готовили встречу, вздохнули с облегчением. Новых соглашений было немного, но общая атмосфера встречи была довольно дружественной. Помимо переговоров по проблемам разоружения и региональным проблемам, для президента США была составлена обширная программа встреч с советской общественностью. Он встречался в разных местах с группами простых москвичей, а затем пригласил в резиденцию посла США большую группу «отказников», т.е. людей, которым было отказано в разрешении покинуть СССР. Большинство из этих людей давно уже добивались переезда на жительство в США и Израиль. Р. Рейган выступил на большой встрече со студентами Московского университета и ответил на вопросы студентов.
