Текст книги "Во власти огненного наследства"

Автор книги: Роман Углев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

За пиратскими историями последовали кувшины особенной прочности. Чтобы показать, что его продукция более качественная, чем у других, он пускал под звуки музыки три или четыре кувшина одинакового размера и толщины стенок по наклонной вниз вдоль натянутой веревки. В конце пути кувшины ожидал большой камень, натыкаясь на который, сосуды разбивались в дребезги все, кроме кувшина Атэса. Чтобы доказать, что в этом нет никакого подвоха, Азар ставил разные горшки и кувшины в разном порядке и запускал их вновь. Всякий раз его сосуд оказывался неизменно цел, а сосуды других мастеров разлетались на куски. Снимая сосуд с веревки, Атэс с торжествующим видом поднимал его перед собой на вытянутой руке, брал в другую руку палочку с набалдашником, призывал зрителей к тишине, и стучал по сосуду, чтобы показать, что тот все еще издает цельный мелодичный звук, и в нем не образовалось трещины. Затем он предлагал купить у него этот сосуд, называл его начальную стоимость, и всякий раз кто-нибудь покупал его по цене значительно выше названной.

Последней партией представления были опять-таки расписные сосуды элегантной формы с длинной горловиной. На этих изящных изделиях были изображены красавицы разных народов, арабки, гречанки, египтянки, еврейки, римлянки и т.д., еще более изящные и красивые, чем те сосуды, на которых они были изображены. Вся эта партия висела на длинном бамбуковом шесте. Вооружившись острым мечем, Атэс наносил быстрый и точный удар в месте между сосудами, тем самым отрубая ту его часть, на которой висел самый крайний. Сосуд падал, но Атэс успевал подхватить его, и тут же предлагал его на продажу. Все эти изделия были так же успешно проданы, после чего Азар объявил, что представление закончено, и поблагодарил публику за внимание и откланялся. Толпы обиженно загудела, но он, подняв руку, призвал всех к тишине, и торжественно объявил:

– Не расстраивайтесь, дорогие гости. Хотя наше представление и закончено, но у вас все еще есть возможность приобрести нашу продукцию! – Он хлопнул в ладоши, приказал принести на сцену все остальные корзины с различными изделиями и объявил: – Вот здесь перед вами представлен весь перечень наших товаров, показанных в представлении, в нескольких экземплярах. Надеюсь, что этого хватит на всех желающих.

С этими словами Атэс покинул сцену, а остальные его помощники остались торговать тем, что было предложено в корзинах.

Толпа с энтузиазмом выстроилась в четыре очереди, и меньше чем за пару часов весь товар был полностью распродан.

Это был небывалый успех. Всего за один день их гончарная лавка была полностью опустошена, а прибыль превысила обычную стоимость их изделий в четыре раза.

***

У дворцовых ворот на перекинутом через ров огромном мосту Эмиля и Дария ожидала только что вымытая колесница с запряженными в нее двумя прекрасными белыми скакунами, любимыми лошадьми молодого офицера. За время их разговора с царем, слуги выдраили его колесницу, накормили и вымыли скакунов. Римлянин любил и ценил лошадей, и знал, как с ними обращаться. Прежде чем ехать, он подошел к белым красавцам, погладил их по голове, потрепал за гриву и сказал им несколько ласковых слов.

Они уже собрались отправиться, когда их окликнул знакомый женский голос. Оглянувшись, они увидели, что к ним с другого конца царского двора, улыбаясь, идет И́рис. Всякий раз, когда Эмиль видел эту девушку, у него захватывало дух, и ему приходилось делать над собой усилие, чтобы не выдавать своих эмоций. Он порывисто вздохнул, и Дарий заметил это.

– Вот она идет, красавица! – Тихо проговорил он так, чтобы его слышал только стоящий рядом фракиец. – Не пойму, что ты теряешься, друг? Я же вижу, как ты на нее смотришь. Начал бы за ней ухаживать. Она тебе и по статусу подходит, всего лишь, дочь управляющего.

– А ты то, что ж не начнешь? Или она тебе не нравится? – ответил Эмиль вопросом на вопрос.

– Эх, друг! Есть такая штука, как внутреннее чутье. Она хоть и красавица, но, увы, не моя, – ответил Дарий с легким вздохом.

– Вот, и у меня так же. Внутреннее чутье. Хоть и красавица, и умница, и по статусу подходит, и все такое, но…, – он цыкнул с досады, – не моя.

В этот момент подошла И́рис.

– Привет, мальчики. О чем говорили? Обо мне?

Мальчики переглянулись, заулыбались, затем засмеялись, и Дарий, взяв себя в руки, ответил.

– Да, о тебе, красавица. Ты уж не обессудь, но ты представляешь из себя редкий экземпляр женской красоты, и поэтому, когда мы тебя видим, трудно говорить о чем-нибудь другом.

Он снова засмеялся, а она, кокетливо скривив губы, ответила:

– Что ж, господа мужчины, если вы не лжете, то скажите мне, что именно вы говорили обо мне такой красивой? Если, конечно, у вас смелости хватит сказать мне правду.

Эмиль, все еще посмеиваясь, наигранно прокашлялся, и ответил:

– Да, вот, хозяин мне предложил за тобой приударить, сказав, что ты и такая красивая, и по статусу мне подходишь, и все такое, а я ему ответил, что, хоть все это и так, но, увы, по внутреннему ощущению, ты – не моя девушка.

Дарий даже поперхнулся, опешив от такой прямоты друга, а И́рис, снова кокетливо покачав головой, ответила:

– Очередной раз убеждаюсь, что все мужчины лжецы. Ни за что не поверю, что вы такое друг другу говорили.

Эмиль откровенно расхохотался, а Дарий развел руки в сторону и с сарказмом сокрушенно сказал:

– Ну, вот, в кои веки сказал чистую правду, а тебе не верят.

– Хватит болтать! – раздраженно ответила И́рис. – Лучше расскажите мне, если вы такие правдивые, о тех разбойниках, которые напали на вас в лесу неподалеку отсюда, и о том чудо-парне, который вас спас от неминуемой смерти.

Говоря это, она зорко наблюдала за их реакцией, и сразу заметила, как в глазах у них обоих промелькнул страх, и с каким видом они быстро переглянулись между собой, как будто были пойманы с поличным. Однако Дарий тут же справился с собой и спросил с легкой усмешкой:

– Э-э, …простите, красавица…, но, …откуда у вас такие сведения об этом происшествии?

– Я все-таки, как-никак, дочь управляющего, мальчики, – ответила Ирис в таком же духе. – Через меня проходят все отчеты и сведения, поэтому я в курсе всех событий. Хотите, я покажу вам цепь моих рассуждений?

У Эмиля возник живой интерес, и он сказал:

– Да, мне бы очень хотелось это услышать.

– Смотрите, вы двое приезжаете на три часа быстрее вашего обоза. Вывод: вы ехали через южный лес. Далее, вы входите через задние ворота, чтобы избежать свидетелей, сразу проходите к себе, и обращаетесь к дворцовому лекарю. Вывод: Ваш внешний вид был никудышным. Согласно отчета нашего лекаря, у одного рассечено плечо и колотая рана на ребрах, а у другого следы от веревки на шее. Кроме этого, множество ушибов и царапин, полученных явно не во время тренировки. Затем вы оба полностью меняете одежду, не дожидаясь, когда придет ваш багаж с обозом. После этого вы у пруда обсуждаете кого-то, кто своим мастерством сумел спасти двух человек от шайки бандитов. Я слышу ваш разговор и думаю, что речь идет о вас, но, когда я спрашиваю об этом, вы говорите, что это произошло не с вами, но вскоре подаете жалобу царю, чтобы он очистил лес от разбойников. Кстати следы от веревки, – она красноречиво посмотрела Эмилю в глаза, – были очень хорошо видны у тебя на шее. И последнее, на том месте, где ты повис в петле и чуть не распрощался с жизнью, все еще остались обрубки той самой петли, и я их видела лично. Ну, что, мальчики, вам достаточно этих аргументов?

Выслушав эту тираду, Дарий наклонился к Эмилю и сказал ему на ухо вполголоса:

– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? Такая умная жена, это катастрофа.

И́рис, однако же, все слышала и, усмехнувшись, сказала:

– Мне одно только непонятно, почему мужчины постоянно лгут? Почему бы не сказать правду, что на вас напали разбойники? Зачем нужно было придумывать всю эту историю о том, что они напали на кого-то, и вам об этом рассказали? Это же все усложняет. Так, вы бы являлись очевидцами, могли рассказать, кто и как выглядит, и все такое. Зачем все эти странные дополнительные условности?

– Видишь ли, детка…, – начал было глубокомысленно Дарий, но девушка моментально вспыхнула:

– Дарий, при всем уважении… но… я умоляю… не называй меня так! Я уже давно не детка. Да, мы дружим с детства и… да, мы знаем друг друга чуть ли не с пеленок. И да, хотя я и дочь управляющего, но по сути, всего лишь служанка, а ты – племянник самого царя, но… мне уже целых девятнадцать лет, и мне это очень неприятно.

– Хорошо-хорошо, не буду, – примирительным тоном продолжил Дарий. – Дело в том, что вам, красивым и нежным созданиям трудно понять нас, грубых и неотесанных честолюбивых мужланов…

– Мы не только красивые и нежные, мы еще бываем умными, так что, если вы будете с нами честны, то, может быть, мы и сумеем разобраться с вашим грубым и неотесанным честолюбием.

– Ладно, я постараюсь объяснить, – римлянин набрал полную грудь воздуха, как бы готовясь к чему-то серьезному, и сказал: – Вот если бы на нас напали разбойники, и мы смогли с честью отбить их нападение и обратить их в бегство, то мы бы точно рассказали об этом всем как есть. А так, если бы не случайный неизвестный, который вмешался в борьбу, нас бы, скорее всего, уже не было в живых.

– Так, что ж тут плохого? – продолжала недоумевать девушка.

– А плохое здесь то, что кто-то оказался воином гораздо более искусным, чем мы, и в одиночку сумел справиться с легкостью с девятью, в то время, как мы не смогли это сделать вдвоем. И нам, мужчинам, проще сказать, что это было не с нами, чем признать то, что есть кто-то круче нас. Смекаешь, в чем дело?

И́рис изумленно уставилась на Дария.

– Надеюсь, теперь ты говоришь правду? – спросила она недоверчиво.

– Как на духу. Никогда еще не был с тобой так честен, – сказал офицер с некоторым пафосом так, что Эмиль снова засмеялся.

– Да, ну вас! – махнула она рукой и тоже расхохоталась. – Все равно вас не понять. Вот вы мне скажите, вы с этим вашим чудо-спасителем знакомы? Кто он такой, где живет, чем занимается?

– Нет, – отрицательно замотали они головами. – Не знакомы.

– И не разу не встречались и не разговаривали? – продолжала она.

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Так просто, интересуюсь.

Эмиль уловил нотку фальши в ее интонации.

– Что-то ты от нас скрываешь! – Сказал он. – Женщины тоже не всегда бывают честны.

И́рис не сразу ответила. Она задумчиво переводила взгляд с одного на другого, вспоминая свою лесную прогулку и встречу с Сахиром. Теперь ее интересовало, что скрывал он, почему солгал, и откуда он мог знать Эмиля, если они не встречались?

Наконец она сказала.

– Скрываю, потому что есть, что скрывать. У меня же должны быть мои собственные женские секреты. А то вам, прямо так и расскажи все, о чем я думаю. Но, если честно, мне определенно интересен лесной герой, который спас вам жизнь, и при этом он еще и классный воин. Вы помните, как он выглядел?

– У него нижняя часть лица была закрыта темным платком. Поэтому, увы, описать его сложно. Глаза, кажется, серые, но это не точно.

– Хм…, ладно. – Она печально вздохнула. – Меня ждут дела, а вас, как я понимаю, дорога. Так что…, счастливого пути, мальчики. Заезжайте почаще. Без вас здесь скучно.

Она развернулась и пошла прочь, не оглядываясь.

Проводив ее стройную фигуру взглядами, друзья переглянулись, улыбнулись и молча взошли на колесницу.

***

Расплатившись со всеми, кто участвовал в организации мероприятия, друзья возвращались к себе домой поздно вечером. Они несли две полные сумки денег и были радостными и счастливыми.

– Честно говоря, – сказал Серт, – когда ты предложил эту идею, я не верил в ее успех, и тем более, в такой успех!

– Завтра выходной, – смеясь, ответил Атэс. – Нам нечем торговать. Лавка пуста. Но я не думаю, что завтра стоит вкалывать только потому, что у нас закончился товар. Правильно будет, хотя бы один день нормально отдохнуть.

– Ну, мы-то можем и отдохнуть, а ребята-подсобники могли бы и поработать. Хотя бы, замочить и замесить глину.

– Не-е, не стоит, я думаю. Я уже сказал парням, чтобы завтра никто не приходил. Мы все порядком подустали, готовясь к представлению, и теперь самое правильное будет всем хорошенько отдохнуть. А после завтра с утра начнем по новой. Ко мне попросился в сотрудники и ученики наш главный конкурент.

– Неужели, Дункан?

– Да! Представляешь?! Увидев сегодня наше качество, он признал, что мы лучшие, и хочет теперь торговать нашей продукцией. Готов на любые наши условия. Потому что у него теперь из-за нас торговля почти не идет. А увидев наше представление, он вообще сказал, что ничего не умеет.

– А мне Фелиция прислала весточку.

– Тебе? Когда?

– Сегодня, – глаза Серта просто светились от гордости и счастья.

– А почему я не видел?

– Ты как раз отошел в этот момент. Что-то там решал с Галлусом.

– И что она пишет?

– Ну, если не считать личных моментов, то она готова взяться за роспись новой партии, и еще, ее подруга предлагает свою помощь. Она тоже прекрасно рисует.

– Дорси, что ли?

– Да, она. А как ты догадался?

– Что тут догадываться?! Она постоянно у нас в гостях бывает. Классно рисует, девчонка! У нее даже есть какой-то свой особенный стиль. А какие там были личные моменты?

– О! Они потому и называются личными, чтобы оставить их при себе, – загадочно сказал Серт и остановился, испуганно глядя перед собой, потому что в этот момент они подошли к перекрестку, и из-за угла дома вышли несколько вооруженных человек и преградили им дорогу.

Один из них, крупный и высокий, с косым шрамом через все лицо, держа меч в правой руке, сказал низким хриплым голосом:

– Либо вы нам добровольно отдаете сейчас все ваши денежки, либо распрощаетесь с жизнью, ребятки. Выбирайте.

Серт растерянно переводил глаза с одного вооруженного грабителя на другого, не зная, как поступить, но Атэс, не заставляя себя долго ждать, с видом испуганного ребенка подошел к здоровяку и, протягивая ему сумку, ответил:

– Жизнь, конечно же, выбираем. Жизнь по любому дороже.

Здоровяк довольно усмехнулся и протянул левую руку за сумкой.

То, что последовало дальше, Серт потом вспоминал, как во сне.

В тот момент, когда сумка, казалось, уже была в руке у грабителя, Атэс вдруг быстро схватил его за кисть и дернул вниз, выставив вперед левый локоть так, что попал бандиту прямо в нос, после чего неуловимым движением, ударив его по запястью правой руки, выбил из нее меч. Прежде чем здоровяк успел опомниться, Атэс, мгновенно развернувшись, его же мечом полосонул его по горлу и отскочил в сторону.

Хлынула кровь, и поверженный здоровяк, хрипя, повалился на землю, держась за горло и дергаясь в конвульсиях, а Атэс с мечом в руке, уже стоял наготове, чтобы отразить любое нападение бандитов.

Видимо, проделанное им не вразумило грабителей, поскольку они лишь какое-то мгновение были в шоковом состоянии, а потом с криками бросились на парня. Серт уже знал, что будет дальше, поскольку многократно видел своего друга в борьбе против нескольких человек. Как будто играючи Атэс расправился с четырьмя из них, и меньше чем через минуту они лежали перед ним на земле, корчась в предсмертных муках, а двое все еще оставшиеся в живых в растерянности стояли в стороне, размышляя, а стоит ли им теперь ввязываться.

Атэс, не спеша наклонился к одному из умирающих головорезов и, подцепив его меч носком ноги, подбросил в воздух и, крутанув, ловко поймал левой рукой. Затем он кинул меч другу, и Серт, подхватив его, подошел к нему и встал рядом.

– Ну, что, уважаемые грабители, не ожидали? Что ж, либо вы сейчас добровольно отдаете нам свое оружие и убираетесь подальше, либо прощайтесь с жизнью, – сказал Атэс. – Выбирайте, ребятки.

Головорезы переглянулись, и видя, что они медлят, он сделал выпад в их сторону и прикрикнул:

– Мечи, я сказал!

Вздрогнув, они бросили свои мечи на землю и, развернувшись, пустились наутек.

Атэс собрал у все мечи, кинжалы, ножи и все остальное оружие, которое нашел у разбойников и, отдав половину всего этого Серту, сказал:

– В общем-то, этого следовало ожидать, дружище. Наверняка кто-то, глядя на наше представление, позарился на наш заработок и подослал этих… Только вот, кто? У меня такое ощущение, что это кто-то из своих. Пойдем, что ли?

Вздохнув с облегчением, Серт только покачал головой и последовал за другом.

– А давай завтра съездим в южный лес, – предложил Азар.

– Зачем? Все еще надеешься, что встретишь ее? – усмехнулся приятель.

– Да. А вдруг. Кто знает, может быть, и встречу, – ответил Атэс прямо.

– Тогда надо спрятать все это дело, – Серт указал на сумки с деньгами. – А то в наше отсутствие могут прийти к нам в дом.

– Могут. Но я думаю, что мы завтра с утра переедем в другой квартал. Там есть общий вход, и привратник при входе.

– В Базилики, что ли? К богатеньким? Там же дороже вдвое?

– Ага! Именно туда. Я уже присмотрел одно отличное местечко. Если быть точнее, то там дороже в двое с половиной, но, зато безопасней, есть где развернуться, и можно быть уверенным, что никто не залезет ночью в твой дом.

– И что, южный лес отменяется?

– Нет, почему же. Мы за пару часов управимся, а потом можно и в южный лес.

– Как скажешь, – снова вздохнул Серт. – Я так понимаю, принц, что тебе окончательно снесло голову?

– Да-нет, …вроде на месте, – отшутился Атэс, потрогав голову руками, и оба рассмеялись.

Глава 17

Не только Эмиль и Дарий смотрели, как И́рис, чуть покачивая крутыми бедрами, идет через широкий дворцовый двор. Спрятавшись за колонной и пожирая девушку глазами, Люциус наблюдал за ней, покусывая нижнюю губу. В какой-то момент она посмотрела вокруг, и он тут же пугливо юркнул за колонну, но она успела его заметить и брезгливо поморщилась. И́рис уже привыкла к тому, что царский сын как тень преследует ее везде и следит за каждым ее шагом. Это была одна из причин, почему по вечерам, когда можно было отдохнуть от работы, она предпочитала оседлать лошадь и уехать из дворца в южный лес, или куда-нибудь еще, чтобы развеяться. Это было единственной альтернативой, избавиться от его навязчивого внимания, потому что Люциус боялся лошадей, боялся оставаться один, и если путешествовал, то только на колеснице с возницей и с охраной.

Проводив ее глазами, пока она не скрылась за дверями служебных помещений в нижней части дворца, Люциус цыкнул с досады и хотел уже уйти, когда над его ухом раздался вкрадчивый женский голос:

– Красивая, да?

Он вздрогнул, резко обернулся и увидел свою мать, царицу Астэр.

Парень тут же потупил взор и низко опустил голову.

– Не понимаю, сын, зачем тебе эта раба? Она же безродная пустышка, да к тому же еще и глупая. Была бы умной, она бы уже давно обратила на тебя внимание. Ты принц! Это же не просто так! А ей, видите ли, это не надо. Просто она глупая, вот и все. Зря ты по ней сохнешь, Люци. Не стоит она того.

Он поднял на нее умоляющие глаза.

– Мама! Я сам разберусь, ладно!

– Да, разберешься-то, разберешься. Важно, чтобы правильно разобрался. Стыдно ведь, что какая-то бедная девка царскому сыну мозги крутит.

– Какая же она бедная? – не согласился Люциус. – Мелькарт поставлен над всем, что есть у отца. Он очень даже не бедный человек.

– Да, сынок. Но чем бы он не управлял, это все не его имение, и он во всем этом всего лишь раб. Да, верный, да, все у него хорошо идет, но он все равно только слуга, а она служанка. А ты еще немного и царь! Ты ей не ровня. Она не хочет быть твоей, поверь мне, это значит, что она достойна лишь презрения. А получается наоборот. Ты по ней вздыхаешь, а она тебя презирает. Надо действовать смело. Подошел, схватил покрепче, прижал к себе, поцеловал. Чего теряться-то. Девушки любят смелых.

– А если я ей не нравлюсь?!

– Ты сначала попробуй. А вдруг понравишься?!

– А если не понравлюсь?

– Ну, тогда брось ее. Забудь про нее, и все. Мы тебе другую найдем, поумнее.

– Не надо мне другой. Я эту хочу, – сказал Люциус так, будто он сейчас расплачется.

– Эту хочешь…? – задумчиво спросила Астэр, но было понятно, что ей не нужен ответ на этот вопрос. Она вздохнула и сказала, отрешенно глядя куда-то вдаль: – Ладно, будет тебе эта.

***

Через несколько дней паланкин, запряженный двумя лошадьми в сопровождении отряда из четырех римских воинов, подъехал к тому месту, где когда-то находилась деревня под названием Скопидия. Внутри сидела Астэр. Для Ятона и всех, кто знал во дворце о ее отъезде, она отправилась навестить семью своего старшего брата. Это было частично правдой. Астэр действительно заехала к Юлию, и лишь потом к Сакхун.

Ни таблички с надписью Скопидия, ни самой деревни уже не было. О том, что здесь когда-то жили люди напоминали лишь развалины двух домов. Все остальное уже сравнялось с землей и заросло колючим кустарником. На вершинах песчаных холмов, образовавшихся в тех местах, где когда-то стояли дома, теперь сидели огромные игуаны и грелись на солнце, не проявляя никакого интереса к проезжающим мимо людям.

Вскоре они доехали до кладбища. Теперь оно начиналось раньше, и простиралось на еще большее расстояние, но уже и по другую сторону дороги. Везде были заросли бурьяна и кое-где подходили вплотную к дороге. Тем не менее состояние самой дороги свидетельствовало о том, что люди здесь периодически все-таки бывают.

Астэр робко выглядывала из паланкина и со страхом осматривалась вокруг. Единственное, что ее сейчас беспокоило, это, а жива ли все еще сама ворожея.

Роща после кладбища значительно уменьшилась и превратилась в небольшой островок состоящий из низкорослых деревьев с наполовину высохшей кроной. Сразу за этими деревьями на некотором отдалении все еще на своем месте стоял все такой же, как и раньше дом Сакхун.

То, что в доме все еще живут, не было никаких сомнений. Все тот же забор, тот же постоялый двор, все та же дубовая дверь.

Приказав, чтобы все спешились, Астэр подошла к двери и, постучавшись, зашла внутрь.

Она оказалась в той самой комнате, где до этого бывала не один раз. Здесь почти ничего не поменялось, если не считать того, что теперь на всех предметах был толстый слой пыли, а во всех углах была давно неубранная паутина.

Поежившись, царица прошла чуть вперед и вздрогнув, даже вскрикнула от неожиданности. Перед ней вдруг неоткуда появилась старая дряхлая старуха, с одним зубом и огромным загнутым вниз носом. Один ее глаз был полностью закрыт белым бельмом, а второй прищурен настолько, что было непонятно, видит ли он хотя бы что-нибудь.

– Что кричишь? Али я стара стала слишком и страшна? – хриплым голосом насмешливо спросила старуха.

– Сакхун? – удивленно спросила Астэр.

– Я самая, а как же. Кто ж еще-то? Ты проходи, не стой в дверях. Давай-давай, не обижу.

– Здравствуй…, – неуверенно произнесла Астэр и прошла в комнату. На том месте, где она обычно сидела, был все еще тот же самый коврик, только теперь он был изрядно потертым и засаленным.

– Так, я же и здравствую, насколько могу. Только вот, могу я уже не так хорошо, как раньше, – ответила ворожея, и противно захихикала. – Ты это, давай-ка, возьми вон там метелочку и смахни мне паутину с углов. А еще, пыль протри хотя б немного. А то у меня уже не получается все это.

– Протереть пыль? – опешила царица.

– А ты как хотела? Ты думаешь, если ты теперь царица, то тебе это не к лицу? Э-не…! Раз уж ты ко мне пожаловала, будь добра поунижаться. А если не хочешь, то, можешь вставать и убираться восвояси. От меня не убудет. Я тебя на этот трон посадила, так что, давай работай.

Сакхун опустилась на свое место, как обычно и, скрестив ноги, положила руки себе на колени и закрыла глаза.

Пристыженная Астэр взяла метелку и начала сметать паутину из углов. Пару раз на из паутины выскакивали большие серые пауки, и она, пугливо вскрикивая, отскакивала в сторону и ждала, пока паук убежит куда-нибудь подальше, а затем снова бралась за дело. Ворожея сидела, не издавая не звука, пока царица не закончила и не села на свое место напротив нее. Только тогда Сакхун сделала шумный медленный вдох и выдох, и сказала:

– Не хочется тебя огорчать, Астэр, но на этот раз помочь тебе так же, как и раньше, я не смогу.

Какое-то время царица осмысливала сказанное. Потом она тоже вздохнула и спросила:

– Почему?

– У нее есть защитник, – ответила гадалка. – И он сильнее меня. Увы…

– Защитник? – переспросила Астэр. – И кто это?

– О-о! Его имя мы не произносим. Оно для нас страшно. Но я могу тебе сказать, кто к Нему обращается, и что ты можешь попробовать с этим сделать. Разумеется, если ты заплатишь за это.

– Я привезла деньги, – ответила царица.

– Э, не! Ты привезла всего два таланта. А владеешь ты сегодня гораздо большим количеством имения, чем, когда ты приезжала раньше. Так что, пришлешь мне сверху еще два. И только попробуй этого не сделать!

– Хорошо, – поджав губы, тихо ответила Астэр.

– Ладно, – Сакхун снова противно захихикала, и продолжила: – Человек, который ставит защиту, служит Тому, Кого я ненавижу.

– Моему мужу? – удивленно спросила царица.

– Нет! Не ему! – раздраженно ответила ворожея. – Я не о людях говорю. Был бы это человек, не было бы проблем. А это Бог. И не просто Бог, а Тот, Кто выше всех других. …Но, …как я уже сказала, мы с Ним дело не имеем. Хотя…, это почти ничего не меняет. Он…, Он мне даже умереть не дает спокойно. У-у!

Она погрозила куда-то вверх своим костлявым кулаком.

Астэр немного помедлила и робко спросила:

– Так, что же мне делать?

Подняв руку и указав крючковатым пальцем ей в лицо, Сакхун продолжила:

– Я дам тебе одно средство, и ты сможешь его отравить.

– Что? – переспросила Астэр, хотя не сомневалась, что услышала правильно.

– Что слышала! – дерзко ответила гадалка. – Другого способа нет.

– А о ком, все-таки, идет речь? – спросила царица. – Я знаю этого человека?

– Знаешь ли его ты? О-да! Конечно! Он, кстати, тоже знает почти каждый твой шаг. И он уже давно за тобой следит.

– Как его имя? – спросила Астэр нетерпеливо.

– Имя тебе его не нужно. Ты и так поймешь, о ком я. Он отец той, которую хочет твой сын. Он приближен к Ятону как никто другой. Он его правая рука.

– Мелькарт! – сквозь зубы проговорила царица.

– Умрет он, девчонка лишится защиты, потому что она пока Его не знает. И вот тогда ты сможешь снова приехать ко мне и сделать то, что хотела сделать сегодня. Если конечно успеешь.

Сакхун снова противно засмеялась, с кряхтением поднялась со своего места и ушла в другую комнату. Какое-то время было слышно, как она с грохотом что-то переставляет и при этом ругается. Затем наступила тишина, и через минуту Сакхун вошла в комнату, неся в одной руке небольшой алебастровый сосуд, а в другой маленький глиняный запечатанный флакон.

– Вот, держи. Это, – Сакхун вручила царице сосуд, – положишь ему в пищу одну ложку. Вкус кислый, похожий на лимон, поэтому и подавать нужно с чем-то кислым один раз день, с приправой какой-нибудь, с кислыми фруктами, в общем, сама придумаешь. Можешь даже чуть попробовать на вкус, чтобы решиться, с чем лучше…

– Попробовать!? Мне?! – Со страхом переспросила Астэр.

– Да, ты не бойся, – махнула рукой ворожея. – Он сам по себе безвредный. Ну, самое большое, слабость можешь ощутить.

Она противно захихикала, и загадочно подняв маленький флакон, продолжила.

– А вот, что его делает сильным, так это вот это… другое снадобье. Это чтобы отвести от тебя подозрение.

Сакхун взяла в другую руку засаленный фартук, который висел на оленьих рогах, торчащих из стены, и показала его царице.

– Смотри. Нужно будет проколоть вот здесь, и вот так на воротник любой его одежды капнуть пару капель, – она показала, как именно это нужно сделать, и продолжила объяснение. – Эта штука совершенно безвредна, но она страсть как привлекает пчел и ос. Может и шершня, и шмеля привлечь. Если пчела сядет в шею в этом месте, и ее прижмет воротником, она его точно укусит, а если в день, когда он поест первого снадобья, его укусит пчела, или оса, или шершень, или скорпион, смерть наступит очень быстро. И что самое важное, умрет именно от укуса. В этом месте все распухнет, и оттуда перейдет на все тело. Так что, и тебя никто и никак не заподозрит, и результат обеспечен.

Опустив голову, Астэр задумчиво проговорила:

– Ладно. Я все поняла. Сколько оно может храниться?

– Если после вскрытия будешь держать в прохладе, месяца два продержится, так что времени у тебя предостаточно.

Взяв сосуд и флакон из рук ворожеи, она вышла из дома, приказала одному из воинов отдать Сакхун плату за ее услуги и поспешно взошла на колесницу, чтобы отправиться в обратную дорогу.

***

Вместо ожидаемых двух, переезд занял три часа с половиной.

Однако намерение Атэса отправиться в южный лес было твердым, и поэтому вскоре после полудня они на двух лошадях уже ехали по дороге, ведущей в том направлении.

Погода была прекрасной. Легкий ветерок сбивал солнечный зной, небо было ясным, вдоль дороги росли небольшие деревья до самого дворца, создавая ощущение уюта и пусть и не плотную, но все же тень.

Друзья никуда не торопились, поэтому, пустив лошадей легкой рысью, они разговаривали между собой.

– Предположим, мы ее встретим…, и что? Что ты будешь ей говорить?

– Я не загадываю. Во-первых, потому, что я уже столько раз выезжал туда, чтобы ее встретить, но так и не встретил. А во-вторых, потому, что как ни загадывай, при встрече все равно все происходит по-другому. Так что, когда встретим, тогда и буду думать, что ей сказать.

– Честно говоря, впервые вижу, чтобы ты так заинтересовался женской особой. Мне аж прямо интересно увидеть, как выглядит та, которая смогла произвести на тебя такое впечатление.

– Если встретим, увидишь, – спокойно ответил Атэс, как будто, если такое произойдет, то это будет чем-то совершенно обыденным.

– Говоришь так, будто ты не заинтересован.

– Да, нет. Просто, я уже устал переживать по этому поводу. Встретим, не встретим…, понятно, что я хочу с ней еще раз встретиться. Само по себе это ожидание томительно. И кто знает, может быть, первое впечатление обманчиво, и встретив ее второй раз, я к ней просто охладею, и все. А может быть, удастся познакомиться поближе. Я хоть узнаю, кто она.

– Ты мне говорил, что она знает Эмиля. Ты не уточнил, откуда? Может быть, это ее парень?

– Ничего я не уточнял. Мы, вроде, только начали общаться, и тут она резко прекращает разговор и уезжает. Я не знаю…, может быть, я что-то не то сказал, и ее это обидело… В общем, хочется какого-то прояснения ситуации.

– Понятно… А то, что ты спас тогда Эмиля, как ты думаешь, он мог тебя узнать, как ты его?

– Не знаю. Я тогда ехал через лес, и в одном месте было много мошек, и я повязал платок на нижнюю часть лица. Поэтому, когда все это произошло, мое лицо было наполовину закрыто, так что, если он меня и мог узнать, то только по одним глазам, а это, как ты понимаешь, не так просто.