Текст книги "Рыцарь на главную роль"

Автор книги: Ронда Бэйс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Ронда Бэйс
Рыцарь на главную роль

Пролог

Вечер подкрался незаметно, и подруги с удивлением посмотрели на часы. Неужели они столько времени делали домашнее задание?

– Если мистер Кларенс так нагружает нас сейчас, то что же будет перед экзаменами? – задала риторический вопрос одна из девушек. Она встала, подошла к трюмо и стала разглядывать себя в зеркале.

– Зато мы с легкостью сдадим их и поступим куда-нибудь учиться, – с улыбкой заметила вторая. Она закрыла тетрадь и счастливо потянулась, сидя на стуле.

– А если я не хочу никуда поступать? С моей внешностью я собираюсь пробить себе дорогу другим способом. – Первая девушка самодовольно взглянула на свое отражение.

– Ты меня пугаешь, – фыркнула та, что сидела на стуле.

– Вот только не надо думать ничего плохого. – Подруга погрозила ей пальцем. – Ведь я не собираюсь делать ничего предосудительного. Просто хочу стать моделью.

– Думаю, даже на этом поприще тебе не помешает иметь хоть какое-то образование. Красота не вечна.

Девушка, стоявшая у зеркала, перевела взгляд на подругу. Отметила не слишком привлекательные черты ее лица, снисходительно улыбнулась.

– Моя будет вечна, – пообещала она, возвращаясь к изучению своего отражения.

У нее были рыжие волнистые волосы, насмешливые голубые глаза, смотревшие на окружающих не без превосходства, аккуратный носик и пухлые губы. Да, ей было чем гордиться. Внешность ее привлекала внимание, и девушка знала это.

– Ладно, мне пора домой. – Рыжеволосая красавица наконец смогла оторваться от созерцания своего отражения, вернулась к столу и небрежно убрала тетрадки в сумку. – Завтра увидимся?

– Конечно. Тебя проводить?

– Не беспокойся. Я найду выход. – Помахав напоследок подруге рукой, рыжеволосая вышла из комнаты.

Оставшаяся в комнате девушка взяла плеер и, надев наушники, легла на кровать, оглушенная льющимися из них громкими звуками.

– Ты должен рассказать ей!

Рыжеволосая вышла на лестницу и, услышав голоса, замерла. По всей видимости, ссорились родители ее подруги, и ей не хотелось, чтобы они заметили ее.

– Я ничего никому не должен, – говорил мужчина. Это дело прошлое, и к нашей семье не имеет никакого отношения.

– Как ты можешь так говорить? Ведь она твоя дочь!

– Пойми, – его голос зазвучал несколько мягче, – когда все это произошло, ее еще и в помине не было. Я не хочу впутывать ее во все это.

– Ты не прав! – всхлипнула женщина. – Она все равно когда-нибудь узнает, и тогда может не понять нас, наши поступки… Будет лучше, если мы сами все ей расскажем.

– Нет, не будет, – твердо возразил он.

– И что ты предлагаешь? До конца дней скрывать от нее, кто она есть на самом деле? – в отчаянии спросила женщина.

– Да, если потребуется. Во всяком случае, я сделаю все, чтобы она ничего не узнала.

– Ты такой же упрямый, как и твой отец.

– Не смей никогда упоминать о нем в этом доме!

– Прости… – Женщина немного помолчала. – Но ты сейчас очень похож на него.

– Давай закроем эту тему, – предложил мужчина. – Она дома и может все услышать. Тогда нам придется поставить ее в известность уже сегодня. А я не готов к этому.

– Можно подумать, ты когда-нибудь решишься, – проворчала женщина.

– Перестань… Я не хочу с тобой ссориться.

– И я с тобой. Но все же, лучше, если бы она узнала о Макларенах от нас.

– Это твое личное мнение, и я его не поддерживаю.

– Ты никогда его не поддерживал.

– Не будем вдаваться в детали. Ужин готов? Я ужасно проголодался.

– Да, иди в столовую.

Они удалились.

Девушка еще какое-то время стояла на лестнице, не решаясь спуститься, и судорожно обдумывала все то, что случайно услышала. Что за тайна окутывает рождение ее подруги?

Она обожала тайны! Желание докопаться до истины уже засело в ней, и она знала, что когда-нибудь, пусть не сейчас, обязательно узнает, что же скрывали родители подруги от своей единственной дочери. На мгновение она позавидовала подруге, которая и знать не знает, что оказалась замешана во что-то интересное, захватывающее, разжигающее любопытство. Ну почему такое не случается с ней? Почему у нее в семье все обычно и предсказуемо до такой степени, что от скуки аж скулы сводит?

Вот бы с ней произошло нечто подобное!

Однако она знала, что это вряд ли случится. Слишком уж предсказуемой была ее жизнь. Даже внимание мужчин тоже было вполне закономерным. Ведь у нее было красивое лицо, хорошая фигура, пышная грудь, совершенно не соответствующая ее возрасту, но зато притягательная для мужских взглядов. Она рано поняла, что ее будущее – в ее внешности, благодаря которой она сможет многого добиться.

И она сделает это. После того как окончит школу, она отправится в Нью-Йорк. Именно этот город притягивал ее. Ей казалось, там она непременно получит все то, к чему всегда стремилась: деньги, славу и конечно же мужчин. А куда же без них? Ведь они управляют миром.

Она постаралась спуститься вниз как можно тише, чтобы не потревожить никого из обитателей дома. Больше всего ей не хотелось, чтобы ее сейчас кто-нибудь увидел. Потому что тогда этот кто-то обязательно догадается, прочтет по ее лицу, что она в курсе того секрета, суть которого затронули в ее присутствии, не догадываясь об этом.

Ей повезло. Никого не встретив, она выскользнула за дверь. Улица как будто вымерла, да и неудивительно. В этом районе после девяти вечера встретить кого-нибудь представлялось практически нереальным. Лишь редкие машины проезжали мимо.

Когда она открыла входную дверь, никто не вышел ее встречать, и в который раз девушка подумала: почему родителям наплевать на нее? Почему они никогда не волнуются, если она задерживается?

Откуда такое равнодушие?

Их даже не интересовало, поужинала она или нет, выпила ли кофе утром или умчалась в школу, не позавтракав. И лишь в тех редких случаях, когда она болела, за ней следили, ухаживали, вызывали врача. Но она не любила болеть, ей казалось унизительным лежать в кровати и наблюдать, как кто-то хлопочет вокруг нее. Возможно, поэтому она почти никогда и не болела? Кто знает.

Она поднялась в свою комнату, приняла душ и легла в постель.

– Спокойной ночи, мама и папа, – по привычке прошептала она, хотя и понимала, что они не слышат ее.

Но ее согревала мысль, что они все-таки есть, и пожелание, которое слетало с ее уст перед тем, как она закрывала глаза, казалось, ненамного, но сближало их. По крайней мере, ей хотелось в это верить.

Сон долго не приходил.

Кто же такие Макларены и какое отношение к ним имеет ее подруга?

Наступит ли день, когда она узнает это?

Она и не заметила, как уснула, так и не ответив на этот вопрос.

1

Телефон звонил не переставая. Доминик слышала его, когда подходила к дому, когда открывала дверь. Конечно, отец был еще на работе, а мать, вероятно, ушла в магазин.

– Алло!

– Доминик, неужели это ты? – раздался в трубке смутно знакомый голос.

– Дороти?! Вот так сюрприз! Как твои дела?

– У меня все отлично! Лучше рассказывай, как ты! Я слышала, окончила университет?

– Интересно, от кого же? – Доминик улыбнулась.

– Мир тесен, – уклончиво ответила Дороти. – Я так давно тебя не видела!

– Ну, надо признаться, я тебя тоже. Ты слишком много времени уделяешь своей карьере, забыла старых друзей.

– Не такая ты уж и старая, – хихикнула Дороти.

– Спасибо, – хмыкнула Доминик. – Когда ты приедешь? Я хотела бы с тобой поболтать, прежде чем отправлюсь делать карьеру.

– Даже и не знаю. – В голосе подруги послышалась грусть. – У меня такой напряженный график… Кстати, а ты куда собираешься?

– Мне предложили работу в Сан-Диего. Я дала согласие. Через неделю улетаю.

– Да это же здорово! – воскликнула Дороти.

– Неужели? – улыбнувшись, осведомилась Доминик. – Может быть, пояснишь почему?

– Я сейчас работаю в Сан-Диего!

– Вот как? Но ты же вроде говорила, что прочно обосновалась в Нью-Йорке?

– Это все в прошлом. – Дороти шумно вздохнула. – Сейчас я в Сан-Диего. По-моему, для моей карьеры здесь больше возможностей.

– Рада за тебя!

– Я тоже! А еще я счастлива, что скоро увижу тебя, Доминик! Ты уже нашла, где обосноваться?

– Да, мне предложили небольшую квартирку по сходной цене. Так что я уже, можно сказать, почти житель этого города.

– Здорово! Как только приедешь, обязательно позвони мне. – Дороти продиктовала номер своего мобильного.

– Так вот почему я столько времени не могла связаться с тобой! – догадалась Доминик. – Ты просто безобразница, что не сказала мне свой новый номер. И вообще, зачем ты это сделала?

– Долгая история. – Подруга явно не собиралась отвечать на вопрос. – Ну так что, ты мне позвонишь?

– Обязательно, – пообещала Доминик.

Положив трубку, она улыбнулась. Ну надо же! Не прошло и нескольких лет, как Дороти объявилась. А она-то считала, что подруга уже давно выбросила ее из головы. Неожиданный звонок, опровергающий это, приятно радовал.

Поднявшись в свою комнату, девушка остановилась перед трюмо. Подошла поближе, присела на мягкий пуфик перед ним, пристально вгляделась в свое отражение.

Сколько же времени прошло с тех пор, как они с Дороти делали здесь уроки? Кажется, что это было только вчера… Она так явственно припомнила их вечерние бдения, разговоры о будущем, что не услышала, как открылась дверь, и вздрогнула от голоса матери:

– Вот уж не думала, что ты уже приехала! – Камилла вошла в комнату, раскрывая объятия для дочери. – И почему ты не хотела, чтобы я или папа встретили тебя?

– Потому, что я уже взрослая девочка, мамуля, – ответила Доминик, вскакивая и бросаясь ей на шею.

– Для меня ты всегда будешь маленькой, – прошептала та, тайком утирая непрошеные слезы.

– Я так счастлива снова хоть ненадолго оказаться дома, – сказала Доминик, отстраняясь.

– Ненадолго? – переспросила Камилла. – Ах, ну да. Ты же вроде говорила о какой-то работе в Сан-Диего, – припомнила она. – Почему не хочешь остаться здесь? Отец с удовольствием даст тебе место в компании.

– Я хочу всего добиться сама, – улыбнулась Доминик. – И потом, ты же знаешь, я люблю журналистику.

– Да, я понимаю. – Камилла грустно вздохнула. – Просто мне тяжело думать о том, что, едва встретившись с тобой, снова придется прощаться.

– Мамуля, – Доминик крепко сжала ее в объятиях, – я буду приезжать так часто, как только смогу. Обещаю.

– Да, все так говорят поначалу.

– Вот увидишь, я сдержу свое слово. – Голос Доминик звучал твердо, и в этот миг Камилла с удивлением осознала, что ее дочка и правда стала взрослой.

– Ладно. – Она отстранилась, направилась к двери. – Есть будешь?

– О! Мамочка, я просто ужасно, ужасно голодна!

– Тогда жду тебя внизу.

– Хорошо, я только приму душ и переоденусь.

В ванной Доминик разделась и снова посмотрела на себя в зеркало.

Из невзрачного подростка она превратилась в красивую, стройную девушку с полной грудью, тонкой талией и длинными ногами, приковывающими к себе внимание, где бы она ни оказалась. Роскошные темно-каштановые прямые волосы, выстриженные прядками разной длины, спадали чуть ниже плеч, челка скрывала лоб, акцентируя внимание на огромных карих глазах, настолько выразительных, что порой Доминик достаточно было одного взгляда, чтобы ее поняли. Небольшой нос и в меру полные губы выгодно дополняли общую картину.

У нее был единственный недостаток – небольшой рост. Мать говорила, что это досталось ей от бабушки, та тоже была миниатюрной. Но и с этим девушка научилась бороться. Она взобралась на просто немыслимые каблуки и теперь, когда ей не приходилось смотреть на собеседника снизу вверх, чувствовала себя намного увереннее.

Да, теперь она изменилась. Стала другой. И эта новая внешность, которой одарила ее природа, Доминик нравилась намного больше.

Она поняла, что такое сила женского обаяния. Познала мужское внимание, которым была обделена в школе. Для нее теперь открылся новый мир. Мир, где она не была замарашкой, каковой привыкла себя считать. Мир, где она могла получить все, что захочет. Ну или почти все, это не имело особого значения.

Когда-то давно Доминик чувствовала легкую ущербность из-за того, как выглядела по сравнению с Дороти. Дороти, которой проходу не давали мальчишки в школе, добиваясь ее внимания. Дороти, которая повсюду таскала ее, Доминик, за собой.

Но все это в прошлом. На данном этапе своей жизни Доминик уверенно смотрела в будущее.

Заколов волосы, она убрала их под специальную шапочку, сняла с шеи медальон, который носила всегда. Открыла его, взглянула на фотографию: «Моей любимой внучке» – гласила надпись на одной из сторон. На другой была фотография красивой женщины.

Доминик прикрыла глаза. Вспомнила бабушку, которая иногда навещала ее. Все время с подарками, со множеством игрушек, она приходила к ним, словно Санта-Клаус, радуя внучку всевозможными сюрпризами. Доминик очень любила ее и скучала, когда бабушке приходилось уезжать.

Почему-то та не могла задержаться у них надолго. Все ее визиты длились не больше нескольких часов и были очень редки. Она, конечно, часто звонила и подолгу разговаривала с Доминик по телефону. Однако девочке было мало этого. Ей хотелось, чтобы бабушка всегда была рядом, рассказывала ей сказки, читала книжки, была такой же веселой, какой она привыкла ее видеть.

Сначала Доминик закатывала родителям истерики, требуя, чтобы бабушка приезжала чаще. Потом она закатывала истерики бабушке, когда та собиралась уходить после очередного визита. Потом… потом она покорилась обстоятельствам, с неожиданной для ребенка обреченностью осознав: что бы она ни делала, она не добьется того, чего хочет. По каким-то неведомым причинам бабушка не может проводить с ней больше времени. С этим надо было смириться, и она смирилась.

Однажды бабушка приехала под Рождество. До этого ее долго не было, и Доминик с радостными криками бросилась к ней навстречу, что было вполне обычным. Но в этот раз бабушка не взяла ее на руки, лишь, присев в кресло, обняла внучку и прижала ее к себе.

– Где ты была так долго? – спросила Доминик. – Я так соскучилась по тебе!

– У меня были дела, малышка. Но зато теперь я здесь и привезла тебе небольшой подарок.

– Какой? – У девочки загорелись глаза в предвкушении очередного сюрприза.

Бабушка достала из сумочки небольшой медальон и повесила его внучке на шею.

– Носи это как память обо мне, – прошептала она.

Раскрыв медальон, Доминик увидела фотографию бабушки.

– Но я и так тебя помню. – Она с удивлением взглянула на нее.

– Да, я знаю, малышка. Но в жизни всякое бывает. Возможно, когда-нибудь придет время нам расстаться. Поверь, я не хочу этого, но… от судьбы не уйдешь, так что… – Она замолчала, сознавая, что внучка еще не в состоянии понять все то, что она хочет донести до нее. – А знаешь что? – неожиданно предложила бабушка. – Пойдем-ка, я почитаю тебе нашу книжку, которую мы никак не можем дочитать.

– Конечно. – Доминик была несколько обескуражена словами бабушки, однако постаралась сделать вид, что все в порядке и ее ничего не беспокоит.

Конечно, она не понимала то, что хотела поведать ей бабушка, но почему-то вдруг в ее сердце закрался страх. И этот страх был таким ощутимым, что Доминик уцепилась за предложение почитать книжку, искренне надеясь, что интересное повествование перечеркнет непонятные, не до конца осознанные ею переживания, вызванные этим разговором.

Это был последний визит бабушки. Больше Доминик ее не видела.

Через некоторое время, когда Доминик пристала с расспросами к родителям, отец сухо сообщил ей, что бабушка теперь на небесах.

Девочке стало очень грустно. Ей казалось, что она потеряла единственного дорогого ей человека. Она, конечно, понимала, что отец и мать очень любят ее, но почему-то по-настоящему близкой считала только бабушку, и вот ее не стало…

Еще долго после этого по вечерам, лежа в кровати, Доминик открывала медальон и разговаривала с бабушкой. Делилась с ней своими проблемами, рассказывала о том, что случилось за день. И девочке казалось, изображение с фотографии улыбалось ей, понимало ее, и от этого становилось немного теплее на душе. Словно бабушка никуда не ушла, не покинула ее, а все еще была рядом.

Даже став взрослой, Доминик не оставила эту привычку. Правда, теперь она разговаривала с портретом очень редко. Но в иные минуты ей казалось, что больше ничто не поможет, только разговор с бабушкой, которая, словно ангел-хранитель, всегда была поблизости…

Сняв медальон, она положила его на полку, после чего забралась в душ, подставляя свое молодое упругое тело под струи воды.

Вот она и дома.

Пусть ненадолго, но вернуться сюда казалось ей самым прекрасным, что она смогла себе позволить за последнее время.

Конечно, учеба в университете тоже доставляла Доминик удовольствие. Девушке легко давались науки, и она быстро усвоила, что прекрасно со всем справится, если не будет прогуливать. Поэтому она исправно посещала лекции, делала домашние задания, писала рефераты и доклады. Даже работала в местной студенческой газете, и ее репортажи, порой немного злые, но написанные со знанием дела и с легким юмором, пользовались успехом.

И всегда, всегда Доминик была в центре внимания. У нее были как друзья, так и недоброжелатели. Но она научилась ценить первых и не замечать вторых.

Единственное, что угнетало ее в студенческие годы, это разрыв со школьной подругой. Дороти решила стать моделью и уехала в Нью-Йорк. Поначалу они по несколько раз в неделю созванивались и делились новостями, но потом эта связь как-то сама собой ослабела, пока совсем не прекратилась. И однажды, набрав номер подруги, Доминик услышала монотонный голос, сообщивший ей, что абонент недоступен.

Приезжая домой на каникулы, она заходила к родителям Дороти, но те только пожимали плечами. Их дочь не появлялась и не звонила, и, честно говоря, их это нисколько не беспокоило, что вызывало у Доминик недоумение. Как можно быть настолько зацикленными на себе, на своей жизни? Но, увы, родители Дороти были махровыми эгоистами. Они никогда не думали о дочери, когда та была маленькой, не собирались менять свое отношение к ней и теперь, когда она выросла.

Поэтому Доминик никак не ожидала, что первым человеком, с которым она поговорит в отчем доме, куда вернулась после долгой отлучки, будет Дороти. Это было приятной неожиданностью.

Доминик будто снова почувствовала себя маленькой девочкой. И все вернулось старые друзья, любимый дом…

Конечно, она понимала, это лишь иллюзия, но все равно наслаждалась ею.

2

Отец приехал только к ужину. Они с Доминик долго разговаривали в гостиной, пока мать, отвергнув помощь дочери, убирала со стола. Потом и Камилла присоединилась к ним.

Доминик рассказывала об учебе. О предложении работать в газете Сан-Диего. О том, что это ее мечта. Ведь если у нее все получится – а у нее обязательно все получится, девушка была уверена в этом, – то она сможет многого добиться.

– Неужели больше нет других городов и других газет? – спросил отец.

– Возможно, и есть, – Доминик улыбнулась, разводя руками, – но мне об этом ничего не известно.

– Все-таки мне не нравится, что ты будешь работать именно там, – пробурчал отец.

– Чем тебя не устраивает Сан-Диего? – Доминик удивленно посмотрела на него, перевела взгляд на мать, которая почему-то сразу отвела глаза.

– Сан-Диего не тот город, который нужен моей девочке, – упрямо проворчал Аарон, не ответив на ее вопрос.

– Папуль, перестань. – Доминик весело посмотрела на него, стараясь сгладить непонимание, ведь все равно уже нельзя было ничего изменить. – Можно подумать, что там меня на каждом углу будет подстерегать опасность.

– Не знаю, не знаю, – вздохнул отец.

– Ну хорошо, тогда скажи мне, какой из больших городов, на твой взгляд, наиболее благополучен в этом отношении? Что же ты молчишь? То-то и оно, что в наше время нигде небезопасно. Но ты не волнуйся, со мной ничего не случится.

– Как бы мне хотелось в это верить… – пробормотал Аарон, закуривая сигару, что он делал в моменты, когда очень волновался.

– Если хочешь, я буду звонить каждый день и сообщать, что у меня все в порядке, – примирительно улыбнувшись, предложила Доминик.

– Это само собой, – кивнул он. – И все же… – Аарон внимательно посмотрел на дочь. – Пообещай мне, что, если в твоей жизни произойдет что-то необычное, ты обязательно позвонишь мне, прежде чем предпримешь какой-нибудь опрометчивый шаг.

– Ты говоришь загадками, папа. Не хочешь объяснить, что на самом деле происходит?

– Ничего. Просто я волнуюсь за тебя, только и всего.

– Хорошо, папа, я обещаю. – Доминик подошла к нему и обняла его.

От него пахло одеколоном и табаком, что было ей привычно и знакомо. Это был запах ее детства… Когда у отца было время, он сажал ее рядом и читал какую-нибудь книжку или они играли в настольную игру. И Доминик, сама того не замечая, принюхивалась к нему, настолько притягательным казался ей этот смешанный аромат, исходивший от него.

Неделя пролетела незаметно. Каждый день, прожитый дома, навевал Доминик приятные воспоминания. Создавалось впечатление, что все плохое, если оно и было, начисто стерлось из ее памяти, словно детство ее было наполнено лишь светлыми событиями.

Она встретилась с друзьями, которые остались в городе, сходила на дискотеку. Все, как в старые добрые времена, когда отец предупреждал ее, чтобы в двенадцать она была дома. И хотя сейчас уже ни отец, ни мать ничего не говорили ей, Доминик знала, что они все равно волнуются. Поэтому старалась не задерживаться, чтобы не заставлять их нервничать.

Но вот и наступил день отъезда. Мать плакала. Отец не пошел на работу, решив сначала проводить дочь. Доминик держалась из последних сил.

– Надеюсь, ты не забудешь звонить нам, – сказала Камилла, промокнув глаза платком, который не выпускала из рук.

– Конечно, мама, в этом можешь даже не сомневаться.

Вскоре приехало такси, чтобы отвезти ее в аэропорт. Доминик крепко обняла родителей и села в машину. Через несколько мгновений любимый дом скрылся за поворотом дороги.

Вот и все. У нее начинается новая жизнь.

Доминик волновалась, будто именно сейчас должна была сдать какой-то важный экзамен, после которого перед ней откроются ворота в другой мир, туда, где надо бороться за существование, уметь постоять за себя.

Всему этому Доминик уже научилась. В студенческие годы ей пришлось изрядно измениться, превратившись из мягкой и нежной девушки в жесткую и даже упрямую. Правда, оказавшись дома, она немного расслабилась, но теперь была готова заново набрать обороты.

Газета «Сан-Диего ньюс» предложила ей место после окончания университета. Глупо было отказаться, к тому же Доминик считала, только в большом городе сможет чего-нибудь добиться.

Сан-Диего встретил ее ярким солнцем и жарой. Сняв пиджак и положив его на колени, Доминик наблюдала за проносящимися мимо улицами, вдыхая прохладный воздух, навеваемый кондиционером такси. Она сообщила по телефону, когда приедет, поэтому ее должен был ожидать представитель фирмы, чтобы вручить ей ключи и проводить в квартиру.

Через каких-то сорок минут Доминик осталась в квартире, которую сняла, совершенно одна.

Она огляделась. Небольшое, но очень милое жилье состояло из двух комнат, одна из которых являлась спальней, а другая – гостиной. Стены были выкрашены в светло-бежевый цвет, немногочисленная мебель выполнена из светлого дерева. На полу и в одной, и в другой комнате лежали светло-коричневые ковры с бежевым геометрическим рисунком.

Пройдя в спальню, Доминик сразу занялась распаковыванием вещей. В три часа у нее была назначена встреча в редакции газеты, и она собиралась к этому времени привести себя в порядок.

Душ приятно взбодрил ее, а кофе довершил дело.

В указанное время Доминик вошла в приемную главного редактора Трэвиса Мидлтона.

– Обождите немного, – с приветливой улыбкой произнесла секретарша, – он примет вас через несколько минут.

– Спасибо, – ответила Доминик, стараясь, чтобы голос не дрожал от внезапно охватившего ее волнения.

Она присела на край дивана, расправила юбку, огляделась. Приемная просто восхищала своими огромными размерами. Высокие потолки, минимум мебели, словно здесь планировали создать спортивный зал, но потом передумали. Несколько пальм в деревянных кадках красиво смотрелись рядом с мебелью темно-коричневого дерева и стенами цвета слоновой кости, на которых висело несколько постеров. На полу лежало ковровое покрытие, взглянув на которое, Доминик неожиданно подумала, сколько же раз в день надо его пылесосить, чтобы оно выглядело настолько чистым.

Девушка покосилась на секретаршу. Пальцы девушки бегали по клавиатуре, а глаза были устремлены в монитор. На вид ей было лет двадцать пять.

Доминик встала с дивана, подошла к огромному окну, выглянула на улицу, задумалась.

– Мистер Мидлтон ждет вас, – прервала ее мысли секретарша.

– Да? – Доминик оглянулась, возвращаясь в реальность. – Спасибо.

Она вошла в кабинет, который по своей величине ничуть не уступал приемной, и поздоровалась.

Это помещение размерами не уступало приемной, и Доминик не сразу заметила главного редактора, сидевшего в кресле за рабочим столом. Лишь когда он поднялся и вышел ей навстречу, она вздрогнула, наконец обратив на него внимание.

– Очень рад вашему прибытию, мисс Уэйн. – Трэвис Мидлтон крепко пожал ей руку, улыбаясь.

– Да, я, честно говоря, тоже. – Доминик приветливо улыбнулась, глядя на главного редактора.

Это был мужчина невысокого роста, довольно тучный, одетый в темно-серый костюм. Круглое лицо его с крупным носом и слегка полноватыми губами было гладко выбрито. Волос на голове не наблюдалось совсем, и его лысина даже немного поблескивала в лучах солнца, проникавших в кабинет через огромное окно. Его внимательные, немного хищные серые глаза смотрели на нее из-за стекол очков в дорогой тонкой оправе.

Они были бы практически одного роста, если бы не каблуки Доминик, вознесшие ее над главным редактором настолько, что его взгляд был вынужден упереться в ее подбородок. Но Трэвис Мидлтон быстро нашел выход, вернувшись в свое кресло. Вероятно, сидя в нем, он чувствовал себя более уверенно. Хотя Доминик сомневалась, что он мог бы занимать столь высокий пост, если бы был нерешителен и слаб.

– Читал ваши статьи, – сказал между тем мистер Мидлтон. – А знаете, впечатляет. У вас чувствуется стиль. И это именно то, что нам сейчас нужно. Новая струя, так сказать. Свежее мнение человека, который еще не обжился здесь и может увидеть все как бы со стороны.

Доминик почувствовала, что краснеет. Похвала Трэвиса Мидлтона прозвучала настолько искренне, что она неожиданно смутилась.

– Благодарю вас, – пробормотала девушка.

– Но хочу вас предупредить: здесь, конечно, не университет. Я понимаю, ваша стихия – это сенсации и вскрытие проблем, на которые, казалось бы, никто не обращает внимания, но которые очень важны. Мы – очень уважаемое издание. Я не приму ничего бездоказательного. Любой иск по вашей статье, рассматриваемый в суде и выигрываемый оппонентом, это ваше увольнение. Вам понятно?

– Да, мистер Мидлтон. Доминик смело взглянула в его серые глаза. – Только должна вам заметить, я всегда опираюсь только на факты.

– Что ж, – он усмехнулся, – тогда вам не о чем беспокоиться. И мне, кстати, тоже.

Он уткнулся в монитор компьютера, давая понять, что аудиенция окончена.

Доминик направилась к двери.

– Да, – остановил он ее уже на пороге, – скажите Меридит, чтобы она показала вам ваше рабочее место. Думаю, вам понравится.

– Спасибо, сэр, – кивнула Доминик, выходя из кабинета.

Ей выделили стол в большом помещении, перегороженном полупрозрачными секциями в человеческий рост. Доминик поблагодарила Меридит, познакомившую ее со всеми, и огляделась.

На нее смотрело несколько пар заинтересованных глаз.

– Ну что я могу сказать, – тихо произнесла Доминик, окидывая взглядом каждого из своих коллег и ощущая некоторую робость, – конечно, я еще мало вас знаю, но я тут видела неподалеку симпатичное кафе, может быть, мы зайдем туда после работы, чтобы отметить знакомство?

– А что, это идея! – тут же поддержал ее один из мужчин. – Я Говард Финбоу, если что, всегда готов помочь тебе, красотка.

Вероятно, он являлся своеобразным лидером в коллективе, потому что многие вслед за ним одобрили предложение Доминик.

– Благодарю за содействие, Говард, – пробормотала она.

– Всегда рад помочь такой очаровательной девушке, – улыбнулся он.

Доминик взглянула на него. Около сорока, черные волосы чуть тронула седина, а возле умных карих глаз пролегли добрые морщинки – видимо, Говард Финбоу любит посмеяться. Нос, вероятно, когда-то давно был сломан, но в целом не портил обаяние, волнами исходившее от Говарда, даже, наоборот, добавлял шарма его облику.

Доминик села за свой стол и принялась обустраивать рабочее место.