Текст книги "Труфальдино (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 4

Глава четвертая. Соленый чай.

Апрель одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Генеральный директор позвонил мне через три дня на домашний номер телефона.

– Привет, когда на завод сможешь подъехать?

– Добрый вечер. Завтра в обед устроит? Если возможно, хотелось бы узнать, по какому поводу встреча?

– Ну, вообще-то, я твоей организации в день больше тридцати долларов начисляю…– хохотнул директор, показывая, что не хочет в дальнейшем обсуждать мою временную опалу.

– Согласен, это аргумент. – согласился я: – Завтра в районе тринадцати часов подъеду к вам. Всего хорошего, до встречи…

– Это с кем ты так вежливо раскланиваешься? – подозрительно спросил Руслан, что уже пятнадцать минут сидел в моем кабинете, пил мой чай, аппетитно хрумкал сухариками с изюмом и ныл, чтобы мы вместе обязаны поймать Бахмана.

– Рус, я же сказал, что поймаем. – я отхлебнул горячую жидкость из личной керамической чашки с портретом Ленина на боку: – Мы же договорились, ты в профсоюз записываешься, а я помогаю тебе с Бухманом.

– С Бахманом…-автоматически поправил меня приятель: – Какой профсоюз? Я тебе насчет профсоюза ничего не говорил!

– Да? Ну извини, значит я тебя не так понял. – я уткнулся лицом в стакан чая– отопления сегодня отключили и оставалось только вдыхать горячий пар от большой кружки: – Но я тебя уже в список включил на оплату за переработку.

– А? – у Руслана произошел горловой спазм.

– Бе! – передразнил я приятеля: – Так, что там с Бахманом?

– Да что… – Руслан почесал темный чуб: – У кого он живет сейчас – я не знаю, но дома он не появляется. У меня на Бахмана половина подъезда заряжена, хоть кто-то, да позвонит, если его дома увидят или услышат. А так его постоянно на мотоцикле видят. Я гаишников просил, но он через дворы от них ушел два раза, поэтому они теперь со мной не разговаривают, куда-то посылают…

Руслан откинулся на спинку стула и мечтательно закатил глаза к потолку.

– Я на прошлой неделе по телевизору смотрел фильм про полицию Нью-Йорка, так там они на неграми гнались, а у полиции вертолёт был, а может быть два. Ну и вот, когда негров на трассе машинами зажали, то эти черти разбегаться стали, в разные стороны. А ночь, темнота, еще и эти – черные. Но с вертолета их всех выследили и прожектором подсвечивали, пока полиция с собаками их не догнала и не задержала. Вот скажи, почему в Америки все есть, а у нас ни хрена?

– Так и у нас все есть, только не государственное, а свое. Собака есть, машина есть. Чего тебе еще надо для образцового выполнения своего долга?

– Вертолета у нас нет. – вздохнул мой собеседник и поднявшись со стула, плеснул себе в чашек еще кипятка: – Без вертолета как Бахмана ловить?

– Так это еще проще, и вертолет нам совсем не нужен. Ты с кем из гаишников договаривался?

– Со старшиной Орловым…

– И что, от Орлова жулик ускакал, и тот утерся? Да не верю я в это!

– Да гаишники там, пока его по дворам гоняли, в яму провалились колесом, и у них шаровую вырвало… Вот, теперь они со мной разговаривать не хотят.

– Ладно, поехали, я с ними сам поговорю.

Экипаж районного ГАИ нес свою вахту на привокзальной площади, казня и милуя таксистов, что постоянно устраивали свары на небольшой стоянке у вокзала.

– Здорово, Семен. – я протянул руку, поморщившемуся при нашем появлении старшине Орлову: – Вы, говорят, недавно, в аварию влетели, когда за мотоциклистом гонялись?

– Ты что хотел? – старшина на меня не смотрел и явно развивать тему не желал.

– Поймать этого гонщика.

– Опять за ним по дворам гонятся? Нет, это теперь без нас, мы больше под это дело не подписываемся.

– Ну как хотите… Я думал, вам надо задержание парня, в официальном розыске находящегося?

– Слушайте, ребята…– Орлов смерил нас неприязненным взглядом: – Я один раз сказал, что с вами больше иметь дело не буду, значит не буду.

– Да и хрен с ними. – я хлопнул приятеля по плечу: – Пошли в отдел, завтра этого Бахмана поймаем.

– Идите, идите. – хмыкнул нам в спину гаишник: – Только у вас ловилка не выросла…

– Что, Паша, правда поймаем? – теребил меня всю дорогу Руслан.

– Слушай, я тут брякнул, не подумав, а ты поверил. – я нервно дернул плечом и сплюнул: – Стремное это дело– мотоциклистов ловить. Он убьется, а ты отвечать за него будешь.

– И что делать? Меня шеф в день по три раза вызывает, и все об одном – когда Бахмана поймаете, когда Бахмана поймаете? – Руслан зябко передернул плечами: – Я один его поймать не смогу, если только случайно где-то встречу.

– Чтобы этого придурка поймать, нужен еще один человек. Найдешь– будем ловить.

– Да я найду, какая проблема то.

– Тогда завтра с утра приводи человека, наверное, на целый день. Потом, надо, чтобы ты оделся тепло, прямо вот тепло-тепло, шапку, куртку, штаны теплые. И две рации рабочие с тебя. Давай, ищи все, что я сказал, завтра с утра будем твоего бегунка ловить.

Двумя часами позднее. Территория ПО «Энергоспецремонт».

В кабинете генерального директора мы совещались в узком кругу – я, хозяин кабинета и главный бухгалтер.

– Ну и какие планы у нас? – директор переводил исподлобья, не мигая, смотрел на нас.

– Вот. – я протянул несколько, скрепленных металлической скрепкой, листов бумаги: – Положение о порядке заключения договоров. Если мы строго будем следовать этому положению, то часть проблем снимется.

– Мдя? – скептически хмыкнул шеф: – Лена, до завтра почитай, потом свои соображения доложишь.

– Положения, инструкции – это конечно хорошо… – генеральный забарабанил пальцами по столу: – Но ты мне несколько дней назад имена назвал, а это начальники основных цехов, понимаешь? И мы должны определится, они это или это совпадение. Если они к этому причастны, я должен от них избавится, желательно, чтобы они возместили хотя бы часть того, что украли…

Директор встал из-за стола и подошел к окну, где замер, глядя на дымящие серые трубы соседней ТЭЦ.

– Если это не они, то я точно должен быть уверен, что это не они. Слишком хорошие специалисты, чтобы рубить с плеча. Поэтому я хочу услышать ваши предложения, что нам делать?

– Инвентаризация? – я вопросительно посмотрел на главбуха.

– Не получится. Если делать, как обычно делаем, то легко можно манипулировать. У нас двадцать участков по Сибири разбросаны, часть материалов все время в пути находятся, при желании, всегда можно манипулировать, если сотрудники не хотят реальную картину показать. Кроме того, у нас постоянно жуткий пересорт при любой инвентаризации. Я сомневаюсь, что инвентаризация что-то даст.

– Хорошо, допустим, что инвентаризация ничего не дает. А если провокация?

– Что значит – провокация?

– Ну, например, завести на склад то, что украдут в обязательном порядке.

– И в чем смысл? Мне не нужно, чтобы попался какой-нибудь кладовщик. – директор досадливо стукнул ладонью по стеклу: – Мне с начальниками цехов вопрос надо решить…

– Слушайте, господа руководители, я в ваших электроматериалах и прочих цветных металлах не очень разбираюсь, но вот представьте себе, на самом бытовом уровне…– я завис на минуту, перебирая в уме тысячи наименований товарных позиций: – Допустим, вы завозите на склад сотню пар унтов, под наименованием сапоги утепленные, и часть отправляете, к примеру, в Норильск, на тамошний участок. Вы туда можете в ближайшее время в командировку поехать?

– Нет, однозначно у меня нет времени туда кататься.

– Ну вот, вы там не появитесь. Тогда что мешает начальнику цеха с кладовщиком унты продать, а работникам выдать кирзовые сапоги с войлочными вставками, которые тоже числятся как сапоги утепленные, но стоят в разы меньше. А потом там появляется начальник цеха, который в любом случае обязан знать, какие сапоги закуплены для работников, и уже на этом его можно крутить. Ну вот, как-то так, с моей, милицейской, примитивной логики.

– Унты…– Елена Анатольевна задумчиво водила авторучкой по листу бумаги: – Не слишком это мелко?

– Мое дело предложить…– я пожал плечами.

– Нет, как рабочий вариант вполне. – директор задумался: – Я подумаю, что тут можно сделать. Что у нас еще важного?

– Пока ничего, я работаю, работы много. На следующей неделе приведу вам познакомится кандидата на должность юриста, который будет здесь постоянно сидеть. – я встал и откланялся.

По сложившейся на этом месте работы дурацкой традиции, телефон в моем кабинете начал трезвонить, пока я поднимался по лестнице. Пока я шел по длинному коридору, открывал кабинет и раздевался, телефон продолжал разрываться.

– Алло, говорите.

– Наконец-то! – изволил гневаться на той стороне провода мой неведомый собеседник: – Мне Громов нужен.

– Кто его спрашивает?

– Это уголовный розыск.

– Ох тыж! – честно говоря, не ожидал.

– Я вас слушаю.

– Громов?

– Громов, Громов.

– Вы, гражданин не веселитесь. На вас, между прочим, заявление поступило, по серьезной статье.

– Ну что вы, я совсем не веселюсь.

– Так вот, берите ноги в руки и приезжайте в районного управление внутренних дел. Паспорт у вас с собой?

– К сожалению, нет, не ношу с собой, потерять боюсь…

– Какой-либо другой документ с фотографией при себе есть?

– Пропуск на работу.

– Там фамилия указана?

– Да, указано все – фамилия, имя, отчество.

– Ладно, сойдет пропуск на первый раз. В следующий раз берите с собой паспорт.

– Угу. Всенепременно.

– Поднимаетесь на четвертый этаж, кабинет пятьдесят четвертый. Спросите капитана Паткуль. Записали?

– Я-я, натюрлих. – на автомате, пробормотал я еле слышно

– Что?

– Записал говорю, через час приеду.

– Желательно быстрее. Если не появитесь у меня через час, оформлю привод.

Кабинет на четвертом этаже, в котором размещались, как вещала табличка на двери, капитан Паткуль М. А., и старший лейтенант Косенко В. В., находился на последнем этаже старого здания постройки начала тридцатых годов и был похож на гроб – такой-же узкий и неудобный. Когда-то эти дома строились, как составная часть СоцГородка – жилья нового типа, где коммунарам давали только комнаты, туалеты были общими. Кухонь не было, есть коммунару полагалось в общей столовой. Постепенно дома нового быта превратились в обычные общежития, вот только одно меня смущало – я не был уверен, что мой двуспальный матрас в эту комнату войдет по ширине.

– Вы кто? – из задумчивости, как развернуть матрас, меня вырвал громкий голос одного из присутствующих мужчин, того, что сидел за канцелярским столом.

– Меня вызвали.

– Документы давайте.

Я протянул пропуск на завод.

– Ага! – картинно обрадовался мужчина за столом и повернулся ко второму, что сидел на широкой лавке, напротив стола.

– Это по заявлению об угрозе убийством, помнишь я тебе рассказывал.

Второй, с лавки, взглянул на меня с каким-то гастрономическим интересом.

– Присаживайтесь. – он похлопал по поверхности лавке рядом с собой и чуть отодвинулся так, чтобы я сел напротив столоначальника.

– Здрасьте. – я плюхнулся на жесткие деревяшки: – А вы кто?

– Там, на двери кабинета написано. – отрезал столоначальник, достав из сейфа толстую, потрепанную папку и уткнувшись в нее.

– Я прочитал, что на двери написано. У меня вопросы…

– Заткнись, а? – ласково прошипел мне в ухо мой сосед по лавке, так, что его дыхание обожгло мне ухо: – Когда тебя спросят, тогда и будешь вопросы задавать.

– Но я…

– Миша, может ему пиздячеков дать, а то он ведет себя неправильно. – сосед по лавке либо меня не возлюбил, либо был сегодня «злым полицейским».

– Это товарищ просто не понял, куда он попал. Ты, Володя с ним поаккуратней будь, он юристом работает.

– А, понял. Юрист-дебошир. – хохотнул Володя: – Скажите, Альберт Михайлович, если он под суд пойдет, то ему разрешат юристом работать.

– Нет. – пристально глядя мне в глаза, протянул Альберт: – Сразу запрет на профессию, по крайней мере, на несколько лет.

– Так что тогда мы с ним разговариваем. – картинной развел руки Володя: – Давай, бери скорей объяснение и дело следователю отдавай, пусть с ним следствие и суд разбирается.

– Нет, я так не могу. –самым сердечным тоном ответил своему товарищу Альберт Михайлович: – Парень молодой, жить только начинает. Зачем мы ему сразу биографию портить будем?

– Правда? – мой новый друг повернулся ко мне за подтверждением.

– Что правда? Извините, я прослушал, задумался. – я пожал плечами.

– Видишь, Альберт Михайлович, он нас совсем не уважает и даже слушать не считает нужным. – со скорбным ликом святого с иконы, пожаловался Володя: – Я же говорю, давай его к следователю. Он какой-то недалекий и, поэтому, нет смысла человеку жизнь его облегчать.

Я сидел на лавке, старательно хлопал глазами, вертя головой, старательно изображая напуганное лицо и, громко ржал в душе. Эти клоуны, ой, извините, коллеги, старательно «пробивалии» меня, что я, безусловно, делал бы на их месте, пытаясь выяснить, что за фрукт им попался сегодня и достаточно ли он созрел.

– Э-э… – протянул я: – Извините, не знаю, как к вам обращаться… Вы мне вообще объясните, что здесь происходит и тогда я с удовольствием выслушаю ваши советы, как нам жить дальше. Мне лишние неприятности не нужны, и на работе мне никакое уголовное дело нежелательно…

– Вот видишь, Володя, человек не совсем тупой, готов к сотрудничеству…

Ты же готов⁈ – мужчина внезапно подскочил и гаркнул мне прямо в лицо.

Я от неожиданности вздрогнул и кивнул головой, выражая полную готовность.

– К нам, в районное управление внутренних дел поступило заявление гражданина Кошкина… Знаете такого? О том, что несколько дней назад вы, в присутствии свидетелей, будучи в его квартире, угрожали ему убийством, а потом подговорили еще несколько человек, которые избили его на улице. Что вы можете сказать по данному поводу?

– Не было такого, врет все Кошкин. Я ему сказал…

– Минутку, уважаемый… -сказал Альберт таким тоном, что я ясно понял, что уважения ко мне милиционер не испытывает: – Я не собираюсь вас уговаривать, или сверятся, кто и что сказал. Пусть с вами следствие возится. Меня интересует только одно – вину свою вы признаете или нет. Если вину признаете, я готов пойти к вам навстречу и помочь выпутаться из этой неприятной м=ситуации с наименьшими потерями.

– Конечно, я вину не признаю. – я посмотрел на собеседника, как на идиота.

– Я вам очень советую очень подумать. – с видом всепрощающей матери, грустно и кротко сказал мне собеседник: – Завтра придете, принесете характеристику с места работы и с места жительства. И еще раз подумайте. Все-таки, судимость, которая на всю жизнь, обыска, допросы родственников. Вот вам это надо?

Я старательно помотал головой, показывая, что обысков и судимостей я не люблю.

– Ну вот видите… – широко и искренне улыбнулся Альберт: – У нас с вами уже общая позиция выработалась. Завтра приходите и приносит перечисленные документы. Давайте, бегите.

Вдохновленный ласковыми словами я коротко попрощался и двинулся на выход из этого, негостеприимного, учреждения.

Из милиции я заехал к родителям, посидел у них несколько часов и лишь в десятом часу поехал домой.

Когда моя машина заруливала во двор, из стоящей возле подъезда салатной «волги» с черными «шашечками» на боку, выскочил человек и с рыданиями бросился ко мне.

– Лена! Лена, ты что? Что случилось? – я пытался заглянуть в лицо, что-то горячечно шепчущей, девушке, но не мог оторвать ее от себя.

– Эй, голубки, потом обниматься будете. – раздалось за моей спиной:

– Деньги давайте, а потом делайте, что хотите.

– Какие деньги? – я обернулся к выбравшемуся из машины мужику лет сорока, одетому в распахнутую на груди куртку из тонкой кожи и норковую кепку.

– Деньги, семьсот рублей. Она со мной через весь город проехала и уже два часа я с ней во дворе сижу.

Я обернулся к Лене, она прошептала, что у нее денег не было а таксист ее не отпускал.

Я подошел к машине и заглянул в кабине – счетчик как раз провернул очередную циферку в черном окошечке и на циферблате появилась цифра «сто двадцать рублей четырнадцать копеек».

– Ты на счетчик даже не смотри, они давно уже не используются, у нас цены давно договорные.

– Триста рублей. – я отсчитал купюры и протянул х водителю: – И хорошего вам вечера.

– Так дело не пойдет. – таксист сгреб деньги из моей руки и сунул из в карман брюк: – Давай, оставшиеся деньги.

– Товарищ, езжайте себе спокойно, я с вами рассчитался по двойному тарифу.

– Слышь, пацан, я сейчас пацанов кликну…– водитель кивнул на антенну, торчащую из крыши «волги»: – они подъедут и мы…

– Как подъедут, так все здесь лягут. – я приподнял куртку, показав кобуру: – И каждый будет сжимать в руке монтировку. А если ты еще хоть слово тут произнесешь, то я завтра скажу старшине Орлову, знаешь такого? Так вот, скажу и ни ты и никто из твоей колонны на стоянке у железнодорожного вокзала клиентов брать не сможете, и все твои коллеги будут знать, что всю эту свару заварил ты. Так как мы с тобой поступим?

– Ты мент? – таксист досадливо сплюнул на влажный асфальт: – сразу бы сказал.

– Эй, товарищ. – я окликнул мужика, когда он садился в машину, и кивнул на свою «Ниву»: – Если с моей машиной что-то случится, то с твоей все случится вдвойне. Услышал? Вот такая вот арифметика.

– Ну, что случилось? – я поставил перед, вздрагивающей всем телом, Леной, большую кружку с чаем и сел на стул, напротив девушки.

– Ты нашего физрука помнишь? – Лена сделала маленький глоток, после чего подняла на меня глаза: – Он сегодня подошел ко мне, долго ругался, потом сказал, что ему надоело, что я его динамлю, что я ему должна и сегодня я к нему домой должна поехать.

– Понятно. И что дальше?

– Он на машине был, и не один. Они напротив входа в школу стояли. Я тебе звонила-звонила, но тебя ни по одному телефону не было. Я тогда такси вызвала к соседнему дому, а когда оно подъехало, меня сторожиха через пожарный выход выпустила. А когда мы сюда приехали, то оказалось, что я кучу денег должна за такси, а у меня столько не было.

– Я же тебе денег давал? – я приподнял лицо Лены и вопросительно посмотрел ей в глаза.

– Я себе сапоги купила… – Лена опустила глаза и в кружку чая соскользнули две прозрачные слезинки.

Глава 5

Глава пятая. Брызги шампанского.

Апрель одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Кое как успокоив Лену, убедив, что все плохое уже позади и отправив ее в душ, я набрал телефонный номер:

– Добрый вечер, квартира Брагиных? Простите великодушно за поздний звонок, но мне необходим Виктор.

– Здорово Витек. Узнал? Рассказывай, что у тебя нового.

От расстроенного Виктора я узнал, что его уволили вчерашним числом, а за деньгами, в нарушении законодательства, предложили прийти двадцатого числа.

– Хорошо, Виктор, вернее, ничего хорошего. Ну что, все наши договоренности остаются в силе? Тогда жду тебя с утра в моем кабинете. Прихвати с собой выписку из приказа и трудовую книжку. В смысле не дали? Сказали, что на подписи у начальника? Ну, значит и не ходи за ней, их проблема, как они ее тебе вручать будут. И еще одно – постарайся что-либо узнать про одного преподавателя физической культуры из средней школы на вашей территории. Есть информация, что он из малолеток группировку создал, и они уже серьезными делами заняты. Да время, вроде бы, терпит, но одновременно поджимает. Все, не отвлекаю, до завтра.

Закончив разговор с членом профсоюза, я пять минут подурачился с Демоном, потом заскучал и пошел в ванную комнату, где, стоя в сидячей ванне принимала душ красивая девушка.

НО, мои попытки выразить хорошее отношение к мокрой наяде была мгновенно пресечена.

– Паша! – меня укоризненно шлепнули по руке: – Я же, если волосы сейчас не высушу, потом их не расчешу.

Перед моим лицом покачали огромным комом мокрых волос, после чего задернули шторку.

– Лена, а как-же страсть, порыв?

– Иди кофе выпей. Через сорок минут я закончу и тогда проявляй свои порывы сколько хочешь, слова тебе не скажу против.

– Злая ты. – я мстительно шлепнул по ладошкой мокрой, упругой попке и прикрылся пластиковой занавеской – Лена, взвизгнув, попыталась окатить меня горячей водой из душа.

Кофе я не хотел, поэтому, ожидая выхода красотки из душа, всего на минуточку прилег на матрас. Проснулся я от того, что моего лица касались еще влажные пряди тяжелых волос.

– И где обещанный порыв, где разрекламированная страсть? – чья-то ладонь скользнула по моей груди.

– Сейчас все будет. – я отбросил покрывало, под которым, непонятно как, оказался и обхватив Лену за что-то, повалил ее рядом с собой. Эх, хорошо быть молодым!

Утро следующего дня.

Лена на работу сегодня не поехала. Позвонила директору, сказалась больной.

Я же, взяв обрадованного Демона, поехал на работу. С самого утра меня ждали двое потерпевших, чьи машины, ВАЗовскую «классику», без сигнализаций и иных секреток, ночью угнали из родных дворов многоэтажек.

Сославшись на понурых заявителей, на развод я не пошел, отправив отдуваться на него Руслана, а сам приступил к оформлению материалов по угонам.

– Мы, безусловно, будем искать вашу машину всеми силами, но, очень вам рекомендую обойти дворы поблизости от места происшествия, огромная вероятность, что преступники машину бросили или оставили, чтобы позже ее перегнать в другое место. – я сочувственно кивнул на прощание потерпевшему и приветливо махнул рукой появившемуся в подвале Виктору Брагину.

– Здорово. Садись. Чай-кофе если хочешь, то чайник на сейфе, все остальное тоже там. Не торопишься?

– До завтрашнего вечера я абсолютно свободен. – мой бывший коллега, без стеснения, пролез мимо меня и стал шуршать за моей спиной пакетами и бренчать посудой.

– Как там погода?

– Ветерок небольшой.

Я засмеялся.

– Ты чего? – недоуменно обернулся ко мне Витя, прижимая к себе чашку и пакетик с кофе «Три в одном», с американским кондором на лицевой стороне.

– Руслан, мой напарник, он сейчас на крыше гостиницы «Город» сидит, в бинокль злодея высматривает.

– А попроще как-то нельзя было? – Виктор даже забыл про кофе.

– У Руслана не получилось. Злодей дома не живет, ночует хрен знает где. Но постоянно двигается по району на мотоцикле.

– Уже на мотоцикле? – Витю даже передернуло: – Холодно же еще…

– Да, уже на мотоцикле, на «Яве» красной. Вот Руслан его с утра высматривает в бинокль.

Руслан сегодня был одет как участник полярной экспедиции Отто Юльевича Шмидта – старую отцовскую доху, ватные штаны, свитер и шапку ушанку. Охрана гостиницы «Город» отказалась запускать такое чучело через главный вход, пришлось проникать через служебные помещения. На крыше, на высоте двадцать шестого этажа, ветер, по-весеннему теплый внизу, здесь просто люто завывал, норовя сорвать с головы шапку и вырвать из рук старый полевой бинокль фирмы «Цейс», что вручил Руслану Громов так что Руслан перекинул кожаный ремень через шею. Через два часа любоваться красотами района с высоты птичьего полета наскучило, возникло желание присесть за высокий парапет, повыше поднять меховой воротник, и пригревшись, немного подремать… когда Руслан увидел его – маленькая красная букашка выехала из закрытых для машин ворот огромного семиэтажного дома сталинской постройки, после чего промчавшись по пешеходной зоне площади Отца-Основателя, соскочила на проезжую часть и, проскочив на перекрестке улицу Дрейфующих полярников, рванула в самый конец улицы Российского Основоположника, скрывшись за корпусами жилых домов. Руслан, прикусив губу от напряжения, вглядывался в прилегающие дворы, не мелькнет ли где яркая искорка чехословацкого мотоцикла. Буквально через несколько секунд мотоцикл выехал на открытую местность и аккуратно подъехал к нескольким огромным частым домам, что оставались еще не расселенными на границе нового жилого массива.

– Писец тебе, Слава! – Руслан в восторге долбанул кулаком по бетону ограждения крыши и потянулся к рации.

– Громов, Паша! – помощник дежурного по РОВД начал орать еще до того, как спустился в подвал: – Здорово! Поднимись в дежурку, тебя там Руслан по рации докричатся не может.

– Пошли Витя, нам наверх нужно. Только вон ту палочку прихвати с собой.

– Восемнадцатый, это Беркут, говори, что хотел. – я отпустил тангенту рации и замер, ожидая ответа.

– Беркут, это восемнадцатый. Объект зашел в частный дом по улице Операторов стального пути, с ним тот, который в куртке «мальборо» был, мотоцикл на улице оставили. Мне к вам подтягиваться?

– Нет, восемнадцатый, будь на месте. Рация в подвале видимо не брала, теперь мы на связи будем, если что-то изменится – кричи.

Мотоцикл стоял у высоких ворот из темного от старости дерева, за которым прятался огромный старый дом на четыре хозяина.

Я припарковался в длинном ряду автомобилей, метрах в пятидесяти от ворот. – Ну что идем? – Виктор потянул на себя ручку двери и вопросительно посмотрел на меня.

– Нет, сидим ждем. Начнем ломится в ворота – он с другой стороны уйдет. Поэтому сидим, ждем. Я тебя предупреждал, что на целый день ты мне нужен.

Бахман вышел из калитки у ворот через час, держа в руке модный закрытый шлем, остановился, с кем-то разговаривая, после чего сел на мотоцикл и тронулся, я вывернул руль и бросил «Ниву» вслед за «Явой».

– Витя, будь добр, достань палочку сзади. И вот это надень на наконечник. – я протянул Виктору белую пластиковую пробку от шампанского.

Слава Бахман неторопливо по улице Суровой каторги, впереди, метрах в двухстах, горел красный сигнал светофора и мужчина надеялся доехать до перекрестка, не пользуясь тормозами. В глухом «интегральном» шлеме, мотоциклист не обращал ни на что внимание, его глаза смотрели только вперед. Никто не обратил внимание, как из окошка катящейся рядом «Нивы» высунулась лыжная палка с надетым на острие белым колпачком. Сильный толчок в плечо мотоциклиста, и тот, нелепо взмахнув от неожиданности руками, начал заваливаться на бок. «Ява», мечта любого пацана, по энерции, пронеслась несколько метров, разворачиваясь вокруг своей оси, нелепо крутя, колесами. Наездник зацепился головой за гранит бордюра, вылетел

из-под мотоцикла, перевернулся пару раз и замер, бессильно раскинув руки в стороны.

– Ну и что сидим? – я повернулся к замершему с приоткрытым ртом Виктору: – Пошли, пошли, пока он не убежал! Палку только в багажник убери. – я выскочил из машины и бросился к слабо шевелящемуся телу. Красный «Интеграл», слепленый где-то в гараже из стеклоткани и эпоксидной смолы, по рецептам из журнала «Юный техник» или «Моделист-конструктор» от удара треснул, а прозрачный пластик на забрале покрылся сеткой мелких трещин – следов волочения по наждаку асфальта.

– Так, братишка, ты лежи, сейчас скорая приедет, доктора тебя посмотрят, тогда можно будет вставать, а то вдруг ты себе позвоночник повредил. – я рукой придавил плечо пытавшегося встать клиента. Бахман, наверное, пребывал в шоке, потому, что трепыхаться он перестал только с третьего раза.

– Витя, придержи его. – я передал вахту топчущемуся у меня за спиной Брагина, а сам пошел в машину.

– Восемнадцатый, ответь одиннадцатому.

– На связи.

– Видишь нас?

– Нет, потерял.

– Мы напротив Колизея, твой клиент с мотоцикла упал. Крикни «скорую» через дежурку и подтягивайся к нам.

ГАИ, «скорая помощь» и молодой мужчина деревенского вида, с красным от быстрого бега лицом, сжимающий одной рукой меховую шапку с ушами, а другой придерживающий, болтающийся на груди потёртый полевой бинокль в черном корпусе, прибыли практически одновременно. К тому времени пострадавший чувствовал себя вполне нормально, но я не давал ему вставать и снять шлем, угрожая травмой позвоночника и параличом всех органов от сердца и ниже. Одновременно, выполняя мои инструкции Виктор положил на проезжую часть в месте падения подходящий по размеру камень, так что вопросов о причинах случившегося происшествия у работников ГАИ не возникло.

Общими усилиями мы сняли со Славы шлем, после чего, поддерживая, помогли встать Бахману.

– Ну что, давайте, осторожно его до машинки доведите…– дала нам команду молодая доктор «скорой помощи».

– Да, конечно, одну секунду только. –я кивнул Руслану и Виктору, что заботливо поддерживали Бахмана с поднятыми на высоту плеч руками, и опустился на корточки.

Номерной охотничий нож обнаружился у задергавшегося Славы во внутреннем кармане самодельного, сшитого из болоньи, мотоциклетного комбинезона, вместе с, богато отделанными, кожаными ножнами.

– Прошу обратить внимание, граждане – я продемонстрировал нож, держа его пальцами за хищное острие лезвия и навершие рукоятки: – Вот номер оружия, а здесь засохшее вещество бурого цвета.

Этот придурок, порезов кого-то, даже не смыл кровь, засохшую в зубцах подобия пилы на обухе ножа и в углублении дола.

– Это не мое! Не мое, мне подбросили! – задергался Слава в руках Вити и Руслана, но на руке у него уже щелкнуло кольцо наручников.

– Руслан, давай, снимай свое тряпье, скидывай в машину, и езжай с этим говнюком в больницу, а я сейчас с мотоциклом разберусь и к вам приеду.

На мое счастье, Виктор мотоциклом управлять умел, поэтому до РОВД мы добрались без происшествий, вернее почти без происшествий. Не доезжая сто метро до поворота к РОВД, из придорожных кустов, как черт из коробочки, выскочил старшина Орлов, отчаянно, до разрыва щек, свистя в свисток и размахивая полосатой палкой.

Пока Виктор что-то пытался объяснить инспектору ГАИ с браво торчащими усами, к их междусобойчику подошел я.

– Это ваш, что ли? – скривившись, как съевши лимон, старшина ткнул жезлом в Брагина.

– Документы где на мотоцикл? Не будет документов, так и знай, на аварийную стоянку нашу заберу.

Я представил, что будет с «Явой» после хранения на неохраняемой аварийной стоянке районного отделения ГАИ.

– Не, не заберешь. – я раскрыл папку с документами и ткнул Орлову под нос: – Гляди – протокол изъятия, в присутствии понятых, нож охотничий номерной, в ножнах и мотоцикл «Ява», цвет рубин, государственный регистрационный номер… номер рамы… номер двигателя… Ты кстати помнишь, что я старший опер, именно по, линии краж и угонов автотранспорта? Надо, кстати, к вам, на аварийную площадку заглянуть, проверить, что и как у вас хранится…

Поняв, что отжать мотоцикл не удастся, я его уже отжал, старшина резко развернулся и двинулся прочь, стараясь не ступать в лужи, надраенными до блеска, «глаженными» хромовыми сапогами.

– Стой, Витя, давай в отдел не пойдем, поехали в одно место. Давай, держись за мной.

С прошлого года на территории базы профсоюза ничего не поменялось. Все также ржавели гаражи и рельсы пандуса для спуска лодок, по-прежнему глядел на мир запуленными окнами домик администрации.

– Это что за место?

– База отдыха профсоюза, но, давно, несколько лет не функционирует, организация распалась. А теперь у нас будет свой профсоюз, и под это дело надо базу эту отжать, на какие-нибудь девяносто лет, по рублю в год, бес права пересмотра… А что? Целевое использование земли не меняется, надо только старого председателя найти и вопрос порешать, а представь, как здесь можно развернулся?