Текст книги "Ильин Роман. Автобиография (СИ)"

Автор книги: Роман Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

лжи обо всем что было в ее жизни, моей жизни и окружающем.

Теми же способами пользовались и мать, и Боронин,

и Кузьмин, – пока большинство из них еще редко присутствовало

в жизни. От нее я узнал, что Торгова лежит в неврологии после

тяжелой депрессии, и то, что "девушку" нужно оставить в покое

в таком состоянии. Никто никого не трогал, Ларина говорила

про себя, и вскоре ее действительно положили в клинику – но по

алкоголизму. Там и тем же способом я услышал еще одну фразу,

и не последнюю – "беги". А приехал к ней, настояв в термосе

шиповник с лимоном и отдав последний мед.

Встретил меня Саша Волобуев со словами – "Пост здал, пост

принял". Ларина от отвара отказалась, палата у нее была на одного

человека, с ноутбуком, – и когда ей принесли капельницу с

желтой жидкостью – я ушел.

Но рассказ о больнице – рассказ о том, что было в 14 году. До

больницы Тула протащила ее и по психиатрам и наркодиспансерам.

Мне она хвасталась походной аптечкой с колесиками. кучей

успокоительных и антидепрессантов и рассказом, что однажды

ее так "накрыло", – что впоследствии панической атаки пришлось

вызывать знакомого врача с капельницами на дом. Нина

Михайловна пила. Наверно поэтому Даша нервничала так сильно.

Единственный раз с 2009 года был в «Либре», – Ларина, сидевшая

на кассе, показала мне фигурку Бетмена, рвущего на

себе цепи, – и услышав, что я предполагаю (мысленно. конечно)

нахождение в либре Торговой, начала намекать на маленькую

раздевалку. Но шутка не прошла, – я заказал у нее книгу про общение

(поскольку, – как уже говорил, – восстанавливать, несмотря

ни на что, когнитивные функции все равно приходилось), -

и уехал. Книгой она тоже поиздевалась. "Игры, в которые играют

люди" – полностью объясняющее их поведение в мою сторону,

название. Убрана подальше.

Зачем-то, – по чьей-то идее, – заказал книги по музыкальной

теории, и достают меня люди до сих пор. Всю весну пятнадцатого

года, – ровно до восьмого марта, – котда на вновь открытой

странице задачника по гармонии Римского-Корсакова, – был

найден засушенный цветок, – решал задачи. После восьмого

марта мать решила купить! за 30000 р. цифровое пианино, -

в которое ушли и еще деньги из моей пенсии (замечательный

подарок), – и так и не узнав, чья это была идея, – и что этот кто-

то от меня хотел, – пианино стоит. Рядом с настоящим, на котором,

после покупки, пропало желание заниматься, – я и не собираюсь,

как раньше, – находить поводы и заставлять себя. Так же

в 2016 после курса преднизолона, в октябре! была навязчивая

идея, – и купил себе велосипед!, – на котором, хотя и проездил

до сега, – но как подарок, по такой – изнутри – подсказке, да еще

и на свою пенсию – 7000 р., – был воспринят, как издевательство.

Теперь все это стоит, а от меня потребовалось только умение не

замечать чужое подсунутое мне барахло.

К конце года, после долгой болезни, начавшейся со стуком и

прочими действиями соседей, умерла моя кошка Ася, с которой,

– еще котенком, в эту гвартиру и переехали. Кошка изменилась

в поведении, отказывалась есть, – с ней не ел и я, – и потом, после

недолгих уколов, ее усыпили. Уколы делал я, – мать не проявила

интереса, – хотя кошка жила с ней в комнате, – сильно похудела

и под рассказ о больных почках была убита ветеренаром из поселка

Шварц, – с помощью, конечно, – Лариной. Мать положила

кошку в коробку от моих ботинок, я отнес ее в тот самый парк,

и через промерзшую почву закопал. Через год на этом месте

построили теннисный корт!, превратившийся в классическое

заброшенное "советское" здание, с рваным полиэтиленом на

окнах и отгороженным забором.

Умер и попугай, переставший летать и однажды найденный

лежащим на дне клетки. Мать положила его в банку из-под чипсов

"Лейз" и отнесла на помойку. Провожала нас соседка, лопатой

что-то копавшая около полъезда.

В четырнадцатом году, я, насмотревшись Торговских постов

про то, как она "купит себе черепаху, наклеет шерсть и будет

гладить против ворса", – думая, что это некий способ общения,

заказал себе сухопутную черепаху. Привезли ее весной, откудато

с юга, – трехлетнюю. Довез в коробке до дома, – из другой,

большой коробки склеил ей дом с норкой, – заполнил днище

галькой и она в таком виде прожила год, и зиму даже спала в

спячке. Выпускал ее, учил ползать по кровати. находить спуск,

общался – черепаха оказалась умной, как человек, – отвечала

поворотами головы на фразы, и все запоминала, но только не

ориентацию в пространстве. Что не важно, – черепаху, ко времени

своих будующих относительно длительных отъездов, я отдал

матери – и с ней уже четвертый или пятый год занимается

она.

События в квартире, – как и мои прочие заметки, – были

записаны, и с некоторыми книгами о психологии семьи и вещами

были упакованы в коробку, опечатаны, – и, так как вартира

постоянно посещалась неизвестно кем, – встала необходимость

коробку поместить в сохранное место. Кузьмин. будучи вором

и идей, и вещней, – не подходил. Второй квартиры вне Тулы

у меня не было, – поэтому я остановился на камерах длительно

хранения в Москве. Поездка по первому адресу закончилась

буквальным тупиком и разговорами левых людей, – в слух и как

всегда как-бы мимо, – о прокуратуре, судах и т. п. Под дождем

я дошел обратно на метро и поехал в хостел, потом по новому

адресу, педварительно купив телевон с картами, – поскольку

до этого ориентировался по записям. В новом складе камер не

оказалось, – и я нашел последний, – до которого от метро еще

надо было дойти полтора километра, – но коробку там оставил,

и пролежала она год по 900 р месяц. Иногда приезжал, и сам платил,

перезаключал договор, – но все остальные разы удаленно.

С 2014 года начал вести нерегулярные дневники. в основном

заполненные, к сожалению, своими стихами и рассуждениями, -

но события тоже описаны. Сдесь же описываю все неподробно,

– останавливаясь на основном, – наблюдения каждодневные, -

может, опубликую потом. Первый сборник стихов, написанных,

правда, – уже в 2017 году, – вышел в печать тогда же. Огромным

тиражом в три экземпляра и оплеванный всеми. Теперь "Автобиография

".

Однажды, к лету, позвонил Кузьмин, – и дал прямой приказ

"Делай что-нибудь". И я, – основное время живший как ивалид

и лежавший, – слушавший, что творят вокруг, и иногда выходивший

по прстым делам – в магазин или аптеку, – стал готовить

заявление в суд на соседей с относительно полным описанием

того. что происходило квартирой в мое и вне моего присетствия,

с компьютерной техникой (ноутбук сам включался и выключался,

к нему удаленно подсоединялись, – уверен, ни одного файла

в сохранности у меня не осталось, были серии DDos-атак и т.д),

с электроннойм техникой – часами на кухне. показывающими

стандартно n:13, или зацикленное время, переключавшееся хаотично,

сгоревшими десятками лампочек (напряжение медленно,

аккуратно, поднимается, – и у лампочки от взрыва отрывает

стеклянную ножку с нитью накаливания), и описанием всего,

что делали люди с моей психикой и головой.

Перед этим сходив, конечно, к юисту, посоветовавшему предварительно

обратиться в полицию и прокуратуру. Как и заявление,

– еще и поданное не с первого раза, – ни одно из заявлений

в полицию, прокуратуру, управу, приемную перезидента, -

не принесло ничего кроме стопки отписок с выдуманными фамилиями

типа Дятлова или Яценко с Ниценко. На Украине в тот

момент Путин разиграл первую серию своей войны и переворота,

отделив "мирным" путем Крым и Донбасс в пользу России.

И премьером Украины на тот момент стал странный тип Яценко.

Вообще, с 13-го года, люди с верху до низу превратили свою

жизнь от магазинов – до министра иностранных дел в пародию.

На заявление в Стратсбургский суд по правам человека, – куда

было отослано три заявления, – отвечал то референт, – тот-же

Яценко, – то мне присылали конвенцию и просили написать

заявление не русским, а английским языком, – но отвечая, что

судья заявление рассмотрел и ни под одну статью оно не поддошло.

Тульский судья, назначенный на мое дело, назывался Натальей

Николаевной, осмотрел меня презрительно с головы до ног, -

и заявление вернул, – до педоставления доказательств происшедшего.

Плохо было то, что Путин выпустил указ, позволяющий

учитывать аудио-визуальные свидетельства полноценными доказательствами

годом позже. Зато в суде я видел настояющую

шлюху – прокурора, о которой сразу же написал композицию.

Они получались короткими, – и в тех условиях, – странно, что я

этим еще занимался.

Результатом действительным стали отключения воды, отопления

зимой, электричества. И даже глава района, – Могильников,

– не помог.

В июле, – сразу после суда, поехал в Десногорск, поздравить

"торгову" с "дем рождения". Но не найдя сначала расположения

ее дома, отправился за водохранилище на дачу. Таксист сделал

вид, что не понимает, о каких дачах я говорю. Телефон за пол-

часа сел (перед и после этого на нем сами переключались mp-3-

композиции, менялась настройка экранов и т. п.), и я через лес, -

ориентируясь по звукам шоссе и детского лагеря, – пошел в сторону

водохранилища. Сначала собрав цветов, – но через нес-

колько сот метров лесного вала, сменив их на добавочную к

моей палке опору, – березовый дубец, – прошел еще пару сот метров,

– и упал, – а оставшуюся дорогу уже полз, – и так дополз до

водохранилища, ориентируясь по атомной станции на другом

берегу, – и полулег на пень, – пока не начали есть муравьи. С муравьями

в рюкзаке и приехал обратно.

Когда ноги кое-как стали снова двигаться. – уже расставшись

с идеей поздравить торгову, – пошел в обратную предполагаемой

сторону – к шоссе. Преодолел, – как Принц Персии, – болото

(с потерями), влип в смолу в дереве, прошел мимо леса мертвых

деревьев с ветками-колючками. На обрыве, прыгая с дерева на

дерево, прошел часть водохранилища и надолго упал на протоптанной

дороге, с которой сполз в заросли молодого клена, где

лежал, пел песни, – и плакал. Но снова ноги, – ближе к вечеру, -

стали меня носить, и через сосновый лес, – в горку и цепляя корни

сосен, – вышел на трассу. И сел в остановке. Одетый в белую

рубашку, как на праздник. А рядом села баба в белом вечернем

платье. Но я выбрал черный бумер, – на котором, – бесплатно,

парни привезли меня обратно в город. Где я дополз до пиццерии,

оборачиваясь на центральную городскую церковь. Поел,

и пошел к похожему на знакомую мне "Семейную копилку"

магазину. Снарядил себя фасолью и бейсболкой. И сел надолго

на лавке. К ночи снова поехал в сторону водохраилища, попал

на фестиваль с блэк– и подобной музыкой, – послушал группу

"ТТ-34", – и пошел назад. Лег спать во дворе на стол, замерз и

пошел в сторону станции, с которой уехал обратно. Соседи по

автобусу были туристы, спорившие о том, кто круче играет на

гитаре, – и о чем то еще.

И приехав в Москву, то-ли сразу, то-ли из Тулы, – с заездом

навестить свою коробку, – сразу уехал в Санкт-Петербург.

На вокзале узнал из «Новой газеты» о сбитом украинцами

малазийском лайнере и надеялся на свойственную Петербургу

аполитическую настроенность. Оказалось, зря.

Петербург был жарким, полным чурок, – и хостел оказался

грязным, без столов и стульев на кухне, без посуды, – и кровать

мне сзади заклеили клеенкой, – чтобы было как в парнике.

В туалете было нарисовано приветствие. Около метро "Василеостровская

" бабки продавали ромашки. Когда пришла идея

искать работу, – и я даже съездил на собеседование, приведшее

по карте к тупику, тюрьме и матизу, – бабки уже стали раздавать

газеты с объявлениями про работу. До этого, еще в Туле,

все считали меня то рыбой, которую надо вытащить, – то зайцем

из шляпы, – и Шумахер, которому назначил встречу сразу после

"собеседования", сказал, что доедает свое суши, – и готов к

встрече на метро "Владимирская". Город не уважал ни своего

прошлого. ни настоящего. Памятник Достоевскому стоял, хоть

и огороженный забором и площадью, но ни одной лавки, чтобы

сесть ним, – и так-же, как и он – задуматься, – хотя-бы о толпах

ментов вокруг, – возможности не было.

Но доковыляв еще пару сотен метров, лавка нашлась, – и сидевший

на ней чурка подвинулся. Жара уже разгоралась, – и Шумахер

приехал на велосипеде, отогнав чурку. Мы пересели под

навес, – и как будто ничего не происходило, по старой памяти, -

поболтали. Потом он пригласил есть "фалафели" с супом из чечевицы,

что вместе с жарой и температурой супа сделало мою

голову очень мутной. Шумахер замолк, и озираясь по сторонам.

посторался побыстрее закончить встречу.

В метро на лавке я поплакал и поехал в хостел, лежать.

Но, – несмотря на жару, – все-таки получилось очень много

ходить. В основном, в посках моря, – ориентируясь по бумажной

карте, – и всегда приходя или к стройке (теперь стадион), или

просто к забору.

В этом же году, – а может, и с прошлого, – начались посещения

всех вышепечисленных исполнителей, – и из-за моего интереса к

их творчеству, – и из-за нездорового их интереса к моей жизни.

Первый был Федоров Евгений с группой «Зорге», которого

я, с подачи Шумахера, слушал еще с первой больницы. Концерт

был в Москве, в маленьком забитом клубе, где я снял столик, -

и не напрягая себя лишний раз, сидя, – прослушал и пропел с

ним всю, уже наизусть знакомую, программу. Главное в этом

было то, что я впервые вырвался из камеры 113, – и рад был еще

и этому. А Федоров, – почему-то после концерта психанув, – кинул

свой бас на стойку и ушел со сцены. Еще предлагалось вступить

в профсоюз, и как недостойный. я этого делать не стал.

Был через год на открытом фестивале «Все живое» в городе

Электроуглях, на которых Федеоров, – исключительно для меня

и какой-то бабы, – с путым полем. отыграл программу. Что потом

было, – звучало не интересно, – приехала Сафатова в платье

с красной крапинкой, указывала мне на украинские фургоны, -

и я вскоре уехал в Москву, в хостел.

Второй концерт был Федорова Леонида, в клубе «Март»

в марте же соответственно, может и уже 15-го года. В первый раз

из двух посещенных, Федоров пел стараясь, и после концерта я,

– как слушатель, – к нему подошел, подарил ему книжку Хлебникова

"Доски судьбы", – и он, посоветовав мне не обращать ни на

что внимания, пожал руку.

Второй концерт, – через год, – он уже, как и все, – спел в виде

издевательства, – не исполняя свои песни со сцены, – а оря за

столом под водку соответственный репертуар. Гитару слышно

не было, режиссер постарался все сделать в каше, – и Федоров,

проарав все песни, решил все закончить перегрузом с бесконечным

эхо, – бросив гитару на стул и усевшись рядом за стол, -

пить водку. Перед этим, – как поклонник, – я пытался найти его

страницу в "Facebook", но нашел страницу его, как потом оказалось,

жены, – которая проявляла в мою сторону нездоровый интерес,

– хотя-бы тем, что постила, – и потом на концерте прошла

на виду мимо, – ожидая, что я буду как-то реагировать. Узнал.

Но это было похоже на шизофрению больше, чем на обычное

общение звезда-поклонник. Тем более, ненормально было внимание

жены Федорова, – а не его самого. Но, учитывая его прошлое,

– аукцион 90-х, – он был в своем образе, – а к нему я приближаться

не собирался. И к этому времени, "дома", потихоньку

стал играть на гитаре, – а играл я либо свой металл, – либо отрывки

из сочинений Вая, – и Федоров, наверно, обиделся. Может,

у них был какой-то план относительно меня, – и они чего-то

ожидали, – но получилось только меня унизить, – и испортить

свою дискографию.

Потом были концерты аукцыона в клубе «М1», – где я отстоял

не больше получаса, – а он пел песню "внутри собаки пусота и

мрак". И последний его концерт – проэкт "Федоров и Крузенштерн

", где он, – в составе бассиста и довольно металлического

барабанщика, – под мощную ритм-секцию, – пел свои невнятные

песни. И потом так же на виду, глядя в глаза прошел мимо.

Считаю его должным мне 4500 рублей за зря потраченные на

него деньги. Что и как он играет сейчас, – я уже не знаю, – так как

все уже посланы. Но были еще альбомы "Мотыльки" с котрабасистом

Волковым, где они, – на обложке, – спинами к камере, -

подпригивали, держась за руки. Потом у него были все те же фотографии

с сигаретами, – и исключая его намеки, – можно было с

точностю определить происхождение его музыки.

На жизнь, – кроме негативного влияния, – «звезды» не повлияли

никак.

В 13-м году, осенью, меня положили на дневной стационар, -

но уже не в старое отделение, – а в корпус с отделением пульманологическим,

где до этого лежал с астмой, – и куда неврология

переехала на время. На этот раз меня всего лишь встретила

картинка стилизованного японского флага на двери, – и приходилось

терпеть мать, – что стало невыносимо трудно (и из-за ее

псевдозаботы. и из-за ее присутствия). Остальное прошло, как

и должно было всегда проходить в больнице. Капельницы на

этот раз отменили, – были внутривенные уколы, – от которых

чернело в глазах и долго не пог встать, – но больница прошла

спокойно. Возможно. потому что приходил туда на пол-часа

каждый день.

И потом сделал себе подарок на день рождения, – уехал на

серию концертов в москву. Об этом позже.

А пока, в том же 13-м году, «Либра» снова переехала в новое

здание. Магазин стал еще меньше, – и вскоре сдеградировал до

коробки с книгами в парке Белоусова. Помещение находилось

напротив математического корпуса Политеха, все в "Либре" говорили

– "такая математика", – и открыли ее грустными полуздутыми

ораньжевыми шариками, – любимым цветом Кузьмина.

Я приезжал в "Либру" несколько раз до ее закрытия, – встречали

меня иногда Мария из старой "Либры", иногда и сама Ларина, -

рядом с которой у меня в голове звучало "тебе не будет лучше",

белые голуби в клетке, потом, – новая продавщица и закрытый

магазин. Книги подбирались только из старого оставшегося

ассортимента – ничего нового с 2009 года не привозилось, -

и только с говорящими про меня обложками и корешками. Все

было заставлено букинистикой. Батон на одной из встреч говорил

о том, что избавился от своих старых книг. У него же на

двери подъезда появилась нарисованная кошка, – а потом поставили

синий матиз. Матизами Тула достает меня с 13 года и

до сих пор.

Кузьмин, вероятно, часто приезжал туда после карандуха

Паши, – один, – но пару раз приезжал или звонил мне, – и мы

ехали в "Либру". В автобусе говорились фразы обо мне в воздух,

– всем зрителям, – с Лариной он обсуждал меня в моем присутствии

вопросами "Кто он? Гопник? Голубой?" и т. д. Ларина

была с Кузьминым. Их одних один раз и оставил в двоем – не

шла беседа, – нужно было избавиться от лишнего.

В помещении старой «Либры» открыли т. н. «антикафе» "Кот

Шредингера", – и потом Ларина, предполагая, что я не знаю о

чем речь, просила Кузьмина объяснить в чем заключался эксперимент.

В моем случае, – я вроде выжил. А девочки неплохо

посмеялись.

Брич спрашивал, – а понимаю ли я, что нарисовани на картинах

Дали. Непонятно было только то, для чего он это спрашивает.

В «Либре» проводилась литературная встреча с "писательницей

", написавшей путевые заметки по какому-то острову, – проделывая

которые, она решала свои психологические проблемы.

Брич в это время показывал, как легко взламывается замок в помещение

турагенства. И рассказывал про свои многочисленные

железные кости.

Заявления о вскрытом замке и входах в квартиру писались

одно за другим, включая заведующего всея полицией Тульской

области ген. Галкина. На приеме у его зама был лично, прием он

предпочел провести со снятым галстуком, – и как результат, -

была снова отписка из районного отделения. С тогдашним участковым

тоже наобщался, – приходили ко мне всей бригадой, -

нажимали клавиши на пианино, просили сыграть "мурку".

Хорошо, что диалог записал, – на память. А "мурку" в их исполнении

можно послушать на "Soundclowd""е.

И к нему тоже ездил на вызов, смотрел, как он печатает отписку.

И к помощнику прокурора ездил – тот постучал по стене

и сказал, что любит играть на гитаре, – но когда все-таки пришлось

слушать мое обращение, – замолчал и стал работать.

В конце спросил, не лежал ли я в психбольнице.

И с новым участковым, к которому переадресовывались все

обращения и к "президенту" путину, и в прокуратуру, – и по поводу

вскрытой двери, – и по поводу стука, – и по поводу сожженной

стиральной машины, – я общался совсем недавно. Строгая

женщина, составившая с моих слов заявление, – ответа на которое

не было, – и рассказавшая сказку про воров медных кабелей.

Один только перед ней от меня ушел, настроив пианино и заменив

две струны за 2500 рублей.

А «Либра», вероятно, открывалась только тогда, когда я в нее

приходил, – и скоро вообще закрылась, – переместив пять книжек

в скворечник в центральном парке, – на воровство всем желающим.

Потом бабы, наученные лариной, открыли маленький сами-

для-себя магазин "Букля". Маша стала стричь волосы. Открылся

культурно развлекательный комплекс "Ликерка-лофт" на

базе давно уже не работавшего символа Тулы, – ликероводочного

завода "Левша". И все алко-компании со своими гениальными

джаз-скам-группами переместились в одно место.

В здании старой, – первой «Либры», в рамках своей "избирательной

кампании" в 2017 году открылся штаб Навального.

Но перед этим, в день города, – была последняя ярмарка, -

с лариной, как единственной участницей со стороны "Либры".

Был дождь, – а я приходил ее фотографировать, – и потом даже

сделал книжку-фотоальбом, изданный на "Амазоне" за 1000 р.

и подаренный ей на память. Не оценила. На ярмарку она приезжала

с дорожной суикой на колесиках, – намекая, что пора мне

уезжать.

Но пригласила к себе в гости. где хотела дать зеркалку – а я

хотел сделать такой же альбом о новом магазине, не подозревая,

для чего его открыли. Около зеркалки стояла игрушка с ножом

за спиной. Но не из-за нее я не взял зеркалку, – а из-за большого

числа фотографий на ней и резкого поноса, – от которого уже

избавлялся дома.

Саша в «Либре» – а Ларина все пыталась странно, не уходя

от него, – уйти ко мне (все помешались на кольцах), – пришел в

таком же, как и мое, старом пальто, – только зеленом, – и намекал

громко вслух на ревизию. Как там было! Да, Боронину пришлось

тяжко, согласен.

Но им обоим нужно было, чтобы я был смешан и с Борониным,

и с Батоном, и с Кузьминым. и с удутышем Пашей сразу,

– или по мере вопросов людей обо мне.

Ларина посоветовала установить веб-камеру в квартире.

Я бы посоветовал ей стать свидетелем в суде. Или подсудимой,

как суд решит.

Были написаны два заявления в приемную по правам человека

при президенте РФ, – лично отвезены. Москва встретила меня

по-щиколотку засранным электронным туалетом стоимостью

25 рублей, а принимающая заявления баба – советом начать рисовать.

Но я еле дошел до приемной. голова была мутной, – а я -

злой. Поэтому заявление она приняла, и через месяц я получил

отписку в неподведомственности решения подобных проблем.

Права человека ограничивались только правомерностью судебных

решений. Судебное решение я им тоже послал, но и на это

была отписка. абсолютно повторяющая решение суда. Да еще и

рассмотренная департаментом природных ресурсоов и охраны

прав человека в них.

Ездил с заявлением в конституционный суд России, – в ту же

москву, – еле доползая и до приемной и до судов, – и, впоследствии,

– до посольств. В приемной заявление приняли и принимающая

пошла мыть руки уксусом. Но решение суда было

обычным – рассмотрение заявления не в ходит в полномочия.

Между всем этим Торгова сподобилась начать вести целенаправленный

сериал про уток и их кормление, – в определенном

месте, и в определенное время. И в течение года я ездил на подстроенные

встречи, в которых видел ее, – то издалека, – то вблизи,

вместе с кашкаровым, пообещавшим сломать мне ноги, – то

проходящей мимо. А главное, – есть у нее семья, или нет, – не

узнал. Зато видел как она вытерла ноги о порог церкви. Неплохое

шоу получилось, – как она может выразиться, – но я, начитавшись

ее пародий на свои стихи, получил еще и уколы в колено,

– и старабюсь теперь избавиться от нее всеми доступными

методами.

В посольства, после электронных писем в ООН и паравозащитные

организации типа "Amnesty internetional" – где предпочитали

не брать тубку или овечать, – что адвокаты пока заняты, -

я ездил или в 14 или 15 году. Посольство США встретило отплевывающимся

от меня солдатом, – посольство Великобритании

было закрыто и по его территории (в идеале являющимся территорией

страны посольства), – ходил русский мент.

Письма и звонки в посольства были рассмотрены, и ответ я

получил от русского служащего и русского оператора, – и сделал

вывод, – что с русскими я общаться закончил. Несколько раз писал

заявление на временную американскую визу под предлогом

посещения организованного Стивом Ваем "гитарного лагеря",

но Стив не ответил, кроме картинок в "Фейсбуке", – и визу я

не получил. Не получил ее и после официальной американской

лотереи. Зато получил издевательства Трампа над тем, что сплю

на полу, – как байдарочник, которых не пустили в Америку, -

и кучу новостей и публицистики про алкоголь, наркотики и бег.

Полусил только письмо из приемной президента Франции

Макрона, пригласившего меня разобрать мою проблему лично, -

в посольстве, – подписавшись, правда, насмешкой. И был послан.

А тысячи мигрантов в это время штурмовали его Францию,

разогнанные из своих домов Путиным и его новым военным

полигоном в Сирии.

По началу, считая Кузьмина гниющим другом, несколько раз

ездил и к нему "в гости", варил ему кашу из овсянки (перешел

только на овсянку с 13-го года), подрался с ним, закрыл его на

балконе. Все подходы к его новому дому были изрисованы намеками

на Торгову и покрыты помойкой. Потом, после моих писем

в ФСБ Бортникову (после чего Павленский решил поджечь

дверь ФСБ), – Кузьмину выделили бесплатную квартиру в уже

вневедомственном ФСБ здании, – с качалкой "Спарта" (что он

долго орал перд этим), – и с детским легочным диспансером поблизости.

Кузьмин рассказывал о своих поездках к сослуживцу

в село Товарково под Калугой, как хотел спускаться к горной

реке где-то на севере, – и прочую чушь о своих сослуживцах -

Мелешко и прочих. С 15-го года Кузьмина я не видел и не слышал.

9 мая 2015 года меня позвала отмечать собственно праздник

Ларина, перед этим отдавая фашистские приветствия куда-то

вдаль. Но на этот раз встретив сининькими цветочками (она

сейчас цветочница в Москве – по своему профилю от университета

полиграфии им. Федорова) и брезгуя видеть, – отвернувшись

от меня, – пока я, с палкой, – спускался с горки. Предполагалось,

что спать буду с ней, ее московский друг спал с Ниной

михайловной, – а даша на улице. Я – один. И какая-то гнида своими

огромными лапами порвала мне ботинки. И, видимо, это

была как раз Нина Михайловна, усиленно пившая водку и раасказывавшая

истории, как фСБ получил сведения о том, что

Саша Волобуев подмешивает Даше в чай какой-то порошок, -

и у Даши проблемы с нервами. Смешно. Даша бы не стала тратить

порошок на чай.

Потом Даша решила вместе с Авдеевым, – по моему пригла

шению, – посетить мой день рождения. Подарила Авдееву не

мнтересную мне книгу про "Led Zeppelin" и была распухшей от

преднизолона. Что она им лечила, не известно, – но насколько я

знал Дашу, – ей хотелось и попробовать все, – включая мои основные

лекарства. Подражать пытались все. Было абсолютно

мерзко.

С 15-16 года стал ездить в Политех, собирать документы и

получил справку о неокнченном высшем образовании, 4 курса.

Попытались изменить все. Компьютеры отказывались подключаться

к сети, была выкрана копия заявления, пол в Главном

корпусе был выложен плиткой венозного цвета, – с прожилками,

– мой деканат, – чтобы отметить изменения в Туле, – перенесли

в другое крыло здания, – и где-то умудрились мне на пальцы

нанести краску для дактелоскопии. Но документ в итоге был получен,

– с полной выпиской всех изученных предметов, – на официальном

бланке, – и теперь даже можно повесить его на стенку, -

как грамоту, – учился я хорошо.

Вместе со всем этим начал постепенно искать работу, сначала

безрезультатно в Туле, – потом, с результатом, – в Москве.

В котору ездил каким-то летом на месяц, – прошел собеседование,

– но дальше дело не пошло. Съездил на еще одно, – мне сказали,

– что инвалид первой группы нетрудоспособен и таких не

берут, – с чем я уехал домой, и отлежал в больнице ради третьей

группы, которая сменилась через год второй.

В 2015 году съездил на месяц в Петербург. где прошел так

же два собеседования, – первое закончилось обучением, и, -

в свою очередь, – меня не взяли, – а второе обучением до конца

не закончилось. Потому что у меня кончились деньги на общежитие

и началось обострение из-за осенней погоды. Пришлось

уезжать. Все все слышали, все все видели, кругом были строители,

Федоров дал интервью о том, что начал ремонт в квартире,

люди были подобраны, – была бабка-склерозница, была полная

визуальная копия школьной учительницы, был тип – администратор

закрывшегося магазина товаров по 40 рублей, была баба

с головой, как колокол (перед этим, – лечившись дома преднизолоном,

– открылась старая гидроцефалия и пришлось ходить

по врачам), была пиццерия "Мама-рома" и много другого бреда.

В 16 году, в начале года, на месяц, – поехал в Москву, отличившуюся

самых загаженным общежитием, – которое даже у студентов

быть не может. К моему приезду начали ремонт – красить

стены, постояльцы пили водку комнатами, – в комнатах же и ели,

– и была грязь как на улице. А на улице был холод. Еще раз съездил

в предложенный мне колл-центр, посетил несколько учебных

занятий, но колл-центр оказался не консультацинным, -

а для впаривания никому не нужных космодисков. самогонных

аппаратов и постельных наборов. Хотя люди вроде работали

молодые, – и как и все, – казались культурными. На собеседование

пришел еще один инвалид, визуальная копия Анны Сурначовой

и жирная баба – как Нина Михайловна Ларина. У меня

же от этого всего началось обострение и пришлось в походном

режиме лечиться преднизолоном. И на обучения я больше не

пришел. И из московской помойки уехал гораздо раньше оплаченного

срока.

В 2016 году, приехав из Москвы летом, – и заинтересовавшись

судьбой своих колонок, – позвонил Денису, – брату Лариной, -

и в добавление к лежавшей в руке газете с предложениями о работе,

– спросил его, – нет ли в "Грифе" какой-нибудь верстки. Он

сказал приехать в типографию, которая уже называлась "Аквариус

", – и половина первого этажа занимала парикмахерская, -

и я приехал, закрыв глаза на свое к ней отношение. Пришел снова

к Любе, Нине Михайловне, – она напоила чаем, сказала, что

старую трудовую книжку надо выбросить, что отказ от первой