Текст книги "Труфальдино (СИ)"

Автор книги: Роман Путилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Между тем незнакомый мент продолжал нагнетать обстановку, требуя срочно решать вопрос, накручивая самого себя.

Когда я вытащил руку с пистолетом, а второй потянулся к телефонному аппарату, капитан Берестенев решился…

– Иди.

– Дорогу освободите, попробуете остановить – реально подстрелю

кого-нибудь.

Дорогу мне действительно освободили, я, вертя головой как сова, на все триста шестьдесят градусов, вышел со двора СТО, после чего стремглав бросился в сторону переулка, где припарковал свою машину. Если при свидетелях – слесарях и хозяевах ремонтируемых автомобилей, перестрелку со мной они вряд ли стали бы устраивать, то, на пустых улицах частного сектора, со мной произойти могло все, что угодно.

Глава 20

Глава двадцатая. Под влиянием психоделиков.

– Ты что так долго? – Витка догнал меня возле самой машины.

– Еб…Витя! – я с трудом подавил в себе все, что хотел выплеснуть на, внезапно появившегося за спиной, приятеля. Я реально шел к машине и боялся – если раньше ментам было нечего делить, кроме, разве что, перетащить бесхозный труп БОМЖа на противоположную сторону дороги, на территорию соседей, то сейчас, когда появилась возможность заработать, а любая информация становится товаром, я перестал доверять большинству коллег… вернее не так, пока ты человека не узнал досконально, ты ему доверять не можешь. То, что ребята из местного отдела скурвились, я не сомневался, вопрос стоял только в одном – насколько далеко они готовы переступить через закон.

– Что Витя?

– Напугал ты меня, очень сильно.

– Да что случилось?

– Садись скорей в машину, и отъедем подальше. Ты все дела закончил?

– Ну да, закончили мы работу. Завтра грузовик придет, мы все вниз спустим, расчет получим и все, свободны. А у тебя что случилось, что такой дерганый?

– Случилось… – я постоянно оглядываясь в зеркало главного вида, выскочил на улицу Трактовую и прибавив газу, рванул в сторону СИЗО. Улица была прямая и длинная, любая слежка или погоня была бы видна за версту.

– Ну, а я тебе, о чем говорил…– Виктор посмотрел на меня с превосходством: – Что ты тут с местными ментами…

– Я помню, что ты мне говорил. – я перестроился и свернул на улицу Рязанского Леля, после чего остановился на стоянке у въезда в ГСК: – Делать то что будем?

– Я не знаю. – Виктор пожал плечами: – Продолжим наблюдение?

– Не, бесполезно. Я не могу здесь торчать постоянно, а ты без меня ничего делать не должен. Надо пленного брать…

– Кого? – Виктор выпучил глаза.

– Пленного. Я там видел одного слесаря, он сто процентов нарик. Вот его мы и должны в плен взять…

– В каком смысле – в плен?

– В обычном, ментовском – захватить, привезти в отдел, унижая человеческое достоинство и общественную нравственность сломать его морально –волевые качества и склонить к сотрудничеству с правоохранительными органами, то есть с нами.

– Охренеть, ты выдал, балабол. – Витя покрутил головой, изображая искреннее восхищение: – Кого брать будем.

– А ты что – всех знаешь?

– Ну да, неделю на крыше проведешь, тоже всех знать будешь.

– Там же очень далеко? – я искренне недоумевал.

– У меня зрение, как у орла. – успокоил меня приятель: – Говори какой из слесарей.

– Да такой светленький, с оранжевом комбезе ходит, ну, в смысле, в грязно-оранжевом.

– А, я знаю его, видел несколько раз. Он на Красной угрозе живет, за тополиным околком.

– И во сколько он заканчивает?

– В семь часов вечера, плюс-минус пять минут.

– Ну, значит сегодня вечером берем его и везем в отдел.

Через несколько часов.

Нужного нам слесаря СТО мы узнали метров за триста, стоило ему шагнуть на улицу, вынырнув из одного из многочисленных переулков.

– Витя, давай вперед, хватай его, а я подскачу.

Парень двигался с целеустремленности акулы, которая почувствовала каплю крови, попавшую в воду в нескольких километрах от его местонахождении. Значит у него есть место, где можно взять, иначе бы его движения были бы сейчас совершенно иными.

Идущего ему навстречу Виктора, слесарь просто проигнорировал, и совершенно зря – бывший опер, оказавшись за спиной у нарка, одним движением выкрутил тому руку, после чего перехватил шею, и зафиксировал, прогнув немного на себя.

– Держи, я досмотрю. – я выскочил из машины и начал процедуру поверхностного досмотра, осторожно скользя ладонями по одежде задержанного, опасаясь наткнуться на какую-нибудь иглу от использованного шприца. Осторожно, двумя пальцами достал из кармана брюк наркомана отвертку с заточенным жалом и бросил ее в машину.

– Вы кто такие? Да ты знаешь, с кем я работаю? – парень начал вырываться, но Витька надавил на шею, и наш пленник.

– Скажи, что ты меня не узнал? – я приблизил свое лицо и по забегавшим глазам понял, что меня опознали: – Поэтому сиди молча…

Естественно, молча сидеть наш пленник, назвавшийся Алексеем Перепелкиным, не пожелал. Поняв, что на ближайшее время встречи с наркотой не будет, он попытался устроить дебош на заднем сидении «Нивы», но был упокоен парой ударов, в исполнении Виктора.

Через три часа, бледный и активно потеющий, Алексей сидел на стуле и, не глядя на нас с Виктором, тупо повторял, что он не знает ничего о угнанных машинах, но все присутствующие понимали, что это уже агония сопротивления со стороны страдающего наркомана.

– Алексей, рожай быстрее…– дружеское похлопывание по загривку, все более впадающего в прострацию наркомана, ну ни как нельзя считать пытками.

– Давай, давай, расскажи все и домой поедешь… – Витька навалился на плечи нашему новому другу, заставляя последнего болезненно морщится.

– Ладно, вели Лешу в камеру, пусть посидит, подумает….

– я устало машу рукой, и Виктор подхватывает «нарка» за рукав кофты и тянет в сторону выхода. Начальства уже нет в отделе, а дежурным по фигу, что за человек приводит и забирает задержанного из камеры, главное, что я сказал, что он со мной. За закрывшейся дверью затихают удаляющиеся шаги, а я обессиленно поднимаюсь и включаю чайник. Если слесарь надеется надолго забыться на жесткой скамье в камере, он жестоко ошибается. «Подниму» из камеры я его минут через десять-пятнадцать, и снова потащу в свой подвал, и так будет до тех пор, пока человек не сломается. И для этого мне нужен Виктор, чтобы на протяжении всей ночи, не зная усталости, кто-то из нас двоих постоянно дергал Алексея, не давая ему ни отдохнуть, ни собраться с мыслями. Сейчас у парня ломка только в начальной стадии, организм привычный получать порцию наркотического вещества по вечерам, начинает бунтовать и требовать свое.

Очевидно, что я переоценил морально-волевые качества Алексея, в кабинет Виктор вернул его раньше, чем они могли дойти до дежурной части.

– Ну вот видишь…– просто ворковал Виктор, пропуская нашего нового приятеля в кабинет: – а ты упирался непонятно зачем. Сейчас все расскажешь, да домой поедешь. Проходи, присаживайся, чаю хочешь?

– Мне бы не чаю…– просительно обвел нас глазами слесарь.

– Все будет, только не здесь…– Виктор усадил задержанного на стул: – Здесь ты где колоться будешь? У нас и «баяна» нет…

«Баяна» – шприца, ложки и прочего инструментария, чтобы Алексей мог «вмазаться», я действительно не держал, у нас, как говорится «приличный дом». А вот «чеки» – плотно завернутые в фольгу разовые дозы героина у меня были и в большом количестве. Одна из причин, что руководство терпело мои закидоны – работа Демона по наркоте. Если предполагалось при обыске найти наркотики – все обиды заканчивались, я ехал за псом, и почти всегда мы что-то находили. Причем я не «палил» роль собаки при этом. Мы просто проходили по помещению, желательно в отсутствие хозяев, после чего покидали место проведения обыска. На прощание я говорил, проводящим обыски, операм к какому углу или предмету мебели проявляла интерес собака. Слава Богу, Демон обладал сдержанным темпераментом, не взлаивая на всю округу при обнаружении знакомого запаха, а лишь тихонько скреб когтями интересное место и громко втягивал воздух носом.

Знакомый начальник с объединенного питомника, работающий с несколькими спаниелями, русскими и кокерами, каждый свой успех обставлял с соответствующей помпой, но у нас был другой вариант. Он работал по всему городу и окрестностям, а в нашем маленьком районе ситуация была другая. Мир наркоманов вообще очень узкий, большинство друг друга знает, во всяком случае система опознания «свой-чужой» у них настроена безошибочно. И если по району пойдет слух, что ментовская собака на обысках находит места хранения «наркоты», нам с Демоном мгновенно устроят ловушку. А так прошла тупая собака по квартире со своим тупым проводником, покрутилась, да и ушла ни с чем, а то, что опера потом все ухоронки нашли и вывернули – так это кто-то сдал.

Итогом этой деятельности было то, что с каждого удачного обыска я получал пару «чеков», поэтому на вопросительный взгляд наркомана, кивнул утвердительно, после чего слесарь начал торопливо изливать душу. Знал он совсем немного, вернее сказать, что ничего точно он не знал.

Единственно, что могла быть нам полезно, периодически владелец СТО Петр Николаевич, выгонял всех работников сразу по окончании официального рабочего дня, оставляя в СТО только маляра Степана и слесаря Василия, которых, условно, можно было назвать доверенными лицами. И на следующий день этих двух ремонтников на работе не бывало, а Петр Николаевич весь день был злым и дерганным.

Пока Виктор пытался выжать из еле живого Алексея хоть что-то еще, я вышел в коридор. Свой дежурный запас «героина» я хранил в коридоре, в щели спинки одного из деревянных стульев, что сбытые в ряд, стояли напротив комнаты роты ППС.

– Привет, Алексеевич. – я поприветствовал командира роты, который что-то писал в одном из многочисленных журналов учета.

– Здорово, Паша. – Алексей Алексеевич, год назад перемещенный на должность командира роты, оторвался от писанины: – Что нового?

– Все в порядке, живем не тужим. – дежурно ответил я и уронил монетку из кармана.

Ротный завершил нашу дискуссию одобрительным ворчанием, вновь уткнувшись в свою бесконечную писанину, а я, бормоча под нос ругательства, присел и отодвинул стулья в поисках монетки.

Блестящий квадратик из фольги, чей уголок торчал из щели в спинке стула, был перемещен в карман, куда отправилась и подобранная с пола монетка, стулья были возвращены на место, и я двинулся в сторону своего кабинета.

– Ну что все? – Алексей и Виктор уже одевались: – Тогда поехали.

Виктора я высадил у станции метро, он мальчик взрослый, сам доберется, а вот наркомана я довез почти до его дома, на прощание сунув в ладонь вожделенную порцию «прелести».

– а еще можно? – Алексей не мог бы считаться настоящим «нарком», если бы не попытался выклянчить еще.

– Звони, как будет информация, все привезу, а за сегодняшнее и этого хватит. Закрывай дверь. – я дождался, когда дверь захлопнется и тронул «Ниву». Не то, что мне было жалко героина, но если идти на поводу новоявленного агента, то он сразу попытается сесть на шею, взвинтив расценки за свои услуги. Да и второй момент нельзя было обходить стороной – не знаю, насколько уже сгнил ливер и прочие внутренности у слесаря, но была полная уверенность, что он сразу употребит все наркотики, что я ему бы дал, а это было чревато его смертью.

Алексей позвонил Виктору через день, а Виктор перезвонил мне.

– Прикинь, как все в цвет! – орал он в трубку: – пробей номера, пожалуйста и адреса хозяев…

Я бросил трубку, оделся и вышел из кабинета. Пока поднимался из подвала наверх, мне в спину било истерическое дребезжание телефонного аппарата.

Ближайший телефон –автомат находился напротив отдела, но он мне не подходил, поэтому я двинулся через дворы в сторону улицы Полярной. Несколько раз сменив направление, а убедился, что за мной никто не идет, после чего дошел до пожарной части, напротив которой располагалась пара таксофонов.

– Еще один такой звонок, мы с тобой больше не работаем. Ты меня понял? – до Виктора я с трудом пробился через череду сигналов «занято».

– Да что такого?

– Ты дурак? Если меня или тебя слушают, нас посадят. Ты в своем желании «баблишка срубить», хочешь получить от меня служебную информацию? Да еще по служебному телефону это обсуждаешь? Ты в своем уме?

– Да ладно! Никто за тобой не следит! – мой приятель был неисправимым оптимистом: – Зато сразу сколько палок срубишь.

– Сколько?

– Человек сказал, что там десяток машин отстаивается.

Я помолчал. Ну, в принципе, схема рабочая. Десяток машин, стоящих в надежном отстойнике – схема вполне жизненная. Или нет? То есть, получается, машины угоняют не под заказ, а какую смогли, отгоняют в закрытый отстойник, где она стоит, пока на СТО не пригонят такую-же модель в ремонт? Нет, у меня в голове картинка прибыльного бизнеса не складывалась. Слишком много неопределенного, неоправданно затянутого, а, между тем, надежный отстойник, да еще на десяток машин, он дорогого стоит.

Гораздо логичнее было вырезать идентификационные таблички из пригоняемых на СТО машин, после чего угонять под имеющиеся таблички подходящие машины, вваривать куски металла с идентификационными номерами в нужные места – оформляй дубликаты паспортов на машины-двойники и гони машины подальше от Города, хоть в Казахстан, хоть в Москву. Нет, не складывается схема, сильно тянет ароматом жесткой подставы.

– От меня ты чего хочешь?

– Паша, ну, этот Алексей просит пятнадцать чеков «герыча» за то, что он мне место, где машины стоят, покажет. Он говорит, что они там с номерами стоят. Я номера посмотрю, перепишу, а ты мне потом данные владельцев дашь, чтобы я с них немного денег получил, типа, как частный детектив, им тачки нашел…

– Витя, я под это не подписываюсь, мне не интересно, я этому «наркуше» не верю, он тебе какой-нибудь левый гараж покажет и….

– Ладно, Паша, давай так – я с Алексеем встречусь, скажу, что наркота будет после того, как машины увижу. Если нет, значит нет. Он согласится, куда денется. Когда он меня до отстойника доведет, и я номера посмотрю, я тебе позвоню и продиктую госномера этих машин. Если будет в цвет, я только тогда человеку «дурь» отдам. Так тебя устраивает?

– То есть, ты все делаешь сам? Я только на телефоне сижу и жду твоего звонка?

– Ну да, я все сам сделаю.

– Ну ладно, ты парень взрослый, кто я такой, чтобы тебе советовать. Тогда пока…

– Стой! Стой, не ложи трубку.

– Что еще?

– Ну ты это…Понимаешь, у меня дури столько нет, я хотел у тебя занять.

Приехали. Пятнадцать «чеков» – это много, очень много и если меня с ними поймают, я никогда не отмоюсь. Да и с точки зрения взаимоотношений с «прикормленными» наркоманами плата была просто несуразной. Ни один из тех, кто появлялся в наших коридорах, желая обменять информацию на «дурь», такую цену даже близко не называл.

А Виктор продолжал говорить в «трубу», что все решится, но у него всего одна порция героина осталась, и как только он восстановится, он все мне вернет…

– Стоп! Замолчи. Меня послушай. – я огляделся вокруг, но не кому я был неинтересен: – Ты понимаешь, что если Алексей решит, что у тебя пятнадцать «чеков» с собой, он тебя просто может «завалить»? Помнишь его отвертку? Так он, наверное, уже новую себе заточил. Просто тебе в спину ткнет и все, наркоту заберет и все, ему же по хрену, он одним днем живет.

– Ну так поехали со мной, подстрахуешь…

– Нет, я там рядом даже не появлюсь и «герыч» тебе не дам, у меня столько просто нет. Все, больше разговаривать не могу, тут какая-то дамочка по телефону говорить желает.

Я повесил трубку таксофона на рычаг, извиняюще улыбнулся недовольной женщине, стоящей в паре метров от меня и двинулся в сторону РОВД, надеясь, что разговор закончен.

Наркоту своему приятелю я не дал, сказал, что пока нет, после чего он, очевидно обидевшись, мне больше не звонил и на звонки не отвечал. Его жена на мой звонок сухо ответила, что Виктора дома нет и когда будет – неизвестно, так что жалобу в областной суд на решение районного суда, вместо Вити подписывала Валентина, как его представитель по доверенности.

А через четыре дня мне позвонила незнакомая женщина, сказала, что она была в больнице у отца, и его сосед по палате очень просил ее позвонить мне и сообщить, что Виктор лежит в Городской больнице, в отделении общей хирургии.

Глава 21

Глава двадцать первая.

Сила действия превысила силу противодействия.

– Ты тогда меня кинул…– Виктор обиженно посмотрел на меня, но я придержал при себе свое мнение (выздоровеет, поговорим): – ну я по знакомым кинулся, пять «чеков» собрал, и поехал на встречу, думал, что если будет ценная информация, то я потом до конца рассчитаюсь, да и ты мне поможешь…

– Пить хочешь? – я встревоженно наклонился над откинувшимся на подушку бывшем опером, чье бледно-желтое лицо окраской напоминало свежий труп.

– Да…– Виктор приподнял голову, и я осторожно напоил его из стакана.

– Короче, я частника поймал, на место встречи подъехал, вижу, этот Алексей стоит на обочине, а дальше тропинка идет и метров через сто пятьдесят ангар здоровый. И я дурак решил, что машины в этом ангаре стоят. Подхожу, «Здорово, здорово, пошли?». А этот стукачок на «бомбилу» через ветровое стекло посмотрел и руку поднял, и тогда из соседних улиц две машины вылетели, «уазик» с одной стороны и «гаишная» «шестерка» с «люстрой», с другой. Я то сразу просек, оттолкнул козла и по тропе побежал, а эти «бомбилу» с двух сторон заблокировали, да он и не пытался от «гайцев» удрать, из кабины вытащили, а потом уже за мной побежали. А я дурак, добежал до ангара, и там сдох, «дыхалку» сорвал. Единственное, что хорошо, пока убегал, все чеки из кармана выбросил, а эти даже не заметили. Когда меня обратно приволокли, слышу, «гаишники» орут «бомбиле» «– Вы сотрудник? Вы сотрудник?», а потом понял, что они думали, что это ты со мной приехал, они тебя ловили.

Виктор помолчал, потом, с трудом продолжил свой рассказ:

– Короче, меня и таксиста от пинали, все требовали наркоту выдать, потом «бомбилу» отпустили, ну а меня еще раз от пинали и бросили. Я часа два на дороге пролежал, потом очухался, кое как встал и пошел к дороге, а там меня мужик какой-то подобрал и до больницы довез. Ну, а здесь мне селезенку вырезали, три ребра, ломанные оказались, но повезло мне, легкое не проткнули. Ну и сотряс, как без него.

– Понятно. Кто тебя бил, ты узнал?

– Да я их так знаю, в лицо…Толку то, я же «заяву» все равно писать не буду…

– Из продуктов или еще чего, надо принести?

– Нет, Паша, все есть, жена вчера приходила, все, что нужно принесла…– Валера со стоном приподнялся и похлопал исхудавшей рукой по тумбочке.

– Понятно. Тогда я пойду, будут новости, заскочу.

По большому счету Валера нарвался сам, очень долго подбираясь к печальному для себя концу, не думая о своей безопасности, очевидно забыв, что некоторые люди не испытывают священного трепета перед ментовской «ксивой», которую он не сдал в отдел кадров при увольнении, по причине «утери».

Больше всего меня взбесило то, что мои коллеги целенаправленно ловили меня, подключив к задержанию сотрудников ГАИ, чтобы меня сложнее было бы отмазать, если бы при мне или в машине нашли бы наркотики. У меня, кстати, есть в сейфе один «чек» с героином, который я, собрав к своему рапорту, кучу подписей должностных лиц, имею право использовать для тренировки Демона. Но, опера из недружественного мне РОВД, надеялись поймать меня с пятнадцатью дозами «дури», тут уже не увольнением пахнет, а поездкой в исправительно-трудовую колонию для бывших сотрудников.

– Громов!

– Я! – я вынырнул из омута бесплодных размышлений о том, как поймать оперов Ноябрьского РОВД на их же территории и в недоумении уставился на начальника розыска.

– Дома надо спать! – раздраженно буркнул Александр Александрович: – За бумаги распишись…

Сегодня меня «порадовали» тремя материалами по угонам и уведомлением о проведении на территории нашего района операции «Угонщик», от чего я внутренне застонал.

Образцовое проведение спецопераций, по умолчанию, предполагается, что она достигнет поставленных областным или городским УВД задач. Если, к примеру, запланирован операция с незамысловатым условным наименованием «Наркоман», которая должна длится трое суток, то тебе, как старшему оперативному сотруднику по данной линии работы все эти три дня будут предоставлены приданные силы – десяток балбесов из вспомогательных служб УВД, от оркестра до спец библиотеки, которыми ты должен все трое суток управлять. Исходя из количества выделенных тебе «боевых штыков», кураторы операции ждут от тебя каждый вечер результатов работы. Надо ли говорить, что все три дня ты обязан докладывать «наверх» о раскрытии случаев сбыта наркотиков, ну, на худой счет, задержания наркомана с количеством «наркоты», явно выпадающим за количество «для личного потребления». То, что приданные силы в жизни живого преступника не видели, и способны, максимум, вручить кому-то, не опасному, повестку, все понимают, но во внимание не принимают. Поэтому, о проведении операции обычно уведомляют заранее, чтобы оперативник мог накопит раскрытий преступлений по своей линии работы, так сказать, «про запас».

Мысль о том, где взять «раскрытия» для, начинающейся через неделю операции, мелькнула у меня в мозгу, мелькнула и пропала до того, как я смог ее понять. Слава Богу, когда я вышел на крыльцо отдела подышать свежим воздухом и обозрел забитую машинами стоянку перед дежурной частью, спасительная мысль ко мне вернулась.

Через два дня.

– Помощник дежурного Ноябрьского РОВД старшина милиции Новожилов.

– Здорово, Новожилов.

– Э-э…здравия желаю?

– Там у тебя Селиванова поблизости нет? – назвал я фамилию заместителя по оперативной работе Ноябрьского РОВД, прекрасно зная, что в это время он обязан находится в Ленинской комнате, на ежедневном утреннем «селекторе», проводимом областным УВД.

– Никак нет, он на селекторе. Что-то передать?

– А и передай, Новожилов. Скажи, что из «области» звонили, он знает кто. Сегодня к вам из областного ГАИ и инспекции по личному составу. Будут проверять личные автомобили сотрудников, ну там на кого оформлены и прочее. Не забудешь сказать?

– Никак нет! – преисполненный причастностью к тайным знаниям, старшина уверил таинственного благодетеля, что, по окончанию «селектора», лично найдет «зама по опер» и передаст все, слово в слово.

Через час я с удовольствием наблюдал, как от здания Ноябрьского РОВД отъезжает небольшая колонна из восьми автомобилей и рассасываются по окрестным дворам, а за рулем трех машин сидят известные мне личности, с которыми я столкнулся на «криминальной» станции техобслуживания возле Вещевого рынка.

Ну правильно, у колодца жить и водицы не напиться, разве можно. Я старательно сфотографировал все эвакуирующиеся в безопасное место машины.

Местные опера, «крышующие» криминальное СТО, следовали правилу бритвы Оккама "Не стоит преумножать сущности сверх необходимости'.

Чувствуя себя в абсолютной безопасности они просто катались на «тачках», числящихся в угоне, не заморачиваясь сменой номеров или другими ухищрениями. Одна машина передвигалась по городу с государственными номерами, закрепленными за «Запорожцем», а участковый инспектор Панов скромно пользовался «москвичом-2140», что ревел двигателем не тише трактора «Беларусь». Хозяином «Москвича» был гражданин, находящийся в федеральном официальном розыске. Почему от отдела спешно уехали еще три машины, я так и не понял, по базам ГАИ с ними все было в порядке.

Так как меня руководство не трогало, правильно считая, что я готовлюсь к операции «Угонщик», я пару часов провел недалеко от места отстоя интересующих меня автомобилей, пополнив свою фотоколлекцию еще несколькими снимками.

На следующий день.

– Так где стояла ваша машина? – я вертел головой, стараясь заметить хоть какую-то зацепку.

– Да вот, следы еще остались! – хозяйка угнанной вчера со двора дома «Тойоты», крашенная брюнетка с короткой стрижкой и светло– серыми глазами, в отчаянье заламывала руки.

– На газоне? – я сделал строгое лицо: – Вообще-то, за это штраф полагается, две тысячи рублей.

– Вы шутите так? – девушка смотрела на меня как на конченного придурка: – Вы мне машину найдите, я вам три штрафа заплачу.

– Так зачем вы на газон заехали? Он же высокий? – я пнул по высокому поребрику.

– Тут места не было, сосед свою «Волгу» поставил, поэтому я сюда заскочила… Что-то хрустнуло, но я смотреть не стала, уже темно было и снег мокрый за шиворот летел…– девушка передернула плечами, вспоминая последний вечер владения автомобилем: – Я соседа попросила аккумулятор мой дотащить до квартиры…

– У вас что, машина без аккумулятора стояла? – я начал листать материалы по угону, нигде это важное обстоятельство своего отражения не нашло.

– Ну да, как стало холодно, он у меня утром перестал машину заводить, я его теперь каждый вечер домой ношу, на зарядку.

– А вы, машину то, закрыли, прежде чем аккумулятор снимать?

– Ой, а я не помню…– барышня, которую по протоколу звали Ольгой Борисовной Шмелевой прикрыла рот ладошкой: – Наверное нет… Мне сосед, как раз, во дворе попался, я так поторопилась, чтобы он мне помог на второй этаж этот ящик поднять, что я не помню. А утром вышла с аккумулятором во двор, а машины нет…

Девушка заплакала с такой досадой, очевидно, к утере машины прибавилось обида, что ей пришлось в то злосчастное утро таскать аккумулятор вниз и вверх по лестнице.

– Вообще тогда непонятно…– я помотал головой: – Где точно машина стояла?

– Да вот же, прямо здесь! – палец с перламутровым ноготком уперся в подмерзшую землю, покрытую желтыми и коричневыми листочками, облетевшими с ближайших берез.

– Так…– я присел и стал внимательно рассматривать продавленную землю. Позавчера было еще тепло, и колеса автомобиля в наполненной влагой земле следы оставили. А вчера был уже хороший минус, и земля застыла. А также застыл след двух угольников, глубоко ушедших в грунт.

– Скажите, а милиция, когда приезжала, она здесь что-то фотографировала?

– Да нет, конечно. Приезжал мальчик участковый, младший лейтенант, мальчик молодой…– последние слова из популярной песенки девушка пропела, довольно мелодично, и захихикала: – Две бумажки написал и уехал через десять минут…

– Понятно. Тогда идите в дом и приведите мне двух понятых, любых, хоть пенсионерок…– я открыл салон «Нивы» и достал свою папку с протоколами.

Судя по всему, маленькую двух дверную «Тойоту-Селику», девчачьего красного цвета, нехорошие люди закатили в грузовик по сброшенным с кузова доскам, после чего покинули гостеприимный двор.

Я составил повторный протокол осмотра, зафиксировав, в том числе и на фотокамеру «Смена» следы досок в мерзлом грунте с приложением криминалистической линейки, после чего поблагодарив, приглашенных в качестве понятых, двух пенсионерок, что на протяжении всего осмотра, громко и фальшиво сочувствовали девушке, после чего поднялся к потерпевшей в квартиру, осмотреть оставленный в целости аккумулятор. Грязно-белый бокс с выступающими пробками по верху, с выдавленной на боку надписью «Панасоник» и потертой наклейкой «Тойота», грустно стоял в углу прихожей, рядом с коробкой зарядного устройства.

– Так. – я приподнял аккумулятор и покачал его: – Скажите, а дистиллированная вода у вас есть?

– Это что? – Ольга Борисовна наморщила гладкий лобик.

– Ну, вода такая, только надпись на ней «дистиллированная» есть. В бутылках продаются.

– Пойдемте со мной. Только тапочки наденьте. – девушка провела меня в небольшую кладовку, где на стеллаже хранился неплохой набор инструментов. Нужная мне вода там тоже присутствовала, во всяком случае, надпись от руки на этикетке из-под шампанского, меня в этом уверяла.

– Это чье? – я помахал рукой в сторону полок с мужскими железками.

– Это после моего молодого человека осталось. – девушка смущенно покраснела: – Но у меня с ним все закончилось…

– Я вообще о другом спрашиваю – он тут написал, что в бутылке дистиллированная вода. Этой надписи можно доверять?

– А! – девушка закивала головой: – Да, он серьезный, только бабник. Если написал, то так и есть.

Электролит в аккумуляторе плескался где-то в районе дна. Естественно, что имевшегося количества дистиллированной воды на заполнение всех банок источника питания не хватила. Объяснив хозяйке, куда, сколько и чего надо заливать, я откланялся, попытавшись обрадовать девушку, что аккумулятор после заполнения будет держать зарядку, но, похоже, это ее не обрадовало.

Матеря в глубине души участкового, который не удосужился сделать поквартирный обход, я на автомате жал на кнопки электрических звонков и подносил к дверным глазкам служебное удостоверение. Так я постепенно, спускаясь с пятого этажа до первого, опять попал в Ольгину квартиру.

– Я прошу прощения, Ольга, забыл вас спросить, а в ночь угона вы во дворе ничего не слышали?

– Вы знаете, Павел, около двенадцати ночи во дворе под моим окном шумел какой-то грузовик, я решила, что это «мусорка» отходы вывозит. Но, у нас в ту ночь батареи не топили, а я только под одеялом согрелась, поэтому я вставать, чтобы посмотреть, не стала, а потом и уснула почти сразу. А что, это важно?

Я не стал расстраивать девушку, что для расследования ее машинки рассмотреть грузовик под окнами было офигительно, как важно, поэтому быстро попрощался и ушел, на этот раз окончательно.

– Здравствуйте. – я подошел в высокой женщине лет тридцати пяти, с обесцвеченной косой, спускавшейся на грудь, обтянутую белым халатом, на которую мне указали, как на заведующую небольшого магазина «Молоко», расположенного на первом этаже Ольгиного дома: – Милиция, уголовный розыск, старший лейтенант Громов. Могу я с вами переговорить.

– Зачем милиция? У нас все в порядке…– дама, как-то разом, побледнела.

– Может быть зайдем к вам в кабинет?

– Извините, но мне некогда…– заведующая попыталась меня покинуть, решительно шагнув мимо меня, но в эту игру можно играть и вдвоем, поэтому я не менее решительно преградил ей путь.

– Давайте не будем поднимать скандал. Или мы идем к вам в кабинет, или я увожу вас в отдел милиции, машина у меня во дворе. Если будете упираться – применю силу.

Даме очень хотелось поднять скандал, крик, устроить ругань, но по моей окаменевшей физиономии она поняла, что я ее в любом случае доставлю в милицию, не обращая внимания на женские штучки, поэтому она, тяжело вздохнув, пригласила меня следовать за собой.

В тесном закутке, заваленном картонными коробками и бумагами, меня усадили за стол, после чего положили на стол передо мной три тысячи рублей.

– Это что? – я убрал руки под стол, чтобы, не дай Бог, не коснутся странного подношения.

– Не хватит? – женщина заметно огорчилась: – И сколько вам надо?