Текст книги "Тело в дело. Сборник романов (ЛП)"

Автор книги: Роника Блэк

Соавторы: Мишель Уэльбек,Илья Стогов,Ив Энцлер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

С середины 1960-х Индия переживает настоящий туристический бум. Жители европейских и американских столиц толпами валят сюда, чтобы отыскать себе личного гуру и постичь тайны собственной души. Вчерашние таксисты или, скажем, разорившиеся хозяева придорожных кафешек открывают собственную школу духовной мудрости для белых клиентов и тут же становятся миллионерами. Последнее время самым популярным из таких гуру является Сатья Саи Баба, за советом к которому ездят не только Борис Гребенщиков и толстый певец Крылов, но даже и мэры некоторых русских городов, – но сколько таких гуру было до него?

А чтобы клиентам было удобнее, гуру вскоре и сами потянулись поближе к заказчикам. После Прабхупады наиболее заметного успеха в этом бизнесе добился индийский проповедник, взявший себе псевдоним Ошо.

В Штаты он прибыл на пятнадцать лет позже Свами. К тому времени самые лакомые клиенты были уже расхватаны, однако спонсорских взносов Ошо все же хватило на то, чтобы прикупить в Орегоне поместье площадью в четыре раза больше, чем Харрисон купил кришнаитам. Там Ошо основал общину своих приверженцев. Сперва приверженцев было всего несколько сотен. Но к концу 1980-х Ошо сумел увеличить их число чуть ли не до пятидесяти тысяч. И эта публика была уже не такой смирной и улыбчивой, как в «Обществе сознания Кришны».

Древняя мудрость, которой обучал Ошо, состояла в том, что на самом деле нет никакой мудрости. Каждый – сам себе закон. Высвобождай заложенное в тебе божественное семя и делай что хочешь. Кто-то осваивал сексуальные практики. Кто-то просто сутки напролет лежал и таращился в потолок. Когда журналисты спросили одного из жителей общины, в чем состоит их основная идея, тот ответил:

– Жизнь – это кайф, старина. Просто наслаждайся.

Властям штата эта позиция не очень нравилась. После того как один из ловцов кайфа повадился мастурбировать перед окнами местного детского садика, власти попробовали ввести раскрепощенную молодежь хоть в какие-то рамки. В ответ руководство общины заявило, что на ближайших выборах постарается сменить эту фашистскую власть на тех, кто чуть лучше разбирается в древней индийской мудрости. Методы предвыборной борьбы сторонники Ошо выбрали своеобразные. На кухни нескольких местных ресторанов они подбросили смертоносные бациллы. Когда их спросили, зачем они это сделали, те ответили, что, чем меньше местных жителей станет участвовать в выборах, тем выше их собственные шансы на победу.

В результате руководство общины в полном составе отбыло за решетку, а сам Ошо попытался бежать из страны, но был схвачен и тоже сел. Из тюрьмы на волю он передавал малявы, в которых утверждал, что его хотят убить с помощью радиоактивного матраса и травят вредоносными лучами через электрические розетки. Жизнь больше не казалась индийскому мудрецу кайфом.

Однако даже после этой дурацкой истории уровень популярности восточных религиозных учителей совсем не снизился. Европейцы и американцы подозревали, что во всем этом допотопном язычестве скрыта некая очень важная мудрость. Что за всеми этими странными дальневосточными словечками скрывается некий очень существенный для их жизни месседж. И для подобного вывода у них имелись существенные основания. Дело в том, что последние открытия Эйнштейна и Фрейда странным образом подтверждали все то, что пытались донести до них Ошо, Свами Прабхупада и Сатья Саи Баба.

Прежняя картина мира, к которой привык западный человек, была очень уютна. Библия говорила, что Бог, в которого верят христиане, сотворил мир, и этот мир чем-то напоминает пряничный домик, который принято изготавливать на Рождество. Поколения европейцев рождались, жили и умирали с верой в то, что земля лежит в центре мироздания, а человек, обитающий на этой земле, является самым важным из живых существ.

Понятно, что Библия не является трактатом по физике или астрономии. И когда там говорится, что Земля лежит в самом центре мира, то речь идет не о положении нашей планеты относительно соседних звезд, а о чем-то совсем ином. Земля (утверждает Библия) важна лишь тем, что на ней живет человек. А человек важен лишь потому, что Бог считает его Своим любимым ребенком. Однако после Великой Французской революции точка зрения претерпела изменения. Революционеры отменили Бога христиан, и вся картина здорово скособочилась.

Если никакого Бога нет, то и Земля – никакой не центр, а просто каменный шарик, затерянный на периферии Галактики Млечный Путь. Именно об этом говорила новомодная физика Эйнштейна. Раз никакого смысла в создании Вселенной нет и не было, то с какой стати мы должны верить в уникальность собственной планеты? И если библейский рассказ о Боге, который создал Себе любимых детей, – это всего лишь древняя сказка, то с какой стати нам считать, будто человек хоть чем-то отличается от прочих биологических организмов?

Последние открытия Эйнштейна выглядели дико свежими, совсем новыми. Хотя реально это было возвращение чего-то древнего и хищного. Принято думать, будто в древности люди были не в состоянии представить то, насколько огромен окружающий нас мир. Будто людям всегда казалось, что мир возник от силы несколько тысяч лет назад и весь ограничен Солнечной системой. Что лишь современные физики сумели показать безграничность мироздания во времени и пространстве. Это, конечно, неправда. Древние индусы считали, что мир возник даже не шесть – девять миллиардов лет назад (как принято думать в наше время), а в эпоху, начало которой выражается числом со ста восьмью нулями тому назад. Античные греки предполагали, что край Вселенной находится от нас с вами на расстоянии, которое луч света проходит в течение вечности. Язычники вообще любят масштабные числа.

Точно та же история с психологией. Фрейд вовсе не был первым, кто обнаружил внутри человека свору чудовищ. О том, что по ту сторону каждого из нас сокрыт ад, было известно давным-давно. Об этом говорили индийские Упанишады и китайские трактаты по внутренней алхимии. Да и христианские мистики описывали устройство человеческой личности иногда очень похоже на современных психоаналитиков. Суть вовсе не в том, что в древности человек не понимал, насколько сложно он устроен, а в том, что христианство, к которому успели привыкнуть европейцы, объясняло: эта изнанка человеческой психики больше для нас не опасна. Да, конечно, внутри нас есть много всякой дряни. Но Бог, сотворивший человека из ничего, сумеет справиться с ней, ведь это очень могучий и очень добрый Бог.

Эта вера устраивала европейцев очень долго. Но вот к началу ХХ века она перестала их устраивать. Революции отменили христианство, а коли так, то с какой стати всем нам верить в то, что мир устроен разумно? Или в то, что человек может жить свободно от своих внутренних бесов? Эйнштейн и Фрейд первыми попытались описать мир, в котором совсем не осталось Бога, и стоит ли удивляться, если их описание оказалось настолько похожим на древнюю мудрость индусов?

5

А первым, кто обратил внимание на то, как сильно современный психоанализ напоминает индийское язычество, стал еще один ученик Зигмунда Фрейда. Звали его Карл-Густав Юнг.

Лучшую биографию Юнга написал человек, которого звали Джозеф Кемпбелл. Если вы не в курсе, то поясню: это тот самый парень, начитавшись которого Лукас сел за создание эпопеи «Звездные войны». В своей книге Кемпбелл приводит множество интересных фактов, касающихся юнговской юности, но останавливаться на них подробно мы не станем. Сразу перейдем к самому главному.

Большинство первых психоаналитиков были вечно голодными евреями с периферии. А вот швейцарец Карл-Густав родился во вполне буржуазной семье: дед и прадед были медиками, папа – пастором в местной церкви. Уютный дом, размеренная жизнь, любящая мама, хорошее образование. Кто знает, может быть, благодаря именно этим мелким радостям быта, Юнг, единственный из всех учеников Фрейда, отказывался верить, что по ту сторону человеческой личности скрывается черная пропасть сексуальных психозов?

С Фрейдом молоденький Карл-Густав стал сотрудничать лет на семь раньше, чем сексуальный революционер Райх. Зато и разругался с учителем он тоже раньше остальных фрейдистов. Суть их взаимных претензий состояла вот в чем.

Фрейд считал, что под тоненькой скатертью нашего сознания скрывается бескрайнее подсознательное. Мы ничего не знаем о нем, а между тем именно в подсознательном скрыты объяснения наших поступков. Именно там обитает либидо – сексуальная энергия, на которой и работает человеческая личность. Однако Юнг, набравшись смелости, объявил: учитель неправ. Секс – это вовсе не золотой ключик, подходящий к любому замку. Если заглянуть еще глубже, то под уровнем сексуального можно найти куда более важный уровень психики. Там, на самом дне, отдельная человеческая душа освобождается от всего грязного и чувственного и становится частью души мира. Там, в самом фундаменте, словно кирпичики, на которые опирается вся остальная конструкция, лежат так называемые архетипы. Фундаментальные образы, на которых и выстроен окружающий мир. И тот, кто расшифрует их, прикоснется к самым сокровенным тайнам Вселенной.

Юнг утверждал, что человек – это вовсе не отдельная личность, вечно обреченная таскать с собой рюкзак грязного, перепачканного спермой белья. Наша личность – часть вселенского сознания, которое все знает, во всем присутствует и пребывает не в состоянии психоза (как утверждал Фрейд), а, наоборот, в состоянии вечного блаженства и спокойствия. Подсознательное, которое мы носим в себе, – это не порножурнал, а библиотека древних мистических трактатов.

Самое интересное, что дальневосточные религии, типа буддизма или даосизма, действительно говорили о чем-то очень похожем. А коли так, коли и современная наука, и древняя религия подтверждают друг дружку, то к чему и сомневаться – радостно потирал руки ученый. Нужно читать книги древних мудрецов и алхимиков. Только эти книги и способны рассказать, как именно мы устроены.

Внутри каждого из нас скрыт Бог. Так считали восточные язычники. Так же считал и современный психоаналитик Карл-Густав Юнг. Не сексуальный кошмар, о котором говорил Фрейд, а самый натуральный Бог. Откройте его в себе, и станете тоже немножко богом: счастливым, беззаботным, мудрым и наплевательски относящимся к житейским проблемам.

6

Не знаю, обращали ли вы внимание, но всех до единого персонажей фильма «Матрица» зовут именами богов: Морфей, Троица, Локи, Персефона.

Главный герой фильма съел таблетку и оказался в божественном мире. В мире, жителями которого являются одни сплошные боги. И сам он (после того как наконец разобрался в себе) тоже становится богом.

Фильм «Матрица» недаром является самой популярной кинокартиной современного мира. Дело в том, что мир, в котором живешь ты, дорогой читатель, устроен именно так.

Древние восточные религии утверждали, что искать бога вовне – занятие бессмысленное. Единственное место, где бог обитает, – это глубины вашей собственной психики. Чтобы встретить бога, нужно не смотреть по сторонам, а закрыть глаза и прислушаться к тому, что творится внутри тебя.

Так говорили древние язычники. Точно то же самое повторяли и современные психоаналитики. Однако из этого утверждения можно сделать всего один и очень простой вывод. Если бога нет нигде, кроме тебя, значит (правильно!), бог – это и есть ты. Раз бог живет внутри тебя, то значит, единственный бог на свете – это и есть ты сам.

Логично?

Почти двести лет подряд революционеры по всему миру боролись с любыми проявлениями религии. Первое, что делали юные бунтари, взяв власть во Франции, Мексике, Турции, России и Китае, – это принимались жечь и взрывать храмы. Им казалось, что религия только мешает современному человеку стать, наконец, полностью свободным и счастливым. Что, как только последний священник будет повешен на воротах последнего храма, мир наконец станет прост, понятен и открыт для перемен к лучшему. Избавившись от этой химеры, человек сможет наконец получить от жизни настоящее удовольствие.

Однако, отменив христианство, революционеры вовсе не избавились от религии как таковой. Человек вообще так устроен, что не в силах жить без религиозной веры. Хоть что-то в этом смысле ему необходимо. Поэтому, отменив Бога христиан, юные бунтари очень быстро получили вместо Него богов попроще. Дальневосточных идолов Свами Прабхупады. Мировую душу Карла-Густава Юнга. Морфея, Троицу, Локи и Персефону «Матрицы». А главное – божественных себя самих. Прекрасных и лучезарных себя самих.

Именно эта жуткая картина и стала главной религией ХХ века. Именно она и привела мир к той катастрофе, результатами которой сегодня все мы можем полюбоваться, просто выглянув утром в окно.

Глава IV

Герберт Маркузе: новая надежда

Ну ладно: с тем, как устроен мир, все более или менее понятно. Допустим, он устроен абсурдно, местами жесток, лишен смысла – и вообще, вовсе не так приятен, как думали прежде. Суть-то все равно не в этом, а в том, каков же человек, живущий в этом мире. Каков каждый из нас, людей, мечтающих о счастливой жизни и не находящих ее.

Тому, кто хочет узнать, как он выглядит, нужно не умничать, а просто посмотреться в зеркало. К середине ХХ столетия люди устали от бесконечных абстрактных разговоров на тему, каков же он, современный человек. Теперь они мечтали просто отыскать хоть какое-нибудь зеркало, в которое можно было бы заглянуть и узнать, как же, черт возьми, все мы выглядим на самом деле.

1

Увидеть себя со стороны, увидеть и понять наконец, каков же ты в реальности, – штука почти непосильная. Сделать это трудно, почти невозможно. Вернее, невозможной эта задача казалась раньше, до того, как изобрели кино. А в ХХ веке все наконец стало элементарно: ставь камеру, нажимай кнопку START и смотри потом на себя самого со стороны сколько влезет.

Кино – это ведь самое честное из искусств. Это в книжках можно описать то, чего не бывает: шестиногих лошадей, полеты к иным галактикам или добрых капиталистов. Глаз кинообъектива не обманешь: кино регистрирует факт, только факт, и ничего, кроме факта. По крайней мере так было принято считать до самой середины ХХ века.

Первые фильмы братьев Люмьер были, как известно, документальными. И первые фильмы тех, кто продолжил дело знаменитых французских братьев, – тоже. Именно этой особенностью кинематографа очень долго восторгались первые кинокритики. Люди устали от того, что вместо фактов им постоянно подсовывают интерпретации. Людям хотелось голой, беспристрастной истины. И многие надеялись, что именно кино такую истину им наконец даст. Голую, беспристрастную и окончательную.

Нужно признать, что надежда не оправдалась. Показать мир таким, каков он есть, кинематограф так и не сумел. Но вот что касается всего голого, то за этим дело как раз не стало. Первые фильмы эротического содержания стали сниматься всего через несколько лет после того, как Люмьеры засняли свое прибытие поезда. По русским социальным сетям до сих пор кочует почти трехчасовая подборка черно-белого французского и немецкого порно начала века. Душераздирающее зрелище: целлюлитные попы женщин, тощие ребра мужчин, во время полового акта партнеры остаются в приспущенных носках, на некоторых из которых можно разглядеть дырки. Смотрелось все это не возбуждающе, а скорее отталкивающе. Но зато в этих картинках зрители видели истину. Кино показывало им жизнь безо всяких прикрас.

Первые полвека истории кино порно оставалось узкоспециальным жанром. Такие фильмы снимались, смотрелись и приносили своим создателям какой-никакой доход. Но ни о каком широком прокате речь, разумеется, не шла. Порно занимало приблизительно такую же нишу, как сегодня фильмы по технике безопасности: дешевые ролики чисто для служебного пользования. Показывали их в публичных домах или закрытых мужских клубах. Длительность роликов составляла десять – двадцать минут. Звукового сопровождения не было. Роли исполняли не специальные порноактрисы, а обычные проститутки: заплатил даме, а дальше уж как получится. В некоторых сценах видно, что у актеров вдруг исчезает эрекция. В других девушки отказываются выполнять какие-то уж совсем хардкорные трюки или по окончании орального сеанса с отвращением выплевывают сперму на живот партнерам. В общем, кинодокументалистика в чистом виде.

В официальном прокате до 1960-х запрещено было демонстрировать не только гениталии, но даже и полуприкрытую женскую грудь. Верхом неприличия считались демонстрации поцелуев взасос. Фильм студии Эдисона 1906 года с шестиминутным поцелуем (усатый дядька мнет и облизывает очень толстую хохочущую женщину) считался настолько шокирующим, что показывать его прокатчики рисковали только в специально оборудованных кабинках: опускаешь монетку в четверть доллара и триста шестьдесят секунд можешь любоваться на запретное зрелище.

Цензурные нормы чуть смягчились лишь после 1959-го. В результате нескольких судебных процессов было решено, что порнографией не считаются книги и фильмы, имеющие художественную ценность. При этом, что конкретно считать этой самой «ценностью», суды не уточняли. Так что мелкие окологолливудские студии сразу же наладили выпуск дешевых картин, в которых гениталии крупным планом, конечно, не показывали, но при наличии хотя бы щепотки фантазии зритель мог додумать все сам. Американцы называли такие картины «skin flicks», что можно перевести как «фильмы, где все хоть и показывают, но, к сожалению, мельком». Тогда же был разработан и стандарт таких фильмов: сцена мальчик – девочка, сцена мальчик – девочка с более жестким содержанием, сцена девочка – девочка, а в конце обязательно групповая сцена.

Еще десять лет спустя порнография была наконец полностью легализована. Но не в США или какой-то большой европейской стране, а в карликовой черт знает где находящейся Дании. Для тогдашнего читателя газет это было таким же поводом поострить, как сегодня – легализованная в Голландии марихуана. Нет, ну до чего додумались эти чокнутые датчане – качал головой какой-нибудь Джон с американского Среднего Запада и, глядя на свою упитанную американскую жену, пытался выгнать из головы мысль насчет того, что жаль, черт возьми, он не родился датчанином.

Глупо было не попытаться нажить хоть маленький мешочек долларов на интересе к датским киношкам. И прокатчики, разумеется, нажили. В том же году на экраны США вышел документальный фильм «Цензура в Дании». Смотрите, мол, что там у них в Старом Свете творится. Совсем сбрендили, а? По сути, фильм представлял собой нарезку сцен из самой что ни на есть жесткой порнухи, но сопровождаемой занудным закадровым текстом, объясняющим происходящее на экране с точки зрения искусствоведения. То есть зрители платили вроде как не за просмотр сцен разврата, а за повышение собственного, блин, культурного уровня.

На экране крупно показывали датские сиськи, датские задницы, датские члены и белоголовых датских женщин, запихивающих эти члены себе глубоко в рот. Но главное даже не это, а то, что именно фильм «Цензура в Дании» впервые продемонстрировал на большом американском экране проникновение члена в заросшее волосами влагалище. Рубикон был перейден. Кто-то плевался и уходил из зала. Кто-то, наоборот, понимал, что отныне желает смотреть только на это.

2

Человек страстно желал понять, кто же он такой. И вот, посмотрев в беспристрастное зеркало кинематографа, он убедился, что является склонным к половой жизни животным.

Порно ничего не приукрашивало. Показывало все как есть. Вот человек «М», вот человек «Ж». Оставшись наедине, эти голокожие создания тут же начнут запихивать внутрь друг другу выступающие части организма и сладострастно голосить. Больше никакого смысла нет. Да и какой может быть смысл у тела, единственное предназначение которого состоит в том, чтобы приносить хозяину наслаждение?

Люди всегда подозревали, что именно так дело-то и обстоит. Что все эти разговоры о том, что человек создан по Образу и Подобию, не более чем разговоры. И все же увидеть на экране столь обнаженную правду о себе – для многих это оказалось чересчур. Обнаружить, что ты – похотливое животное и что твои собственные фрикции выглядят, может быть, даже более отталкивающе, чем вон у того дядьки с пузиком на экране, – удовольствие то еще.

Ранее порно выглядело довольно жестко. В нем снимались люди с улицы, и выглядели эти люди соответствующе. Иногда на крупных планах видно, что у женщин не хватает коренных зубов, а у мужчин грязные руки. Это тоже было частью той правды, которую порно желало сообщить людям: наш мир вовсе не идеален, и в нем нет Бога и смысла жизни, зато хватает кариеса и грязи под ногтями. Однако смотреть на все это долго люди не желали. Если уж они платили за просмотр голых тел деньги, то людям хотелось, чтобы эти тела выглядели хоть немного поприличнее.

Пусть этот лишенный Бога мир все равно будет немного покрасивее – высказывали пожелание покупатели, и рынок оперативно реагировал на их заявки. Уже в 1953-м издатель Хью Хефнер запустил проект эротического, но очень чистенького журнала под названием Playboy. Сам он был настолько не уверен в том, что продукт дойдет до потребителя, что даже не стал ставить на обложку дебютного выпуска порядковый номер: какой смысл выпускать «номер один», если «номер два», скорее всего, будет запрещен бдительной американской цензурой и изъят полицией? Однако Playboy не запретили. Говорят, изданием Хефнера заинтересовалась мафия, и влиятельные люди перетерли с кем нужно в высших эшелонах. Так что очень скоро журнал Хью превратился в символ наступления новых времен.

Пятидесятые годы стали в США эпохой расцвета гламурной прессы. У нас этот расцвет пришелся на «нулевые», так что, думаю, вы понимаете, о чем идет речь. Яркие странички, такие приятные на ощупь. Разноцветные картинки, глядя на которые никто не усомнится, что жизнь, которую они изображают, является единственно возможной. Полвека назад американцы читали эти журналы с тем же самым упоением, с которым русские читали их всего несколько лет назад. Гламурная пресса стала новым Священным Писанием нынешнего мира. Именно она сообщала читателю, как следует прожить доставшуюся ему жизнь. На что ее стоит потратить.

Хью Хефнер стал главным апостолом этой новой религии. В одной из своих колонок он писал, что с помощью Playboy хотел бы «создать нового человека: свободного, раскрепощенного, открытого миру со всеми его удовольствиями». Мир, о котором он сообщал читателю, был похож на дорогой спортивный автомобиль. Изящно изогнутый и очень дорогой. Если нажимать на правильные педали, то он доставит тебя куда нужно и с подобающим комфортом. Купи машину в кредит, займи удобное положение в водительском кресле и вперед – от удовольствия к удовольствию.

К концу десятилетия тираж Playboy достиг цифры в семь миллионов экземпляров. Притом что с одной копии журнала Хефнер получал до четырех долларов чистой прибыли. На его успех с завистью посматривали конкуренты. В 1974-м владелец крошечного рекламного агентства Ларри Флинт решил не просто рассылать клиентам свой бюллетень, а снабдить издание фотками соответствующего содержания. Потому что прежде его бюллетень адресаты, просто не читая, выкидывали, а теперь-то наверняка полистают, а? Свое издание Флинт назвал Hustler.

Если Хефнер старался держаться в рамках приличия, то для Флинта никаких рамок уже не существовало. В Playboy девушки, конечно, позировали обнаженными, но в целом это было вполне в русле того, что обычно предлагали клиентам закрытые клубы для джентльменов: дорогой коньяк, дорогие спортивные авто, ну и сиськастые куколки-блондинки, которых можно покатать в этом авто, как без этого? А вот Hustler откровенно говорил о том, что давно уже вертелось на устах у очень многих. К черту условности! Человек создан для секса так же, как и все прочие биологические организмы. Выстреливающая из пениса струя обжигающей спермы – вот и весь смысл нашей жизни. Так предадимся же этому делу с полной самоотдачей!

3

После Второй мировой на какое-то время всем показалось, что мода на революции, наконец, прошла. Предыдущие сто пятьдесят лет то тут, то там постоянно что-то громыхало. Прежний мир рушился, вечные империи уходили в прошлое, божества вчерашних дней отменялись, и человечество переходило на совершенно иные правила игры. И вот к 1950-м всем показалось, что перешло, наконец, окончательно.

СССР больше не грозил никому мировой революцией. Красный рейх постепенно становился братом-близнецом тех же США: то же оторванное от подданных меньшинство у власти, тот же сытый и спокойный средний класс, тот же пестрый шоу-бизнес по телику. Ради чего еще в этом замечательном мире могут совершаться революции, понятно не было. Отсутствие войн, битком набитые магазины, возможность удовлетворить любую фантазию (в том числе и сексуальную) плюс полный отказ от каких бы то ни было догм. То, о чем так долго говорили религиозные пророки и писатели-фантасты, наконец свершилось.

Единственным, кто переживал по этому поводу, был немецкий философ Герберт Маркузе. По своим взглядам он был марксист. При этом, как и каждый приличный мыслитель ХХ века, в свое время Маркузе пережил увлечение Фрейдом. Потом это увлечение прошло, но основную мысль Фрейда Герберт запомнил надолго: бензином, на котором работает человеческая машина, является секс. И вот теперь, оглядываясь по сторонам, Маркузе очень тревожился: новый капитализм 1950-х начинал разбавлять этот бензин ослиной мочой.

Что делает человека человеком – спрашивал Маркузе. И сам отвечал на этот вопрос: только то, что отличает его от всех прочих животных. Да, точно так же, как рыбы, кошки, коровы и бурундуки, каждый из нас рождается, ест, стремится к размножению и в конце концов умирает. Но суть не в этом, а в том, что, в отличие от рыб, кошек, коров и бурундуков, в человеке есть «Что-то Еще». То, что только и делает нас человеком.

Смысл истории (продолжал Маркузе) в том, чтобы освободить это Что-то Еще. Сделать, наконец, человека таким, каким он и должен быть. Капитализм плох не тем, что буржуи угнетают пролетариев, а тем, что эта система навсегда тушит горящий внутри человека священный огонь. Именно на то, чтобы высвободить эту искру, и были направлены все революции последних столетий. И вот (констатировал Герберт) революции закончились полным крахом. Обзаведясь тяжелой артиллерией, типа телевизора и журнала Playboy, капитализм, похоже, одержал полную и окончательную победу.

В чем тут проблема? В том, что сегодняшний капитализм смог купить то, что прежде ему не удавалось отобрать. Прежде пролетарий продавал себя в рабство ради куска хлеба, но дух его был свободен. У Чего-то Еще оставалось неприступное убежище в глубине человеческого сердца. Даже самый забитый раб способен мечтать. Даже самый затюканный лузер мог сбежать в райский сад своего воображения и верить, что когда-нибудь мир станет иным. И вот теперь эту последнюю надежду у людей все-таки отобрали. На свете не осталось ничего, чего нельзя было бы купить.

Фрейд объяснял: в самом фундаменте наших личностей скрыта сексуальность. Словно узник в замке, она заточена там, заперта на кучу засовов и опутана пудовыми цепями. Но она рвется наружу, брыкается и сотрясает стены замка. Именно эти землетрясения и делают людей людьми. Мы не можем вести себя как собачки и с кем попало сношаться на улицах (нам не позволяет сделать это культура и воспитание), но зато взамен эта жизненная сила дает нам возможность писать великие книги и сочинять чудесные мелодии. Пока скрытая внутри нас сила рвется наружу, все ОК, однако (констатировал Маркузе) последнее время она что-то перестала рваться. Все выглядит так, будто узнику в камеру передали журнал Playboy, и этого ему оказалось вполне достаточно.

Никому из людей свобода больше не нужна. Потому что свобода – это что-то из совсем другого мира. Что-то, что рвет тебя изнутри и не позволяет сидеть на месте. А если в нынешнем мире у тебя достаточно денег, то к чему тебе какая-то там свобода? Все, что нужно, ты и так купишь. Дом возьмешь в кредит, машину тоже. Тягу к экзотике давно уже удовлетворяют турагентства, отправляющие людей по тысячам стандартных маршрутов, во время которых ты будто и не выходишь из собственного уютного дома. А легкое порно и эротические журналы способны удовлетворить и самые базовые желания: сексуальные.

Плати и потребляй. Зачем тебе какая-то еще свобода?

Год за годом, десятилетие за десятилетием капитализм порабощал человеческие желания и потребности. Он отнимал у людей возможность жить по-человечески, но взамен давал еду, комфорт и о чем там еще вы мечтали? Теперь он полностью удовлетворил и сексуальные потребности человека, но секс (как прекрасно помнил Маркузе) – это основная потребность, потребность всех потребностей. И как только капитализм со всеми своими порнофильмами и гламурными «девушками месяца» на обложке подчинит и эту область тоже, произойдет катастрофа. Человек просто самоуничтожится, как самоликвидируется организм, сожранный изнутри раковыми клетками.

4

Маркузе ездил по свету со своими лекциями и пугал всех, кто соглашался его слушать. Именно он четко обозначил обе основные перспективы нынешнего мира: либо он погибнет в ядерной войне, либо накроется в результате экологической катастрофы.

В конце лекций слушатели обычно интересовались: ну и что же им теперь делать? Маркузе объяснял: отказываться от капиталистического счастья за деньги ради какого-то совсем иного счастья свободных людей. Нужно начать еще одну (может быть, на этот раз самую последнюю) революцию. Под ее знамена пора собирать всех, кто еще не до конца утонул в трясине гипермаркетов, макдоналдсов, мультиплексовых кинотеатров, воскресных сериалов по ТВ и глянцевой прессы.

Да, это будут неприятные ребята: маргиналы, наркоманы, футбольные болельщики, гастарбайтеры, геи, готы и черт знает кто. Но все остальные давно куплены. А значит, почти мертвы. Только эта публика и сможет разнести к едрене-фене нынешнюю загробную цивилизацию всеобщего благосостояния и построить на ее костях подлинный мир свободы и счастья. А иначе: самоуничтожение.

Маркузе поучал:

– Не копи и покупай, а занимайся свободным сексом. Только так ты сделаешь мир лучше.

Слушатели задумывались, чесали репы и задавали лектору последний вопрос:

– Скажите, герр Маркузе, а как будет называться эта революция?

Тот улыбался и отвечал, что, скорее всего, ее назовут сексуальной революцией.

Глава V

Брюс Ли: возвращение джедая

Позже события того вечера постараются восстановить с точностью до секунды. Работники суда и репортеры станут под микроскопом изучать нестыковочки в свидетельских показаниях и оговорки тех, кто участвовал во всем этом лично. Но полностью восстановить ход событий им так и не удалось. И о том, как уж там все происходило, до сих пор ходит неимоверное количество слухов.