Текст книги "Осколки Великого Княжества"

Автор книги: Роман Грошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Благодарю за гостеприимство, – сдержанно сказал Лют. – Мне кажется, я достаточно погулял на вашем пиру. Пора и честь знать.

– Ты любимец богов, Лют. Ты показал, что удача сопутствует тебе, – с присущим ему северным акцентом сказал Торгрид. – И я выпью за тебя.

Сказав это, он поднял свою кружку, полную вина, и, выкрикнув тост, выпил до дна.

Лют поклонился сначала молодому ярлу, потом Хейму. Старый ярл не был так хорош в дипломатии. Его глаза сверкали гневом. Но всё же он кивнул в ответ на поклон воеводы. После всего этого Лют развернулся и вышел из зала. Спустившись по лестнице, он вышел на улицу, холодный ночной зимний ветер обжигал лицо. Но воевода был очень рад вдохнуть свежий воздух после запахов вина, пива, крови и пота, наполнявшие зал, в котором пировали свейхи. Он подошёл к своим гвардейцам, которые уже порядком замёрзли стоять рядом с караулом свейхов. Те гвардейцы, что были помоложе, братались с заморскими воинами, совершенно не обращая внимания на то, что не понимают речи друг друга. Те же воины гвардии, что были постарше, стояли поодаль в своих компаниях. Но в целом всё было тихо и мирно. Лют подошёл к Яромиру, тот стоял в одиночестве, внимательно приглядывая за молодёжью. Воин старой закалки знал, что конфликт может вспыхнуть на пустом месте, и всегда был настороже.

– Ну как там? – увидев Люта, спросил сотник. Внешне он был собран и спокоен, но в голосе его воевода услышал нотки волнения. Не того волнения, которое выдавало бы страх, а того, которое скорее выдавало интерес.

– А… – махнул воевода рукой, – чуть не убили, – сказал он совершенно без эмоций, как будто говорил о погоде.

Яромир стоял растерянным, не понимая, как реагировать. Воевода посмотрел на его лицо, выражавшее полное замешательство, и улыбнулся лишь уголками губ, хлопнул сотника по плечу рукой и сказал:

– Расслабься, Яромир! У них два трупа. На мне ни царапины.

Сотник выдохнул и отпустил рукоять меча. Он с недоверием посмотрел на воеводу и спросил:

– А они завтра не начнут князю выставлять счёт за своих убитых?

– Как же можно спрашивать с нашего князя за то, что их воины друг друга поубивали? – с широкой улыбкой спросил Лют.

Яромир стоял и хлопал огромными от удивления глазами. Воевода смерил ничего не понимающего сотника сочувствующим взглядом и сказал:

– Долго объяснять. Да и не зачем. – Его фразы вновь были рубленными, как гвозди у кузнеца.

– Раз ты так говоришь… – протянул было сотник. – Пиво-то у них вкусное? – с неподдельным интересом спросил Яромир.

– Так они своего не привезли. Они наше пьют, – отрывисто сказал воевода.

Сотник вновь начал внимательно наблюдать за обстановкой. Воевода же встал рядом с ним и молча смотрел в ночное звёздное небо, глубоко вдыхая тяжёлый морозный воздух. Холодный ветер с моря дул всё сильнее, проникая под одежду, заставляя ёжиться. Уже вовсю жгли костры, возле которых грелись и свейхи, и нордбургцы. Воевода отошёл поодаль от них. Ему нравился холод. Колючее покусывание лица ветром. Немного немеющие пальцы рук. Всё это заставляло почувствовать себя живым. А это чувство всегда особенно нравилось Люту.

***

Вальдмер откинулся в кресле с довольной улыбкой. Несколько минут назад ему доставили письмо от короля Милоша. Королевство Тошава славилось своей тяжёлой кавалерией. Никто ещё не смог дать равный бой их латным всадникам в чистом поле. Иметь такого союзника было очень выгодно, а врага – страшно. Князь давно вёл деловую переписку с Милошем в надежде переманить его на свою сторону, но ему никак не удавалось убедить хитрого и мудрого короля встать с ним рука об руку против братьев Вальдмера. И вот, наконец, этот день настал. После того, как князь собрал значительную армию из своих подданных, да ещё купил несколько сотен наёмников себе на службу, король согласился ударить по Тиврускому княжеству с запада, в то время как Вальдмер ударит по Портенскому с севера и востока. Если удача будет к ним благосклонна, король и князь смогут захватить сразу огромную территорию, соединив свои могучие армии в итоге в яблочной долине. План князя обретал завершающие очертания. Пригубив вина, Вальдмер, откинувшись на спинку резного кресла, обитого красным бархатом, смотрел на горящий в камине огонь. Он размышлял о том, что ещё предстоит сделать, обдумывал детали военного похода и старался унять огонь, пылавший в его груди. Князь знал, что нельзя давать волю эмоциям. Слишком долго он ждал момента, чтобы за всё отомстить. Эмоции могут не позволить мыслить трезво. Ему сейчас нельзя ничего упустить, любая мелочь может сыграть решающую роль.

Отрезав от жареной с можжевельником и чесноком утки кусок грудки и положив на ломоть ржаного хлеба, он перекусывал перед сном и вспоминал детство. Тот день, когда его и так непростая жизнь непризнанного бастарда ухудшилась ещё сильнее. День, когда он бежал на рынке к лотку торговца пряниками, споткнулся и упал, и по его ноге проехала телега. Открытый перелом и несколько недель на грани жизни и смерти. Он чудом выжил, но на всю жизнь остался калекой. С тех пор так его и звали – Вальдмер-Хромой.

До пятнадцати лет его не обижал только ленивый. Его били и издевались над ним, даже девчонки, которые были младше. Он боялся побоев, стеснялся своей увечности и старался как можно больше времени проводить с волхвами в тёмных кельях, где его научили читать. Не бесплатно конечно – будущий князь отработал у них за это год. Носил им воду, убирал их кельи, стирал их рясы и ходил для них на рынок. Но оно того стоило. Когда ему открылся мир книг, он многое понял. Понял, как нужно говорить, как себя вести. Лишь одно ему не давалось: он никак не мог постоять за себя в драке. Да, он мог любого забияку поставить на место колкими фразами и ловкими речевыми оборотами, но какой в этом смысл, если после этого тебя всё равно побьют?

И вот настал тот самый день, когда Вальдмер встал на путь, с которого не свернул по сей день. В тот день он, прочитав очередную книгу про жития одного из выдающихся волхвов, шёл поделиться своим знанием и интересной историей с единственным человеком, с которым он смог найти общий язык и подружиться, кроме матери. Это была маленькая девочка двенадцати лет от роду. Она была стройной, кареглазой и рыжеволосой, юркой и любознательной как куница. В отличие от самого Вальдмера, она легко находила друзей и всегда, когда ей разрешали играть в замке, она ставила его на уши. От её милых детских выходок смеялись даже стражники.

Он шёл к ней, и его сердце согревала мысль о том, как она будет с интересом его слушать, а в глазах её будут танцевать искорки любопытства.

И вот Вальдмер нашёл её сидящей на скамейке рядом с прачками и кушающей рогалик с маком. Он подошёл к ней и поздоровался, она ответила ему. Из её набитого рта выпало несколько крошек, но Вальдмер не обратил на это никакого внимания. Он подождал, пока девочка доест, и они, как всегда, пошли в дальний угол замка за конюшни, где их никто не видел. Это было их особенное место. Там редко кто-то проходил, и можно было спокойно болтать о чем угодно, не боясь, что взрослые заставят что-то делать. Вальдмер начал ей с упоением рассказывать, что жил на этом свете такой интересный человек, который, чтобы набраться мудрости, приковал себя к скале и жил в лишениях, питаясь лишь подношениями своих учеников, которые были бедны и ели всего несколько раз в неделю. Но даже те крохи, что имели, они делили со своим учителем. Он же в ответ проповедовал им, что они должны прощать своих обидчиков и никогда не брать в руки оружия. Вальдмер был увлечён этой идеей, и поэтому рассказ про этого человека выходил у него особенно эмоционально.

Девочка увлечённо слушала, задавала вопросы и, казалось, несмотря на малый возраст, отлично понимала идею, которую проповедовал тот мужчина.

– Вот бы все люди были, как он, – сказала она Вальдмеру, когда тот прервал свою речь, чтобы перевести дух.

– Да уж… – мечтательно протянул парень. – Тогда мир был бы совершенно другим. Никто бы никого не обижал, не унижал, даже воевать никто бы не стал. Представляешь. Воины стали бы не нужны. Сколько бы рук освободилось, сколько зерна можно было бы посадить и собрать. Хлеба напечь. Нищету бы победили.

– Ты такой умный. И говоришь интересно. Может тебе стать волхвом? Я однажды была в церкви, там был ужасно скучный старый и некрасивый волхв. Он что-то бубнил себе под нос, мне было так скучно, – девочка скорчила недовольную физиономию. – А с тобой всегда очень интересно. Ты так здорово рассказываешь.

– Эх, Виола, если бы это было так просто. – Парень потрепал девочку по рыжим волосам. – Чтобы стать волхвом, этому нужно долго учиться, да и учёба стоит немалых денег. Мать как-то умудрилась договориться с местными слугами богов, чтобы они научили меня читать и пускали в библиотеку, но, чтобы учиться на волхва, нет, это вряд ли. Через год пойду к конюху, постараюсь устроиться к нему в помощники. – Вальдмер погрустнел, когда сказал это. Было видно, что он не хочет работать на конюшне.

– Не грусти. – Девочка взяла его за руку. – Ты обязательно станешь, кем захочешь. Моя мама всегда мне говорит, что стоит только очень сильно захотеть и можно стать кем угодно. Хочешь – прачкой, а хочешь – принцессой!

Вальдмер заулыбался. Ему придавало жизненных сил такое вот общение с искренней и жизнерадостной Виолой.

– Принцессой мне становится как-то не с руки, – попытался пошутить он.

– А тебе и не надо! Стань принцем. А я вырасту и стану твоей принцессой, – звонко сказала девочка.

– Кто тут хочет стать принцессой? – с угрозой спросил один из двух парней-подростков, заходя за конюшню в их тайное место. С виду они были всего на пару лет старше Вальдмера. – Могу с этим помочь! – Он ехидно улыбался, в глазах его было нечто пугающее.

Это был один из сыновей князя, Хельг, рядом стоял его старший брат Рун. От обоих сильно пахло алкоголем. Они нередко издевались над Вальдмером. Били его или просто смеялись над его увечьем. И вот они либо случайно нашли их, либо кто-то им рассказал про тайное место.

Вальдмер поднялся с пола, попытавшись закрыть телом свою рыжеволосую подругу. Девочка испуганно смотрела из-за его спины на двух крепких парней, которые подходили всё ближе. Братья в развалку подошли к Вальдмеру.

– Отойди, калека, мы хотим из твоей подружки принцессу сделать. – После того, как Хельг сказал это, оба брата расхохотались.

– Уходите! – Голос Вальдмера дрожал, он не знал, что делать, паника одолевала его.

– Слыхал, брат? Безродный калека приказывает сыновьям князя на княжьем дворе! Ты видал где-нибудь больших хамов? – Рун подскочил в одно движение к Вальдмеру и с размаху ударил его в больную ногу своей ногой. Вальдмер рухнул на землю и сильно ударился головой об камень. Перед глазами всё поплыло. Из разбитой головы на пол полилась кровь.

В этот момент Виола попыталась убежать, но Хельг в два прыжка догнал её и повалил на землю. Она попыталась закричать и тут же получила увесистый пинок в живот от Руна. Хельг задрал ей юбку на коричневом платьице и… Вальдмер закричал и попробовал рвануть на них. Рун мгновенно сориентировался и, подскочив к нему, всадил ему кулак в живот. Вальдмер повис на руке как мешок с сеном. Он упал и не мог вдохнуть, он видел, как Хельг насилует Виолу, она лежала и молча плакала. Это животное сняло ремень и, перекинув его через шею бедной девочки, душило её, чтобы та не могла кричать. Вальдмер попытался отвернуться, но Рун не позволил ему этой роскоши. Он повернул его голову и заставил смотреть.

– Смотри, безродный, так будет со всеми, кто тебе дорог. Однажды, тварь, мы доберёмся и до твоей матери. Все, с кем ты попробуешь дружить, будут страдать. И виной этому ты. Ты, убогий, никчёмный калека, не можешь никого защитить, ты лишний в этом мире.

Слова Руна глубоко засели в голове у Вальдмера. От них было больнее, чем от любых ударов. Но сейчас ещё больше его ранило то, что он видел, как насилуют его единственную подругу. Маленькую улыбчивую, жизнерадостную девочку. Всей виной которой было то, что она не обходила Вальдмера десятой дорогой. Он лежал и плакал в бессильной злобе. Сверху на нём сидел мощный и развитый не по годам Рун и не давал двинуться, прижав его голову к своей груди, заставляя смотреть на всё то, что вытворял Хельг. Когда он закончил, девочка уже не плакала, она просто лежала лицом вниз, не подавая признаков жизни. Хельг деловито надел обратно свой ремень и подошёл к Вальдмеру и Руну. Он ударил хромого по лицу сапогом, а потом сказал своему брату отпустить калеку.

– Пойдём, брат. Мы достаточно развлеклись на сегодня. А ты, убогий, – он перевёл взгляд на избитого Вальдмера, – не попадайся нам больше на глаза. И не вздумай заводить себе друзей. Им всегда будет хуже, чем тебе. Запомни это.

После этих слов двое парней ушли. Вальдмер не мог встать. Голова болела, его тошнило, страшно болела изувеченная нога. Он несколько раз пытался встать, но ничего не получилось, в глазах темнело, всё плыло, и он тут же падал обратно на землю. Тогда он просто изо всех сил позвал свою подругу.

– Виола… Виола ты меня слышишь? Ты жива? – Он хотел кричать, но сил хватало только на еле слышный шёпот.

Девочка не отвечала ему. Она лежала лицом вниз, с задранным платьицем, полунагая. Тогда Вальдмер собрал все силы в кулак и пополз к ней. Он старался изо всех сил, только обуявший его слепой гнев не давал ему потерять сознание от невыносимой боли. В голове бешено стучало сердце. Боль нарастала, становясь невыносимой. Он прополз несколько шагов и его вырвало. Стало немного легче. Но пытаться встать он не пробовал. Преодолевая мучения, он всё-таки смог доползти до своей подруги, только для того, чтобы понять, что она мертва. Он увидел красный след от ремня Хельга. Увидел её застывшие глаза. В них больше не было жизни, не было той искры любопытства, той озорной яркости. Они застыли, и в них больше не было ничего.

Вальдмер перекинулся на спину и рыдал, глядя в серое небо. Он хотел закричать от гнева и отчаяния, но не мог. В горле был тяжёлый ком, из-за которого он с трудом мог дышать.

Он пролежал так около часа. Вокруг было тихо. В этом тихом углу никогда никого не было. Очень редко сюда заходил конюший, но только тогда, когда Вальдмер и Виола слишком громко разговаривали друг с другом или смеялись, раздражая его своим шумом. Через час боль в ноге почти прошла, голова всё ещё шумела и болела, но он смог успокоиться и даже с большим трудом поднялся. Он одёрнул платье Виолы, закрыл ей глаза и побрёл к дому. Именно в тот момент в нём что-то сломалось. Он старался избегать конфликтов, пытался придерживаться идеалов добра, которые ему прививала мать. Она хотела, чтобы он учился, стал учёным мужем. Но после такого, всё, чего он хотел – убить Хельга и Руна.

Кое-как он дошёл домой и упал на кровать. Несмотря на то, что у него страшно болела голова, он подумал о том, как могли его сводные братья найти его тайное место? Обычно до него и Виолы никому дела не было, а значит, у взрослых они узнать не могли. Кто-то из компании Виолы рассказал им про тайное место. Но она была общительной девочкой и дружила почти со всеми в замке. Это усложняло поиски. Вальдмер лежал и вспоминал всех её друзей и все его с ней встречи. Кто был рядом, кто проходил мимо, кто был с ней до встречи с ним. У него было не так много времени, скоро Виолу начнут искать, и прачки обязательно расскажут, что последний с кем её видели, был он, Вальдмер. Значит, нужно действовать очень быстро. Он попытался резко встать, но боль не отпускала его, и он со стоном боли опустился обратно на кровать. Голова всё ещё раскалывалась. Он дотянулся до ухвата, который стоял недалеко от его кровати, рядом с печкой. И опираясь на него медленно поднялся. Используя ухват как опору, он медленно дошёл до стола, взял нож и пошёл на улицу. Вальдмер вспомнил, что рядом с Виолой часто крутился совсем ещё маленький и несмышлёный мальчишка лет шести. Он не помнил, как звали мальчика, но знал, что чаще всего они с ней играли недалеко от пристани. Туда он и направился.

Он медленно брёл вдоль городских улиц, вниз от замка к пристани. По дороге ходили люди, но никто не обращал на парня никакого внимания, несмотря на то, что выглядел он бледным и еле волочил ноги. Люди в больших городах привыкли к самым разным калекам, которые пытались выглядеть как можно более жалко. У нищих было одно правило: чем хуже ты выглядишь, тем лучше зарабатываешь. Так что Вальдмер мог бы составить конкуренцию многим в своей не один раз зашитой и заштопанной одежде, с пробитой, окровавленной головой, бледным лицом и потерянным взглядом. Люди просто старались обходить его стороной. Никогда не знаешь, чем этот нищий болен, а вдруг – заразный.

Дойдя до пристани, Вальдмер осмотрелся. Он не увидел нужного ему мальчика и решил, что выбора у него не много, нужно где-то здесь его подождать. Искать его по всему городу не было ни сил, ни возможности. Если он сын кого-то из местных рыбаков, он обязательно появится здесь.

Вальдмер сел возле причала, свесив ноги вниз, и стал ждать, внимательно глядя по сторонам. Через несколько минут к нему подошли два грязных оборванных нищих. От них воняло водкой и немытым телом. Один из них внимательно глянул на парня и закричал:

– Вали отсюда, говно мелкое! Это наш район! Мы тут работаем!

Вальдмер одновременно ощущал отвращение и страх. Он не мог бы постоять за себя, даже если бы был здоров, а сейчас так тем более. Но понимание того, что даже нищие гоняют его, жгло его сердце огнём ненависти. Он ненавидел этих нищих за их наглость, цинизм и лень. Ненавидел себя за то, что не может дать отпор. И ненавидел своего отца, который бросил его, не признав отцовство. И теперь он вынужден терпеть всё это.

Он молча встал и побрёл вдоль пристани. Нищие ещё что-то кричали ему вслед, но он уже не слушал. Не мог. Голова болела так, что в глазах всё плыло. Он сделал ещё несколько шагов, стараясь уйти как можно дальше, но сил идти уже не было, не было сил даже стоять. Он пошатнулся и упал. Последней мыслью было: «Ну вот, сейчас я упаду в воду и утону. Никто не полезет спасать утопающего грязного нищего». Но, к своему удивлению, он упал не в воду, а в небольшую лодку, в которой валялись какие-то канаты, пара вёсел, несколько разного размера кусков мешковины. Он понял, что ему повезло в первый раз за долгое время. Но хозяин лодки не погладит его по головке, если найдёт лежащим в ней. Парень попробовал встать, но ухват, который был ему опорой, упал в воду. Встать без него не получалось. И тогда Вальдмер не придумал ничего лучше, как накрыться куском мешковины. Если уж он не может встать, может, его хотя бы не заметят, пока он не отлежится. Боль в голове не утихала, он терпел её сколько было сил, но силы быстро оставляли молодого парня. В конце концов, он всё же потерял сознание от боли.

Когда он очнулся, он услышал плеск волн и скрип дерева. Было темно, и Вальдмер ничего не видел. Но по спёртому воздуху и ужасной вони он понял, что он уже не в лодке на пристани. Он подумал, что ослеп. Помахал перед лицом рукой, ничего не увидев, он утвердился в своей догадке. Парень попытался встать, но острая боль ударила в виски и лоб, и он тут же лёг обратно, тяжело дыша. Боль опять начала нарастать. И он снова потерял сознание.

Через некоторое время он снова пришёл в себя, на его лице лежала мешковина, он почувствовал, что руки и ноги его связаны, но не сильно, а на лицо светит яркое солнце. Рядом он услышал голоса, но не понимал ни слова из того, что они говорят. Это были чужестранцы. Он уже слышал этот язык, к ним в город часто приплывали торговцы и воины свейхов, и многие в городе знали их речь. Он сам хотел изучать их язык, но денег его матери с трудом хватало на то, чтобы заплатить за обучение чтению и письму у местных священников. Так что эту идею пришлось оставить.

Вдруг его подняли на носилках и куда-то понесли. Вальдмер, ничего не понимая, начал крутить головой по сторонам. Один из тех мужчин, что нёс его, увидел это, закричал и, бросив носилки, на которых лежал парень, выхватил меч. Его напарник схватился за топор.

– Где я?! Кто вы такие?! – закричал Вальдмер, пытаясь подняться, хоть руки и ноги его были связаны. После неудачной попытки он тут же упал обратно на носилки.

Воины, которые уже было занесли оружие для удара, замерли. Они крикнули что-то, глядя в сторону, и через несколько мгновений рядом с парнем возник седой морщинистый мужчина с чёрной повязкой на глазу. У него был большой мясистый красный нос, тонкие губы и густые седые брови. На лице у него росла густая седая борода, которая опускалась до ключиц. Он порвал мешковину там, где было лицо Вальдмера, и охнул. Воины за его спиной что-то сказали и засмеялись. Седой крикнул на них, и они, покорно опустив голову, что-то пробубнили себе под нос и моментально скрылись.

Через минуту, когда седой мужчина, который казался Вальдмеру стариком, освободил его от пут и дал попить воды из своей фляги, подошёл совсем молодой парень примерно такого же возраста, как и сам Вальдмер. У него были длинные, заплетённые в косу чёрные волосы и такие же чёрные глаза. Он был довольно высоким, но из-за этого казался очень худым. На нём была надета коричневая кожаная куртка и такого же цвета штаны. На ногах его были крепкие жёлтые сапоги. Он подошёл к седому перекинулся с ним парой фраз, а потом практически без акцента сказал:

– Тебе повезло! Мой отец, командир этого корабля, подумал, что ты умер, и мы уже хотели придать тебя воде. Ты вовремя пришёл в себя.

– Вы кто? Как я тут вообще оказался? – с нескрываемой тревогой спросил Вальдмер.

– Мы воины клана Анэкр. Это один из кланов свейхов, – спокойно сказал молодой черноволосый парень. – Тебя сюда принёс мой отец. Его зовут Сигурд. Меня зовут Торвуд. Он нашёл тебя в своей лодке, которую мы использовали, чтобы добраться до трофейного корабля, мы взяли его в бою у северных берегов королевства Трубрия. У их кораблей глубокая посадка в отличие от наших, приходится ходить на лодках к пристаням, чтобы не сесть на мель. – Торвуд говорил спокойно и деловито, в тоже время разглядывая Вальдмера внимательными чёрными глазами.

– А где мы? И как мне попасть домой? – наивно поинтересовался Вальдмер.

Торвуд рассмеялся.

– Мы сейчас в Море Льдов. По пути к землям свейхов. Ты – военный трофей моего отца. И ты будешь делать то, что он скажет. Или он тебя убьёт.

– Но как я могу быть военным трофеем? Вы же не воевали с Нордбургом! – воскликнул Вальдмер, у которого мгновенно подступил ком к горлу. Он был готов разрыдаться, узнав, что не вернётся домой и не отомстит своим обидчикам.

– Ты оказался в лодке, которую мы взяли как военный трофей, значит, ты тоже военный трофей. Хотя, ты всегда можешь прыгнуть за борт и попробовать в холодной воде доплыть домой своими силами. Но учти, мы плывём уже три дня. Так что мне кажется, что ты, скорее всего, утонешь. – Торвуд говорил всё это с улыбкой на лице. После чего повернулся к отцу и, перекинувшись с ним парой фраз, пошёл по направлению к трюму и махнул рукой, поманив с собой Вальдмера. Тот послушно пошёл следом.

Пройдя в тёмный трюм, он увидел соломенную подстилку, на которой лежал отрез мешковины, окровавленный у изголовья. Скорее всего, это была его лежанка. Поглядев по сторонам, он не увидел ни одного окошка или прорези. Наверное, поэтому, когда он пришёл в себя, он ничего и не увидел. Он подумал, что тогда, возможно, была ночь. А может, он и правда ослеп на какое-то время. Пока он смотрел по сторонам, Торвуд подошёл к бочке с водой и подозвал Вальдмера к себе.

– Умойся здесь и приведи себя в порядок. Когда помоешься, выходи наверх, я дам тебе пожрать. А дальше отец найдёт тебе работу. – Сказав это, молодой черноволосый парень удалился.

Вальдмер начал умываться, у него от страха дрожали руки. Он боялся неизвестности. Не знал, что будет после того, как он выйдет обратно на палубу. Что от него может потребовать старый Сигурд? Немного успокаивало то, что ему дали умыться и собираются кормить. Значит, в ближайшее время убивать его не станут. Радовало, что голова уже почти не болела и нога совсем прошла. В животе заурчало. Он ополоснул голову холодной водой, стараясь смыть застывшую кровь. Получилось не очень хорошо. И, когда он провёл рукой по слипшимся волосам, на ней осталось много разного размера кусочков сухой крови. Подумав, что со временем она сама выпадет из волос, он просто снял рубаху, вытер лицо и голову и пошёл на палубу навстречу своей судьбе…

Вальдмер и не заметил, как за окном начало подниматься солнце. В бутылке давно кончилось вино, а от еды не осталось и крошки. Воспоминания так захватили его, что он и не заметил, как долгая зимняя ночь подошла к концу. За окном неторопливо поднималось солнце. Он подошёл к изящному мааситскому столику, подарку от тамошнего султана. Около пяти лет назад они заключили взаимовыгодный договор на поставку шелков, пряностей и табака, тогда султан и подарил ему набор изящной мебели эльфийской работы. У него в рабстве было множество эльфийских ремесленников после войны. Мааситские конные лучники быстро разбивали эльфийскую пехоту. Лесов в султанате почти не было, и эта война для эльфов была заведомо проигрышной. Султан тогда пошёл на крайние меры, он сжёг абсолютно весь лес, который был в его небольшой стране, и те эльфы, что не сгорели заживо, были взяты в рабство.

Налив из серебряного кувшина в позолоченный таз воды, он умылся. Ледяная вода быстро привела его в себя. Он встрепенулся, сбрасывая оковы сонливости, которая начала накатывать после бессонной ночи. Сегодня был важный день. Он хотел выспаться, но так и не сделал этого, глубоко погрузившись в воспоминания о былом. Такое случалось уже не в первый раз. С тех пор, как он стал князем, он стал очень мало спать. Но это его вовсе не тяготило.

Он крикнул слугу, в комнату зашёл заспанный, уже не молодой, с проплешиной на голове мужчина в очках. Одет он был в длинную тёплую серую рубаху, поверх которой он носил тёплую дублёную жилетку. На ногах его были крепкие кожаные сапоги, а также тёплые под цвет рубахи штаны.

– Чего изволите, ваша милость? – с придыханием, согнувшись в поклоне, спросил он.

– Неси завтрак, – коротко отрезал князь.

Человек скрылся в темноте дверного проёма. Через несколько минут он вернулся вместе с крепкой коренастой девушкой, на вид не больше семнадцати лет от роду. Она была одета в длинный бирюзовый сарафан, её каштановые волосы были заплетены в косу и подвязаны голубой атласной лентой. В руках у неё был поднос, на котором лежало два свиных окорока, миска с гречневой кашей, половина булки ржаного хлеба и кружка с дымящимся компотом, а также столовые серебряные приборы. Поставив поднос на стол, девушка, опустив глаза, стояла рядом, ожидая дальнейших распоряжений.

– Можешь идти, – сухо сказал князь, глядя в окно на рассвет.

Он недолго полюбовался встающим солнцем, пока оно не засветило по-утреннему ярко и не озарило своими лучами улицы его города. Тогда он развернулся и принялся завтракать. Повару отлично удалось запечь свиные окорока в тёмном пиве с пряными травами.

Наевшись, князь снова крикнул слугу. Тот мгновенно выскочил из дверного проёма и внимательно смотрел на своего господина.

– Отправь к Люту. Скажи, чтобы шёл отдыхать, а ярлов ко мне пусть ведёт Яромир. Происшествий за ночь в городе не было с участием наших гостей?

– Если не считать их просьбу о захоронении двух покойников-свейхов, не было, ваша милость, – сказал слуга елейным голосом.

– Откуда у них взялись трупы? Я же приказал Люту никого не убивать! – Князь в гневе ударил кулаком по столу.

– Не могу знать, ваша милость… – начал было растерянно лепетать слуга.

– Ладно, Люта ко мне немедленно. Потом отоспится.

– Будет сделано, – сказал слуга и, согнувшись в очередном поклоне, попятился обратно в дверной проём.

После того, как слуга ушёл, князь крикнул прислужницу, чтобы та забрала поднос с недоеденным завтраком, и, как только она ушла, сел писать письма. Написав письмо королю Милошу, он запечатал его сургучом, поставил печать и отложил письмо в сторону.

Солнце поднималось всё выше, день близился к полудню. В дверь молча вошли два высоких крепких гвардейца в полном военном облачении. В руках одного из них был небольшой сундучок.

– Приказывали доставить за час до полудня, – сказал один из них низким голосом.

Князь кивнул головой, указывая место на столе рядом с собой, куда нужно было поставить сундучок. Гвардеец в два шага подошёл к столу и водрузил свой груз рядом с Вальдмером. Поклонился и вышел из комнаты. Теперь всё было готово. Оставалось лишь дождаться Люта и провести переговоры.

Князь встал со своего кресла и вышел из комнаты, закрыв её за собой на ключ. Рядом стояли те самые два гвардейца.

– Никого сюда не впускать ни под каким предлогом. Даже жену мою или детей. Понятно? – сурово глядя на гвардейцев, сказал князь.

– Так точно! – громко выкрикнули оба гвардейца и застыли статуями с двух сторон от двери.

Вальдмер спустился в нижний зал, где он планировал устроить небольшой пир для гостей, на столах уже стояла свежая, только что из печи дичь, несколько золотых кувшинов, украшенных драгоценными камнями, полные дорогого южного вина, сыры, привезённые из западных королевств, и даже фрукты, которые специально для княжьего стола привезли восточные торговцы. Слуги продолжали приносить разнообразные блюда для стола дорогих гостей.

Князь молча сидел во главе стола и, скучая, глядел на суетящуюся прислугу. Он, не торопясь, пил тёплое вино с корицей, гвоздикой и кориандром из золотого кубка, на котором умелый эльфийский гравёр выполнил изысканный узор. Вино согревало его, и от этого начинало клонить в сон.

В момент, когда он делал очередной глоток, распахнулись двери и в зал зашёл Лют, а следом за ним оба ярла и их ближайшее окружение. Воины в окружении ярлов были отлично экипированы. Крепкие железные шлемы с лицевыми масками и специальными клёпаными пластинами, закрывающими лица. На шлемах были выгравированы узоры, которые обозначали принадлежность к тому или иному клану. Цвета пластин, закреплённых под лицевыми масками, тоже показывали эту принадлежность. На каждом воине была кольчуга, крепкие железные или кожаные наручи, и у каждого на боку висел меч. Всего их было чуть больше дюжины человек. Ярлы были одеты в цвета своих кланов. На Хейме была медвежья шуба, под которой он был одет в свою белую рубаху, вышитую золотом, тёплые белые штаны и крепкие жёлтые ботинки с золотыми застёжками со свейхскими узорами на них. Торгрид был одет в длинный чёрный кожаный плащ с вышитым на всю спину гербом клана Анэкр. Вышит он был серебром. Он всё так же был увешан украшениями. В его гардеробе преобладал чёрный цвет с вкраплением шитья серебряной нитью. Князь встал из своего резного, обитого красным бархатом кресла и вышел из-за стола, чтобы поприветствовать гостей.