Текст книги "Другая сторона доллара"

Автор книги: Росс Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

Шоссе в этот час было почти пустое. Проходили только случайные тяжелогруженные машины, сверкая многочисленными красными и желтыми лампочками. Этот участок шоссе пролегал по открытой местности. Я видел перед собой только асфальт, выскобленный многими сотнями и тысячами покрышек, да ощущал отвратительный запах бензина в воздухе. Казалось, даже океан заполнила грязная использованная вода.

Станция обслуживания Бена Дали была погружена во тьму, и только внутри горела одна лампа, как бы предостерегая безрассудных взломщиков. Я поставил машину на его участке возле телефонной будки, вышел из машины и направился к «Барселоне». Отель был мертв. В саду за зданием издал несколько трелей пересмешник и затем смолк. Единственным живым звуком в ночи остался механический звук прерывистого движения на шоссе.

Я подошел к двери, где все еще висело объявление о банкротстве, и постучал по стеклу фонарем. Тихо. Я постучал еще несколько раз. Никакого ответа. Я хотел было уже выдавить стекло и забраться внутрь, когда обнаружил, что дверь не заперта.

Толкнув ее, я вошел в коридор, спугнув парочку привидений. Это были Сюзанна Дрю в возрасте двадцати лет и мужчина без лица. Я попросил их убираться в преисподнюю и освободить мне дорогу.

Я прошел по коридору, где в первый раз появился Сайп, мимо закрытых нумерованных дверей, в самый конец, там виднелась слегка приоткрытая дверь. Из темной комнаты слышалось тяжелое, прерывистое дыхание человека. Я почувствовал сильный запах виски.

Нащупывая выключатель, я приготовился выхватить револьвер, но этого не потребовалось. Сайп лежал на кровати одетым. Мне бросились в глаза его уродливые ноздри и открытый рот, испускавший тяжелые вздохи. В комнате он был один.

Комната была забита таким количеством всякого хлама, словно его специально копили здесь десятилетиями. Картонные коробки и ящики, штабеля ковриков, газеты, журналы, чемоданы – все это громоздилось почти до потолка. Вдоль стен, увешанных фотографиями боксеров и девушек, валялись пустые бутылки. Наполовину опорожненная бутылка виски стояла около кровати, на которой лежал Сайп. Я вынул ключ из дверного замка и бросил на спящего еще один взгляд.

Он не просто спал. Он как бы вообще отсутствовал, был где-то не здесь, а далеко-далеко. Если бы я поднес сейчас к его губам спичку, выдыхаемый им воздух загорелся бы, как факел. Даже рубашка его, казалось, была пропитана виски.

Пистолет его висел в засаленном поясе брюк. Прежде чем попытаться поднять Сайпа, я переложил оружие к себе в карман. Спящий не желал просыпаться. Я потряс его. Он был мягкий, будто без костей. Голова безвольно каталась по подушке. Я ударил его по красным небритым щекам, но он даже не пошевелился.

Я вышел в расположенную рядом ванную комнату. Судя по всему, ее использовали и как кухню: тут стояла электрическая плита, а на ней кофейник, еще сохранивший запах жареного кофе. Наполнив его водой из крана над ванной, я вылил ее на голову и лицо Сайпа. Но и это не произвело никакого впечатления: он так и не проснулся.

Я даже немного расстроился. Не из-за самого Сайпа, а из-за того, что, вероятнее всего, он не в состоянии будет внятно рассказать мне обо всем. Я пощупал его пульс: он был еле слышен. Поднял одно веко – как будто заглянул в красное нутро устрицы.

Я заметил, что в ванную вели двери из двух комнат, как всегда в старых отелях. Я зашел во вторую комнату и посветил фонариком: она была такого же размера и той же формы, только почти пустая. Единственной мебелью была медная двуспальная кровать с брошенным прямо на матрас одеялом.

На спинке кровати висел черный вязаный свитер с дырой на рукаве. Там, где была повреждена шерсть, я рассмотрел следы смазки, которую обычно применяют для замков багажника в автомобилях. В корзинке для бумаг я обнаружил несколько использованных бумажных пакетов с остатками шницелей и жареной картошки.

Сердце у меня стучало почти у горла. Свитер доказывал, что Стелла не обманулась: Том действительно был жив.

Я забрал у Сайпа ключи, запер его в комнате и обошел все остальные помещения. Там было почти сто гостевых и служебных комнат, и осмотр их занял много времени. Я чувствовал себя археологом, исследующим внутренности пирамиды.

Дни расцвета «Барселоны», видимо, отошли в далекое прошлое.

Все, что я вынес из своих поисков, – нос, полный едкой пыли. Если Том и находился в этом здании, то он спрятался. Но я чувствовал, что его здесь нет, что он ушел из «Барселоны» навсегда. Хорошо, если у него была такая возможность.

Из отеля я направился к станции Дали. Луч фонарика осветил записку, приклеенную к двери: «В случае крайней необходимости звоните владельцу». Внизу был номер домашнего телефона Дали. Я позвонил ему из будки и после довольно продолжительного молчания услышал:

– Дали слушает.

– Это Лью Арчер. Я тот детектив, который разыскивает Гарольда Харлея.

– Сейчас самое время для розысков.

– Я его нашел, спасибо. Мне нужна ваша помощь в еще более важном деле.

– Что случилось?

– Расскажу на месте. Я у вашей станции.

У Дали была привычка к услужливости.

– О'кей. Буду там через пятнадцать минут.

Я ждал его, сидя в машине, и пытался свести воедино все, что знал об этом деле. Было ясно, что Сайп и Майкл Харлей работали вместе, используя «Барселону» в качестве убежища. Но не похоже, что Том был пленником, более походило на то, что он был вольным гостем, как и сказал Харлей в первом своем разговоре с Хиллманом. Даже учитывая историю со школой в «Проклятой лагуне», трудно было понять, что заставило Тома решиться на подобный шаг и так вести себя по отношению к родителям.

На шоссе показался Дали. Подъехав, он поставил машину рядом с моей. Хлопнув дверцей, на которой было выведено его имя, он заспанными глазами посмотрел на меня.

– Ну, что у вас, мистер Арчер?

– Войдите в машину. Я хочу показать вам одну фотографию.

Он сел со мной. Я включил свет и показал ему фотографию Тома. Каждый раз, когда я на нее смотрел, она непонятным образом изменялась. В его глазах и очертаниях рта было что-то двойственное, неприятное.

– Вы видели его?

– Да. За последние два дня два-три раза. Вчера днем он звонил из той телефонной будки.

– В котором часу?

– Я не заметил, был занят. Но это было во второй половине дня. Затем я видел его еще раз, когда он ждал автобус. – Дали показал на дорогу, ведущую в Санта-Монику. – Автобусы останавливаются здесь только по требованию.

– Что это был за автобус?

– Какой-нибудь из внутригородских. Экспрессы здесь не ходят.

– Вы видели, как он сел в автобус?

– Нет, я готовился к закрытию. В следующий раз посмотрю.

– В котором часу это было?

– Около половины девятого вечера.

– Как он был одет?

– Белая рубашка, грязные брюки.

– А чем он так заинтересовал вас, что вы все заметили?

Дали заерзал на сиденье.

– Понятия не имею. Я не наблюдал за ним специально. Я увидел, как он вышел из «Барселоны», и, естественно, удивился, что он мог там делать. Мне не нравится, когда такие приятные ребята связываются с людьми, подобными Сайпу.

Он бросил на фотографию еще один взгляд, словно желая убедиться в правильности своих объяснений, и вернул ее мне.

– Чем занимается Сайп?

– Как чем? У меня есть свои ребята, и мне было бы не по нутру видеть, как он их обучает пить и еще кое-чему.

Его следовало бы отправить в тюрьму, если хотите знать!

– Согласен. Давайте так и сделаем.

– Вы шутник.

– Нет, я говорю серьезно, Бен. В данный момент Сайп в отеле, в своей комнате, вдребезги пьяный. Он, возможно, еще долго не проснется. На всякий случай останьтесь здесь и проследите, не выйдет ли он.

– Что я должен делать, если он выйдет?

– Позвонить в полицию и попросить их арестовать его.

– Я не смогу, – сказал он после некоторого раздумья. – Я знаю, он никуда не годный человек, но я не знаю ничего определенного, чтобы...

– Я знаю. Если вам требуются объяснения, чтобы позвонить в полицию, скажите им, что Сайп разыскивается по обвинению в похищении. Но звоните только в случае крайней нужды. Сайп мой главный свидетель, и, как только его арестуют, я больше его не увижу.

– А вы куда пойдете?

– Посмотрю, нельзя ли напасть на след парня.

Глаза его загорелись.

– Это тот самый парень, о котором писали все газеты? Как его фамилия? Хиллман?

– Да, это он и есть.

– Я должен был опознать его! И почему я никогда не обращаю внимания на лицо человека? Но я мог бы вам сказать, на какой машине они ездят.

– У Сайпа своя машина?

– Да. «Форд» 53-го года с поврежденным двигателем. Я кое-что починил в нем, но он может развалиться в любой момент.

Перед тем как уехать, я спросил Дали, не видел ли он еще кого-нибудь возле отеля. Он видел и помнил.

– В понедельник утром здесь был Майкл Харлей на машине с номером из Айдахо. – Я убедился, что Том приехал в багажнике. – Прошлой ночью здесь был другой парень на совершенно новом «шевроле». Мне показалось, что с ним была девушка или, может, парень ниже ростом. Я уже совсем закрылся и выключил свои главные фонари.

– Вы хорошо рассмотрели человека за рулем?

– Не так чтобы очень. Мне кажется, он был темноволосый, приятный на вид. Что он собирался делать здесь с этой крошкой? И подумать только, этот мальчишка Хиллман здесь! Я думал, он где-то сидит, а его разыскивает вся Южная Калифорния!

– Мы разыскиваем!

Два часа у меня ушло на то, чтобы с помощью работников нескольких автобусных компаний найти водителя, который вез Тома вчера вечером. Его звали Албертсон, жил он в доме над пекарней, довольно далеко от «Барселоны», на улице Ла Сиенаджес. Его комната была наполнена запахом только что испеченного хлеба.

Было раннее утро, и Албертсона я застал в пижаме. Это был мужчина лет сорока с настороженными глазами. Увидев фото, он сразу кивнул.

– Да, сэр. Я его помню. Он сел в автобус на остановке по требованию у «Барселоны» и взял билет до Санта-Мони-ки, хотя и не вышел там.

– Почему?

Он погладил свой тяжелый подбородок, и этот жест подействовал мне на нервы.

– Вы что-то заметили? – снова спросил я.

– Да. Он начал было выходить, но увидел кого-то в здании автостанции и опять уселся на свое место. Я развернулся для обратного рейса и увидел, что там был коп. Затем я вышел, а когда возвратился, мальчишка все еще сидел внутри. Я сказал ему, что по одному и тому же билету ехать обратно нельзя. Тогда он попросил продать ему билет до Лос-Анджелеса. Я занял место и поехал, так ничего и не предприняв. У парня явно были какие-то неприятности, я и сам только недавно от них избавился, так что не хотел добавлять ему еще. Я был не прав?

– Об этом вы узнаете в день Страшного Суда.

– Придется подождать, – улыбнулся он. – Что наделал этот парень?

– Читайте газеты, мистер Албертсон. Он проехал с вами весь обратный путь?

– Да, в этом я уверен. Он выходил одним из последних.

Уехав от него, я сделал несколько попыток навести справки на автобусной станции и вокруг нее. Но никто не помнил мальчика. Конечно, сейчас утро и дежурили уже другие люди. Я понял, что лучше попробовать вечером, тем более что пришло уже время ехать к Отто Сайпу.

Бен сказал, что из отеля тот не выходил. Но когда мы подошли к комнате Сайпа, дверь оказалась открытой, а его самого не было. Прежде чем уйти, он допил бутылку виски, стоящую около кровати.

– У него, должно быть, был запасной ключ, Бен.

Есть ли еще выходы из отеля, кроме главного входа?

– Нет, сэр. Он где-то здесь.

Мы опять обошли неуклюжее здание с задней стороны, прошли мимо бывшего бассейна с коричневыми разводами на дне. Два задних крыла отеля соединялись искусственным садом, состоявшим из сплошного кустарника.

Я остановился и сделал предостерегающий жест: с другой стороны куста, у которого мы стояли, кто-то копал землю. Я слышал скрежет лопаты и заметил отдельные движения землекопа. Я вытащил револьвер и вышел из-за куста.

Отто Сайп оторвался от работы. Он стоял в глубокой яме длиной около пяти футов и шириной в два фута. Одежда его была в земле, лицо грязное, потное.

В траве, позади ямы, лежал на спине человек в сером пиджаке, из груди его торчала рукоятка ножа. Он был похож на Майкла Харлея. Тело казалось пригвожденным к земле.

– Чем занимаетесь, Отто?

– Сажаю петунии. – Он заскрежетал зубами. Видимо, от пьянства он дошел до такого состояния, что все представлялось ему нереальным или смешным.

– На могиле, – забыли вы добавить.

Он посмотрел на тело Харлея так, словно оно только что упало с небо.

– Он пришел с вами?

– Тебе прекрасно известно, кто это. Вы ведь с Майклом приятели с того времени, когда еще в сороковых годах уехали из Покателло.

– Верно. Значит, я имею право отдать моему приятелю последний долг. Нельзя же оставлять его здесь на растерзание хищникам.

– Единственные хищники, которых я здесь видел, это люди. Это ты убил его?

– Нет. Зачем мне убивать приятеля?

– Тогда кто?

Опершись на лопату, он с ненавистью смотрел на меня.

– Где Том Хиллман, Отто?

– Я не намерен продолжать этот бесполезный разговор.

Я повернулся к Бену Дали.

– Вы умеете держать в руках оружие?

– Нет.

– Направьте на него револьвер.

Я отдал ему оружие и подошел осмотреть Харлея. Дотронувшись до его лица, я убедился, что оно холодное, как прошлая ночь. Этот факт и кровь, свернувшаяся на рубашке, свидетельствовали о том, что он умер уже давно.

Не притрагиваясь к нему, я внимательно все осмотрел. Ручка ножа была из резины в черную и белую полоску, как бы специально приспособленная для того, чтобы ее было удобно держать в руке. Недавно купленное дорогое оружие. В карманах брюк Майкла я обнаружил корешок билета на самолетный рейс из Лас-Вегаса до Лос-Анджелеса, использованный позавчера, и три доллара сорок два цента.

Я уже заканчивал осмотр, когда сзади произошло какое-то движение и раздался выстрел. Отто Сайп ухитрился ударить Бена по голове, но получил пулю в живот и, скорчившись, упал на край ямы. По лицу Бена струилась кровь из глубокой раны на голове.

– Я не хотел стрелять в него, – проговорил Бен. – Пистолет выстрелил, когда он ударил меня лопатой. А у меня после войны не осталось никакого желания стрелять в людей.

Перевязав ему голову носовым платком, я велел ему пойти и вызвать полицию и машину скорой помощи. Он побежал удивительно легко для своего возраста.

Я чувствовал себя не очень хорошо и, повернув Сайпа на спину, расстегнул у него на груди рубашку. Крови у раны почти не было, видимо, произошло внутреннее кровоизлияние. Жизнь в нем едва теплилась.

Мне оставалось только оплакивать самого себя. Эти три дня были очень трудными. И все, что я мог предъявить, – это один мертвый человек и второй, который, видимо, тоже умрет. Хуже всего было то, что пуля, попавшая в Отто Сайпа, вылетела из моего револьвера. Однако эти размышления не помешали мне осмотреть карманы Сайпа. Его бумажник был набит деньгами, в основном двадцатидолларовыми кредитками. Но его доля в выкупе за Хиллмана-сына не принесла ему ничего хорошего. Он умер раньше, чем на шоссе заскрежетали тормоза машины скорой помощи.

Глава 20

Было много разговоров, некоторые велись прямо на месте, другие у шерифа. С моей поддержкой и с помощью лейтенанта Бастиана да еще имея такое свидетельство в свою пользу, как громадная рваная рана на голове, Бену удалось убедить людей из уголовной полиции и службу шерифа, что убийство было непреднамеренное. Но это принесло им немного радости. Да и мне тоже. Я позволил убить своего единственного свидетеля.

Правда, еще один человек мог бы стать моим свидетелем, если бы только он захотел говорить.

В середине дня я опять стоял у дверей квартиры Сюзанны Дрю. Стелла спросила, не открывая:

– Кто там?

– Лью Арчер.

Она впустила меня. Выглядела она очень неважно: под глазами синие тени, да и все лицо синеватого оттенка.

– Ты как будто испугана? – спросил я. – Что-то случилось?

– Нет. Меня угнетает только одно: надо звонить родителям, я не хочу. Они заставят возвратиться домой.

– Тебе придется вернуться.

– Нет.

– Подумай немного и о них. Ты заставила их провести пренеприятную ночь, не имея на то основательной причины.

– Нет, такая причина есть. Я хочу еще раз встретиться с Томом сегодня вечером. Он ведь сказал, что, если ему не удастся сделать это прошлым вечером, он будет на автобусной станции сегодня.

– В котором часу?

– В то же самое время, в девять вечера.

– Я встречу его вместо тебя.

Стелла не стала спорить, но было видно, что я ее не убедил.

– Где мисс Дрю, Стелла?

– Она вышла позавтракать. Я была еще в постели, и она оставила мне записку. Написала, что скоро вернется, но ее нет уже почти два часа. – Стелла сжала пальцы в кулак и стала постукивать костяшками одной руки о другую. – Я очень беспокоюсь.

– О Сюзанне?

– Обо всем. О себе. Все становится хуже. Я жду, когда все это закончится. И я сама изменилась. Меня теперь, наверное, не узнать.

– Все кончится, Стелла, и ты вновь станешь прежней.

– Я? Но я не чувствую, что это возможно. Как мы с Томми можем быть опять счастливыми? Я не знаю!

– Главное не это... – Я старался подобрать нужные слова, чтобы утешить девочку, но это едва ли было возможно. – Счастье приходит ненадолго, урывками. Чем старше я становлюсь, тем больше его у меня. А твой возраст был для меня самым тяжелым.

От удивления она подняла брови.

– Действительно? Мистер Арчер, что вы подумаете, если я задам вам один личный вопрос?

– Итак?

– Вы интересуетесь мисс Дрю? Вы понимаете, что я имею в виду? Серьезно.

– Думаю, что да. А что?

– Я не знаю, должна ли я вам это говорить... Она ушла завтракать с другим мужчиной...

– Это ее право.

– Я не знаю. На самом деле я даже не видела его, но хорошо слышала его голос, а на голоса у меня отличная память. Я думаю, что это женатый мужчина.

– Как ты можешь судить об этом только по голосу?

– Это был отец Томми, мистер Хиллман.

Я сел и с минуту не мог ничего выговорить. Африканские маски на освещенной солнцем стене строили мне рожи.

Стелла со встревоженным лицом подошла ко мне.

– Мне не надо было говорить? Вообще-то я не сплетница. Только я чувствую себя в ее доме, как шпионка.

– Ты поступила правильно, но не говори больше никому.

– Ни за что. – Выложив все начистоту, она успокоилась.

– Они по-дружески разговаривали, Стелла?

– Не совсем. Я не видела их самих, потому что осталась в комнате, чтобы они не увидели меня. Она не была довольна, что он пришел сюда, это я точно могу сказать, но они разговаривали интимно.

– Что ты имеешь в виду под этим словом?

Прежде чем ответить, она подумала.

– Ну, так, будто понимают друг друга с полуслова. И не было такой, знаете, формальной вежливости.

– Что же они говорили?

– Вы хотите, чтобы я пересказала их разговор слово в слово?

– Да, с того момента, как он вошел.

– Я не слышала всего. Во всяком случае, когда он вошел, она сказала: «Я думала, у тебя больше благоразумия, Ралф». Она называла его на «ты» и по имени. Он ответил: «Мне не до благоразумия. Положение совершенно отчаянное». Я не знаю, что мистер Хиллман хотел сказать.

– А что предполагаешь?

– Томми и вообще все. Но тут было что-то большее. Он сказал: «Я думал, ты сможешь уделить мне немного внимания». Она ответила, что она вся – внимание, а он сказал, что она тяжелая женщина, и затем что-то сделал, я думаю, попытался ее поцеловать, а она сказала: «Не надо этого».

– Она сказала это сердито?

Стелла посмотрела на потолок и, казалось, вся обратилась в слух.

– Нет, не очень. Только не заинтересованно. Он сказал: «Кажется, я тебе совсем не нравлюсь». Она ответила, что этот вопрос уже давно исчерпан и она не думает, что сейчас время возвращаться к нему, тем более что у нее гость. Он сказал: «Почему ты сразу не сказала об этом? Там мужчина?» Потом они стали говорить тише и через некоторое время ушли завтракать.

– У тебя хорошая память...

Она без всякой гордости согласилась.

– Это помогает мне в школе, но не всегда удобно. Я ведь помню не только хорошее, но и дурное.

– А разговор, который ты слышала утром, тебе показался дурным?

– Да. Не знаю почему, но он напугал меня.

Он напугал и меня. Хорошее дело – узнать, что именно Хиллман, возможно, и был тем близким мужчиной с двадцатилетней Сюзанной. В разной степени, но они оба беспокоили меня. Особенно Сюзанна, так как именно через нее я собирался продолжить свое расследование. На данном этапе все стало зависеть от нее. Сейчас расследование представляло собой запущенную в ход машину, и никто не знал, как ее остановить. И надо признать, что я не стал бы ее останавливать, даже если бы знал как. Это уже было выше моих сил.

– Покажи записку, которую оставила тебе мисс Дрю.

Стелла принесла из кухни записку, нацарапанную карандашом на фирменном бланке: «Дорогая Стелла, я вышла позавтракать и скоро вернусь. Содержимое холодильника в твоем распоряжении. С. Дрю».

– Ты что-нибудь ела? – спросил я Стеллу.

– Выпила стакан молока.

– И еще съела вчера вечером шницель. Ничего удивительного, что ты так выглядишь. Сейчас пойдем завтракать. Это как раз то, что тебе нужно.

– Хорошо, спасибо. А потом?

– Я отвезу тебя домой.

Она повернулась и пошла к стеклянной двери, которая выходила во внутренний дворик. Наверное, ей надо было побыть одной и о чем-то подумать. На улице небольшой ветерок шелестел в кронах растущих во дворике миниатюрных пальм. Вернулась Стелла какая-то обновленная, словно на нее подействовали солнечные лучи и ветер.

– Я согласна, что мне надо ехать домой. Я не могу волновать маму.

– Ты добрая девочка. Позвони ей и скажи, что уже едешь.

– Я позвоню, если вы не станете слушать, – ответила она, обдумав мое предложение.

– Как я узнаю, что ты говоришь?

– Я никогда еще не лгала вам, – сказала она с чувством, – потому что и вы ни разу не обманули меня даже для моей же пользы.

В первый раз за все утро она улыбнулась. Думаю, и мне стоило улыбнуться, хотя утро было из рук вон плохим.

Я отправился в большую изысканную ванную комнату с синими ковриками на полу и с удовольствием принял душ. Затем, разыскав в шкафчике среди косметики лезвие, побрился. На день у меня была запланирована целая серия важных встреч, но их еще надо было добиться.

Стеллу я застал в комнате, на щеках ее гулял румянец.

– Я позвонила домой. Думаю, нам не стоит завтракать, поедем прямо туда.

– Мама очень волновалась?

– Я разговаривала с папой. Он обвиняет вас. Извините меня.

– Он прав, я виноват. Я должен был отправить тебя домой еще вчера ночью. Но мне необходимо было кое-что сделать.

«Получить еще одного мертвеца», – с горечью подумал я.

– Нет, это я виновата, – заговорила она. – Но я хотела наказать их за обман насчет Томми, меня и машины.

– Я рад, что ты понимаешь это. Отец очень расстроен?

– Очень. Он говорил даже о школе в «Проклятой лагуне». Но он, конечно, говорил не всерьез. – Однако тень пробежала по ее лицу.

Через час мы ехали по направлению к Эль-Ранчо. Неожиданно для себя самого я свернул с шоссе на дорогу, ведущую к «Проклятой лагуне». Мы подъехали, машина прошла автоматическое устройство, ворота поднялись.

– Вы не намерены оставить меня здесь? – тоненьким голоском спросила Стелла.

– Конечно, нет. Мне надо задать вопрос одному человеку.

– Лучше и не пытайтесь засадить меня сюда. Я убегу отсюда навсегда.

– Могла бы придумать что-нибудь поновее.

– Что мне еще остается делать, – проговорила она возбужденно.

– Оставаться в безопасности дома со своими близкими. Ты еще слишком молода, чтобы жить самостоятельно. У тебя не такие уж плохие родители, возможно, они даже лучше, чем у многих других.

– Вы не знаете их.

– Я знаю тебя. Ты же не возникла из духа.

Строгий сторож вышел из своей будки и заковылял к нам.

– Доктора Спонти сейчас нет.

– А миссис Маллоу?

– Она здесь. Вы найдете ее внизу в Восточном корпусе, – он указал на здание с небольшими окнами.

Оставив Стеллу в машине, я постучал во входную дверь Восточного корпуса. Спустя довольно продолжительное время мне открыла миссис Маллоу. На ней был все тот же форменный костюм, и от нее все так же попахивало джином.

Она улыбнулась мне, как в прошлый раз, и отступила от солнечного света.

– Мистер Арчер, не правда ли?

– Как поживаете, миссис Маллоу?

– Не задавайте мне этого вопроса по утрам. В любое другое время, когда я способна подумать над ответом. Сейчас я просто существую.

– Хорошо, не буду.

– Но вы приехали сюда не затем, чтобы справиться о моем здоровье?

– Я хотел бы на несколько минут повидать Фреда Тандала.

– Сожалею, – сказала она, – но мальчики на занятиях.

– Это очень важно.

– Вы хотите задать Фреду несколько вопросов?

– Только один. Это не займет много времени.

– Это будет что-нибудь страшное?

– Думаю, нет.

Она оставила меня в комнате отдыха и вышла в кабинет Патча, чтобы позвонить. Я блуждал глазами по запущенной неуютной комнате, представляя себе, что должен почувствовать мальчик, когда родители оставляют его здесь. В комнату возвратилась миссис Маллоу.

– Фред сейчас освободится.

Пока мы ждали, миссис Маллоу поведала мне историю своих брачных союзов, включая последний – с бутылкой. Затем в лучах солнца, ни один из которых, казалось, не дотрагивался до него, появился Фред. Он помешкал в дверях, ожидая, что ему скажут, в чем он провинился.

Я встал и медленно подошел к нему.

– Хэлло, Фред.

– Хэлло.

– Помнишь разговор, который был у нас на днях?

– У меня с памятью все в порядке. – И добавил со своей мгновенно исчезающей улыбкой: – Вы – Лью Арчер Первый. Еще не нашли Тома?

– Нет. Но, думаю, ты поможешь мне найти его.

Он потер ботинок о косяк двери.

– Я не знаю как.

– Расскажи мне все, что знаешь. Одно я могу тебе твердо обещать: сюда его не вернут.

– А что мне до этого? – спросил он безнадежно.

Я не нашел ответа.

– О чем я должен рассказать?

– Мне кажется, ты кое-что утаил в прошлый раз. Но я не упрекаю тебя: ты ведь не знаком со мной с самого рождения. Конечно, ты мало меня знаешь и сейчас, но прошло три дня, а Тома еще нет.

По лицу его я видел, что он слушает меня серьезно. Но долго оставаться серьезным он не мог и проговорил с едва уловимой иронией:

– О'кей. Все расскажу, все выболтаю.

– Я хочу спросить тебя вот о чем. Когда Том убежал отсюда в субботу ночью, не было ли определенного человека или места, куда он намеревался идти?

Он быстро кивнул в знак согласия.

– Да, думаю, что было.

– Ты знаешь, куда он ушел?

– Том не сказал, хотя говорил кое-что другое. О том, что нашел своего настоящего отца. – Голос мальчика прервался, он не мог совладать со своими чувствами. – Это большое дело, – добавил он.

– Что он под этим подразумевал, Фред?

– Он сказал, что его усыновили.

– Это действительно так?

– Не знаю. Многие здешние ребята склонны думать, что их усыновили. Мой терапевт говорит: это типичный фрейдистский семейный комплекс.

– Как ты думаешь, Том серьезно это сказал?

– Уверен, что да. – И снова лицо его стало серьезным, и я смог заметить глубоко спрятанную человеческую зрелость в этом, казалось бы, немного недоразвитом парне. – Он говорил, что не знал, кто он, пока не смог точно узнать, кто его отец. – Конец фразы он бросил как бы между прочим: – Я все время стараюсь забыть своего папашу.

– Не сможешь.

– Попробую.

– Заинтересуйся чем-нибудь другим.

– Здесь нет чего-нибудь другого.

– Будет.

– Когда?

Миссис Маллоу прервала нас:

– Вы все спросили, что хотели, мистер Арчер? Фреду следовало бы возвратиться в класс.

Я спросил:

– На сей раз ты ничего не утаил, Фред?

– Нет, сэр. Честно. Мы ведь мало разговаривали.

Мальчик направился к выходу, но у дверей вдруг обернулся и глубоким изменившимся голосом сказал мне:

– Я хочу, чтобы вы были моим отцом.

Он повернулся и скрылся в лучах солнечного света.

Возвратившись в машину, я спросил Стеллу:

– Том когда-нибудь говорил тебе, что он усыновленный?

– Усыновленный? Этого не может быть.

– Почему?

– Не может быть, и все!

Дорога огибала заросшее тростником болото. Черные с красными крыльями птицы пищали в тростнике, напоминая издаваемыми звуками скрип раскачивающегося сухого дерева. А может быть, и скрипку.

– Кроме того, он похож на своего отца, – добавила Стелла после долгого молчания.

Усыновленные дети бывают обычно похожи. Их даже подбирают с этой точки зрения.

– Как это ужасно! Как это бесчеловечно! Кто сказал вам, что он приемный сын?

– Он говорил об этом со своим приятелем по школе.

– С девочкой?

– С мальчиком.

– Я уверена, что он это выдумал.

– Он часто фантазировал?

– Не часто, но бывало. У него было несколько очень смешных мыслей на эту тему. Он рассказывал мне прошлым летом, что, возможно, его подбросили эльфы. Представляете? Что они заменили им какого-то другого ребенка в больнице и что мистер и миссис Хиллман не настоящие его родители. – Она забралась на сиденье с ногами, подложила их под себя и резко повернулась ко мне. – Думаете, это может оказаться правдой?

– Может быть. Случиться может все, что угодно.

– Но вы же не верите в это!

– Я не знаю, во что я верю, Стелла.

– Вы – взрослый, – сказала она с чуть заметной насмешкой. – Вам полагается знать.

Я оставил это без внимания. В полном молчании мы доехали до ворот Эль-Ранчо.

– Интересно, – сказала Стелла, – что мой отец собирается сделать со мной? – Она смутилась и добавила: – Извините, что я впутала вас во все это.

– Все в порядке.

Джей Карлсон, которого я еще не видел и, надо сказать, не исключал встречи с ним, стоял перед дверью, когда мы подъехали. Это был упитанный моложавый мужчина с ясными, синими, как у Стеллы, глазами. Но сейчас он был буквально серый от злости. Его трясло.

Из дома вышла Рея Карлсон, чья прическа напоминала сигнал бедствия, и направилась к машине. Муж шествовал позади и выглядел, как человек, который очень расстроен и не может этого скрыть. Женщина заговорила первой.

– Что вы сделали с моей дочерью?

– Охранял ее как только мог. Она провела ночь у моей хорошей знакомой. Сегодня утром я уговорил ее вернуться домой.

– Я намерена тщательно проверить эту историю. Как зовут вашу предполагаемую знакомую?

– Сюзанна Дрю.

– Он говорит правду, Стелла?

Она кивнула.

– Ты что, не можешь говорить? – закричал отец. – Ушла на всю ночь и теперь даже разговаривать с нами не хочешь!

– Не надо волноваться, папочка. Я виновата, что уехала в Лос-Анджелес, но... Он говорит правду...

Отец не мог дождаться, когда она закончит фразу.

– После того, что ты наделала, я имею полное право волноваться. Мы даже не знали, жива ли ты вообще!

– Прости меня, папа. – Стелла опустила голову.

– Ты жестокая, бесчувственная девчонка, – заявила мать. – Я теперь никогда не смогу тебе верить. Никогда.

– Она не такая, миссис Карлсон.

Ее муж резко обернулся ко мне:

– Вас это не касается!

Возможно, он даже хотел ударить меня, но не решился. Тогда он схватил за плечи Стеллу и начал трясти ее: