Текст книги "Батый. Хан, который не был ханом"

Автор книги: Роман Почекаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Эдуард Гиббон(1737-1794), британский историк, автор многотомной «История упадка и разрушения Великой римской Империи»: «Брат великого Батыя Шейбани-хан повел в сибирские степи орду из пятнадцати тысяч семейств» [Гиббон 1997, с. 159]. Не будучи специалистом по истории ни Руси, ни средневековых монголов, Э. Гиббон не уделил много внимания этой эпохе и, соответственно, личности Бату. Мы приводим эту цитату только с целью показать, что к XVIII в. европейские историки уже сумели отойти от восприятия азиатских кочевников и их предводителей как неизбежного зла и стали довольно трезво оценивать масштабность их деяний.

Ризаэтдин Фахретдин(1859-1936), татарский религиозный и политический деятель, публицист: «В сущности, именно уроки Чингис хана и Бату хана, а также огромное влияние Золотой Орды и превратили Русь в ту Россию, которой она позже стала. Поэтому русские должны не проклинать монголов, а благодарить их за науку» [Фахретдин 1996, с. 82]. Книга казанского богослова «Ханы Золотой Орды», включающая и очерк «Бату хан», откуда взята эта цитата, уже на момент первого ее издания в начале XX в. не несла никакой новой информации и была достаточно примитивной, поскольку ее автор всего лишь пересказал известные ему из исторических исследований сведения по истории Золотой Орды. Его творение представляло (и представляет по сей день) ценность лишь в глазах националистически настроенной части татарской общественности, поскольку автор ее поет гимн могуществу и славе татарской Золотой Орды и с крайним презрением отзывается о русских князьях, причем подобно своим антагонистам – историкам-русистам – стоит на позиции противостояния Орды и Руси.

Григор Акнерци(инок Магакия, вторая пол. XIII-начало XIV вв.), армянский историк, автор «Истории народа стрелков»: «Смбат вскоре прибыл к Саин-хану, который чрезвычайно любил христиан. Он был очень добр, за что народ прозвал его Саин-хан, т. е. добрый, хороший хан» [Пат-канов 1871, с. 18]. Автор черпал сведения о Бату из трудов современников наследника Джучи – Киракоса Гандзакеци и Вардана Великого. А объяснение причин положительной характеристики наследника Джучи находится в самом тексте: он «чрезвычайно любил христиан»!

Абу-Омар Минхадж-ад-дин Осман ибн Сирадж-ад-дин ал-Джузджани(ок. 1193 -после 1260), персоязычный историк при дворе делийских султанов, автор «На-сировых разрядов»: «Он был человек весьма справедливый и друг мусульман; под покровительством его мусульмане проводили жизнь привольно... В продолжение его царствования и в течение его жизни странам ислама не приключалось ни одной беды ни по его воле, ни от подчиненных его, ни от войска его. Мусульмане туркестанские под сенью защиты его пользовались большим спокойствием и чрезвычайной безопасностью» [СМИЗО 1941, с. 15]. Позиция этого автора заслуживает особого внимания, поскольку, в отличие от других персидских историков, он писал свой труд при дворе не монгольских правителей, а их противников – султанов Дели. Кроме того, Джузджани и сам пострадал от монголов: он вынужден был бежать из Хорезма, потеряв высокий поет и все имущество, поэтому вполне объяснимо его отрицательное отнощение к монголам вообще, проявившееся в его сочинении. И положительная характеристика Бату как-то выделяется среди других его отзывов о монголах. Однако объяснение столь лестного отзыва о Бату в труде Джузджани присутствует в самом тексте, так же как и у Магакии: «под его покровительством мусульмане проводили жизнь привольно». Информаторами Джузджани, скорее всего, были мусульманские путешественники и торговцы, посещавшие Золотую Орду, а купцам, как уже отмечалось выше, наследник Джучи оказывал покровительство. Поэтому неудивительно, что до Джузджани доходили лишь положительные отзывы о Бату.

Киракос Гандзакеци(1200—1271), армянский историк и религиозный деятель: «Великий военачальник Батый, находившийся на севере, обосновался на жительство на берегу Каспийского моря и великой реки Атль, равной которой не найдется на земле, ибо из-за равнинной местности она растекается, подобно морю. Там в великой и обширной долине Кипчакской и расположился он (Батый) вместе с огромным, неисчислимым войском, ибо обитали они в шатрах, а когда снимались с места, шатры перевозили на повозках, впрягая в повозки множество волов и лошадей. Он (Батый) очень усилился, возвеличился над всеми и покорил всю вселенную, обложил данью все страны. И даже его сородичи почитали [Батыя] больше всех остальных, и тот, кто царствовал над ними (коего они величают ханом), садился на престол по его приказу. Случилось умереть Гиуг-хану. В царском их роде началась распря о том, кому сесть на престол. И все нашли, что он (Батый) достоин сесть [на престол] или же станет царем тот, кого пожелает [Батый]... После того стали отправляться к Бату цари и принцы, князья и купцы и все обиженные и лишенные отечества. Он по справедливом суждении возвращал каждому из них вотчины и княжества, снабжал их грамотами, и никто не смел сопротивляться его воле» {Киракос 1976, с. 217-218]. Этот автор был свидетелем и даже участником многих событий монгольского периода, описанных им в своем труде. Тем не менее с Бату он лично не встречался, да и Армения во второй половине XIII в. уже попала под власть ильханов Ирана, Вероятно, в положительной характеристике, данной Киракосом Бату, отразилось его желание противопоставить благоприятствующую армянам политику преемника Джучи деятельности персидских ильханов, совершивших ряд опустошительных набегов на Кавказ. Кроме того, Киракос очень положительно отзывался о деятельности Сартака, сына Бату, который оказывал покровительство армянским христианам; не исключено, что положительное впечатление о сыне заставило историка более позитивно оценить личность и деятельность его отца [ср: Klaproth 1833, р. 211-212].

Ала ад-Дин Ата-Малик Джувейни(1226-1283) иранский историк и сановник в Государстве ильханов, автор «Истории завоевателя мира»: «И Бату жил в своем собственном лагере, который он разбил в районе Итиля; и он построил там город, который называется Сарай; и его слово стало законом во всех странах. Он был царем, не склоняющимся ни к какой вере или религии: он признавал только веру в Бога и не был слепо предан какой-либо секте или учению. Его щедрость была безмерна, а его терпимость безгранична. Правители всех стран и монархи со всех сторон света и все остальные приходили к нему; и до того как их подношения, которые копились веками, успевали убрать в казну, он раздавал их монголам и мусульманам и всем присутствующим и не смотрел, много это было или мало. И купцы из разных стран приносили ему всевозможные товары, и он брал все, и увеличивал цену в несколько раз против начальной. И он делал пожалования султанам Рума и Сирии и вручал им ярлыки; и ни один из тех, кто приходил к нему, не ушел, не достигнув своей цели» [Джувейни 2004, с. 183-184]. Джувейни создавал свой труд по поручению великого хана Мунке, и потому положительная характеристика Бату более чем понятна: ведь именно Бату возвел Мунке на трон и являлся его соправителем, и, соответственно, Джувейни выражал в отношении Бату официальную позицию Каракорума.

Рашид ад-Дин ат-Тиб Фазлаллах ибн Имад ад-Доула Абу-л-Хайр Яхья ал-Хамадани(ок. 1247-1318), персидский историк и государственный деятель в Государстве ильханов, создатель свода всемирной истории, известной как «Сборник летописей»: «Бату появился на свет от Уки-фудж-хатун, дочери Ильчи-нойона из рода кунгираь. Его называли Саин-хан. Он был очень влиятелен и всемогущ и ведал улусом и войском вместо Джучи-хана и прожил целый век. Когда всех четырех сыновей Чингиз-хана не стало, то старшим над всеми внуками оказался он и был у них в великой чести и почете. На курултаях никто не противился его словам; напротив, все царевичи повиновались и подчинялись ему» [Рашид ад-Дин 1960, с. 71]. Характеристика Бату, данная в этом труде, более чем положительна. С одной стороны, Рашид ад-Дин был придворным историографом монгольских правителей и, соответственно, должен был прославлять монголов. Стало быть, его отзыв о Бату следует считать обычным панегириком? Однако историк состоял при дворе (и даже был везиром) ильханов Ирана – государства, которое к тому времени уже довольно долго воевало с наследниками Бату, ханами Золотой Орды; следовательно, особой заинтересованности в восхвалении правителя враждебного государства у Рашид ад-Дина вроде бы и не было. Значит, его оценка объективна? Но и тут следует сделать оговорку: «Сборник летописей» был закончен око-ло 1307 г., а незадолго до этого улусы уже распадавшейся Монгольской империи заключили соглашение о восстановлении единства под номинальным верховенством императора Тэмура – внука Хубилая [см.: Письмо 1996, с. 107-108]. Соответственно, воспевая правителя другого государства, Рашид ад-Дин прославлял и весь род монгольских правителей, как раз в это время предпринявший очередную попытку преодолеть разногласия. Таким образом, однозначного ответа насчет объективности или предвзятости автора «Сборника летописей» нет...

Шихаб-ад-дин Абдаллах ибн Фазлаллах Ширази, более известный как Вассаф-и-хазрет(вторая пол. XIII-первая пол. XIV вв.), «придворный панегирист» ильханов Ирана, сподвижник Рашид ад-Дина, автор «Истории Вассафа»: «Бату... отличался проницательностью, правосудием и щедростью» [СМИЗО 1941, с. 84-85]. Этот автор являлся протеже Рашид ад-Дина и создавал свой труд примерно в то же время, что и его покровитель, поэтому его позиция по отношению Бату сходна с позицией Рашид ад-Дина.

Абу-л-Гази Бахадур-хан(1603-1664), хивинский хан (прав. 1643-1663), историк, автор «Родословного древа тюрков»: «Из внуков Чингисовых никто не превосходил Бату-хана в искусстве управления и в благоразумии» [Абуль-Гази 1996, с. 85]. Как и в случае с Рашид ад-Дином, не стоит пытаться установить, насколько объективен был хивинский хан-историк. С одной стороны, он, казалось бы, и не был заинтересован в восхвалении Бату, поскольку являлся потомком его брата Шибана. С другой, давая столь лестную характеристику Бату, он прославлял весь род Джучидов, к которому принадлежал сам. Наконец, не стоит забывать, что Абу-л-Гази при создании своего труда опирался на труды того же Рашйд ад-Дина и вполне мог отразить его отношение к Бату, став на позицию своего источника.

Лев Николаевич Гумилев(1912-1992), русский советский историк-евразиец: «Основатель Золотой Орды Бату-хан – это деятель большого масштаба, никак не меньше, чем в Западной Европе Карл Великий, король франков, император Запада. Только его империя слишком быстро распалась, а Орда существовала два с половиной столетия, затем ее преемницей стало Московское государство. Имя Бату при жизни стало обрастать легендами. Не случайно, видимо, этот властитель получил прозвище Саин, то есть справедливый, добрый» [Гумилев 1994б, с. 309]. Историк и поэт, Лев Николаевич Гумилев известен своими экстравагантными теориями и рискованными аналогиями, с одной из которых мы имеем дело и здесь. Вместе с тем, его оценка Бату вполне характерна для последователей евразийского движения, к которым он себя причислял [29]29
  Для полноты картины не могу не привести еще одно «мнение», правда, оно не заслуживает включения в основной перечень и потому приводится в сноске. Красноярский писатель, автрр детективных и фантастических романов А. А. Бушков: «Батый – вымышленная фигура, которой частью приписывают деяния Ярослава, частью – Александра. Кстати, Батый в нашей историографии выглядит удивительно бесцветно. Если разобраться вдумчиво, сам он ничем и никак себя не проявляет, завоевание Руси и все последующие меры по наведению порядка происходят как бы сами собой, без его участия. Стоит лишь допустить, что Батый – чистейшей воды вымысел, как все становится на свои места» [Бушков 2004, с. 189].


[Закрыть].

Послесловие

НАСЛЕДИЕ И НАСЛЕДНИКИ

Сие все представя, обращуся паки на первое, о тебе разсуждая: ибо я есмь человек и смерти подлежу, то кому вышеписанное с помщию выш-няго насаждение и уже некоторое и возращенное оставлю?

Из письма Петра I царевичу Алексею

У Бату от его многочисленных жен было, вероятно, немало детей, но из источников известны имена только троих его сыновей – Сартака, Тукана и Абукана. Матерью Сартака, по-видимому, была старшая жена Бату – Боракчин-хатун, тогда как Тукан и Абукан ее сыновьями не были: после смерти Бату Боракчин, согласно монгольскому обычаю, вышла замуж за Тукана [СМИЗО 1884, с. 150; Мыськов 2003, с. 63-64]. Каждый из сыновей Бату, в свою очередь, имел детей, что гарантировало продолжение рода. Правда, монгольский порядок наследования вовсе не гарантировал сохранение за ними отцовского трона...

Именно поэтому Бату перед смертью не назначил преемника. Лучше других он понимал две вещи: во-первых, каждый из Чингизидов имел равные права на власть в любом улусе, поэтому сам он мог лишь рекомендовать избрать кото-то своим преемником, но никак не назначить его; во-вторых, кандидатура нового правителя, в любом случае, зависела от воли великого хана. Узнав о смерти Бату, Мунке тут же нашел удобный предлог удалить Сартака из Каракорума: великий хан назначил его преемником отца и приказал сразу же отбыть в свои владения [Juvaini 1997, р. 268; Рашид ад-Дин 1960, с. 81]. Таким образом, Мунке одновременно избавился от советника, навязанного ему Бату, и назначил правителем западных улусов своего ставленника, на признательность и лояльность которого имел основания рассчитывать.

Но решение великого хана одобрили далеко не все в Улусе Джучи, в особенности Берке, который, оставшись старшим в роду Джучидов, не очень-то горел желанием видеть правителем Улуса Джучи своего племянника, тем более что тот откровенно ему заявлял: «Ты мусульманин, я же держусь веры христианской; видеть лицо мусульманское (для меня) несчастие». Согласно мусульманским источникам, Берке, оскорбленный этими словами, обратился к Аллаху с мольбой покарать нечестивого Сартака, и последний умер спустя четыре дня [СМИЗО 1941, с. 15; Бартольд 1964, с. 263-264]. Армянские авторы, менее расположенные к мусульманину Берке, прямо говорят, что Сартак был отравлен своим дядей Беркечаром – единокровным братом Берке по приказу последнего [Киракос 1976, с. 226; ср.: Бартольд 20026, с. 503].

Тем не менее и после смерти Сартака Берке не удалось возглавить улус: по повелению Мунке власть перешла к малолетнему Улагчи, который, впрочем, тоже вскоре отправился вослед отцу – вероятно, также не без помощи Берке. Джувейни называет Улагчи сыном Сартака, а Рашид ад-Дин и последующие авторы – сыном Бату и, соответственно, братом Сартака. Полагаю, в этом случае следует с большим доверием отнестись к более раннему источнику просто потому, что он более ранний [Juvaini 1997, р. 268; ср,: Рашид ад-Дин 1960, с. 73, 81; МИКХ 1969, с.33-34].

Теперь же, когда трон, казалось бы, освободился для брата Бату, против него выступила Боракчин-хатун, которая пользовалась большим влиянием, поскольку по приказанию Мунке являлась регентшей при Улагчи. После смерти Бату она вышла замуж за его сына Тукана и родила ему сына Туда-Менгу, которого и попыталась возвести на трон после смерти Улагчи. Надо полагать, что сам Тукан к этому времени тоже скончался, поскольку о его претензиях на трон ничего не сообщается. Для достижения своей цели она не остановилась даже перед тем, чтобы призвать на помощь Хулагу, готовая признать зависимость от иранского правителя, лишь бы не допустить прихода Берке к власти. Но последнему удалось пресечь ее замыслы, а саму правительницу схватить и казнить [СМИЗО 1884, с. 150-151; Мыськов 2003, с. 72-73]. Таким образом, с 1256 по 1258/1259 г. Джучиды вели жестокую борьбу за власть, которая закончилась победой Берке и занятием им трона. Берке находился всю жизнь в тени брата и теперь, заполучив власть, стремился затмить его, отстраивая города и ведя масштабные войны. Но во многом он продолжил политику Бату и делал все возможное, чтобы сохранить целостность Улуса Джучи. Последнее было особенно нелегко, ибо смерть Бату в значительной степени развязала руки его беспокойным вассалам.

Даниил Галицкий, воспользовавшись раздорами между наследниками Бату, окончательно вытеснил Курумиши из Понизья, сосредоточив в своих руках власть над южнорусскими степями, некогда принадлежавшими его отцу. Ненадолго, впрочем: Берке сразу после своего воцарения отправил в Галицко-Волынскую Русь Бурундая с большими силами и заставил Романовичей вновь признать сюзеренитет Улуса Джучи, на этот раз – на гораздо более долгое время, до 1330-х гг.

Узнав о смерти Бату, активизировал свои действия и Байджу-нойон, чьи угрозы представителям султана Кей-Кавуса II оказались не пустыми словами. Во главе своих войск он вторгся в Румский султанат, сверг султана Кей-Кавуса, заставив его искать убежища в греческой Никее, и вернул престол его брату Килич-Арслану IV [Шукуров 2001, с. 156; Фиш 1972, с. 276, 280]. Тут Берке оказался менее властен, ибо за спиной Килич-Арслана и Байджу стоял Хулагу, правитель Ирана, имевший многочисленную армию, в составе которой были даже войска Улуса Джучи, и, что еще более важно, его поддерживали великие ханы – его братья – Мунке, затем Хубилай. Только некоторое время спустя султан Кей-Кавус вернул себе трон (правда, с помощью никей-ского императора, а не Берке!), причем на довольно короткий срок: вскоре ему вновь пришлось покинуть родину и на этот раз – окончательно.

Но наследие Джучи и Бату сохранилось: даже жестокие междоусобицы наследников последнего не привели к распаду улуса. Как бы далеко ни заходили властные амбиции первых Джучидов,– их держава вплоть до середины XIV в. сохраняла единство. Более того, после смерти Берке в 1266 г. и очередной кратковременной смуты к власти пришел Мун-ке-Тэмур, внук Бату. С этого времени на монетах Золотой Орды, а также и на продукции местных ремесленников ставилась «тамга дома Бату». Эта тамга, с одной стороны, служила своего рода гербом Улуса Джучи, с другой – являлась символом харизмы Бату, которая передавалась его наследникам и обеспечивала им покровительство Неба [Крамаровский 2001, с. 47-49; ср.: Мухамадиев 2005, с. 107-108].

Потомки Бату правили Улусом Джучи до 1380 г., пока им на смену не пришли представители других ветвей Джучидов [см., напр.: Григорьев 2000, с. 54, 75, 103; Почекаев 20046, с. 30-31]. Но и последние считали себя наследниками именно Бату. Так, Туга-Тимурид Тимур-Кутлуг (прав. 1392-1399) в своем тарханном ярлыке ссылается на решения «уже умершего Саин-хана» [Радлов 1889, с. 21]. А один из последних ханов – Ахмат, также потомок Туга-Тимура (прав. 1465-1481), указывал в своем ярлыке Ивану III Московскому, что «вам ся есмя государи учинили от Саина царя сабельным концом» [Базилевич 1948, с. 31]. Даже сам Улус Джучи восточные историки позднее будут называть «Саин-хановым юртом» [Абу-л-Гази 1958, с. 44], а время правления Саин-хана считать «золотым веком» этого государства, причем личность самого Бату в памяти его потомков затмила в какой-то мере даже фигуру самого Чингис-хана.

ПРИЛОЖЕНИЯ

1. Хронологическая таблица

1209 – Рождение Бату, сына Джучи и Уки-хатун

1227 – Февраль-март – смерть Джучи

           Август – смерть Чингис-хана

1228-1229 – Участие Бату в курултае, на котором Угедэй, третий сын Чингис-хана, утвержден великим ханом

1229 – Первое вторжение войск Улуса Джучи в Волжскую Булгарию

1230 – Бату сопровождает Угедэя в походе противимперии Цзинь

1232 – Вторжение войск Улуса Джучи в глубь территории Волжской Булгарии

1234 – На курултае Бату поручено завоевание Волжской Булгарии и Дешт-и Кипчака

1235 – На курултае поход на Запад объявлен всеобщим делом рода Чингис-хана

1236 – Поход Бату в Волжскую Булгарию

1237 – Лето-осень – покорение Волжской Булгарии, разгром кипчакских орд

           Декабрь – нападение на Рязанское княжество

           21 декабря – взятие и разорение Рязани

1238 – Январь – начало войны с Владимирской Русью. Битва у Коломны

           20 января – взятие Москвы

           3-7 февраля – осада и штурм Владимира

           22 февраля-5 марта – войска Бату осаждают и захватывают Торжок

           1 (4) марта – гибель великого князя Юрия на реке Сить

           Апрель-май – осада и взятие Козельска

1239  3 марта – взятие и сожжение Переяславля-Южного

         Лето-осень – боевые действия против кипчаков, народов Северного Кавказа

         Действия против кипчакского предводителя Бачмана

         Октябрь – осада и взятие Чернигова

         Осень – вторжение монголов в Крым

1240  Весна – передовые отряды монголов под командованием Мунке подходят к Киеву, убийство монгольских послов

         6 октября-19 ноября (6 декабря) – осада и взятие Киева

1241  Зима – разорение Галицко-Волынскрй Руси

        Март – вторжение в Польшу, Венгрию и Трансильванию

        9 апреля – разгром польско-немецких войск у Лигницы

        11 апреля – войска под командованием Бату побеждают армию венгерского короля Белы IV

        11 декабря – смерть великого хана Угедэя

1242  5 мая – смерть Чагатая, последнего сына Чингисхана. Бату становится «ака» – главой рода Борджигин.

        Осень – прекращение похода на Запад

1243 – Первые переговоры с русскими князьями, великий князь Ярослав признает зависимость от великого хана и его представителя на Западе – Бату

1244 – Сельджукский султан Кей-Хосров II признает зависимость от Бату

1244-1245 – Войска Бату ведут боевые действия на Северном Кавказе

1245 – Грузинская царица Русудан признает зависимость от Бату

          Убийство князей Михаила Черниговского и его родственника Андрея в ставке Бату (возможно, по соглашению с Ярославом Владимирским)

         Даниил Галицкий признал зависимость от Бату

1246  Апрель – прибытие в ставку Бату Иоанна де Плано Карпини, посланника папы римского

        Лето – избрание Гуюка, сына Угедэя, великим ханом

1248 – Лето – смерть Гуюк-хана во время похода против Бату

1249-1250 – Попытки сторонников Бату собрать великий курултай для возведения на трон Мунке, сына Тулуя

1251 – «Избрание» Мунке великим ханом

1252 – Раскрытие заговора против Мунке. Расправы Мунке и Бату со своими противниками. «Неврюева рать» в Северо-Восточной Руси

1253 – Лето – прибытие к Бату Вильгельма де Рубрука, посланника Людовика IX

1254 – Даниил Галицкий начинает вооруженные действия против монголов в Понизье

1255 – Бату разрешает конфликт между сельджукскими султанами Кей-Кавусом II и Килич-Арсланом IV

1256 – Смерть Бату. Смерть Сартака. Мунке назначает Улагчи правителем Улуса Джучи