Текст книги "Пути народов"

Автор книги: Роман Подольный

БОЛЬШАЯ РОДНЯ

Среди республик нашей страны есть Башкирская Автономная Советская Социалистическая Республика. Посередине пересекают ее почти по меридиану горы Южного Урала, а с запада и востока от них лежат холмы и равнины… На этой территории сложилась башкирская социалистическая нация. Как нам заглянуть в ее прошлое?

У науки истории есть много наук-помощниц, вместе с нею неутомимо исследующих прошлое.

Археологи ищут материальные следы прошлого в земле.

Антропологи изучают, в частности, следы родства народов между собой, закрепленные во внешнем облике людей и в их физических особенностях.

Этнографы исследуют быт и особенности хозяйства, обычаи и нравы разных человеческих обществ.

Лингвисты, исследователи языков, сравнивают их между собой, находят языкам родственников и даже предков. А в последнее время они научились восстанавливать из небытия языки, на которых многие тысячелетия не говорит ни один человек, языки, у которых никогда не было письменности.

Среди этих могучих наук совсем скромно выглядит научная дисциплина, которая должна стать сейчас нашей спутницей. Ее зовут этнонимика, и занимается она названиями родов и племен, народов и наций.

У нас еще дойдет черед до специального разговора о том, как, откуда и почему разные народы получают свои имена. Но сейчас нас интересуют башкиры.

Сознаюсь, не случайно выбрал я для разговора о родстве между народами именно их. Дело в том, что башкиры, как, впрочем, и некоторые другие народы, сумели пронести через века и даже тысячелетия названия своих и древних и сравнительно поздних родоплеменных объединений.

Видимо, почти все достаточно древние народы когда-то делились на роды и племена. Мы знаем, что это относится и к жителям Древней Руси, и к древним франкам, и к индейцам, жившим у американских Великих озер. От самого слова «род» и произошли наши слова «родня, родственники» и т. д., потому что род и объединял родню, близкую и дальнюю. Но не всюду дожили роды и племена до времени, когда их названия смогли записать. А вот у башкир это удалось сделать. Мало того, благодаря замечательным башкирским легендам и преданиям мы знаем даже, сколько основных родов было в Башкирии до монгольского завоевания и как они назывались.

А названия, данные племенам, родам, группам, на которые делятся роды, – вещь прочная, их куда труднее сменить, чем фамилию. Живет род – живет обычно и его имя, полученное сто, и триста, и много сотен лет назад.

А уж по имени часто можно узнать и то, когда оно появилось и почему оно именно такое, какое есть.

Башкирский ученый Р. Г. Кузеев составил из племенных, родовых и внутриродовых имен настоящую лестницу в прошлое своего народа. Лестницу из семи ступеней. Каждая размерами в целые века. В своей научной работе Кузеев, разумеется, говорит не о лестнице и ступенях, а о лингвистических пластах в этнонимике башкир.

Вот самый к нам близкий из них, верхняя ступень лестницы, пласт, который Кузеев назвал Поволжско-Среднеазиатским. Многие из его имен звучат очень знакомо даже для человека, никогда специально не интересовавшегося не только историей Башкирии, но и вообще историей.

У нас в Средней Азии есть Узбекская ССР; а в ней Каракалпакская АССР. И в Башкирии есть (или были) свои «узбеки» и «каракалпаки», только говорящие по-башкирски, потому что это в данном случае названия не народов, а только внутриродовых групп.

В низовьях Волги лежит Калмыцкая Автономная Республика. Но и в Башкирии оказались свои «калмыки»!

Далеко, на крайнем юге нашей страны, находится самая жаркая из советских республик – Туркмения. Но в Башкирии есть свои, башкирские «туркмены».

Все это кажется удивительным, и все-таки, в общем, не так уж странно. Не поражает ведь нас распространенная русская фамилия Калмыков.

Но между фамилией и родовым названием – разница огромная. У русских Калмыком или Калмыковым по прозвищу и основателем фамилии Калмыковых когда-то мог стать и потомок осевшего на новой земле калмыка, и просто русский человек, побывавший в Калмыкии и поразивший по возвращении оттуда соседей рассказами про диковинную чужую страну. Даже мужчина с чертами лица, которые казались его односельчанам калмыцкими, мог получить такое прозвище. Впрочем, нет смысла перечислять все возможные случаи. Важно ведь тут, что русские Калмыковы совсем не обязательно происходят от калмыков.

Другое дело у башкир с их системой родовых имен. Если уж называется группа башкир калмыками, так, значит, течет в их жилах какая-то доля калмыцкой крови, значит, происходят эти башкиры не только от общих со всем своим народом предков, но и от каких-то выходцев из чужих земель.

На башкирские земли приходили в XVI–XVIII веках представители многих народов Средней Азии, Поволжья, Урала. Сюда перебирались и отдельными семьями, и группами, и родами. Потому и приняли некоторые родовые объединения башкир имена целых народов, живущих за сотни, а то и тысячи километров, что в числе основателей таких больших семей и родов были как раз калмыки, каракалпаки, узбеки, татары и другие.

Они появлялись с востока и запада, с севера и юга, селились среди башкир, роднились с ними, принимали постепенно их язык и культуру, пока не стали совсем башкирами, сохранив от предков-пришельцев почти что только одни родовые названия. В это же время на башкирской земле появились и русские поселенцы, тоже роднившиеся с ее историческими хозяевами.

Пятьсот лет – самым древним и меньше двухсот – самым молодым из родоплеменных названий этого пласта, недаром же он только самая верхняя ступень нашей лестницы из этнонимов. Теперь эти названия, когда-то такие важные, играют для историков роль своеобразных путевых знаков, отмечающих древние передвижения людей и народов. Кузеев использовал эти знаки и для движения по времени.

Сделаем теперь еще шаг вниз по лестнице, которую он построил в своей работе, опустимся в следующий, второй сверху пласт названий. Тут мы встретимся с такими именами, как нугай-кыпчак, нугай-юрматы, кызыл-нугай. В этом «нугай» нетрудно угадать имя ногайцев, встречающееся в истории России. А кто такие ногайцы?

Начать придется издалека. Почти шестьсот лет назад, как раз на территории Башкирии, в великой битве решалась на долгие десятилетия судьба огромных просторов Восточной Европы, Западной, Центральной и Южной Азии. Здесь в 1391 году встретилась на поле сражения армия Золотой Орды с грозным войском самого Тимура. Железный Хромец, не случайно титуловавшийся Потрясателем Вселенной, наголову разгромил золотоордынского хана Тохтамыша (того самого, который всего за два года до этой битвы обманом захватил и сжег Москву).

Страшный разгром привел к распаду Золотой Орды. На ее месте возникло несколько государств. Одним из них был союз кочевых племен, ставший известным под именем Ногайской орды. Большая часть Башкирии оказалась под властью ногайских племенных вождей – мурз. Некоторые ногайские роды поселились в Башкирии и в конце концов стали башкирскими. Память об этом смешении двух народов хранят те же названия. Нугай-юрматы, например, – это соединение имени ногайцев с именем древнего башкирского племени юрматы.

Целиком ногайским оказывается второй сверху пласт родоплеменных названий.

Третий пласт имен, третью ступеньку вниз оставили башкирам кипчаки. Русская история помнит о них как о половцах. Хозяевами Северного Причерноморья были когда-то кипчаки, их земли тянулись и дальше на восток, через Северный Кавказ и Поволжье, через Среднюю Азию и нынешний Казахстан почти до Алтая.

История каждого народа удивительна, и все-таки прошлое кипчаков-половцев полно таких поразительных изменений, что пришлось им отвести целую главу в книге. Но до такой главы еще дойдет черед. А пока скажем, что третий, по Кузееву, лингвистический пласт башкирских родоплеменных имен подтверждает то, что историкам известно из других материалов. Во времена Батыева нашествия и после него, в столетия монгольского ига, кипчаки подверглись страшному разгрому. Снова и снова уходили за добычей в уже покоренные кипчакские степи монгольские разбойничьи отряды. И потянулись кипчаки со своих безлесных равнин, где негде укрыться от сильного врага, от злой стрелы и тугого аркана, на север и северо-восток, в густые леса, за широкие реки, высокие горы да топкие болота. Почти все народы Поволжья и Урала включили тогда, в XIII–XV веках, в свой состав переселившихся с юга и юго-запада кипчаков…

Приняли их и башкиры. Это произошло тем проще и легче, что не впервые пришли на Урал кипчаки. Нет, не впервые. Еще в X–XII веках среди башкирских родоплеменных имен стали появляться кипчакские. Вместе с именами, унаследованными в те же века от другого тюркского народа, огузов, составляют более древние среди кипчакских имен четвертый сверху лингвистический пласт названий.

А на пятой ступени оставили свой след первые носители имени башкир – племена, пришедшие тысячу лет назад на Урал из земель, прилегающих к Каспийскому и Аральскому морям. Часть новоприбывших племен еще на той своей родине успела объединиться, и соседи знали их объединение под именем «башкорд» («башгард, башкард»). Понятно, что эти «старые башкиры» тоже передали своим потомкам принесенные из Средней Азии родоплеменные названия.

Узнать их среди множества других имен помогает то обстоятельство, что поскольку у «старых башкир» были потомки в Средней Азии, эти же названия встречаются у других родичей племен «башкорд» – у узбеков, казахов, киргизов, каракалпаков, алтайцев, тувинцев и даже у монголов…

Встречаются старобашкирские имена и историкам, читающим средневековые рукописи. Во многих событиях, происходивших и в Европе и в Азии, сыграли важную роль племена, передавшие современным башкирам свое общее имя. Сравнивают ученые названия древних и живших в более близкое к нам время родов в разных землях и узнают, какие из этих названий пришли на Урал с племенами «башкорд».

По мнению специалистов, решающую, важнейшую роль в формировании башкирского народа сыграли как раз племена «башкорд» и кипчаки.

Но пятая сверху ступенька – еще далеко не последняя. История башкирского народа уходит в прошлое на его нынешней земле куда дальше, чем на тысячу лет, он много старше своего имени. Остаются еще многие века до «этнонимического дна», до времени появления самого раннего из дошедших до нас родоплеменных башкирских названий.

В VIII–IX веках заняли свое место среди этих имен имена булгарские и мадьярские – шестой сверху пласт башкирских этнонимов.

Булгары пришли на Волгу и Урал с Дона. Другая их ветвь пошла с Дона на Дунай – с ней связана история возникновения Болгарского славянского царства.

Булгары были тюрками, а значит, приходились родственниками по языку и нынешним башкирам, и татарам, и узбекам, и кипчакам, и ногайцам – почти всем народам, образовавшим пять верхних лингвистических пластов.

А вот с мадьярами дело обстояло иначе. Родственные связи у их языка совсем другие. На севере они тянутся к жителям лесов – хантам, манси, на востоке – к древнему населению бассейна реки Оби, а далеко на западе – к венграм, которые и поныне сами себя зовут мадьярами. Есть у древних уральских мадьяр родственники и более отдаленные – финские народы. Это сами финны, эстонцы, карелы, коми, удмурты, мордва, марийцы, вепсы. Еще отдаленнее родство с мадьярами у ненцев и других северных народов, которые этнографы объединяют под общим именем самодийцев. Близкую и дальнюю родню мадьяр, включая их самих, ученые-лингвисты называют финно-угорской группой народов, а вместе с самодийцами включают эту группу в состав уральской семьи народов.

Так вот, еще до прихода и булгар и мадьяр Урал населяли как раз люди многих племен, говоривших на языках финно-угорской и самодийской групп. Поэтому-то были у башкир родоплеменные названия, напоминающие собой такие же названия, встречавшиеся иногда у марийцев, иногда у ненцев… Они-то и составляют седьмой пласт.

Вот мы и спустились вниз на все семь ступеней, о которых пишет Кузеев, добрались до самого старого этнонимического пласта. Древнейшие из составляющих его имен появились по крайней мере на рубеже нашей эры, а скорее – раньше. На две с лишним тысячи лет в прошлое проникли ученые с помощью родоплеменных названий.

Дальше этнонимика здесь оказывается беспомощной. Но она ведь не одинока. Пройти даже через эти две тысячи лет она была бы бессильна без помощи других наук. А дальше эти науки поневоле обходятся без ее поддержки. История, археология и антропология называют нам новые группы предков современных башкир. Эти науки знают, что на Южном Урале обитали в первые века до нашей эры савроматские и сарматские племена. (Те самые сарматы, что, как вы знаете из школьного учебника истории, частью вытеснили скифов из Северного Причерноморья, частью растворили их).

Эти племена говорили на языках, близких к иранскому.

Но и теперь еще не окончен этот сверхкраткий, по существу, список предков башкирского народа – я имею в виду тех предков, пути которых хоть как-то удается проследить науке. Насколько мы можем судить, по крайней мере четыре тысячи лет назад (а может быть, и пять и шесть тысяч лет назад) на Урале появились племена праиндоевропейцев. Так называют сейчас общих предков и англичан – и индийцев, и русских – и шведов, и испанцев – и армян… В ту далекую пору не успели образоваться не только эти народы, не было еще ни одного – ни единого! – из народов, живущих на земле сегодня. Но предки этих народов уже существовали. А говорили праиндоевропейцы на языке, от которого ведет свое начало и русский…

Теперешняя Башкирия стала одним из мест встречи между праиндоевропейцами и праугро-финнами. Племена воевали и мирились, торговали и роднились, принимали в свою речь «чужие слова».

Вот мы называли, называли, называли предков башкир – можно было устать слушать. А ведь перечислили далеко не все даже основные группы людей, ставшие с течением веков единым народом.

Можно было бы, например, добавить, что в район Башкирии были отброшены какие-то племена, входившие в гуннскую державу, и происхождение некоторых родоплеменных групп башкир прямо связывают иногда с именем гуннского вождя Баламира. И таких добавлений можно сделать еще немало. Но и названного достаточно, чтобы увидеть, какая богатая и многочисленная родня у башкирской социалистической нации. Родичи живут и по соседству – татары, марийцы, удмурты, – и далеко, как тувинцы. На самом севере нашей страны, как саамы, на самом юге ее, как туркмены, в центре Европы, как венгры, и почти на самом северо-востоке Азии, как якуты…

СТЕПЕНИ БЛИЗОСТИ

Вот сколько предков и родственников удалось насчитать у башкир. Но это, говоря строго, еще далеко не все истинные предки и родственники. Ученые договорились принимать в расчет в качестве предков народа только те группы людей, которые вошли в состав образующегося народа как некие самостоятельные общности и лишь затем постепенно теряли свои отличительные особенности. Некоторые из таких особенностей исчезали, другие переставали быть отличительными, потому что их принимал весь народ. А просто пришельцев-одиночек или отдельные семьи, даже если их бывало на той или другой территории в иные эпохи немало, ученые на роль предков не принимают. Строгий отбор! Ведь при нем в число предков, скажем, литовского народа не попадают те польки, захваченные древними литовцами при набегах на соседнюю страну, о которых говорит известное стихотворение Пушкина «Будрыс и его сыновья» (перевод стихотворения Адама Мицкевича «Три Будрыса»):

 
…Третий с Пазом на ляха пусть ударит без страха;
В Польше мало богатства и блеску,
Сабель взять там не худо; но уж верно оттуда
Привезет он мне на дом невестку.
 

 
Нет на свете царицы краше польской девицы.
Весела – что котенок у печки —
И как роза румяна, а бела, что сметана;
Очи светятся будто две свечки!
 

 
Был я, дети, моложе, в Польшу съездил я тоже
И оттуда привез себе женку;
Вот и век доживаю, а всегда вспоминаю
Про нее, как гляжу в ту сторонку.
 

Будрыс вспоминал про мать своих детей, а ученые, как видите, могут в своих трудах ее и не вспоминать. И тут они, пожалуй, тоже правы.

Иначе родство народов пришлось бы признать еще более близким, чем то есть на самом деле. И запутаться в нем было бы еще легче, чем при нынешнем научном подходе. Ведь люди роднятся между собой все-таки легче, чем целые народы.

А о том, как быстро распространяется кровное родство у людей, очень наглядно свидетельствует, например, генеалогическое древо потомков самого автора русского текста стихотворения о Будрысах.

Сейчас только примерно половина потомков Пушкина живет в нашей стране. В числе уже внуков Александра Сергеевича были немцы и англичане. А среди ста с лишним ныне живущих его потомков, по данным Татьяны Григорьевны Цявловской, есть, кроме русских, армяне и грузины, литовцы и испанцы, французы, итальянцы и люди других национальностей…

Конечно, тут сыграло свою роль то обстоятельство, что Пушкин принадлежал к русской аристократии, а аристократы в ту пору куда чаще путешествовали, чем представители других слоев нации, и очень охотно роднились с аристократами других стран. И все же в близкой либо дальней родне у большинства людей, «аристократы» они по происхождению или нет, могут найтись люди другой национальности. «Случай Пушкина» показывает это очень убедительно.

Но браки отдельных немцев или французов с русскими не превращают русских вообще в предков французов и немцев (и наоборот). И то обстоятельство, что Пушкин был правнуком абиссинца, не дает оснований считать абиссинцев вообще предками русских (а заодно – немцев, англичан и т. д.).

Николай Николаевич Чебоксаров, один из виднейших советских антропологов, «предъявил» еще одно требование к группам людей, которые можно было бы «ввести» в число предков данного конкретного народа: сама по себе каждая из таких групп должна перестать существовать по крайней мере на территории, занимаемой этим народом. Вполне отвечают этому требованию те каракалпаки и туркмены, которые дали свои имена отдельным родам башкир. На территории Башкирии нет национальных групп туркмен и каракалпаков.

И вот даже при таком строгом отборе среди предков и пращуров и, следовательно, родственников «по крови» у каждого народа можно отыскать, как вы видели, не так уж мало. Не у одних ведь башкир столь широкие семейные связи.

Многие народы Поволжья и Средней Азии имеют с башкирами общих родственников.

Русские, украинцы и белорусы – славяне. Родной кажется нашему слуху речь сербов, болгар, чехов и других западных и южных славян. Вместе с ними входят восточные славяне отдельной ветвью в большую семью индоевропейских народов, где есть еще и германская ветвь и иные. Но у народа, как у человека, родственники бывают не только в его собственной семье. Древнерусский народ включил когда-то в свой состав немалое число финских племен на севере, тюркских – на юге, балтийских (родичей латышам и литовцам) – на западе. А ведь и русские, и украинцы, и белорусы происходят от древних русичей и, значит, унаследовали их родство.

А в конечном счете все люди – родственники.

Несколько десятков, максимум немногие сотни тысяч лет назад кучка существ, избранных беспощадной эволюцией для превращения в гомо сапиенсов, людей разумных, заключала в себе предков всех народов мира, от пигмеев Центральной Африки до гренландских эскимосов. Все мы потомки одних и тех же общих предков, а значит… Но родня родне рознь. Дело не только в степени близости родства. Само родство может быть различным.

Поглядим на тех же башкир. Они входят в тюркскую ветвь Алтайской языковой семьи (как русские – в славянскую ветвь семьи индоевропейской).

А кому же тогда приходятся башкиры братьями по языку (подчеркиваю – именно по языку)?

Соседним татарам и казахам, далеким азербайджанцам и еще более далеким якутам… Список можно продолжить, как вы уже видели, но для нас всего важнее сейчас именно родство с азербайджанцами и якутами. Дело в том, что если поставить рядом «среднего» башкира, «среднего» якута, «среднего» азербайджанца, то останется только поразиться внешнему несходству ближайших родственников.

Языки – явные родичи, а их носители – это ясно с первого взгляда – никак не могут быть близкими родственниками по крови. Башкиры по внешнему облику похожи одни на русских, другие на татар, у азербайджанцев явное внешнее сходство с армянами и некоторыми другими кавказскими народами, якуты многим во внешности близки к своим южным соседям бурятам.

Словом, если считаться родством по языку, то братья часто оказываются разными по внешнему облику. А если наоборот, смотреть только на лица и фигуры людей, сближая скуластых со скуластыми, блондинов с блондинами и так далее, то вдруг оказывается, что такие братья никак друг с другом не могут договориться, нет у них общего языка.

Словом, родство родству рознь, и близость по внешнему виду нельзя путать с близостью по языку.

Тому есть поразительные примеры. Негры Соединенных Штатов Америки связаны по крови с чернокожими африканцами, от которых и происходят, но говорят они по-английски, на том же языке, что «белые» американцы, а также англичане, англоканадцы, австралийцы. «Братьями по языку» приходятся американским неграм, как и американским «белым», народы, говорящие на языках германской ветви индоевропейской семьи, то есть немцы, шведы, датчане и т. п.

Мексиканские индейцы, часть которых говорит только на испанском языке, тем самым оказываются членами романской ветви той же индоевропейской семьи языков, «братьями по языку» французам и итальянцам. Население Республики Гаити состоит в основном из потомков африканских негров, но говорит оно по-французски. Таких случаев можно привести много. История у нашей планеты сложная и бурная, и не раз в этой истории путешествовали и народы и их языки.

Сходство внешности нередко говорит о родстве, но родстве по крови. Якуты не случайно похожи на бурят. Как считают ученые, в числе предков якутского народа были люди, ушедшие когда-то из нынешних бурятских областей у Байкала на север, в бассейн великой реки Лены. Сходство башкир с волжскими татарами тоже не случайно. У этих двух народов, как я уже говорил, немало общих предков.

Родство по крови, близкое или дальнее, есть у башкир, очень вероятно, со всеми народами, следы которых обнаруживают себя в родоплеменных названиях. По мнению же антропологов, внешностью башкиры в большинстве особенно схожи с татарами, удмуртами и марийцами.

Но родство по языку прочно вводит башкир в число тюркских народов, сближая тем самым с тюрками – татарами, но отрывая от финноязычных удмуртов и марийцев, как и от венгров и от индоевропейцев.

Древнее родство народов по крови можно иногда проследить необычайно далеко. О нем рассказывают ученым сами представители этих народов – живые и мертвые.

Во-первых, каждый из нас, ныне живущих, участник грандиознейшей эстафеты по передаче великого биологического наследства от предков к потомкам. Обычно в ребенке родственники легко и быстро обнаруживают папин лоб, бабушкины глаза, мамины губы и дедушкины брови. Причем довольно часто бывают правы. Но ведь каждый из нас (а не только человек вообще) – «венец творения», очередное звено эволюционной лестницы. И вы, и я, и Володька с четвертого этажа, и учительница Марина Владимировна – каждый из четырех уже миллиардов людей исполняет обязанности хранителя того, что оставлено в его организме бесчисленными предшествующими поколениями.

По форме черепа и рисунку губ, степени выступания носа, по ширине лица и разрезу губ и еще по сотням признаков находят антропологи то место конкретного человека в эстафете поколений, которое они называют иногда антропологическим типом.

Даже «мертвые кости» начинают говорить под пристальным взглядом специалиста. Каждый древний череп тоже аккумулятор наследственной информации, потому что его форма не случайна, но обусловлена историей. Поэтому каждый найденный череп рассказывает не только о том, как выглядел когда-то его хозяин, он сообщает еще, как могли выглядеть предки этого человека.

История многослойна. Исторические труды полны дат основания и гибели городов, великих битв и походов, полны именами полководцев и флотоводцев. Конечно, все это чрезвычайно важно, все это по заслугам оседает на страницах книг и в душах людей. Но далеко не каждый военный поход вносит существенные изменения в жизнь общества.

Если же снять этот «верхний слой» истории и заглянуть глубже, мы увидим движения уже не армий, а племен и народов, зазвучат здесь не имена полководцев, но названия новых стран, меняться тут будет уже не содержание речей правителей, но сама речь – язык.

Очень хорошо написал пакистанский поэт Юсуф Зафар:

 
Эй, мудрец!
Ты долбишь застарелую ложь,
ты сшиваешь лоскутья
придуманной славы,
Ни в одном
из писаний твоих не найдешь
тех людей,
на которых держались державы, —
Чьи труды
создавали зубцы крепостей,
и оружье,
и храмы,
и обувь,
и сбрую,
Чьи тела
за столетье – на много локтей,
перетлев,
приподняли
поверхность земную!..
А твои
показные гирлянды имен
золотые кумиры
истории чинной —
Лишь зола
на подошвах идущих времен,
лишь игра пузырьков
над морокою пучиной.
 

Под внешним слоем конкретных событий истории классики марксизма увидели определяющие их ход законы, производительные силы и производственные отношения, классовую борьбу и революционные процессы.

И все эти события, большие и малые, сплетены с процессами изменения внешнего (антропологического) облика людей, влияют на них. Но это влияние на антропологию иногда кажется до смешного не соответствующим размаху самого исторического явления. Ведь даже такое историческое событие, которое и потомкам, а не одним лишь современникам, кажется грандиозным, не всегда оставляет след на внешности больших групп людей.

Нашествие гуннов на Европу, например, оказалось для этого «маловато по масштабу». Мы твердо знаем, что это нашествие было, знаем, что гунны овладели большей частью Центральной Европы, включили в свою державу огромные куски Европы Западной, глубоко проникли и на территорию Италии и на Балканы.

Точно так же знаем мы по описаниям современников, в ужасе ждавших от гуннов чуть ли не гибели мира, что те поражали европейцев не только бранными победами, но и своей внешностью. Вот что писал римский историк Аммиан Марцеллин:

«Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь страшным и чудовищным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесывают при постройке мостов».

Простим перепуганному историку невольные, фантастически звучащие преувеличения: у страха глаза велики. На самом деле, по-видимому, гунны просто принадлежали к заселяющей большую часть Азии монголоидной расе (как китайцы и японцы, как наши буряты, якуты и т. д.).

Ну так вот, эти гунны не оставили практически никаких следов во внешности народов большей части покоренной ими Европы. Если и есть у людей некоторых европейских народов монголоидные признаки, то они унаследованы не от гуннов.

Мало того. Даже при раскопках в Центральной и Западной Европе в древних курганах и могильниках гуннского времени удалось пока что обнаружить чрезвычайно мало костей и черепов гуннов типичного «восточного вида». По-видимому, на своем, занявшем сотни лет пути из Азии в Европу они так смешались с захваченными их движением племенами другого внешнего облика, что растеряли почти все монголоидные расовые признаки. Аммиан Марцеллин, вероятно, описывал тех немногих из гуннской знати, что еще сохранили какие-то древние черты своего племени, плюс напрягал собственное, распаленное опасностью воображение.

И если гуннов было мало для того, чтобы наложить хоть один мазок на антропологическую картину нынешней Европы, то какие же переселения должны были происходить в далеком прошлом, если оставленный ими след четко различим и нынче!

Четыре или пять тысяч лет назад из Азии в Европу прошли племена, бывшие предками нынешних финно-угорских народов (краткий список этих народов «на сегодняшний день» есть в главе «Большая родня»). Север Восточной Европы, а возможно, и часть Европы Центральной заняли эти племена, встретившиеся здесь с предками народов индоевропейских. Древние финно-угры несли с собой и в себе ряд признаков монголоидной расы. Они вступили на земли, где жили племена, принадлежавшие к европеоидной расе, смешались с ними, но оставили в числе прочего наследства общим потомкам и некоторые особенности внешности.

Конечно, ни средний финн, ни средний эстонец не похожи на монгола или бурята. Но взгляд специалиста отмечает у одного жителя Восточной Эстонии близость разреза глаз к монгольскому, у другого – сравнительно плоское лицо. И общая сумма таких разбросанных, «поделенных» между разными людьми монголоидных расовых признаков выглядит, по мнению ученых, достаточно убедительно.

Но монголоидные черты от древних финно-угров унаследовали не только эстонцы, финны, карелы и другие их родичи по языку.

Известно, что для части русских характерны широкие скулы – явный монголоидный признак. Очень давно эту и другие аналогичные черты внешности рассматривали как одно из следствий татаро-монгольского завоевания и ига, как наследие времени, когда Русь подчинялась Золотой Орде, наконец, как результат смешения с татарами в Поволжье и в коренных русских землях, куда не раз переселяли своих «служилых татар» русские великие князья и цари. Однако антропологические исследования последних лет убедительно показали, что и перед приходом Батыевых полчищ у русских тоже были монголоидные черты, мало того – в общем выраженные ярче, чем сегодня! Откуда же они взялись? Источник был найден. Им оказались как раз финские племена, заселявшие многие области Восточной Европы до прихода в эти области славян и смешавшиеся со славянами во второй половине первого тысячелетия нашей эры и в начале второго тысячелетия.

А почему за последующие века русские такие черты частично потеряли? Возможно, что восточные славяне куда сильнее обменивались кровью с западными, чем предполагали историки. Впрочем, тот же результат мог получиться и в силу того, что жители Южной Руси, где финны никогда не жили, были, скажем, в среднем многодетней обитателей севера страны, унаследовавших, кроме славянской, и финскую кровь.

Монголоидные признаки были принесены древними переселениями из Азии и на территорию Польши, Германии. А с юга в Европу в течение тысячелетий проникали африканцы. Примесь их крови антропологи отмечают не только у испанцев, португальцев, итальянцев, жителей юга Франции, они находят ее и дальше на северо-западе, в Ирландии.