Текст книги "Наследник Черной Воды (СИ)"
Автор книги: Роман Артемьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Глава 15
На работу как на праздник, да? Не в моём случае.
Судя по всему, после излечения Синклера среди заинтересованных лиц прошел слух, что с младшим Блэкуотером можно иметь дело. Ничем иным не получается объяснить шевеление вокруг меня, продолжающееся последнюю неделю. Слухи на Перекрестке разносятся быстро и умные люди – и нелюди – стараются их отслеживать. Значит, сначала узнали о ритуале, сколько-то времени «раскачивались», теперь проверяют информацию. Когда проверят, начнут думать, что с этого можно поиметь.
О появлении гоблинов мне сообщил Вильям Браун. Кровожадные коротышки пару раз в год навещали Перекресток, сдавая свои изделия агентам на продажу и закупаясь необходимым им товаром. Так-то они из своих шотландских владений выбираться не любят – незачем им. Еду и ткани покупают у соседей-людей, остальное изготавливают сами либо выменивают у других фейри. Те, кого не устраивает жизнь в замкнутых пещерных анклавах, с лёгкостью находят работу телохранителей или кого-то вроде.
В недавнее своё появление они подходили к Брауну и выспрашивали обо мне. Вроде бы, ничего особенного, но сам факт намекал на… Да черт его знает, на что он намекал. Черная Вода не специализировалась на связях с сидхе и их слугами из числа вассальных рас, но общаться, конечно же, приходилось. По самым разным поводам.
Возможную причину интереса гоблинов предложила Ксантиппа. Она пребывала в нехарактерном для себя умиротворенном состоянии, и я рискнул подойти с вопросом. По её словам, после гибели Дома Серого Оружия на территории Британских островов осталось два Дома, способных обеспечить поставки некоторых специфических реагентов – мы и Живая Сила, которая и без того нарасхват. Поэтому гоблам приходится заказывать материалы у континентальных продавцов либо платить столь же бешеные деньги немногим местным магам, способным проникать на Изнанку и договариваться с тамошними обитателями. Это сейчас, раньше мои предки время от времени выполняли заказы зеленых коротышей к обоюдной выгоде. Традицию нарушил Корнелий, что-то не поделивший с их старейшинами, ну а Лотарь просто не захотел напрягаться и контакты не возобновлял.
Должно быть, их совсем приперло, раз они отреагировали так быстро.
Один вопрос потянул за собой другой, внезапно всплыла тема заключенных Домом контрактов. Вскрыли бывший дедов кабинет, стоявший запечатанным со дня его смерти. Полноценной ревизией результат нашей деятельности не назовешь, просто составили два длинных списка, которые, чует сердце, ещё будут пополнятся. Один список по текущим договорам хозяйственного типа, наподобие поставки фруктов к столу или сдачи в аренду принадлежащей Черной Воде земли (у нас, оказывается, есть участок земли в Корнуолле), во втором – обязательства перед духами, демонами или нелюдью. По понятным причинам сделки с участием магических существ волновали нас больше, потому как санкции в них предусмотрены куда суровее.
Библиотечный лар источал довольство, таская толстые папки на стол. Некоторые действующие контракты Хремет и Финехас помнили и могли дать по ним консультацию. По значительной части существовали записи. Кое-какие можно было смело разрывать, с другими требовалось определиться, как поступить – разрывать или пролонгировать. Однако встречались и такие, по которым вообще ничего было неясно. Откуда взялись, зачем заключены? Ксантиппа пояснений дать не могла, потому что в мужские дела не лезла, да и не позволил бы ей никто.
Как всегда, дело закончилось ритуалом. Говорю «как всегда», потому что с ритуалами в Домах связано вообще всё, не исключая повседневной жизни. Мне пришлось щедро окропить алтарь собственной кровью, чтобы в результате получить длиннющее перечисление имен сущностей, связанных со мной различными долгами. Личных долгов, слава Старейшим, не обнаружилось, зато родовых под тысячу набралось.
От сердечного приступа спасало понимание, что с большинством контрактов делать ничего не надо. Они просто есть, просто ждут своего часа, их надо учитывать и только. Однако оставалось ещё меньшинство, и вот его требовалось изучать тщательно.
Единственный из нас, знакомый с тематикой, Хремет сразу сказал, что в одиночку он разбираться не станет. В таких контрактах всегда существуют нюансы и подводные камни, не менее важные, чем прописанный текст. Поэтому в данном случае требуется компетентный помощник. Речь шла не обо мне, так как моё участие подразумевалось изначально, да и на компетентного я не тянул. Владыке требовался кто-то, живший относительно недавно и, желательно, участвовавший в заключении договоров или хотя бы владевший ситуацией. В результате Ксантиппа отправилась в Склеп – выбирать того, кто послужит условно-добровольным консультантом.
Обитателей Склепа будить не хотелось, но вопрос действительно серьёзный. Да и, в конце-то концов, некоторые из них практически живые, пусть послужат на благо Дома.
Ну а мне, чтобы времени даром не терять, сказали отправляться подтверждать контракт со Скорбящей Матерью. Пришлось собираться.
На половине поместья, расположенной на Изнанке, имеется невысокое прямоугольное здание, стоящее в стороне и окруженное кольцом из мраморных статуй. Так подумают посторонние, если вдруг смогут его увидеть. На самом деле здание окружено не только статуями, оно прикрыто сильнейшими барьерами и чарами, призванными защитить остальную территорию от возможного прорыва. Големы служат той же цели. Это тот случай, когда паранойя оправдана, потому что в летописях описано несколько случаев, когда из установленных в Белом Зале порталов выбирались разные твари и начинали крушить.
Я знаю, что ведущий к Скорбящей Матери портал украшает изображение плачущей женщины, ошибиться сложно. Кто она такая? Сущность вне классификаций, любящая детей. Сильно любящая. Очень. Настолько сильно, что похищающая их у родителей и… В общем, не переживают дети её объятий. О своём недостатке знает, поэтому в мире смертных появляется крайне редко.
У меня сейчас самый подходящий возраст для знакомства. Не в физическом смысле, конечно, Матерь оценивает по параметрам души и энергетики. Так что я, по её меркам, нахожусь на грани между детством и юношеством, поэтому она и себя контролировать сможет, и от любой опасности защитит. Хремет ей тоже в семилетнем возрасте представлялся, равно как и его предки – Черная Вода давно с ней общается, успела повадки изучить.
Немного смущало возможное раскрытие меня как перерожденца, но именно что немного. Тонкое тело у меня обычное. То, что интеллектуальная сфера развита на уровне взрослого, ничего не значит – у детей с ранним развитием всегда так. Поэтому вряд ли Матерь что-то заподозрит, не с чего ей.
Учитывая всё, перечисленное выше, старшие решили отправить меня одного. Обычно молодого Блэкуотера представляет Матери отец, но Лотарь опять где-то шлялся и решили его не ждать. Складывается впечатление, что папашку не ставят в известность о делах внутри Дома, и если так, то участь его решена. Вот и хорошо, вот и ладушки…
Тем не менее, собирался я, как на охоту. То, что хозяйка домена станет меня защищать, не отменяет возможных сюрпризов. Изнанка же, на ней ко всему следует быть готовым. Поэтому снова зачарованная одежда, запас еды, лекарства, зелья, оружие и прочий стандартный набор, способный дать лишний шанс выжить во враждебной смертному среде. Плюс дары Матери, куда же без них.
Заходить и прощаться не стал. Ограничился запиской, переданной через лара Хремету.
Сразу в портальный зал не попасть, сначала надо провести некоторые обязательные процедуры. Подойти к статуе сидящей кошки, помазать её лапу своей кровью, подставить голову под шершавый и совсем не каменный язык. Не знаю, кто из предков придумал. Лизнув, ожившая статуя по идее должна снять или хотя бы ощутить возможные заклинания контроля, и если вдруг ей что-то не понравится, то в доступе к порталам будет отказано. У меня ничего подозрительного не нашлось, поэтому два боевых голема, успешно притворяющихся статуями гоплитов, не пытались заступить мне дорогу.
Дверь в портальный зал закрыта, ручки на ней нет, только отпечаток ладони в центре.
– Майрон Черной Воды, – положив руку на отпечаток, четко произнес я. – Направляюсь к Скорбящей Матери.
Дверь чуть дрогнула и отворилась. В некоторые места нельзя пройти в одиночку, в другие – разрешено только главе, третьи открываются исключительно для взрослых мужчин рода. Скорбящая Матерь считается наиболее дружелюбно настроенной из сущностей по отношению к нам, поэтому система меня пропустила. Причем открыть можно только озвученный портал, за попытку пробудить любой другой последует немедленная кара.
Внутри Белый Зал намного больше, чем снаружи. Предки поигрались с пространством, вместив на небольшом пятачке почти пять десятков арок без каких-либо надписей или украшений. Только один-единственный символ, свой для каждой. Красный лист, ведущий в Огненный Лес; пучок щупалец, направляющий на Плато Боли; усаженная глазами рука, не знаю и знать не хочу, куда ведет эта арка. Лицо женщины, из чьих глаз льются слезы… На всякий случай обошел всё помещение и не обнаружил ничего схожего, под описание подходило всего одно изображение.
Четкий волевой посыл – и пустое пространство портала затягивает серый туман, через мгновение рассеивающийся, чтобы открыть проход в место, мало похожее на обычный мир. Владения Матери.
В вечно изменчивом мире Изнанки есть всего две константы – сила и воля. Воля, желание, способность навязать реальности свои порядки, и сила, энергия, чтобы удержать воплощенные изменения, не позволяя им распасться. Те, у кого хватает и того, и другого, создают личные владения-домены, устанавливая там собственные законы. Некогда примерно так было создано наше поместье, когда десяток могущественных магов объединили усилия, заставив Изнанку принять облик реального мира. Так поступают высшие демоны и духи, создавая обиталища себе по вкусу, чьи отраженные образы проникают в сновидения смертных, служа основой легенд об аде или рае.
Земли Скорбящей Матери сотканы из оттенков серого, только небеса тускло-синего цвета. Да, здесь есть небо и земля, в отличие от владений иных сущностей. Домен небольшой, описания говорят, двести шагов в длину, причем выход из портала находится на самом краю и от него ведет песчаная дорожка к жилищу Матери. Или правильнее сказать «месту обитания», ведь дома или даже пещеры у неё нет? Просто небольшое озеро, на берегу которого она любит возлежать.
– Дитя Черной Воды, – шептали скалы. – Как тебя зовут?
– Майрон. Я пришел говорить с тобой.
– Я буду говорить с тобой, Майрон. Иди ко мне.
Разрешение не более чем формальность, Матерь любопытна и не в силах отказать ребенку.
Из звуков здесь – только скрип песка под ногами.
Она непрерывно менялась, незаметно перетекая из состояния в состояние, становясь то большой, то маленькой, принимая ужасающие и прекрасные облики. Неизменным оставалось лишь лицо, женское лицо с закрытыми глазами. Неподвижное, белоснежное, идеально вылепленное.
– Так странно, – длинное тело, покрытое сверкающими металлом перьями, обвилось вокруг моих ног. – Зачем давать одинаковые имена разным существам? Я помню первого Майрона, он приходил ко мне. Ты совсем не похож на него.
– У людей так принято. А мы, несмотря ни на что, всё-таки люди.
– Живущие разные, но одинаковые. Вечно торопитесь, но так мало успеваете. Чего ты хочешь?
– Сейчас? – улыбнулся я. – Сейчас я хочу сделать тебе подарок.
– Подарок? Люблю подарки! Покажи, покажи!
Чувство безопасности и любви окутывало, погружало в невидимый кокон, мешая связно мыслить и наполняя тело теплой легкостью. Умом я понимал, что парящая рядом сущность невероятно сильна и опасна, старшие демоны ей на один зуб. И что с того? Инстинкты бунтовали, воспринимая Матерь именно как любящую родственницу, которая точно не сделает зла и защитит от любой угрозы.
Из холщовой сумки на свет появились куколка в светлом платье, тряпичный мячик и деревянный меч, скорее, две палки, связанные крест-накрест. Любимые игрушки детей, напоенные их эмоциями, несущие светлые воспоминания. По телу Матери прошла волна, предметы подлетели к ней и зависли в воздухе, позволяя древнему обитателю Изнанки насладиться своей историей. Я отошел в сторону и присел на плоский камень.
Не стоит ей мешать.
Камни, песок, жидкость в озере – всего лишь иллюзия. Реальна здесь одна Матерь. Если вдруг забрать отсюда горсть песка и притащить в поместье, он истает дымом, словно его и не было. Суть старого договора между Черной Водой и хозяйкой домена не в том, чтобы получать некие материальные выгоды, мы приносим ей дары для того, чтобы она никогда не появлялась в мире смертных. Она понимает, почему, её заточение здесь добровольно. Получив игрушки и считав с них оттиски эмоций, она утолит свою жажду, её на время перестанет сжигать нестерпимое желание покинуть Изнанку и поиграть с детьми людей. Лет пятьдесят, по нашему летоисчислению, она будет себя контролировать.
Ждать пришлось недолго, минут десять.
– Хорошие дары, – вещи отправились в центр озера, не породив ни всплеска, ни волн. – Я благодарна тебе. Лукиан ничего не принес, когда был здесь последний раз.
– Лукиан?
– Он тоже Черной Воды. Живет здесь.
Здесь – это на Изнанке.
– Странно. Старшие не рассказывали про него.
– Ты многого не знаешь про свой Дом, – лицо осталось бесстрастным, хотя эмоции транслировали нежную улыбку. – Никто не знает всего. Для одних друзья, другим – враги, рабы и надсмотрщики, герои и злодеи. Я боялась увидеть вашу нить лопнувшей, она истончилась и дрожала.
– Что изменилось?
– Твое рождение. После него путей стало больше, ствол того, что вы зовете древом вероятностей, крепче. Никого не слушай, сам решай, куда идти.
– Не думаю, что старшие с тобой согласятся.
– Что они знают! – засмеялся воздух, а белоснежное крыло погладило меня по голове. – Считают себя мудрыми, но забыли цену истинных сокровищ! Ты единственный поступил правильно, пожелав вылечить сестру. Остальные желания неважны. Причины неважны. У тебя всё получится.
В неслышимом голосе звучала такая надежда, что пришлось пообещать:
– В следующий раз я приду с Мередит.
– Буду ждать. Отдай ей, – к ногам упала небольшая черная жемчужина. – Маленькие любят играть.
– Спасибо.
Мы долго проговорили. Она не хотела меня отпускать, а мне, в том состоянии, совершенно не хотелось уходить. Счастьем казалось сидеть рядом с Матерью и говорить о каких-то пустяках или просто молчать, слушая переливы завораживающе-прекрасного голоса. Помогла физиология – пробудившийся голод постепенно подточил навеянное очарование. Причем сначала я подъел все имевшиеся запасы и выпил воду и только потом, с неохотой, принялся собираться.
Она не стала меня провожать, но по дороге к порталу я ощущал её всеобъемлющее внимание.
Белый Зал встретил меня не ласково. Сгустившийся воздух сдавил тело со всех сторон, позволяя моргать и не более, комплекс анализирующих чар просветил так, что никакой рентген не сравнится. На всех уровнях проверили – физическом, магическом, духовном. Затем, обнаружив изменения психики, принялись исправлять в меру своих возможностей. Надо бы, кстати, выяснить, как, потому что сейчас я понятия не имею, что именно встроенные в зал конструкты делают. Знаю только, что если бы они не справились, то висеть мне до тех пор, пока не придет Ксантиппа и не определит, в какую из камер меня поместить.
К счастью, Матерь была… осторожна, поэтому из Зала я вышел сам.
Со дня моего ухода в реальном мире прошла неделя.
Из важного – пока меня не было, пришли вести от Старого Джо.
Беатрис оставалась на светлой стороне бытия, или, говоря человеческим языком, она была жива. Хорошо это или плохо, пока не ясно. Старейшина двоедушниц был твердо уверен, что данная представительница его народа в ситуации с младшим Синклером невиновна, поэтому нельзя исключать никаких вариантов. Иными словами, искать её надо.
Именно это я и сказал Макгрегору во время нашей встречи.
– Вот это, – первой на стол легла фотография неизвестного молодого мага, – простой человек, он нас не интересует. Это, – фото Копейщика, – непростой человек, но нас он тоже не интересует. Мы ищем Клайда и Беатрис. В первую очередь, конечно, Клайда, потому что он является двоедушником. Но Беатрис тоже важна. Мы пока не выяснили, является она в этой истории палачом или жертвой, но уверены, что она как-то замешана.
Ищейка пристально вглядывался в фото, держа их в обеих руках, словно пытаясь обнаружить на изображениях нечто особенное. На сей раз мы встречались в рекомендованном им кафе на углу Арк-стрит и Стоун-стрит, что в Чародейном квартале. Неплохое местечко с вышколенным персоналом и отдельными кабинетами, в котором, судя по обмолвкам, Макгрегор изредка бывает. Вероятно, в тех случаях, когда встречается с персонами более высокого, по сравнению со своим, статуса.
В определенном смысле Англия – страна кастовая. Не сословная, как прописано в официальных документах, а именно кастовая. Социальных лифтов почти нет, те немногие, что имеются, работают со скрипом, жизненный путь на девяносто пять процентов зависит от происхождения. Как следствие, существует колоссальное количество явных и неявных маркеров, позволяющих определить значимость семьи или отдельной персоны, к ней принадлежащей. Отношение к человеку зависит не только от того, во что он одет, но и как говорит, держится, в какие клубы и кафе ходит, с кем общается. Пренебречь этими условностями позволяют себе немногие, и Черная Вода – одно из исключений. Хотя… В свое время мама очень подробно объясняла мне, почему я не должен употреблять некоторые слова и выражения, обычные для прочих, вполне респектабельных, людей.
Подозреваю, в одиночку Макрегор сюда бы не пришел. Ему это заведение не по деньгам и не «по чину», так что если бы он пришел сюда один, то первый его поход сюда стал бы для него единственным. Но стоило вышколенному персоналу услышать фамилию Блэкуотера, как отношение сразу изменилось. Почему тогда Макгрегор позвал меня сюда, а не куда-то в другое место? Потому, что этикет куда-то ещё идти не позволяет. Ну разве что к нему или ко мне домой, чего нам обоим не хотелось бы.
– Значит, будем искать, – наконец, насмотрелся на фото Макгрегор. – Появившаяся определенность радует. Может быть, ваш контакт дал совет, где можно найти этого Клайда, сэр?
– Единственное, что он сказал, так это то, что в своё время Клайд был тесно связан с Зимним Двором. Возможно, имеет смысл переговорить с их бывшими вассалами.
– Думаете, они станут со мной разговаривать? – печально усмехнулся ищейка.
– Вы всё-таки попробуйте. У меня у самого нет желания общаться с неблагими, но если придется, ваш визит сойдет за предварительное уведомление. И вы не правы насчет определенности – мне неизвестна роль Беатрис в происходящем. Что вы можете сказать о ней?
Макгрегор нахмурился, припоминая:
– Мисс Беатрис Аберкромби, тридцать два года, пять лет назад приехала в Лондон и с тех пор преподает историю в Кенсингтонской школе юных леди. Прекрасные отзывы со стороны коллег и соседей. Снимала три комнаты в Ноттинг-Хилле, хозяин утверждает, они оплачены до конца года. Мы не проводили обыска, но апартаменты выглядят так, словно хозяйка вышла буквально на минуту, да и служанка говорит, что мисс Аберкромби не собиралась уезжать.
– Как она связана с Синклерами?
– Давала частные уроки младшему Эдварду, подтягивала его по истории и географии. После поступления в старшую школу тот слишком увлекся другими предметами.
– Её искали магическими методами?
– Безрезультатно, сэр, – покачал головой шотландец. – Она магичка, хоть и слабенькая, так что ни волос, ни кусочков плоти не оставила.
– Личные вещи, насколько я понял, остались на своих местах?
– В распоряжении департамента всего три специалиста, способных осуществить данный поиск. Вы представляете, какой длины к ним очередь? Нет, мне удалось пробиться к одному, воспользовавшись ситуацией – всё-таки появление двоедушника вызывает интерес, – но внятного ответа тот дать не смог.
Ещё бы он смог! Не ведьму простую ищет.
– Возможно, оно и к лучшему, – заметил я. – Незачем привлекать к Беатрис лишнее внимание. Принесите мне её любимые вещи, и я сам её найду.
– Эмм, – замялся Макгрегор, – боюсь, хозяин квартиры не позволит мне забрать что-либо из комнат мисс Аберкромби, сэр. Он дорожит своей репутацией честного человека.
– Можете упомянуть в разговоре с ним моё имя. И скажите, что в случае отказа я приду за вещами сам.
