Текст книги "Неживой (СИ)"

Автор книги: Рост Толбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– В Пекло ты убирайся с моей земли, урод сука, – прорычал Хармвэй, мышцы его всё больше напрягались, но ноги предательски скользили, словно боролся он с быком.

Наконец ему надоело, и он дёрнул топор на себя, выхватил его, перехватил в левую руку, а правой со всей дури толкнул чёрта в грудь, так сильно, что тот потерял равновесие и упал в грязь. Хармвэй тут же подскочил и обрушил топор. Удар вышел так себе, но цели достиг. Бес попытался защитится руками, но не успел – лезвие с хрустом вошло ему в грудину примерно на треть.

Хармвэй наступил сапогом сверху на чёрта и вырвал из него топор. Бес тут же подорвался на четвереньки и прижался с к земле, не обратив на рану никакого внимания. Крови у него никакой не показалось.

– Ну сука, ты сам напросился! – зарычал Хармвэй, глаза его налились кровью и он снова напрыгнул, беспорядочно нанося удары топором.

Бес ловко от них уворачивался, шипел в перерывах и всё воздевал к Хармвэю руки с открытыми ладонями, словно пытаясь его успокоить. Наконец, зрелище надоело одному из бояр, он подождал, пока «чудище» приблизится поближе и нанёс ему удар в спину. Копьё легко прошло навылет в районе живота, вышло на добрый метр, боярин задрал древко вверх, и вогнал лезвие в землю, пригвоздив несчастного. Хармвэй не замешкался, ловким ударом перерубил бесу колено, и как тот оказался на земле, окончил дела тремя прицельными ударами колуна в голову, от которой остались только щепки.

– Так-то лучше, – проворчал Хармвэй, вытер пот со лба, отдышался, оглядел ещё раз труп и повернулся к Небеску. – И что теперь?

– Да хрен же его знает! – Небеск рассмеялся и пожал плечами. – Не каждый день чёрта ловим… Сожжем его полагаю, да кости зароем подальше. Слыхал я, что ваше племя себе так имена вторые берёт. Будешь Хармвэем Черторубом?

Хармвэй скорчил одну из своих сурово-хмурых рож и тоже пожал плечами. Из толпы послышались расслабленные разговоры, то тут то там задымили трубки и послышалось цоканье бутылок и фляг.

– А ежели не один чёрт? – вдруг спросил Хармвэй.

– Тебе одного мало? – усмехнулся Небеск. – Не боись, слухи и легенды его раздуют ещё до размера быка или дракона, и что ты с ним три дня бился.

– Нет, – серьезно ответил Хармвэй. – Убил я его, а на душе всё неспокойно. Беды жди, как говорится. Пойду-ка я амбар проверю, откуда эту тварь прогнали. Не может так быть, что эта тварь одна столько горя учинила.

– Ну пойдём, здоровяк! Успокоим твою душеньку.

Псой увязался за ними. Он прикладывался к вину бодяженному с водой, которое давил из кожаной сумки и был уже изрядно навеселе. Они продрались сквозь толпу, прошли сквозь покосившиеся ворота, и разбрелись.

Пахло соломой, сырым зерном и конским навозом, странным это не показалось, так пахло почти везде в селеньях. Амбар недавно почистили, пол вымели, хлам, накопившийся тут за зиму, практически весь вытащили на улицу.

– Ну, Черторуб? Успокоился?

– Не называй меня так! – проворчал на него вождь. – Наверх залезу осмотрюсь, только лестницу хренову найду.

Небеск покачал головой, переглянулся с Псоем, покрутил пальцем у виска, обменялся с ним улыбками, взял у него предложенную флягу и отпил несколько жадных глотков.

Хармвэй притащил с улицы лестницу, чертыхаясь забрался на второй этаж и какое-то время громыхал оттуда тяжёлыми сапогами, передвигал предметы, сыпал тихими проклятьями и пылью.

– Вот! – раздалось вдруг сверху – Говорил же! Неладно дело! Сюда лезьте, сами посмотрите.

– Вот неугомонный, – вздохнул Небеск. – Щас, идём. Совсем ты нас не жалеешь…

Небеск подошёл к лестнице, схватился за хлипкие доски нешлифованные доски и задумался, лезть ему туда или лучше поберечь шею. Сверху раздался короткий вскрик, тело Хармвэя пролетело в нескольких сантиметрах от его руки и шлёпнулось о землю словно мешок картошки. Хармвэй тихо застонал.

– Что за херь? – прошептал Небеск и посмотрел вверх, оттуда раздалось знакомое шипенье.

* * *

Ноги сами вынесли Небеска на улицу, Псой запыхавшись выбежал за ним.

– Ещё один в амбаре! – заорал Небеск, все повернулись на него.

Толпа бояр затихла, лишь шепоток по ней пронесся. И тут в тишине раздался свист. Старый вояка Псой тут же присёл и утянул за собой Небеска.

– Да что ещё? – вскричал недовольно Небеск.

– Стреляют… – прошептал Псой.

– Кто стреляет? – не поверил Небеск.

– По нам стреляют.

Свист повторился и на сей раз окончился тихим вскриком. Один из бояр упал, схватившись руками за торчащую из груди стрелу и захрипел.

– Лучник! – завопил Псой командным голосом. – Лучник! Рассредоточится! Найти гада! Изр-р-рубить!

Снова раздался свист, но очередной мишени повезло – стрела лишь сняла скальп с ухоженной бороды на щеке, на что бородач зашипел и засыпал проклятьями.

– Вот он ирод! Смотрите! – раздалось из толпы.

То ли от страха, то ли от злобы несколько факелов были запущены в сторону амбара, куда указал кричащий, упали на крышу амбара и рядом. Огонь сразу же захватил сухую солому и доски, языки пламени поползли вверх и вознесли к небу столпы бледноватого дыма.

– Горим! – заверещала какая-то баба, но на неё никто не обратил внимания.

Все взгляды были обращены к крыше амбара, на которой в полный рост застыл неприятель с луком наперевёс. Сквозь треск огня он издал короткий вопль, от которого на мгновенье заложило уши, оглянул толпу полным ненависти взглядом и потянулся за тетивой.

– Так какой же это чёрт, братцы? – закричал кто-то из толпы. – С луком, да огня не боится! Ряженый энто! Бандит! Пужать нас надумал, ага! Лови и руби его!

Разъярённые бояре бросились к амбару, на крышу неуклюже полетели тяжёлые и не предназначенные для метания копья и алебарды, в цель они не попали. Но попали стрелы, кто-то из бояр всё-таки догадался взять лук на «охоту». Три богатых оперенья торчали из груди человека в чёрном, но он не обратил на них никакого внимания. От залпа метательных ножей и пары дротиков, он закрылся руками и постарался увернуться, ловко перемахнул на соседнюю крышу пониже и на несколько мгновений скрылся с глаз.

– Проворный гад! – послышались выкрики из толпы.

– Кольчуга на нём добрая!

– Эй, братцы, арбалет далеко остался, не хочу идти!

– Окружай его! Затыкаем, никуда не денется!

Толпа ринулась вокруг домика, куда приземлился враг, окружила его лесом копий и лезвий, самые отчаянные полезли наверх.

Жар от амбара уже чувствовался на расстоянии, стало ещё светлее. Дым устелился по земле и оградил часть горизонта, его становилось всё больше. Среди топота и криков раздался кашель. Первый из смельчаков, оказавшихся на крыше, оказался сброшен вниз и под всеобщую ругань и крики, повис на выставленных остриях. Второй спустя мгновенье так же оказался внизу, но ему повезло больше – он упал на землю и только перешиб себе дыханье. Третий продержался секунд десять, судя по звукам отчаянно рубился саблей, но затих и почти что съехал по стене, залив её кровью из распоротого горла.

От вида товарищей, которые вообще не должны были умирать, да тем более таким небарским способом, толпа пришла в исступление. Обжалась вокруг дома, так натянутое плотно и обрушила лес лезвий со всех сторон, стараясь покрыть уколами каждый клочок крыши. Сверху раздался вопль, и чёрная фигура полетела вниз, упала рядом с толпой и заметалась. Тут же вокруг образовалось кольцо. Снова и снова десятки лезвий обрушивались сверху вниз, кололи и рвали, пока от врага не остались лишь неясные клочки, обломки странного составного лука и измятой дешёвой сабли.

Амбар уже полыхал до небес. Стоять рядом и даже смотреть на него было невыносимо. От него загорелись и пара домишек, что селяне по глупости своей и лени построили так близко друг от друга. Парочка из них попробовала побегать с вёдрами от колодца, но то было что мёртвому припарка. И теперь они практически в одинаковых позах, схватившись за голову, в бессилии смотрели, как горит их нажитое добро.

Сделать было ничего нельзя. Даже если бы вся деревня, укрывшаяся подальше от места боя и не спешившая подходить, объединилась с боярами – навряд ли бы они совладали с таким огнём.

Немного остыв от схватки и отойдя от хаоса, бояре снова начали переглядываться и переговариваться, и отошли подальше от пожарища.

– Эко диво, – прошептал Небеск, стискивая свой бердыш. – Не думал я, что так обойдётся всё.

– Зато пороху понюхал, – усмехнулся Псой. – Всякому юнцу полезно будет, даже твоих кровей. Мужиком иначе не стать, сколько бы ты баб не оприходовал, сколько кабанов не изловил, не то енто.

– Вот же лихо с вами принесло! – ругался Хармвэй, глядя на пожар.

– Ой, не ссы, Черторуб, – рассмеялся Небеск. – Видишь сколько бояр развлёк и бегать заставил? Они так давно не гуляли. Как вернёмся с похода, соберу с них плату, да отстроим мы тебе хуторок тут новый. Делов-то…

Хармвэй хотел ответить, но тут вой раздался снова. Злее и громче предыдущего.

– Ещё один?! – выкрикнули из толпы.

– Да сколько ж их?!

Вой повторился, протяжный и нарастающий, он прошёлся по толпе, останавливаясь на каждом, словно недобрый взгляд. Крыша амбара ввалилась внутрь, за ней последовали и хлипкие стены, пламя поднялось ещё выше.

– Смотрите… – прошептал кто-то рядом.

В центре кострища показалось нечто смутно напоминающее человека, оно стояло неподвижно и совершенно не обращало внимания на бушующий огонь вокруг.

– Не горит! Смотрите! Не горит!

– И правда не горит!

– Что ж с ним делать?!

– Бес! Это бес!

– Демон!

– Пощади нас Всематерь!

* * *

Небеск прокашлялся и скрючился от боли.

В его лёгкие словно налили смолы, так им было тяжёло и больно изнутри. По нему самому словно телегой проехались, но руки-ноги вроде шевелились, и он припомнил, что ему и хуже бывало после попоек.

А потом он вдруг резко приподнялся и снова скрючился. Вспомнил, что совсем не на попойке. А где-то на окраинах. Рядом с чудищем. Которое не хочет умирать.

С неба падал снег. Его крупные хлопья были серыми, смешанными с пеплом, они почти не кружили, а стремились к земле почти что по прямой линии. Небеск лежал в куче каких-то подгорелых обломков. Остатков телеги или даже дома, было не разобрать. Рядом с ним, уже припорошенные и посиневшие лежали тела. Небеск вздрогнул, провёл по груди круг, стащил с мёртвой головы Псоя его шапку с белым мехом нарушу и отвернулся от его мутно-белого застывшего взгляда.

От земли шло тепло, видимо от пожарища она хорошо прогрелась, и поэтому он не замёрз насмерть. Света было мало, как при сумерках. Солнце стояло высоко, но едва краснелось из-за свинцовых туч и дымки.

Небеск встал на четвереньки, его вырвало, затем ещё раз, и затем, чуть отдышавшись, он полёз в рот рукой – достать смоль и грязь, комом ставшие в горле. И только потом, ошалелый и со слезящимися глазами поднялся, на ноги.

Деревни вокруг больше не было. Лишь груды почерневшего дерева и утвари, едва проглядывающиеся из-под слоя пепла и снега. И тела. Тела. Тела. Тела.

Замёрзшие в причудливых позах, охваченные ужасом, искажённые болью, безмятежные и спокойные, с безумными улыбками и даже… совсем без лиц. При виде обглоданных черепов с невыклеванными ещё глазами, Небеска затрясло, он захотел снова упасть ниц и просто закрыть глаза, чтобы не видеть.

Но замер. Всё-таки на пепелище он бы не один. Спиной к нему метрах в десяти на корточках сидело чудище и сосредоточенно колупалось в одном из тел. От испуга Небеск не удержал равновесья и оступился назад. Подгоревшая доска под его весом не выдержала и хрустнула на всю округу.

Чёрная голова не повернулась к нему. Оно и так знало, что Небеск там…

* * *

Небеск закричал. И без того жуткое лицо твари теперь украшал безразмерный комок кожи, который когда-то служил лицом другому человеку. Он попытался уползти назад, но упёрся в обломки, и не смог взять себя в руки, чтобы просто подорваться во весь рост и побежать.

Раздалось предупреждающее шипение. Небеск застыл. Шипенье сменилось на целую кавалькаду булькающих, трескающих и шипящих звуков.

– У меня золото есть… – прошептал Небеск, чудище протрещало ему что-то в ответ. – Много золота. Вы же тоже его любите. Всё отдам. Только отпусти домой.

– Не хочешь золота? – Небеск снял шапку, прижал к груди, склонил голову, неуклюже поднялся и начал пятится назад, тихонько приговаривая. – Тогда скота дам и коней, живых сколько хочешь. Не надо? Людей тебе пригоню. Хоть сотню. Делай с ними что хочешь, в Пекло их утащи всех извергам своим на потеху, только отпусти меня, пощади.

Зверь коротко качнул головой и перестал издавать звуки. Рывком встал, в три прыжка догнал пятившегося спиной Небеска, толкнул его когтистой рукой в грудь и тот упал.

– Д-д-душу мою возьми, бес! А… а-а тело оставь! Ну же! Пускай ещё погуляет, не губи… На коленях прошу! Мяса вон вокруг сколько, не надо меня жрать!

Небеск поднимал руки высоко вверх, дрожа и защищаясь, не в силах оторвать от земли взгляд и всё лепетал и лепетал что-то от угроз и лжи, до молитв и признаний. Конец всё не наступал, всё меньше у него оставалось в запасе слов и наконец, Небеск умолк и открыл глаза.

Зверь никуда не пропал. Только стянул с себя кожаную маску и теперь Сидел на корточках над ним, с интересом заглядывал в рот и резко подёргивал шеей, как делают птицы.

– Ш-што? – дёрнулся голос Небеска. – Ш-ш-што?

Чёрный палец с длинным когтем вытянулся и указал на голову Небеска.

– Не-е-ет. Не надо. Пожалуйста, не надо. Не бери. У тебя красивое лицо. Не надо моё брать. Меня бабы только за деньги любят. Я урод же, ещё хуже тебя. Ой прости, не то хотел сказать. Не урод ты, не урод.

Зверь снова покачал головой, что-то коротко прошипел, прыгнул Небеску на грудь, сдавил ему щеки, отворил пасть. Чёрные пальцы залезли ему и под его скомканный крик, цепко ухватили его язык.

Глава 13
Ярина

– Тебя поцеловало Солнце? – вдруг раздался голос детский, бодрый и с хрипотцой.

Ярина вздрогнула, уколола палец о шип растения, прислонила его к губам, чтобы остановить кровь и поднялась. Ветки кустов чуть не разорвали ей платье и она выругалась.

– А ты как сюда подкрался, сорванец?! – зашипела Ярина на худого мальчика, возникшего посреди лесной чащи, где кроме неё никого не должно было быть.

– Я не сорванец! – ответил мальчик, расправил плечи, горда поднял голову и окинул её властным взглядом. – Я княжич Ярион, будущий правитель Поморска!

– Ишь, какой тетерев важный! – едва успела выдавить из себя Ярина и сложилась пополам от смеха.

– Ты как с княжичем… – насупился мальчик, сжал кулачки и пошёл на неё.

От его вида и тона, смех Ярина оборвался на секунду и разразился с ещё большей силой. Слезы брызнули у неё из глаз, она едва смогла устоять и не шмякнуться на задницу, а маленький разбойник побелел от досады, потряс кулачками и набрал в грудь побольше воздуха, то ли собираясь кричать на неё, то ли раздуться ещё больше.

– Ярион! – окликнули княжча строгий голос, он тут же выпустил воздух и скривился.

– Ярион! – повторил голос и из леса выбежал крепкий мужчина с уже поседевшими волосами, в дорогой походной одежде из кожи.

– Да тут, я тут, дядя, – негромко ответил мальчик.

– Я тебе что говорил? – мужина схватил его за ухо и выкрутил. – Отвечай, когда тебя зовут! Уяснил?

– Уяснил, – мальчик зашипел от боли, но почти не скривился.

– Простите, госпожа, – незнакомец повернулся к Ярине и чуть поклонился ей. – Хулюган растёт. Надеюсь, он не напугал Вас.

– Да нет, что Вы, всё хорошо, – улыбаясь ответила Ярина.

– Я Витим Поморский, а это мой племянник Ярион, сын Ставра, князя Поморска.

– Ярина, просто Ярина, – Ярина изящно поклонилась.

– Не слыхал я, чтобы тут деревни рядом были, – медленно промолвил Витим, оглядывая глухой лес.

– И правильно не слыхали. Нет тут деревень, – Ярина ласково улыбнулась.

– Так и что же Вы тут делаете? – странно спросил Витим, вышел вперёд и завел себе княжича за спину. – Как тут оказались?

– Травы собираю, – спокойно ответила Ярина.

– И какие же?

– Анис и полынь ищу. И ещё несколько трав позабористей, – Ярина задумалась на секунду и вдруг заметила напряжённый взгляд и позу Витима и что его рука легла на рукоять кинжала, и как крикнула: – Ой, ну началося! Не ведьма я!

Витим вздрогнул и убрал руку, недоумённо уставившись на Ярину.

– Не ведьма? – недоверчиво спросил он, и прислонил руку к груди, чтоб чертить охранный знак.

– Вот вы совсем со своей Всематерью с катушек-то подъезжали! Раз баба красивая и в лесу одна, значит ведьма сразу?! Так получается?!

– Ну?.. – неуверенно спросил Витим немного сжимаясь от её крика.

– Ну, ладно-ладно, ведьма я, поймали меня, – голос Ярины вдруг стал совсем спокойным и даже расслабленным, а глаза Витима забегали, он совсем был сбит с толку. – Только белая. И вообще не ведьма, а знахарка и целительница. Детей не краду. Не ем. Зерно и воду не порчу. Женатиков не соблазняю и в лес не увожу. Пакостей не делаю. Травы собираю и больных лечу. И людей, и животных. Мимо не прохожу. Знахарка я. Ярина.

– А травы зачем собираешь? – спросил Витим, разглядывая её исподлобья.

– Честно? Зелье буду хмельное варить и им горе заливать. Что меня ведьмой кличут мужики всякие из лесу.

Витим смерил её ещё одним тяжёлым взглядом и вдруг рассмеялся и расслабился.

– Прости, государыня, – сказало он улыбаясь. – Княжича мне поручено охоронять, даже жизни своей ценой. Не каждый день в глухом лесу красавицу встретишь, да ещё и имя такое подобралось… Как в сказке какой.

– Совпадение как совпадение, – пожала плечами Ярина и посмотрела на него как на осталого. – И не такое видалось. А Вы тут чего комаров кормите?

– Не поверишь, – вновь рассмеялся Витим. – По травы пошли. Юного сюзерена уму разуму и наукам учим, пока он до юбок не созремши. Полезно ему знать от чего смерть, а что и от поноса спасёт в походе военном.

– Ах вот оно что.

– А коли ты знахаркой будешь… может, и покажешь нам чего полезного?

* * *

– Так тебя поцеловало Солнце? – снова спросил мальчик, на этот раз нетвёрдым голосом.

Вечерело. Костерок у лесной сторожки потрескивал и подбрасывал к небу столпы искр. Витим и четверо сопровождающих их с княжичем мужчин расположились в тесноте и уже спали. А вот юный князь ловко прокрался наружу и присел с Яриной, сон к которой идти не спешил.

– Если б солнце меня поцеловало, юный княжич, то от меня бы и головёшки не осталось. Горячее оно, ежели ты не знал, – ответила Ярина, вороша палкой костёр.

– Насколько горячее? – с придыханием спросил княжич.

– Да горечей нет ничего. Сам рассуди – оно каждую ложечку воды обогревает. А в море их сколько? А морей сколько? Каждой травинке его внимание нужно, каждому листочку. Каждую снежинку топит. И даже нам оно нужно как воздух.

– Даже в Пекле не так горячо?

– В Пекле горячо только для грешников… – задумчиво сказала Ярина, глядя сквозь огонь. – Истинное Пекло очень холодное.

– А ты откуда ведаешь?

– Так я ж ведьма. Оттудова и выбралась! – Ярина выдержала паузу, чтобы вдоволь насладиться напуганным князем и тихонько рассмеялась.

– Ух, окаянная! – зашипел на неё князь и провёл круг по груди.

– Я ведьма и моё дело ведать, – улыбаясь сказала ему Ярина. – К таким как я виденья сами приходят, а мне в них лишь разобраться нужно.

– И что за ведения?

– Да самые разные. О том, откуда вон та травинка пошла, или как ты шрамик над бровью получил, за бабами в бане подглядывая, срамник мелкий, – при упоминании шрама княжич стыдливо опустил глаза и зацвёл багрянцем. – Вещи незначительные по большей части, но из таких вот песчинок Полотно Мироздания строится… а бывают и иные «послания», уму разуму не понятные…

– Например?

– До того, как вы с дядей на полянку ко мне вышла видела я кой чего…

– Ну же! Не томи.

– Лезла я боярышника нарвать. Смотрела на его красные ягоды, сквозь ветки, тянулась к ним. Лес вокруг, и трава, и кусты… почернели вдруг, да пеплом до земли осыпались. Песок оставили серый, да камни. Солнце так далеко убежало, как зимой самой лютой не убегает. Тихо очень. На небе ни облачка, да и воды негде взять, воздух сухой. А я всё там стою, где цветы собирала. Идёт мимо меня человек. Хотя нет… не человек. Кожа у него чёрная, но не как у заморских, а совсем уж… как смола. Прожилки по ней бегут белые и жёлтые, словно мелом подведённые, пульсируют. Сложен он как аристократ, черты острые, хищные и взгляд такой, словно все перед ним на коленях должны стоять. А в душе него… даже не знаю. Не темнота какая-то, не свет, а колодец, у которого дна не видно, и непонятно, что там. Не знаю уж боятся мне его или кланяться. Мимо он проходит и видит на дороге мужичка убогого, худого и голодного. Диковатого какого-то. Смотрит мужичок этот на небеса со звёздами, да покоя не может найти. Чёрный человек к нему идёт, да вдруг мигом из мужчины, женщиной оборачивается, да красивой. Говорит ему что-то, слов я не слышу, но мужчинка диковатый вдруг на глазах преображается. Больше нет во взгляде его потерянности и дикости. Вскакивает он с камня, да прочь бежит, так и не скажешь, но мне чувствуется, что другое что-то случилось, страшное. А чёрная женщина ко мне поворачивается, представь, видит меня сквозь пелену веков и миров пограничных, улыбается, кожа её трескается, сходит, а под ней кожа белая и волосы рыжие. И лицо моё.

– И что это всё значит? – прошептал князь, заглядывая ей в рот.

– Да хрен же его разбери! – прыснула Ярина. – А тебе княжич на боковую не пора? Темнеет уже.

– Не пора, – твёрдо шепнул Ярион.

– Тогда дальше вопрошай, баламут, раз уж беседа клеится.

– Ты стало быть, раз ведунья и будущим ведаешь, так выходит? – спросил княжит после долгой паузы.

– Ведаю, – призналась Ярина.

– И моё стало быть тоже разведать можешь?

– Могу. Но негоже это.

– Почему енто?

– Да потому что, княжич, судьба обычно вилами по воде писана. Человек многое решает и люди вокруг него. Но правда бывает так, что судьба она… как телега без извозчика у которой кони напуганы и она к обрыву несётся. Не сделать ничего.

– Моё посмотри, – твёрдо сказал княжич.

Ярина пожала плечами, пересела ближе к нему, невольно коснувшись его коленкой, взяла его мягкую ручонку, развернулся к себе ладонью вверх, внимательно посмотрела и помрачнела.

– Непорядок, – тихо сказала она.

– Чего эт там?.. – дрожащим голосом спросил княжич.

– Испугался, княжич? – улыбнулась Ярина и посмотрела ему в глаза. – Не пугайся. Ничего там. Сейчас поправим.

Ярина вырыла из костра небольшую веточку, затушила её об землю, и очень сильно нажимая прочертила по ладони княжича новую линию, затем бросила веточку в огонь, согнула его пальцы в кулак, обвила его сверху своими ладонями, стиснула что было сил, так что княжич вскрикнул, убрала себе к животу, согнулась вся и зашептала, что-то тихо-тихо.

– Ну вот, – Ярина распрямилась и оглядела его руку. – Была у тебя судьба чёрная и трудная, конец лютый, врагов у стен. А теперь будешь ты жить и царствовать долго, закончишь жизнь в тепле и в окружении семьи. Но… как к брадобрею ходить начнёшь первые годы, на корабль не садись. Не покидай гавань. А потом можно будет.

– С-с-спасибо, – протянул побледневший княжич, убрал руку, прижал к себе, словно после ранения, шатаясь поднялся, и пошёл в сторожку.

Ярина проводила взглядом, она увидела кое-что ещё, смутное и неясное, но не сказала князю. Она положила руку себе на живот и тут же удивлённо одёрнула. И ещё долго сидела у костра, разбираясь в своих виденьях.

* * *

– А может, того этого, с нами останетесь, госпожа? – спросил Витим, пока Ярина провожала их до тракта.

– Не поняла.

– Княжича учить надо, пока молод, – Витим неловко упёр взгляд в землю и почесал затылок. – Учителей со всех провинций, да и из-за моря ему выписывали. Но только при виде Вас глаза у него огнём загорелись. Так бы передали ему чего хорошего. Правителей надо правильно воспитывать.

Ярина уставилась на него, потом на молодого княжича, убежавшего вперёд и изображающего поединок на мечах с одним из стражников.

– Нет, – ответила Ярина. – Не могу я. У меня кое-что на роду написано. Я должна следовать. Тут моё место. Не можно покидать его.

– Эх, – вздохнул Витим. – Понимаю. Жа-а-алко.

– Но… – протянула Ярина, наблюдая за игрой княжича и надеждой появившейся в глазах Витима. – Могла бы я, наверное, иногда заезжать к вам в гости, да рассказывать чего-нибудь. Пацан-то хороший растёт, светлый. Так бы и князь хороший земле этой к месту будет.

– Вот это другой разговор! – заулыбался Витим. – Мы хорошо платим, госпожа, Вы только цену назовите и мы сразу же…

– Не продаюсь я, – отрезала Ярина. – Добровольно буду.

– Не серчай… я к тому, что любая работа должна быть оплачена.

– Не боись, – Ярина хищно усмехнулась, – своё сама возьму!

* * *

– А ты совсем возмужал, князь! – рыжая ведунья ловко спрыгнула с коня и отдала поводья дружннику.

– А ты совсем не изменилась… Ярина, – новый князь Поморска неловко обнял её и зашёлся краской.

– Соболезную на счёт батьки твоего, – Ярина печально улыбнулась и похлопала Яриона по плечу.

– Благодарю, – князь опустил глаза. – Говорил ему, не ходить в шторм. Упорный был. Не послушал энца. Теперь за мной дядька снова присматривает.

– Теперь ты князь, – Ярина улыбнулась уже бодро, обходя его и осматривая. – Широкий-то какой для юнца… в косяк-то дверной проходишь?

– Прохожу ещё, – Яриона напряг мышцы, красуясь, чем вызывал смех ведуньи. – Но как же так? Ты и правда не изменилась. Ни сединки, ни морщинки. Разве так бывает?

– Бывает, – кивнула головой Ярина. – Ещё не так бывает. Ты забыл? Я ведьма ж, мне ещё и не такие тайны ведомы.

– А мне так можно? – спросил князь.

– А тебе зачем? – серьёзно спросила Ярина.

– Да мне… – задумался князь, да махнул рукой. – Не зачем мне. Пустое это.

– Вот-вот, – строго сказала Ярина. – А чего-то, ты князь меня так бедно встречаешь? Двор пустой, ни музыкантов мне, ни процессий нарядных. Где хлеб, где соль? Где пир? Я с дороги усталая и голодная.

– Хех, госпожа, обижаешь, – расфуфырился князь. – Мне теперь можно и в общем зале на гостей накрыть, где все предки собирались. Князь я теперь. Мне можно.

– Ой, ну пойдем уже, тетерев ты мой.

* * *

– Ты куда эт зенки свои нацелил, баламут? – процедила Ярина и бросила на князя уничижающий взгляд.

Князь заплылся румянцем и опустил глаза. Ели они в одиночестве. Стол ломился от блюд, что были приготовлены к приезду ведуньи. Она ела за троих.

– Вино. Вина ещё попью, – промямлил в ответ князь.

– Ой, а получше ничего сморозить не придумал. И чему тебя учителя без меня учат. И вино ещё пить разрешают. Правду Витим говорил. Хрен тебя туто чему доброму научат.

– С водой! – поправил князь.

– Ещё и с водой, – Ярина поперхнулась и рассмеялась.

– Ты надолго тут? – спросил князь вдруг тихим и поблекшим голосом.

– От тебя зависит! – Ярина отставила от себя тарелку, причмокивая расправилась с кубком, вытерлась полотенцем и похлопала себя по животу. – Как ты справляешься тут мне проверить надо. Я ж за тебя взяла ответственность. Вот теперь и расхлёбываю.

* * *

– Ты мне сказала, что как созрею, расскажешь мне, как мир сделан, – князь присел в кресло рядом и уставился в темнеющий горизонт.

Разговоры и шум улицы потихоньку умолкал. Они расположились на одном из балконов крепости, Ярина пила вино и прикладывалась к трубке, а князь довольствовался чаём с мёдом.

– Было такое, – Ярина смотрела на горизонт и была задумчивой. – Да всё достаточно просто. Есть Явь. Мир явный и ощутимый, всё, что окружает нас – это Явь. В ней мы рождаемся и проживаем жизнь. А как настаёт наше время мы идём дальше в Навь, мир духов. В Нави мы гости, в большинстве случаев на короткое время и проездом. Если были мы добрыми, зла не держали и с душой спокойной добро отдавали – то идти нам в Ирий. Тёплое и светлое место, где нам будет хорошо, и мы ни в чём не будет нуждаться. Если зло творили окаянное и только злобу и знали при жизни, то придут бесы и утащат в Пекло, где гореть нам, пока мир стоит.

– А бывает так что ни в туда ни в сюда?

– Бывает. Иногда так бывает, что дух поровну и хорошего и плохого сделал. Или же его страсти мирские не оставляют или дела незаконченные. С самоубивцами бывает такое и с людьми убитыми жестоко и внезапно. Души такие страдают долго-долго, веками стоят как прикованные, воют и мучаются, пока совсем не потонут в общей… общей… ну, скажем реке. Пока не растворятся они… грех такую судьбу желать. Мучится он будет по куда мир стоит и не понятно ещё что хуже в Пекле гореть или это… Бывает же что дух там сам остаётся, по своей воле. Путешествовать отправляется, пока себя не найдёт или же если о родных печётся, то может в Славь отправиться, духом рода стать, землю и родных своих от бед хранить.

– А ещё что-то есть?

– Есть. Правь есть. Там боги живут. Но нам туда никак не попасть, нету там для нас места. Не предназначенные мы для таких мест.

– Боги… – прошептал князь. – Никогда не верил во всех этих идолов.

– А как мы встретились, только и делал, что круги по груди водил. Не верил он, – Ярина усмехнулась.

– И то правда, – Ярион смутился, обжёгся чаём, чуть не вскочил, но взял себя в руки и спокойным тоном спросил. – И сколько этих богов есть?

– У-у-у, князь. Много. Очень много. Сначала вроде как Законы пришли. Они всё построили и вроде как на них всё держится. Не знаю я их имён, но солнце по кругу движется и воду нагревает потому что они так велят. Потом пришли Силы и вроде как они до людей миром правили и говорили кого животные есть будут и как лес будет жить. А потом с людьми уже и боги пришли. Много их. Но правды в них не очень много. На себя все одеяло тянут. Я вашу Всематерь терплю, только потому, что она природу и рождение олицетворяет, и всё хорошее, что в человеке есть.

– А кому ты служишь-то? – воскликнул князь и не смог больше усидеть на кресле. – Если ж не богам! Демонам что ли?

Ярина смерила его уничижающим взглядом, да таким, что князь присел назад.

– Лесу я служу. Тому что по всей Тридании растёт и за её пределами даже, что в Топи на севере упёрся, в Балово море на западе и юге, и что на восток уходит далеко-далеко. Лес этот древний, ещё до людей стоял, земля эта ему принадлежит и хранит он её от зла всякого, как бы люди не ссорились и кровь проливать не старались.

– Хм, – князь задумался. – Хочешь сказать, мы тут лишние и гости незваные? На этой земле.

– От чего ж? Лес людей давно принял и с ними свои сделки заключил. Добровольно он отдал земли под пашню и позволяет себя для печей рубить.

– Брешешь! – усмехнулся князь, но Ярина была серьезна. – И не больно ему? Когда топорами рубят?

– Больно. Ещё как больно, – в голосе Ярины проступила непривычная сухость и твёрдость. – Но дело Леса – за своими смотреть, чтоб не издохли. Коли надо ствол дятлу отдать для жизни – пускай берёт. Коли белки надо семена есть, чтоб не померла – пускай берёт. Да и горёть для леса – дело привычное и сезонное. Так обновляется он, как шкуру сбрасывает. А некоторые деревья его, только так и семена дают. В огне. Ждут своего часа и дожидаются.