Текст книги "Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)"
Автор книги: Роман Суржиков
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 62 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
Вот тебе и пробежка, – сказал себе Эрвин, шагая вприпрыжку по травяной перине. Отличное упражнение! Согласно завету Праматери Янмэй: "Тренируй свое тело и наполняй его силами". К сведению всех благочестивых барышень, бег по трясине куда полезнее, чем просто бег. Вернусь в столицу – посоветую владыке Адриану вырыть в Фаунтерре искусственное болото для спортивных упражнений. Ха-ха. Вернусь в столицу – смешная шутка!
Под ногами громко булькнуло, смрад усилился. Пузырь газа поднялся со дна трясины и лопнул на поверхности. Надо идти быстрее! Еще быстрее!
Эрвин поминутно оглядывался и увидел, как дым поменял цвет. Из белого сделался желтовато-серым – теперь огонь точно добрался до травы-сеточницы. Поразительно, как может гореть лоза, лежащая на воде! Хотя... под сетью ведь не чистая вода, а маслянистая гнилая жижа. Эрвину ли не знать – он час потратил, чтобы отмыться от этой дряни! Жижа может и сама быть горючей. Тьма. Проклятая тьма! Попадись мне тот, кто не загасил костер! Вот ему я оторву голову без малейших угрызений совести!
Плюхнул еще один пузырь газа. Эрвин шел так быстро, как мог – чуть ли не бежал. Но капитан Теобарт оглянулся на дым и приказал ускорить шаги. Веревка натянулась, потащила Эрвина вперед. Он едва успевал перебирать ноги, чтобы не упасть.
Пуффффф!
Упругий мощный хлопок донесся сзади, яркая вспышка на миг заострила тени, горячий воздух дыхнул в затылок.
Люди обернулись, как по команде. Позади горела сеточница. Полмили болота – до самого островка! – поросли рыжими языками пламени. Над полем трепетало горячее марево.
Благодарение богам, вспышка не задела отряд. Люди успели уйти из тех мест, где дурной воздух был плотным. Но огонь пылал всего в сотне ярдов позади, и ветер дул в спину! Через несколько минут пожар будет здесь, под их ногами!
– Натопчите воды! – крикнул Кид и несколько раз подпрыгнул на месте. В ямке под его ногами захлюпала влага.
Теобарт мгновенно сориентировался:
– Арьергард – в два крыла! Фредерик, Доннел, Мартин, Хейвис – направо; Гильберт, Мэтью, Гарриет, Джемис, Дирк – налево. Нужна сырая полоса на пути огня семь футов шириной.
Названные кайры вместе с греями бросились в хвост отряда. Луис засуетился, не зная, куда деваться. Пробегавший Джемис отшвырнул его с дороги:
– Уберись!
Теобарт продолжал раздавать приказы:
– Погонщики – животных вперед. Отведите лошадей и мулов на сотню ярдов. Милорд, – он, вроде как, не мог приказывать Эрвину, но голос звучал отнюдь не просительно, – продолжайте движение. Вам следует оказаться как можно дальше от огня. Освальд, отвечаете за безопасность лорда.
Теобарт рассек веревку и, освободившись от связки, бросился в арьергард, где воины уже сбились в две плотные группы. Минуя кайра Освальда, капитан ухватил его за плечо и что-то шепнул на ухо. Эрвин понял, что приказ касался его персоны.
Он сделал несколько шагов от огня, сопровождаемый Освальдом и Луисом. Оглянулся. Воины, построившись двумя "коробочками", начали движение в стороны, поперек ветра. Они шагали вприпрыжку, как дети по лужам. Пятеро скачут впереди, пятеро за ними, след в след, стараясь выдавить на поверхность побольше воды. Забавная смертельно опасная игра. Чересчур сильный прыжок – и сеть прорвется. Товарищи по связке могут вытащить несчастного, а могут и рухнуть вместе с ним. Почему я стою и смотрю, как мои рыцари рискуют жизнью?..
– Милорд, прошу, – сказал Освальд и мотнул головой вперед.
Эрвин прошел пару ярдов, вновь оглянулся. Группы бойцов разошлись шагов на тридцать друг от друга, между ними осталась полоса травы, блестящей от влаги. Защита оказалась действенной: первые языки пламени подкатились к сырой полосе, лизнули ее, отпрянули, заплясали по краю. Несколько пучков влажной травы задымились, но не загорелись. Однако за полосой сеть полыхала вовсю. Густой серый дым тянулся по ветру, перетекал на нетронутую огнем сторону поля.
Отряды расходились все дальше, а пламя подкатилось почти им под ноги. Воины вынуждены были двигаться не по прямой, а по дуге, все больше забирали на запад и отодвигались от горящего поля. Защищаясь от дыма, они закрывали тряпками лица. Сырая полоса подковой огибала Эрвина с Освальдом, оставив вокруг них большое безопасное пятно сети.
– Милорд, продолжим движение. Капитан велел не оставаться здесь...
Пузырь болотного газа всплыл прямо под серединой влажной травы и лопнул. Мелькнул голубой сполох. Пятно травы по эту сторону от защиты расцвело пламенем. Пожар перешагнул полосу влаги!
– Капитан! – заорал Освальд во всю глотку. – Огонь на нашей стороне!
И тише:
– Милорд, бегом, вперед! Успеем уйти!
Эрвин глядел на огонь, набирающий сил среди нетронутой сети. Пока занялась лишь пара ярдов, но воины ушли слишком далеко в стороны. Пока они добегут обратно в центр, пламя уже будет не остановить! А он, Эрвин, стоял в двадцати шагах от очага пожара – ближе, чем кто-либо другой.
– Освальд, за мной! – крикнул Ориджин, срывая плащ.
– Милорд, не велено...
– Вы тронулись умом?! Я ваш лорд, и я приказываю – за мной!
Эрвин метнулся к огню. Когда веревка натянулась, Освальд не решился удержать его, побежал следом.
Молодой лорд подлетел к пятну горящей травы. Под густым покрывалом дыма пламя едва было видно. Эрвин размахнулся плащом, попытался сбить огонь, но лишь раздул его. Тогда бросил плащ себе под ноги, прыгнул на нем несколько раз, чтобы ткань промокла. Горящей тряпкой накрыл участок пламени. Несколько языков задохнулись, из-под плаща пыхнули струи дыма. Эрвин перекинул плащ на шаг дальше.
Кайр Освальд делал то же самое – накрывал огонь мокрой тканью. Приходилось становиться едва не в пламя – к счастью, оно не было слишком жарким. Если бы не риск провалиться, можно было бы просто затоптать огонь ногами. Дым оказался врагом похуже. Он был удушлив, забирался в глотку и драл изнутри, Эрвин заходился мучительным кашлем. По примеру воинов, он попытался дышать сквозь платок, но тут же бросил его. Чтобы орудовать плащом, нужны были обе руки.
– Милорд, позвольте, я...
Луис неуклюже налетел на них сзади, Эрвин чуть не ляпнулся в огонь.
– Дурак! – крикнул Освальд и отбросил механика. Тот подхватился, сорвал куртку, принялся лупить по огню, наступая на него с третьей стороны.
Эрвин опустил плащ снова и снова, еще несколько футов травы погасли и зачадили дымом. Голова начала кружиться. Краем глаза он увидел воинов из северного отряда: они проделали полдороги к Эрвину, а теперь замешкались, возились в дыму. Сложно было разглядеть, что случилось. Кажется, кто-то лежал на траве.
– Мы почти справились! – воскликнул Эрвин, с размаху опуская плащ.
Чтобы добраться до последнего языка пламени, он влез в самую гущу дыма, нагнулся. Глотнул горького воздуха, и этот вдох добил его.
Все завертелось перед глазами, он упал.
* * *
Эрвин не терял сознание, но и не бодрствовал – колебался где-то между сном и явью. Временами тошнота усиливалась, и его выворачивало наизнанку. Тогда ненадолго сознание яснело, и он видел перед собою спину Томми, держащего рукояти носилок, на которых лежал Эрвин. Кто был вторым санитаром? Следовало оглянуться и посмотреть, но едва он пытался повернуть голову, как мир тут же начинал крутиться.
В одно из таких прояснений он услышал, как Фильден говорит о нем:
– Отравление дымом... Ничего серьезного, человек покрепче уже отдышался бы...
Позже, очнувшись вновь, он узнал, что один человек все же утонул на влажной полосе – кто-то из греев. Двое других пытались вытащить его при помощи веревки, но лишь промяли сеть и сами едва не погибли.
Потом Эрвин, кажется, спал. Просыпался, пил воду, сразу же отрыгивал ее. Забылся, очнулся вновь. На этот раз сумел напиться и уснул спокойно, мирно. Приснилась Нексия Фейм – синеглазая дочь графини. Она шепнула: "Беги следом!", Эрвин бросился за нею вдогонку и схватил за руку, но тут гравий под ногами превратился в воду, и они провалились, обнявшись. Вода не была черной. Эрвин не мог разглядеть ее цвет – возможно, рубиновый или лавандовый, или лазурь... Потом во сне явилась Иона: она беззвучно смеялась. Зажимала рот ладонью, глаза сияли весельем. Вокруг были люди, звучал клавесин... "Сестра!" – он хотел позвать ее, но не издал ни звука. Однако воздух замерцал от его слов, Иона обернулась, и лицо ее потемнело от горя. "Нет. Нет! Эрвин, нет!"
– Проснитесь, мой лорд. Дело плохо.
Он открыл глаза. Стояли сумерки. Кид тряс его за плечо.
– Лавина?.. Тонем?..
– Нет, мы над глубиной, но не тонем, – Кид почему-то говорил шепотом.
– Так в чем дело?
– Кайры, они затевают что-то... Прошу вас, за мной.
Эрвин попытался встать, но Кид удержал его:
– Ползите. Нужно ползти.
Голос парня звучал так, что Эрвину не захотелось спорить. Он скатился с одеяла, лег на брюхо. В потемках смог разглядеть, что трава-сеточница была зеленой и плотной. Охотник пополз, указывая дорогу. Десяток тюков с провиантом стояли в ряд, образуя подобие стенки. Кид огибал их, прикрываясь от чьих-то взглядов. В руке мальчишки Эрвин разглядел меч – свой собственный. Спросонья лорд соображал туго, но кое-что было кристально ясно: необходимо молчать. От тишины зависит его жизнь.
Донеслись приглушенные голоса, звучавшие по ту сторону поклажи. Слов было не разобрать.
Кид указал на два мешка бобов, что стояли неплотно, образуя треугольную щель. Эрвин подобрался к ней, заглянул. За мешками мерцала масляная лампа, создавая неровный круг света. Три человека сидели на траве лицом к Эрвину, но не могли заметить его – щель слишком узка и темна. То были кайры Джемис, Мэтью и Доннел. Джемис говорил, обращаясь к кому-то, невидимому для Эрвина:
– ...какого черта ты ему позволил? Тебе что же, неясно, с каким человеком мы имеем дело? Или ты не уразумел, чем мы все рискуем?
– А что мне было делать, умник? – ответил невидимый, Эрвин признал голос кайра Освальда. – Он лорд. Он пожелал тушить пожар. Мне что же, держать его следовало?
– Хоть и держать – велика беда! Или пригрозить.
– Пригрозить лорду? Ты в своем уме?
Джемис наморщил нос.
– Пора нам всем понять, господа. Неженка – не лорд. Он – ребенок, вот кто.
У ног кайра лежал его серый пес – Стрелец. Он почуял Эрвина и напрягся – поднял голову, навострил уши. Но, видимо, распознал знакомый запах и вновь опустил морду на лапы.
Некто сидящий у мешков, спиною к Эрвину, буркнул вполголоса:
– Ты хватил через край, Джемис.
– Неужели? Пока дело сводилось к унижениям – я терпел. Неженка посмеялся над традициями Севера – я скушал и это. Но сейчас речь идет о безопасности всего отряда. Кто велел идти прямиком сквозь дурной воздух? И чем это окончилось?
– Ничего бы не было, если бы дурак Рыжий загасил костер, как следует, – возразил тот же голос. Теперь Эрвин узнал кайра Фредерика.
– Рыжий утонул и сполна расплатился за свою глупость. Но неженка виноват не меньше! Капитан говорил: в обход. Я сказал: в обход. А неженка послушал мелкого щенка! Ему даже не хватает ума прислушаться к опытным людям!
– Ты говоришь о лорде, – напомнил Освальд.
– Я говорю правду, – отрезал Джемис. – А уж нравится она тебе или нет – твоя забота.
– Сдается мне, – проворчал Фредерик, – неженка задел тебя в Споте, и ты сводишь счеты.
– Да, он унизил меня. А после унизил всех нас, заподозрив в покушении. Не ты ли скрипел зубами, когда он бросал нам обвинения? Ты ведь стоял в строю рядом со мною!.. Но я стерпел это, и ты стерпел. Сейчас дело обернулось хуже: мы все в опасности.
– Неженка подверг нас риску только раз.
Джемис презрительно фыркнул:
– Он постоянно подвергает риску себя! Он будто заговоренный! Никто другой так не приманивает несчастья, как он!
– Верно, – вставил Мэтью, – сперва не совладал с конем, потом – ни с того ни с сего провалился и едва не утонул, теперь этот пожар. Он, видно, хочет показать, какой ловкий и прыткий. Пытается зарисоваться, да только никак не выходит.
– Вот-вот.
– Ты прав, Джемис: это не лорд, а дитя.
Эрвин, приникший к щели, едва не сгорал от стыда. Нет, нет, тьма холодная, нет! Я ничего не хотел доказать, я просто... просто... тьма, да что же со мной не так?!
– Рисковать жизнью или нет – решать ему самому, разве нет?
– Освальд, ты вправду дурак или притворяешься им? Мы отвечаем за его жизнь! Не он, а мы! Если бы он угорел сегодня, ты хотел бы доложить об этом герцогу Десмонду? Или, может быть, ты, Фредерик? Или ты, Гильберт?
Джемис обвел взглядом еще пару человек, что находились вне поля зрения Эрвина.
– Это правда, – хрипло выдавил Фредерик, – наш долг – защищать неженку.
– И что, по-твоему, делать, если он мешает нам выполнить долг?
– К чему ты клонишь, Джемис?
Кайр Джемис пошевелился, поза выразила сильное напряжение.
– Я не клоню, Освальд. Может быть, ты и любишь к чему-то клонить, а я говорю прямо. Неженке не место во главе эксплорады. Он должен отдать власть.
Тишина. Тянется молчание. Замер и Эрвин. Что происходит? Бунт? Или мне мерещится спросонья?
Кид сунул в руку Эрвина клинок. Сражаться? Отличная идея! Мэтью и Доннел спокойны, не удивились словам Джемиса. Стало быть, они с ним заодно. Против Эрвина уже, по меньшей мере, трое кайров. Тьма. Даже одного было бы много!
– Убить лорда? – после долгой, долгой паузы проговорил Фредерик.
– И ты – туда же?! Я не собираюсь убивать. Хочу спасти его жизнь, и нашу честь заодно.
– Тогда с чего бы ему отдавать тебе власть?
Джемис ухмыльнулся:
– А мы попросим. Очень-очень вежливо попросим.
Его пальцы поиграли на рукояти.
– Запугать неженку?
– Отчего нет? Ребенок должен слушаться взрослых. А коли не подчиняется, можно пригрозить поркой.
Кто-то из невидимых издал смешок. Плюс человек на сторону Джемиса.
Впервые у Эрвина мелькнула мысль: а где капитан Теобарт? Неужели сидит в тенечке и молчит? Не верю! Спит?..
Фредерик почесал подбородок.
– Скверное дело, Джемис. Ты, может, и прав. Но мне оно против шерсти.
Да благословят тебя боги, кайр Фредерик!
– Мы покажем не только кнут, но и пряник, – с неприятным спокойствием ответил Джемис. – Неженка уступит власть, и двое из нас проводят его в Первую Зиму. Завтра же он пустится в обратный путь и через месяц с небольшим окажется под крылышком у папеньки. Отряд тем временем завершит дело – спокойно и без приключений. Что скажете об этом, господа?
– Хорошо бы, – подал голос один из тех, кто до сих пор молчал.
– Спокойнее, это верно, – добавил кто-то.
– А что, по-твоему, сам неженка на это скажет?
– Да он спит и видит, чтобы назад вернуться! – фыркнул Мэтью. – Весь извелся в походе, бедняжка!
Раздались смешки.
– Кто поведет неженку в Первую Зиму? – спросил Освальд.
Этот уже за бунтовщиков. На стороне лорда остался лишь один Фредерик.
– Я, – ответил Джемис. – Кто со мною? Может, ты, Мэтью?
Тот кивнул.
– Герцог с вас головы снимет, – отметил Фредерик.
– Штука в том, что неженка ничего не расскажет. Мы вернем ему оружие перед Первой Зимой. У него будет выбор: поведать папеньке о том, как лишился власти и меча, и что этому предшествовало, либо сказать, будто сам захотел вернуться. Что он выберет, как думаете?
Скорчившись за мешками, Эрвин пытался размышлять. Выбор – это точно. Но не в будущем, а сейчас.
Отправиться в Первую Зиму... в обществе презирающего его Джемиса. Месяц в тесном соседстве и без малейшей видимости защиты. Колючки под седлом и дохлые барсуки покажутся сказкой. Джемис, конечно, не убьет его... и Эрвин предстанет перед отцом и должен будет сказать, почему вернулся, оставив отряд. Правду ли скажет, солжет ли – в любом случае это крах. Внезапно Эрвин с полной ясностью понял, зачем отец послал его в поход. Это не эксплорада, не попытка возвести искроцех – нет. Это испытание для него, Эрвина. Отец хотел увидеть, на что способен сын. А сын вернется к отцу и скажет, что сбежал, не дойдя до цели. Или – что был обезоружен и пленен собственными воинами. Так или этак, ему не бывать герцогом. Десмонд Ориджин лишит его права наследования. Отдаст герцогство Ионе – лучше девица в девичьем теле, чем девица в мужском!
Другой вариант – найти Теобарта. Послать за ним Кида. Подчинятся ли мятежники капитану? А если нет – что тогда? Теобарт и Фредерик против девяти кайров? Ах, да, еще и сам Эрвин – он-то, конечно, исправит баланс сил!
А если даже Джемис покорится капитану – что это изменит? Со властью Эрвина будет покончено. Всем и каждому станет ясно, кто истинный командир отряда. А бывшему лорду придется подчиняться капитанским приказам. Кто знает, может Теобарт и одобрит план Джемиса – отправит Эрвина домой, чтобы избавиться от головной боли...
И еще вариант. Пообещать Теобарту и остальным быть паинькой, слушаться старших. Не своевольничать, не ступать ни шагу без присмотра, но дойти с ними до Реки. Тогда Эрвин, вроде как, выполнит отцовский приказ. Вернется целым, все будут довольны. Отец получит покорного сына, на которого, как бы, можно положиться. Джемис и кайры получат порцию бальзама для своего тщеславия... Главное – показать искреннее смирение. И все будет путем, никакой опасности. Главное – смирение...
– Он, все-таки, сын герцога, – донесся из-за преграды голос Фредерика.
– Не тот сын, – ответил Джемис. – Будь на месте неженки его брат – все было бы иначе.
При этих словах Эрвин взял меч и поднялся. Обогнул мешки, вышел в свет лампы.
Здесь были девятеро кайров. Не хватало капитана и Хейвиса.
Когда лорд вошел в круг, воины поднялись. Некоторые слишком быстро, Джемис и Мэтью – напротив, медленно, с ленцой.
– Милорд, я рад, что вы нас посетили, – произнес кайр Джемис с ухмылкой. – Мы кое-что хотели сказать.
Эрвин отвернулся от него. Вышел в центр круга, стал у лампы, лицом к Освальду, Фредерику и другим, кто сомневался до последнего.
– Меня зовут Эрвин София Джессика рода Светлой Агаты. Вы все хорошо меня знаете, – размеренно и неторопливо заговорил Ориджин. Медлительность речи давалась тяжело, сердце едва не выскакивало из груди. – Я – неженка. Я боюсь холода и сырости, сплю на двух одеялах, не ем сырого мяса. Я задыхаюсь, если пробегу милю, а после двух миль, наверное, рухну замертво. Я – скверный фехтовальщик, хуже худшего из вас. Я никогда не бывал в сражении, от моей руки не пал ни один враг. Вы зовете меня неженкой, и вы правы.
Он ждал, что в любой момент его могут перебить грубым выкриком или ударом в лицо. Но его слова никак не вязались с тоном – холодным и ровным. Контраст приковывал внимание. Кайры слушали в гробовом молчании.
– Вы знаете меня, так же и я знаю вас. Кайр Фредерик, вы были с отцом в Шейланде, защищали от западников Божественный Дар. Именно вы внесли в собор Агаты Священный Предмет, который отдал отцу благодарный граф Шейланд. Вы по праву заслужили эту честь.
– Кайр Освальд, вы прославились тем, что прошли посвящение дважды. Вышли на испытание и с успехом выдержали его, а затем обронили фразу: "Легкое дельце это испытание! Хоть каждое утро вместо разминки устраивай". Отец услыхал и сказал: "Что ж, грей Освальд, вы получите свой плащ завтрашним утром, после разминки". Вы явились на испытание повторно, и оно было много сложнее первого, но вы снова справились. Вечером вы ужинали за нашим столом, сидя слева от его светлости.
– Кайр Гильберт, вы ходили в греях у моего отца. Вы полюбили девушку из Первой Зимы – горничную. Двое кайров посмеялись над вами. Получив плащ, вы вызвали на поединок обоих. Потом вы лежали в замковом лазарете с тяжелейшей раной, над вами день и ночь плакала девушка, а Иона водила меня посмотреть и говорила: "Вот как выглядит любовь". Мы с сестрою были и на вашей свадьбе, мне тогда исполнилось девять, Ионе – семь.
– Кайр Мартин, вы молоды, и ваша слава впереди. Но я знаком с вашим дядей – епископом Беломорья, одним из мудрейших людей герцогства. Он прекрасный игрок в стратемы, как-то он разгромил герцога Десмонда трижды подряд. "Не обучите ли моего сына играть, как вы?" – предложил герцог. Ваш отец согласился и преподал мне эту науку. В моей жизни не было занятий интереснее.
Эрвин поочередно смотрел в лицо каждому из воинов, к которым обращался. Лишь у Гильберта зрачки на миг скользнули вниз.
Нет, так не проймешь этих людей! Они уважают лишь силу. Рихард выхватил бы меч и уложил главаря мятежников. Отец перебил бы всех, кроме Фредерика. Но что сделаешь ты, неженка?..
Эрвин обернулся кругом и упер взгляд в лицо зачинщику.
– Кайр Джемис. Вы – наследник знатного рода Лиллидей. Ваша семья служит Дому Ориджин одиннадцать поколений, четырежды отпрыски вашего рода сочетались браком с моими предками. Почти два столетия ваш род хранит преданность моему роду. Так окажите мне дань уважения, кайр Джемис: скажите в лицо то, о чем говорили, спрятавшись в потемках.
Джемис помедлил, но лишь мгновенье. Затем отчеканил, нарочито отбросив титул:
– Вы попрали законы Севера и оскорбили рыцарей, служащих вам. Вы слабы и неловки, потому подвергаете опасности себя и соратников. Вы неспособны руководить отрядом. Мы требуем, чтобы вы отреклись от командования.
– А если я не подчинюсь вам, кайр Джемис?
– Лучше подчинитесь. Всем будет лучше, – ответил воин, щелкнув пальцем по эфесу.
Стрелец, уловивший настроение хозяина, поджал губу, обнажил клыки.
Эрвин хотел бы думать, что ни один мускул не дрогнул на его лице, но это было не так.
– Капитан в разведке с Колемоном, – добавил Джемис. – Когда вернется, все будет решено. Вы сделаете, что нужно, или отправитесь под сеть.
Запугивает. Он меня запугивает, он так и сказал! Или нет? Как далеко он готов зайти?..
– Чего вы от меня хотите?
– Отдайте оружие, признайте себя нашим пленником и вернитесь в Первую Зиму. В дороге вам ничто не будет угрожать. Я и кайр Мэтью пойдем с вами.
– В качестве кого? Телохранителей? Насмешников? Может быть, палачей?..
– Даю слово чести, что мы доставим вас домой в целости, и со всем уважением, какое оказывают пленнику вашего ранга. Через месяц вы окажетесь в Первой Зиме, целый и невредимый, и получите назад ваш меч.
Эрвин криво усмехнулся. Целый и невредимый – и уничтоженный. Джемис отлично знает, что предлагает лорду: унижение. Ради того, чтобы унизить Эрвина, он все и затеял! Безопасность отряда – лишь предлог... Но как далеко готов зайти бунтарь? Остановится ли перед убийством сюзерена... или нет? Что ж, есть лишь один способ проверить.
Горло все еще саднило от дыма, и Эрвин не мог говорить громко. Ядовито прошипел, надеясь сарказмом перекрыть тревогу:
– Какое заманчивое предложение! Прямо сложно устоять... Но прежде, кайр Джемис, окажите одну любезность. Скажите, как меня зовут?
– Что?..
– Каково мое имя?! Ответьте!
– Эрвин София Джессика рода Агаты.
– Это не все. Далее титул.
– Лорд Ориджин. К чему вы...
– Разве кто-нибудь из лордов Дома Ориджин когда-либо за все годы, сколько существует Север, становился пленником собственного вассала?! Ответьте мне, кайр!
Бунтовщик скривил губу в злом оскале, его рука напряглась.
– Вам придется сделать это, хотите или нет!
– У вас есть лишь один способ получить мой меч: взять силой.
Эрвин вынул клинок из ножен. Пес напрягся, готовый к прыжку. Зрачки Джемиса расширились от удивления.
– Вы что же, вызываете меня на поединок?! У вас нет ни шанса!
– Я это знаю.
Эрвин заложил руки за спину, держа в них меч острием вниз. Грудь осталась открыта для атаки.
– Делайте ваш выбор, кайр. Если намерены убить меня – сейчас самое время.
Джемис окаменел в напряжении, побелели костяшки пальцев на эфесе. Пес глухо заворчал.
Эрвин стоял перед кайром, в любую секунду ожидая удара, и боролся с желанием зажмуриться. По телу гуляла дрожь, враг не замечал ее лишь потому, что ладони Эрвина прятались за спиной. Если это случится, то, хотя бы, быстрее и проще, чем тонуть в болоте. Во всем есть светлая сторона.
Раздался шорох, кто-то пошевелился позади Эрвина. Джемис стрельнул глазами:
– Назад, не лезь.
Никто не успел бы вмешаться – Джемису требовался миг, не больше, чтобы зарубить лорда. Однако он не решался. Убийство сюзерена – сильнейший позор, какой только может навлечь на себя дворянин. Джемис не хотел этого, теперь ясно. Он и вправду надеялся запугать... Но отступаться теперь поздно – кайр уже виновен в смуте. Ставки в игре оказались слишком высоки.
Во рту было сухо, язык сделался теркой, но Эрвин сумел процедить:
– Прежде, чем выберете, знайте. Я не пощажу вас.
Клинок Джемиса дернулся из ножен – всего на дюйм, и замер. Доннел и Мэтью, бывшие на его стороне, отступили вбок. Двое кайров шагнули к Эрвину, стали рядом.
– Джемис, нет, – сказал Фредерик, – этого не будет.
Бунтовщик стиснул зубы так, что заиграли желваки. Издал хриплый, сдавленный рык.
Отпустил эфес, сорвал с себя перевязь и вместе с клинком отбросил в сторону.
Кажется, Эрвин заново научился дышать. Он глотнул воздуха – раз, второй, третий. Лишь потом сказал:
– Кайр Джемис, наследный граф Лиллидей, вы виновны в попытке поднять мятеж.
Тот опустился на одно колено и склонил голову.
– Окажите милость: позаботьтесь о Стрельце.
Эрвин рассмеялся. Безумное напряжение внезапно разрядилось хохотом, однако со стороны могло показаться, что он смеялся над словами Джемиса. Позже ему говорили: это звучало жутко.
– Разве я сказал, что казню вас? – выговорил Эрвин, подавляя смех. – Нет, наказание будет иным! Ваш плащ, Джемис.
– Что?..
– Именем Великого Дома Ориджин, я лишаю вас титула кайра, а также всех прав и почестей, связанных с ним. Вы больше не можете служить в войске герцога, и вам нет места в экспедиционном отряде. Вам надлежит вернуться в Первую Зиму и сообщить его светлости Десмонду Ориджину причины, по которым я счел нужным лишить вас плаща.
Джемис сглотнул.
– Милорд...
– Впрочем, у вас есть выбор. Даже два: вы можете утонуть по дороге либо отправиться в Лиллидей и прятаться в отцовском замке до конца своих лет. Так или иначе, у вас нет более права зваться воином. Вы вольны выбрать себе смерть, но это не будет смерть от меча.
Бывший кайр зашатался, стоя на колене.
– Милорд...
Ничего более он не сумел сказать.
Эрвин отошел и обвел взглядом остальных кайров.
– Освальд и Фредерик, благодарю вас за службу. Проследите за тем, чтобы Джемис покинул лагерь немедленно и без боевого оружия. Позволяю взять нож и охотничий лук. Хэнк Моряк может сопроводить бывшего хозяина либо пойти своей дорогой, однако он тоже должен покинуть отряд. Мэтью и Доннел... – лорд помедлил, – я не имею к вам претензий.
Искра
21-24 мая 1774г.
Фаунтерра и окрестности
Сад Люмини был прекрасен. Он располагался на холмистом западном берегу Ханая. Талантливый мастер устроил сад с таким расчетом, что с верхушки каждого холма открывался великолепный и всякий раз новый вид: то аллея цветущих сиреней, то пестрый узор фонтанов и клумб, то пруд в окружении плакучих ив, или девственный луг, усеянный скромными горными цветами. На возвышенностях стояли беседки из мрамора или резного дерева, в которых можно было отдохнуть и насладиться зрелищем. Множество родников, ручейков, фонтанчиков наполняли воздух уютным журчанием; в некоторых источниках вместо воды текло вино – молодое и легкое, как выяснила Мира, набрав его в ладошку. Кроме аллей и дорожек, сад Люмини изобиловал мостиками и пещерами-туннелями, так, что можно было пройти его сотней разных путей, и почти невозможно было угадать, в каком месте окажешься, свернув за поворот.
Сад цвел и благоухал. Северная азалия разливалась по холмам, сплетаясь в диковинные орнаменты небесно-голубого, кораллового, малинового, фиолетового цвета. Каждая клумба имела свое настроение: одна казалась тихой и умиротворенной, другая – мечтательной, иная – воинственно страстной, вон та – величавой, как сама Фаунтерра, а эта – распутной... Под стать настроению цветников, на многих аллеях звучала музыка.
Несмотря на все великолепие, сад Люмини не был многолюден – прогуливались лишь дворяне, купеческие старшины и редкие священники. Мира знала причину этому: в дни цветочного праздника входная цена поднялась до заоблачных высот и составила две елены – шестьдесят четыре агатки. На Севере за такие деньги можно купить дойную корову, да еще месяц безбедно прожить на остаток. Мире не пришлось оплачивать вход: это сделал за нее Итан. Когда леди Сибил швырялась золотом, заказывая девушке роскошные платья, Мира не особенно переживала – графиня была богата и не считала денег. Сейчас же Мире стало неловко, подумалось: каково жалованье дворцового секретаря? Конечно, спросить Итана об этом было бы оскорбительно. Но, судя по его костюмам – строгим, опрятным и лишенным любых излишеств, – секретарь держал на учете каждую монету.
Итан оказался предупредительным и галантным кавалером – даже излишне предупредительным, на вкус Миры. Он подавал ей руку всякий раз, как ступали на лестницу; старался не утомлять ее ходьбой и выбирать дорожки в обход холмов; часто спрашивал, не устала ли миледи, не озябла ли, не желает ли постоять и послушать музыку, или выпить вина, или еще чего другого. В конце концов, Мира сумела убедить его в том, что если чего-нибудь пожелает, то сама скажет об этом.
Помня вчерашние сложности в общении, девушка выбрала другую тактику. Она не забрасывала Итана вопросами, а скромно помалкивала, как и подобает молодой леди. Итан быстро понял, что ответственность за ход беседы теперь лежит на нем, и принялся развлекать Миру рассказами. Он поведал несколько любовных историй из тех, что девушка уже слыхала от леди Сибил. На этот раз Мира попыталась разобраться в них и запомнить, но не преуспела. Истории оказались слишком уж похожи одна на другую, влюбленные юноши были неизменно горячи, безрассудны и охочи до поединков, а девицы – красивы, томны и несчастны. Никто из персонажей принципиально не желал пользоваться умом, а поступал лишь "по велению сердца" – иными словами, по-дурацки. Неудивительно, что все заканчивалось трагедиями. Итан показал Мире мостик, с которого бросилась в обрыв пара влюбленных, поляну, где кто-то кого-то заколол насмерть, пруд, в котором утопилась некая девица...
Опасную тему покушений и заговоров они не затрагивали. Девушка наслаждалась великолепием сада, нежилась в лучах весеннего солнца, радовалась чудесным цветочным ароматам, с удовольствием слушала красивую речь спутника. Она чувствовала себя прекрасно и без мыслей об убийствах.
Нередко, разминувшись с кем-нибудь из дворян, Итан принимался рассказывать Мире о встреченном человеке.
– М...маркиза Руэна Жанна Людмила рода Людмилы, из Абервилля. Унылая особа с небольшими владениями. Всегда окружена облаком печали.
– Александр Кимберли Марта, виконт Блэкстоунский – столичный прощелыга, проматывает отцовское состояние, оч...аровывая наивных девиц. Будьте с ним холодны, миледи.
