Текст книги "Неживой (СИ)"

Автор книги: Рост Толбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 18
Тшань

Тшань, царица зарийская, окинула взглядом тронный зал и слуг, смотрящих в пол, и в образцовой тишине вошла.

Этикет во дворце был строгим и за его нарушение можно было расплатиться головой. Но Шиина, юная красавица в очках, не была обычным чиновником. Она была другом Тшань и поприветствовала её лёгким кивком и ещё больше расцвела в своей вечно-летней улыбке.

Строгий взгляд из под тонких изогнутых бровей на лице царицы на секунду дрогнул, и она сама чуть ухмыльнулась подруге. Этого никто не увидел.

Как только она вальяжна раскинулась на троне, слуги, вельможи, советники, визири и охранники расслабились и смогли поднять взгляд до уровня её коленей.

Молодой юноша в жёлтом халате и с выбритыми висками вышел из выстроенной толпы, подошёл на двадцать шагов к её трону, уселся на одно колено и, почти не отрывая подбородка от груди, вопросительно посмотрел на неё.

– Говори, – приказала Тшань.

– Ляй Эйнь, теперь глава Дома Сурай, владыка, – представился юноша, чеканя каждое слово. – Эпидемия остановлена.

– Глава Дома?.. – скривилась царица и подняла на него осуждающий и удивлённый взгляд. – Сколько ты потерял душ, Ляй Эйнь?

– Семь тысяч, владыка.

– Почему ты сказал «теперь»? И почему ты вообще назвался главой Дома, мальчик?

– Потому что я потерял и мать, владыка.

– У вас что… не родилось добрых дочерей?

– Нет, владыка.

– И как же, юный Ляй Эйнь, ты справишься с испытанием, к которому представила тебя Леди Судьба? Можешь отвечать полно.

– Справлюсь, владыка. У меня нет и не будет выбора. Мои плечи не согнуться от такой ноши, я буду править с честью.

– Хорошо, – царица одарила парня таким взглядом от которого он весь сжался. – Я буду наблюдать за тобой, юный Ляй Эйнь. Ты пришёл сюда просить?

– Да, владыка.

– Я же сказала, можешь отвечать полно. Семь лет.

– Семь лет, владыка?

– Да. Твои земли семь лет не будут платить налог, пока не пройдёт голод, и новое поколение не начнёт помогать хозяйству. За этим ты пришёл?

– Да, владыка. Спасибо, владыка.

– Постой, – юноша начал пятится, но тут же замер. – Поскольку в твоих землях освободилось множество домов и полей, ты примешь в свои земли десять тысяч безродных, что остались от степного народа, у которого теперь нет имени. Ты расселишь их в равной пропорции по всей своей земле, и жестко будешь наказывать всех, кто будет препятствовать этому и собираться в кучки. При этом ты не разделишь их семей. Их женщины отныне будут старшими над мужчинами, как велит наш закон. Все, кто склонят перед тобой колени и будут мирно возделывать землю и заниматься ремёслами семь лет, ты примешь, как часть своего Дома, и они будут жить одними законами и судьбой с теми, кто жил на твоей земле всегда. Тому, кто смешает кровь с народом, у которого больше нет имени, и предъявит двух детей брака, я дарую десять мешков муки и одну овцу или козу, но из породы, что равна по положению мне среди людей. С теми, кто не примет порядок, что сказала я, делай, что посчитаешь нужным. Но правь мудро. Или больше не будешь править. Ты услышал меня, юный Ляй Эйнь?

– Д… да, владыка, – с трудом ответил юноша, больше не рискуя поднять глаза.

– И будет неплохо если в мужья тебя возьмёт одна из народа у которого теперь нет имени. Ей будет дозволено быть Го и править твоим Домом, но под твоим присмотром. Иди с миром, юный Ляй Эйнь. Чиновники объяснят тебе всё до твоего отбытия и составят документы, заверенные моей рукой. Следующий.

– Владыка! – к трону на коленках подскочил пухлый старичок, путающийся в своей длинной и тонкой бороде почти до колен.

– А-а-а, Тай Хо! – поприветствовала его царица. – Ты пришел сказать, что закончил строительство?

– Владыка, – повторил старик, благоразумно избегая прямого ответа на вопрос. – Я пришёл просить ещё рабочих. И дерева. В наших планах…

– Сколько же ты построил кораблей для меня?

– Скоро мы построим сотый, владыка.

– Так сколько? – под её строгим взглядом толстяк сложился ещё больше и вздрогнул.

– Восемьдесят, – ответил он тихо.

– Восемьдесят маленьких корабликов не испытанных большим морем… – задумчиво произнесла Тшань после затянувшегося молчания. – Знаешь ли ты, что у Империи как-минимум четыре сотни больших кораблей? И что на этих кораблях они могут привести сто пятьдесят тысяч воинов? И это они могут сделать по щелчку пальца, не потратив и месяца на подготовку.

– Д… да, владыка.

– Ты должен работать лучше, чтобы этого никогда не произошло, Тай Хо. Я направлю тебе дерево и плотников, столько, сколько сможет собрать всё наше царство.

– Спасибо, владыка. Я… я не подведу Вас!

– Конечно же, не подведешь, Тай Хо. Ведь так же я отправлю туда сто Цензоров при поддержке армии и проверю, сколько ты и другие чиновники украли на этой стройке. На месте они решат, как делать всё быстрее.

– С-с-с-спасибо, владыка.

– Следующий.

Из толпы вышла девушка, в отличие от лебезящих мужчин она была полна гордой осанки и не стеснялась смотреть царице прямо в глаза.

– Сяо-ди Шун из дома Динь И, – представилась она, почтительно припав на колено.

– Встань, – властно приказала царица.

Девушка встала.

– Посмотри на себя, – лёгкая улыбка пробежала по губам Тшань. – Какая красавица и сколько в тебе жизни. Какое приятно зрелище. Говори, Сяо-ди Шун.

– Долгих Вам лет жизни, владыка, – девушка ещё раз поклонилась. – Я пришла не просить.

– Вот как? – бровь царицы вопросительно поднялась.

– Моя царица! – девушка начала говорить громче. – Дома Динь И и Жунцзы делят одну землю. И должны были зарыть меч войны ещё три поколения назад. На первый взгляд… это так, моя царица. Но под спокойной гладью воды, что показывают Дом моих родителей и Дом Жунцзы царят вражда и соперничество. Ценой ему человеческие жизни.

– Хочешь сказать, Сяо-ди Шун, что эти Дома ослушались царицы и льют кровь? – голос царицы практически захрустел от льда и холода.

– Пока никто из семьи не умер, владыка. Но умерли и пострадали слуги. Лишь вопрос времени когда…

– Я услышала тебя, дочь, – резко оборвала её Тшань. – Почему ты пошла против тех, кто дал тебе жизнь?

– Царство Зарийское и его защитницы дали мне жизнь в равной степени, владыка. Го поставлены во главах Домов, чтобы беречь землю и строить на ней, а не чтобы лить на неё кровь за какие-то надуманные обиды прошлого. Те, кто стоят во главах Динь И и Жунцзы не достойны быть Го, не смотря на всех их заслуги. Потому что в Го нет и недолжно быть ничего личного, никаких чувств, кроме заботы о своих земле и людях!

– Сколько тебе лет, дитя?

– Будет семнадцать этой весной, владыка.

Царица взяла настолько долгую паузу, рассматривая девушку и раздумывая, что по задние ряды зашептались.

– Ты вернёшься домой вместе с Цензорами, дитя, – наконец ответила царица. – Как глава Домов Динь И и Жунцзы. Ты наведёшь порядок на своей земле, не пролив ни капли крови. Этого ты хотела?

– Нет, – честно ответила шокированная девушка.

– Знаю, что нет, – царица улыбнулась ей жесткой улыбкой. – Но не гоже мести метлой в чужом доме, девочка. Если я сама наведу там порядок, то ты возненавидишь и меня и эту страну. Потому что я вымету всё – и то, что ты ненавидела, и то, что любила. Мне проще строить там, где ничего нет… А если хочешь сделать что-то – сделай сама.

– И как я…

– Ты не прольёшь ни капли крови. Дословно. Но в остальном можешь делать что пожелаешь. Можешь наказать или даже убить человека но так, что ни одна капля крови не покинула его тела. Это убережёт тебя от лишнего старания, если ты выберешь путь насилия. В конце концов, ты лишь цветок, которые ещё не выбрал как ему расти и вся твоя сила и энергия ещё могут пойти в дурное русло. Иди с миром, Сяо-ди Шун, и возвращайся к зиме с докладом о своих успехах.

* * *

– Кто-то ещё остался? – тон царицы был усталым, красное закатное солнце едва освещало тронный зал.

– Да, владыка, – ответил молодой визирь. – Но… она простолюдинка, владыка.

– Хм? – царица оживилась удивленно посмотрела на парня. – Пустите её.

Двери распахнулись и в зал впустили молодую, высокую и атлетически сложенную девушку. Скованным шагом она добрела до трона, была остановлена стражницей и по её жесту склонилась на одно колено.

– Кто ты дитя, почему в списке просителей и почему не просишь у своего сюзерена, у Го своей земли?

– Я Юн Фу, владыка. Моя Го отказала мне. Я здесь потому что другая Го вписала меня, так как была обязана мне.

– Обязана? Тебе? – царица оживилась ещё больше. – Чем?

– Своей жизнью, владыка.

– Какая интересная должно быть история, дитя. И как же звали ту Го?

– Этого я не могу сказать, – твёрдо ответила девушка, царица аж побледнела.

– Ты перечишь своей царице?

– Нет. Я дала клятву, что выдам её имя только после своей смерти.

Впервые за день царица не нашла что ответить, растерянно замолчала и вдруг расхохоталась.

– А ты умна. Ладно, чего же ты так страстно желаешь, дитя?

– Я прошу Вас, владыка, – девушка почти вжалась в землю, коснувшись лбом пола. – Возьмите меня на грядущую войну!

– Войну? – бровь Тшань снова устремилась вверх, она умело и почти издевательски изобразила удивление. – О какой войне ты говоришь, дитя моё?

– О войне против Империи Тайн, – твёрдо ответила девушка.

– И почему ты решила, что мы будем воевать?

– Я рублю лес, владыка. Никогда ещё в мою деревню не заезжали визиры и не скупали весь лес, не требовали ещё и не гнали людей рубить его. Никогда ещё в Чжойуне не строили столько кораблей. Зачем ещё нужны эти корабли?

Царица рассмеялась, резко замолкла и окинула уничижающим взглядом всех чиновников, советников и военных, что были в зале.

– Вот какова цена секретности в этом царстве! – крикнула она. – Ни одна тайна ни уйдёт от взгляда лесоруба!

– Почему же ты, дитя, если сердце твоё так горит, не пошла в армию, которая, если ты права, скоро пойдёт войной на Империю Тайн?

– Мать запретила мне. А даже если б не запретила…

– Как звали твою мать? – царица вдруг прищурилась и почти сползла со своего трона, внимательно разглядывая девушку.

– Сон Фу, – чётко ответила девушка.

Несколько чиновников не удержали в себе вздохи изумления, зрачки царицы расширились и она надолго замолчала, потирая подбородок.

– Та самая Сон Фу? – медленно переспросила царица. – Сон Фу Железный Лоб?

– Да.

Уголки губ и руки царицы задрожали, она вдруг поднялась, подбежала к девушке, рухнула перед ней на колени, обхватила руками, силой подняла оторвала её лицо от пола и разглядела.

– Ты её дочь. Ты так похожа. Где же моя Сон Фу?

– Она… – девушка впервые задрожала и показала страх, не в силах выдержать взгляда и касаний своей правительницы. – Её больше нет, владыка. Две зимы назад… лихорадка забрала её. Плохая рана от серпа воспалилась и она сгорела за неделю.

Царица одёрнула руки и прикусила губу. Взгляд её стал печальным, в глазах едва не проступили слезы.

– Скажи мне, дочь Сон Фу, она хорошо воспользовалась свободой, что выпросила у меня?

– Да, владыка, – твёрдость снова вернулась в голос девушки. – Она прожила тяжёлую, но хорошую жизнь. И когда всё случилось, дух её был спокоен.

– Почему ты хочешь на войну, дитя? – царица поднялась и вернулась на трон.

– У меня есть так же брат, владыка. Он болен и медленно теряет силы. Ни один врачеватель не смог помочь. Я слышала, что имперцы знают множество тайн и думаю, что они могут знать и тайну болезни моего брата.

– Ты хочешь просить их о помощи? – голос царицы был спокоен, почти безразличным.

– Нет, владыка. Я заставлю их помочь мне! – ответ девушки заставил царицу снова улыбнуться.

– Твоя мать… она учила тебя сражаться?

– Да, владыка. С самого детства. Она много раз молила богов о том, чтобы я в своей жизни рубила только деревья. Но…

– Что ж, дитя. Я была очень обязана твоей матери когда-то и моя награда за её службу, была не очень справедливой. Но я не могу просто посадить тебя на корабль, привезти туда и позволить делать всё, что тебе захочется. Ты понимаешь?

– Да, владыка, – голос девушки дрогнул, кулаки её сжались.

– Мы зарийки. Ты и я. В этом мы равны. Девушка, что жила в семье отшельников и рубила деревья и я, царица Зарийская. Сначала мы должны делать то, что нужно и только потом то, что нам хочется. Я не хочу войны с Империей, но у меня нет выбора. Нельзя пустить их на нашу землю и к нашим соседям. Потому что если мы пустим их, наши дети уже больше никогда не смогут делать то, что им хочется. Их нужно остановить. Ты будешь служить мне и этой цели, девушка? Будешь делать то, что нужно?

– Да, владыка!

– Да будет так. Назначаю тебя моей Дланью. Скоро ты отправишься морем, чтобы раскрывать и рушить планы этих ублюдков.

– Но…

– Длани не являются частью армии, дитя. Они подчиняются только мне. Их битва такова, что они могут вообще не поднимать свой меч. Запрет не будет нарушен. Ты не узнаешь то, от чего так хотела защитить тебя мать. Но ты узнаешь другое… за это я прошу у духа твоей матери прощения. Но я знаю. Я вижу. В тебе это есть. Ты справишься.

– Спасибо, моя госпожа.

– Ты можешь взять с собой брата. Ему найдут должность и будут заботиться, даю тебе своё слово. А теперь иди. Не могу видеть твоё лицо. Когда настанет время, за тобой пошлют.

Юн Фу тут же встала, развернулась и быстрым шагом, не поднимая головы, покинула зал, едва не столкнувшись со страницами, которые тащили под руку худую и покрытую шрамами и татуировками девушку.

– Кто этот человек? – спросила Тшань, разглядывая пленницу. На нечистом теле женщины были следы пыток и избиений, она вырывалась и грязно ругалось.

– Перед Вами Ла Вэн, владыка. Бывшая дочь Дома Конай. Грабительница караванов, пиратка, разбойница, воровка, убийца и виновница ряда народных волнений. Была поймана в ходе специальной операции Цензориата. Вы хотели: «лично посмотреть ей в глаза», владыка.

Царица кивнула, молча встала, вытащила короткий меч из ножен на поясе, подошла к пленнице и одним ударом снесла ей голову, умело увернувшись от брызг крови. Подняла голову за волосы и посмотрела глаза, зрачки которой ещё не замерли.

– Я удовлетворена, – произнесла Тшань. – Теперь оставьте меня.

* * *

Остаток рабочего дня Тшань провела на вершине дозорной башни, откуда открывался вид на Зи Яр, столицу Зарийского царства. Здесь, на высоте, царил почти шкальный вечерний ветер и ему удавалось разгонять духоту хотя бы на какие-то мгновения.

Шиина поправила очки, подняла дощечку с закреплёнными бумагами и бодрым голосом отчиталась:

– Великий Гуй смог заключить долгожданный мир со степными кочевниками. И шлёт благодарности за золото и драгоценные камни, что Вы пожертвовали ему на эти цели.

– Хоть с чём-то этот вонючий ублюдок справился! – Тшань аж перекосило от упоминания правителя соседнего царства. – И сколько теперь у него воинов?

– Даже с учётом потерь в последней войне с Империей… хм… суммарно может быть от восьмидесяти до ста двадцати тысяч. Их очень сложно посчитать. Но я займусь этим.

– Не стоит, Шиина, – царица зевнула и потянулась. – Какая разница сколько этих выродков пойдёт в бой и погибнет? Совершенно непредсказуемо сколько из них не окажется трусливыми петухами и какую ценность они будут представлять в походе… Но через недели три вышли письма нашим соседям о том, что мы собрали двести тысяч степняков, кочевников и гуев себе в союзники. И собираемся нанести удар по Империи, в случае если она не умерит своих амбиций. И в тихой форме намекни в этих письмах каждому адресату отдельно, что союз зариек и гуев нашёл общий язык, язык ненависти к имперцам, и эта ненависть легко может быть обращена к тем, кто рад видеть имперцев у себя во дворах.

– Думаете, это не будет слишком? – Шиина серьёзно посмотрела на царицу. – Кто-то может окончательно от нас отвернуться.

– Именно на это я и рассчитываю. Нет ничего хуже союзника у которого появится желание и возможность ударить нам в спину на полдороги. Пускай уж лучше сразу покажут своё лицо.

– Но мы доверились гуям…

– Я не доверилась. Хотя могла бы. Нынешний Великий Гуй, – Тшань улыбнулась и изобразила руками, что из себя представляет вождь Гуйай, Шиина покраснела, – не принимает нас всерьёз, потому что ставит в один ряд с забитыми женщинами своей страны. А вот имперцы выпили у него столько крови, что стали его объектом страсти и обожания до самой смерти. Он будет бежать за ними как бешенный пёс, особенно теперь, когда у него появились на это силы и люди. Плюс ко всему, мы естественно не будем воевать одним фронтом.

– Разделим силы?

– Конечно! Я слишком уважаю своих сестёр, чтобы поставить их в один ряд с этими выродками. Пока они будут отвлекать Империю, пока Империя завязнет в битве с их Ордой, мы нанёсем точные удары по их форпостам, портам, пунктам снабжения и верным союзникам, сделав дальнейшую войну для них невозможной. Они не отступят и пришлют ещё большие силы, которые мы снова остановим. И когда их родина и армия истощатся от войны, мы сядем на корабли и нанесём по ним последний удар, после которого они уже не оправятся.

– Никто никогда не делал ничего подобного, – прошептала Шиина и опустила глаза.

– Тебе страшно? – царица покачала головой. – Мне тоже. Леди Судьба может и подкинет нам иное решение, но я сомневаюсь. Так бывает, Шиина, что война лучший и единственный выход. Гуйай и Империя ослабнут в любом случае, никто уже не посмеет сунуться к нам долгие поколения. Наши потомки получат шанс отстроить куда более сильное царство, с которым будет считаться весь мир. Если мне надо будет сложить ради этого голову, я сложу. Зато я умру спокойной, что заложила крепкий фундамент для будущего, а не отсиживалась трусихой пока мир менялся и становился всё более опасным.

– Вы оставите Зи Яр и пойдёте на войну?.. – прошептала Шиина.

– Ещё не решила. Наверное это неизбежно, – царица расправила грудь, поднялась со стульчика, и облокотилась на перила. – Я ведь много времени провела в походах, Шиина. Пускай я не молода, но мне не привыкать.

– Но кто будет править здесь? Кто будет решать дела государства? Времена всё ещё смутные…

– Вот именно. Поэтому я и в сомнениях. Я не знаю кого бы я могла оставить тут и не знаю, кто бы мог возглавить армию.

Шиина побледнела и поджала губы.

– Не волнуйся, – Тшань еле слышно рассмеялась. – Это будешь точно не ты. Врагу не пожелаю сидеть на этом троне. Ты слишком ценна на своём месте и я слишком уж люблю тебя. Ты всегда будешь в безопасности, родная моя.

Шиина выдохнула и тоже заулыбалась, но царица помрачнела.

– Что нового слышно о наших вечно весёлых и любознательных друзьях, Шиина? Раз уж мы то и дело упоминаем их сегодня.

– После их досадного поражения от рук Великого Гуйя… они не успокоились.

– Ой, Шиина… от рук! Не смеши меня. Он скорее мешал, размахивая перед ханами и визирями своей маленькой пипиркой и ей же строча непонятные указы, если он вообще умеет писать.

– Так вот, – Шиина позволила себе хихикнуть и насильно вернула лицу серьёзное выражение. – Их шпионы и дипломаты ещё не были так активны, их видно по всей Узорице.

– Они даже и не подумали приостанавливать вторжение, – пробормотала царица. – У Гуйая скорее всего и не будет времени на дальнейшее укрепление власти. В каких районах их видели чаще всего?

– Проще посчитать каким княжествам и царствам они не уделили своё внимание… Всего три двора Узорицы осталось без их «советников», «послов» или «торговых гильдий» и прочих проныр.

– Что это за дворы? – царица вдруг насторожилась.

– Хм, – Шиина задумалась и почесала пером волосы, измазав чернилами своё плечо. – Вольный Каббалак, Тридания и… как же его… Уддиян.

Царица отрицательно покачала головой. Эти названия ничего ей не говорили.

– Вольный Каббалак – небольшое объединение степных племён, живущих ближе к центру Узорицы, не причисляют себя ни к степнякам, ни к гуйям. Уддиян – юго-западное царство, скорее островное, чем прибрежное, они часто дают приют пиратам и заслужили не самую хорошую репутацию. Тридания – маленькое княжество на северо-западе, близко к Чёрному Мысу, образовалось совсем недавно.

– Степняки им неинтересны… их культура слишком примитивна и чужда, чтобы имперцы вообще причисляли их к людям. Да и мало в степи ресурсов для их Империи. Но два государства с выходом к морю?.. Ты не видишь тут ничего подозрительного, Шиина?..

– Я проверила, госпожа. Имперцы появлялись в Тридании лет тридцать назад и даже участвовали в небольшом перевороте. И потом лет десять вели дела с Уддияном, но потом пропали с горизонтов. Куда неприятнее их присутствие Лонике и Хунзай. Их порты фактически уже начали принимать и размещать войско Империи.

– Сколько высадилось?

– К сожалению, это неизвестно. Большая часть наших шпионов покинуло свои посты, слишком уж опасно стало там находится. Многие погибли. Вероятно, имперцы научились их выявлять. Думаю, речь идёт о пяти или десяти тысячах воинов и рыцарей.

– Этого слишком мало для похода, но вполне достаточно чтобы укрепится за зиму. Мы не успеем выдворить их до холодов. Значит, всё случится после зимы. У Гуя будет время подготовиться. Или же полностью растерять свою власть и Орду. Мы снова зависим от Леди Фортуны.

* * *

Солнце зашло наполовину, всё ещё было душно, и Тшань наконец осталась одна. Евнух-слуга почтительно поклонился ей, оставил на столике поднос с ужином и, не поворачиваясь к ней спиной, покинул покои.

Тшань устало выдохнула, поднялась с тахты и подошла к столику. Как обычно её ждало разнообразие блюд поданных очень маленькими порциями: обжаренные креветки, суп с лапшой, запечённые кусочки птицы и овощей, кубик свежевыпеченного пресного хлеба с травами, отварная фасоль со свежим луком, нарезанные фрукты, зелёный чай и пиала с рисовыми шариками.

Еда выглядела очень аппетитно и так же хорошо пахла. Она уже не могла есть так много, как в молодости. Предпочитала ограничивать себя, ела один или максимум два раза в день, чтоб как можно дольше сохранить силу и энергию.

Царица осторожно взяла рисовый шарик от которого ещё шёл пар. Он обжигал её тонкие изящные пальцы, она не отпустила и поднесла ближе к лицу – вдохнуть аромат. Вышла на балкон, ловко перемахнула через перила и быстрым шагом ушла по извилистой горной дорожке к уютному и укромную месту между кустов и цветов, где никто бы её не увидел.

Опустилась на землю, села, подобрав под себя ноги, и посмотрела с высоты на город, заливаемый последними красными лучами. Его красные крыши и красные деревья сливались с закатом. Шарик в её руке всё ещё дымился, она подула на него, покатала в ладони и выпустила из руки.

Когда рис остыл, она аккуратно собрала его в руку, грязный и перемешанный с землей и пылью. Снова вдохнула его аромат, одним движением запихнула в рот и замерла с закрытыми глазами, чтобы ощутить его вкус.

Вкус истинной жизни. Победа над смертью и приветствие следующего дня, который наступит, не смотря ни на что. Вкус, несравнимый ни с какими самыми изысканными блюдами, что ей подавали здесь. Вкус, за который она могла убить и за который могли убить её.

Она не всегда была царицей.

Когда ей было шесть, во дворце произошёл переворот. Её сестёр, мать и их вассалов убили в войне за власть. Её слуги и охрана дали бой и сумели вывести её из дворца. Последняя из её охранниц умерла от ран в чистом поле, далеко – далеко от дворца.

Она осталась сиротой. Совсем одна. Чтобы выжить делала вещи немыслимые для лица такой крови. Она сражалась за свою жизнь на большой дороге, потом в подворотнях больших городов, потом снова на большой дороге и потом на подступах ко дворцу, который снова стал её.

С той самой секунды, в детстве, когда убийцы ворвались в её покои она больше никогда не была в безопасности.

От её слёз рис и губы стали горькими. Она проживала и проглотила.