Текст книги "Границы реальности"

Автор книги: Роман Выговский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 11
11.10.2012. США. Штат Калифорния. Лаборатория реактивного движения в Пасадене

Любовь – это сплошные ловушки и капканы. Когда она хочет дать знать о себе, то показывает лишь свой свет, а порождённые им тени – скрывает и прячет. (Паоло Коэльо)

Чувство тревоги который час не давало Лили спокойствия. Профессор с самого утра ходил сам не свой, а визит федералов вообще выбил из колеи. Воодушевляло одно – напряженный рабочий день подошел к концу.

Лили жутко устала ещё и по той причине, что пришлось доделывать отчет по проекту без помощи Макдауэлла, на которого она, несомненно, рассчитывала. Именно в обязанности старика входило закончить и подать отчет профессору Риду. Но старина Мак подвел, у бедняги случилось серьёзное расстройство желудка. Весь рабочий день Макдауэлл провел, носясь по коридору из кабинета в уборную. Происшедшее могло показаться смешным, если не учитывать, что на старческие плечи возложили очень важную работу. В итоге Лили доделывала отчёт сама. Кроме Роберта Макдауэлла, за исключением, конечно, профессора Рида, никто не располагал нужным навыками и сведениями.

Да, Лили уложилась в срок, но мертвецки устала. Девушке не терпелось поскорей оказаться дома. Накинуть на плечи махровый халатик, надеть теплые тапочки и забраться на диван с чашкой кофе.

Тяжёлая папка с находящимся внутри отчетом по проекту «Кассини» легла на гладкую поверхность стола. Лили на секундочку задержалась в кабинете профессора лишь для того, чтобы посмотреть на себя в зеркале. Собственный вид девушку не порадовал. Да, она выглядела, вне всякого сомнения, изумительно благодаря изяществу строения лицевых мышц и скелета, но тяжелый день наложил на прекрасное лицо свой мрачный отпечаток. Тяжело вздохнув, Лили закрыла кабинет и направилась к выходу.

Тонкие иглы беспокойства вонзились в сердце ещё сильней. До тех пор пока работа над отчетом отнимала всё внимание, волнение попросту не замечалось, в силу большой занятости. Теперь же, когда заняться нечем, кроме как шагать вниз по ступеням, тревожные струны обнажились и вздрогнули.

«Может, стоит позвонить профессору? – подумала Лили. На мгновение, заколебалась. – Так и сделаю, когда сяду в машину. Заодно обрадую – отчет готов. Может, хоть это немного ободрит несчастного Джо».

На улице начинало темнеть, осенние дни становились всё короче, солнце пряталось за горизонт гораздо быстрей, чем прежде. На потемневшем фоне вечернего неба хорошо различался бледный лунный диск. Лили на секунду задержалась перед автомобилем, взгляд поймал алые росчерки закатных лучей. Они напомнили о профессоре, тот часто любовался закатами.

«Неисправимый романтик этот Джо Рид, – подумала Лили, – красивый и замечательный мужчина. И зачем он только связался с этой сучкой Луизой?»

С первых дней знакомства профессор и Лили прониклись друг к другу глубокой симпатией, очень скоро преобразовавшейся в крепкую дружбу. Однако девушка испытывала более нежные чувства по отношению к Джо, чем просто приятельские. Профессор Рид оказался ей небезразличен. Лили ещё с колледжа нравились такого плана мужчины: умные, талантливые, чувствительные, но при этом, конечно, и недурные собой. Джо соответствовал всем критериям.

«Кроме того, он такой милый, хоть временами и совершенно непонятный», – подумала Лили, садясь за руль вишневой «Ауди». Изящная кисть скрылась в чёрной лакированной кожаной сумочке. Вскоре показалась обратно, держа небольшой мобильный телефон. Волнение накатило вновь, Лили принялась торопливо набирать номер Джо.

Ответа не последовало. Лили позвонила на домашний – длинные гудки. Джо Рид не отвечал, волнение женщины продолжало нарастать.

С одной стороны – накопившаяся за день усталость, а с другой – тревога отчаянно боролись друг с другом. Да, Джо ей нравился и, может, даже более того, но Лили никоим образом не иллюстрировала своих чувств, не собиралась делать этого и теперь. Всегда считала, что заниматься подобным – ниже женского достоинства. Совсем другое дело – Джо. Что ему стоит уделить ей немного внимания… Но постоянно погружённый с головой то в работу, то в личные проблемы, профессор никогда не замечал нежного взгляда её глаз. А на большее Лили пока не решалась.

«Да и что решаться, – возмутилась девушка, красивые пальцы сжали мобильник, – если только и слышно: Луиза – то, Луиза – сё. Придушила бы гадину».

Тем временем на улице стало совсем темно. Лили понимала – нужно принять решение, склониться на одну из возможных сторон. Она позвонила на мобильный профессора больше десяти раз, чем, несомненно, давно переступила границы дружеской заботы. Тревожное чувство прочно засело в груди, как осколок снаряда. В конце концов, Лили просто выбилась из сил.

Будучи от природы натурой весьма энергичной и жизнерадостной, Лили превозмогла усталость, на лице засияла довольная улыбка. Обрадовалась приливу храбрости. Фары машины вспыхнули в полумраке, мотор загудел. Девушка выехала на дорогу и направилась в Лос-Анджелес, несмотря на то, что её дом находился всего в нескольких милях к югу, в Пасадене.

Движение на улицах Лос-Анджелеса в вечерний час стало оживлённым и бурным. Как только дело близилось к окончанию рабочего времени, количество авто на дорогах всегда возрастало до такой степени, что местами приходилось тащиться, подобно улитке. Чтобы не скучать, Лили включила магнитолу. Приятные ритмичные звуки отвлекали от тревоги.

«Он так неважно выглядел сегодня, будто с креста снятый. А ещё эти два тупоголовых федеральных параноика. Ну, какое им дело до моего Джо…». – Лили поймала себя на мысли, что назвала профессора «своим Джо». С одной стороны испугалась, с другой, наоборот, захотелось рассмеяться от радости. Но одно Лили знала точно: хорошо, что профессор её не слышит.

Полтора часа понадобилось Лили для того, чтобы добраться до дома на набережной. Элегантная «Ауди» въехала на Шелл-стрит, девушка сразу заприметила припаркованный возле клумбы белый «Форд», принадлежавший профессору.

«Ой, он, наверное, дома, а я тут трясусь как дура».

Лили почувствовала себя ужасно неловко оттого, что попала в столь нелепую ситуацию. Смуглое лицо залил румянец.

«Надо быстро уезжать, пока он меня не заметил».

Лили собралась тут же развернуть машину и отправиться домой, но остановилась. Взгляд упал на входную дверь дома.

«Открыта?»

Лили заметила, что все окна в доме – темны, свет не горел ни в одной из комнат. «Джо либо спит, либо с ним случилось что-то плохое».

Женское сердце чуяло беду, Лили заглушила мотор и вышла из авто.

На улице было совсем темно, и если бы не яркий свет фонарей, то женщине так и не удалось бы разглядеть тёмный след покрышек, тянущийся от двора Джо в сторону дороги. Следы колес, широкие и свежие, говорили сами за себя. «Возможно, это джип или какой-нибудь фургон, – решила Лили. – Но что он делал здесь? И почему в доме никого нет, распахнута входная дверь? Что-то здесь неладно». Женщина ещё раз прошлась вдоль окон дома, заглянула на террасу – никого. Поначалу думала развернуться и уйти, спрятаться от стыда.

«Нет, раз уж пришла, то дойду до конца».

Лили резко выдохнула, набралась смелости, ноги сами понесли к парадному входу. На ходу запахнула коротенькую модную куртку, играть которой принялся морской ветер, промозглый и сырой.

Решительность таяла, порог казался непреодолимым барьером, Лили замерла в растерянности, не зная, как поступить. С одной стороны, волновалась за судьбу Джо, с другой – боялась показывать чувства, а с третьей – так и вообще следовало вызвать полицию.

«Вдруг там, в доме, кто-то есть…».

В голове всё смешалось, и Лили не придумала ничего лучшего, чем просто позвать:

– Джо! Джо Рид, вы там?!

В ответ – тишина, лишь легкий скрип дверных петель.

«Ну, всё, была – не была, иду внутрь». – Приободрилась и решительно потянула на себя ручку двери…

В холле никого не оказалось. Лили зажгла свет, и стало не так страшно, но ноющее чувство осталось.

– Джо, вы дома? – ещё раз окликнула коллегу. И вновь никто не ответил.

На журнальном столике возле двери Лили увидела фотографию в красивой рамке. На ней – Джо и Луиза стоят на фоне заснеженных горных пиков. На лице профессора сияет счастливая улыбка, блондинка игриво обнимает его за талию.

– Белобрысая стерва, – прошипела Лили, показав фотографии средний палец, – как он страдает теперь из-за тебя, а ты и волоса на его голове не стоишь, дура уродливая. И чего мужчины так ведутся на этих блондинок?

Отвернувшись от фотографии, Лили принялась гневно потирать ладони, карие глаза горели задорным огнем:

– Так и чешутся руки, глядя на твою крокодилью морду. Задать бы тебе трепку, – всё не унималась девушка. Тревога становилась сильней, достала телефон из сумочки, ещё раз набрала Джо. Ответа не последовало.

«О боже, что это?!»

Лили заметила небольшое пятно крови на полу возле кухни. Стало страшно. Сначала за профессора. А вслед за тем – за себя. До ушей донесся негромкий скрип ступеней за спиной.

Испуг сдавил грудь, по спине пробежал холодок. Лили непроизвольно вскрикнула:

– Ой! – но, обернувшись, заметила – лестница пуста.

«Наверное, всего лишь скрип досок».

Лили облегченно вздохнула, присела в кресло. Внимательный взгляд рассматривал комнату, предмет за предметом. Девушка разволновалась настолько, что ей казалось: ваза на столе и стоящий рядом торшер готовы напасть в любую секунду.

«Ждут выгодного момента, когда отвернусь в сторону, потеряю бдительность… Паранойя? – Лили призадумалась – Кажется, у меня стресс и я начинаю бредить. Нужно принять успокоительное».

Мысль показалась Лили разумной. Прогнав прочь тревогу, принялась выискивать в сумочке блистер с таблетками. Задача не из простых. Искать приходилось среди множества полезных мелочей, которых у любой уважающей себя женщины – целая уйма. И, несмотря на то что, сумочка выглядела небольшой, всё необходимое с легкостью помещалось внутрь. Спустя несколько минут Лили нашла то, что искала. Красивые длинные пальцы радостно схватили упаковку. Та пряталась между пудреницей и блеском для губ.

Сначала Лили пыталась проглотить таблетки целиком – не удалось, боялась подавиться. Решила сходить на кухню за стаканом воды. Свет на кухне не горел, беспокойство вернулось, вновь стало страшно.

Лили приходилось прежде бывать у Джо в гостях. Нечасто, всего несколько раз. Но зато теперь она с легкостью ориентировалась в доме, найти стакан на столике, а затем и минеральную воду в холодильнике не составило труда.

Таблетки оказались совершенно неприятными на вкус. Хотелось выплюнуть их обратно. Лили торопливо открыла бутылку и залпом выпила стакан воды, не заметив, как чья-то тень быстро проскользнула за спиной, в гостиную.

Девушка поймала себя на том, что не перестает думать о Джо. Сейчас, когда находилась в его доме, профессор ощущался более близким и нужным.

«Как бы мне хотелось быть на той фотографии вместо мерзкой белобрысой сучки». – Дурманящие чувства нахлынули на женщину с невероятной силой. Глаза мечтательно прикрылись. На миг Лили представила, как Джо ласкает губами её длинную смуглую шею, нежно касается темных кудрявых локонов…

«Глупая женщина, – упрекнула себя Лили, прервав сладкие грезы, – размечталась, дура. Многого ты за пять лет добилась? Ходите вместе обедать и пару раз провели уик-энд на пляже. – Женщина нахмурила красивое лицо. – Он за всё время даже не поцеловал тебя ни разу, всегда руку жмет, болван. Ну, как можно быть таким невнимательным?

Тревожное чувство усилилось, сжало сердце, но Лили так увлеклась размышлением о личной жизни, что не придала этому значения.

«Надо припудрить носик и обновить макияж. Выгляжу как швабра. А если меня Джо увидит?», – подумала Лили, рука проворно схватила сумочку с кресла, взгляд устремился в другой конец дома, туда, где находилась уборная.

Любой ценитель женской красоты счел бы Лили прекрасной. Несмотря на то, что ей почти тридцать, на смуглой коже лица не имелось ни единой морщинки. Большие карие глаза выглядели необычайно выразительно, изящно обрамляясь длинными ресницами. Волосы, густые и чёрные, ниспадали вьющимися локонами до самых плеч. Тонкая талия и стройные длинные ножки никого не оставляли равнодушным, даже старика Мака.

Отец Лили – ливанец, от него она унаследовала знойную красоту арабского края, придавшую её гибкой и стройной фигуре ещё большей обаятельности.

С момента их с Джо знакомства прошло пять лет. За это время Лили не встретила никого более достойного.

Все прежние отношения Лили с мужчинами заканчивались, не успев начаться. Обычно происходило так: они интересовались её красотой, откровенно говоря, их заботил только секс, в то время как Лили думала исключительно о профессоре Риде. В итоге, после нескольких месяцев взаимного непонимания отношения прекращались. Так повторялось несколько раз, а затем Лили устала от подобных игр. Твердо решила не идти на поводу у собственной страсти и посвятить себя любви к Джо. Но, так как профессор вовсе не спешил отвечать взаимностью, всё вышло не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Во-первых, Лили привыкла к мужскому вниманию. Остальные мужчины проявляли к ней интерес, Джо – нет.

«Хорошо ещё, что удалось подружиться».

А во-вторых, год назад профессор снюхался с этой стервой Луизой. И без того сложная ситуация усложнилась во сто крат…

«Почему она? Разве я хуже? Мочалка белобрысая…»

Поправленный макияж немного поднял Лили настроение. В груди по-прежнему неприятно шевелилось волнение. Джо так и не появился. Но, несмотря на всё, Лили твердо для себя решила: «Как только он здесь появится, я всё ему выложу как есть. И пускай думает. Я устала так жить, сколько можно мучить себя, изо дня в день».

Приводя внешность в порядок, она отвлеклась. Тяжкие размышления рассредоточили внимание. Лили не слышала, как кто-то тихо прокрался через гостиную. Тень беззвучно скользнула по лестнице, ведущей на второй этаж. Тёмная широкоплечая фигура уверенно шагала по мягкому ковру. Ступеньки издали предательский скрип, но Лили ничего не услышала. Шум воды в уборной впитал все звуки.

Незнакомец тихо проник в спальню. Сильные руки отодвинули тяжелый книжный шкаф в сторону.

Выходя из уборной, Лили услышала подозрительный шорох, донёсшийся со второго этажа.

«Показалось?»

Вскоре звук повторился опять. Стало страшно. Что-то внутри подсказывало: «Развернуться и бежать прочь. Спасайся, пока не поздно», – но недавно принятое решение изменить жизнь придало Лили совершенно неуместной смелости. Она не убежала. Приглушила внутренний голос и зашагала вверх по лестнице. Давление в груди стало невыносимым.

«Быстро, слишком быстро…»

Лили не успела понять, что случилось. Как только поднялась наверх – из-за двери выскочил некто, одетый во всё чёрное, с пистолетом в руках. Ничего не сказал. Лица Лили не увидела. Прогремел выстрел.

Боль обожгла грудь. Ещё один выстрел. Алые брызги на стене. Запах пороха и крови ударил в нос. Лили упала вниз по лестнице. Острые углы ступенек ранили красивое тело. Страх смешался с болью и разочарованием.

Перед взглядом девушки застыл образ Джо. Знакомые ладони обхватили за талию, сжали в объятьях, как на той фотографии, только сейчас вместо Луизы была она сама.

«Прощай Джо, прощай, милый…»

Невыносимая боль истаяла, стало очень легко. Лили хотелось плакать, но слез не было, а потом издалека пришел отец и взял её за руку.

Глава 12
11.10.2012. США. Штат Калифорния. Сан-Педро. Окружная тюрьма «Терминал Айленд»

Менее всего просты люди, желающие казаться простыми. Умышленная простота есть самая большая и неприятная искусственность. (Л. Н. Толстой)

Мёртвая тишина. Бритва залег на койку, руки по привычке заложил за голову, взгляд ощупывал плакат. Обнаженная девушка, хотя и находилась на бумаге – «Не настоящая», – вызывала вполне реальные эмоции.

«Хороша, бикса».

Рино захотелось женского тепла, сжать ладонями большие упругие груди, ухватится за округлую попку. «Десять лет без бабы. Много? А если мотать ещё двадцать, что тогда?». Рино гнал прочь подобные мысли, они мешали сосредоточиться на главном. На побеге.

Готов. Рино окончательно решил, что сбежит сегодня. В Вегасе многие знали, если Бритва взялся за дело, остановить его может лишь одно – смерть. А умирать Рино не собирался. Лишь идиот мог десять лет ждать момента, чтоб подохнуть.

«Хвостануться дело не хитрое».

А был ли Рино идиотом?

– Двум смертям не бывать, – рассмеялся гулким басом Сколаза, – а я вроде как давно издох. Так что если чего, будет уже вторая.

Действовать следовало быстро, чётко и последовательно. Полагаться во всем только на себя и лишь в одном – на случайного человека. Рино, как и прежде, нуждался в жертве.

«Из воздуха лох не появится. Надо по-шустрому найти».

Вариантов имелось несколько, но всё сводились к одному: раб обстоятельств. Заложник совести или страха. Кто ещё согласится помогать уголовнику в побеге?

Так как выйти из камеры Рино не мог (так уж устроены тюрьмы и здесь мало что можно сделать), должны прийти к нему.

Ещё раз, напоследок, взвесив все «за» и «против», Бритва начал действовать. Взгляд полон суровой решительности, на лице застыла злобная ухмылка. Со всего размаху ладонью правой руки Рино ткнул в стену камеры. Раздался противный хруст ломающихся костей, пальцы неестественно вывернулись в сторону.

– Лейтенант! – заорал Бритва. – Позовите доктора, кажется, я сломал себе руку!

Спустя минуту окошко камеры открылось. В нем появилась физиономия Шолли, недовольный взгляд пробежался по камере:

– Что ты там орешь, Сколаза?

– Я сломал руку, лейтенант, и мне нужна медицинская помощь.

– Что, чёрт бы тебя побрал, за дерьмо ты вытворил, а? – Ноздри Шолли гневно раздулись, глаза забегали.

– Хотел поотжиматься на пальцах, лейтенант, да меня схватила судорога, и я грохнулся на руку. Болит зараза, позовите дока. – Рино показал изуродованную кисть.

– Ну и дерьмо же у тебя с рукой, Сколаза, – Шолли отвернулся в сторону, брезгливо сплюнул на пол, – надавать бы тебе по печени за такие выходки. Вернер! Заключённый получил травму руки, сходи за доктором Банни, – окликнул лейтенант охранника, сидящего за пультом. – Можешь несильно торопиться, как говорил философ или церковник: «Боль очищает». Вот пусть нашего Сколазу почистит немного.

– Вы так добры ко мне, лейтенант. Прям слёзы на глаза наворачиваются, точно мама родная заботитесь, – ухмыльнулся Рино, уселся на койку. – Вы когда-нибудь читали «Тома Сойера», лейтенант? – Взгляд упал на лежащую возле стены книгу.

– Нет, Сколаза, я, в отличие от тебя, в школе изучал законы этой страны, а не читал всякую беллетристику. – Шолли гневно сверкнул глазами. – Но тебе тоже пришлось познакомиться с ними, правда, так сказать, на собственной шкуре.

– Да вы не обижайтесь, лейтенант, я ведь так просто спросил, – вежливо извинился Рино, пряча ехидную улыбку, – мне вот понравилась книга, я и думаю, спрошу лейтенанта, может, и он читал.

– Нет, Сколаза, я не читал. Но эта книжка не сильно-то поможет тебе, – лейтенант зашелся смехом, – лучше читай Библию.

Тем временем вернулся Вернер, но не сам, а вместе с доктором Банни. Лет тридцати на вид, невероятно фигуристая, хотя невысокого роста. Рино хорошо запомнил её большие серые глаза, так гармонично сочетающиеся с невероятно бледной кожей и светлыми пшеничными волосами. Из одежды на докторе: чёрный брючный костюм, подчёркивающий в нужных местах прелести фигуры, и блестящие чёрные туфли на высоком каблуке.

– Что у вас стряслось? – спросила она нежным голосом, взгляд внимательных глаз остановился на лейтенанте.

– Этот болван Сколаза сломал себе руку. Пальцы, вернее. – Шолли тайком рассматривал пышную грудь женщины, пока та отвернулась, а затем обратился уже к заключённому: – Рино, отойди к стене и заведи руки за голову, мы отведем тебя в госпиталь, так что давай без глупостей.

– Что вы, лейтенант. Какие могут быть глупости, – ответил заключённый, громадное тело послушно встало у стены.

Шолли подал сигнал Вернеру, и тот открыл двери камеры. Рука лейтенанта покоилась на кобуре, вторая ладонь сжимала рукоятку алюминиевой тонфы. Шолли зашел внутрь.

– Гигс, в браслеты его, – приказал лейтенант. Охранник повесил дробовик на плечо, руки ловко выудили наручники из-за пояса. Подошел к Рино, собрался защелкнуть браслет на запястье, но не успел. Рукав формы зацепился за преграду.

«Что за…».

Гигс обернулся, рот раскрылся от удивления. За рукав держала доктор, красивые женские глаза смотрели с укором.

– Что же вы делаете? – возмутилась Кристин. – Как можно! Ведь у него сломаны пальцы.

Охранник бросил косой взгляд на лейтенанта, тот с явной неохотой, но кивнул, и лишь тогда наручники отправились обратно за пояс.

– Спасибо за заботу, доктор Банни. Болит ужасно. Но в браслетах мне было бы хуже, – поблагодарил Бритва.

– Конечно, болит, у вас ведь открытый перелом второй фаланги указательного пальца и ещё парочка закрытых, как я вижу, – подтвердила доктор, оглядывая торчащую наружу кость. – Расслабьтесь, я сделаю вам укол обезболивающего, а затем мы пойдем в госпиталь, где подлечим вашу руку.

– Одно лишнее движение, Сколаза, – со всей серьёзностью заявил Шолли, – и Гигс нашинкует тебе дробью так, что медицинская помощь тебе не понадобится. Ты меня понял?

– Как не понять, лейтенант, – ответил Рино, – забирайте уже.

– Лейтенант Шолли, нельзя ли повежливей с заключённым? – продолжала возмущаться доктор Банни, не желающая мириться с грубостью охранников.

Сделала инъекцию в руку заключённого. Шолли тем временем рассматривал соблазнительную попку доктора. Кристин одарила его таким колючим взглядом, что даже упрямый лейтенант отвернулся.

– Вы бы совсем иначе говорили, зная, что натворил этот ублюдок десять лет назад. Если бы не вмешательство Федерального Бюро, наш департамент так и не взял бы его за зад. – Шолли щелкнул пальцами. – Но теперь-то засранцу никуда не деться.

Кристин отвела взгляд в сторону, покачала головой.

– Ладно, Рино, выходи, но я тебе предупредил. Никаких выходок! – рявкнул лейтенант, дуло пистолета смотрело итальянцу в спину. Заключённый покорно кивнул, и Шолли вслед за ним направился в госпиталь.

Госпиталь находился на самом нижнем этаже государственной тюрьмы и представлял собой небольшое помещение квадратной формы, разделенное перегородками на несколько ещё более малых. Здесь имелась дюжина больничных коек для госпитализации заключённых, но обычно они пустовали.

В «Терминал Айленд» редко случались травматические инциденты. Основными пациентами доктора Банни и её коллег становились разнообразные хронические больные. А из хроников – всего один инфицированный СПИДом и несколько с венерическими заболеваниями. Травмы, конечно, тоже случались, но довольно редко. Тем не менее, все медики, работающие в окружной тюрьме, – специалисты высокого класса.

Работа в тюрьмах всегда считалась престижной и хорошо оплачивалась, кроме того, у докторов оставалось время и на частную практику. Хорошие условия труда. Желающих хватало, конкурс позволял отобрать лучших.

Как и везде в госпитале, здесь также имелись камеры слежения и датчики движения. Кроме того, тут же находились трое охранников помимо вошедших Шолли и Гигса, конвоирующих Бритву.

– Гигс, присматривай в оба за ним, пока док будет делать своё дело, – обратился к подопечному лейтенант, – мне не нужны неприятности, – он кивнул в сторону Рино, – но если что, действуй согласно уставу и инструкциям.

– Сэр, да, сэр! – рявкнул в ответ охранник и с дробовиком наперевес занял место напротив операционного стола, к которому подвела Сколазу доктор Банни.

Шолли удалился обратно на пост.

Рука Рино потяжелела, сильно опухла и посинела, из уродливой раны на указательном пальце сочилась кровь. Обезболивающее начало действовать, кисть постепенно немела, боль притуплялась. Ладонь ощущалась как нечто чужеродное, наподобие протеза.

Доктор Банни облачилась в белый халат, подготавливала хирургические инструменты к предстоящей операции, а её ассистент анестезиолог тем временем возился с ларингеальной силиконовой маской, при помощи которой собирался проводить общий наркоз.

Ларингеальная маска часто применялась в медицинской практике, так как имела массу достоинств, включая возможность подавать кислород, а также точно регулировать анестезиологическую дозу. Кроме того, маска была невероятно проста в использовании.

– Ложитесь, пожалуйста, на стол, мистер Сколаза, – мягко попросила доктор Банни, стерильные инструменты сверкали в изящных ручках. – Алан, проведите общую анестезию пациенту.

– Да, доктор, – послушно ответил подчиненный. Маска легла на лицо итальянца. – Пациент, сделайте, пожалуйста, глубокий вдох.

Бритва закрыл глаза, втянул ртом воздух, сонливость и расслабление разлились по телу.

– Давление и пульс в норме, – мягкий голос доктора Банни доносился, словно из туннеля, – Стюарт, приготовьте гипсовые бинты.

Прошло не более десяти секунд, прежде чем Рино погрузился в сон, а красивые ручки очаровательного доктора, уже осторожно, удаляли участки повреждённой кожи.

Операция длилась недолго, чуть больше пятнадцати минут. Рентгеновский снимок показал, что у пациента повреждены три пальца правой руки. Две фаланги на указательном и по одной на среднем и безымянном пальцах. Все переломы оказались со смещением, один – открытым. Доктора имели высокую квалификацию, поэтому с таким пустяковым делом проблем возникнуть попросту не могло.

Вернув переломанные кости на место, доктор зашила рану и загипсовала Рино руку. После чего ларингеальную маску сняли. Гигс и ещё двое охранников неусыпно следили за происходящим.

– Когда он придет в себя, мне нужно будет ещё раз сделать рентген, – вежливо сообщила полицейскому доктор Банни, – а затем вы сможете забрать его обратно в камеру.

– Хорошо, доктор, – кивнул Гигс, недовольно скривился. Побаивался лысого детины.

Доктор Банни приятно улыбнулась, покачивая широкими бедрами, удалилась в противоположную часть госпиталя. Неторопливо сняла перчатки, выбросила в урну, принялась мыть руки. Кристин видела в зеркало, какими взглядами её провожают охранники, и на мгновение задумалась о том, что бы сказал муж, если бы увидел это? Кристин едва сдержала смех, когда представила, как вытягивается от удивления и краснеет от ревности лицо Грэга. Так обычно происходило, когда он видел, как прохожие бросают на неё похотливые взгляды. Кристин обожала, когда Грэг ревнует.

«Этот заключённый, ведь я прежде где-то слышала о нем. И само лицо кажется знакомым, – подумала Кристин, мокрые ладони приятно обдувал теплый воздух из сушилки, – где мы могли видеться?».

– Алан, – окликнула доктор подчиненного, – вы никогда не встречали прежде мистера Сколазу? Может, он раньше лечился у нас?

– Нет, доктор Банни, ничего такого я не помню, – покачав головой, ответил Алан. – Сделать вам кофе?

– Да, пожалуйста, но только без сахара. Как всегда, в общем. Стюарт ушел наверх?

– Да, – кивнул Алан, – но если он вам нужен, я его позову.

– Нет, Алан. Не нужно.

Доктор Банни присела в кресло, расслабленно прикрыла глаза. Почему-то сегодняшний день казался бесконечно долгим, тягучим, словно жевательная резинка; внезапно вспомнился рекламный ролик, который недавно видела по телевиденью: «Невероятно устойчивый вкус». Дети прыгали и размахивали руками, а над ними в воздухе пролетал цветной цеппелин в виде жевательной резинки «Баблз».

Алан с чашкой кофе в руке возник слишком внезапно, доктор Бани, не ожидавшая его появления, вздрогнула.

– Извините, Кристин, что напугал вас, – виновато сказал Алан, протянул чашку с напитком, – вот, возьмите, пожалуйста, ваш кофе. Мне, правда, вовсе не хотелось вас пугать, – продолжал оправдываться коллега, лицо залила краска.

– Ерунда Алан, спасибо за заботу.

Доктор Банни оправила волосы, взяла чашку в руки. Кофейный аромат ласкал обоняние. Кристин улыбнулась. Опять вспомнился Грэг и недавний ужин у брата в замечательном доме на Манхеттен-бич. Джозеф умел готовить самый вкусный в мире эспрессо. Кристин с самого детства восторгалась умением брата прекрасно заваривать кофе.

Попутно вспомнился смешной спор. Джо в шуточной манере пытался доказать, что фамилия Банни совсем не подходит Грэгу. Слова запали в память:

«Ну, сам посуди, Кристин Банни звучит хорошо, да и сестренка всегда была сладкой зайкой, – они дружно рассмеялись, – а для мужчины не солидно совсем. Ты же не пасхальный кролик, а, Грэг? Раз уж менялись кольцами на свадьбе, то поменялись бы и фамилиями. Всё-таки Грэгори Рид звучит лучше – согласись».

Кристин непроизвольно улыбнулась, вспомнив о брате: «Он всегда был очень добр ко мне. – Отпила кофе. – Я не звонила ему уже больше недели, надо будет набрать сегодня вечером. Может, захочет съездить со мной и Грэгом к родителям на уикенд?»

Бритва тем временем постепенно приходил в себя после анестезии. Кода стал чувствовать, что сознание возвращается, то остался лежать всё так же неподвижно, как и прежде. Не выдавал себя ни движением, ни дыханием.

Кофе закончился, Кристин бросила беглый взгляд на зеркало слева, на стене. Удостоверившись, что выглядит нормально, направилась к охраннику. Сержант глаз не сводил с Бритвы, итальянец мирно лежал на операционном столе. Загипсованная рука, покоилась на широченной груди. Даже немелкому Гигсу стало не по себе, когда представил, с какой силой мог ударить такой детина.

– Он должен скоро прийти в себя, так что не волнуйтесь, сержант, через десять – пятнадцать минут вы сможете вернуть его обратно в камеру. – Голос Кристин, бархатный и сексуальный, всегда очень нравился мужчинам.

Гигс с трудом преодолел желание пофлиртовать с общительной докторшей.

– Хорошо, мэм, – выдавил из себя сержант. Похотливый взгляд скользнул в сторону.

Обольстительная доктор Банни, её шарм, изначально не входили в план Рино.

«Кто мог подумать, что будет настолько просто? Осталось сосчитать до десяти, и…

10…

Самое простое зачастую может оказаться основной проблемой.

9…

Побег из окружной тюрьмы – это совсем не просто.

8…

Но многое можно сделать, если верить в успех.

7…

и всё детально спланировать

6…

а затем отрепетировать до мелочей

5…

всё то, что нужно

4…

но сейчас нужно было только одно

3…

человек, красивая молодая женщина

2…

и матерый уголовник,

1…

который мирно посапывает во сне.

0…

Но вдруг…»

Бритва знал, если задержать дыхание на выдохе, то кислорода в организме будет минимум, сердцебиение начнет затихать, а затем, когда воздуха в легких не станет совсем, начнут сокращаться гортань и диафрагма. По всем симптомам это напоминает остановку дыхания, которая редко может случаться как побочный эффект общей анестезии.