Текст книги "Голубой молоточек"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Люди часто руководствуются в своих действиях чувством долга.

– Она сделала больше. Благодаря ей я смог закончить колледж. Не представляю, где она брала на это деньги.

– У нее нет дополнительных источников дохода?

– Были до момента, когда съехал последний квартирант, уже очень давно.

– Кроме того, как я узнал прошлой ночью, она потеряла место в клинике.

– Это не совсем так. Она ушла сама, – голос Фреда утратил мужественность и стал пискливым. – В этом пансионате, «Ла Палома», ей предложили значительно лучшие условия...

– Это не кажется мне правдоподобным, Фред.

– Честное слово! – он еще повысил голос, глаза его болезненно блестели, усы топорщились. – Вы что, обвиняете мою мать во лжи?!

– Все мы ошибаемся...

– Вот и вы ошиблись, говоря так о моей матери! Возьмите обратно свои слова!

– Какие именно?

– То, что вы сказали о матери! Она не торгует наркотиками!

– Я никогда не обвинял ее в этом, Фред.

– Но вы имели это в виду! Вы имели в виду, что ее выгнали из клиники, потому что она крала наркотики для продажи!

– Руководство клиники это утверждает?

– Да! Это банда жестоких лгунов! Моя мать никогда бы так не поступила! Она всегда была порядочной женщиной! – слезы потекли из его глаз, оставляя на щеках влажные полосы. – Я был ненормальным, жил в стране фантазий, а сейчас вижу это...

– Что ты имеешь в виду, Фред?

– Я верил, что мне удастся совершить открытие, которое прославит меня среди людей искусства. Думал, что, если мне удастся добраться до миссис Мид, она поможет мне найти этого художника, Хантри. Но я оказался в дураках и причинил своей семье еще большие неприятности!

– Ты сделал все, что мог, Фред.

– Неправда! Я идиот!

Он повернулся спиной ко мне. Дыхание его постепенно выравнивалось, да и я дышал все спокойнее. Перед тем как заснуть я вдруг понял, что начинаю любить его.

Ночью я проснулся, почувствовав тяжесть, словно на грудь навалилась гора, и зажег маленькую лампу, стоящую на столике у кровати. Затеки на стенах напоминали размытые следы дурных снов. Я не стал расшифровывать их, а погасил лампу и снова погрузился в сон, вздыхая в унисон с моим незадачливым приемышем.

Глава 23

Когда я на следующее утро встал, Фред еще спал, прикрыв локтем глаза, словно боялся света наступающего дня. Я попросил дежурного офицера на посту приглядывать за ним и двинулся на своей взятой напрокат машине в Копер-Сити, ориентируясь по висящей в воздухе дымовой туче.

Парикмахер за четыре доллара побрил меня, за сходную цену я получил завтрак и рекомендацию, как доехать до отделения «Саутвестерн Сэвингс». Банк располагался в центре города, в деловом районе, похожем на кусочек Южной Калифорнии, оторвавшийся от земли и перенесенный через пустыню. Казалось, из окружающего городка все жизненные соки высосал лежащий невдалеке прииск, а воздух был отравлен выбросами металлургического завода. Дым реял над городом, будто огромное нелепое знамя.

Табличка на стеклянных дверях «Саутвестерн Сэвингс» сообщила мне, что банк открыт с десяти часов. Мои часы показывали около девяти, жара нарастала.

Я нашел телефонную будку и принялся искать Пола Граймса в телефонной книге. Он в списке не значился, но я нашел два номера его жены, домашний и рабочий – в магазине «Пол Граймс. Художественные и школьные товары». Магазин, как оказалось, помещался в центре, в нескольких шагах от моей будки.

Это оказался маленький магазинчик в одной из боковых улочек, полный блокнотов, бумаги и репродукций, но явно мало посещаемый покупателями. Длинное низкое полутемное помещение напомнило мне доисторическую пещеру, хотя висящие на стенах современные картины были менее реалистичны, чем пещерная роспись.

Вышедшая из задней комнаты женщина казалась сестрой Паолы. Она была широкоплечей, с тяжелой грудью, темной кожей и широкими скулами. Одежду ее составляла пестрая блуза, обшитая позвякивающими украшениями, широкая длинная юбка и сандалии. Довершали картину блестящие цвета воронова крыла волосы и тонкие черты лица. У меня сложилось впечатление, что ее переполняет не находящая выхода энергия.

– Чем могу служить, сэр?

– Видите ли, я друг вашей дочери, – я назвал себя.

– Ах да, конечно, мистер Арчер, Паола говорила мне о вас по телефону. Это вы нашли тело Пола?

– К сожалению.

– И вы детектив, не так ли?

– Да, именно это и есть мое занятие.

Она испытующе глянула на меня.

– В данный момент вы находитесь при исполнении служебных обязанностей?

– Человек моей профессии, к сожалению, вынужден работать двадцать четыре часа в сутки...

– Я под подозрением?

– Этого я не знаю. А что, есть причины для того, чтобы подозревать вас?

Она покачала своей красивой головой.

– Я не виделась с Полом уже год. А развелись мы много лет назад. Когда Паола вышла из детского возраста, у нас не было ни малейших поводов оставаться вместе. Все кончилось уже давно.

Ее открытость и непосредственность произвели на меня хорошее впечатление. Однако, она, видимо, поняла, что сказала больше, чем следовало, и прикрыла рот левой рукой. Я увидел, что ее красные ногти почти совсем обкусаны и мне стало неприятно, что я напугал ее.

– Я не думаю, что кто-либо в чем-либо станет подозревать вас, миссис. – И это было бы справедливо, я не причинила Полу ни малейшего зла, я лишь пыталась сделать из него мужчину. Возможно, Паола придерживается другого мнения... она всегда становилась на его сторону. Но я делала для него все, что было в моих силах, если только он позволял. Честно говоря, ему вообще не следовало жениться.

Ее тайная внутренняя жизнь и воспоминания времен замужества, казалось, всплывали из глубины под темной гладкой кожей ее лица и почти уже вышли на поверхность.

Я вспомнил то, о чем говорила мне Паола, и спросил напрямик:

– Он был гомосексуалистом?

– Любил и мужчин, и женщин. В то время, когда я была его женой, он, я думаю, не водился с мальчиками. Но всегда любил общество молодых людей, в том числе учеников из школы, где преподавал. В этом, в сущности, не было ничего плохого, он любил свою работу учителя... Я тоже многому научилась у него, – задумчиво прибавила она. – Прежде всего, он научил меня правильной английской речи. Это изменило всю мою жизнь. А вот в его жизни что-то сломалось, может, и по моей вине, он не умел вести себя со мной, – она нетерпеливо качнула бедрами. – Он всегда говорил, что сбился с пути из-за меня. Может, это так и было... – она склонила голову и крепко сжала руки. – У меня всегда был нелегкий характер. Между нами бывали ссоры, даже драки... Но я очень любила его! А Пол на самом деле не был в меня слишком влюблен.

– А кого он любил?

Она задумалась над моим вопросом.

– Паолу. Он действительно любил ее, хотя ей это не пошло на пользу. Любил некоторых своих студентов. – Касается ли это Ричарда Хантри?

Ее суровый взгляд, казалось, ушел вглубь, в прошлое, она еле заметно кивнула головой.

– Да, он любил Ричарда Хантри.

– Они были любовниками в полном смысле?

– Думаю, да. Во всяком случае, молодая миссис Хантри считала так. Честно говоря, она даже подумывала о разводе.

– Откуда вы знаете это?

– Когда Пол поселился у них, она нанесла мне визит. Хотела, чтобы я прервала их связь, во всяком случае, тогда она так говорила. Теперь я подозреваю, что она хотела использовать меня в качестве свидетеля в деле о разводе, если до него дойдет. Я ей ничего не сказала.

– А где произошел этот разговор?

– Здесь, в магазине.

Она постучала кончиком сандалии по полу, кокетливо изогнувшись. Была она из тех женщин, в которых эротизм с возрастом переходит в скрытую форму, но в случае провокации готов вспыхнуть с новой силой. Я стоял абсолютно неподвижно.

– А когда произошел этот ваш разговор с миссис Хантри?

– Должно быть, году в 1943, в начале лета. Мы только открыли этот магазин. Пол занял у Ричарда порядочную сумму, чтобы все тут устроить и закупить товары. Считалось, что эти деньги – задаток в счет дальнейших уроков рисования. Но Ричард так их и не получил. Они с женой перебрались в Калифорнию еще до конца того лета, – она засмеялась так искренне, что украшения на блузке громко зазвенели в такт. – Это был самый дурацкий поступок, который я видела в своей жизни!

– Почему вы так считаете?

– Я совершенно уверена, что это была ее идея. Она все сделала в ужасной спешке, за один день, лишь бы только вывезти Ричарда за границы штата и вырвать из-под влияния моего мужа. Но я и сама была рада, что эта парочка распалась, – она красноречиво пожала плечами.

– Но в конце концов, они поселились в Санта-Терезе, – заметил я. – Интересно, почему? И почему ваш бывший муж и Паола поехали в Санта-Терезу в прошлом году?

Она повторила свое пожатие плечами, на этот раз, очевидно, давая мне понять, что она не в силах ответить ни на один из моих вопросов. – Я не знала, что они переезжают туда, они ничего мне не говорили, просто уехали.

– Вам не кажется, миссис, что это было как-то связано с Ричардом Хантри?

– Все возможно. Но мне кажется – я уже давно это говорила – Ричарда Хантри нет в живых.

– Он убит?

– Не исключено. Такие вещи случаются с гомосексуалистами и бисексуалистами, или как там их называют. Я их много видела, работая здесь. Некоторые водятся с преступниками, словно бы сами ищут смерти. Или уединяются где-нибудь и кончают с собой. Возможно, Ричард Хантри именно так и поступил. А с другой стороны, может, он нашел какую-то родственную душу да и живет себе счастливо в Алжире или на Таити.

Она усмехнулась без особого тепла, но широко, я заметил, что у нее недостает одного из боковых зубов. Мне казалось, что она несколько стареет, как душой, так и лицом.

– А ваш муж также был связан с преступным миром?

– Возможно. Он отсидел три года в федеральной тюрьме, вы, наверное, слышали об этом. В придачу ко всему, он был еще и наркоманом...

– Да, об этом мне говорили, но, кажется, он завязал.

Она не ответила на мой замаскированный вопрос, а я не стал формулировать его более ясно. Причиной смерти Граймса не был героин или какой-либо другой наркотик. Он был до смерти избит – как и Вильям Мид.

– Вы знали Вильяма, сводного брата Ричарда Хантри?

– Да. Я познакомилась с ним через его мать, Милдред Мид. Она была очень известной в этих краях натурщицей, – она зажмурилась, словно припоминая какую-то потрясающую подробность. – Вы знаете, что она теперь тоже в Калифорнии?

– Но где именно?

– В Санта-Терезе. Она прислала мне оттуда открытку.

– Она там не упоминала Джека Баймеера, он тоже живет в Санта-Терезе? Она свела свои темные брови к переносице.

– Кажется, нет. Кажется, она не упоминала никаких имен.

– Они с Баймеером по-прежнему друзья?

– Вряд ли. Как вы, наверное, знаете, он унаследовал Милдред после старого Феликса Хантри. Запер ее в этом доме в горах и был ее любовником много лет. Но мне кажется, что он на какое-то время порвал с нею перед выходом на пенсию. Милдред была намного старше его. Она долго не выглядела на свой возраст, но сейчас уже начинает его чувствовать. Она ясно пишет об этом в той открытке, которую я от нее получила.

– У вас есть ее адрес?

– Она остановилась в гостинице, в Санта-Терезе, пишет, что ищет какое-нибудь постоянное место жительства.

– В какой гостинице?

Ее лицо отразило умственное усилие.

– К сожалению, я не помню. Но его название есть на обороте открытки, я постараюсь найти ее.

Глава 24

Она вышла в помещающийся за магазином кабинетик и вскоре вернулась с открыткой в руке. Это была цветная фотография «Сьеста Вилледж» – одного из приморских отелей, недавно построенных в Санта-Терезе. На обороте был написанный чьей-то дрожащей рукой адрес Жуаниты Граймс в Копер-Сити, а рядом текст:

"Дорогая Нита!

Живу вот здесь, пока не найду ничего получше. Мне не очень-то подходит эта туманная погода и, честно говоря, чувствую я себя достаточно скверно. Климат Калиф слишком разрекламировали. Ты никому не говори, но я ищу какой-нибудь приют, где могла бы пожить некоторое время и собраться с силами. Обо мне не беспокойся, здесь у меня есть друг.

Милдред."

Я возвратил открытку миссис Граймс.

– Похоже, что у Милдред не все в порядке.

Она покачала головой, но не для того, чтобы возразить, а скорее для того, чтобы отогнать от себя эти мысли.

– Может быть. У Милдред не было привычки жаловаться на здоровье. Она всегда была очень крепкой. Ей ведь уже больше семидесяти.

– Когда вы получили открытку от нее?

– Месяца два назад. Я послала ответ на адрес этой гостиницы, но она больше не отозвалась.

– Вы не знаете, кто этот друг из Санта-Терезы?

– К сожалению, нет. Милдред всегда была достаточно скрытна, когда дело касалось ее друзей. Мягко говоря, у нее была очень богатая жизнь. Но в конце концов, годы нагнали ее, – она опустила глаза и скользнула взглядом по собственной фигуре. – В свое время она пережила немало хлопот. Но, впрочем, и не старалась их избегать. У нее всегда было больше темперамента, чем ей было необходимо.

– Вы были ее близкой подругой?

– Не ближе других женщин в городе. Она не дружила... не дружит с женщинами. Она была другом мужчин, но так и не вышла замуж...

– Да, я слышал. Значит, Вильям был внебрачным сыном?

Она кивнула.

– У нее был долгий роман с Феликсом Хантри, тем, который разработал медный прииск. Вильям был его ребенком.

– Вы хорошо знали Вильяма?

– Мы с Полом оба видели его достаточно часто. Он был очень многообещающим художником, пока его не забрали в армию. Пол утверждал, что потенциально он гораздо способнее своего брата Ричарда. Но этот талант не успел развиться. Его убил неизвестно кто летом 43-го года.

– То есть, в то самое время, когда Ричард с женой перебрались в Калифорнию?

– В то самое время, – уныло повторила она. – Я никогда не забуду то лето. Милдред приехала из Тьюксона, где она тогда жила с каким-то художником, чтобы опознать тело несчастного Вильяма... Потом пришла ко мне и в результате осталась ночевать. Она тогда была здоровой и сильной, ей и сорока не было, но смерть сына для нее была страшным потрясением. Вошла в мой дом, как старуха. Мы сели на кухне и вдвоем выпили бутылку виски. Нам всегда нравилось поговорить друг с другом, но в ту ночь она не вымолвила ни слова – была совершенно сломлена. Понимаете, Вильям был ее единственным ребенком, и она действительно любила его.

– Она не подозревала, кто мог убить его?

– Если и подозревала, то ничего об этом не говорила. Но я не думаю. Это убийство так и не было раскрыто. До сих пор.

– А вы не задумывались над этой проблемой?

– Тогда мне казалось, что произошло одно из этих бессмысленных убийств. Да я и теперь так считаю. Бедняга Вильям путешествовал автостопом, выбрал для путешествия не тех спутников и, скорей всего, был убит с целью грабежа, – она внимательно всматривалась в мое лицо, словно глядя в запотевшее окно. – Я вижу, вы не верите в эту версию, мистер.

– Это могло быть и так. Но мне это кажется слишком простым. Возможно, Вильям и выбрал не тех спутников, но мне не кажется, что он их не знал.

– В самом деле? – она наклонилась ко мне. Пробор в ее волосах был белым и ровным, будто дорога, ведущая через пустыню. – Вы считаете, что Вильяма намеренно убил человек, который его знал? И на чем основаны ваши подозрения?

– В основном, на двух вещах. Я говорил об этом убийстве с полицейскими, и у меня сложилось впечатление, что они не говорят всего, что знают, что все это дело было – сознательно или несознательно – замято. Я знаю, это звучит не слишком убедительно. Второе мое впечатление еще более туманно. Но более весомо, на мой взгляд. Я расследовал не один десяток убийств и часто имел дело с убийцами-рецидивистами. Почти всегда совершенные ими убийства имели какие-то общие черты. Честно говоря, чем глубже мы исследуем серию преступлений или обстоятельства, связанные с какой-либо преступной группой, тем больше открываем связей между ними.

Она продолжала всматриваться в мое лицо, словно стараясь проникнуть в мои мысли.

– То есть, вы считаете, что смерть Пола прошлой ночью как-то связана с убийством Вильяма Мида в 43-м году?

– Именно такова моя гипотеза.

– Но каким образом?!

– Этого я наверняка не знаю.

– Вы думаете, что обоих убил один человек? – несмотря на свой возраст, она говорила, как молодая девушка, пугающая себя рассказом, окончание которого могло быть еще более поразительным. – Кто же это может быть?

– Я не хотел бы навязывать вам свое мнение. Скорей всего, вы знакомы со всеми подозреваемыми.

– Значит, вы подозреваете не одного человека?

– Двух или трех.

– Но кого?!

– А вы подскажите мне, миссис. Вы же умная женщина. Вы знакомы со всеми, кто замешан в этом деле, и знаете о них больше, чем я когда-либо смогу узнать...

Она тяжело дышала, грудь ее поднималась высоко и быстро. Однако, мне удалось задеть и заинтересовать ее. Возможно, ей казалось, что сказанное ею может повлиять на ход всего дела и на восприятие ее погибшего мужа.

– А вы не станете ссылаться на меня?

– Я – нет.

– Хорошо, я расскажу вам кое-что, о чем никто не знает. Я вытянула это из Милдред Мид.

– В ту ночь, когда вы вдвоем выпили бутылку виски?

– Нет. Немного раньше, вскоре после того, как Вильяма забрали в армию. Должно быть, в 1942-м. Милдред сказала мне, что он сделал ребеночка какой-то девушке и должен был на ней жениться. Но на самом деле он был влюблен в жену Ричарда Хантри. А она – в него.

– Вы считаете, что Вильяма убил Ричард?

– Я лишь сказала, что у него были мотивы.

– Но ведь вы говорили, что Ричард Хантри был гомосексуалистом.

– Он любил и мужчин, и женщин, как и мой муж. Одно не исключает другого – в этом я убедилась на собственной шкуре.

– И вы думаете, что Ричард Хантри убил также и вашего мужа?

– Не знаю. Все может быть, – она глянула за мою спину, на светлую пустую улицу. – Ведь никто понятия не имеет, где сейчас находится Ричард и что он делает. Все знают, что он ушел двадцать пять лет назад.

– Но куда ушел? Вы не думали об этом?

– Думала. Это пришло мне в голову, когда я узнала о смерти Пола. Я подумала, что, возможно, Ричард прятался в Санта-Терезе. Пол увидел его, и он решил заткнуть ему рот, – она склонила голову и грустно покачала ею из стороны в сторону. – Я знаю, что это ужасные подозрения, но именно они пришли мне в голову.

– Мне тоже, – сказал я. – А что думает обо всем этом ваша дочь Паола? Кажется, вы говорили с ней по телефону.

Миссис Граймс прикусила нижнюю губу и уставилась в пространство.

– К сожалению, я не знаю, что она думает. Мы с трудом понимаем друг друга. Вы с ней говорили?

– Сразу после убийства. Она была еще в шоковом состоянии.

– Думаю, до сих пор пребывает. Вы не могли бы увидеться с ней, когда вернетесь в Санта-Терезу?

– Я собирался сделать это.

– Хорошо. Вы не возьмете для нее немного денег? Она говорит, что осталась совсем на бобах.

– Охотно. Где она живет?

– В гостинице «Монте Кристо».

– Судя по названию, фешенебельный отель!

– Только по названию. Ну, хорошо, – она вручила мне две двадцатидолларовых купюры и одну десятку, вынув их из кассы. – На несколько дней ей этого должно хватить.

Было уже поздновато. Я вернулся в банк «Саутвестерн Сэвинг», который уже открылся, и подошел к сидящей за столом симпатичной служащей. Табличка на ее столике проинформировала меня, что я имею дело с миссис Кончитой Альварес.

– Я ищу свою знакомую по имени Милдред Мид, – сообщил я, представившись. – Насколько мне известно, она ваша клиентка.

Миссис Альварес пронзила меня взглядом и, видимо, придя к выводу, что я не являюсь преступником, чуть наклонила свою темную блестящую головку.

– Да, в прошлом. Она перебралась в Калифорнию.

– В Санта-Терезу? Она часто говорила, что хочет переехать туда.

– Именно так она и поступила.

– Вы не могли бы дать мне ее адрес? Я как раз еду в Санта-Терезу. Мистер Баймеер отдал в мое распоряжение один из самолетов фирмы.

Миссис Альварес поднялась с кресла.

– Посмотрим, удастся ли мне найти адрес.

Она исчезла за дверью и оставалась там довольно долго, а когда вернулась, лицо ее выражало что-то похожее на разочарование.

– Единственное место проживания миссис Мид, которое значится в наших актах, – гостиница под названием «Сьеста Вилледж». Но это сведения двухмесячной давности...

– А плату за дом вы высылаете ей именно туда?

– Нет, я выясняла. Она снимает почтовый ящик, – миссис Альварес глянула в бумажку, которую держала в руке, – номер 121.

– В Санта-Терезе?

– Да, на главпочтамте в Санта-Терезе.

Я отправился в аэропорт и сдал взятую напрокат машину. Пилот самолета фирмы разогревал двигатели. Фред и Дорис были уже на борту. Они сидели врозь, Дорис – сразу возле кабины пилотов, а Фред – сзади. Мне показалось, что они не разговаривают друг с другом, возможно, из-за присутствия стоящего в дверях шерифа.

Он с явным облегчением поздоровался со мной.

– Я боялся, что вы не успеете. А тогда мне пришлось бы самому лететь в Калифорнию.

– С ним не было хлопот?

– Нет, – он холодно глянул на Фреда, тот отвел глаза. – Но я пришел к выводу, что нельзя верить никому в возрасте до сорока.

– К сожалению, я в таком случае заслуживаю вашего доверия.

– Да... вам ведь около пятидесяти, не так ли? А мне в прошлом году стукнуло шестьдесят. Я и не надеялся на это, но сейчас вот уже считаю дни до пенсии. Все меняется в этом мире, да вы и сами знаете это... «Не слишком быстро, – подумал я. – В этом мире по-прежнему, имея деньги, можно купить за них информацию или молчание».