Текст книги "Так много дам (СИ)"
Автор книги: Роузи Кукла
Жанр:
Эротика и секс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Юлька не могла успокоиться и, поворочавшись в своей норе, выползла. Привычный вид темной и вонючей свалки успокаивал и настраивал на мирные эмоции. К тому же, как всегда что–то горело, распространяя вокруг едкий и удушливый запах и дым. Но Юлька не замечала этого, ее мучил все время один и тот же вопрос? Так она изменила или … Нет, с сожалением поняла, ее Женька уже не с ней! Произошло самое худшее, чего она больше всего боялась. Эх! Да, черт побери! Если она так, то и я имею право на свою собственную жизнь! А вот я тоже возьму и оторвусь на полную, как там Купчиха говорила? Хочешь оторваться по полной, тогда с нами давай на гульки с девчонками. Это надо же и слово такое придумали, гульки. Уж лучше бы сказали, что на вечеринку бабскую и б……… Да, что это она там насчет каких–то любовных интрижек намекала, все мне о девках и той, какой–то особенной и богатой, которая все это устраивала. Да, а где это все проходит? Понятное дело, что не на мусорке нашей, а где тогда?
И она, больше не от желания получить удовольствие, а больше от желания насолить подруге своей все же решила присоединиться к тем обитательницам свалки, которые собирались как раз на эти гульки с девочками. Пошла к ним, но по дороге все равно завернула к Профессору.
Через десять минут она уже чуть ли не бегом от него.
– Ах ты дрянь! Ах, ты б……! Я‑то думала, что она к нему ночевать, а она оказывается в город! К тому, кто ее трахает там!
О том, что Женька трахается уже с каким–то мужиком она и не сомневалась. Потому что, уже сидя в яме, они поняли и почувствовали, что ими воспользовались как женщинами. Сначала какую–то дрянь проглотить заставили, а потом… И тут ее словно горячей водой, кипятком с головы до ног. Вспомнила толстую, неприятную рожу мужика какого–то, кто ее, как она догадалась, имел в полубессознательном состоянии.
– У гад! Сволочь! Убью….
– Ты что такая? Что злая такая? Может, выпьешь? – Спросила Купчиха.
– Давай! Я сегодня гулять хочу! Эх! Так кто ты говоришь там такая пышечка игривая….
Потом Юлька не запоминала всего, а только урывками просветления между минутами временного отрезвления. Вспомнила, как они переоделись и как ей было противно, она и от этого пила, потому что никак не могла смириться, что они надевают одежду с мертвяков, как говорили девки.
– И не с мертвяков, девки, – говорила Купчиха, – просто люди приносят одежду, чтобы переодеть своих к похоронам, а одежда эта в таком количестве не нужна. Особенно белье женское.
– Вы что же думаете, что их там в этом, где белые тапочки надевают, – она старательно избегала называть это место, так как боялась, как и все остальные обитатели свалки, – там им трусики и лифчики надевают? Вы хотя бы тех, кто там работает, видели? Там же одни чокнутые, и говорят, что они там со жмуриками …..! Так что берите и одевайте, вся одежда хорошая и никто ее ни на кого не надевал после того, как хозяева этой одежды представились.
И хоть Юлька соглашалась, но все равно не могла себя пересилить и рыться в вещах, принадлежащих когда–то живым владельцам, которые им привозили и просто за бутылку самогонки отдавали какие–то темные личности и старушки.
Поэтому она под одобрительные возгласы подруг хлопнула почти полный стакан самогонки и, уже осмелев, стала ковыряться в куче женского белья и одежды, подбирая себе вещи не только по росту, но и помоднее. Вскоре ее бы уже не узнали, так как весь тот хлам и вонючие вещи, в которых они шлялись, валялся под ногами, и сама она уже красовалась перед большим, в человеческий рост зеркалом, каким – то чудом оставшимся целым на свалке.
– Ну! Что я говорила! Смотрите, какая краля у нас Жафрэ.
Так ее прозвали за то, что, во–первых, она слегка прихрамывала, а во–вторых, что как–то разделась и, загорая, они все увидели на ее теле шрамы, оставленные после побега. А так как Юлька выглядела все–таки симпатичной девчонкой и часто рассказывала об Анжелике, то ее так и прозвали, как любимого той самой Анжелики, намекая ей, что Жека, это и есть ее Анжелика.
– Да ладно вам. Какая там краля, бомжиха грязнючая! Мне бы еще помыться….
– А ты что, не знаешь?
– Что я знать должна?
– А то, что мы гуляем с девками в сауне!
– Какой сауне? Да не смешите меня. Кто вас туда пустит?
– Нас не только туда пускают, а привезут и кормят, и потом там такие удовольствия…
– И где это? Что за удовольствия? По–моему за все удовольствия надо платить, а вы чем же платите?
– Что? Да вы девки того, наверное! Как же вы так? Вы что, все как одна записались в лесб…
Договорить ей не дали, потому как забежала Стрема, громко и радостно закричала:
– Приехала! Кто не успеет, остается! Давайте бабы, поедем и хоть с мужиками не ….. да хоть пожрем и напьемся…как следует!
И тут же за ней следом, кто бегом, а кто степенно, как Купчиха и Жафрэ. Самое интересное, что все садились в автобус, в котором уже сидела и командовала всеми какая–то размалеванная и довольно упитанная молодая девица. Купчиха толкнула Юльку.
– Вот эта прибацанная и есть та самая баба, кто нас трахает, но так замечательно… И покормит и напоит в сиську. Не боись Жафрэ, двум смертям не бывать, а одной, да с такой как ты…
– Но, но! Я не по этому делу.
– Да брось ты, что ты из себя ц….. строишь? Все ведь о вас с Жекой знают. Что не так, что ли?
И по тому, как сразу же все оживились, как загалдели все разом, Юлька поняла, что неспроста все у них оказывается. К тому же, просто так трахаться не хотелось и, как говорили бабы, для этого надо было, чтобы… свечи зажгли, и шампанское на столе стояло… И потом, чтобы не воняло…, да и чисто чтобы было. А на свалке, где найти такое место, вот и гуляли с какой–то, как та же Купчиха сказала, с извращенкой, дочкой какой–то крутой и ее мамашей. Но той, вот уж перетраханной всей, так это уж точно!
Автобус поехал, и девки вдруг запели разом, чего не происходило с ними никогда…
Юльку все это будоражило, и в то же время она чувствовала, что ей недостает ее Анжелики, Женьки рядом. Но так длилось только минут пять, потому как к ней, отталкивая Купчиху, плюхнулась на сиденье рядом та самая Прибаца.
– Бахнешь коньячку? Ты–новенькая, что–то я тебя раньше не видела, ты когда это в Коммунизме объявилась? Коммунизмом все называли свалку.
– Слушай, хватит трепаться, дай бахнуть и сигареткой меня угостишь?
Уже по пути, Прибаца полезла к ней целоваться и что удивительно, что и Юлька стала почему–то тоже с ней целоваться. И хоть вокруг шумели и галдели девки, но потом, отчего–то вслух стали считать время ее засосов с этой девкой.
– Пять, семь…десять… – Услышала Юлька и тут же почувствовала, как та, целуя ее до боли в губы и затягивая язык к себе в ненасытный рот, ее рука, этой Прибацы полезла под плащик, сжимая ее грудь, перебивая удары сердца и воли…Из автобуса она так и вышла, в обнимку и та ей.
– Ты со мной сегодня! Я тебя хочу… Не бойся, я умею любить, заниматься любовью с такими серьезными и хорошенькими… Идем уже, я не хочу ждать…
И потянула ее куда–то, через темный и незнакомый двор, потом в какой–то подвал, который, как оказалось, и был той самой сауной.
Она как в тумане все воспринимала, может от того, что опять пила коньяк? Ох уж мне этот коньяк! А может от ее тела, такого мягкого, горячего, нетерпеливого и ее наглого языка? Ох уж мне это женское тело и их язычок….
В сауне она сразу же расслабилась и, позволяя ей себя раздеть, почему–то подумала, что вот она жизнь! Вот оно тепло, чистота, и горячая вода… много воды…
Потом уже урывками, то пропадая в каком–то блаженстве и нереальности происходящего. Смутно помнит, как мелькали чьи–то обнаженные тела, как ее целуют, гладят горячие, мягкие руки и не одни, а сразу же несколько, и как все они мягко и бесстыдно погружаются в ее тело… И она от всего этого засыпает, плывет и только вздрагивает от поворотов тела, раздвижения собственных ног… Потом сильная, непреодолимая страсть! И она кому–то..
– Еще, еще я не кончила еще…. Я хочу…еще, еще…
Очнулась от тепла и мягкой влаги вокруг. Тихо, темно и только где–то из крана вода тихонечко нежно журчит и …. Стон. Он что, почудился? Нет, повторился снова, доносится откуда–то оттуда. Полутемно и тепло, села, себя, как могла, оглядела. Голая, обнаженная, но чистая и распаренная и потом ведь какая–то…. легкая, словно воздушная… И сразу же, это в себе почувствовала… Стон громче, следом кто–то голосом знакомым и женским… Встала. Она оказывается одна лежала в комнате без света, на полке широкой и без халата, вообще без одежды какой–то. Два шага проделал нервно, почувствовала, что все еще пьяная. Дверь слегка приоткрыта в соседнюю комнату, и она почему–то сквозь просвет посмотрела… Теперь увидела это.
Напротив, заступая разведенными ногами на тело, прижимаясь к соскам на груди у Купчихи, сидит Прибаца и машет бедрами, размазывает по ней свое лоно. Причем, это делает с размахом бедер, прижимаясь к соску своим лоном бритым. А рядом, чуть в стороне от них какая–то пара приняла позу для лесбийских утех, только не как трибадия классическая, а как–то вот так, шиворот на выворот. Тела их распластаны, и лежат одна на спине, а вторая на животе, повернутые в разные стороны. При этом одна, словно в шпагате легла животом на ее ногу, отставив свою распрямленную ногу в сторону. Другую ногу согнула в колене и прижалась лоном к обнаженному месту между ног у подруги. А подруга, на спине лежа, развела ноги, одну ногу просунула вдоль туловища к лицу подруги, вторую согнула в колене и прижалась к любимой. При этом протянула левую руку, дала захватить ее согнутой левой рукой подруги. Я вижу, как она лежит на спине, как колышутся ее груди, как откинуто, обращено вверх напряженное лицо и слышу, как она стонет. Вторая, лежа на животе, обращая к ней свое лицо, притягивает за руку, потом отпускает, притягивает и отпускает…Вот стон усилился. Теперь уже к ним добавляется стон Прибацы, следом Купчихи.
– Делай еще, ну же! – Звучит от одних. От другой пары, что лежа. – М…м…м!
– Делай, еще, еще – От одних. М…м…м, еще, еще, еще! – От других. И эти две пары двигаются, прижимаются и сношаются!
А вот и другие, кто обнимается и лежит, кто целуется, посматривает на участниц. Вообще, все как в борделе, только все из них подруги мои по свалке.
Я уже решаюсь выйти, как Прибаца встает, утруждаясь, отрываясь разведенными ногами от соска Купчихи.
– Кто хочет сто баксов, бабы? – Говорит.
– А что делать, лизать или дать? – Спрашивает кто–то.
– Дать мне… – Я, я! – Девки наперебой, а она выждала и потом…. – дать залезть мне
рукой! – Ну и кто? Кому сто баксов отдать? Тебе? Нет? Тогда тебе? Кому?
– Мне! – Говорю выходя. Пусть, думаю, полезет, а я ее не пущу и все равно расколю на сто баксов. Уж больно мне нужны они для одного дела.
– Ты? Да у тебя там…
– Так! Готовь мне сто баксов!
Девки со стороны… – Жафрэ оставь это, порвет ведь, ты хоть поняла, как она к тебе? Потом кто–то. – Пропала баба, порвет ведь ее, как тапочек…
– Не переживайте бабы! Мне надо сто баксов, пусть лезет, впервой что ли?
– Жафрэ, оставь, это дурь! Она не пройдет!
– А спорим с тобой! Что? Боишься!
Прибаца подходит, берет за руку и отводит ее за собой.
– Ты что же? Хочешь попробовать? Я думаю, что ты блефуешь.
– Я? Да я…, да мне Фашист туда…
– Кто? Откуда ты знаешь Фашиста?
– Как это откуда? – И тут она поняла, что пропала, по пьянке ей проболтала.
– Я… я не знаю, я слышала… Вот и ляпнула….
– Постой, постой! А шрам твой откуда?
– Откуда, откуда, от верблюда! – Пробует выкрутиться.
Прибаца явно занервничала, а Юлька, желая отмазаться.
– Ты знаешь, а мне так понравилось с тобой… давай пойдем еще….
Прибаца остановилась, потом прямо в глаза ей. Они с ней секунды переглядываются. А потом она словно что–то придумала…
– Пойдем! Иди за мной!
– Куда?
– Иди, иди, Жафрэ, так тебя, кажется? Сейчас мы с тобой зайдем … И сама потянула ее за собой, куда–то по коридору, крепко удерживая за руку.
– Куда мы идем, мне надо с девчонками!
– Куда надо, туда и идем, сука! А ну замолчи! – Внезапно ей.
– Стой! Я не пойду никуда! Куда ты меня за собой тащишь? – Начинает сопротивляться… – Ах, ты! Отпусти, слышишь? Я закричу!
И вдруг Прибаца сама ей.
– Хорошо! Ты свободна! Хочешь уйти, уходи, только потом, вместе со всеми. Понятно? Вот и хорошо. Я так и думаю Жафрэ, что ты все поняла. – Отпустила руку.
И хорошо, что отпустила, потому что у Юльки тут же внезапно рука предательски задрожала. Она развернулась и ходу назад к девкам.
– Ну что Жафрэ? Она тебя вы…….? Тапочек не порвался? Ха, ха, ха!!!
Потом всем разрешили отдыхать. Юлька теперь неотрывно следила за Прибацой, почувствовала от нее опасность. Она вроде бы с ними, но потом исчезла. И пока она терялась в догадках, Прибаца снова объявилась с коробкой. Оказалась еда и бухло. Пока все, толкаясь, уплетали, выпивали, Юлька все не могла отойти от своей оплошности. А потом, ведь вся сжалась и только делала вид, что пила. Какой там! Отчего–то испугалась, пить не стала, обманывала. Подумала, что вдруг, как тогда, оно отравлено это вино, и мы завалимся.
И так, как боялась, так потом и произошло!
Девки курили, а потом, то одна, то другая отключались. И она, понимая, что выделяться нельзя, следом за ними прилегла и прикрыла глаза….
ПровалыСначала лежала с прикрытыми глазами, но ничего не происходило, только стон и похрапывание подруг обнаженных. Потом я уже сама начинаю сомневаться. А может быть, это мне только показалось все? Может я просто с перепугу.
Что? И вино отравленное тоже? Нет, держись, как бы тебе не хотелось спать, жди, не выдавай себя. Время тянется медленно, и вот я уже проваливаюсь, ловлю себя, стараюсь крепиться, но веки сами смыкаются, как ни стараюсь, а все рано засыпаю….
– Эта? – Слышу сквозь сон.
Как удержалась? Может от страха, потому что голос этот сразу же опознала. И боясь пошевелиться, даже прекратила дышать. Я так испугалась, так зажмурила глаза, что когда мне чьи–то пальцы их попытались открыть, я так их сжала…
– Не знаю, не похоже как будто. И потом она вся в шрамах и морда, порезанная у нее.
Потом с радостью чувствую, что тот, кто склонился, теперь уже стоя надо мной.
– Нет, не она. Я ту запомнил, у нее эта такая ……. маленькая была.
– Палыч! У этой тоже не очень–то. – Слышу голос Прибацы.
– Что? Маленькая и узкая?
– Да нет, в меру. Но хотела проверить. Может она уже у нее разработалась и раздалась? А может это все же она? Потому испугалась, когда я ее потащила к тебе? Я же поняла, что она знает Фашис….
– Заткнись дура! Никогда больше не произноси этого имени. Нет его! Все, был он и весь вышел. Да и яйца его так забавно оторвались и по дороге раскатились…
– Ну, видно было за что. Он же столько баб пер……. Ну что ты, Папка! Я поняла все, поняла! И не надо меня воспитывать, ты на себя посмотри! Ты почему здесь, может это твоя работа, только ты столько уже малолеток перещелкал, что уже эту опознать даже не смог? Ах, Папка мой, Папка! Стареешь?
Потом шаги, и я, не выдержав, в ужасе, сквозь приоткрытые, дрожащие ресницы вижу, и не думаю, что ошиблась, разглядела того гада толстомордого, кто насиловал меня и мою Женечку родненькую, я его опознала, и следом догадка! Это что же, мы у него в доме, вернее, в сауне? Прибаца – это его дочь, что ли? И что же теперь выходит, что я с ней в засос и что она меня потом…?
И оттого мне вдруг так плохо стало, что я вдруг, как вырву все из себя…
– Ну, б….. началось! Только заср……. мне сауну, я вам матки повыверну б……
Слышу, как он ругается, возмущаясь, и как они уходят, затихая своими страшными, нечеловеческими шагами.
– Вот бы сейчас швырнуть им гранату? – Прошептала.
Дверь снова открылась и появилась Прибаца. Сердце замерло от страха, голову наклонила.
– Так, как тебя там, Жафраха, Рыгота? Вот что, там в коморке ведро и тряпка, за собой вымой все, понятно? Да, слушай, еще вот что…может ты поработаешь в сауне немного?
– Как это? – Хриплю от испуга. – А сколько заплатишь? Мне надо сто баксов!
– Сначала заработай дура, а потом уже сто баксов! Ну, не смотри так! Сказала, что сто баксов, так дам, только сначала ты их отработай!
– А что еще надо тут делать, убираться, услужить и, наверное, с ними …….?
– Да кому ты такая нужна кроме меня? Соглашайся! И потом, воды горячей, сколько захочешь, а за коморкой там можешь и отдохнуть, в холодильнике закусь и пойло, но оно не для тебя, понятно! То для гостей. Белье, халаты, шлепанцы, простыни, полотенца и все для душа в шкафчике. И там же аптечка медицинская на всякий случай. Ну, как ты решила? Согласна? Ну вот и хорошо. Бабы уедут, и ты уже все убирай, продезинфицируй как следует, а потом к тебе придет комендант и все покажет, что надо для сауны. Пока!
И уже на выходе обернувшись с улыбкой ехидной и угрожая явно.
– Это он ошибся, а вот я сразу же догадалась, откуда ты знаешь Фашиста! Так что ты на примете пока у меня, посиди тут, подумай, может, еще пригодишься? А нет, так все зависит теперь от тебя, или мне служишь как собака или….
Она вышла, а я, сожалея, что у меня так и не оказалась гранаты, чтобы ей следом…
Кстати. Профессор все мои планы о мести отвергал. И нож, и выстрел, все отметал на месте. Насчет мины сказал, что, во–первых, это опасно, во–вторых, уметь надо и пострадать могут невинные люди, особенно дети, они ведь такие любопытные. Потому все варианты отмела и уцепилась лишь за ручную гранату.
– Не волнуйтесь, Профессор, я как швырну им лимонку под ноги, так они все разлетятся на мелкие кусочки!
– Э нет, дорогая бомбистка, так нельзя. Раз бросаешь гранату в них, то самой надо укрыться. Потому что у лимонки, как вы изволили обозвать ручную гранату Ф-1, дальность разлета осколков около тридцати метров. Но граната – вещь коварная, возможно, что отдельные осколки залетают и на двести метров. А практически от любых боеприпасов любых калибров: снарядов, бомб, минометных мин основная масса осколков летит не дальше тридцати пяти метров. Ну а дальше – это зависит от везенья. Если повезет, то и в метре от гранаты ни один осколок не достанет.
– Нет, мне так нельзя, надо наверняка.
– А наверняка, как Вы изволили говорить, надо ее применить в закрытом помещении.
– Ну и как это проделывать, можете рассказать?
– Граната – это боеприпас дистанционного действия, то есть броском от себя ее надо доставить к цели, где она разорвется через три и две десятых тире четыре и две десятые секунды как солдат выпустит ее из рук.
– Ну и как же тогда взорвать и самой остаться живой? Уж больно пожить еще хочется да посмотреть на похороны врагов.
– Для безопасности обращения, переноски граната снабжена предохранительной чекой с рычагом. Общий вес гранаты с запалом шестьсот грамм, примерно как вес булки хлеба кирпичика. Заряд тротила массой шестьдесят грамм, запал гранаты универсальный.
Для применения гранаты необходимо разогнуть усики предохранительной чеки, взять гранату в правую руку так, чтобы пальцы прижимали рычаг к корпусу. Перед метанием гранаты, продев указательный палец левой руки в кольцо чеки, выдернуть чеку. Граната может продолжать оставаться в руке сколь угодно долго, пока не отпущен рычаг, ударник запала не может разбить капсюль. После выбора цели бросить в цель гранату. В этот момент, рычаг под воздействием пружины ударника повернется, освобождая ударник, и отлетит в сторону. Ударник наколет капсюль и через несколько секунд произойдет взрыв.
Вам понятно, мадам? Да кстати, некоторые историки утверждают, что основой для разработки Ф-1 послужили французская F-1 модели тысяча девятьсот пятнадцатого года английская системы Лемона, вот, откуда, пошло такое название.
– Слушайте, а я и не знала, что так сложно все! Ну, граната как граната, а тут рычаги, какие–то секунды и чека какая–то? А вы научите меня, как стрелять из нее?
– Не стрелять, а применять, только Вам–то оно зачем? И потом сил у Вас маловато, не сможете Вы ее на безопасную от себя дистанцию отбросить! Погибнете сами и людей невинных погубите.
Эх, Профессор, знал бы ты с кем ты связался? Я ведь настырная. Эту самую лимонку я заказала только так, чтобы никто и не догадался. Мне сообщили, что граната будет. Я профессора нашего попросила, чтобы он написал все как надо специалистам. И вот читаю его записку.
«Пожалуйста, передайте гранату ручную марки Ф-1, снаряженную полностью для применения – боевую, с рубашкой и предохранительным механизмом. Цвет зеленый, рычаг не окрашен 1-шт. Оплату гарантирую наличными»
Цифру один исправила и получилось. «…Цвет зеленый, рычаг не окрашен – две шт.»
– А две зачем–то? – Спрашивает Профессор.
– А как же, одной мало будет, мне надо наверняка и потом, если не получится с одной, я им вторую подсуну, или если сорвется все, то я себя саму разнесу, чтобы не издевались да не мучили фашисты какие–то!
– Ого, милочка, какие Вы решительные, только вот с деньгами у нас туговато. Вы уж, пожалуйста, сами ищите их, не хочу я террористок снабжать, не профессора это дело, другое дело, консультации и как что….
Вот я и искала эти сто баксов и за первую же возможность заработать хваталась!
И пока Юлька старалась выжить, зарабатывая на осуществление плана мести, Женька уже приближалась в потемках к своему дому. Не могла ведь мимо пройти, так захотелось хоть что–то о своих мамках узнать ей!
