Текст книги "Связанные кровью (ЛП)"

Автор книги: Рори Майлз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 12

Деми

Кольт останавливает внедорожник, на котором он едет, на парковочном месте и выключает зажигание.

Алисса и Эвелин теснятся сзади, а мы с Грейсоном делим средний ряд. Маттео выходит первым, хлопает пассажирской дверью и заставляет всех нас двигаться.

– Ты выглядишь отдохнувшей.

Я оглядываю Алиссу и замечаю, что ее синяки исчезли.

Нитрат серебра полностью вышел из ее организма.

– Мне бы хотелось выпить. – Она смеется и качает головой. – Может быть, пять порций.

Эвелин усмехается и нажимает кнопку вызова лифта.

– Как скажешь, детка. Давайте напьемся.

Нет смысла указывать на то, что они не могут напиться, потому что их организм слишком быстро усваивает спиртное. Кроме того, здесь только десять тридцать. Я устала от всех сражений и смертей, но я не настолько измотана, чтобы отказаться провести время с друзьями.

Особенно, когда мы только что вернули Алиссу.

Мы все забираемся в лифт: женщины прислоняются к задней стене, а мужчины – к боковым.

Если что-то изменилось, я сосредотачиваюсь на радаре охотника и пытаюсь найти своих родителей. Знание того, что я, по крайней мере, попробовала перед тем, как пойти на встречу с друзьями, заставит гнетущее чувство вины утихнуть, по крайней мере, на некоторое время. Я теряю надежду, поскольку все, что я делаю, это натыкаюсь на кирпичные стены, когда дело доходит до их обнаружения.

В моем воображении глобус в рентгеновском стиле вращается быстрее, чем когда-либо прежде. Я вздыхаю и бью головой о стену, держа глаза закрытыми еще несколько секунд, хотя это глупое желание, чтобы что-то произошло.

Но что-то происходит. Земной шар перестает вращаться и приближается к Калифорнии. Затем он мигает и приближается дальше, пока я не смотрю на небоскреб Кровавой Мафии.

– Что? – спрашиваю я и открываю глаза.

Маттео хмурится на меня.

– Что случилось?

Я оглядываю лифт и вижу, что все смотрят на меня.

– Я думаю… я думаю, что мои родители здесь.

Сводя брови, произнося эти слова, я пытаюсь понять, что они означают.

Знал ли Маттео все это время?

Он скрывал их от меня?

Поэтому он извинился в самолете?

Мой желудок скручивается от неуверенности. Он подходит ближе, чувствуя мое беспокойство через связь.

– Деми, ты в порядке?

Я смотрю на него красными глазами.

– Как долго ты собирался скрывать их?

Я толкаю его в грудь, и он отшатывается скорее от удивления, чем от силы удара.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Я рычу и прыгаю к нему. Грейсон хватает меня за талию и прижимает к себе. Я вырываюсь из его хватки.

– Ты тоже в этом участвовал? Вы все замешаны?

Эвелин и Алисса обмениваются обеспокоенными взглядами. Морщины, образующиеся на лбу Эвелин, меня бесят.

Она знала. Я называю ее поступок дерьмом.

Она должна была знать.

– Полегче, тигрица. Мы не похищали твоих родителей. Умоляющий тон Грейсона на этот раз не сработал.

Мне надоело быть пешкой Кровавой Мафии.

– Тогда почему они здесь?

Я выкрикиваю вопрос и бью затылком в лицо Грейсона, заставляя себя кричать от боли.

– Зандер их искал. Может, он их нашел, – говорит Маттео тихим голосом. Он достает телефон и смотрит на экран. Затем он хмурится. – Он так и не отправил мне ответного сообщения. Я просил его продолжить поиск твоих родителей, прежде чем мы уехали сегодня.

Он сделал это?

Ну теперь мне неловко.

– Мне жаль, что я обвинила тебя… Я…

– Тебе не нужно объяснять. Раньше мы делали хуже. Это естественное предположение. Кольт стоит передо мной и прижимает ладонь к моей щеке. – Мы теперь не враги.

Закусив губу, я киваю и опускаю взгляд. Им трудно доверять. Я ожидаю нового предательства даже после моей связи с Маттео и примирения с Кольтом и Грейсоном.

Сказать, что доверие – это моя личная проблема, значит не сказать ничего.

Кольт отходит в сторону. Губы Маттео опускаются, а костяшки пальцев в том месте, где он сжимает мобильное устройство, белеют.

– Почему ты выглядишь обеспокоенным?

Грейсон отпускает меня, когда я вырываюсь из его рук и подхожу к Маттео. Лифт ведет на первый этаж, где находится «Витая Спираль»

Маттео поворачивает голову в сторону клуба и глубоко вдыхает. Затем он издает леденящий кровь рык.

– Никс.

Он исчезает в следующую секунду.

– Черт, – говорит Эвелин, выскакивая из лифта.

Глядя на Кольта и Грейсона, я скрещиваю руки на груди.

– Кто-нибудь хочет рассказать мне, что происходит?

Алисса хватает меня за руку.

– Если у Маттео не было твоих родителей, а они сейчас здесь, значит, они были у Никс. Это плохо, – шепчет она.

Я сжимаю зубы до боли.

История моей жизни. В последнее время все было плохо.

– Время убить вампира. Используя свою сверхскорость, я мчусь за Маттео.

Никс здесь. У нее есть мои родители.

Она умрет.

В «Витой Спирали» горит каждая лампочка. Свет на сцене, верхний свет, освещение в баре и даже свет в коридоре, ведущем в ванную, включены. Эвелин и Маттео стоят посреди танцпола и смотрят на самое великолепное существо, которое я когда-либо видела за всю свою жизнь.

Ее черные волосы длинные и вьющиеся, кожа бледная, как и следовало ожидать, когда вы слышите слово «вампир», а глаза светло-голубые. Ее губы полные и растянуты в красивой улыбке, которая подчеркивает ее острые скулы.

Однако она не удерживает мое внимание надолго, потому что за ее спиной связаны Зандер, Зена и мои родители.

Тело женщины лежит у ее ног. Ее черные волосы рассыпаются позади нее, обнажая две кровавые колотые раны.

– Лейси, – шепчет Грейсон, входя в клуб. – Что ты сделала? Его слова наполнены гневом, и он бросается к ней.

Маттео встает на его пути и перехватывает его, тихо говоря ему на ухо, прежде чем Грейсон понимающе дергает головой и останавливается. Его плечи напряжены, и он сжимает пальцы в кулаки.

Кольт и Алисса бросаются туда, где я стою.

Когда мама видит меня, она что-то кричит, но ткань, засунутая ей в рот, искажает слова. Папа начинает дергаться на месте, в панике расширяет глаза и кричит на меня, как моя мать.

Никс окружают двенадцать вампиров. Клуб завален телами падших вампиров. Пол усыпан отрубленными головами, конечностями и вещами, о которых я предпочитаю не думать. Они разорвали в клочья вампиров, оставленных Маттео, для защиты.

Я смотрю на дверь в комнату для кормления. Она широко открыта.

Исправление. Они убивали и людей.

– Заткнись, – говорит Никс, ударяя кулаком по виску моего отца. Он падает кучей.

Моя мама плачет. Она хнычет, когда Никс садится перед ней на корточки.

– Шшш… – Вампир проводит рукой по щеке моей мамы. – Или я осушу тебя, как я это сделала с маленькой ведьмой.

Кивнув, моя мама закрывает глаза и уклоняется от прикосновений Никс.

Никс улыбается ей.

– Хорошая девочка. – Она стоит, положив руки на бедра и лицом к нам. – Добро пожаловать домой, Маттео.

Эвелин шипит на Никс, которая просто подмигивает и посылает ей воздушный поцелуй.

– Эвелин, любимая. Как ты?

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Маттео, выбегая на сцену.

Грейсону осталось две секунды до погони за ним, поэтому я подхожу к нему и обхватываю рукой его предплечье. Там слишком много вампиров, чтобы он смог выбраться невредимым. Лейси уже лежит, ей больше не причинят вреда, если Грейсон не нападет.

Никс движется навстречу Маттео, обхватывая его за горло и прижимая пальцы к его коже. Она его прародитель, а это значит, что она старше и сильнее его.

– Это такой способ обращения с твоим сиром?

Он рычит на нее, а она смеется.

– Я думала, ты будешь рад меня видеть после всего этого времени. Ты удивил меня, когда я появилась несколько недель назад и узнала, что ты связан с охотником. – Никс поднимает на меня свои голубые глаза и усмехается. – Ты знаешь, кто она?

Маттео пытается вырваться из ее хватки, но Никс только шипит в ответ.

Выпустив руку Грейсона, я начинаю двигаться к ним. Никс свободной рукой выдергивает нож из поясницы и вонзает его в живот Маттео. Мое сердце подпрыгивает в горле.

– Никс, – рычит Маттео. – Ты пожалеешь об этом.

Она поворачивает его, когда я делаю еще шаг.

– Ни шагу, охотник. Я убью его.

Если она не отделит его голову от тела и не сожжет ее, он вернется.

Каковы мои шансы остановить ее и ее приспешников-вампиров прежде, чем она это сделает?

Я смотрю на Кольта, Грейсона, Эвелин и Алиссу. Алисса выздоровела и отдохнула, но даже несмотря на то, что она и Эвелин помогут мне и моим людям, нас численно меньше.

Грейсон качает головой, говоря, что ты помешала мне сделать что-то опрометчивое, так что сегодня ты тоже не станешь героем.

Остальные вампиры Маттео летят обратно коммерческим рейсом и прибудут через несколько часов. Однако есть надежда: я поддерживаю лучшее, что может предложить Кровавая мафия.

Никс хихикает.

– Мне нравится видеть это выражение твоего лица. Ты боишься, маленькая сучка?

Знаете, есть что-то очень раздражающее в том, что тебя называют маленькой сучкой . Это означает, что я слишком мала, чтобы обо мне беспокоиться. Предпочитаю ли я, чтобы меня называли большой сукой ? Не обязательно, но, по крайней мере, это имя подтверждает, что я человек, способный причинить вред.

Я поворачиваюсь к ней лицом и поднимаю подбородок.

– Я не боюсь. Я пытаюсь решить, как мне тебя убить.

Ее глаза темнеют, черная кровь переходит в синеву, и она сверкает на меня клыками.

– Я бы хотела увидеть, как ты попробуешь. Или, может быть, я позволю Маттео убить тебя, как он убил твоего отца.

Связь пульсирует от паники, хотя это чувство не принадлежит мне. Это все Маттео. Он пытается нанести удар ногой. Никс поворачивает нож и вонзает его глубже в живот, вытягивая с губ сдавленное рычание.

Ее слова проникают сквозь мои кости.

Я позволю Маттео убить тебя, как он убил твоего отца.

Он причина, по которой мой мир развалился. Предательство Маттео откладывается в моем мозгу, запоминается и заставляет мою голову болеть.

Этот вампир, с которым я связалась, несет ответственность за убийство моего настоящего отца.

Возможно, я была слишком молода, чтобы многое помнить, но я помню, что любила своего отца. Мое сердце разбилось, когда я узнала, что он умер.

Боль, которую я помню с того дня много лет назад, похожа на боль, которую я чувствую сейчас: мучительное горе, сопровождаемое раскаленной добела яростью.

Маттео пропускает через связь отчаянные эмоции. Я игнорирую его попытки сгладить ситуацию. Как давно он знал, кто я такая?

Когда он сумел соединить факты?

Какого черта он все еще это делает?

Потом меня осенило. Для него все это была игра. Заключить нерушимую связь с дочерью человека, которого он убил, – это совершенно извращенный способ доказать силу, которой он обладает.

Я смотрю на Эвелин, проверяя ее реакцию. Ее лицо сморщилось в тугой узел растерянности.

Она не знала.

Мое сердце дрожит в груди, когда я смотрю на Кольта и Грейсона. Они оба смотрят на меня, тени мелькают в их глазах, но суровые хмурые взгляды, которые они носят, говорят мне, что они, возможно, тоже не знали об этом. Кольт шевелится, и я хмуро смотрю на него.

– Ты помогал?

Его руки падают в стороны, и он качает головой.

– Нет, – говорит Грейсон, бросая взгляд туда, где Никс все еще держит Маттео. – Мы знали, что он пошел помочь ей спастись от безумия, но мы не знали, что он убил твоего отца.

Кольт согласно кивает, его зеленые глаза внимательно изучают мое лицо. Он видит слишком много. Он слишком хорошо меня знает.

– Позже, – говорит он, пристально глядя на сцену.

Я стиснула зубы и отбросила все вопросы. Однако я сдерживаю гнев. Это пригодится, когда я сверну Никс шею.

Снова столкнувшись лицом к лицу с вампиром, я прищуриваюсь.

– Чего ты хочешь?

Она рассматривает меня, затем отпускает Маттео. Его колени с громким стуком ударяются об пол. Выдернув нож, он падает и шипит от боли.

По моему мнению, ему недостаточно больно.

– Интересный вопрос, Деми. Я хочу многого.

Она практически скачет по сцене.

Я наблюдаю, как она кружит вокруг моей семьи и друзей. Она проводит рукой над их головами, напевая себе под нос «утка, утка, гусь».

Моя рука лежит на рукоятке ножа. Глаза Никс бросаются на мои пальцы, обхватившие ручку, когда она говорит «гусь», и одаривает меня мерзкой ухмылкой, полной клыков.

Зарывшись ладонью в волосы Зандера, она отводит его шею в сторону.

Красный цвет проникает в мое поле зрения, превращая все в замедленную съемку. Я бегу, пересекаю танцпол за две секунды и в следующую выпрыгиваю на сцену.

Ее вампиры начинают приближаться, но я подныриваю под них и бросаюсь на нее. Я слышу, как остальные собираются атаковать команду Никс, поэтому остаюсь беззащитной. Это риск, на который я готова пойти.

Мои глаза следят за ее движениями, пока я совершаю прыжок, и от того, как серебряная вспышка приближается к шее Зандера, у меня замирает сердце.

Я опоздала.

Мгновение спустя ее нож прижимается к горлу Зандера, и она прорезает глубокую линию на его коже, отделяя верхнюю половину от его тела. Багровая жидкость разбрызгивается по его рубашке и полу.

Тело Зандера дергается и дергается, и что-то вроде искаженного вздоха срывается с его губ, когда Никс отпускает его. Он падает с возвышения и приземляется в лужу собственной крови.

– Нет! – Крик Зи разносится по комнате.

Моя мама рыдает в кляп, захлебываясь при этом собственной слюной.

Блин. Почему я не могу никого спасти?

Я отказываюсь терять еще одного человека.

Мое тело сталкивается с телом Никс при обратном взмахе клинка.

Она быстрее, чем я ожидаю. Она обхватывает меня ногами и дергает бедрами, скручивая нас в воздухе, так что она приземляется на меня сверху, и воздух вырывается из моих легких, когда я врезаюсь в сцену.

Я заношу на нее нож и рычу, когда она поворачивается в сторону, и нож впивается ей в бедро, а не в живот, как я намеревался.

– Ох, извращенка, – мурлычет она, прежде чем вытащить кинжал из ноги.

Я уже выхватила еще один из ножен и вонзила ей в руку, которую она подняла, чтобы защитить свое лицо от моего клинка.

Она опускает руку вниз, направляя мой нож в мою сторону, и я поднимаю руку, отражая удар, но все же получая неприятный порез в предплечье.

Никс снова замахивается, но я дергаю бедрами, сбрасывая ее с себя. Я группируюсь в клубок и бросаюсь на корточки. Лезвие вонзилось мне в бедро.

– Черт.

Я сжимаю челюсть и выдергиваю его, стряхиваю кровь с кончика и швыряю нож обратно в суку, которая улыбается мне, как будто она выигрывает.

Это еще даже близко не закончилось.

Она кружится, едва уворачиваясь от ножа, и, хихикая, останавливается.

– Не могу дождаться, чтобы убить тебя.

Ее глаза теперь полностью черные. У меня нет времени проверять кого-то еще, потому что она набрасывается на меня, толкает меня к диджейской будке и трижды ударяет головой о проигрыватель, прежде чем я успеваю врезать ей кулаком в живот и освободить достаточно места, чтобы дотянуться до маленького ножа у моей спины.

Сверкая мне зубами, она кидается к моей шее, но мой клинок задевает ее щеку. Она воет от боли, шипит и бьет меня в отместку, когда я прижимаю большой палец к почти зажившей ране на ее ноге, копаюсь и снова разрываю ее.

Я бодаю суку головой и пользуюсь моментальным преимуществом, бью ее раненую ногу кулаком, пока она не зарычит от гнева. Затем я прижимаю руки к ее груди и сбрасываю ее с себя.

Она приземляется на ноги, шипит на меня и вырывает нож из щеки. Кожа начинает срастаться, но недостаточно быстро. Она залита собственной кровью.

– Красный тебе идет, – насмехаюсь я, бросаясь к ней.

Я смотрю в сторону комнаты и бросаю быстрый взгляд на своих людей. Кольт, Эвелин, Алисса и Грейсон уничтожили всех членов ее команды, кроме двух. Они окружают двух уже окровавленных вампиров.

Никс разворачивается и бежит к моим родителям.

Мое сердце колотится в груди, а желудок скручивается узлом, когда она тянется к моей матери.

Это всего лишь вопрос нескольких секунд, прежде чем они погибнут.

Внезапно появляется Маттео, набрасывается на Никс и вырывает ее запястье. Никс шипит и бьет коленом ему в промежность.

Вампир кряхтит и отпускает ее руку.

Чертовы мужчины.

Один из ее вампиров вскрикивает перед тем, как Алисса отрывает ему голову от тела. Никс поворачивает голову и воспринимает урон, ругаясь, прежде чем снова взглянуть на Маттео.

Подбежав к Зи, она поднимает мою подругу и перекидывает ее через плечо.

– Это еще не конец, – говорит Никс. Потом она вылетает из клуба с Зеной.

Я гонюсь за ней, спрыгиваю со сцены и выбегаю из здания. Я следую за ее запахом и следом, который ощущаю своим охотничьим радаром, пока он внезапно не исчезает в темном переулке, пахнущем затхлым дымом.

– Какого черта? – кричу я в ночь, ударяя кулаком по кирпичной стене.

Эвелин и Алисса останавливаются. Они оглядываются по сторонам, выглядя такими же расстроенными, как и я.

Вампир не может исчезнуть бесследно. Нет, если ей кто-то не помогает.

Ведьма?

– Куда, черт возьми, она пошла? – спрашивает Алисса.

Эвелин нюхает воздух.

– Я знаю этот запах. Портальный демон ей помогает.

– Портальный демон?

Я потираю костяшки пальцев, которые заживают после удара о стену.

– Демон, который может открывать двери между мирами. – Эвелин хмурится. – Нам нужно вернуться к Маттео.

– Думаешь, она вернется?

– Я не знаю, – говорит Эвелин, прежде чем выскочить из переулка.

Следуя за ней, я заставляю себя идти быстрее, чем когда-либо, на случай, если жизни моих родителей будут в опасности. У них нет сверхъестественного исцеления, как у Зандера или Лейси.

Мой охотничий радар сообщает мне, что они все еще внутри «Витой спирали», поэтому я пытаюсь сдержать свое беспокойство, когда мы мчимся через вход в здание и спускаемся по лестнице на первый этаж.

Если я их чувствую, значит, они живы, верно?

Глава 13

Грейсон

Деми убегает за Никс. Я разрываюсь между погоней за женщиной, которую люблю, и помощью Лейси.

– Следуйте за ней, – приказывает Маттео Эвелин и Алисе.

Они выбегают из клуба, а я бегу к Лейси, падаю на колени и переворачиваю ее. Ее голова склоняется набок. Ведьм, в отличие от других видов, легко убить.

Их генетическая мутация самая слабая, а это значит, что если ее полностью обескровили, она мертва.

Я проверяю ее пульс и выдыхаю с облегчением, когда чувствую слабый пульс. Она едва жива, но не мертва. Я могу с этим работать.

– С ней все в порядке? – Вопрос Маттео стал неожиданностью, учитывая, что Лейси всегда его раздражала.

– Она будет жить.

Когда я отвечаю, я смотрю ему в глаза и вижу мешанину эмоций, которую он чертовски хорошо скрывает. Хорошо, что наши люди не исцелились и не проснулись, иначе его внешний вид встревожил бы их всех.

Он кивает.

– Хорошо.

Маттео идет проверить остальных, оставляя меня помогать Лейси.

Я кусаю свое запястье и прижимаю его к ее губам, раздвигая их и проводя пальцем по ее горлу, заставляя ее сглотнуть. Моя кровь поможет ей исцелиться и придаст сил.

Через минуту я снова проверяю ее пульс и рад, что он становится более ровным и сильным. Я даю ей еще глоток своей крови, прежде чем зализать рану, чтобы заклеить проколы.

– Прости за это, Лейс. – Я стягиваю рубашку через голову и вытираю ею липкую кровь.

Никто не говорил, что дружить с вампиром – это гламурно.

– С тобой все будет в порядке, маленькая ведьма, – шепчу я и снова кладу пальцы ей на шею. Ее пульс теперь намного сильнее.

Знания о том, что она выздоравливает, мне достаточно, чтобы оставить ее и проверить родителей Деми и Зандера.

Кольт стоит на коленях над телом Зандера и смотрит на беспорядок, который Никс устроила на его шее. Он наклоняется и осторожно поворачивает голову охотника, чтобы она выровнялась правильно, и сжимает губы вместе.

– Швы помогут ему быстрее восстановиться, – говорит Кольт, когда я подхожу.

– Они будут только мешать. Он выздоровеет через несколько часов.

– Мне это не нравится.

Я пожимаю плечами.

– Мне тоже, но это лучшее, что мы можем сделать.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что мне не нравится, когда ты груб?

Я с сомнением смотрю на него и качаю головой.

– Я рад, что ты еще жив.

Это затыкает ему рот. Его зеленые глаза мерцают от растерянности. Обычно мы не выражаем друг другу свои эмоции. Даже кодекс братства не умирает вместе с бессмертием.

Он обрабатывает мой комментарий, кивает и отводит взгляд.

Хорошо, заметьте себе: не говорите Кольту, что любите его окольными путями. Ему становится не по себе. Я начинаю отходить, но он останавливает меня, кладя руку мне на плечо.

– Бессмертие не имело бы смысла без тебя.

Я улыбаюсь.

– Я тоже тебя люблю, Кольт.

Он смотрит на меня и отталкивает.

– Нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать некоторые эмоции, Кольт.

Не обращая на меня внимания, он садится на корточки рядом с Зандером и смотрит на рану, которая едва начала затягиваться.

– Это как кипяток.

– Что? – он спрашивает.

– Если ты будешь смотреть на чайник, это займет больше времени.

– Мама! Папа!

Крик Деми заставляет меня отвернуться от злобного взгляда Кольта. Она мчится туда, где Маттео поднимает на руки ее отца, положив одну руку ему на плечо.

– Отойди от него, – рычит она, забирая отца у Маттео и отталкивая его назад.

На долю секунды на лице Маттео мелькает боль, прежде чем его черты становятся жесткими и нечитаемыми. Это просто означает, что он изо всех сил старается не чувствовать. Эвелин и Алисса стоят в стороне, наблюдая за кровавой сценой. Они работают вместе и начинают собирать изувеченные части тел, идентифицируя их владельцев.

Только вампиры исцелятся. Я насчитал как минимум двенадцать кормилиц, которые не вернутся.

Никс сильно ударила по нам. Мы были слишком самоуверенны, полагая, что Сиско – наш единственный враг. Мы взяли с собой сильнейшие эскадрильи, оставив слабым защищать базу.

Любой враг воспользуется возможностью напасть на нас. Я смотрю на Маттео, наблюдая, как он отходит от Деми и ее родителей, которые сейчас крепко обнимаются и плачут.

Бедный дурак. Он чертовски не в своей стихии. Бомба правды Никс здорово испортила отношения между ним и Деми. Я не знаю, как ему теперь выбраться из немилости.

Я также не понимаю, почему он не рассказал мне или Кольту о том, что он делал вместе с Никс. Когда он вернулся после боя много лет назад, он был весь в крови.

Мы оба знали, что он помогал убивать охотников. Маттео никогда не говорил об этом ни слова. Он просто кивнул головой и пошел привести себя в порядок, делая вид, будто это был всего лишь еще один день.

Спустя некоторое время Никс ушла в подполье, и атаки прекратились. Мы все продолжали жить своей жизнью, полагая, что она убила всех охотников, потому что их нигде не было.

Деми бросает на него взгляд, наполненный слезами, через плечо матери.

Если бы в комнате не было ее родителей, я думаю, она попыталась бы его убить. Не то чтобы я ей позволил. Маттео – мой прародитель и мне как брат. Как бы сильно она его ни ненавидела, я не могу позволить ей убить его навсегда.

А это значит, что наша жизнь будет адом, пока они не помирятся.

Великолепно..

Маттео

Я встречаю ее полные ненависти глаза, проглатывая результаты своих действий и проклиная себя за такую глупость.

Взгляд Деми прищуривается на меня, когда она обнимает маму, между ее бровей образуется сердитая складка. Я делаю несколько шагов назад, давая ей пространство, потому что, когда я нахожусь рядом с ней, она только злится. Ей нужно время, чтобы осмыслить ситуацию, прежде чем я попытаюсь объяснить, что случилось с ее отцом.

Большинство существ боятся меня. Боятся моего гнева или наказания, если они напортачат. Теперь роли поменялись.

Она не боится меня.

Она меня просто презирает.

Я сделал слишком много ошибок с Деми. Я держал это в секрете, зная, что она разозлится, когда узнает.

Почему я ей не сказал?

Потому что я упрямый идиот. Я не хотел смотреть в лицо ее боли. Однако я не только снова сталкиваюсь с этим, мне также приходится считаться с тем, что я предаю ее доверие и храню от нее секреты.

Знает ли она, что ее отец убил мужа и дочь Никс?

Изменит ли ситуацию то, что я в конце концов пытался ее остановить? Гнев Никс был настолько велик, что она не могла думать логически. Истребление целого вида не вернет ее семью.

Я знал это.

Никс этого не понимала.

Я отпускал это слишком долго. Я знаю, что мне следовало вмешаться и остановить ее раньше, но к тому времени, когда я решил что-то сделать, охотники почти исчезли, а Никс все еще не нашла человека, убившего ее семью.

– Что ты здесь делаешь? Я думала, ты закончил убивать охотников. – шипит на меня Никс, присев на крышу и наблюдая за улицей внизу.

Она одна. Обычно ее сопровождает дюжина или около того вампиров, включая меня, но после такого количества смертей даже вампиры устают убивать.

Она стала безрассудной в своей жажде мести. Она выпотрошенный охотник за охотником, но никогда не тот, кто заслуживает ее гнева.

– Что ты думаешь, Никс? Это безумие. Ты уже убила слишком многих. Как долго ты будешь его искать? Скольких ты убьешь?

Трое охотников смеются, проталкиваясь через дверь бара тридцатью этажами ниже. Мужчины выпили и не чувствуют, что хищник наблюдает за ними.

– Я нашла его, Маттео.

Ее слова, произнесенные шепотом, настолько слабы, что я почти не слышу их.

Я смотрю вниз и вижу охотников.

– Ты нашла его, – говорю я, повторяя ее слова, когда меня снова накрывает гнев. Один из этих мужчин убил ребенка.

Ее голубые глаза наливаются черной кровью, а темные волосы развеваются на ветру.

– Охотники забрали мою семью, Маттео. Если ты не собираешься помочь мне исправить ситуацию, держись подальше от меня.

Она спрыгивает с уступа, падает на землю и приземляется на тротуар перед охотниками.

Все они ругаются и вытаскивают оружие, направляя против моего сира кинжалы, мечи и ружья. Она шипит и щелкает зубами, прежде чем броситься на первого мужчину.

Он стреляет из пистолета, попадая ей в живот за несколько секунд до того, как она сбивает его с ног. Двое других окружили ее. Один с копной темных волос поднимает меч и наносит удар Никс по спине.

Она воет от боли и крутится, набрасываясь на мужчину. Охотник слева от нее пробирается мимо ее защиты и наносит удар ей в ногу.

Блять. Она собирается убить себя. Ей никогда не следовало приходить одной.

Я падаю с крыши, приземляюсь на того, кто стрелял в нее, и впечатываю его в бетон. Воспользовавшись его удивлением, я выхватываю пистолет из его рук и стреляю ему в голову, разбрызгивая ее содержимое по кирпичам.

Где-то рядом кричит женщина. Вокруг нас раздаются крики людей, но все они достаточно умны, чтобы держаться подальше.

Никс шатается, делая слабые попытки остановить охотников, которые снова и снова наносят ей удары клинками.

Я стреляю одному в грудь, задев его жизненно важный орган. Он падает на землю, а другой ругается. Развернувшись, он запускает в меня нож. Я поворачиваюсь, но лезвие задевает мое плечо.

Боль мимолетная, но ее достаточно, чтобы охотник набросился на меня. Я направляю пистолет ему в живот и стреляю.

Лицо Никс искажается в безумной улыбке, когда она хватает охотника за подбородок, пока он отвлекается, и поворачивает его голову до тех пор, пока кости не сломаются. Она продолжает поворачивать его, пока кожа не разрывается. Закинув голову назад, она рычит и переворачивает тело.

Он с грохотом упал на землю и приземлился рядом со мной. Я наблюдаю, как она одним из ножей разрезает ему грудь и вырывает сердце из грудной клетки.

– Я нашла его, – шепчет она, сжимая его сердце в своей руке. Кровь вытекает из мышцы, покрывая ее ладонь и руку алой жидкостью и капая на тротуар. – Я нашла его.

Я выдергиваю нож из плеча.

Никс облизывает ее руку и вздыхает.

– Корица и кардамон.

Она хлопает окровавленной рукой по моей щеке и проводит ею по моим губам, заставляя меня попробовать охотника на вкус.

Когда она отводит руку назад, она срывает ожерелье, которое он носит, и бросает его мне на грудь. – Возьми сувенир.

Она не торопится, калеча тело, все время ухмыляясь, как сумасшедшая. Когда она отрывает плоть от тела, даже мне приходится отвести взгляд. Как только она заканчивает, она убегает вместе с сердцем.

После той ночи я больше никогда не видел Никс. Вскоре после того, как мы убили этих охотников, остальные исчезли. Я предположил, что Никс убил их всех.

Ее появление в «Витой Спирали» – это первое ее появление за последние два десятилетия. «Сложно» – это даже не начало описания того, что произошло, когда я помог Никс убить отца Деми и других охотников..

Я не знал, что она является его дочерью, пока не почувствовал запах и вкус ее крови.

Есть ли способ оправдать убийство?

Вот почему я так долго избегал создания связи с партнером. Я никогда не умел справляться с эмоциями, особенно женскими. Мне казалось, что это не стоит усилий, пока я не нашел Деми.

У Вселенной извращенное чувство юмора.

Если бы карма существовала, я бы сказал, что это то, чего я заслуживаю за убийство охотников.

Однако это не так. То, что произошло между мной и Деми, полностью моя вина. Теперь я знаю, что она могла бы послушать, если бы я попытался объяснить, или, по крайней мере, она бы знала правду.

Охотница заставляет меня хотеть стать лучше, но я продолжаю лажать. Но этого достаточно. Я докажу, что я достоин. Я сожгу мир дотла, если это будет значить, что она меня простит.