355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роузи Кукла » Жизнь с двух сторон (СИ) » Текст книги (страница 1)
Жизнь с двух сторон (СИ)
  • Текст добавлен: 7 апреля 2017, 10:30

Текст книги "Жизнь с двух сторон (СИ)"


Автор книги: Роузи Кукла



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Об авторе

Имя сербской писательницы Роузи Кукла или как она себя просит называть – автора произведений, уже известно у нас. Некоторые оценили ее способности, мягко и не роняя достоинства героинь рассказывать об эротической стороне их жизни. Все героини произведений автора, как правило, – наши современницы, которых Роузи описывает в их ощущениях и открытиях своего тела, переживаниях, размышлениях и все они правдоподобно реальны.

Это Кадеточка – подруга курсантов, молодая девушка в автобиографической повести, Вера – современная Золушка из романа о становлении одной из отечественных компаний дома моды. Надя – ощущающая собственное разочарование в поисках ответного чувства, Рая – модель, впоследствии ставшая женой туарега и другие. Всюду рядом: то Зоряна – стюардесса, то Млада – врач, и все они сербские женщины и даже француженка Мари, тоже родом из Сербии, второй Родины писательницы.

Не случайно у Роузи Куклы сплетаются судьбы героинь, на то есть причина – признание за женщиной их особого права выбирать и чувствовать так, как хочется, как велит сердце, как заложено Им от рождения в женщинах. Роузи убеждает нас, и с этим трудно не согласится, что именно женское тело самое совершенное и эротичное, что создано природой, именно поэтому женщины имеют особое право влюбляться по собственному выбору.

Читаешь ее произведения и со многим соглашаешься, с чем–то готов поспорить, но то что все интересно, это бесспорно. Интересны описания, интересны наблюдения, интересны истории иных людей, о которых пишет Роузи, вплетая их в канву своих произведений. Помимо героев мы что–то новенькое для себя узнаем, уясняем в судьбах чьих–то не главных, но неотъемлемо скрепленных с героями ее рассказов. Помимо этого мы знакомимся с фактами, о существовании которых даже не задумывались. Все интересно! К тому же эротично и все у нее в рамках приличия, хотя и с некоторой пикантной изюминкой …

Роузи Кукла
Жизнь с двух сторон
Современная повесть

Посвящается тем, которых жизненные обстоятельства перекинули на вторую сторону жизни, заставив сменить привычные понятия и образы, но готовых при этом всем на свете пожертвовать ради счастья любимых.

Предисловие

Жизнь–копейка! Легкомысленное утверждение! Но так, ведь, только кажется.

А у каждой монеты–две стороны: орел или решка, а по научному – аверс и реверс. И какой стороной она к вам перекинется, так и может сложиться в дальнейшем все в вашей жизни.

И, нередко, подбрасывая монету, мы загадываем, вручая свою судьбу случаю!

– Что? – Спрашиваем, закрыв глаза.

– Орел или решка? И никогда ведь не спросим: реверс или аверс? А почему?

Да потому, что орел и решка, аверс и реверс понятия у нас перепутанные. Все как в жизни! Поймал подброшенную монету, взял в руки и словно судьбу испытываешь: там, где герб – орел, а где номинал – решка, а вот, что аверс или реверс, то все запутывает?

Понятно что две стороны! А вот что выпало судьбой, то и не знаешь?

Жизнь или смерть, делать или не делать, любить или не любить?

А ведь судьба человеком играет, и ты завтра не знаешь, на какой стороне жизни окажешься? Орел или аверс, решка или реверс?….. Орел или решка, или….

Часть первая. Жизнь с одной стороны
Встреча

– Наташка! – Услышала голос такой знакомый с самого детства.

Она повернула голову, нахмурилась и попыталась увидеть того, кто ее звал.

Прямо перед ней, загораживая дорогу, стоял дородный, хорошо одетый мужчина средних лет, а на его согнутую правую руку в локте опиралась довольно высокая девица, бесстыдно выставив свои худые и неприлично высоко обнаженные ноги, торчащие из–под коротенькой темной юбки.

Что за дешевка? Подумала Наташка и еще вдогонку своим мыслям добавила про себя: да она же …..!

Ну, вы поняли, о чем она подумала, глядя на эту девицу? И потом, разве же вам не приходилось встречать таких бесстыжих и наглых девок с ногами, обнаженными до неприличия высоко? А поза? Что это за поза? И рука еще ее вызывающе замерла на бедре? И если бы не милое, но в чем–то приветливое личико девицы, то она бы…

– Наташка, ты что же, меня не узнаешь? – Пронзительно неожиданно прозвучало от этой девицы!

Все что угодно она могла подумать и услышать, но только не это! Это же Его голос, да, именно Его! И от этой догадки ее пронзило словно током!

– Боря? – Неуверенно и растерянно спросила Наташка, пристально вглядываясь в лицо девицы.

– Ну, слава богу, признала наконец–то! Познакомьтесь, это мой муж, Альберт…

И от этих слов, таких нелепых и несопоставимых по смыслу, которые никак не укладывались, не доходили до сознания Наташки, она растерянно отступила, почти отшатнулась назад. Потом недоуменно уперлась тупым и ничего не понимающим взглядом в лицо девицы. Секундами спустя, обвела всех, стоящих перед ней, недоверчивым и полоумным взглядом, испытывая некоторое оцепенение и шок.

Догадка, так резко поразившая ее, становилась реальностью и выплывала теперь перед ней чертами такого знакомого и близкого с самого раннего детства лица.

– Боря? Что это за маскарад? Ты зачем это ….

– Да, дай же я тебя поцелую, а то не по – христиански как–то получается…

Борька, или что он собой представлял сейчас в этом удивительном женском наряде, наконец–то отделился от своего спутника и, сделав небольшой шажок, пристукнув каблучком туфель на шпильке, приблизился к ней лицом. Затем, как в замедленной съемке: припал к ней, обхватил и тут же, обдавая ее запахом дорогих дамских духов, прикоснулся своими накрашенными губами к ее лицу…

Она уловила необыкновенно чарующие и нежные запахи дорогой парфюмерии, ощутила необыкновенную мягкость кожи его лица и непривычное, не сильное, совсем уже не Борькино соприкосновение с его телом.

А может это не Борька? – Мгновенно вспыхнула такая спасительная мысль.

Но, неожиданно, почти в самое ухо она услышала от него горячий и страстный шепот:

– Это я, я, дорогая моя девочка! Не бойся! Просто я сейчас стала немного другая…

Шок! Самый настоящий шок испытала Наташка, отчего замерла, не понимая и не ощущая свое тело, почти ничего не соображая.

Этот шок как следствие – от всего происходящего, нелепости услышанного и увиденного!

Потом она почувствовала, что ее тело начало предательски сотрясаться от дрожи, словно в лихорадке. А от ощущений тепла его тела и запахов его лица, которое все еще прижималось, она, испытывая сильное потрясение, обмякла и растерялась. Дрожь в теле усилилась. Потом неожиданно, сама удивляясь своему непривычному тембру и дрожи в голосе спросила:

– Боря! Это ты, ты зачем? – Прошептала, стараясь освободиться с поворотом головы от его лица.

– Все потом! Потом! – Сказал, а потом словно из тумана перед ее глазами снова выплыло, удаляясь, его накрашенное и такое, вместе с тем необычное и в чем–то привычное лицо.

– Что потом? – Спросила неожиданно грубо и резко.

– Все!

– Что все? Объясни? – Снова резко и в том же тоне.

– Все потом!

И обернувшись, все еще удерживая руки Наташки, как бы остерегаясь ее побега, сказал какую–то фразу на английском своему спутнику. Она только успела отметить высокий тембр его голоса и вспомнить смысл этих слов его о дружбе и о детстве.

И они, его слова, такие странные, непривычные, произнесенные с сильным акцентом на английском, произнесенные с его интонацией, и в тоже время почти не похожие на его голос, из–за этого непривычно высокого тембра, запомнились и почему–то врезались в память.

Наташка беспомощно, вибрируя каждой частичкой своего тела, все еще не могла сдвинуться, пошевелиться, опомниться.

Она смотрела и не видела, слушала и не слышала того, кто стоял перед ней, кто разговаривал, спрашивал. Наконец, до нее дошло обращение, несколько раз повторенное и обращенное к ней. Ей запомнилась Борькина фраза о том, что это событие и встречу надо бы отметить.

Отметить? Как странно? – Спросила себя.

А что странного?

Да все! И встреча эта и такой необычный, и непривычный в женском костюме Борька…

Начало знакомства

Высокий и немного сутулый, чернявый мальчишка сиротливо стоял у доски, уставившись немигающим взглядом в пол.

– Знакомьтесь дети, это наш новый ученик! – Дети оживились и зашумели.

– Тише, тише! А как зовут тебя? – Стараясь как можно спокойней и ласковее, спросила учительница.

– Болька. – Довольно смешно и коверкая свое имя, пропищал это мальчишка.

Тут же поднялся смех и дети наперебой принялись передразнивать, повторяя в разных вариациях это его – Болька…Наташе стало жалко этого мальчишку и она, откинув крышку своей парты, встала и громко, чтобы слышали все сказала:

– Татьяна Петровна, а можно Боря сядет ко мне?

Дети еще сильнее заерзали и кто–то, кажется, второгодник Старкин с последней парты:

– А что? Татьяна Петровна, пусть он садится к Наташке, ведь все равно с ней никто не хочет сидеть! Она же у нас бешенная!

Дети снова засмеялись, но Борьку уже направляла учительница в сторону Наташки.

– Садись! Садись, мальчик. Будем знакомы, меня зовут…

– Знаю, Наташей! – Пробурчал Борька и с благодарностью взглянул на свою спасительницу.

С этого дня началась их дружба, Борьки с Наташей, которая переросла потом, классу к восьмому, в самую первую и такую страстную юношескую любовь. Любовь, не любовь, но в привязанность, это уж точно!

Да и ведь было к чему привязываться!

Борька, к тому времени еще больше вытянулся и со стороны вовсе не производил о себе впечатления как о мужчине, скорее напоминал своей тонкокостной фигурой девушку, с пышной копной кучерявых и почти смоляных волос, которые вечно неухоженными ручьями рассыпались по его плечам. Он был от рождения худым, и никакими усилиями не удавалось поправить его конституцию хотя бы на пару килограммов. Борька оказался одаренным с детства к музыке. Стоило ему где–то услышать первые музыкальные нотки, как он тут же их подхватывал и напевал своим тоненьким, но красивым голоском, будь то песня или какая–то иная мелодия.

Наташка представляла собой к тому времени просто идеал красоты. Недаром на нее засматривались окружающие: мужчины подолгу разглядывали вслед ее прекрасную фигурку и ноги, а женщины просто сгорали от зависти при виде такого природного совершенства. Единственное, о чем сожалела Наташка, так это о том, что никак не увеличивалась ее грудь. Все в ней изменялось и похорошело, но вот грудь так и оставалась по – девичьи маленькой, и, как ей казалось, какой–то недоразвитой. А это ее огорчало, но совсем не расстраивало Борьку. Наоборот, при виде девушки с иными формами он терялся, становился застенчивым, умолкал и больше наблюдал, чем принимал участие в разговорах и действиях. Об этом знали ребята из класса и часто подтрунивали над природной застенчивостью Борьки.

Но ей эта его застенчивость все больше нравилась, к тому же, она уже не раз слышала в свой адрес грубые намеки от мужчин, и унижающие достоинства женщин их безобразные выходки в форме свиста вслед, громкого матюга или иной гадости, сказанной за глаза, в спину. Ведь согласитесь, что это не только портит нам настроение, но и коробит, заставляет опасаться их выходок, этих противных мужчин.

Потому такое мирное и застенчивое поведение Борьки ее устраивало и нравилось.

Поначалу они просто дружили, как дети: вместе ходили в школу и сидели за одной партой на уроках, частенько вместе делали уроки и подолгу гуляли на улице, пока матери кого–то из них первыми не звали домой. А домой – это в соседний подъезд.

Семьи их родителей проживали в одном доме. Только, Борькина семья ютилась на первом этаже первого подъезда, а Наташкина на пятом, во втором. Вот так они и взрослели вместе.

Потом родители Наташке купили скрипку, и ей на выручку пришел Борька. Все что у нее не получалось, он тут же проделывал необъяснимым образом удачливо и, как оказалось, правильно. Как–то поджидая Наташку из музыкальной школы, он увлекся и сам не заметил, как оказался втянутым в жизнь этой самой музыкальной школы.

Поначалу он вместе с ней ходил на хор и пел, выделяясь среди ребят своим чистым и красивым, ангельским голосом. Его не могли не заметить и заметили. Так, спустя некоторое время, его стали приглашать принимать участие в хоре, затем он осмелел и заявился без спроса к Наташке на занятия по скрипке.

Счастливый случай и судьба вмешались, и вскоре Борька уже с удовольствием и необыкновенным рвением осваивал, и догонял Наташку в занятиях музыкой на скрипке. Родители его и знать не знали, где и с кем пропадал Борька. А так как они все равно бы не заплатили и рубля, то Борьку стали учить бесплатно из уважения к его одаренности.

Семья их была многодетной, с какими–то цыганскими корнями. Обрусевшой когда–то, она напрочь сменила весь свой жизненный уклад, теперь жили как все остальные в то время и работали на заводе. По крайней мере – Борькин отец, мать и старший брат.

Потом Борьке, по окончанию очередного класса, вручили старенькую скрипку, которую он бережно хранил и никогда не забирал из школы.

Время летело, вместе с тем росло мастерство, и все ярче проявлялся талант Борьки. Потому, после окончания восьмого класса его, на этот раз уже с согласия родителей, определили в музыкальное училище. А Наташка оставалась заканчивать десятый класс школы, и пути их разошлись.

Но! Вот с этого самого но все и началось. Ну, а что вы думаете? Об этом нетрудно было и догадаться. Привязанность в детстве переросла с годами в чувства!

А так как эта повесть все–таки эротическая, да и мне интереснее описывать чувства героев моего повествования, то и мы с вами погрузимся в мир любовных переживаний и чувств наших героев. Итак!

Мир первых

– Борька! Я же просила тебя не оборачиваться! А ты, противный, все равно подглядываешь!

– И ничего я не подглядываю…

– Нет, подглядываешь! Я что же не вижу, как ты меня разглядываешь?

– Как же ты можешь видеть, когда ты с головой закуталась в платье?

– И не закуталась, а просто переодеваюсь. Ты бы лучше помог мне, а то платье застряло и не пролазит.

– Меньше надо кушать, Ната!

– Это точно! Но я ведь кушаю не потому, что хочу, а потому что мне надо!

– Ага! Скажи еще, что ты кушаешь, чтобы у тебя росли сиськи.

– Ну, все! Я пошла! Не трогай меня! Я обиделась!

– Ната, прости! Ну не хотел я, вырвалось как–то само! – Картавит привычно Борька.

Несколько секунд она делает вид что собирается и, наклонившись, ищет что–то из вещей на песке. А потом, улыбнувшись, присаживается рядом с ним, аккуратно поправляя на обнаженных коленях свое новенькое платье. А вокруг прекрасная природа! Река, ивы склонились почти к самой воде, прикрывая своими длинными и густыми, зелеными от массы листьев ветвями воду и их, таких мирных и влюбленных.

Накануне, еще вчера они допоздна гуляли и даже попали в кино, а потом, возвращаясь, Борька предложил ей с утра вместе поехать купаться на реку. Вот они и купались. И хоть все, что происходило теперь между ними, было как в детстве, и ей казалось, что все оставалось по–прежнему, но на самом деле она уже испытывала с ним какую–то необъяснимую неловкость и стеснение. При этом она по–детски могла еще с ним разговаривать, особенно не задумываясь о своих вопросах, а он ей так же, не задумываясь – отвечал. Все как в детстве…

Они уединились и сидели теперь рядом на невысоком песчаном берегу, под раскидистыми ивами. Болтали о чем–то, как им казались важном, но…. Вот это самое «но» в них уже присутствовало и неожиданно выскакивало. Сначала в поступках, а потом в разговорах. Это проявлялось затяжными паузами и неожиданными вопросами. Вот и на этот раз это в ней выскочило неожиданно и обернулось таким простым и незатейливым, словно детским вопросом.

– Боря! А ты правда меня любишь? – Внезапно спросила.

– Конечно, Ната! – Так же просто, без всякого иного смысла ответил Борька.

Она ждала, надеялась в душе услышать другое и, не услышав, тут же все переиграла.

– А почему ты тогда подглядываешь? – Срезала его ехидно. – Сам же сказал, что у меня не растут груди.

Борька покраснел и, отвернувшись, пробурчал куда–то в сторону.

– И ничего я не говорил…

– Нет, говорил! – Снова его зацепила Наташка.

Наступила неловкая паузу, которая уже не раз почему–то образовывалась в их разговорах в последнее время. Они молча сидели рядом, и Наташке показалось, что за этим молчанием она теряет с ним что–то такое очень хорошее, доброе, что связывало их между собой все прошедшее время…

– Боря!

– Что?

– Ты обиделся?

И не дождавшись ответа, сама приложилась ладонью к его голове и стала нежно поглаживать его пышные и такие красивые волосы. При этом почувствовала какое–то волнение в животе, необъяснимое тепло снизу.

– Нет, ты прав! Они в самом деле не растут…

Он повернул к ней лицо и уже хотел что–то возразить, но она, опережая его слова, прикрыла его рот отставленным вверх пальчиком:

– Не растут и, наверное, никогда не вырастут! Как же ты будешь со мной дальше с такими?

Спросила и сама утонула в его взгляде, полном какого–то необъяснимого ожидания и, как ей показалось, – страдания.

– Ну и как ты будешь? – Переспросила еще раз, вкладывая в свои слова иной смысл, какой–то волнительно и необъяснимо приятный для нее.

– Что?

– Ну что ты все: что, что?

– А что?

– Тьфу ты, противный! Ты ничего другого не хочешь мне сказать? Или ты так и будешь мне до самого дома …

– Нет! Ты хочешь уже уйти? Не уходи, давай еще посидим немного. Смотри, как красиво!

– Очень.… А я? – Почему–то опять вырвалось у нее.

– Очень…Ты, Ната, очень красивая!

Сказал и так посмотрел на нее, что она хоть и смотрела в сторону, на реку, но этот его, такой долгожданный и волнительный взгляд сразу же почувствовала, словно его горячее дыхание… От такого сравнения вспыхнула и зарделась, ей как–то стало неловко и в тоже время необъяснимо приятно, тепло…

– Ты так считаешь? – Спросила покорно, с замиранием, ожидая большего…

– Я тебя поцелую…

– Что ты спрашиваешь, дурачок…

Она опомнилась только после того, как его лицо стало, наконец–то, отдаляться, оставляя неизгладимое удовольствие и чувство только что перенесенного потрясения…

В мыслях, в ее голове все сразу спуталось. Ничего больше не видя и не слыша, ничего не соображая, она, поддаваясь какому–то ей неведомому инстинкту, навалилась на него всем телом. Заваливая его на спину, и, сопя носом, сама коснулась его лица, потянулась к его полуоткрытому рту и таким манящим губам….

Ее сознание отключилось, исчезло окружающее пространство, и словно маленький молоточек легонечко стукнул снизу – раз, потом еще и еще. Потом эта неведомая ей жизненная природная женская сила сжала, схватила и потянула ее снизу, сминая все понятия и представления о приличии, сомнениях поведения, правилах…

Они целовались не отрываясь. И только носом учащенно какое–то время пытались вдыхать живительный воздух, которого им так не хватало все время и, наконец, задыхаясь, разъединились,…Отпали на спину, но тут же по песку заерзали руками, нашли руки друг друга и сжали их, испытывая необъяснимую радость…

Потом, так все время, не отрывая рук: шли, ехали на катере, опять шли, но уже к дому, и в ее подъезде, не остерегаясь, потянулись снова…

Его поцелуй кружил, отключал в ней какой–то механизм управления, и она, не слыша и не видя ничего вокруг, погружалась в него своими зацелованными и жадными губами, ощущая лишь запах и тепло родного ей теперь тела. Оно ее потрясало еще в большей степени, и ей хотелось втискиваться в него, вдавливаться до боли ногами, бедрами, дрожащим от ожидания близости животом, и она это делала, ощущая его мужскую реакцию…

Разговор с матерью

Домой зашла вроде бы она и не она! Мать сразу же это почувствовала в ней, это ее изменение. Оно каким–то немыслимым образом передалось ей, заставило встревожиться за необъяснимое состояние дочери.

– Наталья? – Спросила тревожно, хотя та, только что переступила порог и топталась, торопливо готовясь присесть в нетерпеньи на заветный кружок…

– Я мама! – Крикнула ей, расслабляясь.

Ручеек весело ударил, зажурчал, смывая все опасения и расслабляя.

– Доченька! Что–то случилось? – Услышала ее тревожный вопрос.

– Ничего, мама! Все хорошо!

Ответила, оправляясь и удивляясь тому, что трусики все–таки обмочились. Нет, не обмочились! Как–то радостно догадалась. Потом постояла и, не зная, что же с ними делать, стала стягивать, сама себе улыбаясь, своему радостному отражению в зеркале. Трусики хоть и намокли, но пахли как всегда, в чем она еще раз убедилась.

А что должно было произойти? Спросила себя мысленно. Нет! До этого не дошло, но трусики ее выдавали с головой…

Мама уже приготовилась и как только Наташка вышла, скрывая за спиной скомканные свидетельства ее прелюбодеяний, как она тут же принялась за нее с расспросами: где же она была, с кем, что делала. После нескольких ничего не значащих вопросов она перешла в решительное наступление.

– Покажи, что там ты прячешь? – Наступала на нее с вопросами.

– Что там ты прячешь? Почему сняла трусы? – Не успокаивалась и даже протянула руку.

– Просто трусики обмочила. – Сказала как можно спокойнее.

Сейчас! Какой там спокойнее? За ее внешним спокойствием мать все равно уловила ее возбуждение.

Потом целых полчаса она, огрызаясь, оправдывалась, спасая свои и его чувства и защищая их от таких обидных и, как ей показалось, даже злобных нападок на нее и на ее Борю. А о Боре мать знала и теперь пыталась выведать в ответах дочери насколько далеко зашли их отношения. А о том, что такие отношения были, она, конечно же, догадывалась.

За эти минуты, что мать распекала и, угрожая ей, беспардонно высказываясь насчет ее отношений с Борей, она еще раз услышала все, что уже не раз по этому поводу выслушивала. И что она такая и разэтакая! Что у нее одно только на уме! И что, хотя еще сиськи свои не отрастила, а уже туда же! И все дальше в том же духе! Мать вошла в раж и все повторяла обидные сравнения. Наконец, мать выдохлась и демонстративно присела, уставившись в окно глазами полными слез. А свой задушевный разговор с дочкой закончила окончательной фразой о том, что дочь ее не жалеет и не любит.

Наташка, прощая ей все это, обескураживая и разметая тучи раздоров и подозрений, обняла ее и тихо, только на ушко, шепнула ей о том, что она ее любит.

– Правда? – Как–то наивно спросила мама, все еще тревожно всматриваясь в счастливые глаза дочери.

– Правда, мама! А кого же еще я могу любить? – Сказала и осеклась.

Мама тут же эту оплошность заметила и по новой, с вопросами и подозрениями. Спустя час, ее такого прекрасного настроения как ни бывало. Несмотря на ее прекрасное состояние и благодушие, мама все–таки добилась своего. Поэтому она с облегчением согласилась сходить в магазин и тут же, не дослушав всех ее наставлений, прихватив кошелек, выскочила с облегчением за дверь.

– Уф! – Сказала и весело поскакала на улицу, перепрыгивая сразу через несколько ступенек лестницы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю