Текст книги "Осколки Великого Княжества"

Автор книги: Роман Грошев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава

2

Солёные волны бились о берег, разбрызгивая холодную воду. Князь Вальдмер величаво стоял у причала и глядел вдаль. Это был статный мужчина средних лет с длинными чёрными усами, окаймлявшими его рот с двух сторон. Он был крепок, в его осанке и стати сразу узнавался суровый воин, побывавший во многих боевых походах и перенёсший множество лишений. На правой щеке его виднелся длинный глубокий старый шрам, оставленный либо мечом, либо кинжалом. Но нельзя было сказать, что он как-то уродовал князя. Скорее, придавал ему ещё более суровый вид, поскольку красотой Вальдмер точно не мог похвастать. У него был довольно длинный прямой острый нос, который выглядел как огромная скала посреди пустыни на его лице. Тяжёлый взор его изумрудных глаз мог внушить ужас кому угодно. Но сейчас он смотрел не на врагов, он смотрел туда, где плыли корабли с раскрашенными в цвета кланов свейхов парусами. Ветер наполнял эти паруса сполна, придавая грозным драккарам северян внушительную скорость. Корабли прибывали каждый день, и на каждом было от тридцати до пятидесяти воинов. Это были отчаянные рубаки, которые не раз бывали в дальних походах и были закалёнными в боях воинами. Вальдмеру нравилось стоять и наблюдать за тем, как растёт его войско. Он предвкушал триумфальный военный поход. Глядя на море, представлял себе, как вместе с ростом его армии вырастут его владения, его мощь, его власть. Пока князь смотрел на прибытие кораблей к нему подошёл его воевода Лют.

– Почти полтысячи воинов уже прибыло. И ещё столько же на подходе. Свейхи говорят, за неделю должны закончить переброску. – Голос воеводы звучал глубоко. Говорил он, будто дрова рубил. Каждое предложение было резким, отрывистым, как удар топора. Воевода был мужчиной в годах, проседь легла на его виски как первый зимний снег, украсив своим причудливым белым узором его аккуратно стриженую бороду и усы.

Оба мужчины стояли и смотрели на море, на приближающиеся корабли. Каждый из них думал о чём-то своём. Вокруг шумели волны, надрывно кричали чайки, тяжёлое зимнее небо нависало над ними свинцовыми тучами.

– Скоро мы будем готовы выступать, – негромко сказал Вальдмер. Он скрестил руки на груди, на княжеских пальцах красовались золотые перстни с разными драгоценными камнями. Его дорогая соболиная шуба была покрыта мелкими брызгами солёных волн. – Нужно обязательно нанести визит нашему старому знакомому, Лют. – В голосе князя звучал металл, он старался выглядеть спокойным, но в глазах его плясало пламя. В них был азарт и гнев.

– Обязательно его посетим, княже, – так же отрывисто, как и всегда, сказал Лют. Его лицо было совершенно лишено каких-либо эмоций. Он вдумчиво глядел вдаль, поглаживая аккуратную бороду.

Вальдмер бросил последний взгляд на корабли, которые быстро шли в направлении его порта, развернулся и, хромая на левую ногу, пошёл по направлению к замку. За ним, не торопясь и внимательно глядя по сторонам, шёл Лют. Вдвоём они дошли до начала причала, где их ждала личная гвардия князя. Суровые воины севера, одетые в тяжёлые кольчужные доспехи, в которые были вплетены стальные пластины. На голове у них были шлемы со стальными полумасками, закрывавшими глаза и нос. Внизу каждого шлема крепилась бармица, чтобы уберечь воинов во время боя от попаданий в шею и нижнюю часть лица. У каждого воина было копьё в одной руке и большой круглый щит в другой. На щитах красовался нордбурсгский герб – бурый медведь на красном фоне.

Дойдя до своего гнедого коня, князь неожиданно ловко для хромого взобрался в седло и направил животное в сторону замка. Воевода Лют запрыгнул на своего пегого коня, остальные, взяв вельможных особ в кольцо, двинулись пешком.

– Завтра нужно собрать ярлов на совет. Проследи, чтобы они были в состоянии обсуждать серьёзные вещи и не поубивали друг друга до аудиенции. Гвардейцы пусть крутят их вояк в узлы и кидают в подземелье, если будут шалить, но никого не убивать. Мне в городе пьяные погромы свейхов не нужны, – сказал князь. Слова его лились спокойно и уверенно, и внешне Вальдмер был невозмутим как скала. И только Лют, знавший князя с самого детства, видел, что он нервничает. Он был словно натянутая тетива лука.

– Как прикажешь, князь.

Дальше они ехали в тишине. Выехав из порта на большую городскую площадь, они попали на рынок. Там толпился народ. Был самый разгар дня, и торговля кипела. Горожане деловито ходили между рядами, выбирая вино из дальних стран и пушнину от местных ремесленников. Нордбургские рыбаки предлагали самую разную рыбу, как морскую, так и речную. Местные мальчишки бегали и продавали пирожки с самой разнообразной начинкой.

Проехав рынок, кортеж по узким улочкам мимо деревянных изб и каменных домов доехал до церковной площади. Величавая белокаменная церковь с золотым куполом стояла исполинским великаном посреди площади. Сегодня был рабочий день, поэтому народу в церкви было немного, в основном женщины и детишки. Да несколько стариков и калек, просящих подаяния возле входа. Увидев князя, все кланялись и опускали глаза.

Миновав церковную площадь, князь со своей свитой въехал в ворота замка. Высокие каменные стены возвышались над княжеским отрядом, как далёкие гномские горы. На стене и возле ворот стояла стража. Молодые воины, которые спокойно несли свою караульную службу, укутавшись в тёплые плащи. Внутри стоял княжий покой, сложенный из огромных каменных кирпичей, явно нечеловеческой работы. Такие монументальные строения с резьбой по камню и с точёными узорами могли создавать только гномы. Нельзя не признать, что гномьи мастера редко покидали свои подземные города. Но для столицы Нордбурга они сделали исключение. И стены внутреннего замка, и княжий покой были монументальны и на вид неприступны. Слева от покоя стояла конюшня, а в дальнем углу двора находилась двухэтажная казарма княжьей гвардии. Невзрачная, по сравнению с княжескими покоями, деревянная казарма на самом деле могла дать фору многим купеческим домам. На входе в неё стоял сотник и на кого-то яростно орал:

– Уроды тупорылые! Ещё раз такое увижу, головы вам в жопы позасовываю! – Лицо сотника было красным, глаза были на выкате. Своим внешним видом он внушал ужас, хотя князю и воеводе было скорее забавно на него смотреть.

– В чём дело, Яромир? – поинтересовался подъехавший поближе Лют.

– Да, ничего особенного… – тихо, чтобы никто не слышал, сказал сотник. – Молодёжь на ристалище без шлемов пошла. Вот, воспитываю, а то попроламывают бошки друг другу, а кто потом воевать будет?

– И то верно. Продолжай, – рублено ответил Лют и вернулся к князю, который к этому времени уже спешился и шёл к себе в покои.

– Лют, мне нужно отдохнуть. Ты знаешь, что делать. Если будут проблемы с ярлами, тащи их сюда. Не подведи меня, – сказал князь, серьёзно глядя в глаза своему воеводе.

– Будет сделано, – Лют низко поклонился, развернулся и, взяв коня под уздцы, пошёл к казарме гвардейцев.

– Яромир, собирай воителей. У нас есть дело! – крикнул Лют своему сотнику. Тот, в свою очередь, быстрым шагом двинулся в казармы. Несколько звонких, громких команд – и на улице стояло три шеренги по десять человек отборных молодых воинов. Все они были высокого роста, все одеты в форменные доспехи, у каждого в руках было копьё и щит. Личная гвардия князя была элитой Нордбургского войска. Солдат специально готовили к службе лично князю с самого детства. Эти воины не нуждались ни в чём. Снаряжение они получали из княжьих кузниц, жалование – из княжеской казны. Их семьи в случае смерти гвардейца получали немалое денежное содержание. Служить в гвардии было почётно. Но из-за больших трат на каждого воина нанять много таких солдат князь не мог. Желающих отдать на службу в гвардейцы своих детей было очень много, но выбирали только самых здоровых и крепких. Всего в гвардии насчитывалось не больше пяти сотен копий.

– Гвардейцы! – громко и чётко выкрикнул Лют. – Сейчас мы пойдём в гостиный дом. Там находятся наши гости и союзники – ярлы свейхов со своими воинами. Мы не хотим их обидеть. Но если они будут нарушать закон, ваша задача задерживать их и доставлять в темницу. Никого не убивать! Всем всё ясно?

– Так точно! – в один голос ответили гвардейцы.

– Тогда налево! Шагом марш!

Колонна мерно зашагала по направлению к воротам замка. Впереди ехал Лют, замыкал колонну Яромир.

Очень быстро отряд достиг гостиного дома, где отдыхали ярлы с их личной охраной из самых крепких воинов свейхов. Эти бравые морские рубаки внушали уважение своим внешним видом. Каждый из них был отмечен несколькими шрамами, что придавало их внешнему виду особую суровость и давало понять, что перед гвардией Вальдмера стоят не зелёные мальчишки с заморских берегов, но закалённые в боях воины, которые точно знают с какой стороны за меч браться. Хотя, строго говоря, мечей у них не было. Они были вооружены топорами, некоторые – даже двуручными секирами. Их было немного, всего около десяти человек на входе в высокое трёхэтажное бревенчатое здание, которое стояло, оперевшись одной из своих стен на высокую скалу. Они грелись возле костра и, судя по тому, что время от времени в их стане раздавался громкий смех, они травили друг другу весёлые байки. Мало кто в городе знал язык свейхов; кроме не самых чистых на руку торговцев и княжеских дипломатов, никто не хотел вести с ними дел. Очень уж суровыми и страшными были заморские гости. Они не признавали ни чьих законов, кроме своих собственных, а их законы никак не запрещали им грабить и убивать не свейхов. Чем они и пользовались.

Увидев приближающийся к ним боевой отряд, свейхи насторожились, схватились за оружие. Надели шлемы. Их боевые шлемы мало чем отличались от шлемов гвардейцев, разве что у них не было бармицы, и у каждого на шлеме обязательно был выгравирован особый знак, который указывал на принадлежность воина к тому или иному клану. У клана Эникса на шлемах был выгравирован топор на фоне двух скрещенных друг с другом вёсел. Представители второго клана, стоявшие в карауле в меньшинстве, имели на шлемах гравировку в виде якоря на фоне щита. Что означало, что они принадлежат к клану Анэкр.

– Кто здесь говорит на нашем языке? – спросил Лют.

От отряда отделился рослый воин с двуручной секирой в руках и подошёл к воеводе на пару шагов, но всё же держа безопасное расстояние.

– Я говорить немного. – Его хриплый голос был похож на скрип дерева во время сильного ветра.

– Опустите оружие, мы пришли с миром, – спокойно сказал Лют. – Меня зовут Лют. Я воевода князя Вальдмера. Он послал меня к вашим ярлам с дружеским визитом.

– А зачем столько воин? – с недоверием спросил свейх.

– Князь Вальдмер очень переживает за безопасность ваших ярлов. Вот мы и приехали вас охранять.

Свейх расхохотался во весь голос. Потом развернулся к своим товарищам по оружию, сказал что-то на своём языке, и уже все воины свейхов расхохотались от души. После того, как они насмеялись вдоволь, свейх с секирой перекинулся ещё парой фраз на своём языке со своими товарищами, а потом уже заговорил на Нордбургском.

– Ты проходить. Твой воины здесь. Идти на третий этаж.

Лют молча повернулся к Яромиру и кивнул тому головой. Сотник, недолго думая, скомандовал всем выстроится в три шеренги. Одну оставил стоять напротив входа, две другие встали по бокам здания. Пока гвардия занимала позиции, воевода не спеша слез с коня и, поправив меч на боку, двинулся к входу в здание. Лют был невозмутим. Совершенно спокойно он вошёл в тёмный, еле освещаемый коридор; после усыпанных снегом улиц, слепящих глаза, казалось, что он на несколько секунд ослеп. Когда его зрение привыкло к темноте, он увидел в конце коридора лестницу, рядом с которой стояло ещё два вооружённых свейха, тоже в доспехах и при оружии. Только щитов у них не было. Они внимательно осмотрели Люта, когда тот проходил мимо них, но ничего ему не сказали.

Воевода поднялся на третий этаж, как и сказал ему воин снаружи. Перед ним была широкая двухстворчатая дверь, обитая металлом. Справа и слева от неё стояли светильники со вставленными в них восковыми свечами. Обычно вместо них в настенные кольца крепили масляные лампы, но в этот раз князь Вальдмер лично распорядился поставить дорогие светильники со свечами. Хотел показать свейхам, насколько они желанные гости в его владениях. За дверью слышался шум и крики. Лют стоял перед ней. Он одёрнул рукой ремень, тот сидел плотно, как всегда. Поправил кольчугу, ударил ногу об ногу, стряхивая остатки снега. После чего решительным движением открыл двери настежь.

В нос ему ударил сильный запах алкоголя, пота и жареного мяса. В зале, который находился за дверями, стояло три дубовых стола, составленных так, что один был во главе, а два остальных напротив друг друга. Столы ломились от угощений. Жареные поросята, запечённые с травами курицы, огромные говяжьи окорока, а также разнообразные каши и, конечно же, самые разные соленья и выпечка украшали стол гостей. Несколько бочонков с пивом также стояли на столах. На столе, который стоял во главе, стоял даже бочонок дорогого вина из южных краёв. Вино было то ли из Сивалийского королевства, то ли из Фриальского, Лют не разглядел клейма на бочонке.

За столом, на котором стояло то самое вино, сидело два человека. Один был мужчиной в годах с совершенно лысой головой и окладистой седой бородой. Его обветренное лицо покрывали глубокие морщины, зубов к своему возрасту он сохранил мало, и, когда он улыбался, его улыбка больше походила на проломленный во многих местах частокол. На его широких плечах лежал украшенный лисьим воротником тёплый плащ, одет он был в белую льняную рубаху, вышитую золотой нитью. Руки его украшало несколько золотых перстней, один из которых был особенно массивным. На нём было изображение клановой символики. По топору на фоне скрещенных вёсел Лют понял, что этот человек – ярл клана Эникс – Хейм Эникс, прозванный медведем. Рядом с ним сидел щуплый парень лет двадцати с роскошными длинными чёрными волосами. В отличие от Хейма, парень был красив. Правильные черты лица, бледноватая кожа, глубокие синие глаза. Всё это выгодно отличало его на фоне соседа. Парень был одет не менее богато. На нём была чёрная рубаха, вышитая серебряной нитью. На шее у него висела толстая золотая цепь, на которой висел массивный золотой амулет с огромным сапфиром. На левом запястье был виден серебряный браслет с выгравированным на нём якорем на фоне щита. По этому браслету можно было догадаться, что этот юноша – молодой глава клана Анэкр – Торгрид Анэкр.

Перед обеденным столом ярлов, недалеко от горящего очага, сошлись в поединке два воина свейхов. Само собой, один из них был из клана Эникс, второй – из клана Анэкр. Суровые мужчины, по пояс голые, пытались забороть друг друга в поединке. По правилам свейхов, в рукопашной схватке можно было бить друг друга как угодно, но у этих двоих на удары уже просто не было сил. Они повисли друг на друге и пытались бросить на пол, чтобы закончить ожесточённое сражение, но ни один, несмотря на упадок сил, не хотел уступать.

Свейхи, сидевшие и пировавшие в гостином зале, увидев, что в дверь вошёл незнакомый человек, обернулись и недоверчиво уставились на вошедшего в комнату Люта. Лишь двое борющихся продолжали пытаться одолеть друг друга.

– Приветствую вас, благородные ярлы! – с почтением кланяясь, произнёс Лют. – Меня прислал князь Вальдмер, я его воевода, меня зовут Лют. Я пришёл пригласить вас на завтрашнюю аудиенцию.

Ярлы молча переглянулись. И именно в этот момент один из воинов, боровшийся с другим посреди зала, таки смог изловчиться и бросить своего противника на пол, падая сверху. Оглушительный грохот сотряс повисшую мгновенье назад тишину. Молодой ярл громко расхохотался. Он вскочил на ноги, что-то прокричал на свейхском, и весь зал встал на ноги и выпил до дна. После этого Торгрид, внимательно глядя прямо в глаза Люту, сказал:

– Мы с Хеймом приветствуем тебя, воевода Лют. – Голос молодого человека был так же красив, как и он сам. Он мягко расстилался по залу приятным баритоном. – Не побрезгуй нашим гостеприимством, сядь, выпей с нами!

Лют молча кивнул и сел по левую руку от Торгрида. Оно как раз пустовало, судя по всему, там раньше сидел его воин, который только что победил в дружеском поединке и сейчас, тяжело дыша, сидел возле очага и пытался перевести дух. Когда воевода сел, Торгрид приказал слугам налить Люту вина. Гостю налили, Торгрид встал и произнёс тост на своём языке. Воевода не очень хорошо знал язык свейхов, но по некоторым знакомым словам он понял, что это тост в его честь, в честь важного гостя. Все выпили, в том числе и Лют, и пир пошёл дальше своим чередом. Ярл же в свою очередь повернулся к Люту и сказал ему:

– Воевода, скажу тебе честно, ты совершенно не похож на посла, которого Вальдмер обычно ко мне присылал. Что-то случилось? – Голос молодого человека так и располагал к себе, хотелось рассказать ему всю правду. Он положил свою руку на плечо воеводе и внимательно смотрел ему в глаза, будто они знакомы не две минуты, а полжизни вместе сражались плечом к плечу.

– Ничего не случилось. Князь хотел лишь показать, насколько уважает тебя, Торгрид, и Хейма, – с большим трудом выдавил из себя Лют.

Молодой ярл улыбнулся белоснежной улыбкой и произнёс:

– У него получилось. Вместо обычного посла целый воевода. Это дорогого стоит. Твой хозяин – великий человек. Давай выпьем за него!

Воевода не хотел пить, но отказаться он просто не имел права. Ещё одна чарка вина была осушена до дна. Он не любил пышных пиров, чувствовал себя не на своём месте. Тем более теперь, когда вокруг него пили и горланили свои песни свейхи, свирепые и совершенно не знающие страха воины из заморской страны, а он сидел один среди всего этого и не знал, как себя вести. Он всё-таки был воеводой, а не дипломатом. На коне, с любимым мечом в руках, в поле он знал бы, что делать, но не сейчас.

Воевода сидел за столом и смотрел, как самые горячие из свейхов, не в силах бороться с бушующим в голове алкоголем, раздевались по пояс и выходили в центр зала для того, чтобы померяться силой и показать свою удаль ярлам. Хейм с подлинным интересом и удовольствием следил за каждым из поединков. Каждый раз, когда в центр зала выходила очередная пара, Хейм кричал, болея за кого-то из дерущихся так, что у него краснело лицо. А когда его фаворит проигрывал, он сжимал челюсти в немой злобе, а в его глазах пылало пламя. Торгрид же не спускал внимательного взора с Люта. Молодой ярл изучал гостя.

– Что-то ты не весел, уважаемый гость? Какие печальные мысли пришли тебе в голову? Или тебе наша компания не по нраву? – с лёгким северным акцентом, улыбаясь, спросил Торгрид.

– Я всегда такой, почтенный ярл, – сухо сказал Лют. После чего немного помялся, но всё же решился задать вопрос: – Скажи мне, ярл, вот твои воины гуляют так, будто мы уже победили во всех битвах, что нам предстоят. У нас обычно не принято пировать до победы. А у вас?

Молодой ярл заулыбался белоснежной улыбкой, после чего медовым голосом сказал:

– Понимаешь, любезный Лют. Мои воины в любой момент готовы умереть. Они верят, что боги ведут их в их свершениях, и только богам решать, жить им завтра или умереть. Вот тебе и причина, почему они сегодня радуются и пируют. Они рады тому, что сегодня боги разрешили им жить. Мы ведь могли попасть в шторм и утонуть по пути сюда, а могли приплыть в город, который уже взят вашими врагами. Всякое могли приготовить боги для нас. Но они были милостивы, и мы радуемся их милости.

– Мне кажется, я понял, – так же сухо, как и всегда, промолвил Лют.

– Не стоит слишком много думать о том, что будет завтра, воевода! Ты жив, рука твоя крепка, мысли ясны, что ещё нужно воину для счастья? Разве что добрая битва! Выпей со мной! – С этими словами Торгрид налил Люту ещё вина. И они оба выпили до дна.

Выпивая с Торгридом, Лют почувствовал, что уже порядочно опьянел. Внезапно двери в зал открыли, и в них начали заходить слуги с новыми угощениями для заморских воинов. В этот раз слуги принесли тушёную в пиве кабанятину, жареную со сметаной и чесноком оленину и несколько десятков запечённых с яблоками уток. Следом внесли пару новых бадей с овсяной кашей с грибами и квашеной капустой. И в самом конце закатили две огромные пузатые бочки с пивом и внесли специально для стола ярлов небольшую бочку красного молодого вина. Воины восприняли добавку с воодушевлением. Громко закричали, забили кулаками и кружками по столам. Слуги ловко вбили деревянные краны в бочки с пивом, в бочке с вином уже был такой краник, и поспешили удалиться, пока кто-нибудь из подвыпивших воинов не захотел померяться силой с местными мужчинами.

Тут Хейм поднял руку, все воины затихли, и он начал что-то говорить на своём языке. Лют напрягся, поскольку не понимал ни слова. Но пьяный разум его действовал быстрее, чем трезвый, и раньше, чем он успел подумать о действии, он уже панибратски толкал локтем Торгрида в бок и просил его перевести, что же такого говорит Хейм воинам. Тот так же шёпотом стал переводить Люту.

– Воины мои! Сегодня мы празднуем! Никто не знает, сколько из нас вернётся домой, неведомо, что будет завтра! Но если будет суждено нам вернуться, мы вернёмся со славой и добычей! Выпьем же за славу и богатство, которое подарит нам эта земля!

Воины завопили в экстазе и опустошили кружки. Кто-то из них закричал что-то, и несколько воинов рванулись вместе с этим крикуном к выходу.

– Куда!? – завопил Лют, будто это были его воины. – Стоять!!! – рявкнул он так, что стены затряслись.

Все притихли, и даже те горячие головы, только что ломившиеся в двери, встали как вкопанные. Следовало отдать должное, командирский голос Люта за долгие годы мог заставить оцепенеть даже бывалых заморских воинов.

В зале повисла тяжёлая, гнетущая тишина. С одной стороны, Лют был гостем, и к нему должно было относиться с соответствующим пиететом. С другой, он крикнул не на своих воинов, а это уже был признак неуважения к ним. Все воины внимательно смотрели на своих ярлов. Хейм сидел с суровым выражением лица, осуждающе глядя на Люта. Торгрид же был совершенно невозмутим.

Хейм поднялся со своего кресла и, говоря на свейхском, внимательно смотрел на Люта. Тот ничего не понял и вопросительно посмотрел на Торгрида.

– Говорит, ты опозорил себя и наших воинов. Теперь должен искупить свою вину кровью, – зевая, сказал второй ярл воеводе. Он казался совершенно другим человеком. В один миг он потерял всякий интерес к Люту.

Лют моментально протрезвел. Посмотрел по сторонам. Бежать было некуда, кругом воины свейхов, напротив – пятеро самых злых из них, на которых он только что кричал. Все внимательно смотрели на него. Внезапной атаки не выйдет. В голове летали тысячи мыслей. Он глубоко вдохнул и выдохнул, после чего смог взять себя в руки. Воевода повернулся к Хейму и произнёс максимально спокойно:

– Уважаемый ярл, я бы хотел принести свои извинения. Я не хотел проявить неуважение к вам или вашим воинам. Я бы хотел просить вас о смягчении наказания. – Голос воеводы был тверд, и он смотрел прямо в глаза взбешённому ярлу.

Торгрид лукаво глянул на Люта. Не торопясь переводить его слова Хейму. Потом встал и громко обратился к воинам на своём родном языке. Несмотря на то, что Лют не понимал ни слова, он видел, с каким пламенным энтузиазмом молодой ярл говорил. Сначала его воины сурово молчали, но потом взорвались хохотом и криками одобрения. После чего Торгрид повернулся к Хейму и тот, улыбаясь, кивнул. Повернувшись к воеводе, черноволосый ярл сказал:

– Мне ужасно скучно было сидеть на этом пиру. И вот, наконец, я нашёл возможность развлечься. Сегодня, воевода, ты можешь считать себя богатым человеком. Сегодня у тебя есть то, чего часто нет у ярлов, князей или королей. У тебя есть выбор, воевода! Ты можешь смыть с себя позор тремя способами. Первый – ты можешь взять со стола нож, вскрыть себе живот, приколоть свои кишки вон к тому столбу и начать ходить по кругу. Показывая свою воинскую доблесть и смывая позор кровью. Вариант второй – ты можешь выйти один против пятерых воинов, которым помешал пойти за славой в смертельном бою. Ну и третий, как по мне, самый весёлый вариант – ты можешь сыграть в игру. Это наша старая любимая забава. Мы наливаем кружку пива каждому из двух игроков. После этого нужно выпить её до дна, а потом получить по роже от противника. Не бойся, бить нужно ладонью. Сразу не убьют. Кто первый упал и не поднялся, тот и проиграл. В твоём случае, ставка твоя жизнь. Если ты вырубишься первым, ты уже не очнёшься. Но если ты победишь, ты волен будешь идти куда угодно. Вот тебе слово двух ярлов!

Лют на секунду задумался, прикидывая варианты. Смотреть на свои кишки он не горел желанием. Драться против пятерых… он, конечно, был хорошим воином, но он понимал, что вряд ли сможет одолеть пятерых воинов сразу. Остаётся только эта глупая заморская игра. Ему не хотелось становиться шутом, развлекая ярлов зрелищем того, как он получает по лицу. Но другого выбора нет.

– Ну что ж. Выбор у меня небольшой. Я готов сыграть.

Торгрид поднял вверх руку и закричал. Воины тоже закричали, вторя ему. В середину зала вынесли скамью и начали заставлять её кружками с пивом. Пока разливали пиво, Лют отрезал себе кусок кабаньей шеи и, обильно намазав её маслом, начал как можно быстрее есть.

– Что, со страху жрать захотелось? – подтрунивал над ним Торгрид.

Воевода молча кивнул и продолжил есть. Проглотив ещё несколько кусков, он подошёл к своему будущему противнику, прожёвывая жирную свинину, меланхолично заглянул ему в глаза и нагло начал вытирать руки об его рубаху. Воин пришёл в ярость и попытался ударить Люта по лицу, но тот ловко уклонился от размашистого неуклюжего выпада. Он покрутил пальцем в воздухе и сказал:

– Сначала дай мне выпить. Не нарушай правила.

Лют стоял напротив озверевшего рыжего свейха и нахально улыбался. Тот был довольно крупным, но не больше самого воеводы. Было видно, что заморский воин просто в бешенстве. Он был готов зубами рвать воеводу. Но даже он не мог нарушить правил, которые установили его ярлы. Поэтому всё, что он смог сделать, так это в гневе снять с себя шёлковую голубую рубаху и бросить её на пол.

Торгрид кричал что-то на заморском наречии, и кто-то уже начал делать ставки, собирая монеты со смеющихся и кричащих воинов. Молодой ярл повернулся к воеводе и предложил выбрать сторону монеты, чтобы определить, кто будет пить первый. После этого кинул монету вверх, ловко поймал и кивнул в сторону рыжего воина. Он должен был пить первым и первым же держать удар.

Рыжий воин взял кружку и в три глотка осушил её до дна. Что-то свирепо сказал на своём языке Люту, после чего встал в стойку, низко опустив подбородок и крепко стиснув зубы. Воевода размахнулся и что было сил ударил свейха по лицу. Он старался ударить в ухо, чтобы было больнее, в надежде дезориентировать противника, оглушив его хотя бы на одно ухо. Было видно, что воину больно, но в глазах его пылал огонь гнева, как и прежде. Он был готов нанести свой удар.

Лют, не торопясь, начал пить пиво. Воины загалдели и зашумели, кто-то что-то злобно кричал.

– Ты слишком медленно пьёшь! – крикнул на него Торгрид.

– Ты не говорил, что я должен пить быстро. Ты говорил, что я должен пить до дна, – садясь на лавку, спокойно сказал воевода. Он, не торопясь, смакуя каждый глоток, пил из кружки пенящийся напиток.

Воины вокруг него кричали в бешенстве, топали ногами и стучали кружками по столам. Но воеводу, казалось, это совершенно не волновало. Он всё так же невозмутимо пил своё пиво, как будто он не в окружении обезумевших от гнева воинов, а на солнечной поляне увлечён пением соловьёв.

Вдруг один из молодых воинов из тех, у кого только начинала расти борода, выхватил воткнутый в стол нож и рванул на Люта со спины. Воевода мгновенно среагировал, встал с лавки и в одно движение толкнул её пяткой от себя. Нападающий явно этого не ожидал и с разбегу ударился коленом об дубовую скамью. Он полетел вперёд, выпустив из рук нож. Упав на пол, он схватился за колено и закричал.

Когда Лют обернулся, он увидел, как из горла рыжего воина, которому он секунду назад двинул в ухо, торчит тот самый нож. Кровь текла по его груди, глаза его были выпучены. Он хлопал ртом в тщетной попытке вдохнуть. Воеводе показалось, что он был похож на огромного рыжего карася, выловленного из реки и брошенного рядом с рыбаком на траву.

Тем временем зал вокруг погрузился в тишину. Никто из воинов уже не кричал, не топал ногами и не улюлюкал. Лишь молодой свейх лежал на полу и скулил.

– Кажется, я победил, – равнодушно сказал Лют и сделал очередной глоток из кружки. Он попробовал направиться обратно к столу, за которым сидел, но Хейм начал что-то ему кричать. Он меланхолично развернулся и кивнул головой в сторону Торгрида:

– Чего он хочет?

– Он говорит, что ты не выиграл. Игра не окончена.

– Я ударил вашего воина? Ударил. Он может продолжать игру? Нет. Какие ко мне претензии? – Голос воеводы был твердым, и каждое предложение звучало, как удар молотом о наковальню.

– Мы поставим против тебя другого воина, – сказал Торгрид неуверенно.

– И будете выставлять их до тех пор, пока один из них меня не убьёт? Ты сам сказал, уважаемый ярл, кто первый упал и не смог подняться, тот и проиграл. Или твоё слово ничего не стоит?

После этих слов Торгрид согласно кивнул.

– Ты прав, Лют. Так или иначе, ты одержал победу, – с досадой сказал ярл.

Он поднял руку и выкрикнул своим воинам несколько слов на своём родном языке. Те понуро начали расходиться по своим местам. На их лицах было видно глубокое разочарование. Старый ярл поднялся со своего кресла, подошёл к трупу рыжего воина, вытащил из его горла нож и протянул вставшему на ноги, а точнее на ногу, юнцу. Вторую ногу он подгибал и не мог на неё наступать. Хейм что-то шепнул тому на ухо, и парень, побледнев, кивнул в ответ. Ярл тем временем встал посередине зала и начал произносить какую-то речь. Молодой парень тем временем снимал с себя рубаху и отошёл к одному из столбов, на которых держалась крыша. Хейм закончил свою речь, и воины начали ритмично стучать кружками по столам. Парень быстрым движением руки воткнул нож себе в живот, дёрнул его чуть вверх и из образовавшейся дыры выпали кишки. Он подобрал их и с помощью ножа, который был у него в руке, пригвоздил их к столбу. Молодой парень зашагал под ритм ударов вокруг столба. Кровь капала из живота на пол, лицо его становилось всё бледнее и бледнее, гримаса боли застыла на нём. Сделав два круга, парень упал без чувств. Воины молча выпили.