Текст книги "Невеста Чернобородого (сборник)"

Автор книги: Рональд Делдерфилд

Соавторы: Джереми Прайс,Пьер Мак Орлан,Артур Конан Дойль
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

Ухмыльнувшись, он невозмутимо высек огня для своей сигары.

Люди Неда Флая захватили шлюп не без предварительной осторожной разведки. Но целый час, который они провели в колючих прибрежных зарослях, потея и подвергаясь мучительным пыткам от укусов насекомых, не позволил им выявить ни малейшего признака присутствия живой души на борту. Однако в после этого, опасаясь всяких неожиданностей, они украдкой подобрались к трапу и осторожно, на цыпочках разбрелись по палубе, держа ножи и пистолеты наготове. Если бы Лори был трезв, он, скорее всего, был бы уже мертв. К счастью, едва дождавшись, пока шлюпка Тича скрылась за поворотом, Лори кое–как вскарабкался по снастям грот–мачты до брамселей в поисках прохлады и убежища от летающих кровопийц и ядовитых испарений, уютно прикорнул за плетеным ограждением марсовой площадки и мирно захрапел в пьяном забытьи. Он не взял с собой никакого оружия, хотя не забыл прихватить наполовину опустошенную флягу с ромом. Он не видел, как люди Флая поднялись на борт шлюпа, и не имел ни малейшего понятия о том, что случилось с его сестрой.

Тело Анны сводило судорогой от неудобного положения и туго затянутых веревок, однако сильнее физической боли ее мучила неизвестность. Где Лори? Что с ним? Было наиболее вероятным, что его захватили врасплох и прирезали, потому что люди Флая вряд ли рискнули бы выдать свое присутствие громким звуком пистолетного выстрела. Впрочем, ее–то ведь они не убили, и к тому же было очевидно, что Флай нуждается в информации…

Слабая надежда – в сущности, не столько надежда, сколько жалкий протест против безнадежного отчаяния – оставалась у Анны, что ее брат мог забраться куда–нибудь в укромный уголок и допиться до чертиков, на время избежав обнаружения. Впервые в жизни Анна молила бога о том, чтобы Лори был пьян до бесчувствия и как можно дольше не приходил в себя!..

Анна хорошо знала, что без шлюпки ни Тич, ни его люди не могли покинуть отмель. Даже если бы ядовитые воды озера были свободны от кайманов и чисты, как роса, они были бы так же отрезаны от окружающего мира, как если бы очутились на необитаемом острове посреди океана. Ибо, как большинство пиратов, они просто не умели плавать!

Анна старалась дышать спокойно, насколько это позволял ей тряпичный кляп, мучительно ломая голову в поисках выхода. Это была адская задача, тяжелая вдвойне потому, что мысли ее беспрерывно путались, и время от времени она впадала в туманное и душное полузабытье. Однако сознания она не теряла. Она слышала, как вернулась шлюпка. Джессоп не заботился о том, чтобы сохранять тишину. Он стукнул шлюпкой о борт судна и шумно протопал по проходу, очень довольный собой.

– Я поднялся вверх по течению, капитан, до того места, где пролив расширяется в большое озеро. Кабельтовых пять или шесть – и ни малейшего признака какой–нибудь лодки или Черной Бороды вообще. Наверное, они отправились за озеро. Так что мы можем содрать с девчонки шкуру, и косматый урод не услышит, как блеет его овечка!

Не ожидая выражений одобрения, Джессоп пересек каюту и своим ножом разрезал узлы, которые удерживали кляп во рту у Анны. Девушка с трудом вытолкнула языком тряпку изо рта.

Нед Флай довольно рассмеялся:

– О, в таком случае у нас есть время для маленькой хитрости!

Это была его любимая фраза.

– Скажи–ка, парень, – обратился он к долговязому пирату. – Если ты снова поднимешься на этой шлюпке немного вверх по течению и расколотишь ее там у берега ручья, то что подумает Черная Борода, когда вернется искать свою красотку?

Он лукаво сощурился и посмотрел на Анну.

– Он подумает, что его возлюбленную утащил аллигатор. Верно? И как же он поступит в таком случае? Он обольет слезами свою лохматую бородищу и уберется восвояси. А мы преспокойно вернемся сюда, и девочка покажет нам, где он зарыл свои сокровища. А? Что ты на это скажешь, моя милая? Не правда ли, это лучше, чем видеть своего красавчика с дыркой в черепе, верно?

Этот план казался Флаю идеальным, потому что он предпочитал во что бы то ни стало избежать открытой стычки с Черной Бородой, даже из засады.

Анна с трудом проглотила горькую слюну. Воспаленный мозг ее лихорадочно искал выхода… и не находил. Освободиться, бежать – любой ценой, любой хитростью, уловкой – и добраться до Тича прежде, чем он и его товарищи погибнут от жары и жажды на этом крохотном клочке раскаленного песка!

Нед Флай пронзительным свистом созвал в каюту всех остальных пиратов.

– Корби, Даниэльс – несите девчонку в баркас, – приказал он. – Ханни, ты более ловкий: открой окно, чтобы выветрился табачный дым. Потом поможешь мне осмотреться, не оставили ли мы здесь каких–нибудь следов. А ты, Джессоп, отгони шлюпку вверх по течению, как я говорил, и разбей ее там. Захвати с собой бочонок с водой, парень. Сделай все так, чтобы комар носа не подточил! Обратно вернешься берегом, мы будем ждать тебя в баркасе.

Пираты выволокли Анну из каюты на палубу у кормовой надстройки. Грубые руки матросов и тугие веревки, впившиеся в тело, причиняли ей невыносимые страдания. Голова девушки, безвольно свисавшая вниз, раскалывалась от боли, глаза резало от ослепительной синевы безоблачного неба. И вдруг на его фоне Анна отчетливо увидела черный силуэт головы и плеч, перегнувшихся через ограждение марсовой площадки грот–мачты. Голова почти моментально скрылась из вида, нырнув обратно за поручни, но Анна уже поняла, что это мог быть не кто иной, как Лори. Глаза девушки наполнились слезами. Теперь, когда она убедилась, что Лори жив, маленькая надежда на спасение снова затеплилась в ее сердце. Затем голова Лори показалась опять, и Анна неистово взмолилась в душе, чтобы у него хватило здравого смысла не предпринимать ничего скоропалительного и необдуманного.

Пираты подтащили ее к поручням фальшборта.

– Стойте! – в отчаянии забилась она в руках у бандитов. – Мне надо кое–что сказать капитану Флаю!..

Ее громкие крики достигли капитанской каюты, и любопытство вынудило Флая выйти на палубу.

– Так, так, – вкрадчиво проговорил он, приближаясь к Анне. – Что же ты хочешь сказать мне, моя милая?

– Я… – нерешительно пробормотала Анна. – Я хочу сказать, капитан… Я хотела попросить… – Эти веревки причиняют мне боль, и я прошу вас… Я не буду пытаться бежать, уверяю вас!..

Она изо всех сил старалась оттянуть время, чтобы собраться с мыслями, которые, казалось, терялись в дрожащем багровом тумане, затопившем ее сознание. Тягучий лихорадочный жар медленной волной наплывал на нее и уходил, уступая место ледяному ознобу.

На лисьей физиономии Флая появилась злорадная ухмылка:

– О, вы слышите это, ребята? Веревка, оказывается, причиняет ей боль! Боже, какие мы неотесанные и злые грубияны, право!

Он вытащил один из своих длинноствольных пистолетов и, с трудом просунув его ствол под веревку наподобие импровизированного турникета, еще сильнее закрутил петлю.

– А это как тебе понравится, моя девочка? Так, наверное, будет лучше, правда? Ну, а теперь, может быть, ты нам еще что–нибудь скажешь? Например, где Черная Борода закапывает свои сокровища, а?

Анна закусила губу от острой режущей боли и от мысли о том, что насмешливый голос Флая может достичь мачты, где притаился Лори, и вызвать того на какой–нибудь необдуманный отчаянный поступок, который все испортит. Она хорошо знала горячий нрав своего брата, и опыт прошедших недель убедил ее в том, что умение владеть шпагой у Лори не выходило за пределы хорошо поставленной школы, тогда как любой средний буканьер, понаторевший в абордажных боях, свободно мог разрубить его своим палашом надвое, как цыпленка.

Стараясь говорить громко и отчетливо, так, чтобы Лори мог ее услышать, Анна с трудом произнесла пересохшими губами:

– Прошу вас, выслушайте меня, капитан! Черная Борода на отмели… посреди озера. Эта шлюпка – единственная… Без нее он не сможет выбраться оттуда…

Нед Флай широко раскрыл глаза и в восторге всплеснул руками; пистолет, крутнувшись в петле, выскользнул из нее и с громким стуком упал на палубу.

– Значит, Черная Борода сам себя заточил на отмели, этакий умник? Вот это новость!

– А ведь это похоже на правду, приятели! – вставил Джессоп. – Я нигде не заметил ни одной лодки – ни на озере, ни у берегов ручья!

– А не обнаружил ли ты каких–нибудь следов их присутствия, парень?

– Нет, ничего такого я не видел. Но аллигаторы ревели так, как если бы там кто–то был! Похоже, что она не врет! Если компания Черной Бороды действительно находится на одной из тамошних отмелей, то без шлюпки им оттуда ни за что не выбраться!

Флай, оправившись от первой радости, вызванной этим неожиданным известием, снова напустил на себя хитрую мину:

– Девчонка что–то слишком быстро заговорила! Нет ли здесь ловушки… Почему ты нам рассказала об этом, моя милая? Ведь не для того же, чтобы меня порадовать, пусть черти пропьют мою шкуру!

Анна изо всех сил старалась сохранить свое ускользающее сознание. Она твердо помнила, что ей нужно было во что бы то ни стало удалить Флая и его головорезов с палубы, или заманить их обратно в каюту, чтобы дать Лори возможность спуститься с мачты и потихоньку улизнуть на шлюпке. С ней или без нее – это теперь уже не имело значения…

– Ваша шкура меня не интересует, – прохрипела она, стараясь попасть в тон пиратам. – Я больше забочусь о своей…

Уроки вежливости и приличий, полученные в пансионате мисс Хукер, были начисто забыты. Да и вряд ли они могли пригодиться здесь, на раскаленной тропическим солнцем палубе пиратского корабля, среди ядовитых испарений отравленного болота!

– Часть сокровищ находится здесь неподалеку, – продолжала Анна, с горечью думая о том, как недалека была она от истины. – Если вы меня развяжете и возьмете с собой на берег, я покажу вам, где… Торопиться некуда: Черная Борода не сможет сам выбраться с отмели. У него нет ни капли воды…

При одном упоминании о воде у нее помутилось в голове от жажды.

– Они там все погибнут, и ничто их не спасет! Сперва вы погрузите на корабль ту часть сокровищ, которая находится здесь. Мы целых два дня закапывали их! А потом отправитесь на отмель за остальным, когда вам уже некому будет помешать. Там столько сокровищ, что хватит на всех. Только имейте в виду, что без меня вам их ни за что на свете не найти!..

Флай добродушно усмехнулся:

– Ну, что за умница, право! Ты все уже продумала за меня, моя прелесть? Беда только в том, что я тебе ни на грош не верю! Но правда ли, будет лучше, если мы отправимся с визитом к Черной Бороде и сами во всем убедимся? Никогда не мешает немного повременить, чтобы потом не оказаться в дураках!

Он обернулся к своим людям:

– Вы трое пойдете со мной – Корби, Даниэльс и Ханни! Разворачивайте баркас! Джессоп, – он многозначительно подмигнул альбиносу, – ты остаешься здесь на борту и держишь вахту. Оттащи девчонку назад в каюту и проследи, чтобы она чего–нибудь не натворила, пока мы будем отсутствовать. Пожалуй, распусти немного эти веревки, а то она, кажется, уже посинела!

Перспектива остаться наедине с Джессопом ничуть не улыбалась Анне. Тем не менее, это все же давало Лори какой–то шанс воспользоваться подходящим моментом. Анна в изнеможении закрыла блестевшие от лихорадки глаза, мысленно произнося благодарственные молитвы за то, что у Лори хватило здравого смысла оставаться спокойным на своем наблюдательном посту.

Флай и его люди перебрались в баркас, хохоча, словно мальчишки, отправляющиеся на пикник.

– Эй, не очень торопитесь, капитан! – окликнул их Джессоп с борта шлюпа. Нед Флай ответил ему усмешкой:

– Не волнуйся, Джессоп! Вахта у тебя будет достаточно долгой. Я собираюсь подойти к Черной Бороде на расстояние мушкетного выстрела и дать ему возможность полюбоваться, как мы пьем воду, пока он поджаривается там, на отмели! Я заставлю этого пса издохнуть от жажды, можешь на меня положиться!

Джессоп наблюдал, как баркас, стукаясь о борт, пробирался по узкому проходу между шлюпом и берегом. Затем, пинком распахнув дверь в капитанскую каюту, он втащил Анну внутрь и усадил ее у столба, поддерживавшего полог над кроватью.

– Эге, – проговорил он, с любопытством разглядывая девушку. – Старый хорек был прав, ты и верно синеешь! Небось, хотелось бы, чтобы я развязал эти веревки, а?

Горло Анны настолько пересохло, что она едва сумела прохрипеть:

– Пожалуйста… побыстрее!

– Ишь, чего захотела! – злобно захихикал Джессоп. – Побыстрее! Я не из тех, кто любит торопиться!

Он удобно устроился в плетеном кресле Тича, продолжая разглядывать пленницу.

– Давно мне хотелось попробовать, какие сигары курит Черная Борода! – проговорил он и снова визгливо рассмеялся.

Лори мучительно страдал от похмелья и острого ощущения собственной вины. Он клял себя на чем свет стоит за свою преступную слабость, беспечность и безволие. Неуклюже сползая по качающимся вантам вниз на палубу, он несколько раз едва не сорвался. К сожалению, угрызений совести было недостаточно, чтобы смыть дурман опьянения, и когда он наконец спустился вниз, доски палубы расплывались перед его глазами, словно в тумане, и все предметы казались дрожащими и бесплотными в знойном мареве ослепительного дня.

Лори почти дошел до входа в каюту Тича, прежде чем сообразил, что он безоружен. Целую вечность, казалось, добирался он до своей каюты и искал пистолет. Прошла еще целая вечность, пока он после долгой возни и произнесенных шепотом проклятий убедил себя в том, что пистолет, наконец, надлежащим образом заряжен и осмотрен.

– Один маленький глоток рома – вот что мне нужно! – подумал он, с отвращением глядя на свои дрожащие пальцы. Он потянулся было за флягой, лежавшей у койки, как вдруг внезапная решимость заставила его отбросить ее прочь. К счастью, кожаная фляга не наделала достаточно шума, чтобы он мог выйти за пределы его крошечной каютки.

Это нравственное усилие настолько ослабило Лори, что он с трудом мог удержать трясущимися руками тяжелую рукоять пистолета. Он снова совершил нелегкий путь на палубу, запинаясь и спотыкаясь спустился по трапу и подошел к капитанской каюте. Крупные капли пота покрывали его лицо, когда он остановился у двери и прислушался.

Из–за двери доносился мужской голос и запах сигарного дыма. Лори услышал, как застонала Анна, и тут медлительность и осторожность оставили его. Он распахнул дверь и ворвался в каюту. Ошеломленный пират хрипло вскрикнул и выронил на пол сигару из полураскрытых губ. Он едва успел приподняться в кресле, когда Лори спустил курок.

Вся каюта, казалось, задрожала от грохота пистолетного выстрела. Вспышка огня, клуб черного дыма, фейерверк рассыпавшихся искр, – и Джессоп, целый и невредимый, стоящий у кресла. Выражение испуга еще не успело сойти с его лица, но в руке он уже держал нож. Лори остолбенело глядел на пирата, не понимая, почему тот продолжает стоять, но Джессоп вовсе и не собирался падать.

– Ты промахнулся, будь ты проклят! – обрадованно воскликнул он и метнул свой длинный нож. Стальное лезвие, тускло сверкнув в полумраке каюты, вонзилось в грудь Лори по самую рукоятку.

Джессоп ошибался. Лори не промахнулся. Пыж, удерживавший пулю в стволе, был забит слишком свободно, и когда Лори споткнулся на трапе, четырехунцовая пуля незаметно вывалилась из ствола. Он выстрелил всего лишь горстью пороха и небольшим комком ваты…

За мгновение до смерти Лори уже осознал, что произошло. Мозг его прояснился, и он понял, что совершил свою последнюю ошибку в жизни. Он не ощущал боли от ножа Джессопа, только холодную обессиливающую тошноту, подступившую к горлу. Рукоять ножа казалась ему неимоверно огромной – зловещий черный предмет, насильно вторгшийся в его тело. Согнувшись пополам, зажав обеими руками рану в груди и с трудом удерживаясь на ослабевших и подкашивающихся ногах, он слышал приглушенные рыдания Анны и, даже не глядя в ее сторону, видел, как она бьется в бессильной агонии…

Жгучая ненависть, боль и обида за сестру, за отца, за свою никчемную загубленную жизнь внезапно вспыхнула в его груди, словно вдохнув новые силы в его умирающее тело. Последним отчаянным усилием Лори распрямился, выдернул нож из раны и, уже падая, швырнул его в Джессопа…

Жестокая усмешка снова кривила тонкие бледные губы пирата. Он тоже был настолько поражен страхом и неожиданностью, что мгновения, казалось, замерли для него, словно замороженные. Он видел, как пальцы Лори вцепились в рукоять ножа, и затем – все в то же бесконечно замедленное мгновение – нож выскользнул из раны, теперь уже темнокрасный, взвился в воздух и медленной изогнутой дугой поплыл но направлению к нему. Джессопу казалось, будто у него в запасе целая вечность, чтобы уклониться от ножа. Он даже успел удивиться, почему он стоит неподвижно и не уходит с его пути. Но он просто не мог этого сделать, потому что все происшедшее уложилось в один короткий миг, равный промежутку между двумя ударами сердца. Самодовольная усмешка так и осталась на его губах, когда нож воткнулся ему в мягкую ямку у основания шеи, там, где начинаются ребра…

Секунды, в течение которых двое мужчин балансировали на краю смерти, промелькнула перед Анной настолько быстро, что она даже не поняла, что же, в сущности, случилось. Она видела только, как выпалил пистолет, затем в грудь Лори вонзился нож, оказавшийся почему–то потом в горле у Джессопа. Она видела, как оба мужчины упали и остались лежать, глядя в потолок широко раскрытыми остекленевшими глазами, словно две тряпичные куклы. Оба были мертвы… И она сидела на полу рядом с ними, такая же беспомощная, как и они, опутанная веревками, которые живыми огненными змеями впивались в ее тело…

Губы ее задрожали и искривились в безмолвном отчаянии. Затем ей вдруг показалось, будто доски палубы внезапно вздыбились перед ней, и она нырнула лицом вниз, навстречу им…

Тич узнал баркас Неда Флая почти сразу, как только тот показался из–под густой листвы, нависшей над проливом, в едком тумане ядовитых испарений.

– Ложись! – хрипло крикнул он своим людям. Ему сразу, без всяких объяснений стала понятной вся картина: бандиты, выследившие ее от самой стоянки в Кайона Бэй, ловушка, нападение на шлюп… И в самом деле, был момент, когда Тичу показалось, будто он услыхал приглушенный пистолетный выстрел…

– Не поднимайте голов, ребята! – прохрипел он. – Мы должны подманить этих собак на расстояние мушкетного выстрела. Черт бы побрал этих проклятых дураков – девчонку и ее братца! – в сердцах выругался он и, помолчав, угрюмо добавил: – Или предателей…

Однако Нед Флай был чересчур осторожным трусом, чтобы попасться в столь очевидную ловушку. Не заметив никакого движения ни на одном из островков, он опустил парус и медленно подошел на веслах поближе к отмели. Решив, что находится на надлежащем расстоянии, он выстрелил из своего длинного мушкета и проследил, как пуля плеснула о воду. Затем поддрейфовал немного и снова выстрелил. На этот раз пуля взметнула столбик песка на самом краю отмели, и Флай, увидев это, тут же бросил якорь. С дюжину огромных аллигаторов, раздраженно промычав, метнулись в ядовито–синюю воду и взбурлили ее под поверхностью своими хвостами.

На другом конце так тщательно вымеренного предела досягаемости эффективного мушкетного выстрела его громкий хвастливый голос был едва слышен, но насмешливые и торжествующие нотки в нем, тем не менее, звучали довольно отчетливо:

– Черная Борода, э–хой! Ты… собака! Я собираюсь… полюбоваться, как ты сдохнешь… жажды!

С отмели не донеслось ни звука. Флай заорал снова:

– Эй, Черная Борода! Твоя красотка у меня! Она сразу разобралась в том, кто из нас настоящий мужчина! Теперь она собирается немного поплавать со мной!..

Сообщники Флая заржали от восторга, размахивая перед своими далекими невидимыми врагами полными флягами с водой, изображая пантомимой муки жажды, хватаясь за глотки и высовывая языки. Так они забавлялись до тех пор, пока послеполуденная жара постепенно не спала, перейдя в душные тропические сумерки. На отмели царило полное безмолвие. Люди Тича не сделали ни одного выстрела, ни малейшим движением не выдали своего присутствия здесь, чтобы не прибавлять радости своим противникам.

Когда небо начало краснеть, и пульсирующий рев тысяч лягушек заглушил все звуки над огромным пространством отравленного озера, Флай отдал приказ поднимать якорь. Он устал от веселья. Он хохотал так, что даже щеки у него заболели.

Кайманы постепенно выползали на песок отмелей, издавая бычий рев перед наступающей ночью. Тич, мокрый от пота, который начинал уже холодить его тело, неподвижно лежал за песчаным холмом, наблюдая, как уплывают его враги. Лицо его было мрачным, но спокойным.

– Пора, ребята, – проговорил он. – Стреляйте, пока еще не стемнело!

Нед Флай был немало озадачен, когда услышал внезапный дружный треск мушкетных выстрелов, которые донеслись до него с отмели, где находились попавшие в западню люди. Было не похоже, чтобы они стреляли ему вслед, разве что только они совсем помешались от жары. Обернувшись, он увидел, что люди Чернобородого стреляют в крокодилов.» Много же это вам поможет! – злорадно подумал он. – Рано или поздно вы все равно попадете кайманам на закуску!».

– К утру они все перебесятся от жажды, – удовлетворенно произнес Флай, усаживаясь к рулю. – И тогда мы высадимся на отмель и прикончим их без помех. Не всякому выпадает шанс похвастать, что он собственноручно зарезал Черную Бороду его собственным ножом!

Когда они вернулись на шлюп, Анна все еще лежала без сознания на полу капитанской каюты. Лицо ее было покрыто крупными каплями пота, полураскрытые губы потрескались и пересохли, и сквозь них с трудом прорывалось частое и поверхностное дыхание. Пираты, побледнев, в изумлении уставились на два других тела, распростертые рядом.

– Это еще кто такой? – спросил Даниэльс, переворачивая сапогом труп Лори Блайта.

– Кто–нибудь из команды Черной Бороды, – сказал Флай. Он был явно обескуражен. – Мы его не заметили, когда осматривали корабль. Попали бы мы в переделку, если бы Джессоп не ухитрился отправить его к праотцам!

– А что делать с девчонкой, капитан?

– По мне, так хоть вышвырните ее за борт, – ответил Флай. – Теперь мы и без нее знаем, где зарыто сокровище. А то уложите ее в постельку, если охота!

Он разрезал веревки, связывавшие Анну, и встал над ней, разглядывая ярко–алые пятна лихорадочного румянца на восково–бледном лице лежавшей в беспамятстве девушки.

– Болотная лихорадка!.. – с суеверным ужасом пробормотал он. – Пронеси, господи… Ну ее к черту, ребята – лучше с нею не связываться! Когда мы погрузим сокровища на борт, вы сможете скупить на корню половину всех девок в карибском море! Не троньте ее, пусть валяется. Сдохнет – не наша забота… Где здесь ром, черт побери? И киньте жребий, кому из вас троих стоять вахту!

– Вахту? – ехидно засмеялся Даниэльс. – Мы знаем, что ты хитрый пройдоха, капитан Нед Флай, но пусть меня сожрут акулы, если ты на сей раз не перехватил! На кой черт нам эта вахта? Как они, по–твоему, умудрятся выбраться с отмели? А кроме них – кого нам здесь бояться?

Флай указал на труп Лори:

– Он–то ведь не был на отмели, верно? Может, ты и прав, но раз я сказал, что мы должны стоять вахту, то и будет! Передай мне флягу с ромом!

Они пили и лениво препирались; затем наскоро состряпали грубую еду из провизии, найденной в баталерке, и снова пили ром, благодушно разглагольствуя о том, как они распорядятся своим богатством и как будут хвастать в тавернах Тортуги, что им собственноручно удалось заманить капитана Черную Бороду в ловушку. Флай не переставал настаивать, чтобы была выставлена вахта, и остальные, наконец, согласились на это.

Ханни, на которого выпал жребий, с недовольным ворчанием захватил с собой на палубу флягу с ромом и удобно устроился на носу на бухте каната, положив пистолет рядом с собой. Корби, Даниэльс и Флай оставались в каюте, продолжая пьянствовать. Некоторое время они провели за картежной игрой, затем, вконец утомившись, повалились кто где попало и захрапели.

Никто из них даже не поинтересовался Анной: страшное слово» болотная лихорадка» отпугивала их от нее, словно табу. Зловещий призрак мертвых кораблей с командой, состоящей сплошь из мертвецов, вставал перед их глазами при одном упоминании об этом грозном биче тропических морей.

Несчастная девушка металась в беспамятстве, стонала и бессвязно бормотала что–то потрескавшимися горячечными губами. Она так и оставалась лежать на полу, когда Тич, словно огромный мокрый медведь, с шерсти которого ручейками стекала вода, осторожно прокрался в каюту и легонько потряс Неда Флая за плечо. Лезвие ножа в его руке было красным, как спелый плод папайи, от крови только что зарезанных Ханни, Корби и Даниэльса.

– Дьявол… Черная Борода! – прохрипел Флай. Это был скорее долгий, мучительный стон, чем членораздельно произнесенные слова.

Тич кивнул:

– Ну да, это я. Я хотел, чтобы ты меня увидел, Нед. Жаль было убивать тебя во сне, чтобы ты так и умер, думая, будто посмеялся надо мной!

– Как же ты выбрался с отмели? – маленькие глазки Флая точно примерзли, неподвижно уставясь на острие ножа, который навис над ним, словно неотвратимый приговор судьбы. – Ты что, сумел проплыть все это расстояние? Или девчонка меня обманула? Скажи, она предала меня, да?

– Да – только не тебя, а меня она предала, Нед… Я не умею плавать. Но дохлые аллигаторы отлично плавают, Нед, приятель! Или ты не знал об этом? Да, да – плавают, как бревна, если только не выпустить из них воздух. Так что вот я и приплыл, Нед, чтобы повидаться с тобой и поцеловать тебя на сон грядущий!

Медленно и бесстрастно Тич опустил нож, погрузив его широкое лезвие в трепещущее горло своего врага.

Он постоял с минуту, глядя на труп убитого, затем зажег фитиль в масляном фонаре, висевшем в каюте, и подошел взглянуть на Анну. Не сказав ни слова, он вышел, затем вернулся с ведром забортной воды и методически облил Анну с ног до головы. Девушка ахнула и слегка пошевелилась, веки ее задрожали, но не раскрылись. Ее сухие губы в беспамятстве еле слышно прошептали:

– Лори…

Тич обернул больную в плотное одеяло, разжал ей ножом зубы и влил в рот из кружки изрядную порцию черного рома. Анна закашлялась, захлебнулась и выплюнула бы прочь обжигающую жидкость, если бы Тич грубо не промассировал ей горло большим пальцем. Он совершил все это без всяких эмоций, и когда спустя некоторое время обильная испарина выступила на теле Анны, и цвет ее лица изменился от восково–бледного до желтого, он сдернул с нее промокшее покрывало и заменил его сухим. После этого он вышел, оставив ее лежать на полу.