Текст книги "Женская солидарность"

Автор книги: Ронда Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

8

Анжела Лэнгем вошла в спальню дочери и ошеломленно замерла на пороге. На постели, на стульях, на полу грудами разноцветного шелка, атласа и тюля лежали вечерние платья.

Энн подняла одно из них и приложила к себе:

– Мама, что ты скажешь об этом? Или мне надо надеть что-то менее изысканное?

– Мне все равно, лишь бы ты покончила с этим глупым обманом. Или ты скажешь Полу правду, или ее скажу я.

Энн опустилась на стул около туалетного столика. Последние несколько недель она чувствовала, что матери все больше и больше не нравится сложившаяся ситуация.

– Мама, ты не должна ему говорить! Предоставь это мне!

– Ты говоришь это чуть ли не каждый день в течение всего последнего месяца.

– Утром я пыталась объяснить все Полу, но он не стал меня слушать. Если сегодня вечером мне представится возможность…

Анжела вздохнула и пошла к двери.

– Хорошо. Я предоставляю тебе самой рассказать ему все… Но делай это побыстрее. Иначе будет только хуже и больнее.

Облегченно вздохнув, Энн быстро оделась. Она решила поехать к Полу не с родителями, а в одиночку.

Все комнаты в Хэмпстед Мьюз были залиты светом. Повсюду была масса букетов золотистых хризантем, на их фоне пылали разноцветные георгины. Шатер на лужайке за домом был преобразован в райский сад: внутри шатра оказалась большая яблоня. Оркестр уже был на месте. Одетые в свободные зеленые плащи, оркестранты сливались с окружающей природой.

Никого из гостей еще не было. В белом струящемся платье с распущенными белокурыми волосами, Энн скользила среди лиственных гирлянд и зелени, как лесная нимфа. Она оглядела шатер и решила, что нужно положить на серебристозеленую скатерть несколько роз. Энн вышла в сад увидела куст с алыми бутонами. Она стремительно протянула к ним руку и тут же с восклицанием ее отдернула, уколовшись острым шипом.

– Поделом вам. Вы этого добивались.

Оглянувшись, она увидела Пола. В строгом черном смокинге он выглядел еще более неприступным, чем когда небритый, в халате шагал по комнате, диктуя свою пьесу.

– Мне показалось, что нужно еще немного цветов, – объяснила она. – Посмотрите на эту розу, какая она прекрасная.

Не отрывая глаз от Энн, Пол сорвал белую розу.

– Приколите эту к платью, Энн. Она похожа на вас!

Она, покраснев, взяла цветок и приколола на грудь. Из дома донесся какой-то крик, и они разом вздрогнули.

– Лучше вам прикрепить розу куда-нибудь еще. Это будет безопаснее.

– Я не хочу безопасности!

С этими словами она кинулась со всех ног в дом.

Гости съезжались почти одновременно. К девяти часам вечер был в разгаре, столы быстро пустели, а положенный поверх лужайки паркет гудел под ногами танцующих.

Энн любовалась матерью и отцом, засмотрелась на Сирину в окружении толпы поклонников. Через эту толпу пробирался Пол, и Энн вжалась в тень, мучительно стараясь подавить вспышку ревности, когда он обнял актрису и повел ее танцевать. Энн сердито отвернулась и чуть не столкнулась с Десмондом.

– Энн, я искал тебя. Пойдем, потанцуем.

– Не надо, Десмонд. Я не в настроении.

– Вчера ты не возражала.

Она лишь вздохнула в ответ и нехотя уступила ему. Какое-то время они танцевали молча.

Десмонд прижался щекой к ее волосам.

– Ты девушка моей мечты… И так решит большинство присутствующих здесь мужчин.

– Пол думает иначе.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но Энн, чувствуя, что больше не может говорить о Поле, сменила тему разговора:

– Ты не рассказал мне, как получил роль в этой пьесе.

– Я прошел прослушивание. Кроме меня пробивались еще шесть парней, но мне повезло.

– Скромник Десмонд!

– А ты как думала?! – он ухмыльнулся. – Единственная роль, на которую не было конкурса, – это Фрэнк, и то потому что сразу было ясно, что она создана для Лэнгема. А на Мэри-Джейн было много претендентов.

– Если Сирина оказалась лучшей, – вздохнула Энн, – могу себе представить, каковы были другие.

– Эдмунд хотел устроить прослушивание, но ворвался Пол и потребовал, чтобы роль отдали Сирине.

Энн остановилась посередине танцевальной площадки. Ноги у нее не шли дальше. Вечер потерял для нее всякий интерес, музыка стала казаться чересчур громкой и резкой.

– Прости меня, Десмонд… Я должна кое-что сделать.

– Но я думал, мы вместе поужинаем. Энн, подожди…

Не обращая на него внимания, она выбежала из шатра в дом. В библиотеке и гостиной было полно народа, и она вошла в маленькую столовую. Та была пуста, и со вздохом облегчения Энн закрыла за собой дверь. Не зажигая света, она опустилась в кресло. Значит, все знали, что Пол даже не пытался выбрать актрису на ведущую роль, а просто отдал ее Сирине?

Уж точно не из-за актерского таланта, скорее в качестве платы за интимные услуги, – горько подумала она и закрыла лицо руками.

Постепенно мучительный приступ сердечной боли прошел, и она открыла глаза. В холле послышались шаги, она затаила дыханье, ожидая, что они пройдут мимо. Но, к ее досаде, дверь отворилась. Человек, возникший на пороге, вошел в комнату, закрыв за собой дверь. Энн узнала Пола, и сердце ее забилось.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

– У меня разболелась голова, а это единственная тихая комната в доме.

– Болит голова? На вас это не похоже.

– Я с самого начала чувствовала, что это произойдет. Я же вам говорила, что не хотела приходить.

– Вы мой секретарь, ваша обязанность быть здесь.

Она передернулась и сжала кулаки.

– Слава богу, мисс Финк скоро вернется!

Пол шагнул к ней и заглянул в лицо.

– Простите меня, Энн. Я не должен был так говорить. Но я же предупреждал, что со мной будет трудно. Хотите сигарету?

– Да, пожалуй.

Он раскурил сигарету и передал ей, а сам взял себе другую.

– Мне хотелось бы рассказать вам о нас с Сириной, – неожиданно начал он. – Я не знаю, какие сплетни вы слышали, но уверен, что они искажают правду.

– Я лучше не буду слушать. И потом мне самой надо сначала вам рассказать кое-что.

– Потом. – Он коснулся ее руки. – Сядьте, Энн, я не хочу зажигать свет, чтобы не привлекать внимания.

В темноте подошла она к камину и села около него, глядя, как Пол ходит туда-сюда по комнате.

– Я был единственным ребенком. Я родился, когда родители были уже старыми, и они относились ко мне так, как будто я сделан из фарфора. Меня баловали и портили, и я вырос, считая, что этот мир принадлежит мне. Слава пришла ко мне без провалов, без тяжкой работы. Моя первая пьеса пользовалась сумасшедшим успехом, и в течение пяти лет каждая пьеса, которую я писал, была лучше и ярче, чем предыдущая. Потом комедии мне надоели. Я решил, что знаю, как сделать мир лучше, и захотел рассказать об этом.

– Что же случилось потом?

Он облизал губы и нервно потер висок.

– Я влюбился в Сирину, а она сбежала с моим лучшим другом. Для меня это было трагедией. Я был любимцем Фортуны, пока не встретил Сирину. Я хотел ее больше всего на свете. Когда она оставила меня, мир разбился вдребезги. Мне пришлось собирать его, как китайскую головоломку. Но в собранной фигуре не хватало одного кусочка, имевшего форму Сирины. Я снова стал писать комедии и обнаружил, что утратил способность смеяться. Остальную историю вы знаете: три провала, один за другим. Все говорят, Энн, что меня заговорили, я растерял свой дар. Эта новая пьеса – моя последняя карта. Надеюсь, я нашел в ней ответ, который ждет публика.

Энн наклонилась вперед.

– Вы верите, что нашли этот ответ?

Пол нахмурился. Отойдя от стола, он подошел к ней вплотную и оперся рукой на каминную полку.

– Я верю в это, – медленно проговорил он, – и думаю, что вы и Сирина помогли мне найти этот ответ. Да, и вы. Вы больше, чем кто-либо другой, заставили меня осознать многое, чего раньше я не понимал.

– Как я хотела услышать это, – прошептала Энн.

Прежде чем она поняла, что происходит, Пол притянул ее к себе. В его поцелуе не было притворства. Он был страстным и глубоким, и Энн сжала в руках его темноволосую голову, согреваясь его близостью, вздрагивая от его касаний.

– Энн, дорогая, ты такая милая, – почти неслышно шептали его губы у самых ее губ. – Я слишком циничен для тебя, дорогая моя, ты все еще ищешь идеального рыцаря.

Она вздрогнула, и он притянул ее ближе.

– Мне надо кое-что сказать тебе, Пол.

– Не теперь, – смех звучал в его тихом голосе. – Ты выбираешь удивительные моменты для дискуссий.

– Но я хотела…

Вспыхнул свет, и они растерянно отшатнулись друг от друга. На пороге стояли Сирина и Анжела Лэнгем.

– Так, так, – протянула Сирина. – Прости, что помешала, дорогой, но я думала, ты ищешь что-нибудь выпить.

Пол вытер платком рот.

– Я хотел поговорить с Энн.

– Поговорить? – Сирина резко и хрипло рассмеялась. – Хорошая отговорка! Попробуй придумать что-нибудь еще!

Анжела посмотрела на лицо дочери и стала потихоньку отступать из комнаты.

– Почему бы вам не продолжить это обсуждение позже? Лори и Десмонд ждут нас ужинать.

– Вы идите одна, – холодно возразила Сирина. – А у меня неоконченное дело с мисс Лестер.

– Мне нечего вам сказать, – ответила Энн.

– Зато мне многое хочется сказать вам!

– Не здесь, – встал между ними Пол. – Ты слишком много выпила, Сирина.

– Ничего, я соображаю, что говорю! – Сирина повернулась к Энн. – Считаете себя очень умной, да? С первого момента, как вы здесь появились, вы пытаетесь рассорить меня с Полом. Если вам так хочется завести роман со своим нанимателем, почему бы вам не отправиться поработать у кого-нибудь другого?

– Я не собираюсь слушать ваши оскорбления, – вспыхнула Энн. – Если у Пола нет ко мне претензий, то вас мое поведение не касается.

– Ни один мужчина не жалуется, если что-то предлагается ему на тарелочке!

– Не смейте так говорить со мной!

– Я буду говорить с тобой, как захочу, ты, маленькая пролаза!

Анжела Лэнгем протиснулась вперед и сверкнула глазами на Сирину.

– С меня хватит. Я не позволю вам так обращаться с Энн.

– Попробуйте помешать мне! – разъяренная Сирина рванулась вперед. Анжела схватила ее за талию и оттащила назад. Сирина обернулась и замахнулась на Анжелу. Пол сделал шаг к Сирине, но Энн оказалась быстрее. Ее гнев вспыхнул так быстро и сильно, что она почти не сознавала, что говорит.

– Не смейте трогать мою мать! – закричала она.

Какое-то мгновение Сирина продолжала бороться, потом до нее дошло значение сказанных слов, и она отступила назад.

– Что, что? Чья мать? – недоверчиво переспросила она.

– Моя мать! – ясно повторила Энн.

В напряженной тишине Анжела встала рядом с дочерью.

– Это правда, – громко произнесла она. – Энн – моя дочь, – громко подтвердила она. – Моя и Лори.

Энн посмотрела на Пола страдальческим взглядом. Он сразу как-то постарел, кожа на лице натянулась, остро выступили скулы.

– Миссис Лэнгем, – поинтересовался он ледяным голосом, – вы хотите мне сказать, что участвовали в этом обмане?

– Боюсь, что да, но очень неохотно. – Анжела была так же бледна, как и человек, стоящий лицом к лицу с ней. – Энн уже несколько дней пыталась рассказать вам правду, но ей все не предоставлялось возможным.

– Тогда я хочу предоставить ей эту возможность сейчас, если вы с Сириной оставите нас одних.

Не говоря ни слова, обе женщины вышли из комнаты.

– Ну, – резко произнес Пол. – Я жду.

– Сначала это было шуткой, – прошептала Энн.

– И что? Я должен смеяться?

– Я предпочитаю, чтобы меня сначала выслушали. Это не очень приятное признанье. Будьте по крайней мере так добры…

– Добр? Каким дураком вы меня выставили! Дочь Лори Лэнгема работает моим секретарем, а я об этом ничего не знаю!

– Я пришла сюда, думая, что мой отец погиб.

Глаза его сверкнули.

– Хорошую историю ты мне наплела, всю эту чушь о мачехе и бегстве из дома.

– Частью это было правдой. Я не убегала из дома, но убежала из театральной школы в Боксфордскую труппу.

– Господи боже, так ты актриса! Теперь я все понимаю. – Гнев вспыхнул в нем с новой силой, он схватил ее за плечи и стал трясти. – Так вот зачем ты сюда явилась! Чтобы тайком пробраться в мою жизнь и получить роль в моей пьесе?

– Нет, нет! Я никогда не думала об этом! – Она еле вырвалась от него. – Я сию минуту объясню, почему я здесь, но поверь, это не имеет ничего общего с твоей пьесой.

– Но ведь ты видишь себя в роли Мэри-Джейн?

– Да, – закричала она. – Вижу! Сирина не сможет сыграть эту роль. Ты должен быть слепым, чтобы не видеть этого.

– Это ты слепая, если считаешь, что я когда-нибудь дам ее тебе. Я выкину ее на свалку, но тебе выйти в ней на сцену не позволю!

– Пожалуйста, выслушай меня.

– Я не хочу никогда больше тебя слушать.

– Ты никак не поймешь, что я пытаюсь тебе сказать! Мне не нужна помощь. Любой в театре дал бы мне возможность играть, если бы я сказала, что я дочь Лори.

– Тогда что стоит за историей с агентством Мак Брайд?

– Розали Дональдс, – дрожащим голосом ответила она.

Он сощурился и медленно приблизился к ней.

– Так ты знакома с маленькой Розали.

– Да. Я работала у Марти, и она пришла повидаться со мной. Это я послала ее к тебе. О, Пол, как ты мог так поступить? Зачем ты притворялся, что любишь ее?

– Я не делал ничего подобного, – произнес он ледяным тоном. – Я даже ни разу не поцеловал ее. Не моя вина, что она оказалась романтической дурой.

– Розали не была романтической дурой, – страстно сказала она. – Она никогда не знала ни настоящей любви, ни влечения, а когда наконец нашла в себе мужество вырваться из своей старой тоскливой жизни, ей довелось наткнуться на тебя.

– О, ради всего святого! – воскликнул он. – Если одна осечка погнала ее в слезах обратно, у нее нет и тени надежды чего-то добиться в жизни.

– Если бы ты не вскружил ей голову, она была бы сейчас замужем за молодым фермером из Кении.

– Как, черт возьми, я мог ей в этом помешать?

– Она решила, что ты сам хочешь на ней жениться.

– Откуда мне было знать, что у нее есть еще один человек? Мужчины приглашают девушек в театр, ресторан или на прогулку, но это не значит, что они собираются на них жениться.

– Если тебе просто нужна была девушка, чтобы пойти куда-то, не надо было обращаться в брачное агентство.

Он покраснел, и она увидела, что он изменился в лице. Энн поняла, что одержала верх в споре.

– Единственная причина, по которой ты возился с Розали, заключалась в том, что ты использовал ее, как материал для Мэри-Джейн. Снова и снова я давала тебе возможность сказать это, но ты так и не признался!

– Почему ты поставила себя судьей в этой истории? То, как я поступил, мое дело.

– Не совсем, – возразила она. – Я направила Розали сюда и считала себя ответственной за нее. Поэтому я и решила дать тебе попробовать плодов своих деяний.

– Так ты собиралась влюбить меня в себя? – Он угрожающе шагнул к ней. – Должен сказать, что представление было отличным. Еще несколько недель, и я бы капитулировал.

Энн заплакала, слезы ручьями потекли по ее щекам.

– Я признаюсь, что пришла сюда из-за Розали, но осталась не из-за этого. Я осталась, потому что полюбила тебя.

– Ты полюбила Мэри-Джейн, а не меня, – грубо ответил он. – Не меня.

Пол повернулся и вышел. Со стоном отчаянья она опустилась на стул и закрыла лицо руками. Тихо скрипнула дверь, и она сжалась еще больше, надеясь, что у вошедшего хватит такта уйти и оставить ее в покое.

– Малышка, не плачь так. Это не поможет, ты же знаешь.

Энн подняла голову и увидела около себя отца. Без слов кинулась она к нему в объятья, он прижал ее к себе и нежно гладил по голове, пока рыданья не стихли.

– Спасибо, папа. Не знаю, что бы я без тебя делала.

Лори мрачно улыбнулся.

– Я предупреждал, что ты доведешь себя до беды.

У нее задрожали губы.

– Я уверена, что Пол любит меня… Он не разъярился бы так, если бы не любил.

– Сейчас он слишком зол, чтобы видеть все в истинном свете. Когда у него будет время остыть, я с ним сам поговорю.

При этих словах в груди Энн шевельнулась надежда. Она встала и оправила платье и волосы.

– Я лучше пойду и приведу себя в порядок. Не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком виде.

Может быть, отец прав? Сегодня она отправится домой, а завтра вернется повидать Пола и откажется уйти, пока не убедит его, что любит его и хочет, чтобы он был счастлив.

Она шла к выходу, когда из сада появился Десмонд.

– Хэлло, мисс Лэнгем, – окликнул он ее.

– Ты уже знаешь?

– Лори только что сказал мне. – Десмонд предложил ей руку. – Он просил меня отвезти тебя домой.

Невозможно было не улыбнуться ему.

– Так-то лучше. Блондинки всегда должны улыбаться. Я считаю… – он оборвал фразу на полуслове, потому что загремели фанфары. Звук барабанов раскатился по холлу. – Это что такое?

Шум аплодисментов раздался в саду и стал громче, когда через французские окна в дом вбежали Пол и Сирина, преследуемые целой толпой народа.

Энн схватила Десмонда за руку и оттащила в тень, но Сирина увидела их и замахала рукой.

– Не уходите, дорогие. Вы должны выпить с нами.

– Я увожу Энн домой, – сказал Десмонд.

– Погодите, – Сирина поравнялась с ними. Я хочу, чтобы все друзья выпили с нами.

– Конечно, мы выпьем, – сказала Энн. – А за что?

– За мою помолвку, дорогая, – злорадно пропела Сирина. – Посмотри… Пол дал мне свое кольцо с печаткой, пока не купим настоящего.

Энн уставилась на цепкую лапку с кровавыми ногтями и тяжелым золотым кольцом. Кольцо Пола, знак его любви. Она задержала дыхание.

– Я желаю вам всего того счастья, какое вы заслужили, – прошептала она и, быстро обернувшись к Десмонду, улыбнулась ему в глаза. – Теперь, дорогой, мы не можем уйти. Давай присоединимся к общему веселью.

9

Проснувшись, Энн долго лежала, глядя в потолок, пока не вернулась память, а с ней осознание катастрофы. Со вздохом она откинула одеяло и стала одеваться. Торопиться было некуда: Пол ясно дал ей понять, что она может считать себя свободной. Энн не сомневалась, что он обручился с Сириной только назло ей. Но по какой бы причине это ни произошло, он теперь помолвлен, и было бы непростительной наивностью полагать, что Сирина выпустит из рук то, за что так упорно боролась.

Впереди был долгий пустой день. Она провела его, убирая свою комнату и помогая матери делать покупки. Ни словом, ни намеком Анжела Лэнгем не касалась вчерашнего вечера или обручения Пола, но Энн знала, что она только ждет подходящего момента.

Отец вернулся домой в 6.30 и, как только он вошел в квартиру, по выражению его лица Энн поняла, что он разговаривал с Полом. Лори раздраженно налил себе виски с содовой, подошел и сел рядом с ней.

– Упрямый щенок, – проворчал он. – Никогда не думал, что он такой!

– Ты хочешь сказать, что он не стал тебя слушать?

– Нет, выслушать-то он меня выслушал, но только из уважения к моему возрасту! «Да, сэр. Нет, сэр. Хорошо, сэр!» За всю свою жизнь я не слышал подряд столько раз слово «сэр»!

– И он ничего не сказал?

– Ничего, что бы тебе хотелось услышать!

Энн подумала с тоской: неужели вся остальная жизнь так и пройдет в безответной любви к Полу? А может быть, ей удастся выбросить его из головы?

– Я с тобой говорю, малышка, – сказал отец. А ты ни слова не слышишь.

– Прости, папочка. – Она подняла на него глаза и попыталась улыбнуться. – Что ты сказал?

– Только то, что думаю, не стоит ли мне уйти из пьесы. Мне не помешает отдохнуть. Что-то подсказывает мне, что тебе не успокоиться, если я буду работать с Полом.

– Но ты не можешь отказаться от роли. Она просто создана для тебя!

– Будут другие роли. Что скажешь, если мы втроем отправимся в круиз. Куда-нибудь в экзотические красивые места? Вроде Южной Америки? У меня много знакомых в Рио. Тебе там будет весело.

Оценив, чего стоило отцу сделать такое предложение, Энн была так растрогана, что не могла говорить, а только ласково потерлась носом об его щеку.

– Ты же знаешь, я не хочу сейчас никуда уезжать. Я думаю, что мне лучше будет снова попробовать свои силы на сцене. Я знаю, что всегда могу вернуться в Боксфордскую труппу.

– И что в этом хорошего? Ты ушла от них, потому что тебе не давали там роли.

Лори сел на диванчик и вытянул ноги к огню.

– Не беспокойся обо мне, папа. Все будет в порядке.

– Мне не хочется, чтобы ты зря тратила жизнь. Ты всегда хотела быть актрисой, и мне ненавистна мысль, что из-за истории с Полом ты откажешься от своих надежд. – Он положил руку ей на плечо. – Десмонд сказал, что Арнольд Бектор прослушивает молодых актрис на ведущую роль. Почему бы мне не позвонить ему и не попросить, чтобы он тебя прослушал?

Энн заколебалась.

– Ну, хорошо. Но ради всего святого, не позволяй ему взять меня только потому, что я твоя дочь!

– Бектор и не возьмет никого по протекции. Если ты не способна играть, ты вылетишь. Я всего лишь подтолкну события.

На следующий день позвонила секретарь Бектора и попросила Энн прийти для прослушивания в кентонский театральный клуб «Кипарис». Это был маленький современный театр, скромный снаружи и аскетичный внутри: свежая краска, никаких ковров и твердые откидные сиденья.

Бектор, высокий худой мужчина с оленьими глазами и желтовато-коричневыми волосами, сидел на переднем ряду, слушая и наблюдая. Некоторых актрис он отпускал после нескольких фраз, а некоторых прослушивал до конца, иногда прерывая их еле слышным голосом. Энн показалось, что он устанет прослушивать столько народа и прогонит всех еще до того, как подойдет ее очередь. Но он продолжал упорно работать, делая лишь краткие перерывы, чтобы съесть сандвич со стаканом молока.

Где-то около четырех часов настала ее очередь. С горящими щеками и ледяными руками она прошла на середину сцены и начала читать переданный ей текст. Через несколько мгновений Бектор поднял руку, останавливая ее, и с упавшим сердцем она пошла со сцены.

– Куда вы уходите? – окликнул он ее. Она резко обернулась.

– Я думала, вы со мной закончили.

– Ничего подобного. Вернитесь на место. – Он дал ей текст. – Читайте со страницы два, с того места, где крестик.

Энн снова стала читать. Эту роль она видела много раз: ее ставили в Боксфорде. И она, выпустив пьесу из рук, стала читать наизусть. Постепенно зал исчез из ее сознания, она больше не думала о человеке, который наблюдает за ней, или о других актерах, толпящихся в кулисах.

– Стоп! Стоп! – Он помахал рукой. – Вы приняты, мисс Лестер. Остальные могут идти.

Театр медленно пустел, а он предложил ей спуститься и сесть рядом. Вблизи он оказался гораздо старше, чем она ожидала, с лучиками морщинок вокруг глаз, «линиями смеха» у рта. Безо всяких преамбул он рассказал ей о своих планах в «Кипарисе», и, слушая его тихий с легким иностранным акцентом голос, она заразилась его энтузиазмом и честолюбием.

Домой Энн вернулась совершенно вымотанная, но окрыленная перспективой работать с таким талантливым человеком. По иронии судьбы дебютировать она должна была в пьесе «В тисках», и роль ей дали ту, в которой прославилась пять лет назад Кора. Наконец-то ее карьера становилась реальностью, а дальше все зависело от ее таланта и способности его раскрыть.

Каждое утро она покидала квартиру еще до того, как встанут родители, и возвращалась, когда они уже спали. Но Энн была счастлива: она работала. Эти долгие часы упорной работы почти не оставляли ей времени вспоминать Пола.

Она сознательно не задавала отцу вопросов о его работе над пьесой и поэтому только за несколько дней до своего дебюта, когда они обедали вместе, узнала, что, возможно, «Брак был устроен» поедет в Нью-Йорк.

– Конечно, все зависит от того, насколько успешно все пройдет здесь, – говорил Лори. – А этот шанс я оцениваю не слишком высоко!

Энн с трудом глотнула. Ей тяжело было знать, что Пол в нескольких милях от нее, но думать, что он будет в Америке! Так далеко! Это было невыносимо! Всего несколькими словами отец разрушил иллюзию, будто она преодолела свою любовь к нему.

– Папа, когда вы открываете сезон?

– Через две недели в Брайтоне. Почему бы тебе не прийти еще раз на репетицию? Нельзя же все время убегать от себя.

– Только после моего дебюта, папа. – Голос Энн дрогнул. – Есть предел тому, что может знаменитый Лэнгем!

В пятницу утром Бектор решил пораньше отпустить труппу. Однако назначил дополнительную репетицию в воскресенье днем.

– А до тех пор забудьте о пьесе, – приказал он. – Мне все равно, чем вы будете заниматься, но к генеральной – чтобы вернулись свеженькими.

Вернувшись раньше обычного домой, Энн очень удивилась, застав в гостиной Десмонда, и на мгновенье подумала, не отец ли снова разыгрывает из себя Купидона.

– Энн, дорогая! – Десмонд вскочил на ноги. – Я и не ждал тебя так скоро. Как насчет того, чтобы съездить на уик-энд к Риисам? Я сейчас туда еду и знаю, что они тебе обрадуются.

– У меня в воскресенье днем репетиция.

– Значит, я привезу тебя назад в воскресенье утром. – Он схватил ее за руку. – Поедем. Это пойдет тебе на пользу.

– Да, пожалуй, – нервно согласилась она. – Я тогда пойду уложу чемоданчик.

– Твоя мама уже это сделала за тебя.

– По-моему, это называется сговор!

– Из самых лучших побуждений. Наводи боевую раскраску, и поехали.

Энн не надеялась получить удовольствие от этой поездки. Но когда они выехали на дорогу к Чингорсту, она почувствовала, что напряжение спадает. К тому времени как показался знакомый дом, она была готова наслаждаться уик-эндом. Но это чувство тут же пропало при виде стоявшего у дома «бентли». Она сердито повернулась к Десмонду.

– Почему ты мне не сказал, что Пол тоже будет здесь?

– Потому что знал, что тогда ты не поедешь, – он схватил ее за руку. – Ты не можешь все время убегать от него, Энн. Ты должна повстречаться с ним и потом выбросить его из головы. Из того немного, что я знаю, очевидно – они с Сириной вполне стоят друг друга.

Сжав зубы, Энн вышла из машины, заставляя себя улыбаться вышедшей их встречать Коре.

– Дорогие мои, хорошо, что вам удалось рано приехать. – Она поцеловала Энн.

Продолжая говорить, Кора привела их наверх и открыла дверь комнаты, которую Энн занимала в прошлый свой приезд:

– Как только будете готовы, спускайтесь, мы будем сидеть на террасе.

Энн переоделась к обеду и долго стояла у окна, не имея охоты спускаться вниз. Она подошла к зеркалу и, хорошенько рассмотрев себя, должна была признаться, что оделась в расчете на Пола. Бледно-лимонный шифон, лишь немного более темный, чем ее волосы, подчеркивал красоту фигуры. Энн подняла свои локоны короной наверх, и эта сложная прическа очень подходила к изысканному фасону ее платья.

В дверь постучали, в дверях появился Десмонд. При виде ее он восхищенно заулыбался.

– Надеюсь, все это для меня?

– А для кого же еще? – мужественно проговорила она. – Ты здесь единственный свободный мужчина.

Он схватил ее руку и поднес к губам.

– Я чувствую, нам предстоит очень интересный уик-энд.

Все еще не выпуская ее руки, он проводил ее вниз, через холл и гостиную. С террасы доносился смех и позвякивание льда в стаканах, но весь шум стих, когда Десмонд ввел туда Энн.

Кора заговорила первой.

– Дорогая моя, как изумительно вы выглядите!

Эдмунд шагнул вперед и засуетился, усаживая Энн, наполняя ее стакан и подавая бутерброд. Она невозмутимо принимала все его ухаживания, но остро чувствовала при этом присутствие сидящих несколько в стороне Пола и Сирины.

– Я целую вечность не видела вас, Энн. – Голос Сирины звучал холодно. – Нашли другую секретарскую работу?

– Вы несколько отстали от жизни, – протянула Энн. – Эту роль я давно бросила.

– Неужели? А что вы играете сейчас?

Эдмунд кинулся заполнять наступившее злое молчание.

– Давайте выпьем, а потом все узнаем.

– Выпьем за что? – поинтересовалась Сирина.

– За пьесу «В тисках».

Впервые за вечер раздался голос Пола:

– Только не говори мне, что ее снова ставят.

– Ставят. Я думала, ты знаешь.

– Такова слава, – вздохнула Кора. – Ее ставит Арнольд Бектор, а Энн играет там ту роль, которую когда-то играла я.

Стакан в руке Пола дрогнул, и он промокнул пролившуюся жидкость носовым платком.

– Как интересно. Это Лори раздобыл для вас эту роль?

Энн вспыхнула.

– Мой отец «раздобыл» для меня только прослушивание.

– Не скромничайте, – вмешалась Сирина. – Лично я считаю, что иметь влияние – замечательно.

– Да, уж вам-то это прекрасно известно, – ответила Энн, – хотя ваше влияние осуществляется несколько иным способом.

Но раздражение Сирины не принесло ей удовлетворения. Она понимала, что не сможет долго парировать ее выпады.

Большой бриллиант сверкал на изящной ручке, лежавшей на рукаве Пола. Затем эта ручка поднялась и скользнула по щеке Пола, потом погладила его по голове…

Энн встретилась глазами с Десмондом. Какое-то время он смотрел на нее, затем, поняв мольбу в ее взгляде, встал:

– Позволь, пока не стемнело, показать тебе сад. С тех пор, как ты здесь была. Кора сделала в нем кое-какие изменения.

Они вместе сошли по ступенькам и прошли по лужайке в небольшую живую беседку из роз. Воздух был напоен их ароматом, Энн задрожала и опустилась на скамью.

– Это будет ужасный уик-энд.

– Наоборот, прекрасный. Еще пара таких ответов Сирине, и ты заткнешь ее насовсем.

– Она причиняет мне боль, не говоря ни слова. Ей достаточно сидеть рядом с Полом и… О, Десмонд, я не знаю, как я это выдержу?!

– Ты должна выдержать. – Он ласково взял ее за плечи и повернул к себе. – Я уже говорил, нельзя убегать от себя. У тебя с Полом нет будущего, поэтому следует искать что-то другое.

Десмонд склонился к ее губам. Идущий через лужайку Пол был достаточно близко, чтобы не заметить это. Он остановился на некотором расстоянии и раздавил каблуком сигарету.

– Обед подан, – позвал он. – Если можете оторваться от любования природой, идемте!

– Как же ты умеешь все испортить!

На этот раз она, привстав, демонстративно поцеловала Десмонда. Энн сделала это вполне обдуманно. Когда она снова повернула голову. Пола уже не было.

Во время обеда она старалась вести себя, как обычно, и, поняв ее состояние. Кора и Эдмунд увели разговор от театра. После кофе Эдмунд установил экран и стал показывать фильмы, в которых играли он и его друзья. Было еще довольно рано, когда Энн извинилась и, сославшись на усталость, ушла спать.

Ее разбудил звонок внутреннего телефона. Она открыла глаза и сразу зажмурила их от лившегося в комнату солнечного света. Дребезжание звонка продолжалось, и она нехотя подняла трубку. Это был Десмонд, голос его звучал ликующе:

– Энн, день изумительный! Что скажешь насчет пикника?

Энн была счастлива согласиться на что угодно, лишь бы уйти из дома. Договорившись встретиться с Десмондом в гараже, она вскочила с постели и стала одеваться. Быстро умывшись и проведя гребнем по своим белокурым волосам, Энн сбежала по ступенькам к сараю, который служил гаражом. Поравнявшись с дверью, она увидела Сирину, стоящую около «бентли».

– Привет, Энн, – протянула та. – Убегаете отсюда?

У Энн перехватило горло.

– Мы с Десмондом отправляемся на пикник.

– Какое совпадение! Мы тоже, надеюсь, не в одном направлении!