Текст книги "Вершковинка (СИ)"

Автор книги: Рони Ротэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 6

К ужину Бумшарша не вышла.

– Госпоже Данухе нездоровится, – ответила на вопрос Веришки служанка.

Веришка, поразмыслив, отправилась в покои хозяйки.Она несмело постучала в дверь, и услышав негромкое «можно», вошла в спальню Бумшарши. Гмурья полулежала в своей кровати, укрытая одеялом. Белые оборки кружевного чепца контрастировали с лилово-синим заплывшим лицом. Левый глаз Бумшарши был совсем не виден, а правый представлял собой узкую щелочку.

– Хозяйка! – Веришка прижала ладони к щекам. – Что с вами?

– Поди, – поманила её гмурья, с трудом разомкнув опухшие губы. – Сядь.

Веришка присела на стул у кровати Бумшарши, с искренним сочувствием глядя на хозяйку.

– Кто вас так? – спросила Веришка.

– Благодетель твой, – коротко и натужно хохотнула Бумшарша.

– Господин Фэве?

Гмурья качнула головой.

– Но за что?! – всплеснула руками Веришка.

– Глупая ты, – вздохнула гмурья. – И свою, и мою голову едва под меч не подвела.

– Да что я сделала не так? – вскинулась альва.

– Песню не ту спела.

Веришка непонимающе уставилась на Бумшаршу.

– Король не любит песни про птиц?

Бумшарша засмеялась, постанывая, охая и кряхтя.

– Про птиц… Эх ты, простота деревенская. Это марш альвийских летягов, а ласточка – их эмблема! Петь его, всё одно, что нож к горлу короля приставить. Везучая ты, княжна.

По лице Бумшарши текли слезы, а она все смеялась и смеялась.

– Я, правда, не знала, – только теперь Веришка поняла. Пришел запоздалый испуг, а за ним раскаяние. – Простите меня, хозяйка! Я завтра целебных трав наберу, полечу вас.

– А сможешь?

Веришка кивнула.

– А, ну да, ты же у нас из Жизнетворящих. Ладно уж. Только смотри, песенку эту забудь, словно и не знала.

Утро принесло дурные новости. В Мышегорье нагрянул отряд нольвов. Бумшарше не оставалось ничего иного, как подняться с постели и выйти к командиру отряда. Полагая, что солдаты появились по её душу, гмурья обреченно спустилась во двор.

– Вы хозяйка? – нольв с нашивками капитана на воротнике форменной куртки озадаченно глянул на побитое лицо домовладелицы.

– Она самая, – буркнула гмурья, ожидая распоряжения о своем аресте.

– Мы разместимся в вашем доме на несколькодней, – нольв спрыгнул с лошади. – Всем спешиться!

Два десятка солдат поспрыгивали с седел, замельтешили по двору, привязывая лошадей.

– Что-то случилось? – настороженно поинтересовалась гмурья.

– На его величество напали.

– Кто?! – ахнула Бумшарша.

– Альвы, – ответил командир. – Прознали о визитекороля к вам, и на обратном пути атаковали.

– Он жив?

– В полном порядке. Нам приказано обыскать окрестности. Мы подбили альвийскую вийману, она упала в горах неподалеку отсюда.

– На короля напали летяги? – удивилась гмурья. – Но до Светлоземья путь неблизкий. Далековато они залетели.

– То-то и оно, – кивнул капитан. – Хотелось бы выяснить, как им это удалось.

Поняв, что ей ничего не грозит, Бумшарша принялась отдавать распоряжения дворне. Зацепив взглядом Веришку, наблюдающую за нольвами из окна, гмурья покачала головой.

– Накаркала, – прошептала тихо.

Наскоро проглотив завтрак, Веришка быстрособралась с намерением выполнить обещание, данное Бумшарше.Она пересекла двор, но в воротах ей преградил дорогу нольв.

– Куда направляетесь, ваша милость?

Веришка показала нольву свернутую торбу.

– Госпожа хозяйка больна, мне нужно за целебными травами, – и боком протиснулась меж нольвом и стеной.

– Не уходите далеко, это может быть опасно, – напутствовал её страж.

Цепляясь за кустарник и камни, Веришка взбиралась по склону. Было у неё заветное место в этих горах – щедрый лужок, спрятанный впологой ложбинке, с уютным гротом, скрытым за густым пологом вьюна. Травы в осенних полях предгорий уже исчерпали свою силу. А те, что росли в защищенной от ветров и холода лощине, были еще зелены и сочны. Там альва и намеревалась набрать трав для Бумшарши.

***

Широкую борозду, прочертившую горный склон, Веришка увидела издалека. Средь вывороченных камней и поломанного кустарника валялись щепки и обрывки толстого холста. Борозда тянулась до самого обрыва, под которым в узкой расселине журчала по камням речка.

А на самом краю, нависая над расселиной обгорелой стороной, лежала странная штука, напоминающая по форме лодку с четырьмя широкими веслами. Или четырехкрылую птицу. Веришка с бешено бьющимся сердцем с опаской подошла ближе. Каркасы крыльев странной штуки были разворочены и выломаны, натянутая на них плотная ткань висела клочьями с правой стороны, а слева полностью сгорела.

Сглотнув от волнения, альва приблизилась вплотную. Стараясь не пораниться о торчавшие обломки, она протиснулась меж крыльев, наступила на перекладину, сдернула обрывки ткани и заглянула внутрь судна. Спина к спине, уронив головы на грудь и привалившись к борту, сидели двое мужчин. Лиц, скрытых за кожаными шлемами с закопченными полусферами,было не разглядеть. У того, что сидел справа, из живота торчал толстый обломок дерева, а тело было залито кровью. Веришка судорожно вздохнула, поняв, что он мертв. Перевела взгляд на второго. На его обгоревших до колен ногах клочьями висела полопавшаяся кожа. Веришка дотронулась до безвольно повисшей руки. Рука была теплой. Альва стиснула запястье сильнее, нащупывая пульс. «Живой!».

Нужно было что-то делать. Звать кого-то на помощь. Веришка оглянулась в сторону Мышегорья. Там был целый отряд солдат. Надо сказать им. Они помогут. Альва спрыгнула на землю, пригнулась, пролезая под крылом вдоль деревянного борта.Мимолетным взглядом зацепила рисунок на боку странной «лодки» – изображение летящей красногрудой ласточки.

У Веришки перехватило дыхание и закололо в боку. Неужели?! «Альвийские летяги».

А в Мышегорье нольвы. Не по их ли душу? Она села на землю, размышляя. Ветер шевелил обрывки ткани над её головой. Вспомнился Колпта. Веришка развернулась и решительно поползла обратно. Поднявшись на крыло и упершись левым коленом в борт, взяла мужчину за руку, подтянула к себе. Напрягая силы, перевалила его туловище через борт. Мощь, которой побаивались её детские приятели, и которой она сама опасалась пользоваться, наконец, нашла применение. Обдирая руки и плечи о торчавшие щепки, Веришка вытащила летуна наружу. Под тяжестью тел перекладины крыла треснули, и альвы упали на землю. Ухватив мужчину под мышки, Веришка оттащила его в сторону. Села рядом отдышаться и осторожно стащила с головы летяги шлем.

Это точно был не нольв. Белые недлинные волосыоблепили бледное лицо с искусанными до крови губами. Альв был уже не молод, в уголках миндалевидных глаз с пушистыми ресницами виднелась паутинка морщинок. Над переносицей меж светлыми бровями залегли суровые складки.

«Альв! – Веришка потрясенно разглядывала раненого. – Альв!».

В ней крепла решимость во что бы то ни стало помочь ему. И тогда, возможно, он тоже поможет ей. Страх, покорность и безысходность, жившие в её сердце последние годы, уходили,прятались в дальние глубины души. На смену им пришли уверенность и робкая пока еще надежда.

Веришка вернулась к кораблю, оборвала лоскуты, и, связав друг с другом, соорудила веревку. Подложив под спину раненого две широкие щепки, обвязала его веревкой за грудь. Подобрала шлем, проверила, хорошо ли закреплены «полозья», и, накинув веревочную петлю себе на плечи, потащила летягу по направлению к заветной поляне.

Дорога предстояла неблизкая, да еще и по каменистому склону. Веревка резала грудь. Веришка остановилась передохнуть, свернула торбу и подложила под перевязь, чтобы было удобнее тянуть. Оглянулась на альва. Обожженные ноги летяги ободрались о камни, из-под обгоревшей кожи проглядывала живая плоть. Веришка мысленно отругала себя за эгоизм, сдернула торбу с груди.

– Потерпите, пожалуйста! – шептала, бережно оборачивая холщевым мешком ноги раненого.

До её слуха донеслись голоса. Веришка привстала, выглянула из-за камня и внизу увидела группу нольвов, бегом направляющихся в сторону разбитого корабля. Альва заметалась на месте, оглядываясь и не зная, что делать. Потом подхватила постромки и потащила летуна в низкие густые заросли колючей чилиги. Затянув раненого в узкий проход меж кустов, присела рядом, наблюдая за черными воинами сквозь переплетения ветвей. Нольвы подбежали к месту крушения, взобрались на перекладины крыльев, заглядывая внутрь корабля. Спрыгнули, посовещались между собой. Один остался там, другие разошлись в стороны, внимательно оглядывая окрестности. Веришка притаилась, молясь о том, чтобы они прошли мимо. Не помогло. Мужской голос раздался совсем рядом.

– Ищите, ищите! Их могло быть двое! Вон там, в зарослях, кто-то есть! Проверьте!

К забившейся в гущу ветвей Веришке быстро приближались воины. И альва решилась. Привстав из-за куста, замахала руками.

– Не подходите сюда! – взвизгнула Веришка. – Отвернитесь!

– Что вы там делаете? – делая несколько шагов в её сторонуи пытливо вытянув шею, поинтересовался нольв.

– По нужде мне надо! Живот прихватило! – с надрывом в голосе выкрикнула Веришка. – Да уйдите же!

– Простите, – стушевался воин, и, отпрянув, отвернулся. Через плечо крикнул. – У вас все в порядке? Здесь неподалеку вражеская виймана разбилась. Никого подозрительного не видели?

– Нет! – нервно проверещала альва. – Да уйдите же!

Нольв фыркнул, не в силах сдержать ухмылки. Махнул солдатам, указывая рукой в другую сторону.

– Туда! Ищите там!

Веришка, дрожа мелкой дрожью, села на землю. Таиться в зарослях пришлось долго. Она видела, как нольвы, обыскав склон, вернулись к виймане. Как вытащили из неё тело погибшего альва и унесли. Видела, как нольвовский капитан, обойдя корабль, дал команду и несколько воинов столкнули судно с обрыва. Затем весь отряд ушел по направлению к Мышегорью. Веришка выждала ещенемного, а затем выволокла альва из зарослей и продолжила путь, поминутно оглядываясь в поисках мест, где можно было бы быстро спрятаться в случае опасности.

До потайного лужка она добралась, когда солнце клонилось к закату. В тихой лощинке уже царили сумерки. Веришка втянула раненого альвав грот, и без сил свалилась рядом. Хотелось есть. А еще предстоял обратный путь. Она бросила взгляд на торбу и застонала от досады. Выбравшись наружу, поспешно набила суму пучками травы.Немного постояла, думая. Вывалила бесполезное сено и, побегав по поляне, набрала целебных трав. Вернулась в пещерку, присела рядом с альвом, с сожалением глядя на его лицо.

– Простите, – в голосе Веришки слышалось раскаяние. – Мне, правда, нужно уйти. Я вернусь утром. Не умирайте, пожалуйста! Только не умирайте….

***

Во дворе на телеге лежал мертвый альв. Его шлем валялся рядом. Веришка не смогла пройти мимо, остановилась, глядя на лицо летяги. Бездыханный беловолосый юноша в окровавленной одежде, небрежно брошенный на голые доски, ясно напомнил ей Колпту.

Уловив движение сбоку, Веришка повернула голову. На неё внимательно смотрел капитан. В свете факелов, освещающих двор, он был страшен в своем черном одеянии, на котором мерцали отсветы огня.

– Вам жаль его? – спросил нольв.

– Да, – тихо ответила Веришка. – Он мой сородич.

Нольв шагнул к телеге, сгреб белые волосы мертвеца в кулак, приподнял его голову и взглянул на шею.

– Созидающие, – капитан стряхнул волосы с кулака. Голова летяги стукнулась о доски, а Веришка на секунду зажмурилась.

– А вы из какого клана? – зеленые глаза нольва буравили девушку. – Что в вас такого? Его величество нетерпим к альвам. Но вы, как видно, исключение.

Веришка помедлила с ответом, собираясь с духом.

– Спросите сами у его величества.

Капитан с мрачной усмешкой проследил, как альва, прижав к себе пухлую холщевую сумку, побрела к крыльцу. Потом перевел взгляд на мертвеца, сузил глаза.

– У них не осталось воинов, что они посылают на войну неоперившихся птенцов? Похоже, ласточкины гнезда почти опустели.

Веришка шмыгнула на кухню. Стараясь не привлекать лишнего внимания кухарок, занятых приготовлением еды на нольвовскую ораву, занялась поисками необходимых вещей. Порывшись на полках, сложила в корзину початый горшок с салом, каменную ступку с пестиком, пару ложек и котелок. Выходя, в дверях столкнулась с Бумшаршей.

– Веришка! – гмурья окинула её удивленным взглядом. – Ты где пропадала весь день? Тут такое творится.

– Я травы искала, – альва смотрела на неё честными глазами. – Сейчас припарку вам сделаю.

Бумшарша, польщенная заботой своей подопечной, растянула вздувшиеся губы в милостивой улыбке.

– Ну, иди уж. Только не в комнате, еще только пожара не хватало. Вон, на летней кухне стряпай.

Из трубы летней кухни тянулся дымок. Над очагом висел котелок, попыхивая вязким отваром. Рядом парил пузатый чайник. Веришка с энтузиазмом растирала в ступке сало с травами, то и дело подсыпая новую порцию листьев.Перед сном альва наведалась к гмурье инамазала её опухшее лицо снадобьем.

– Ох, сразу полегчало, – откинувшись на подушки, пробормотала Бумшараша, чье синюшное лицо было заботливо перебинтовано Веришкой.

– Я завтра снова в горы пойду, – завязывая последний узелок на макушке гмурьи, сказала Веришка.

– Почто? – удивилась Бумшарша.

– Травы каждый раз свежие нужны. Так быстрее поправитесь.

– Ну, твое дело. Иди уж спать, знахарка.

До середины ночи в летней кухне тлел очаг. На углях в котелке дозревало снадобье. Сидя на лавке у стола и склонив голову на руки, Веришка всю ночь провела в полудреме. Она то и дело вскакивалаи проверяла, не пригорело ли в котелке. А иногда, беззвучно разговаривая сама с собой, вспоминала то, чему её когда-то учила Веда-мать. И, боясь, что растущая день ото дня интуиция подведет, вспоминала и твердила давно услышанные рецепты и непонятные раньше заговоры.

«От ожогов лиловая кашка хороша. Завари кипятком, натряпицу её и к ране прикладывай. А прежде отваром хладолиста или дубовой коры рану омой. Еловую смолку с салом и воском разотри, на огне прогрей и мажь».

«Что горело, пеплом осело. Что сгорело, жаром ушло. Зольные поля травой поднимаются – с хворого тела короста осыпается».

Глава 7

Сырой рассвет сползал по склонам гор. Подол платья пропиталсястуденой осенней росой и лип к ногам, покрывшимся гусиной кожей. Веришка, сгорбившись под тяжестью ноши, шла знакомой дорогой.Утренний холод бодрил, и был очень кстати после бессонной ночи. Под покрасневшими глазами разлилась синева, но не это беспокоило альву.

Стянув украдкой на конюшне суконную попону, Веришка завернула в неё горшок с теплой мазью, бутыль с настоем, плотно завязанную крынку с молоком, каравай и льняную простынь. Как только ворота Мышегорья открыли, Веришка в потемках вышмыгнула со двора вслед за мусорной телегой.

Проходя у обрыва, приблизилась к краю и глянула вниз. Остов развалившейся вийманы белел на камнях. По берегу были разбросаны доски и щепки. Весной горная речка разольется и в бурном потоке унесет далеко в долину обломки вместе с воспоминаниями о случившемся. Рывком поправив узел на спине, Веришка прибавила шагу.

На поляне царили тишина и сумрак. Солнце еще не проникло в её пределы. Веришка сбросила ношу, остановилась отдышаться, глядя издалека на вход в пещеру. Ей стало жутко. Что, если альв не пережил эту ночь?! Она медлила, оттягивая момент встречи со своим страхом.

– По вам и не скажешь, что вы так сильны и выносливы, – услышала она голос за спиной.

Подскочив, Веришка оглянулась. К ней, настороженно оглядывая поляну и прилегающие склоны,приблизился капитан поискового отряда. Сердце альвы подпрыгнуло к горлу, едва не перекрыв дыхание.

– Уютное местечко. Но мне кажется, в такое промозглое утро нежиться в собственной постели намного приятней. Или я не прав? Какой, однако, тяжелый у вас груз. Позвольте, я помогу.

Нольв схватил узел, потянул к себе, но Веришка вцепилась в него обеими руками.

– Что у вас там? – в голосе нольва послышалась угроза.

– Снадобье! – выпалила внезапно осмелевшая Веришка. Её охватило чувство досады. Досады на себя, что была неосторожна.

– Для кого? – продолжал допытываться нольв.

– Для госпожи Бумшарши!

– Но её здесь нет. Она там, а вы здесь. Зачем тащить все это сюда? Полагаю, вы не очень честны со мной.

Нольв дернул узел сильнее, попона развернулась, исодержимое вывалилось на траву. Молоко потекло извилистым белым ручейком. Окинув все взглядом, капитан стиснул Веришкиноплечо, навис над ней и свирепо порычал:

– Где он?!

– Кто? – пискнула альва.

– Тот, кого мы недосчитались вчера в той подпалёной посудине!Альвийский кусок птичьего помета!

Веришке стало нехорошо. Внутри разрасталось ранее неведомое негодование и возмущение.

– Отпустите меня немедленно, – тихо вымолвила Веришка, глядя капитану в глаза и удивляясь собственной смелости. – Я княжна клана Жизнетворящих. Будущая супруга короля Мангроуда. Если я упомяну, что вы прикасались ко мне, разве он не сочтет это неуважением к себе? Думаю, тогда вам не поздоровится.

Яростный пыл нольва уступил место удивлению и замешательству. Капитан выпустил плечо стоящей перед ним девушки, сделал шаг назад. С минуту пытливо смотрел на альву, кивнул на разбросанные вещи.

– Вы не ответили на вопрос.

– Снадобья требуют укрепляющих заговоров. Я пришла сюда с этой целью. Мне предстоит провести здесь весь день. Еда и покрывало предназначены для меня.

Нольв положил ладонь на рукоять меча, с интересом рассматривая Веришку. «Поверит или нет?» – с трепетом ждала она, следя за выражением лица капитана. Нольв не поверил, усмехнулся тонко, оценивая тон альвы.

– Простите, ваша милость. Долг есть долг. Я все же осмотрюсь тут. Тем более, что по вашим словам, вы – будущая королева. А значит, не следует подвергать вас опасности.

И, обнажив меч, пошел по поляне, внимательно осматривая каждую ямку, каждый закуток, заглядывая под кусты и камни. Веришка, холодея и дрожа, следила, как нольв неумолимо приближается к гроту, скрытому за густой занавесью плюща. Примятая с вечера трава и потревоженная поросль вьюна привлекли внимание капитана. Веришка сглотнула ком в горле, когда он, коснувшись клинком зеленых плетей, отодвинул полог и заглянул в пещерку. Сунулся дальше, повернул голову влево, вправо. Плющ колыхнулся, капитан опустил оружие и повернулся к замершей в ужасе Веришке. На его лице она успела заметить разочарование. Нольв подошел и холодно наклонил голову.

– Надеюсь, госпожа Дануха скоро поправится вашими стараниями. Честь имею.

Веришка проводила его застывшим взглядом, не смея шевельнуться, пока нольв не скрылся из виду. Лишь тогда, опасливо оглядываясь, она подбежала к пещере, отбросила побеги вьюна и заскочила внутрь. И оцепенела, не веря глазам. Грот был пуст.

Никаких следов того, кого вчера Веришка оставила здесь. Ни тряпочки, ни волоска.Лишь голая каменистая поверхность. Альвастояла, растерянно оглядываясь.

Внезапно кто-то схватил её за щиколотку. Веришка взвизгнула, отпрянув. Но вырваться изцепкого захвата не сумела и упала. Оглянувшись через плечо, увидела, как в полумраке пещеры густеющим видением проявляется спасенный ею альв. Он сидел, привалившись боком к стене. Широко раскрытые глаза были полны страдания и ненависти. Дернув Веришку за ногу, он подтянул её ближе, оскалился, потянулся второй рукой к её шее.

– Нет, нет! – упираясь ладонями в пол, отчаянно замотала она головой. – Это я! Я вас сюда притащила! Я помогу! Я же альва! Альва!

Рука летяги замерла в паре дюймов от её горла.

– Я вам лекарство принесла, – всхлипнула Веришка.

Альв несколько секунд пошарил взглядом по её лицу, а потом со стоном повалился назад, смежив веки. Пальцы его ослабли, Веришка высвободила ногу и кинулась, чтобы поддержать оседающего на пол мужчину. Осторожно опустив раненого, Веришка выглянула из грота. Никого. Выскочив наружу, она собрала вещи и вернулась обратно. Вытащив из-под тела летяги комок лоскутной веревки, подложила ему под голову, накрыла раненого попоной.

Альв был в сознании, но измучен и слаб. Он изредка окидывал суетящуюся возле него Веришку мутным взором. Спекшуюся ткань с обожженных ног пришлось отрывать вместе с плотью. Летун молчал, лишь скрипел зубами, а по его телу пробегала судорога. Омыв настоем из бутыли раны, очищенные от остатков обуви и одежды, Веришка щедро намазала их мазью. Потом разорвала простынь и перебинтовала летяге ноги.

– Йорварт, – прошептал раненый, потянув Веришку за рукав.

– Что? – приникла она к его лицу.

– Где Йорварт? Мой напарник?

Веришка потупила взор, поняв, о ком говорит альв.

– Он умер.

Летяга закрыл глаза, отвернулся к стене. Кадык на его шее несколько раз дернулся. Веришка подхватила крынку, взболтала. В ней еще осталось немного молока.

– Это молоко. Попейте, – подсунув руку под голову альва, она приподняла его и поднесла крынку к запекшимся губам. Попутно поразилась тому, какой он горячий. Молока хватило на несколько маленьких глотков.

– Дай воды, – попросил альв, слизнув последнюю каплю молока с ободка крынки.

За водой надо было идти к реке. Веришка схватила крынку и бутыль, и выскочила из пещеры. Поход за водой занял немало времени. Когда она вернулась, запыхавшаяся, с наполненной водой посудой, альва трясло в горячке. Он жадно схватил дрожащими руками крынку, выпил всё до капли и вернул сосуд Веришке.

– Еще.

Она подала бутыль. Опорожнив и её, летяга закрыл глаза с вымученным выдохом. Веришка присела рядом, отерла оторванным от простыни лоскутом мокрый лоб, пышущий жаром.

– Поешьте, – выковырнув мякиш из каравая, попыталась вложить его в рот раненого. Тот отрицательно повел головой.

– Воды, – просипел, клацая зубами.

Пришлось снова бежать к реке.

До вечера Веришка сходила за водой девять раз. В последний поход, сама уставшая и измученная, споткнулась и выронила крынку. Глядя на залитые водой черепки, заплакала.

– Какая же я бестолковая недотепа! Маленькая глупая альва!

***

Веришка вернулась в Мышегорьена закате. Окинула пустойдвор удивленным взглядом. Нольвы ушли, забрав с собой тело Йорварта. Веришка поднялась в свою комнату, и, повалившись на кровать, мгновенно заснула. Разбудил её голос Бумшарши.

– Веришка! Веришка!

Гмурья в сбившейся и сползшей на глаза повязке, стояла над ней и трясла за плечо.

– Веришка! Повязку-то менять будешь или нет?

Альва поднялась с кровати.

– Хозяйка… Да, сейчас.

– Где пропадала-то?

– Гуляла. Вы же сами…

– Помню, помню.

Объем физиономии гмурьи существенно убавился, фиолетово-багровая палитра сменилась синевато-желтой. Заплывший прежде глаз удалось приоткрыть, и Бумшарша довольно улыбнулась.

– Добро твое зелье помогает. Через недельку, глядишь, и совсем сойдет. А то ж стыд какой, ровно забулдыга кабацкая.

Веришка смочила холстину в остатках вчерашнего снадобья и принялась перевязывать гмурью.

– Нольвы ушли. Нашли, что искали? – осторожно поинтересовалась у Бумшарши.

– Ну, раз ушли, значит нашли, – хлопнула та ладоньюпо колену. – И мертвяка с собой утащили.

– На что он им?

– Как на что? – многозначительно выгнула губы гмурья. -Вздернут на веревке и на обзор у дворца вывесят. Нет ничего приятнее, чем смотреть на поверженного врага.

– Для вас тоже? – проронила альва.

– Что б ты понимала, – укоризненно бросила ей Бумшарша. – Если б не его величество, я б навроде тебя была – нищебродка безродная. Семейство моё, кто думаешь, под нож пустил? Альвы. А я ничего, тебя вот поднимаю, кормлю, забочусь. Тут уж, кто какую сторону выбрал. А коли выбрал да присягнул, то и стой до смерти.

– А если сторона неверно выбрана?

– Ты мне давай тут без намеков! – недовольно шикнула гмурья, запустила палец под повязку и покрутила шеей, ослабляя туго затянутый Веришкой узел. – О другом бы лучше поразмыслила. Быть тебе вскоре королевой. В былые времена женитьба лучшим решением в военных дрязгах была. Окрутишь Мангроуда, пошепчешь ему на ушко, урезонишь своих соплеменников, и наступит в Линдмарте мир. Твоими стараниями сколько народу в живых может остаться. Вот о чем подумай. Ты ведь Жизнетворящая! Вот и твори жизнь. Готово? Ну, спасибо тебе. Пойдем ужинать.

– Не хочется, – промямлила Веришка.

– Как знаешь.

Бумшарша поднялась, окинула Веришку многозначительным взглядом.

– Так ты про сторону-то…. Как следует покумекай.

И выплыла за дверь.

***

Еще толком не проснувшаяся кухарка, протирая глаза, в третий раз озадаченно пересчитала завернутые в холст и оставленные с вечера остывать свиные рулеты. Одного точно не хватало. Оглянулась на прошмыгнувшего в кухню кота. По его воплям и интенсивности отирания о ноги было понятно, что он мяса не брал. Не иначе крыса, чью нору завалили щебнем на прошлой неделе, прогрызла себе другой ход.

– Тьфу, бесова подмога, – сплюнула кухарка, подвязала фартук и принялась разжигать печь.

А на конюшне в таком же недоумении конюх пытался припомнить, куда им с вечера было сунуто складное кожаное ведро. Поскольку конюху отчетливо помнилось, что носил он воду для лошадей именно тем ведром. «А все ж забористое вино пьют господа королевские стражи, – подумалось конюшему, которого неравнодушная кухарка ввечеру угостила остатками напитка с нольвовского стола. – О! Так они,должно, по отъезду ведро-то и забрали!». Удовлетворившись таким объяснением, конюх прошел к денникам, где под попонами дремали лошади. Одна из них была не укрыта, и стояла, понуро опустив голову. «А попону-то зачем сперли?!» – возмутился конюх.

Светлеющее небо было затянуто тучами. Отягощеннаяношей, Веришка шагала медленней, чем хотелось бы. В ведре покачивался высокий глиняный кувшин, наполненный водой по самую горловину. К нему был плотно притиснут похищенный с кухни свиной рулет с начинкой из грибов и моркови, завернутый в тряпицу. В недрах свернутой шерстяной попоны, пахнущей лошадиным потом, лежали куски пшеничной булки и горшочек с простоквашей. Наученная прошлым опытом, альва то и дело опасливо оглядывалась. Нопредутренние склоны было мрачны,пусты и холодны.

В пещере стояла темнота. Вершка сбросила ношу у входа и, вытянув руки, стала шарить руками. Чужие горячие пальцы осторожно коснулись её ладони.

– Я здесь, – голос альва был тверже и спокойнее, чем вчера.

Глаза привыкли к сумраку, и Веришка разглядела силуэт у стены. Она подползла вплотную, приложила руку ко лбу раненого, и почувствовала его лихорадочную дрожь.

– Вы совсем замерзли. Сейчас огонь разожгу, – встала Веришка.

В свете костерка, разведенного на полу грота, альвсмотрел, как девушка развязывает узлы. Благодарно моргнул, когда она накрыла его второй попоной. А взглянув на шелковую подушечку, обвязанную по периметру тонким кружевом, которую Веришка сунула ему под голову, поднял брови с едва заметной усмешкой.

– Как вы себя чувствуете? – склонившись к его ногам и заглядывая под повязки, спросила она.

– Изрядно потрёпанным, – мрачно отозвался альв. – И умирающим от жажды.

– Ой, простите! – вскочила Веришка, и, схватив кувшин, подала его летяге.

– Тебя как зовут-то, спасительница? – опустошив кувшин наполовину, поинтересовался альв.

– Веришка.

Он недоуменно сдвинул брови.

– Нелепое прозвище. Я про имя спрашиваю.

– Это и есть имя, – смутилась Веришка.

– А клан? – прищурился альв.

– Жизнетворящие.

– Врать ты горазда, – констатировал летяга. – Ну, не хочешь – не говори.

– Я не вру! – вспыхнула Веришка. – Вот!

И, присев спиной к летяге, отдернула вниз воротник курточки, обнажая затылок. Она услышала, как громко сглотнул мужчина за её спиной. Оглянулась. И увидела разрастающееся изумление в его голубых, а в темноте казавшихся серыми, глазах.

– Теперь верите? – Веришка повернулась к нему.

Он глядел на неё с таким выражением…

– Как такое возможно? – летяга потрясенно рассматривал девушку. – Покажи-ка еще раз метку.

И Веришке пришлось снова продемонстрировать свидетельство принадлежности к уничтоженному альвийскому клану.

– Откуда ты здесь вообще взялась?! – в голосе альва помимо изумления послышались нотки радости.

– Расскажу, – пообещала она. – Но сначала я сменю вам повязку, а вы поедите.

И Веришка настойчиво сунула летуну в рукипростоквашу и ломоть булки.

– Значит, Веришка? Смешное всё же имя, – отправляя смоченный в простокваше хлеб в рот и следя, как она размешивает в горшке лечебное снадобье, хмыкнул альв. – А я Тибрейн.