Текст книги "Кашемировая шаль"
Автор книги: Роузи Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Карен смотрела прямо перед собой и плакала. Слезы бежали по щекам, когда она начала шептать первые слова молитвы. Меир тоже не могла сдержать слез.
Туман рассеялся на пятый день. С утра воздух становился все прозрачнее, а где-то в час дня показалось голубое небо. Бруно долго говорил с кем-то по телефону, затем, нажав на кнопку отбоя, с надеждой посмотрел на ясное небо.
– За нами вылетел вертолет. Нам нужно спуститься к реке. Там есть площадка, на которую они смогут сесть.
Лотос торопливо укутали в самые теплые вещи. Отец взял ее на руки. Беккеры быстро спустились по лестнице к месту встречи. Наконец на голубом небе появилась темная точка. Меир написала свой электронный адрес на клочке бумаги и сунула его в крепко сжатую руку Карен.
– Пожалуйста, напиши мне.
– Обязательно.
Взгляд Бруно был прикован к небу. Вертолет индийской армии успешно приземлился на каменистом берегу. Беккеры пробежали под вращающимися лопастями пропеллера, дверь за ними закрылась, и вертолет, не теряя ни секунды, поднялся в воздух.
Меир пробыла в Ламаюру еще четыре дня. За это время дорогу на Каргил расчистили от снега. А потом была долгая дорога через перевал, ведущая в Шринагар.
Глава 6
Две женщины зашли под тент летнего кафе. Вокруг столиков суетились официанты с подносами. Понтон мягко покачивался на воде. Нерис расставила руки, чтобы не упасть.
– Вот мы и на месте, – бросила ей Миртл через плечо. – Бар «Озеро», клуб Шринагара.
Она села за столик для двоих и жестом пригласила Нерис последовать ее примеру. Когда они с комфортом устроились в креслах, Миртл достала портсигар и раскурила сигарету с золотым кончиком. Она вальяжно откинулась на подушки, выпустила изо рта струю дыма и осмотрелась.
– Это средоточие светской жизни – для некоторых.
– А для тебя? – мягко спросила Нерис.
Она чувствовала себя не очень уверенно. За столиками сидели симпатичные, явно образованные женщины в элегантных нарядах и мужчины в прекрасно скроенных костюмах для верховой езды и военной форме разных кавалерийских полков. Казалось, тут все знакомы друг с другом: дамы и джентльмены непринужденно болтали и весело смеялись над какими-то только им понятными шутками. Пока они шли к столику, с Миртл поздоровалось несколько мужчин и женщин. Официант в белой рубашке подошел к столику и вежливо поприветствовал дам.
– Будешь коктейль? – спросила Миртл.
Нерис покачала головой:
– Я хочу чай.
Миртл удивленно подняла бровь. Нерис колебалась:
– Может, стоит попробовать…
– Два джина с содовой, – быстро заказала Миртл. – Нет, для меня этот бар не является центром вселенной.
– Милая, где ты была? – раздался высокий женский голос. К ним подбежала женщина и напудренной щекой прижалась к щеке Миртл. – Ты пропустила сезон фестивалей. Было так весело, правда. Но что за вид? Ты такая худая! Вот к чему приводят путешествия по джунглям! Скажи мне, пожалуйста, что ты забыла в этих горах? Арчи с тобой? Я хочу в глаза сказать ему все, что думаю. Зачем он потащил тебя в эти дикие земли? Ты слышала про Ангелу Гибсон?
Женщина перешла на шепот и наклонилась к уху Миртл. Та мягко отстранилась.
– Френсис, позволь представить тебе Нерис. Нерис, это миссис Конвэй-Фриборн. Френсис, это моя подруга миссис Уоткинс.
Миссис Конвэй-Фриборн скользнула взглядом по простой льняной юбке Нерис и домашней растянутой кофте. Под пристальными взглядами модной публики этого бара Нерис почувствовала себя неряхой.
– Добрый день, – небрежно бросила Френсис и вернулась к беседе с Миртл.
Говорила она спокойно, но лицо выдавало крайнее волнение. Нерис слышала обрывки разговора. «Снова разбежались» и «поверь мне на слово, на этот раз он не позволит ей вернуться». Нерис любовалась пейзажем и старалась не подслушивать. Это был третий день ее пребывания в Кашмирской долине. Она все еще не верила в реальность окружавших ее потрясающих видов. Над ее головой развевались флаги, трепетал на ветру навес летнего кафе, в котором собирались европейцы, чтобы поесть, обменяться сплетнями и поиграть в карты. Отсюда недалеко было до Бунда – главной улицы нового центра Шринагара. Вдоль улицы выстроился ряд магазинов со странными названиями – «Несчастный Иоанн», «Страдающий Моисей», – торгующих серебром, бусами, поделками из папье-маше, коврами, шелковыми шарфами и портьерами. Вдалеке виднелся один из семи мостов через реку Джелам. По мосту медленно тащилась вереница тонга[29]29
Тонга – легкая двуколка.
[Закрыть]. Единственный автомобиль вынужден был уступить дорогу лошадям, поэтому свернул в тупик. Река была главной магистралью старого города. Она глубоко врезалась в город, обросла деревянными причалами и древними каменными гхатами[30]30
Гхат – каменное ступенчатое сооружение, служащее для ритуального омовения индуистов и (или) местом кремации.
[Закрыть], переполнилась баржами и гондолами, обзавелась прибрежными рынками и лавочками.
Нерис поерзала в кресле. Вокруг было столько нового, столько интересного, а она вынуждена была сидеть в кафе с бокалом джина и слушать сплетни о людях, которых даже не знала. Кто-то включил граммофон. Из больших окон клуба начали доноситься обрывки джазовой мелодии. Нерис была поражена ужасным диссонансом между громкой музыкой и умиротворяющим пейзажем. Прямо перед ней, за веревочным ограждением понтона лежало огромное озеро. Высокие тополя бросали густые тени на водную гладь. Там, над темными зеркалами, летали по кругу стрекозы. Каменистое дно под пришвартованными лодками выглядело как россыпи аметистов и серебра. Внезапный порыв ветра смазал картину. Отражение высоких гор пошло рябью и распалось на тысячу фрагментов, белоснежные гребни превратились в крошечные барашки на волнах, потревоживших озеро. Солнце припекало, но ближе к вечеру будет прохладно и воздух наполнится вкусным дымом от древесного угля.
Всего в ярде от Нерис приземлилась пара кашмирских зимородков. У птичек было пестрое черно-белое оперение. Птицы смотрели на нее немигающими глазами и синхронно вертели головками с черными хохолками.
– Прости меня, дорогая. – Слова Миртл неожиданно ворвались в мысли Нерис.
– За что?
Миссис Конвэй-Фриборн уже ушла. Миртл выпила полбокала джина с тоником, а теперь комкала фирменный коробок спичек шринагарского клуба.
– Полагаю, за болтовню. Всегда одно и то же. Злословие и никаких хороших новостей.
Нерис заметила, что после приезда в Шринагар у Миртл испортилось настроение. В дороге она была весела, любезна и интересовалась всем, что встречалось им на пути. Здесь она явно нервничала, нетерпеливо перескакивала с одной темы на другую. Миртл сильно изменилась, в ней появилось много того, с чем обычно Нерис не стала бы мириться, но, попав в шумный Шринагар, который после сонного Леха казался настоящим мегаполисом, она закрывала глаза на чудачества новой подруги. Нерис внимательно посмотрела на Миртл. Невеселый взгляд, нахмуренный лоб, уголки пухлых губ опущены.
– У тебя столько знакомых! – осторожно начала Нерис.
– Тут все друг друга знают, – недовольно дернула плечом Миртл. – Судачат о старых знакомых, только сплетни придумывают новые. Вот поэтому я так рада видеть тебя здесь. Ты, знаешь ли, как говорится, глоток свежего воздуха.
МакМинны разместили Нерис с комфортом. Они жили в плавучем доме, пришвартованном в тени раскидистого дерева у противоположного берега озера. Таких домов Нерис никогда не видела. Местные законы запрещали европейцам владеть какой-либо недвижимостью в Кашмире, но англичане с успехом обошли это требование, покупая или строя дома на лодках. Вдоль берега выстроились ряды роскошных плавучих дворцов, и если кому-то хотелось сменить пейзаж за окном, нанимали несколько рабочих, буксир и жилище оттаскивали в другое место. Все лодки носили причудливые названия: «Радость Клеопатры», «Дворец махараджи», «Королевское удовольствие». Лодка МакМиннов называлась «Эдемские сады». Их дом представлял собой большое деревянное сооружение на плавучей основе, выкрашенное в мягкий светло-коричневый цвет. Стены украшали витые колонны, окна – замысловатые деревянные решетки с резьбой. Главным элементом фасада была широкая веранда с прекрасным видом на озеро. Белоснежные шторы висели на солнечной стороне, защищая комнаты от жары. Все деревянные детали были резные или инкрустированные ценными породами дерева. Нерис никогда не видела настоящую сигарную коробку, иначе этот сладко пахнущий ароматным деревом дом ассоциировался бы с нею, ей же он казался огромной резной шкатулкой. В ее спальне стояла громадная кровать под балдахином – под плотной тканью уютно светила маленькая люстра. На окнах висели портьеры из тонкой шерстяной ткани, украшенные яркой вышивкой. На полу лежали красивые ковры. Стены ванной комнаты, как и во всем доме, были обшиты деревянными панелями. Два тусклых зеркала отражали ее бледную наготу. Когда ей захочется принять ванну или выпить чаю (Миртл дала ей точные инструкции), следовало всего лишь позвонить в медный колокольчик, который стоял на подоконнике. На зов колокольчика в комнате бесшумно появлялся Маджид – мальчик-слуга из обширного штата прислуги МакМиннов. Рядом с плавучим дворцом была пришвартована еще одна лодка меньших размеров, которая служила кухней и домом для слуг. Между лодками был переброшен узкий трап. Целый день из покосившейся, увенчанной жестяным конусом кухонной трубы валил дым.
– Да, мэм. Горячей воды? Может, чаю? Или чего-нибудь еще?
Нерис редко звонила. Она не хотела прибавлять Маджиду работы. Если бы об этом мотиве узнала Миртл, то непременно отругала бы ее. Этот дом не случайно назывался «Эдемские сады». Нерис нередко представляла себе реакцию Эвана на вызывающую роскошь всего этого. А еще Нерис чувствовала, что начинает злоупотреблять гостеприимством МакМиннов. Она подумывала, не арендовать ли комнату. Когда приедет Эван, они не смогут жить в «Эдемских садах», а вот высокие деревянные дома на берегу реки Джелум в старой части города выглядели достаточно мрачно, чтобы там мог остановиться миссионер.
– Ты же останешься, да? – Миртл словно читала ее мысли. – Ты выглядишь гораздо лучше, но ты еще не оправилась полностью.
Нерис вставала поздно, Маджид приносил ей завтрак – овсянку с кашмирским медом и свежими булочками. Потом они с Миртл или шли в гости, или ходили по магазинам, или сопровождали Арчи в его деловых поездках. Часто Нерис оставалась дома. Выбирала наугад книгу с полки и читала целый день. Или совсем ничего не делала, просто лежала на веранде и смотрела, как солнечные зайчики пляшут среди мелких волн. Она чувствовала себя гораздо сильнее, словно ее тело оборудовали новым набором крепких костей.
– Мне лучше, – возразила Нерис.
Миртл щелкнула пальцами, привлекая внимание официанта, и показала на пустые стаканы. Нерис обратила внимание на привычку подруги выпивать три крепких коктейля, а потом за ужином Миртл болтала, дразнила Арчи, агрессивно о чем-то спорила и наконец засыпала. Когда наступала фаза спора, Арчи ловил руки жены, словно она была бабочкой, обнимал и тихо шептал на ушко:
– На сегодня хватит, милая. Пора спать.
Миртл не сдавалась:
– Еще рано. Давай потанцуем.
Поэтому Нерис твердо отказалась от алкоголя:
– Спасибо. Я больше не хочу.
Миртл вздохнула и нахмурилась:
– Боже, я уже и забыла, как скучно в Шринагаре! Нерис, разве тебе не бывает скучно?
– Нет. Но, думаю, мы по-разному понимаем скуку.
«Тебе нужно заняться чем-то полезным, Миртл МакМинн», – подумала Нерис.
По наблюдениям Нерис, Миртл только то и делала, что звонила по телефону, наряжалась, ходила гулять, потом пила что-нибудь спиртное и проводила остаток дня в постели, кутаясь в шелковое кимоно. А что еще оставалось делать всем этим женщинам, кроме как смеяться, гулять, сплетничать и красить ногти?
Миртл отменила заказ и попросила официанта записать коктейли на счет МакМиннов. Она улыбнулась Нерис, крепко сжала ее руку, но сразу же отпустила.
– Ты права. Арчи сегодня рано придет домой. Нужно составить ему компанию. Прости, я вела себя не очень вежливо. Эта Френсис не может не посплетничать. Несчастная Энджи Гибсон и мухи не обидит, я рада, что она ушла от своего ужасного мужа. Надеюсь, у нее все будет хорошо. Она заслуживает большего. Все, пойдем домой. Ты меня простила?
– Разумеется, – ответила Нерис.
Женщины, взявшись за руки, вышли из кафе.
Над озером поднялась голубоватая дымка. Еще не вечерело, но день явно сдавал свои позиции. В этот час европейцы расходились по домам, чтобы переодеться к ужину, а затем вновь собраться в клубах и барах. Маленький мостик соединял понтон и небольшой участок со скошенной травой перед клубом. Стук каблуков разбудил летучую мышь. Она сорвалась с ближайшего дерева и закружила над их головами. В клубе горел свет. Можно было рассмотреть группу беседующих мужчин. Нерис обратила внимание на одного, с копной темно-рыжих волос. Его неаккуратная прическа выделяла его на фоне прилизанных военных. Лицо смуглое от загара, одежда давно требовала встречи с утюгом, а то и стирки. У мужчины были глубоко посаженные глаза, широкая мускулистая грудь, и он, хоть и не отличался высоким ростом, казался мощнее и внушительнее своих товарищей. Говорил он громко, по-английски, но с легким акцентом. Нерис услышала его реплику:
– Почему нет? Ответ должен быть положительным. В горах никогда не говорят «нет». Мы должны спросить еще раз…
Когда Нерис и Миртл проходили мимо, рыжеволосый мужчина начал откровенно рассматривать их. На секунду он поймал взгляд Нерис. Она смутилась, отвела взгляд и, глядя только себе под ноги, последовала за Миртл. Они вошли в гостиную и больше не слышали, о чем беседуют мужчины.
– Ты знаешь, кто это? – спросила Нерис.
Миртл посмотрела в сторону мужчин.
– Нет. Хотя подожди… Вон того дикаря, кажется, зовут Стамм. Говорят, он немец. Или швейцарец. Остальных не знаю.
В гостиной клуба никого не было, кроме молодой женщины, сидевшей за самым дальним столиком.
– Вот с кем я хочу поговорить, – пробормотала Миртл.
Женщина держала перед собой журнал, но Нерис с уверенностью могла сказать, что она не читает его. Рядом стояла нетронутая чашка холодного чая.
– Кэролайн! – позвала ее Миртл.
Женщина осторожно опустила журнал. У нее была очень светлая и тонкая кожа, на шее проступали голубые вены. Светлые волнистые волосы удерживались на затылке парой черепаховых заколок. Полные губы подрагивали. Она была очень молода, на круглом личике застыло невинное детское выражение.
– Кэролайн, как ты? – спросила Миртл.
Девушка взяла себя в руки и, улыбнувшись через силу, произнесла:
– Ты вернулась.
Миртл представила Кэролайн Нерис.
– Пожалуйста, зовите меня Кэролайн, – запротестовала молодая женщина, когда Нерис назвала ее миссис Боуэн. Дружелюбная простота выгодно отличала ее от напыщенной Конвей-Фриборн.
– А меня – Нерис.
– Ральф здесь? – поинтересовалась Миртл.
– Нет, он ушел с полком. Ты не слышала? Кажется, будут маневры, а затем – передислокация. Вероятно, им дадут небольшой отпуск, а может, они сразу займут новые позиции. Боже, я ничего не знаю! Но так говорит миссис Данкелей и все остальные.
Кэролайн сжала руки на коленях. Блеснуло кольцо с маленьким бриллиантом. Нерис понравилась эта молодая женщина, которая, вероятно, недавно вышла замуж и по уши влюблена в своего красивого мужа-военного, отправлявшегося на войну. Миртл наклонилась к девушке и, легонько взяв ее за подбородок, повернула лицом к свету.
– А как ты?
Кэролайн моментально зарделась. Лицо и шею залила яркая краска.
– Я… – Она отвела взгляд. – Я в полном порядке.
Кэролайн бросила опасливый взгляд на Нерис, Миртл понимающе кивнула.
– Я зайду к тебе чуть позже, – заявила Миртл.
Возражать ей было бесполезно. Нерис подумала, что девушку это обещание не очень обрадовало. Она кусала губы и старалась не смотреть на Миртл и Нерис. На этом разговор закончился, они попрощались с Кэролайн и вышли из клуба. На причале их поджидали расторопные лодочники. Один из них, заметив потенциальных клиенток, подпрыгнул на месте и замахал руками:
– Сюда, мем-сагиб! Дешево, быстро! Вам куда?
Лодочник придержал шикару[31]31
Шикара – тип деревянной лодки, используемой на озере Дал и других водоемах Шринагара, Джамму и Кашмира. Шикары являются культурным символом Кашмира.
[Закрыть], и женщины забрались в хлипкое суденышко. Нос узкой лодки высоко поднимался над водой. Под небольшим навесом лежал матрас, устланный яркими ковриками и заваленный подушками. Нерис и Миртл заняли свои места, лодочник сильным движением оттолкнул шикару от причала. Лодочник был мусульманином. На нем была длинная, похожая на тунику рубаха и ярко-красная тюбетейка, на плечи он накинул теплый плед, спасавший от сырости и холода. Миртл назвала адрес. Весло, похожее на большой лист, тихо опустилось в воду, затем взметнулось вверх, капли воды упали на листья и цветки лотоса. Лодка быстро вышла на середину озера.
Солнце садилось, низкие курчавые облака на западе окрасились в золотые и пурпурные тона. Над водой поднялся туман. Плотная белая слоистая дымка окутала холмы Шринагара, добралась до форта, защищавшего город и древний храм. Гималаи казались черными картонными декорациями на фоне темно-синего неба, на котором уже сияли звезды. Старый город зажигал огни. Две цепочки фонарей протянулись от островов к персидским садам на противоположном берегу озера. Нерис показалось, что лодка плывет по воздуху, а внизу синхронно движется зеркальная копия их суденышка. Тишину нарушали ритмичные всплески весла и тихий напев лодочника. Нерис вздохнула. На задворках ее сознания промелькнула мысль, даже не мысль – смутное ощущение: «как красиво» и «я счастлива». Потом Миртл щелкнула зажигалкой и прикурила сигарету. Слабый огонек осветил ее лицо.
– Бедная Кэролайн Боуэн! – выдохнула она между затяжками.
– Да, наверное, очень тяжело для такой молодой женщины отправлять мужа на войну.
Миртл помолчала.
– Дело не только в этом, – наконец сказала она.
– В чем же?
Миртл снова замолчала. А потом заговорила:
– Ладно, слушай. Все равно все знают.
Она рассказала, как Кэролайн, тогда еще мисс Кэролайн Корнуолл, сразу после лондонского колледжа приехала в Кашмир. Она родилась в хорошей семье, но рано осталась без поддержки родных. Мать умерла, когда Кэролайн была маленькой девочкой. Отец скончался недавно от сердечного приступа. Из родственников у Кэролайн осталась только мачеха, с которой она была дружна, но близко не общалась, поскольку после того, как отец повторно женился, ее отправили в школу-интернат.
– Грустная история, но такое часто случается, – пробормотала Нерис и подумала, что не знает, каким должен быть человек, который отсылает дочь, выросшую без матери, в интернат. Она даже представить не могла, что ее тихий и любящий отец мог бы сделать нечто подобное.
– Как вы познакомились?
– На приеме в резиденции. У ее мачехи были какие-то связи с мистером Фаншейвом.
Мистер Фаншейв представлял Британию в княжестве Кашмир. В Шринагарской резиденции он и миссис Фаншейв участвовали в различных официальных мероприятиях и работали над укреплением связей между британским и индийским правительствами, двором махараджи, пытались руководить неоднородным обществом, состоящим из военных и гражданских.
– Фаншейв очень гордится своей работой и как прагматик поддерживает идею независимости Индии. – Нерис не раз слышала подобные слова от Арчи МакМинна. – Они делают очень важную работу, но боятся предпринимать смелые шаги.
Нерис не понимала, о чем говорит Арчи, и была уверена, что никогда этого не поймет, потому что она не чувствовала Индию так, как ее чувствовали и понимали Арчи и Миртл.
Миртл рассказала, как Кэролайн Корнуолл стала помощницей Фаншейва в резиденции.
– Ее назначили секретарем. Ее работа заключалась в составлении букетов для гостевых комнат. Еще она регистрировала телефонные звонки и договаривалась о различных встречах. Кстати, нужно записать тебя в ее книгу. Если ты оставишь ей визитку, дорогая, будешь получать приглашения на разные милые мероприятия. Например, на чаепитие или теннисную партию, – рассмеялась Миртл.
Нерис присоединилась к ней.
– У меня нет визитки, и я не играю в теннис.
– Боже мой! Ты мертва для этого общества. Как ты вообще знакомишься с людьми?
– Я же знакома с тобой и Арчи. Мне этого достаточно. Вернись к истории Кэролайн, пожалуйста.
– Хорошо. Мисс Кэролайн Корнуолл пробыла тут меньше полугода, потом объявили о ее помолвке с капитаном Ральфом Боуэном. Разумеется, они познакомились на вечеринке после поло. Думаю, бравый капитан забил три гола или же произошло нечто подобное. Их быстро обвенчали в английской церкви, был почетный караул и прием в резиденции.
– Все очень пристойно. Во всяком случае, если судить по твоему рассказу.
– Так и было. Со дня их свадьбы прошло около года.
– А теперь капитан уходит на войну.
– В этом нет ничего необычного. Большинство мужчин в Шринагаре – военные. Осенью они все отправляются на места службы. В городе остаются их жены и несколько гражданских, среди них и Арчи – работа позволяет ему оставаться в тылу.
Также Миртл отметила, что с началом войны город сильно изменился.
Лодка быстро несла их по озеру. Солнце село. Небо окрасилось в темно-фиолетовые тона, которые плавно переходили в серебристую гамму – над горами поднималась полная луна и плыла за пологом неплотных облаков.
– Нерис?
– Да?
– Ты счастлива в браке?
Она хотела немедленно ответить «да». Другие варианты означали для нее предательство. Но она помедлила, задумалась. Ведь сегодня она почти не вспоминала о муже, как и вчера. Разве возможно нечто подобное для женщины, которая считает, что счастлива в браке? Сейчас она не испытывала никаких чувств к Эвану. Ее душа ликовала, наслаждаясь красотой окружающей природы и теплой компанией Миртл, но больше всего ее радовало чувство свободы. Впервые со дня свадьбы она ощущала себя самостоятельным, взрослым человеком.
Но потом она напомнила себе, что если бы не вышла замуж за Эвана, то не попала бы в Индию. Осталась бы в Уэльсе и, скорее всего, никогда бы не вышла замуж. У нее было мало поклонников, а точнее – ни одного. Нерис улыбнулась, вспоминая родные часовни и долины. Откровенно говоря, Эван в роли мужа во многом разочаровал ее. Семейная жизнь не была такой романтичной и страстной, как ей представлялось в юности. Но Эван – хороший человек, добрый, она восхищалась им и безмерно уважала. Их отношения были совсем не такими, как у Арчи и Миртл, но Нерис справедливо полагала, что одинаковых семей не бывает. А еще она поняла: абсолютно бесспорно мнение, что разлука усиливает чувства. Она с нетерпением ждала Эвана, хотя тут, в Шринагаре, его строгая ряса вызовет недоумение у модных посетителей местных клубов. Внезапно она представила, что длинные пальцы мужа касаются ее груди, и будто услышала его сакраментальный вопрос: «Дорогая?» Она покраснела, как совсем недавно краснела Кэролайн Боуэн. Хорошо, что в сгустившейся тьме этого никто не заметил.
– Да, – уверенно ответила она. – Я думаю, да.
– Да, – вторила ей Миртл.
Нерис не сомневалась, что она мысленно радуется собственному счастью и удаче, а не благополучию семьи Уоткинс. Впереди показались огни «Эдемских садов» и соседних плавучих домов. В воздухе почувствовался запах дыма – Маджид, как всегда, готовил что-то вкусное на ужин. Миртл затушила сигарету и выбросила окурок в воду.
– Проблема Кэролайн в том, что она несчастна. И я не думаю, что ее капитан сможет исправить ситуацию.
– Мне ее жаль. – Нерис не стала выспрашивать подробности.
Лодочник умело перехватил весло, и шикара причалила к настилу плавучего дома.
– Она очень молода. Ее голова забита романтическими идеями. Ей не с кем посоветоваться. Муж всегда далеко, и бедняжка ищет любви и понимания у других мужчин, – понизив голос, добавила Миртл. – В Шринагаре это, в общем-то, обычное дело, но беда в том, что Кэролайн приблизилась к опасной черте. Как только я узнала обо всем, попросила ее немедленно порвать с этим мужчиной, но, судя по всему, она не послушается меня.
Нос шикары мягко уткнулся в настил плавучего дома. Лодочник поймал швартовый канат и быстро привязал лодку к ступеням, спускавшимся с настила к самой воде. В этот же миг отворилась двойная дверь, ведущая на веранду «Эдемских садов», и на пороге возник Арчи. Его плечи и голову заливал желтый свет лампы.
– Наконец-то! Я уже заждался.
Миртл приложила палец к губам. Этот жест означал, что Арчи ничего не должен был узнать про их разговор. Нерис сжала ее руку. Она все поняла правильно.
– Миссис Боуэн повезло, что у нее есть такая подруга, – шепнула она. – И мне тоже.
Миртл запрокинула голову и весело рассмеялась. Лодочник с удивлением посмотрел на нее. Женщины поднялись на ноги, шикара опасно закачалась под ними, но Арчи уже был рядом. Он помог дамам сойти на причал и бросил несколько монет в раскрытую ладонь лодочника.
– Спасибо, сагиб. Доброй ночи, леди-сагиб.
Лодка растворилась в темноте, только рябь прошла вслед за ней от настила плавучего дома.
– Хорошо провела время? – спросил Арчи. – Кто был в клубе?
– Все те же постные лица, – вздохнула Миртл. – Кажется, мы разочаровали Нерис.
– Это не так! – возмутилась Нерис. – Я просто не ожидала увидеть столь блистательную публику. Мы встретили женщину, которая заявила, что Миртл выглядит как дикарка, но на самом деле она говорила обо мне.
Арчи улыбнулся и обнял обеих дам за плечи.
– Понятия не имею, что она имела в виду. Вы самые элегантные и красивые женщины во всем Шринагаре.
Смеясь, они прошли в дом. Круглый стол в столовой был накрыт к ужину. Блестел хрусталь, серебряные приборы прекрасно гармонировали с белоснежной скатертью. Инкрустированные панели и резные карнизы мерцали в свете свечей, запах полированного дерева смешивался с ароматом свежих темно-малиновых роз, стоявших в вазах на боковых столиках. На полках в серебряных рамках стояли портреты родственников Арчи и Миртл из Англии и Шотландии, а также несколько фотографий паровых двигателей и мостов. Арчи любил свою работу в Индийской железнодорожной компании, но ему все больше хотелось на фронт. Его страна вступила в войну, а он все еще не надел военную форму. Арчи направился к бару, а Нерис – по коридору, который опоясывал дом, к своей комнате. Широкие половицы тихо поскрипывали под ногами. В ее комнате уже была готова постель. Выглаженная одежда висела в шкафу, внизу на полочке стояла вычищенная обувь. Нерис сняла легкую куртку и повесила ее на вешалку. «К роскоши быстро привыкаешь», – подумала она. Хорошо, что не будет возможности привыкнуть к ней окончательно. Вскоре, буквально в ближайшие дни, ей нужно будет подыскать дешевую квартиру, в которой она смогла бы жить с Эваном. Нельзя же вечно злоупотреблять гостеприимством МакМиннов! У нее было мало денег, но она не сомневалась, что найдет подходящее жилье. В дверь тихо постучали, на пороге возник Маджид.
– Мадам, вы готовы? Сейчас принесут горячую воду.
В комнату зашли слуги с высокими эмалированными кувшинами, наполнили ванну теплой водой.
В тот вечер Арчи объявил за ужином:
– Милые дамы, в ближайшие два дня я должен отправиться в Равалпинди, а потом в Дели. Что будет после Дели – не знаю. Вероятно, нас отправят на восток. Мы должны решить ряд транспортных проблем, иначе наши войска не смогут передвигаться по стране.
Миртл положила вилку и нож на тарелку.
– Так скоро? – спокойно спросила она.
Обе женщины прекрасно понимали, что спрашивать у Арчи о войсках и о том, куда они движутся, бесполезно.
– Мне позвонили сегодня днем. Мой отпуск закончился. Нам и так посчастливилось продлить отдых, понимаешь?
– Да, разумеется, – согласилась Миртл. Она отпила немного воды из фужера. Маджид беззвучно материализовался из тени и наполнил ее бокал из хрустального кувшина. – Мы с Нерис останемся здесь на несколько недель. Думаю, ехать в Дели слишком рано. Так хлопотно открывать зимний дом только для меня! Как ты считаешь?
Миртл не высказала и малой толики того, что хотела сказать. Она строго придерживалась правила: не озвучивать никаких жалоб по поводу работы мужа. Но Миртл боялась ехать на юг, в зимний дом МакМиннов. Слишком тоскливо выглядели пустынные комнаты огромного особняка без мужа, без друзей. На сей раз (ни Миртл, ни Нерис не сомневались в этом) Арчи надолго покинет дом.
– Думаю, это хороший план, – согласился Арчи.
Нерис сидела с опущенной головой и старалась не смотреть ни на Арчи, ни на Миртл. Сейчас между супругами произошло что-то не очень понятное и не очень хорошее. Нерис быстро покончила с ужином, извинилась и, сославшись на необходимость написать несколько писем, оставила супругов наедине.
***
Портной работал в крошечной лавке между первым и вторым мостом, переброшенными через Джелум. Вчера Арчи уехал из Шринагара, и Нерис изо всех сил старалась быть хорошей компаньонкой для Миртл. Она с трудом справлялась с поставленной задачей, поскольку только что получила письмо от Эвана, в котором он сообщал, что дела миссии задерживают его в Каргиле и он не сможет приехать в Шринагар до конца октября. Настроение испортилось, она почувствовала себя еще хуже, чем в Лехе. Неужели он не хотел увидеться с ней? Почему работа для него всегда на первом месте? Как бы то ни было, она не поддалась хандре, не осталась лежать на веранде в «Эдемских садах», а отправилась с Миртл за покупками.
Едва завидев клиенток, портной вскочил со своего стула за прилавком, усадил дам в кресла и начал быстро доставать с полок рулоны ткани.
– Шелк, мадам. Самый лучший.
Водопад из светло-зеленой ткани хлынул на колени Нерис.
– Туссор, лен, хлопок.
Серебристая, розовая, фиолетовая, серая и белоснежно-белая ткани. Нерис никогда не видела такого богатства. Она осторожно провела рукой по мягким складкам. Ей действительно нужна была новая одежда, может, не такая прекрасная, как у миссис Конвей-Фриборн, но гардероб давно требовал обновления. У Нерис даже было немного денег, которые она могла потратить на себя, – несколько сотен фунтов осталось от наследства, которое она получила от дедушки и бабушки. Нерис долго не решалась начать тратить их, все надеялась, что когда-то сможет купить дом для них с Эваном или пожертвовать на хорошее дело (правда, в последнее время мысли о благотворительности все реже посещали Нерис). Но, может быть, сейчас как раз то время, когда можно потратить немного на себя?
– Твид, – уверенно сказала Миртл, отодвигая летние ткани. – Нерис, тебе понадобится фирен.
– Что это такое?
– Длинное кашмирское пальто с широкими рукавами. Теплое, практичное. Очень удобно зимой. Холода не за горами.
Вернулся портной с тяжелыми мотками плотной ткани. Он развернул несколько образцов, и они втроем принялись выбирать, сравнивая толщину и качество плетения. Фаворитами были тонкая шерсть нежно-фиолетового цвета и зеленый твид с ярко-красными полосами. Однако Нерис в конце концов выбрала серо-голубой твид (цвет напоминал туман над озером) и долго не могла определиться с фасоном платья. Затем портной снял все необходимые мерки и записал их в блокнот с черной обложкой и желтыми страницами, тонкими, как шелуха репчатого лука. На тяжелом латунном подносе принесли самовар и все необходимое для чаепития. К чаю был свежий хлеб, который доставили прямо из печи местной пекарни, расположенной в дюжине ярдов от дома.
