Текст книги "Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2"

Автор книги: Роман Добрый

Соавторы: Иван Путилин,Михаил Шевляков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 2
ОБРАЩЕНИЕ К ПУТИЛИНУ

В Москве

Это время было особенно тяжелым для Ивана Дмитриевича Путилина, моего гениального друга. Обилие сложных дел разрывало его на части.

И вот в один из вечеров начала сентября, когда я сидел у него, ему подали депешу.

По мере того как он читал, лицо его становилось все более и более удивленным.

– Помилуй Бог, какие чудеса стали твориться в белокаменной!

Я сгорал от любопытства, зная, что с пустяками к нему не обратятся.

– Терзаешься, доктор? – улыбнулся Иван Дмитриевич.

– Что уж тут говорить...

– Ну, слушай. «Глубокоуважаемый и высокочтимый Иван Дмитриевич! Случилось нечто выходящее из ряда вон по своей загадочности и странности: в Москве появился какой-то призрак...»

Далее шло подробное описание случившегося, вплоть до сцены появления загадочной фигуры на Сухаревой башне.

«...Москва начинает не на шутку волноваться. Появляются признаки паники. Сознавая себя побежденным в этом деле, уповаю на ваш блистательный талант. Если вообще можно разобраться в этой загадочной истории, то нет сомнения, что единственно вы можете сделать это». Недурно, доктор?

Я не мог прийти в себя от изумления.

– Это Бог знает что такое, Иван Дмитриевич! Да неужели во всей этой истории есть хоть доля правды?

Путилин усмехнулся:

– Отчего бы и нет? Ты ведь сам частенько мне толковал о материализованных духах.

Он потер руки и добавил:

– Нет, но какова штучка этот мой московский коллега!

– Какая штучка?

– Да хитрость его!

– В чем же хитрость?

– Не догадываешься? Доктор, ты поразительно несообразителен. Знаешь В.?

– Знаю.

– Ты помнишь, как он бесился, когда я раскрыл «иверское дело»?

– Как не помнить...

– Так вот, теперь он хочет взять реванш и посрамить «непобедимого» Путилина. Если мне не удастся распутать эту загадочную историю, он будет иметь возможность только ликовать: «И на Путилина бывает проруха!»

Иван Дмитриевич рассмеялся:

– Так отчего же тебе не отклонить приглашение? Ты ведь не обязан помогать своему московскому коллеге...

Глаза его загорелись, и он с удивлением посмотрел на меня.

– Спасибо за совет! Пора бы тебе знать, что я всегда принимаю вызов. Не в моих правилах отступать перед опасностью.

Иван Дмитриевич сел за письменный стол и написал ответ:

«Советую поторопиться поимкой Петра Великого или его самозванца, иначе поймаю я. Выезжаю. Путилин».

* * *

На вокзале нас встретил В.

– Ну, пойман? – были первые слова Путилина.

– Смеяться изволите, дорогой Иван Дмитриевич, а мне не до смеха.

– Начальство небось заело? «Подайте, дескать, нам призрака в двадцать четыре часа, на то вы и начальник сыскной полиции». Знакомая штука. Утешьтесь, коллега, меня шпыняют этаким манером не хуже вашего.

Мы сели в коляску. Был поздний вечерний час. Моросил мелкий противный дождь, сквозь сетку мрака и дождя свет уличных фонарей наводил тоску.

– Через Сухаревку! – отдал приказ кучеру Путилин.

Всю дорогу он молчал, зябко поводя плечами.

Вот и она, виновница волнений Москвы. В осенней мгле, почти не освещенная уличными фонарями, Сухарева башня казалась необычайно странной неуклюжей громадиной.

– Бр-р! – услышал я восклицание московского шефа сыскной полиции.

– Вам холодно? – насмешливо спросил его Иван Дмитриевич. – Или... Неприятное воспоминание?

– И то и другое вместе, ваше превосходительство.

Когда мы поравнялись с башней, Путилин выхватил свой фонарь и направил свет на башенку, около которой являлся загадочный призрак.

– Эта башенка?

– Да, эта, Иван Дмитриевич.

– Скажите, когда вы увидели привидение на крыше башни, как вы поступили?

Разговор происходил в номере гостиницы «Лоскутной», самой лучшей в Москве.

– Я решил немедленно исследовать внутреннее помещение башни.

– И?

– И ничего, буквально ничего не обнаружил!

Глава 3
ПРИЮТ МЫШЕЙ И СОВ

Путилин карабкается по стене

На следующее утро Путилин сделал несколько визитов. Его приезду обрадовались.

– Сделайте милость, Иван Дмитриевич, освободите первопрестольную от призрака!

– Постараюсь, – улыбался Путилин.

– А как вы полагаете, трудно это?

– Попробуйте! – отшучивался сыщик.

Он заехал за мной вместе с В., и мы отправились.

– Можно узнать, куда мы едем? – спросил я своего друга.

– Отчего же нет, доктор! Мы осмотрим Сухареву башню, надо же мне взглянуть, что там такое творится.

С чувством жгучего любопытства подошел я к дверям башни, ведущим в ее таинственное «нутро».

– Где только не приходится мне бывать с тобой, Иван Дмитриевич! – сказал я Путилину.

– Раскаиваешься? – улыбнулся он. – Ну-с, позвольте мне ключ!

С тихим протяжным визгом-стоном раскрылась старая железная дверь.

– Пожалуйте, господа, – произнес В. и пошел вперед.

Путилин спокойно захлопнул дверь и зажег фонарь. Это было необходимо – здесь царила почти могильная тьма. В воздухе стоял запах страшной сырости, плесени, какого-то тлена.

Мы стали подниматься по узкой каменной лестнице. Несколько раз я споткнулся, один раз чуть не упал из-за того, что под ногами обрушился кирпич.

– Какая ветхость, – пробормотал Иван Дмитриевич.

Скоро наше восхождение окончилось. Только мы собрались войти в какое-то темное помещение, похожее на конуру, со сводчатым потолком, как оттуда вылетело что-то большое, черное.

– У-у, ха-ха-ха! – прокатилось над нашими головами.

Это было до такой степени неожиданно и страшно, что у меня кровь заледенела в жилах, а московский коллега Путилина едва не упал с лестницы.

Путилин же остался невозмутимым.

– Не бойтесь, господа, это еще не наш призрак, это только почтенные совы. Они здесь премило устроились.

Действительно, только мы вошли в башенную комнату, как множество крыльев захлопало над нашими головами, к этому шуму примешивались громкий писк и визг крыс, пробегавших мимо наших ног.

– Вот это будет поопаснее и сов, и, пожалуй, самого призрака. Они могут здесь разорвать всякого, черт возьми! Призрак – существо, безусловно, храброе!

Путилин погасил фонарь.

Сквозь оконца башенки врывался тусклый свет.

– Ну-с, приступим к осмотру.

Каменная комната-склеп была абсолютно пуста.

– Что же тут осматривать, Иван Дмитриевич? – слегка насмешливо спросил В.

– Вы думаете, нечего?

В. пожал плечами. Признаюсь, я разделял его недоумение.

Путилин принялся внимательно осматривать пол и стены. Бормоча, по своему обыкновению, что-то про себя, он вынюхивал, выстукивал каждый камень, каждый кирпич.

Зная, что он никогда ничего не делает зря, я с любопытством следил за его работой.

Прошло часа полтора, а он все еще не окончил своего осмотра. Особенно долго он возился у стены, в которой на порядочной высоте виднелось окно.

– Сейчас полезу на крышу! – возбужденно проговорил он.

– Но как вы это сделаете, Иван Дмитриевич?

– А вы не пробовали, коллега?

– Нет.

– А почему я не могу туда попасть?

– Да потому что единственный способ попасть на крышу – через окно, а оно высоко, вы его не достанете. Конечно, можно бы...

– Раздобыть лестницу... Браво, это остроумное разрешение вопроса, но... быть может, обойдемся без нее?

Мы оба, и я, и В., раскрыли рты – Путилин полез по стене! Правда, лезть ему пришлось немного, но все же он сделал два перехода по стене.

Концы носков Путилина вошли в какое-то углубление, он ухватился руками за железный стержень, торчавший вершков на пять, подтянулся и попал во второе углубление. Еще усилие – и он добрался до окна!

– Браво! – воскликнул В. – Вы поистине акробат, Иван Дмитриевич!

Путилин рассмеялся:

– Благодарю вас, коллега! Но должен сознаться, позиция у меня чертовски неудобная.

Прижавшись к стене и держась одной рукой за железный болт оконной рамы, другой рукой он ощупывал окно.

– Ага, я так и знал!

– Что такое? – встрепенулся В.

Сыщик ничего не ответил и ловко спустился вниз.

– Фу-у! – вырвался у него вздох облегчения. – Однако, коллега, вы заставили меня на старости лет сделаться акробатом.

– Я ничего не понимаю... – смутился тот.

– Ничего, потом поймете. А сейчас мне надо бы проехать к вам.

Глава 4
В МОСКОВСКОМ СЫСКНОМ

Всю дорогу до Сыскного отделения Путилин молчал. По его лицу я ясно видел, что он упорно и сосредоточенно выводит свою «кривую». На наши вопросы он отвечал невпопад, и вдруг неожиданно сам обратился к В.:

– Вам приходилось когда-нибудь бывать в сумасшедшем доме?

В. даже побледнел.

– То есть как это?

– Ну, конечно, по делам службы.

– Нет, не бывал.

– А-а... – равнодушно ответил Путилин.

В служебном кабинете В. Иван Дмитриевич обратился к коллеге:

– У вас, конечно, есть список заявлений об исчезновении тех или иных граждан?

– Конечно-конечно, имеется.

– Так вот, нельзя ли мне его... За последнее время, недельки за две, что ли...

Принесли список, и Путилин углубился в просмотр его.

«Мещанин 33 лет Петр Онуфриев. Из дому... По заявлению жены... В ночь на 25 августа... Ремесло – столяр...»

Список пропавших, неизвестно куда скрывшихся был длинным.

– Девица... Сын отставного... – бормотал себе под нос Путилин.

Записная книжка и карандаш лежат около него, но Иван Дмитриевич не притрагивается к ним.

Губы В. кривит злая, торжествующая улыбка, глаза иронически смеются.

– Вы думаете что-нибудь почерпнуть здесь?

Путилин промолчал.

Вдруг я заметил, что он быстро занес что-то в записную книжку.

– Виноват, вы что-то спросили, коллега? – Голос Путилина звучал ровно, спокойно.

– Я спрашивал, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич, полагаете ли вы почерпнуть что-либо полезное из этого списка.

Путилин пристально посмотрел на своего завистливого соперника.

– Я все это просмотрел, но...

– Но?

– Но не уловил ключа, – Путилин усмехнулся. – Не смею больше злоупотреблять вашей любезностью, вашим временем. Оно вам необходимо на текущие неотложные дела.

– Что вы, ваше превосходительство, помилуйте! Располагайте мной...

– Нет, пожалуйста, не надо. Иногда я могу действовать только сам, без помощников.

Сухо простившись, Путилин вышел из кабинета.

Когда мы отъехали от здания Сыскного отделения, Путилин бросил кучеру:

– В Сокольники, в желтый дом!

Глава 5
ЦАРСТВО ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ

Жуткое, щемящее чувство охватило нас, когда мы подъехали к лечебнице. Огромный дом был действительно желтым. Нам надо было пройти мимо сада, в котором душевнобольные совершали ежедневные прогулки.

Замечу, что Путилин, не боявшийся ни револьверных пуль, ни бешеных выходок самых закоренелых злодеев, всегда стоявший лицом к лицу с опасностью, испытывал непреодолимый ужас при виде сумасшедших. Так было и теперь.

Завидев нас, несчастные живые мертвецы, для которых погас свет разума, устремились к решетке сада.

– Король идет! Здравствуйте, ваша светлость!

– Спасите меня! Меня мучают четвертым измерением пятого серпа луны!

– Черт, черт! Тьфу! Тьфу!

Путилин был бледен как полотно.

Навстречу нам вышел привратник в мундире с синим воротником.

– Что угодно, господа?

– Видеть директора, голубчик. Держи монету и немедленно беги с карточкой.

Получив мзду и увидев из карточки, что он имеет дело с генералом, сторож бросился сломя голову.

Через несколько минут мы были в кабинете директора московского «желтого дома».

– Весьма польщен... Прошу покорно... Чем могу служить?

Директор смотрел на нас умными усталыми глазами.

– Вы знаете, профессор, кто я?

– Знаю, господин Путилин. Вы тот, который творит чудеса в области сыска.

– Спасибо на добром слове. Я приехал... Впрочем, скажите: вы слышали о фантастическом привидении, пугающем Москву?

– На Сухаревой башне?

– Да.

– Слышал, хотя я и живу в особом мире, уйдя в печальные обязанности помогать несчастным страдальцам, но я не совсем отрешен и от жизни. Слухи о каком-то привидении дошли и до меня.

– Я приехал раскрыть это дело. Скажите, у вас исчез душевнобольной Николай Петрович Яновский?

– Да.

– Он отставной офицер, не так ли?

– Да. А откуда вы все это знаете, ваше превосходительство? Директор-профессор с любопытством поглядел на Путилина.

– Это не важно. Впрочем, вы ведь заявили об этом Сыскному отделению. Теперь же мне гораздо важнее узнать о характере заболевания вашего бежавшего пациента. Будьте добры, профессор, скажите, какой формой заболевания страдал Яновский.

– Тихий, безнадежный хроник... Mania grandiosa... Мания величия... Отчасти и mania persecutionis... Мания преследования... Да вот curriculum morbi sui – история его болезни.

Директор достал толстую тетрадь, испещренную пометками, и углубился в нее.

– Доставлен год тому назад теткой. Женат. Жена бросила его, бежала. Сначала был помещен в третье отделение, как страдающий припадками буйного умопомешательства. Потом улучшение, довольно редкий поворот к улучшению. Надежда на выздоровление. Перевод во второе отделение и... переход к неизлечимости.

Директор долго еще знакомил Путилина с описанием болезни несчастного офицера. Я не привожу здесь все медицинские подробности – они неинтересны.

– Вы, профессор, конечно, обращали внимание на особенности проявлений той или иной мании бежавшего Яновского?

– Разумеется.

– Вы помните их?

– Помню. У нас, психиатров, хорошая память.

– Насколько я знаю, – продолжал Путилин, – почти все сумасшедшие имеют свою исходную, отправную точку помешательства, так?

– Так.

– Они проявляют хоть в чем-нибудь свою страсть, свою склонность к тому, о чем порой, будучи здоровыми, мечтали?

– Совершенно верно.

– Так вот, не замечали ли вы в Яновском особой привязанности к чему-либо? Мне это очень важно знать.

– Изволите видеть... – начал профессор, – Яновский, по-видимому, очень сильно увлекался...

– Историческими легендами? – быстро спросил Путилин.

Психиатр откинулся на спинку кресла.

– Вы... вы и это знаете?

– Я вывожу свою «кривую». Простите, профессор, этого вы, впрочем, не знаете.

– Однако слава о вас идет недаром. Вы прозорливый человек, господин Путилин. Ну-с, совершенно верно. Яновский страшно любил легенды. Так, однажды он меня спросил: «Верите ли вы, профессор, в тайну Жигулевских гор, тех Жигулей, где пировал Стенька Разин со своими удалыми молодцами?» Я ответил то, что мне подсказывали моя наука, мой опыт, мой метод...

– А еще вам случайно не приходилось слышать от него каких-нибудь легенд?

– Нет, не упомню.

Путилин встал и протянул директору какой-то крошечный лоскуток.

– Скажите, профессор, такая материя идет на халаты у вас?

Директор всмотрелся в лоскуток и уверенно ответил:

– Да. Именно такая.

– Ну, вот и все. Простите, что побеспокоил вас. У вас ведь и так дел много.

Психиатр с чувством пожал руку Путилину.

– Я счастлив был познакомиться с таким замечательным человеком, как вы, господин Путилин. Прошу верить, что сегодняшний день останется у меня надолго в памяти.

Путилин стал расспрашивать профессора о наружности Яновского.

Наконец мы вышли из страшного дома. До нас долетали стоны, безумный хохот, вой, взвизгивания, проклятия.

Глава 6
В ПОИСКАХ ДУХА-ПРИЗРАКА

На обратном пути Путилин был очень задумчив.

– Ты, кажется, можешь быть доволен, Иван Дмитриевич.

– Почему?

– Насколько я понял, ты напал на след.

– Этого, увы, еще мало, доктор. Мало напасть, надо найти. И потом, мне неясна одна деталь... Однако попытаемся.

В номере «Лоскутной» нас ожидал В.

– Я заехал узнать, Иван Дмитриевич, не потребуются ли вам мои агенты.

– Спасибо, но в настоящую минуту они мне не нужны. Мне придется воспользоваться их услугами, но несколько позже.

– Вы что-нибудь узнали?

– Ничего.

В. недоверчиво поглядел на Путилина. Разговор перешел на другие темы, как вдруг Иван Дмитриевич неожиданно спросил:

– Скажите, коллега, какие у вас есть в Москве костюмерные мастерские? Я, как петербуржец, этого не могу знать.

В., польщенный тем, что Путилину понадобилась его помощь, оживился.

– Костюмерная мастерская Пинягина, такая же мастерская – Лашеева. Есть еще несколько.

– Это крупнейшие?

– Да.

– Где находится мастерская Пинягина?

– Большая Дмитровка, здание Дворянского собрания.

– А Лашеева?

– Газетный переулок...

– Так-так... Вы ждите меня под вечер, коллега. Может быть, будем вместе работать.

* * *

Зеркальные окна. Вход между колонн – и сразу помещение, производящее впечатление чрезвычайно любопытное.

Повсюду всевозможнейшие костюмы, сверкающие золотом и серебром. Вот стоит римский воин. Блестящие латы, горделивый шлем, короткие штаны, широкий меч и круглый щит. Все это надето на манекен. Рядом с легионером – изящная, изнеженная фигура французского маркиза времен великолепных Людовиков...

Дальше – испанские гранды, венецианские дожи, русские бояре, гугеноты, монахи, пейзане, герцоги... Какая поразительная смесь лиц, эпох, народов! Каски, шлемы, плащи, береты, треуголки, колпаки, кокошники, короны, ленты, звезды. Здесь вся история чуть ли не с сотворения мира! История наглядная, в море красок и одежд. Это – знаменитая костюмерная Пинягина.

Войдя в мастерскую, Путилин невольно залюбовался этим зрелищем.

– Что вам угодно? – подошел к нему полный господин.

– Получить от вас некоторые сведения. Я – Путилин, начальник Петербургской сыскной полиции.

Управляющий костюмерной вздрогнул и удивленно поглядел на знаменитого, но и «страшного» гостя.

– Вы-с Путилин?

– Да, я. А разве вы меня знаете?

– Помилуйте, о вас вся Москва говорила, когда вы сначала хлыстов и скопцов изловили, а после иверских святотатцев.

– Так вот, спросить я вас хочу кое о чем.

– Пожалуйте, пожалуйте сюда! Здесь нам никто не помешает.

Они вошли в небольшую комнату, где находились под стеклом бутафорские «драгоценности».

– У вас костюмы петровских времен имеются? – спросил Путилин.

– О! – вырвалось горделиво у управляющего. – У нас есть костюмы всех времен.

– Например, костюм петровского сержанта или капитана?

– Ну, конечно, господин Путилин!

– Скажите, пожалуйста, не продавали ли вы или не давали напрокат в последнее время подобный костюм?

Управляющий на секунду задумался, потом хлопнул себя рукой по лбу.

– Совершенно верно. Отдавал и отдаю напрокат.

– Кому?

– Я сейчас погляжу в книгу.

– Постойте... Я вам опишу его приметы.

И Путилин стал описывать их.

– Так... так... – поддакивал управляющий.

– Похоже?

– О да! Это он. Нужно вам сказать, что этот господин мне всегда казался большим чудаком. Придет, возьмет напрокат этот костюм, заплатит десять рублей, а наутро обратно его приносит. Теперь время не маскарадное, куда, думаю, ему этот костюм? Раз спросил его, для чего, дескать, он требуется? Господин поглядел на меня странно как-то и ответил: «А вам не все равно?»

– Он брал костюм не каждый день?

– Нет, с перерывами. Дня через два, через три. Я ему опять сказал, не лучше ли купить его, ведь за прокат больше переплатите. Да вот, если вы им интересуетесь, господин Путилин, можете его сейчас у нас повидать.

– Как так? – вырвалось у Ивана Дмитриевича.

– Он сегодня обещал опять взять костюм, сейчас должен быть.

Прошло с полчаса. Путилин рассматривал костюмы. Наконец дверь отворилась, и в костюмерную вошел человек средних лет.

– Мой костюм! – резко бросил он управляющему.

– Пожалуйте, пожалуйте...

Путилин впился взглядом в странного посетителя. Длинные, до плеч, волосы, бритый подбородок, густые брови. Путилину достаточно было взглянуть только раз, чтобы сразу определить, что волосы, усы и брови поддельные.

Таинственный незнакомец тут же, в нише, стал переодеваться. Поданную ему треуголку он спрятал под длинный черный плащ, в который наглухо задрапировался.

– Вот вам десять рублей! – небрежно швырнул он бумажку на конторку. – Завтра утром.

Он горделиво кивнул головой и вышел из костюмерной.

– Видели? – рванулся к Путилину управляющий.

Сильнейшее любопытство, видимо, разбирало его.

– Видел. Спасибо. До свидания.

И Путилин быстро последовал за черным плащом. Управляющий остался с широко раскрытым ртом.

Глава 7
ЛЕГЕНДА

Борьба на крыше башни

Я сидел и разговаривал с В., который почти все время дежурил в номере Путилина.

– Я убежден, что дело это настолько темное, что раскрыть его и Ивану Дмитриевичу не удастся, – говорил он мне.

Путилин быстро вошел в номер как раз при этих словах.

– Если угодно, господа, приглашаю еще раз посетить Сухареву башню. Мне надо еще кое-что осмотреть. Поторопитесь.

Путилин вышел из номера. Мы бросились за ним следом.

* * *

Опять эта тьма, отвратительный спертый воздух, страшная лестница, кирпичи, обрушивающиеся под ногами. И хлопанье совиных крыльев, писк разъяренных крыс.

– Господа, чтобы вы не мешали мне в моих исследованиях, я должен вас спрятать.

Голос Путилина звучал резко, повелительно, так он говорил всегда накануне решающих сражений.

Перед входом в комнату-склеп башенки справа и слева находились две ниши.

– Вы, В., будьте добры встать здесь. А ты, доктор, здесь. Прошу вас, господа, хранить полное молчание. Что бы вы ни увидели, что бы ни услышали, будьте немы как рыбы.

– А где же вы сами будете, Иван Дмитриевич? – спросил московский начальник сыщиков.

– Тут же, около вас.

Наступила мертвая тишина. Еле заметная полоска лунного света тускло пробивалась через оконце башенки. Обманутые вновь наступившим безмолвием, совы и крысы ворвались в свое мрачное жилище.

Сколько прошло времени – я не знаю. Но вдруг протяжный скрип-стон достиг наших ушей. Я вздрогнул, насторожился, замер.

По лестнице кто-то поднимался. Слышалось прерывистое, взволнованное дыхание и тихое бормотание.

– Я здесь опять... Мое здесь царство...

Я чувствовал себя далеко неспокойно, сердце мое билось тревожно-пугливо.

Стоявший рядом Путилин совсем придавил меня.

Большая черная фигура быстро прошла мимо. Я невольно схватил Ивана Дмитриевича за руку.

– Тсс! – еле слышно прошептал он.

Блеснул слабый огонек крошечного фонаря. Призрак снял с себя плащ-мантию.

Путилин отошел от меня и встал поближе к комнате-склепу. А то, что там происходило, было действительно странно, необычайно, казалось каким-то кошмаром, больной фантазией. Посередине пола на коленях стояла высокая фигура призрака – офицера петровских времен! Он вынимал кирпич за кирпичом и теперь уже громко говорил...

 
Знаю я башню, знаю одну,
Клад вековечный в ней я найду1
Камень за камнем стану снимать,
Клад драгоценный в недрах искать
 

Уныло и страшно звучал плачущий напев...

– Найду, найду! Я постиг, я разгадал тебя, Сухарева башня! Я узнал твою заповедную тайну... Ха-ха-ха! Они меня считают безумцем! О проклятые, слепые палачи! Я говорил им, что здесь, в этой вот башне, зарыт клад... Жигули, ай Жигули! Сухаревка, ай Сухаревка!

Безумный человек вскочил. Он хохотал, размахивая руками.

– Я царствую здесь! Эй, совы, крысы, вы мои верные друзья, ко мне на помощь! Прогрызите скорее вашими острыми зубами последние камни, откройте мне клад заповедной башни!.. А там яхонты самоцветны, жемчуга белопенны. О-го-го!..

Нож сверлит старые камни, во все стороны летят искры. И безумный голос покрывает шум совиных крыльев, писк крыс, скрежет ножа.

– Был красавец один, офицер молодой, офицер молодой, офицер удалой! Полюбил он красавицу всею душой, всею душой до доски гробовой! Поженились они... А уж скоро жена изменила, проклятая, мужу она!..

 
Прежде чем с милым своим убежала,
Мужа обкрала и здесь зарывала
После хотела сокровища взять,
Чтоб с полюбовником вволю гулять
 

Нудно, жалостливо поет страшный призрак... И вдруг он выпрямился, насторожился. Чего он испугался? Уличный шум еле слышно доносится сюда, в старую, дряхлую башню.

– A-а?! Караулят меня? Не хотят, чтобы я достал заповедный клад? О, подлецы, я вас перехитрю! Я покажусь вам как страшный, грозный призрак, стерегущий склепы, башни. Вы побледнеете, вы затрясетесь от ужаса! Я спасу мое сокровище от вашего нашествия!

Страшный призрак Петра Великого бросился к стене, продолжая петь безумным голосом свою песню:

 
Но обманутый муж не дал гулять
В башне, ах, ночью стал поджидать
Деньги найду я, что скрала жена,
И надо мною будет качаться она
 

– Наверху, на болту... Повешу, повешу!

С обезьяньей ловкостью призрак стал карабкаться по стене. Минута – и он достиг окна, вскарабкался на него и выскочил на крышу.

– Ну, теперь пора! – возбужденно проговорил Путилин, выходя из своей засады.

Я едва переводил дух. В. был в таком же состоянии, что и я.

– Видели вашего страшного призрака, коллега? – насмешливо обратился Путилин к В.

– Вы – бог сыска, дорогой Иван Дмитриевич! – пробормотал тот.

Путилин пошел к стене.

– Ради Бога, Иван Дмитриевич! Неужели ты хочешь лезть за ним? – воскликнул я.

– Как видишь... – усмехнулся Путилин.

– Но ведь это безумный риск, Иван Дмитриевич! – поддержал меня В. – Мало ли что может случиться там, на крыше.

– Что бы ни случилось, я не имею права оставлять безумца на такой огромной высоте. Спускайтесь вниз, голубчик, берите людей, которых я оставил в проезде башни, захватите лестницу и сейчас же идите все сюда. Лестницу поставьте у окна, и пусть на верхней ступеньке станет кто-нибудь. Если понадобится, он поможет мне взять призрака.

Ночь была на редкость светлая, лунная.

И тут случилось то, что повергло людей в еще больший ужас – они увидели на башне не одного, а двух призраков!

Первый призрак, офицер – «Петр Великий», стоял, подбоченясь и держась одной рукой за крышу башенки. Бледное лицо с безумными горящими глазами кривила страшная усмешка.

Второй призрак, весь в черном, с седыми бакенбардами, появился за выступом башенки.

– Господи... Господи, сохрани, помилуй! – в ужасе шептали москвичи, случайные зрители страшного видения.

Путилин запнулся за что-то ногой, и этот слабый звук был услышан «Петром Великим». Он порывисто обернулся и на мгновение застыл, но уже в следующую секунду яростный вопль вырвался из груди безумца.

– A-а?! Пришел?! Нашел?! Подкараулил?! Ты, злодей, отнявший у меня жену... клад?! Я... я рассчитаюсь с тобой.

И он бросился на Путилина.

Внизу на площади стоял испуганный гул голосов.

– Смотрите, смотрите на башню! Что там делается, что делается.

А делалось там действительно нечто страшное: два призрака, крепко сцепившись, боролись не на жизнь, а на смерть.

«Петр Великий» старался столкнуть с крыши Путилина, тот сопротивлялся изо всех сил.

По лестнице уже карабкались люди во главе с В. Все бросились по скользкой крыше к борющимся и оттащили бешено хрипящего сумасшедшего, крепко связав его веревками.

* * *

Триумф Путилина был полный.

– Как вы дошли до разгадки привидения, Иван Дмитриевич? – спрашивали мы великого сыщика.

– По своей «кривой», друзья мои. Услышав о привидении на Сухаревой башне, я вспомнил легенду о зарытом в ней кладе. Осмотр подтвердил мое предположение: на полу и в стене были видны следы раскопок. Оставалось выяснить, кто ищет клад. Я остановился на исчезнувшем сумасшедшем Яновском – здоровый человек не стал бы устраивать такой маскарад. Остальное вы знаете. Больная фантазия переплела легенду о зарытом кладе с собственной трагедией.