Текст книги "Опасные манипуляции (СИ)"
Автор книги: Роман Путилов
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Договор с отделами косметики я разработала сама, взяла из книги образцов самый подходящий, убрала непонятные мне фразы, написанные птичьим языком юристов. Подробнее всего расписала момент передачи товара и порядок расчетов. Вместе с накладной получилось три листа. Удалось подписать семь договоров. Крем были готовы брать все. Как я поняла, каждая опробовала бесплатный образец на себе, результат всех порадовал, рекламации по качеству никто не предъявил. Но подписывать бумаги согласились лишь семеро. Хозяйки точек на бланки договора кривились, никто до конца текст соглашения прочитать не удосужился. Мазнули по реквизитам взглядом, печать тиснули на подпись, и побежали бизнес – леди по своим делам. А вот следующий день был полон скандалов. Хотя я всех продавцов предупредила, что передавать товар буду по предъявлению паспорта, меня услышали только четыре девушки, которым я вручила по коробке с десятком флаконов крема. Две барышни сказали, что паспорта у них на прописке, и в ближайшее время увидать их я не смогу, были поражены, что я без разговоров двинулась на выход, не реагируя на вопли за спиной. Последняя, седьмая долго перепиралась со мной, объясняя, что в современной торговле мой формализм не приветствуется, и если я буду доставать занятых людей своими бумажками, никто работать со мной не будет. Увидев, что я начала собирать бумаги, недовольно фыркнув, достала из сумочки паспорт, и дальше вела себя абсолютно вменяемо и вполне дружелюбно. Я так поняла, что ей было нужно попробовать получить товар без оформления бумаг. Ну а что, вдруг я такая дурра? Ну, что же, пять точек, для начала неплохо. Последующие две недели пролетели быстро, до обеда у меня были лекции или семинары, затем алхимические работы на бабушкиной кухне, где я постепенно готовила новую партию «Соблазна» или экспериментировала со средством по уменьшению рубцов. По воскресеньям с утра до вечера сидела в библиотеке, обложившись немногочисленными монографиями и сборниками по редкой даже для пятнадцатого века письменности – уйгурской.
По истечении двух недель я отправилась собирать выручку за крем «Соблазн». И не заладилось у меня с самого начала. В отделе толклась хозяйка и незнакомая мне продавец. При моем приближении обе уткнулись в тетрадь, усиленно игнорируя меня. Я постояла пару минут, затем громко сказала:
– Здравствуйте, я представитель компании «Незимида», у нас сегодня день расчета за поставленную вам продукцию.
Дамы старательно выпучили глаза, переглянулись, затем продавец стала судорожно перелистывать журнал, после чего, глядя на меня глазами, которые не могут лгать, отрапортовала:
– У нас не числится такой товар и за последний месяц не поступал.
– Вот видите, девушка, у нас по учетам такой товар не проходил. Вы идите в свою фирму, разберитесь с документами, а нас не надо беспокоить.
Мне стало до жути любопытно, часто ли у этих аферисток такие кидки получаются. Пока я раздумывала, парочка покупательниц, мягко оттеснив меня широкими бедрами от прилавка, стали что-то выбирать. Гляжу, продавщицы мои обрадовались, решили, что про меня можно забыть, сейчас побреду отсюда, орошая себя слезами. Но, что делать в данных ситуациях, я научилась в далеком детстве. Широко качнув попой, спихиваю покупательниц в сторонку, широко расставив руки, опираюсь на прилавок и рычу в лица ошеломленных женщин:
– Я что, такая незаметная? Ждите, пока я закончу…
Оскорблёно бубня что-то под нос, шипя как гусыни, женщины удалились, а я продолжила свой диалог:
– У меня все документы на руках, вам придется закрыть долг.
– Мы у вас ничего не брали.
Наша перебранка длилась минут пять, клиентов к прилавку я не подпускала, поэтому в итоге хозяйка достала из ридикюля кирпич сотового телефона и торжественно вызвала милицию в связи с вымогательством с моей стороны.
На удивление, совсем скоро, на лестнице показалась фигура в сером форменном плаще с неразборчиво хрюкающей рацией через плечо. По мере того, как милиционер приближался, торжествующая улыбка на лице хозяйки торговой точки становилась все более тревожной.
– Здравствуйте, граждане, милицию вызывали? – откозырял молодой человек в форме.
– Да, я вызывала, а где Мамедов? – отозвалась хозяйка.
– Мамедов уехал домой, в Азербайджан. Я участковый, лейтенант милиции Орехов, что у вас случилось?
– Я предприниматель Семенова Ирина Викторовна, мне принадлежит этот отдел. Сорок минут назад пришла вот эта девица, требует у нас деньги за товар, который мы не получали, не дает работать, отгоняет покупателей. Я вас прошу – заберите ее в милицию.
Милиционер с построжевшим лицом повернулся ко мне:
– Девушка, ваши документы.
– Пожалуйста, вот мой паспорт, вот моя доверенность. Вот договор, который гражданка Семенова подписала. В нем указано, что срок расчета за переданный товар – две недели с момента его передачи представителю гражданки Семеновой, а вот акт, на прием товара, который две недели назад подписала продавец гражданки Семеновой.
– Я ничего не пописывала – заверещала продавщица. Одновременно с ней хозяйка стала кричать, что не знает, кто подписал акт и принял товар.
– Да, действительно, две недели назад в этом отделе торговала другая девушка, а данные я списала с ее паспорта – спокойно парировала я.
Участковый обернулся к соседним ларькам, из которых, как механические кукушки из старинных часов, торчали головы любопытных торговок.
– Кто-нибудь знает – участковый прочитал из акта – Любавину Ольгу Игоревну?
Синхронно буркнув: «Ничего не знаем», головы исчезли в ларьках.
– Ну, тогда, девушка, я даже не знаю, чем вам помочь. Наверное, надо обращаться в суд – милиционер вернул мне документы.
– Нет, товарищ лейтенант, в суд – это не вариант, давайте будем делать, как положено.
– Да? А положено – это как?– мужчина в сером с любопытством уставился на меня.
– Товарищ милиционер, товарищ милиционер, можно вас попросить на минутку – предприниматель без образования юридического лица Семенова настойчиво потащила лейтенанта в сторону.
Мне пришлось громко кричать:
– А это я вам не советую, пообещает взятку и обманет, она такая.
Милиционер покраснел, вырвал руку из объятий Ирины Викторовны и недовольно пыхтя, сделал шаг ко мне.
Семенова тоже покраснела, но вряд ли от стыда, и заорала:
– Вот видите, она еще и всех оскорбляет, заберите ее в отдел!
Я прикрылась растопыренной ладонью от прущего на меня, возмущенного, милиционера:
– Стоп. Я без ее заявления, о том, что я с не деньги вымогаю, отсюда не уйду, и вы меня без этого задерживать не имеете права. Правильно?
– Правильно, девушка, но вам это зачем надо, я не понимаю.
– Вы заявление берите, потом с вами я в милицию поеду, будете меня к уголовной ответственности привлекать.
– Девушка, заявление я, конечно, возьму, но вам это зачем? Во взрослую жизнь решили окунуться или нездоровится с утра?
– Вы берите, берите, время идет.
Мадам Семенова, бросая на меня торжествующие взгляды, долго расписывала, как я сорвала торговый день в ее точке, парализовав ее работу, что я, пользуясь поддельными документами, пыталась вымогать у нее деньги, и она просит привлечь меня к ответственности по соответствующей статье
уголовного кодекса.
Оформив заявление и взяв объяснительнуюаналогичного содержания с продавца, участковый сделал мне приглашающий жест в сторону выхода:
– Прошу вас, поедем в отдел, как вы и хотели.
– Еще пять минут. Где тут охрана сидит, надо еще и там документ взять.
– Ну, пойдемте – участковый обернулся к хозяйке – Ирина Викторовна, проводите нас.
У выхода на улицу в застекленной кабинке сидели два молодца в камуфляже, с многочисленными нашивками из которых было понятно, что это охрана.
– Здравствуйте, мужчины, покажите мне, пожалуйста, книгу сдачи – приема отделов на охрану – мой звонкий голос заставил их вздрогнуть.
Молодцы растерянно захлопали глазами, потом вопросительно взглянули на участкового.
– Покажите, покажите – лейтенант заинтересованно кивнул.
– Покажите нам, пожалуйста, сдачу под охрану (я называю число, отсчитав две недели назад) отдела номер двадцать два.
Охранник быстро перелистнул страницы, ткнул в нужную строку.
– Сдавала Любавина, в двадцать часов десять минут.
– А как она работает, по какому графику?
– Она работала два через два, а позавчера уволилась.
Я повернулась к участковому:
– Вот, обратите внимание, подписи в журнале и на акте совпадают. Сейчас мы с вами сделаем ксерокопию этой страницы вон в том отделе, заверим у охраны и поедем в отдел, где я с удовольствием напишу заявлению на гражданку Семенову о мошенничестве и заведомо ложном доносе. Пойдемте скорее, пока Ирина Викторовна еще какую-нибудь сказку не придумала, типа, что Любавина все себе забрала….
Стоя под любопытными взглядами охранников, госпожа Семенова засипела, как будто у нее горло пересохло:
– Товарищ милиционер, можно вас на минуточку…
– Нет, я с вами отходить не буду, а то она – взмах руки в мою сторону – опять скажет, что я взятку у вас взял.
Охранники, казалось, не дышали, боясь пропустить хоть слово.
– Товарищ милиционер, девушка, давайте отойдем, мне кажется, что я ошиблась.
После недолгого, но ожесточенного торга, я стала богаче на семьдесят долларов за крем, и сто долларов мне удалось вырвать как возмещение морального вреда.
Когда Ирина Викторовна, злобно шипя, отсчитала мне бледно зеленые купюры из толстого бумажника, я сказала, что она забыла оплатить участковому штраф за ложный вызов и быстро распрощалась. Надеюсь, что она еще немножко потратится, стерва.
Через три дня, когда я готовила очередную партию леденцов, бабуля позвала меня к телефону.
Людмила? – голос в трубке не понравился мне категорически.
Кто спрашивает? – я чуть не сорвалась на фальцет.
Ты обнесла Семенову на деньги, их надо вернуть. Завтра принесешь ей тысячу пятьсот долларов.
Что за сумма такая дикая?
Тысячу ты у нее забрала, а пятьсот – штраф с тебя.
Ну ладно, завтра в три часа, Семенову вашу не забудьте притащить, будем разбираться, кто кому должен – я бросила трубку и отключила телефон.
На следующий день ровно в назначенное мной время я подошла к злополучному киоску. Возле прилавка стояла сияющая Ирина Викторовна, ее продавец ехидно улыбалась из киоска. Справа от киоска топталась парочка балбесов в дешевых куртках из дрянной китайской кожи. Юноши, на вид лет восемнадцати, усиленно изображали матерых рекитиров, делая мрачные лица и агрессивно расставив в сторону локти.
Привет, привет, кто старший?
Бойцы мафии несколько растерянно переглянулись. Тот, что покрупнее, сделал еще более свирепое лицо:
Ну, я.
Как зовут, с кем работаешь?
Козырь меня зовут, мы под …... ( назвал имя «авторитетного» человека, который вряд ли знал о существовании у него этих «гвардейцев»).
Ну и кому я денег должна?
Ты, с ментом, у нее – жест в сторону все еще мстительно улыбающейся Семеновой – деньги отжала, а мы ее крыша.
Козырь, ты в договорах и прочих юридических документах что-нибудь понимаешь?
Нахрен мне твои бумажки, ты должна....
Я поняла, что не шаришь. Давай тогда по простому. Ты, Козырь, в Бога веришь?
О, как они глазки выпучили, забыли даже свирепые рожи корчить.
А причем тут....
Нет, Козырь, любой честный бродяга в Господа верит. А ты глаза пучишь. Может быть, ты еще и мать не уважаешь?
Не, я, это.... верим в натуре...
Ну, тогда смотри. Я Богом клянусь, что вот этой тетке ничего не должна. Если же она сейчас скажет, что я ей должна денег, и обманет, то Бог ее накажет – тут такая вонь начнется....
Да что вы ее слушаете, она из вас дураков делает – завизжала Ирина Викторовна.
Глаза Козыря налились дурной кровью. Я выставила вперед ладони:
Стоим, ждем. Это молнией бы ее за вранье – сразу бы испепелило....
Я не зря час назад сюда заходила. Маленький суккулент с загадочным именем «орбея», скромно притулившийся в глубине соседнего цветочного отдела, простимулированный моей просьбой, из-за всех сил стремился поделится с окружающим его миром присущим ему неприятным ароматом. Только, если обычно, для того, чтобы почувствовать его вонь, необходимо прижаться носом к растению, то сейчас он работал как маленький насос, усиленно прогоняя воздух через свои поры.
Вот ноздри Ирины Викторовны тревожно затрепетали.
Она недоуменно заозиралась, а затем буркнув:
– Я сейчас вернусь – резво двинулась в сторону лестницы, юноши недоуменно уставились ей вслед, не произнеся ни слова.
Через минуту вонь обеспокоила обоняние всех оставшихся участников «стрелки».
Что стоишь, твои деньги убегают – я толкнула Козыря в бок.
Он ахнул, и, разразившись громкими матами, побежал за Семеновой.
Ну что, вопрос решили? Тогда я пошла – я повернулась ко второму пареньку, до этого не проронившего не слова.
Почему то молодому человеку моя идея по душе не пришлась. Он молча схватил меня за руку, я, оттолкнув его, взмахнула перед его носом ладонью, и через минуту бойцу организованной преступности стало не до меня. Сорвавшиеся с моей ладони высушенные частички растения Борец или Аконит, не подвели меня и на этот раз, начав усиленно жечь слизистые молчаливого парня. Я, не попрощавшись, покинула торговую точку. Надеюсь, что госпожа Семенова хоть сегодня поймет, что попытки отомстить мне обходятся очень дорого.
Глава двадцать первая. Враг желудка.
Аркадий Николаевич позвонил мне рано утром в воскресенье.
– Здравствуйте, Люда. Не забыли еще старика, что должен вам много денег?
-Доброе утро Аркадий Николаевич. Во-первых, вы не старик, во-вторых, денег не так уж и много.
– Ну, это оценка субъективная, в любом случае я бы хотел сумму долга уменьшить. Когда вы сможете зайти?
– А когда вам удобно?
– Да, в принципе, в любое время, а то я приболел, дома сижу.
– Что-то серьезное?
-Да нет, пустяки.
– Тогда давайте через два часа.
Через пару часов, я входила в знакомую дверь.
Аркадий Николаевич выглядел неважно. Он стоял, опершись на косяк, чуть приподняв одно плечо и придерживая локоть правой руки ладонью левой. Лицо было бледным, губы периодически сжимались, как будто реагируя наволны боли. Из комнаты грустно выглядывал Арес, робко повиливая хвостиком.
– Я так понимаю, что утро у нас не совсем доброе, Аркадий Николаевич.
– Здравствуйте, Люда. Да вот прихватило вчера, то ли хандроз, то ли невроз, все туловище ноет, лишний раз пошевельнуться боюсь.
Я протянула хозяину квартиры коробку конфет «Птичье молоко», прихваченных в магазине по дороге.
– А Арес почему грустный?
– Гулять хочет, я его второй день только на пять минут вывожу.
– Аркадий Николаевич, давайте поводок, я собаку выведу, а потом подойду, напою вас чаем.
Арес, радостно взвизгнув, побежал вглубь квартиры, чтобы через секунду вернуться, скользя когтями по гладкому полу и гремя кожаным ошейником, за которым, длинной змеей, скользил брезентовый поводок.
– Люда, мне очень неудобно…..
– Вы нас не теряйте, я подольше с песиком погуляю – ответила я, затягивая сбрую на могучей черной шее.
Сначала мне пришлось сложно. Мощный пес, как норовистый конь, попробовал меня на «слабо», попытавшись просто тянуть, куда ему вздумается. Пришлось цепляться за различные малые архитектурные формы, столбы и стволы деревьев, чтобы удержать зверя на месте, затем, собрав силы, одновременным рывком двумя руками и грозными криками «рядом», приводить собаку в чувство. Слава богу, поводок выдержал, а туго затянутый ошейник не соскользнул с пса. Минут через пять Арес, поняв, что я не позволю таскать меня за собой как мешок с тряпками, успокоился и даже стал выполнять команды. Погуляв в полосе отчуждения железной дороги, мы пришли ко мне домой. Пока я заваривала средство от боли для Аркадия Николаевича, хитрый ротвейлер сумел растопить сердце моей мамы, и, проглотив приличный кусок печенки, улыбался ей большими белыми зубами, демонстрируя готовность принять из рук приятной ему женщины еще что-нибудь вкусное.
Наконец мы вернулись. Зайдя в подъезд Аркадия Николаевича, собака остановилась, вздыбив короткую шерсть на спине и оскалив клыки. С верхней площадки раздавался визгливый мужской голос.
Я взяла Ареса на короткий поводок и поднялась к квартире Аркадия Николаевича, который стоял на пороге своей квартиры, решительно преградив дорогу мужчине лет сорока, одетому в потертую куртку и брюки, неопределенного цвета. Бормоча фразу: «Ты дай денег, и я сразу уйду», мужчина агрессивно пытался втолкнуть хозяина в квартиру. Услышав негромкое рычание Ареса, мужчина оглянулся.
– Что, папочка, служанку нанял или соску завел? – мужчина, мерзко осклабившись, смерил меня взглядом.
Его опухшее лицо, покрытое клочками рыжеватой щетины, все время искажалось непонятными гримасам, запах немытого тела и нестиранной одежды ощущался за пару метров. Я решительно двинулась вперед, приотпустив поводок. Мужчина, опасливо взглянув на устремившегося в квартиру пса, сделал шаг назад. Я отдала поводок Аркадию Николаевичу, встав на пути, вновь устремившегося в квартиру незнакомца.
– Только коснись меня, пожалеешь – я глядела в его мутно-зеленые, с красными прожилками, глаза.
Мужчина усмехнулся, потянул ко мне руку, но в последний момент передумал, и грязно выругавшись, пошел прочь.
Я с облегчением закрыла дверь и, обернувшись, встретилась взглядом с наполненными болью глазами Аркадия Николаевича.
– Мой единственный сын, Иван. Вернулся из армии, начал отмечать событие и отмечает до сих пор. Даже болезнь матери прошла мимо. Живет в квартире, оставшейся мне от покойной жены. Хорошо, что она написала завещание только на меня. Я плачу квартплату, а так там давно притон. Денег не даю, но он все равно пару раз в месяц приходит сюда. Хорошо, что он Ареса боится, особо не шумит. Вот такое у меня семейное положение.
– Аркадий Николаевич, пойдемте, вам надо прилечь. Я сейчас Аресу лапы протру и вас чаем с конфетами напою.
– Спасибо, Людочка.
Через пятнадцать минут нагулявшийся пес счастливо сопел под столом, хозяин квартиры, выпивший мой отвар от боли, в хорошем настроении пил чай с конфетами и оживленно рассказывал мне, сколько монет он смог продать.
– Вы не слушаете меня, Люда?
– Простите, задумалась…
– И о чем вы думали? – голос хозяина был чуть-чуть обижен.
– Знаете, дорогой Аркадий Николаевич, я думала, что, возможно, смогу отвратить вашего сына от выпивки.
– Спасибо вам, конечно, Люда, но все это бесполезно. Мы испробовали все методы. Ничего не помогало. С женой мы несколько лет убили на это, все было напрасно.
– Аркадий Николаевич, я все-таки попробую с вашего разрешения, вдруг, что-нибудь получится.
– Помогай вам Бог, Люда.
Три не недели я экспериментировала с семенами кудзу. Этот выходец из Японии помогал преодолевать алкоголизм, вызывая неприятные ощущения
при употреблении спиртного. Но, к сожалению, постоянно пить растворы с перетертыми плодами и соцветиями сын Аркадия Николаевича не будет. Значить, необходимо, чтобы кудзу рос прямо в желудке больного. Несколько недель я увлеченно экспериментировала, пытаясь внедрить в семена японского растения ДНК организмов, способных существовать в темноте и кислой среде, близкой с желудочным соком. Лучший результат, к моему удивлению дали семена с подсадкой ДНК тротуарного шампиньона. Всхожесть растения была хорошая, размер небольшим, количество стабильным.
Первой жертвой моего преступного эксперимента стал Дед. Выполнив задание, по доставке редкой травы – Зимолюбки, дед получил свой паек, аппетитно закусил бутербродами из сала и ломтей черного хлеба, с утопленными в мякише модифицированными семенами кудзу. Через месяц, вновь придя в дом бабули, Дед категорически отказался от водки, с большим волнением объяснив, что очевидно он серьезно заболел, так как желудок абсолютно не принимает спиртное ни в каком виде. Тошнота и рвота были не самыми неприятными симптомами заболевания, вызывающего ужас у этого сурового и битого жизнью мужчины. По какому-то капризу судьбы, неприятные симптомы настигали Деда только в момент приема спиртных напитков, причем попытка снизить градус, перейдя на пиво, облегчения не приносило. Дед от таких особенностей болезни очень загрустил и бросился за медицинской помощью. Так как гастроэнтеролог в районной больнице ничего не нашел, через неделю Дед должен был получить консультацию профессора в модной частной клинике, и поэтому он просил бабуля выдать ему аванс в счет будущей работы. Поняв, что эксперимент можно считать удачным, я предложила Деду лечь на диван.
Две пары глаз с глубочайшим удивлением уперлись в меня.
– Зачем? – вопрос Бабуля и Дед задали почти синхронно.
– Я по прабабушкиной книге научилась лечить такие случаи….
Минут десять пришлось уговаривать пенсионера улечься на диван. Видя скептическое отношение бабушки, Дед уперся, как упрямый осел, но любовь к денежным знакам сломило сопротивление упрямца.
– Кто сказал, что профессор поможет? А три тысячи отдать придется. А я все сделаю бесплатно….
Под недоверчивыми взглядами стариков, я сделала несколько пассов руками над животом пациента, пробормотала несколько скороговорок, одновременно с этим, усыпив борющихся с агрессивной средой человеческого желудка слабенькие ростки кудзу, затем сказала, что сеанс лечения закончен.
Через три дня мне позвонила бабушка, и недоверчиво передала благодарность деда, который, без наступления неприятных последствий, мог вновь наслаждаться любимым сорокоградусным напитком.
– Люда, и что это было? – голос бабушки сквозил скептицизмом.
– Бабушка, я думаю, что обычное несварение. Ест сало в таком количестве и в таком возрасте. А ведь уже не мальчик. Ты ему передай, чтобы меньше жирного употреблял….
– Ну да, внучка, ну да, наверное, ты права.
В ближайшее воскресенье я была у Аркадия Николаевича. Внешний вид старого нумизмата уже не вызывал тревоги. Я получила несколько стопок долларов в счет проданных монет, поговорили на общие темы, затем я выложила на стол пакетик с десятком темных зернышек продолговатой формы. Мужчина взял пакет, посмотрел на свет.
– Что это, Люда?
– Месяц назад мы разговаривали о лечении вашего Сына, Аркадий Николаевич…
– Да, я помню.
– Вот эти зерна, если он примет их с пищей, закрепятся у Ивана в желудке, затем прорастут там. Растения вызывают отвращение к принятой дозе алкоголя. Так, как Иван живет не с вами, и вы рассказывали, что никакие способы лечения результата не дали, я сомневаюсь, что Иван будет перед выпивкой принимать вытяжку из растения. Поэтому, я считаю, что единственный способ, чтобы части растения попали в желудок Ивана – прорастить их там.
– Люда, вы с ума сошли, так не делается.
– Аркадий Николаевич, дорогой, я полтора месяца решала эту задачу. Я создала новое растение с уникальными свойствами. Я испытала его на человеке и добилась результата.
– Люда, но испытания лекарств идут годами, на десятках добровольцах….
– Аркадий Николаевич, вы мне глубоко симпатичны. У вас случилась беда с единственным сыном. Я сделала то, что в моих силах, чтобы найти средство для лечения. Может быть я не права, но мне кажется, что не вам, ни Ивану терять особо нечего. Иван, извините, называться человеком разумным уже не может. Список его желаний – пить, иногда жрать, потом спать и испражняться. Здоровье у него вряд ли осталось в количестве, которое можно потерять. Вы же не знаете способов спасти единственного сына. Извините, уговаривать вас я не хочу и не имею право. Решать вам.
Я сухо попрощалась и вышла из квартиры.
Звонок Аркадия Николаевича раздался вечером понедельника.
– Здравствуйте, Люда, я решился.
– Что-то случилось?
– Сегодня утром Иван пришел опять, долбил в дверь, по трубам, делал все специально, чтобы услышали все соседи. У меня за три часа после этого с претензиями побывали представители всех квартир подъезда. Поэтому, я понял, что ситуацию надо решать, так или иначе. Скажите, что я должен сделать?
– Надо, чтобы Иван принял семена с какой-либо едой. Я когда испытания проводила, семена вдавила в Бородинский хлеб и сделала бутерброд. Через пару недель, человек, выпивающий всю жизнь, стал жаловаться на неординарную реакцию желудка при приеме спиртного – тошнота, рвота и т.д. Исследование в поликлинике ничего не обнаружили. Когда человек собрался в частный медицинский центр за платной консультацией, я эксперимент прекратила, так как своей задачи я достигла.
– Как вы прекратили эксперимент?
– Очень простои – растения уснули и через несколько дней вышли так сказать естественным путем. Если вы думаете, что в желудке выросли заросли или джунгли, то вы очень ошибаетесь. Растения были маленькие, они с трудом существовали в кислотной среде желудка, борясь за свою жизнь буквально на грани. Но свою задачу они выполнили, при взаимодействии с алкоголем вырабатывали токсичное вещество, доставляющее организму больного очень большой дискомфорт.
– Понятно, Люда. Наверное, я попробую
Глава двадцать два. Семейные ценности.
Я сидела за кухонным столом в квартире бабушки, тупо уставившись на глянцевые страницы толстого справочника «Вся недвижимость». За стеной на повышенных тонах разговаривали две женщины. За прошедшие два месяца в моей жизни многое изменилось. Я успешно сдала первую сессию, стала получать повышенную стипендию, целых семьдесят рублей. Мы с мамой переехали в квартиру бабушки, так как после того, как я задавила черную искру над головой отца, мама внезапно оживилась, стала очень боевой, очень живо реагировала на любое требование со стороны мужа, которые ранее безропотно выполняла всю свою семейную жизнь. Но к лучшему не изменилось ничего. Я уверена, что часть или вся потусторонняя сила, которую я выбила из отца, переместилась в мою единственную сестру. И, если раньше жизнь с обладающим сверхспособностями папочкой была тяжела, но понятна, в чем-то по-мужски честной, то сейчас отец попал под влияние Стеллы, с ее женской хитростью и коварством. В конце концов, мне надоели ежедневные скандалы родителей, вплотную приблизившиеся к рукопашным схваткам, я с мамой съехала к бабушке, под довольное хихиканье сестры. Сейчас в районном суде рассматривалось гражданское дело о разводе и разделе имущества, а также вопрос, с кем из родителей будет проживать несовершеннолетняя ведьма. За неделю мне удалось убедить маму, что Стелле будет очень хорошо жить с папой, надеюсь, что на судебном заседании мама не изменит своего решения. Не знаю как, но папа через своих знакомых на железной дороге сумел добиться того, что маме предложили написать заявление об уходе. И я на сто процентов уверена, если бы не влияние моей сестры, отцу бы в голову не пришло так мелко мстить бывшей жене.
И вот, в результате три женщины живут в тесной квартире. Бабушка, привыкшая жить одна, пока молчит. Мама, всю жизнь посвятившая семье, внезапно оказавшаяся не у дел, готова лезть на стену. И я, понимающая, что ситуация может взорваться в любой момент.
В свое время мама, выйдя замуж и родив меня, забросила свой недописанный диплом экономиста, добросовестно занималась домом, лишь на несколько часов убегая из дома на малооплачиваемую работу с неполным рабочим днем. А сейчас оказалось, что недоучившиеся экономисты, не имеющие ни одного дня стажа по специальности, никому не нужны. И в институте не восстановишься, прошло много лет. Торговать в ларьке или мыть пол в магазине мама была согласна, но тут встала на дыбы я. Всласть поругавшись, я не поняла как, но пообещала найти маме работу, которой она сможет заниматься всю жизнь и за приличные деньги. И вот десятый день я безуспешно пыталась найти подходящее помещение. Проблема была в том, что из огромного списка недвижимости, лишь процентов десять были реальными, остальные объекты существовали лишь в воображении бравых риэлторов. Да, вам бодро сообщали, что офис или магазин существует, его можно снять или купить, надо только приехать в риэлтерскую контору и подписать договор. А потом начинались чудеса. Вас везли, но не туда и показывали совсем не то, что нужно было вам. И вы либо брали то, что вам не нужно, или со скандалом уходили, начиная свой путь сначала.
Раздался телефонный звонок, я бодро схватила трубку, радуясь возможности отвлечься от бесконечных столбцов с квадратными метрами и заоблачными ценами.
– Здравствуйте, Аркадий Николаевич, как ваши дела?
В последние время, нумизмат звонил мне не реже двух раз в неделю, сообщая о состоянии сына, а по субботам я заходила к нему в гости, выгуливала Ареса, приносила новую порцию зелья, снимающего боль от мучающего мужчину хондроза. За переданные ему монеты и артефакты Аркадий Николаевич давно рассчитался, теперь нас связывала странная дружба. Пожилой человек, самым близким существом которому был пес, был рад меня видеть. Я же получала удовольствие от бесед с этим остроумным, начитанным мужчиной, которому кроме общения со мной, больше ничего не было от меня надо. Первое время после передачи ему семян, Аркадий Николаевич был преисполнен оптимизма. Иван перестал пить, спустя пару недель стал выглядеть значительно лучше. Но в последнее время в голосе Аркадия Николаевича сквозила неприкрытая тревога. Несмотря на явное улучшение физических кондиций, Иван впал в чернейшую депрессию, стал зол, агрессивен, вновь стал требовать деньги. Я предлагала снять отторжение алкоголя, но Аркадий Николаевич хотел еще подождать, надеясь, что Иван сможет вернуться к нормальной жизни.
С первых слов моего собеседника, я поняла, что случилось что-то неординарное:
– Здравствуйте, Люда. Хотел вам сказать, что сегодня случилось странное. Иван пришел веселый, часто беспричинно смеялся. Очень старался угостить Ареса колбасой, которую принес с собой. Но Арес Ивана не любит, и обучен у чужих ничего не брать, колбасу есть не стал. Иван попросил напоить его чаем. Пока я ходил на кухню ставить чайник, мне показалось, что он пытался найти документы, которые раньше я хранил в ящике комода, во всяком случае, звук раздался похожий. Потом он от чая отказался и быстро ушел. А сейчас я в окно вижу, что он стоит возле соседнего дома, с ним разговаривают два человека, одеты очень хорошо, не обычные друзья Ивана – алкаши. Мне очень не нравиться его поведение.
