Текст книги "Во власти огненного наследства"

Автор книги: Роман Углев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– То есть, ты с этими парнями бился, и даже платок с лица не стал снимать.

– Ну, да. Все как-то очень быстро произошло. Я ехал с платком, особенно ничего не ожидая, а тут крики, шум, ну, я и помчался. А про платок вспомнил, когда они были далеко позади.

– А ты чего вообще туда поехал.

– Не помню уже. Хотя, нет, помню. Я место искал для тренировок. Думал, что иногда Бегемот несколько дней в гавани стоит, и было бы хорошо где-нибудь по соседству найти место, где можно тренироваться.

Непринужденно беседуя, они не заметили, как углубились в лес и доехали до того места, где Атэс встретился с И́рис.

Остановив лошадь, он соскочил с нее и прошелся по поляне туда и сюда.

– Кстати! Вот тебе и отличное место для тренировок! – сказал он. – И просторно, и рядом с дорогой, и есть где развернуться.

– Ты же сюда сейчас ехал не для того, чтобы место для тренировок искать?

– Нет, но, кстати, именно здесь я ее и встретил. А вот здесь, – он указал на ветку под которой остановилась его лошадь, – висел Эмиль. Видишь, там все еще остатки той петли, в которую он попался?

– Какое-то особенное место, – выразил свое мнение Серт. – И для тренировки подходит, и Эмиля ты здесь спас, и И́рис встретил. Ты хоть знаешь, что это за банда на Эмиля с его приятелем напала? Может быть, наши с ними знакомы?

– Не интересовался.

– А ты чего вдруг их решил спасать? На тебя это не похоже, чтобы ты вдруг решил вступиться за римлян. Если бы это произошло сейчас, я бы это понял, но тогда! Ты тогда ведь еще ничего не знал?!

Атэс задумался.

– Да, кто его знает, почему. Я за ними ехал на расстоянии, специально, чтобы они меня не видели и не слышали, и между делом смотрел по сторонам, искал нужное мне место. Думал, пусть себе едут своей дорогой. А затем вдруг услышал крики, звуки борьбы и зачем-то поспешил на помощь. Может быть, подраться захотелось.

Он рассмеялся, снова запрыгнул на коня, и они продолжили путь. Через какое-то время дорога вышла из леса, и Атэс предложил поехать вокруг:

– Эта тропа ведет вдоль дворца, но на расстоянии. Поедем по ней?

– Хочешь на дворец посмотреть?

– Ну, не то, чтобы прямо жажду. Но, почему бы и нет? Мы все равно гуляем.

– По мне так все равно. Хочешь, давай поедем. Куда она хоть ведет?

– До большой царской дороги. Там еще сады будут по пути. Я видел, что народ там тоже гуляет.

– Все еще не теряешь надежды ее встретить? – спросил Серт, но Атэс ничего не ответил, а лишь чуть пришпорил лошадь, направляя ее на тропу.

***

В тот день И́рис пришлось много работать.

Ее отец был очень скрупулезен, и требовал от нее, чтобы она вела подробную летопись всему, что происходило во дворце или вне его, если это так или иначе касалось дворцовой жизни. Все, что делалось, фиксировалось слугами в той или иной степени на разного размера свитках или табличках. К концу дня вся эта информация стекалась в ее комнату и собиралась в аккуратные, разного размера, квадратные соломенные корзины у нее на столе. А в начале следующего дня девушке приходилось разбирать и еще раз рассортировывать все это, чтобы затем аккуратно внести в царскую летопись.

К концу дня она изрядно устала. Когда последняя запись была сделана, она с удовольствием расправила плечи, потянулась, и решила пойти прогуляться и подышать свежим воздухом.

Однако, не успела она выйти из дверей, как кто-то подошел к ней сзади и прижал к себе.

И́рис попыталась высвободиться, но этот кто-то держал крепко и не отпускал.

«Опять он!» – подумала и, чтобы удостовериться, опустила голову и посмотрела на держащие ее руки. На пальцах правой руки, как она и предполагала, красовались два дорогих перстня с бриллиантами.

– Люциус! Ты совсем с ума сошел, что ли?! Сейчас же отпусти меня! Немедленно! Иначе я закричу!

– Можешь кричать, – полушепотом проговорил он к ней на ухо, и она тут же ощутила неприятный запах у него изо рта. – Ты забыла? Никто не посмеет подойти к тебе, видя, что это я.

Его ладони сместились и легли к ней на грудь, но из-за этого его хватка ослабла, и она, рванувшись, сумела выскочить из его объятий.

– Стой, куда ты?! – Попытался он ее удержать, схватив за одежду, но она, развернувшись, наотмашь ударила его ладонью по щеке и бросилась бежать.

Удар был неожиданно сильным. У Люциуса зазвенело в ушах, и на какое-то время потемнело в глазах. Он опустился на корточки и, схватившись за голову, застонал от боли, а И́рис, добежав до конюшни, вскочила на своего любимого скакуна по имени Тантум и, пустив лошадь в галоп, помчалась вон с царского дворца.

Через полчаса на стол царя Ятона легли сразу три свитка с донесением на произошедшее. Описание события от трех разных слуг вполне совпадало, поэтому сомнения в том, что Люциус виноват в нанесенном ему оскорблении не было. Однако на кону была честь принца, и царь не был до конца уверен, как ему в данном случае поступить, поэтому, по своему обыкновению он позвал к себе Мелькарта.

***

Когда управляющий вошел в комнату, Ятон сидел на своем любимом кресле и медленно смакуя, пил какой-то фруктовый сок.

– О, Мелькарт! – в голосе царя звучала натянутая радость. – Проходи, дорогой. Совет нужен.

С этими словами он протянул управляющему все три свитка, жестом указав ему сесть напротив и прочитать их.

Верный слуга взял свитки, но, чувствуя неладное, не позволил себе опуститься на сидение в присутствии царя. По мере прочтения его брови поднимались все выше, а глаза расширялись все больше. Закончив, он, чуть заикаясь, спросил:

– И… какой совет вы хотите услышать от меня, господин?

– Видишь ли, – начал Ятон. – Я в данном случае лицо заинтересованное, так как речь идет о моем сыне. Но и ты лицо заинтересованное, так как речь идет о твоей дочери. Так что, интерес на интерес. Как бы ты рассудил ситуацию на моем месте?

Управляющий попробовал представить себя на месте царя, но не смог этого сделать. Он попробовал представил себя просто сторонним наблюдателем, чтобы страх за дочь не мешал ему мыслить ясно, но тоже не смог. Страх за дочь и осознание, что исход ситуации целиком и полностью зависит от состояния господина и от его настроения на данный момент, переполнил его так, что у него затряслись колени и задрожали руки. Увидев это, Ятон подумал, что на этот раз он зря обратился к своему управляющему за советом, но в следующую секунду Мелькарт пал ниц, обхватил ноги царю и взмолился:

– Смилуйтесь, господин мой, царь! Молодая еще, не разумеет, что делает!

Ятону было крайне непривычно видеть у себя в ногах этого пожилого и глубоко уважаемого им человека. Он был самый верный его слуга, с которым его связывало много лет жизни. Насколько он помнил, подобное было уже много-много лет назад в самом начале его правления, когда управляющий пал ему в ноги, почувствовав угрозу своей или чьей-то жизни в какой-то момент, сейчас Ятон даже не помнил, в какой именно. Благодаря Мелькарту царь несколько раз избегал ситуаций, в которых его жизнь была под угрозой, и кто знает, если бы не этот верный человек, был бы Ятон все еще жив.

– Встань, Мелькарт, встань. Не нужно этого всего. Ни тебе, ни твоей дочери ничего ее грозит.

Он потянул слугу за одежду, чтобы тот поднялся.

Управляющий встал, но так и остался стоять перед царем с опущенной головой.

– Да, брось ты! Хватит уже! Я просто пока не понимаю, как правильно поступить в такой непростой ситуации. Ты пойми, я не хочу наказывать И́рис. Она умница, и много делает для меня и для нас всех. И по большому счету она невиновна. Но, если Астэр узнает…, а она ведь обязательно узнает… и будет допытываться до меня, как я ее наказал и отстоял честь сына. Так что, подумай хорошо, и скажи мне…, как бы ее так наказать, не наказывая, чтобы и вопрос решить и, …в общем, сам понимаешь.

Мелькарт сам не заметил, как сел на сиденье перед стоящим царем и устало положил голову себе на ладонь. Ятон внутренне усмехнулся, понимая состояние отца переживающего за свою дочь и, чтобы не смущать слугу, тоже сел на свое кресло и расслабился, ожидая, когда управляющий найдет правильное решение.

– Если позволите, …господин, – через какое-то время заговорил управляющий, все еще заикаясь и пытаясь унять волнение, – …я поставлю верного человека, который, даст ей …двадцать плетей, и попрошу его, чтобы он… ну, …не повредил ей. А затем отправлю ее к тете на пару дней, чтобы… снять подозрение в …глазах у царицы.

– Хорошо, Мелькарт. Я позволяю. Но только, скажи мне еще, что мне делать с …этим …э-э …неразумным молодым человеком, который убивается по твоей дочери и никак не может понять, что она ему …не подходит, и его попытки …это …просто напрасная трата времени?

Управляющий поднял на правителя растерянные глаза, в которых отражалось все, что он по этому поводу думает, и Ятон понял, что это все-таки совсем не тот случай, когда он мог бы получить от него совет. Поэтому, глубоко вздохнув, он сказал:

– Ладно. Я понял. Разберусь. Пошли кого-нибудь к Люциусу, пусть подойдет сюда.

И он жестом показал Мелькарту, что тот может быть свободен.

***

Какое-то время И́рис скакала, не разбирая дороги, подсознательно пришпоривая своего коня. Через какое-то время ее взвинченные до предела эмоции стали утихать, но она снова и снова прокручивала в памяти то, что только что произошло и гневно стискивала зубы от возмущения. Она прекрасно понимала, что Люциус после этого происшествия так и останется безнаказанным, а вот ей за свою несдержанность, скорее всего, придется понести наказание.

Девушка продолжала мчаться вперед, не отдавая себе отчета в своих действиях, но в какой-то момент она, наконец, оглянулась вокруг и с удивлением обнаружила, что находится посреди леса. Видимо Тантум, поскольку она часто бывала здесь с ним на прогулках, не получая от нее никаких подсказок, кроме шпоры, инстинктивно выбрал эту дорогу.

И́рис не стала его останавливать, а лишь, сбавив ход, продолжила ехать по лесной тропе, пытаясь привести свои чувства и мысли в порядок и осуждая себя за то, что не сдержалась и позволила себе ударить Люциуса.

Ох, как же он был ей ненавистен!

Но он был принц, и так или иначе, с ее стороны это была непростительная оплошность.

Отец всегда говорил ей, что его высокое положение, это просто милость и незаслуженная удача и, что им ни в коем случае нельзя забывать об этом, и вести себя скромно, будучи всегда благодарными царю за то, что он к ним так хорошо относится.

Но она старалась, видят боги, и тем более тот Бог, о котором говорил отец, как она старалась всегда и во всем именно так себя и вести, и быть послушной словам отца. Что ей теперь было делать? Сбежать из дворца? Она прекрасно понимала, что рано или поздно ее все равно найдут, и это бессмысленно. Вернуться обратно? Ее наверняка накажут, если вообще оставят в живых.

Девушка почувствовала, что ее гнев постепенно сменяется на страх, и она начинает всерьез бояться за свою жизнь. Зачем!? Зачем она так отреагировала?

Тут И́рис заметила, что Тантум ведет себя как-то странно и беспокойно, и издает тревожные звуки.

Она сбавила ход и положила ладонь ему на шею.

– Что с тобой, мой хороший? Что не так?

Она подняла голову, и поняла, что начинает вечереть, и ей пора возвращаться.

Глубоко вздохнув, она остановила коня и сказала:

– Ладно! Все равно, чему быть, тому не миновать. Возвращаемся, Тантум.

Она развернула скакуна, и тут к своему ужасу обнаружила, что за ней по тропе едут на некотором расстоянии, чтобы она их не слышала, по меньшей мере человек двадцать вооруженных мужчин. По их внешнему виду было сразу понятно, что перед ней те самые лесные разбойники, о которых ее уже неоднократно предупреждали.

Пронзительно вскрикнув, И́рис попробовала снова развернуть коня, но было уже поздно.

Разбойник, который был к ней ближе всего, тут же нагнал ее и, схватив за волосы, бесцеремонно сбросил с лошади на землю. Все что она успела, это во всю глотку закричать:

– На помощь! Спасите! Кто-нибудь! Спасите!

Однако в следующее мгновение сильная рука бандита закрыла ей рот, и у нее потемнело в глазах.

Глава 18

Когда Атэс и Серт наконец достигли садов, они еще какое-то время продолжали перемещаться между деревьями по тем дорожкам сада, которые были для этого и предназначены. Это было место для отдыха и прогулок, и к вечеру сюда стекались люди разного рода, чтобы отдохнуть после трудового дня. Здесь было несколько таверн, где можно было хорошо подкрепиться, а рядом с тавернами обязательно располагались торговые лавки со всякой мелочевкой, которая могла бы пригодиться прогуливающимся.

В садах было немного людей. Атэс, пустив лошадь медленным шагом, не спеша проезжал от одного ряда до другого, как бы невзначай поглядывая на посетителей. Понимая, что его друг тянет время, надеясь все-таки встретить И́рис, Серт не беспокоил его лишними вопросами, а просто следовал за ним, поддерживая беседу.

Они проехали все дорожки и тропинки в садах вдоль и поперек по несколько раз, когда Атэс, наконец, тяжело вздохнув, повернул лошадь в обратном направлении.

Как только они покинули территорию прогулок, он пустил лошадь в галоп и молча поскакал вперед. Задав другу пару вопросов на ходу и не получив ответа, Серт понял, что сейчас его лучше не трогать, и просто следовал за ним.

Они как раз проезжали поворот в лес, когда Азар вдруг резко остановился и прислушался.

– Что случилось? – удивленно спросил его приятель.

– Тсс! Тихо! – Он снова напряженно прислушался.

В этот раз и Серт тоже услышал, как где-то далеко в лесу пронзительный женский голос прокричал: «Кто-нибудь! Спасите!»

Ни слова не говоря, Атэс пришпорил коня и помчался в лес. Серт, вздохнув, последовал примеру своего товарища. Он видел, как его друг на скаку достает лук и стрелы, и последовал его примеру.

Они приближались к той самой поляне. Впереди были уже слышны голоса и грубый мужской смех. Перед тем, как выехать на открытое место, Атэс пригнулся низко к самой голове коня, и Серт сделал так же, доверяясь умению и опыту друга. Он тоже умел хорошо драться, и занимался фехтованием и другими боевыми искусствами, как, впрочем, и почти все пираты на острове, но до Азара ему было очень далеко.

В следующий миг они выскочили на поляну.

– Вправо! – крикнул Атэс, а сам резко свернул влево. Это было как раз вовремя, потому что в них была выпущена стрела и, если бы не этот маневр, она вполне могла угодить в кого-то из них.

В то же мгновение Азар выстрелил из лука в того, кто стрелял в них, и сумел попасть ему в горло, отчего разбойник выронил лук и упал, откинувшись назад.

Серту показалось, что все происходит как во сне. Он увидел поляну полную мужчин свирепого вида, которых было около двадцати человек. С правой стороны к дереву была привязана почти полностью обнаженная девушка с завязанным ртом. По обстановке он понял, или скорее, почувствовал, что эти парни собирались ее сначала изнасиловать, а затем убить. С левой стороны были привязаны лошади этих людей. Рядом с лошадьми валялись брошенные как попало несколько мечей с щитами, и луков со стрелами. На некотором расстоянии от брошенного оружия трое бандитов разжигали костер. Только по одним этим мечам, щитам и лукам, которые все были разного вида и размера, можно было сказать, что эти люди разбойники.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, Серт натянул тетиву, выстрелил и попал в того мужчину, который сейчас бежал к оружию. Затем он увидел, как Атэс вынимает кинжал и кидает его в пленницу. Лишь на мгновение он подумал, что его друг делает что-то не то, но в следующий миг кинжал вонзился в дерево как раз в том месте, где проходила веревка, которой была привязана девушка.

Он видел, как Атэс доехал до места, где валялись мечи, и спрыгнул с лошади, направив ее в скопление людей. Разбойники бросились в рассыпную, что позволило парню схватить сразу три меча, и с криком: «Это И́рис!», швырнуть один из них подбежавшему другу. Меч был как раз таким, каким тот привык драться, а небольшой щит римского образца Серт успел подхватить сам. Теперь он тоже был готов к сражению, хотя и понимал, что перевес сил в сторону незнакомых разбойников велик даже для такого мастера, как Атэс.

«Эх, не хотелось бы умирать так рано!» – подумал он, но в следующее мгновение к нему подбежали сразу несколько бандитов, и ему пришлось биться, используя все свое умение, на которое он только был способен.

Он успел поразить лишь одного из разбойников прежде, чем тот схватил оружие, но остальные похватали свои мечи и вооруженные ринулись на него. Краем глаза он заметил, что Атэс, успев поразить тоже лишь одного из разбойников, уже не сражается, а убегает.

«Точно! Тактика бегства! Он меня этому учил!» – подумал он, и решил последовать примеру друга.

Тактика заключалась в том, чтобы, убегая от противника, в нужный момент повернуться и нанести ему удар. Как объяснял Азар, большинство людей не умеют драться на бегу, потому что их специально никто этому не учит. Они уязвимы, когда убегают, и не менее уязвимы, когда гонятся, так как в этот момент меньше всего ожидают контрнападения. Поэтому он специально разрабатывал особенные шаги и выпады, выискивая слабые места противника на бегу. Он показывал свои находки Серту, и у того неплохо получались некоторые приемы, но как же он жалел сейчас, что не уделил тогда достаточно времени на их отработку. Однако ситуация требовала принятия решения, поэтому понимая, что несколько противников ему не одолеть, он бросился в бегство.

Одним из приемов, которые он более-менее освоил, был удар по ногам. Суть заключалась в том, чтобы внезапно остановившись, присесть и, защитив щитом голову и спину, куда вероятнее всего будет направлен удар преследующего, поразить противнику ноги. Голени у разбойников не были защищены, как обычно бывало у римских солдат, поэтому Серт подумал, что этот прием подойдет, и улучшив момент, провел его с первым преследующим его бандитом. Как ни странно, но даже того, что он пытался отработать, тренируясь с Атэсом, хватило. Бандит совершенно не ожидал такого оборота и, получив по ногам, с проклятием покатился по земле. Прикончив его ударом в живот, Серт бросился бежать дальше.

В то же время Атэс расправился уже с тремя, и поняв его тактику, бандиты побежали наперерез, чтобы отрезать ему путь. Теперь он, вооруженный двумя мечами, будучи окружен восемью разбойниками, вынужден бы обороняться, используя все свое мастерство.

Между тем И́рис настойчиво пробовала освободиться. Она, конечно же, узнала Сахира, с которым не так давно познакомилась на этом самом месте. Поскольку она была наслышана о том, как хорошо он владеет боевыми искусствами, у нее появилась слабая надежда, что будет спасена, но видя большой численный перевес, сомневалась, а сумеет ли он справиться с таким количеством сильных мужчин? Может быть, вдвоем со своим товарищем они смогут это сделать? Так или иначе, она не могла, будучи привязанной к дереву, оставаться бездейственной и просто наблюдать за происходящим, и пыталась сделать все, чтобы вырваться из своих пут. Веревка, в которую попал кинжалом Сахир, не была перерублена до конца, но она надорвалась и ослабилась. Почувствовав это, девушка попробовала высвободить левую руку, так как правая была слишком плотно привязана. Через какое-то время ей удалось-таки высвободить кисть, отчего веревка еще немного ослабла. Теперь и правая кисть по ощущению получила некоторую свободу, и И́рис стала вытаскивать из-под пут и ее, наблюдая при этом с замиранием сердца за ходом сражения.

В то время, как Сахир боролся с восемью бандитами, его товарищ продолжал наматывать круги по поляне, преследуемый четырьмя головорезами. В какой-то момент, когда, казалось бы, разбойник его почти настиг, он вдруг резко сгруппировался и бросился преследователю под ноги. Не ожидая этого, бандит на полном ходу споткнулся о его тело и покатился кубарем. И́рис внутренне возликовала, видя, как друг Сахира тут же вскочил и мечом рассек разбойнику горло. Однако в следующий момент второй из преследующих его бандитов настиг его со спины и нанес ему удар по голове короткой дубинкой с тяжелым набалдашником на конце. У девушки перехватило дух. Она даже вскрикнула от переживания, насколько это было возможно с завязанным ртом, увидев, как от такого удара парень тут же свалился на землю как подкошенный.

Двое разбойников, видя, как он упал, остановились и, крикнув тому, что с дубиной, чтобы он его добил, сами побежали к тем, против которых мужественно сражался Сахир. К своей радости И́рис обнаружила, что за время, пока она наблюдала за его другом, он уже каким-то чудом сумел поразить еще двух, и теперь против него было шесть человек, на помощь которым после поражения его товарища уже спешили еще двое.

Стиснув зубы и превозмогая боль, она продолжила вытаскивать свою правую кисть, и вскоре ей это все-таки удалось. Теперь связывающие ее веревки еще немного ослабли. Она попробовала напрячь плечи и снять путы с левого локтя, однако это ни к чему не привело. Попробовав так и сяк, она в какой-то момент изнемогла и, выдохнув от отчаяния, расслабилась и…, о чудо! она ощутила, как это действие вдруг ослабило ее путы. Воспользовавшись своим неожиданным открытием, И́рис стала высвобождать свою левую руку, стараясь как можно меньше напрягать свои мышцы.

***

В пылу сражения Атэс все же увидел, как его друг упал, и понял, что теперь он может рассчитывать только на свои силы. Он был максимально собран и полон решимости сражаться до конца, не думая о том, что может умереть. За то время, пока продолжался этот неравный бой, он уже успел понять уровень мастерства своих противников и, несмотря на столь ожесточенную борьбу, теперь пытался вычислить их слабые места. Разбойники были явно не из слабого десятка. Их удары были мощными и яростными, но они явно уступали ему по скорости. Если бы их было не так много, он смог бы справиться с ними без особого труда, а так он не мог расслабиться ни на миг, продолжая отражать один за другим обрушивающиеся на него удары.

У него было ощущение, что его ум сейчас работает в каком-то ускоренном режиме, и все те годы тренировок, которым он посвящал столько времени, сейчас дают свой результат. Каждое оттачиваемое им движение, каждый прием, выпад, поворот и уход, сейчас спасали ему жизнь. В некоторой степени он даже успевал удивляться своим мыслям и тому, как они работают пред лицом столь серьезной опасности. Для себя он сумел проанализировать и классифицировать всех нападающих, дав им еще и различные имена.

«У красного слабо защищена левая сторона. У бородатого голова. У носатого – ноги. У толстого почти всегда открыт живот…».

Его мысли текли, как свободная река, в то время как руки, а с ними и все тело, работали, как точно отлаженный механизм.

«Уход, удар, отражение, …о-оп! Получи в свое незащищенное брюхо!»

Точно выверенный выпад, и толстый, захрипев, откатился в сторону с распоротым животом.

В следующие пару мгновений Атэс нанес еще два точнейших удара, поразивших бородатого и красного, как раз в тот момент, когда к нему подбежали еще двое из тех, кто преследовал Серта, а тот, который был вооружен дубинкой с набалдашником, сначала подошел к поверженному противнику и хотел, было, размозжить ему голову, но затем, посмотрев, как борется Атэс, и увидев, что их осталось из двадцати всего шесть, в отчаянии махнул рукой, бросил дубину, пнул изо всей силы Серта в бок и вместо того, чтобы ввязаться в борьбу, побежал к месту, где валялся лук со стрелами, подобрал его и, подойдя на удобное расстояние, стал ожидать момента, когда пустить в Атэса стрелу.

Между тем И́рис сумела-таки высвободить левый локоть и теперь всеми силами пыталась снять ослабевшие путы с правой руки. Несколько веревок проходили поверх ее груди, остальные плотно стягивали живот и ноги до самой земли. Однако узел располагался на уровне живота. Высвободив наконец правую руку, девушка стала пытаться развязать узел, который был крепко затянут сильными мужскими руками. Видя, как один из разбойников, сменив тактику, взял лук и стрелы, она, затаив дыхание следила за тем, как он подходит к сражающимся, выжидая момента для выстрела. Понимая, что Сахиру, несмотря на все его мастерство, теперь еще больше угрожает смертельная опасность, она, поскольку ее рот был завязан, мысленно взмолилась:

«Боже! Тот, Который над всеми богами! Тот, о Котором мне рассказывал отец! Он говорил, что Ты Всемогущий. Что Ты знаешь даже все наши мысли. Если Ты на самом деле есть, помоги Сахиру. Помоги нам всем! Спаси нас! Сохрани нам жизнь…!»

Она молилась и молилась, при этом стараясь изо всех сил развязать этот злополучный узел, понимая, что каждая секунда дорога и, если ей удастся развязаться, она, может быть, еще успеет хоть как-то помочь своему знакомому.

В этот момент Сахир поразил еще одного, а затем вскоре еще одного, и теперь с ним сражалось всего трое, но из-за того, что вокруг него образовалось открытое пространство, в него стало гораздо легче попасть.

Бандит, однако же, не спешил стрелять. Он понимал, что может случайно поразить кого-то из своих, так как все сражающиеся находились в постоянном движении и постоянно меняли положение. Разбойник узнал его. Он понял, что перед ним именно тот воин, который не так давно поразил других девять человек из их банды на этом самом месте, так как он был тем самым единственным, который тогда вовремя убежал, и поэтому сумел спастись. Теперь бандит жаждал мести и, хотя и понимал, что каждый миг может стоить жизни кому-то из его товарищей, решил, что лучше действовать наверняка. С натянутой тетивой, он замер, прицелившись, ожидая своего мгновения. Все внимание разбойника было направлено сейчас на этого ненавистного парня с двумя мечами, который сумел один поразить почти всю их банду. Он не заметил, как позади него очнулся друг парня и, поднявшись, сел на землю, качая головой и постепенно приходя в себя.

***

Очнувшись как бы от толчка, Серт понял, что он жив. В голове у него шумело, но он сразу вспомнил, что произошло, и как он оказался здесь. Не зная, на какой стадии битва, он осторожно поднял голову и осмотрелся. К своей радости он обнаружил, что почти все разбойники повержены, и что осталось всего трое, но затем к своему ужасу он заметил, что один из бандитов стоит с натянутым луком и готов выпустить в Атэса стрелу. Понимая, что может дальше произойти, и превозмогая боль в голове, Серт поглядел туда и сюда и увидел недалеко от себя на земле лук с одной единственной стрелой. Он попробовал подняться, но понял, что ноги почему-то не слушаются его, и он может передвигаться только ползком. Осознавая, что его другу грозит смертельная опасность как никогда, он пополз по направлению к луку. Постепенно он стал ощущать свои ноги и сумел приподняться на четвереньки. Теперь он передвигался быстрее. Вот он, желанный лук! Серт поднял его, сел на землю и попробовал натянуть тетиву. Однако здесь оказалось, что его руки ужасно ослабели и тоже не слушаются его. Стиснув зубы и прилагая неимоверные усилия, он заставил себя все-таки натянуть тетиву и прицелился в спину бандита.

Узел наконец поддался. И́рис сумела протиснуть веревку в затягивающую петлю и ослабить ее. Дальше было проще. Она сумела снять следующий завиток узла, потом еще один и… наконец развязала его. Теперь она могла ослабить и снять и остальные веревки. Стараясь делать все быстро, девушка стала распутывать себя и сбрасывать с себя стягивающие ее веревочные петли одну за другой.

«Быстрее! Ну, быстрее же!» – подгоняла она саму себя.

Миг…!

Серт выпустил стрелу и увидел, как она вонзилась в широкую спину разбойника как раз в тот момент, когда тот тоже выстрелил, и его стрела как-то странно медленно проделав свой путь, вошла в грудь Атэса.

У Серта все похолодело внутри. Как в тумане он смотрел на то, как разбойник, страшно взревев, судорожно схватился за наконечник стрелы, которая прошла насквозь и вышла из его груди в области сердца. Оглянувшись на Серта вытаращенными от боли, ужаса и злости глазами, он скривил лицо в страшном оскале, медленно повалился на землю и замер.

***

Атэс почувствовал, как что-то вдруг обожгло его спереди в области груди и прошло назад, и только тогда заметил выстрелившего в него разбойника. Осознавая, что произошло, и что времени у него немного, он молниеносно провел один из своих коронных приемов, повергнув еще одного бандита на землю. Осталось всего двое. Атэс хотел, было, расправиться и с ними, но в этот момент почувствовал, как его левая рука немеет, и у него начинает все расплываться перед глазами.

Двое оставшихся бандитов, видя, как был повержен только что один из них, и понимая, что их осталось только двое, не были уверены, что им стоит нападать. Но они видели стрелу, торчащую из груди их противника и, немного отступив от него, ожидали, когда он окончательно ослабеет. В пылу сражения они не заметили, как Серт, который наконец ощутил свои ноги, за их спиной дошел до следующей валяющейся на земле стрелы. И они не заметили так же и И́рис, которая наконец освободилась от пут и, подбежав, схватила ту самую дубинку с набалдашником, которая на какое-то время выбила сознание из Серта. Видя, как шатается Атэс, бандиты переглянулись и, усмехнувшись, подняли свое оружие, готовые подойти и окончательно прикончить его. Один из них замахнулся и, приблизившись, опустил свой меч на голову противнику, но в самый последний момент каким-то чудом, парень открыл закрывающиеся глаза и, увидев надвигающийся меч, молниеносно увернулся и нанес разбойнику удар в живот. Страшно взревев, бандит скорчился и упал на землю, а второй, стиснув в озлобленном оскале зубы, с жутким криком бросился на Атэса и, скорее всего, сумел бы его поразить, если бы не стрела Серта, которая настигла его, попав ему в правое плечо. Опешив, разбойник выронил меч, и в этот момент И́рис, подбежав, с криком обрушила на его голову подобранную ею дубинку.

Пошатнувшись, бандит обернулся, глядя изумленными глазами на девушку, после чего его глаза закатились, и он упал лицом вниз у ее ног.

Вооружившись мечом, Серт пошел вдоль поляны, подходя к каждому из бандитов и проверяя, не остался ли кто в живых, чтобы добить их, если что, а усталый и изможденный Атэс, стараясь не смотреть на девушку, стиснул зубы и, сломав наконечник у стрелы, повернулся к ней спиной и попросил:

– И́рис, вырви, пожалуйста, стрелу. Только, как можно резче. И… пойди одень что-нибудь.

Она совсем забыла, что все еще почти полностью обнажена. Устыдившись, девушка резким движением, схватившись за оперение, выдернула стрелу из спины у парня и побежала одеваться.

Чувствуя, что его мутит, Атэс еле дошел до своей лошади и достал из сумки, прикрученной к седлу, ткань, чтобы перевязать рану, небольшой мех с вином и целебный бальзам, который в свое время дала его матери Арине гадалка Велея. Он снял рубашку и омыл вином сквозную рану, из которой, особенно спереди, текла кровь. Сделав из ткани два ровных квадрата, Атэс положил на них бальзам, приложил к ранам и позвал: