Текст книги "Голубой молоточек"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– А кто вам звонил?

– Звонок был анонимный – скорей всего, какая-то женщина пыталась переложить на нас свои заботы. Миссис Джонсон легко находит себе недругов. Из клиники ее выгнали... вы, должно быть, знаете об этом?

– Она мне говорила. Капитан, вы, конечно, не нуждаетесь в моих советах, но один я все же дам. Боюсь, что предложив обыскать дома призрения, я вас толкнул на фальшивый след. Я не настаиваю на прекращении этой акции, но мне кажется, что вам следует сконцентрировать вашу энергию на чем-то другом.

– Вы думаете о миссис Хантри, не так ли? – спросил Маккендрик после довольно долгого молчания.

– Мне кажется, что она является центром всего дела.

– Но у нас нет уверенности в этом.

– По-моему, есть.

– Вашего мнения не достаточно, Арчер. Я не могу выступить против этой женщины, не имея доводов ее вины.

Глава 33

Я оставил машину в конце улицы, на которой жила миссис Хантри, и пешком подошел к ее дому. Из ущелья за домом поднимался туман, дальше, на вершине холма, стоял освещенный холодным светом дом Баймееров. Но вилла миссис Хантри была тиха и темна.

Я постучал в парадную дверь. Кажется, подсознательно я боялся не застать ее или найти мертвой, потому что мгновенная реакция меня поразила. – Кто это? – раздалось из-за дверей, словно она всю ночь прождала под ними. – Рико?

Я не ответил. С минуту мы стояли по обе стороны двери в настороженном молчании. Тишина была наполнена нервным шелестом волн, набегающих на пляж, будто ступни сумасшедшего великана, и откатывающихся назад, в море.

– Кто это? – спросила она дрожащим и высоким голосом.

– Арчер.

– Я прошу вас уйти!

– Мне привести капитана Маккендрика?

Снова воцарилась тишина, отмеряемая громким эхом морских шагов. Потом она повернула ключ и открыла дверь.

Ни в холле, ни в видимой мне оттуда части дома лампы не горели. На фоне царящей в доме темноты лицо миссис Хантри и ее волосы одинаково отливали серебром. На ней было черное закрытое платье, подчеркивающее ее вдовство и пробуждающее во мне сомнения в том, действительно ли она вдова. – Входите, если вам это необходимо, – холодно и тихо произнесла она. Я вошел следом за ней в гостиную, где вчера состоялся прием. Она зажгла торшер возле одного из кресел и выжидающе застыла рядом с ним. В абсолютной тишине мы смотрели друг на друга. Эхо приема уже утихло в комнате.

– Мне знакомы люди вашего сорта, – наконец, заговорила она. – Вы один из этаких самозваных экспертов, которые не могут удержаться, чтобы не совать свой нос в чужие дела! Вы просто не можете спокойно видеть, что кто-то живет своей жизнью и считаете своей обязанностью в нее вмешаться, не так ли?

Щеки ее горели, возможно от злости, но гневная отповедь ее продиктована была какими-то другими чувствами.

– И вы называете это жизнью, миссис? – спросил я. Сокрытие убийства ради человека, которого вы не видели двадцать пять лет? Постель с таким взрослым ребенком, как Рико, чтобы быть уверенной в его молчании?

Словно под влиянием внезапной смены освещения, ее лицо утратило краски, а глаза потемнели.

– Никто не имеет права так разговаривать со мной!

– Будет лучше, если вы начнете привыкать к этому, миссис. Когда люди окружного прокурора передадут дело в суд, они не будут подбирать слов. – Это дело никогда не попадет в суд! Нет никакого дела! – однако, в ее глазах металась тревога и замешательство, словно она пыталась заглянуть за острый край настоящего.

– Перестаньте претворяться, миссис! Двадцать пять лет назад в этом доме был убит человек. Я не знаю, кто это был, но вы-то знаете наверняка. Рико зарыл его в оранжерее. Сегодня, не без вашей помощи, он вырыл его кости и вложил их в мешок с железом. К несчастью для вас обоих, я его поймал, прежде чем ему удалось бросить мешок в море. Вы хотите знать, где он сейчас?

Она отвернулась от меня. Не хотела знать. Внезапно, словно ноги отказались ей служить, она опустилась в кресло, спрятала лицо в ладонях и, кажется, попыталась расплакаться.

Стоя неподвижно, я слушал ее растерянные всхлипы. Она была хороша собой и беспомощна, но я не находил в себе ни следа жалости к ней. Эта женщина построила свою жизнь на костях погибшего, и смерть составляла значительную часть ее индивидуальности.

– Где теперь эти кости? – спросила она, словно наши мысли совпадали. – У капитана Маккендрика. Ваш друг, Рико, тоже там. И начал говорить. Она взвесила мое сообщение и словно бы сжалась, услышав его. Но глаза ее блестели все также, живо и собранно.

– Думаю, с Маккендриком мне удастся договориться, – заявила она. – Он весьма самолюбив. А вот с вами я в этом не уверена. Но ведь вы работаете ради денег, не так ли?

– Денег у меня столько, сколько мне необходимо.

Она наклонилась вперед, упираясь усеянными перстнями руками в колени. – Я имею в виду большие деньги. Такую сумму вы не смогли бы заработать за всю свою жизнь. Вам бы не пришлось работать больше.

– Но я люблю свою работу.

Злость и горечь, отразившиеся на ее лице, практически лишили его следов красоты. Она ударила себя по коленям сжатыми кулаками.

– Прекратите эти штучки! Я говорю очень серьезно!

– Я тоже. Мне ваши деньги не нужны. Но, возможно, я возьму взятку в виде некоторой информации.

– И что я получу за эту взятку?

– Шанс выкрутиться из всего этого, если это окажется возможным.

– Вы что, хотите изобразить Господа Бога?

– Не вполне. Мне просто хочется понять, почему такая женщина, как вы, миссис, имеющая все, чего только можно пожелать, пытается скрыть паршивое убийство?

– Не убийство! Это был несчастный случай!

– И кто же совершил этот несчастный случай!

– Вы мне не верите?

– Вы не сказали еще ничего, чему можно верить или не верить. Я знаю только, что вы вдвоем откопали эти кости, и что вы велели Рико утопить их в море. Вы сделали глупость, нужно было оставить их под землей, в оранжерее.

– Я с вами не согласна. Ошибкой было то, что я поручила все Рико, я должна была сделать это сама.

– Чьи это были останки, миссис Хантри?

Она затрясла головой, словно прошлое окружило ее, подобно пчелиному рою.

– Я не знала этого человека. Он пришел и заявил, что желает видеть моего мужа. Ричард не должен был принимать его и в нормальных обстоятельствах этого не сделал бы, но фамилия этого человека, явно что-то говорила ему. Он велел Рико впустить того в мастерскую, а когда я снова увидела его, он был уже мертв...

– Как его звали?

– Не помню.

– Вы присутствовали при разговоре этого человека с Рико?

– Какое-то время да.

– А потом, когда Рико закапывал его тело?

– Разумеется, я знала об этом, но не присутствовала?

– Рико утверждает, что это поручили ему вы.

– Наверное, в определенном смысле так и было. Я передала ему указания моего мужа.

– Где находился ваш муж во время этого погребения?

– Писал в мастерской свое прощальное письмо. Это странно, – прибавила она, – он часто говорил, что уйдет именно так. Оставляя все, начиная новую, нескованную жизнь... И как только обстоятельства сложились, он именно так и поступил...

– Вы знаете, куда он направился?

– Нет. Он не связывался со мной с тех пор. И ни с кем другим, насколько мне известно.

– Вы думаете он жив?

– Надеюсь, да. Он был... он великий человек, в конце концов!

Она разрешила себе уронить слезу. Пыталась отыскать утраченную почву, отстраивая трогательный миф Хантри из новых и старых элементов, бывших у нее под рукой.

– Почему он убил того мужчину, в коричневом?

– Я не знаю, убил ли он его. Это мог быть несчастный случай.

– Ваш муж объяснил это именно так?

– Не знаю. Мы об этом не говорили. Он написал свое письмо и ушел.

– Словом, вы не знаете, каким образом и почему был убит этот мужчина? – Понятия не имею.

– И ваш муж вам ничего не объяснил?

– Нет. Ричард покинул дом в такой спешке, что времени для объяснений просто не было...

– Простите, миссис, но я слыхал кое-что другое. Рико утверждает, что вы оба – вы и ваш муж – какое-то время разговаривали в мастерской с тем человеком в коричневом. О чем вы говорили?

– Я не припоминаю, чтобы участвовала в разговоре...

– Но Рико помнит.

– Он лжет!

– Большинство мужчин прибегают ко лжи в критической ситуации. Как, собственно, и большинство женщин...

Она начинала терять уверенность в себе, место которой постепенно опять занимал гнев. – Вы не могли бы меня избавить от этих ваших сообщений? Я многое перенесла за последние двадцать четыре часа и выслушивать этические максимы жалкого частного детектива выше моих сил!

Она повысила голос, все больше разъяряясь.

– Вы много перенесли за последние двадцать пять лет, – сказал я, – и ситуация будет ухудшаться, если вы каким-либо образом не положите этому конец.

Какое-то время она сидела в молчании, всматриваясь в непогребенное прошлое. Наконец, подняла глаза.

– Как – положить конец?

– Скажите мне правду – что и почему произошло?

– Я уже сделала это.

– Нет, миссис. Вы опустили некоторые весьма важные подробности. Кем был мужчина в коричневом и зачем он явился сюда? Он приходил дважды и во второй раз – тогда, когда был убит – привел с собой женщину и маленького мальчика. Кроме того, вы сказали Рико, что с мужчиной случился удар и он умер случайно.

Она снова застыла в молчании, переваривая мои слова, словно человек, проходящий ускоренный процесс старения. Она не старалась закрыть на это глаза или оттолкнуть от себя этот момент, мне даже показалось, что в определенном смысле она ждала этой минуты.

– Да, Рико многое вам рассказал...

– Он говорил довольно долго. Вы выбрали себе скверного сообщника, миссис.

– Я его не выбирала. Он просто оказался рядом, – она внимательно оглядела меня, словно раздумывая, не смогу ли я занять место Рико. – У меня не было выхода.

– Какой-то выход есть всегда...

Она склонила свою ухоженную голову и уныло провела рукой по волосам. – Это легко говорить, воплотить эту максиму в жизнь значительно трудней...

– У вас ведь и сейчас есть выбор, миссис. Например, вы могли бы помочь мне...

– Но я ведь делаю это!

– Разумеется. Но вы говорите не всю правду. Вы можете помочь мне прояснить это дело. Если вы сделаете это, я постараюсь максимально помочь вам.

– Мне не нужны ваши одолжения! – однако она внимательно всматривалась в мое лицо, словно стараясь прочесть на нем буквальный смысл моих слов. – Вы делаете большую ошибку, пытаясь и дальше покрывать своего мужа, вас могут обвинить в соучастии в убийстве.

– Это было не убийство, а несчастный случай! Этот мужчина был ужасно болен! Мой муж мог толкнуть или ударить его, но убивать он не хотел!

– Откуда вы знаете?

– Это он сам сказал мне, он не лгал!

– Он вам сказал, кто это такой?

– Да.

– Как его имя?

Она покачала головой быстро и растерянно.

– Но я не помню! Просто какой-то человек, с которым муж познакомился в армии. Он был ранен на Тихом океане и провел несколько лет в госпитале для инвалидов войны, а когда его, наконец, выписали, он приехал сюда, чтобы увидеться с моим мужем. Наверное, узнал, что Ричард стал знаменитым художником, и приехал, желая погреться в лучах его славы...

– А кто были та женщина и мальчик?

– Его жена и сын. Во второй раз он привел их, чтобы познакомить с моим мужем.

– Они знали, что ваш муж убил его?

– Не знаю... Я ведь даже не уверена, что это было именно так...

– Но вы придерживаетесь этой версии?

– Да. Я была вынуждена. Я ждала известий от этой женщины, не спала неделями. Но она больше не появлялась. Иногда я сомневаюсь не в моем ли воображении все это произошло...

– Кости, выкопанные Рико, не являются плодом воображения...

– Я знаю. Я имела в виду эту женщину с мальчиком...

– Что случилось с ними?

– Они просто ушли... не знаю, куда. А я продолжала жить своей жизнью, как умела...

В голосе миссис Хантри прозвучала жалость к себе, однако, ее взгляд оставался холодным и подозрительным. Ввиду моего присутствия, она старалась держать себя в руках, но ее поза выдавала тревогу и презрение. Море под нами стонало, гремело и содрогалось, будто покойник, неумело старающийся вернуться к жизни. Я вздрогнул. Миссис Хантри тронула мое колено острыми ногтями:

– Вам холодно?

– Пожалуй...

– Я могу включить отопление...

Улыбка, с которой она произнесла это, придала словам двусмысленный оттенок, но улыбалась она принужденно.

– Спасибо, миссис, но я скоро пойду.

– А я останусь здесь совсем одна... Она вздохнула притворно глубоко, словно бы в шутку, но в этой шутке было слишком много искренней тоски. Кажется, эта женщина начинала отдавать себе отчет в том, насколько она одинока в действительности.

– Вам недолго осталось ждать гостей, миссис...

Она сплела руки и судорожно их сжала.

– Вы имеете в виду полицию?

– Утром вам следует ожидать визита Маккендрика... Если только он не придет раньше...

– А я думала, вы хотите помочь мне... – еле слышно сказала она.

– Я сделаю это, если вы дадите мне шанс. Вы ведь далеко не все сказали, а кое в чем были не совсем правдивы.

Она посмотрела на меня со старательно отмеренной дозой возмущения.

– Я не лгала!

– Быть может, подсознательно. Если двадцать пять лет жить нереальной жизнью, можно утратить чувство реальности.

– Вы что, считаете, что я сошла с ума?!

– Скорее я считаю, что вы обманываете не только меня, но и себя.

– В чем же я вас обманула?

– Вы сказали, что убитый мужчина был армейским приятелем вашего мужа. А я случайно знаю, что Хантри никогда не служил в армии. Такое совпадение ставит под сомнение весь ваш рассказ.

Она покраснела, прикусила губу и глянула на меня, как пойманный на горячем воришка.

– Я не совсем точно выразилась... Я хотела сказать, что когда они познакомились, этот убитый мужчина был в армии... Но Ричард, разумеется, нет...

– Вы не хотели бы внести в свою историю еще какие-либо исправления?

– Если вы скажете мне, где я ошиблась...

– Это не смешно, миссис, – меня внезапно охватила ярость. – Несколько человек уже лишились жизни. Другим угрожает опасность.

– Но не с моей стороны! Я никому в жизни не сделала зла!

– Просто равнодушно стояли рядом.

– Не по своей воле, – она постаралась принять гордый вид, но без особого успеха. Я не знаю, что произошло между Ричардом и этим убитым человеком, я вообще ничего не знаю об их отношениях...

– Мне говорили, что у вашего мужа были бисексуальные наклонности...

– Правда? Впервые слышу об этом.

– Вы хотите сказать, что это не так?

– Как-то никогда об этом не заходила речь. А почему это кажется вам таким важным?

– Это может быть первопричиной всего дела.

– Маловероятно. Ричард не придавал большого значения сексу. Его искусство вдохновляло его намного больше, чем я.

Она изобразила грустную мину, в то же время посматривая на меня, чтобы оценить произведенный эффект. Не знаю, почему, но это увеличило мою злость. С меня было довольно этой женщины и ее лжи (быть, может, ее правды также). Сижу тут и обмениваюсь с нею округлыми фразами в то время, как женщина, действительно небезразличная мне, затеряна среди ночных опасностей!

– Вы не знаете, где сейчас Бетти Сиддон, миссис?

Она покачала своей серебряной головкой.

– К сожалению, нет. Разве с Бетти что-нибудь случилось?

– Она отправилась искать Милдред Мид и сама куда-то пропала. Возможно, вы знаете, где можно найти Милдред?

– Нет, не знаю. Она звонила мне несколько месяцев назад, сразу по приезде в город, но я не хотела встречаться с нею. Не хотела будить все эти давние воспоминания...

– В таком случае, вам не следовало выкапывать эти кости, – заметил я. Она внезапно забилась в истерике, посылая меня ко всем чертям, но это пожелание прозвучало фальшиво, словно она адресовала его себе.

Серая тень ненависти к себе самой, будто вуаль, упала на ее лицо, она закрыла его ладонями.

– Зачем вы их выкопали? – спросил я.

Молчала она долго, наконец, не отнимая рук от лица, выдавила:

– Просто запаниковала...

– Почему?

– Боялась, что обыщут дом, и я буду отвечать за смерть этого человека.

Она наблюдала за мной сквозь пальцы, словно уже сидела за решеткой.

– Кто-то угрожал выдать вас?

Ее молчание я счел подтверждением своей догадки.

– Кто это был, миссис Хантри?

– Я не уверена... Она сюда не приходила... Просто позвонила прошлой ночью, угрожая, что расскажет полиции все, что знает. Думаю, это была та женщина, приходившая сюда с мальчиком в день смерти этого человека...

– Чего она хотела от вас?

– Денег, – она опустила ладони, губы ее кривились, в глазах проглядывала враждебность.

– Сколько?

– Она не называла точной суммы, видимо много...

– Когда вы должны отдать ей деньги?

– Завтра. Она сказала, что позвонит завтра, и чтобы я до того времени собрала, сколько могу.

– Вы собирались сделать это?

– Собиралась. Но ведь теперь это не имеет смысла, правда? Разве что мне как-то удастся договориться с вами...

Она запустила пальцы в волосы и держала свою голову обеими руками, будто это было произведение искусства, которое она вольна была сохранить или продать.

– Я сделаю все, что смогу. Но от Маккендрика вам отделаться не удастся. Мне кажется, вы должны постараться найти с ним общий язык, и как можно скорее.

– Нет, мне нужно время, чтобы собраться с мыслями... Вы подождете до утра?

– При одном условии – вы не должны предпринимать никаких неразумных шагов. – Вы имеете в виду, чтобы я не убежала?

– И не покончили с собой.

Она коротко и зло дернула головой.

– Я намерена остаться на месте и драться! Надеюсь, вы будете на моей стороне...

Я не стал давать ей никаких обещаний. Когда я поднялся и двинулся к выходу, мне показалось, что с затененных стен за мной следят глаза портретов Хантри. Миссис Хантри проводила меня до двери.

– Прошу вас, не судите меня слишком сурово, мистер. Знаю, я произвожу впечатление абсолютно испорченного человека, но на самом деле, совершая те или иные поступки или не совершая их, я не имела выбора. Моя жизнь не была легкой даже до исчезновения мужа. А с того момента превратилась в эдакий мелкий паршивый ад...

– С Рико?

– Да, с Рико. Я же сказала, что у меня не было выбора.

Она стояла очень близко от меня, прикрыв ресницами внимательные глаза, словно собиралась совершить очередной свой выбор.

– Тридцать лет назад, в Аризоне был убит молодой солдат по имени Вильям Мид, – сказал я. – Он был внебрачным сыном Феликса Хантри и Милдред Мид, то есть, сводным братом вашего мужа...

Она отреагировала так, будто я ударил ее, а она намерена расплакаться: подняла брови и опустила нижнюю губу. Потом на какое-то время закрыла лицо руками, но не сказала ни слова.

– Ваш муж покинул Аризону сразу после этого, и существует подозрение, что это он убил Вильяма Мида. Это правда?

– Но почему?! Какие у него могли быть мотивы?!

– Я надеялся, что это скажете мне вы, миссис. Разве вас с Вильямом ничто не связывало когда-то?

– Нет, разумеется, нет!

Глава 34

Я оставил ее наедине с ее мыслями и двинулся вдоль побережья на юг. Движение на шоссе все еще оставалось весьма интенсивным. Было еще не так уж поздно, но я чувствовал себя измученным. Долгий и совершенно беспредметный разговор с миссис Хантри лишил меня остатка сил. Я вернулся к себе в гостиницу, надеясь, что там меня ждет какое-нибудь известие от Бетти.

Не было ничего. Однако мне передали, что Паола Граймс ждет моего звонка в отеле «Монте Кристо». Не без труда я дозвонился до ее номера, трубку она сняла мгновенно.

– Алло?

– Говорит Арчер.

– Ну, наконец-то! – ее голос был резким и злым. – Мама сказала, что передала вам деньги для меня. Пятьдесят долларов. Они мне нужны, без них я не могу выбраться из этой вонючей дыры. И в придачу в моей машине не работает зажигание!

– Я сейчас принесу тебе эти деньги. Я уже пытался отдать их тебе.

– Надо было оставить у администратора!

– Не у этого администратора. До свидания, Паола.

Когда я подъехал к гостинице, она ждала меня в холле. Я заметил, что девушка причесалась, умылась и освежила макияж. Однако, была она подавлена и выделялась среди расцветающих ночью девчонок и их кавалеров. Я отдал ей пятьдесят долларов, которые она пересчитала, свернула в трубочку и сунула за лифчик.

– Хватит, чтобы расплатиться за гостиницу? – спросил я.

– Пожалуй, хватит по сегодняшний день. Не знаю, что будет завтра... Полиция не разрешила мне покидать город, но они не хотят мне выплатить даже часть отцовских денег, а у него была при себе довольно большая сумма. – Ты их получишь... или твоя мать.

– А может, мои правнуки?! – в ее голосе звучала горечь. – Я не верю легавым и не люблю этот город! Не люблю здешний народ! Убили моего отца, и я боюсь, что теперь убьют меня!

Ее страх был заразен, я оглядел холл, видя его ее глазами: будто комната ожидания, где содержатся потерянные души среди бесконечной ночи.

– Кто убил твоего отца?

Она затрясла головой, и черные волосы упали на ее лицо, будто ночной мрак.

– Я не хочу говорить об этом! Не здесь...

– Мы могли бы поговорить в твоем номере.

– Нет, об этом и речи быть не может! – она глядела на меня полными ужаса глазами из-за сетки волос, будто загнанный зверек, – в номере нас могут подслушивать, я там находиться из-за этого не могу!

– Кто может подслушивать?

– Может, полиция, а может, убийцы... Какая разница, они друг друга стоят!

– Ну, давай выйдем и посидим в моей машине.

– Нет уж, спасибо!

– Тогда пойдем пройдемся, Паола.

К моему удивлению, она согласилась, мы вышли из гостиницы и влились в толпу пешеходов. Пальмы, выстроившиеся по другой стороне улицы, шуршали листвой над пустыми киосками, где еженедельно проходили распродажи картин. За ними поднимались, разбивались и опадали фосфоресцирующие белые волны, словно им было доверено невыполнимое задание – отмерять время и пространство.

Мы медленно двигались вдоль улицы, и напряжение Паолы начало постепенно ослабевать. Казалось, наши шаги примерялись к ритму моря, над нами открывалось небо, скупо освещенное лучами висящей низко над горизонтом луны.

Паола коснулась моего плеча.

– Ты спрашивал, кто убил моего отца...

– Спрашивал.

– Хочешь знать, что я об этом думаю?

– Да.

– Понимаешь, я мысленно повторила все, что говорил отец. Он верил, что Ричард Хантри жив и живет здесь, в Санта-Терезе, под другим именем. И он был уверен, что это Хантри написал тот портрет Милдред Мид. Мне тоже так показалось, когда я впервые его увидела. Конечно, я в этом не разбираюсь так, как отец, но у меня создалось впечатление, что это Хантри.

– Ты уверена, что твой отец был честен, Паола? Картина Хантри стоит намного больше, чем другие...

– Я знаю, и он тоже это знал. Именно поэтому он старался доказать, что картина подлинная. В последние дни своей жизни он пытался отыскать Хантри и убедиться, что это его картина. Он даже нашел Милдред Мид, она сейчас живет здесь. Это была любимая натурщица Хантри, хотя, конечно же, для этого портрета она не позировала, она уже старуха.

– Ты ее видела?

Она кивнула.

– Отец водил меня к ней за несколько дней до смерти. В Аризоне она дружила с моей матерью и знала меня еще ребенком. Наверное, отец думал, что мое присутствие развяжет ей язык. Но Милдред немного рассказала в тот день.

– Где она живет?

– В поселке таких маленьких домиков, она как раз только поселилась там. Кажется, это место называется Магнолия Корт, в центре растет такая огромная магнолия.

– Здесь, в Санта-Терезе?

– Да, в самом центре. Она говорит, что сняла этот домик, потому что не может уже много ходить. Много говорить она тоже не хотела.

– Почему?

– Мне кажется, боялась. Мой отец расспрашивал ее о Ричарде Хантри – жив он или нет, и он ли написал этот портрет? Она сказала, что не видела его уже тридцать лет и надеется, что он мертв. Она казалась очень разочарованным и усталым человеком.

– Это не удивительно, не исключено, что это Хантри убил ее сына Вильяма.

– И моего отца. Может, отец нашел его, проследив путь этой картины, – и был убит.

Голос ее был тихим и испуганным, она подозрительно поглядывала на пальмы и низко висящую луну, словно они были лишь тонкой декорацией, маскирующей истинные джунгли этого мира. Руки девушки нервно сжимались и разжимались.

– Мне надо уехать из этого города! Полицейские велели мне остаться, потому что я им нужна как свидетель, но они даже охрану мне не обеспечили! – Охрану от кого? – спросил я, уже зная ответ.

– От Хантри! От кого же еще? Он убил моего отца – я это чувствую кожей, но я не знаю, кто он сейчас и где находится! Это может быть любой из проходящих по улице мужчин!

Ее голос становился все громче, прохожие начинали обращать на нас внимание. Мы как раз подошли к ресторану, в открытую дверь выплескивалась на улицу волна джаза. Я ввел девушку внутрь и посадил за столик. Зал был длинным и узким, напоминающим туннель, а сидящий в дальнем конце оркестр мог сойти за приближающийся поезд.

– Не нравится мне эта музыка, – она поежилась.

– Не страшно, тебе неплохо бы чего-нибудь выпить.

Она покачала темной головкой.

– Я не могу пить. От спиртного я шалею. То же самое было с отцом, он мне говорил, что именно поэтому стал наркоманом, – она зажала ладонями уши и зажмурилась. – Уведи меня отсюда!

Я взял ее за руку и поднял с кресла, девушка двигалась неуверенно и словно бы нетвердо держалась на ногах, я вынужден был почти тащить ее на себе к выходу. Оказавшись на улице, она недоверчиво оглядывала прохожих, готовая закричать, если кто-нибудь обратит на нее внимание. Девушка была на грани истерики, если не хуже.

Я подхватил ее под руку и быстрым шагом направился к отелю, она начала сопротивляться.

– Я не хочу туда возвращаться! Я терпеть не могу эту дыру! Всю ночь стучали, дрались, шептались, не дали мне глаз сомкнуть! Не пропускают ни одной женщины!

– Ну так съезжай оттуда.

– А куда? Куда мне идти? Конечно, я могу вернуться в галерею, у меня там комнатка над магазином... Но я боюсь...

– Потому что там нет отца?

– Нет, – она сжалась от внезапной дрожи, обхватив руками плечи, – потому что он может вернуться!

Мне вдруг стало холодно. Если девушка и не сошла с ума, то, во всяком случае, была на пути к этому. Продвигаясь по этой дорожке, она к утру достигнет цели.

По разным причинам я чувствовал себя в ответе за нее. Кроме всего прочего, я заключил тайное соглашение с силами, правящими миром: если я попытаюсь помочь Паоле, может, кто-то поможет Бетти...

Мы вернулись в отель «Монте Кристо», я заплатил по счету, помог ей собраться и вынес сумку в машину.

– Куда мы едем? – спросила она, шагая рядом со мной.

– Я сниму для тебя номер в моей гостинице, рядом с причалом для яхт, там намного спокойней. Если проголодаешься, сможешь выйти на угол, там ресторан работает всю ночь.

– Я уже голодна, – заявила она, – я ничего не ела.

Я накормил ее бутербродами в закусочной, а потом устроил ее в гостинице, решив выставить Баймееру счет за этот номер, поскольку она являлась свидетелем.

Я вышел из гостиницы, не заглядывая к себе в номер, но, уже садясь в машину, вдруг подумал, что там может ждать меня Бетти. Когда я взлетел на свой этаж, номер был пуст, а постель нетронута.