Текст книги "Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2"

Автор книги: Роман Добрый

Соавторы: Иван Путилин,Михаил Шевляков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 5
ГЕРОИЧЕСКОЕ СРЕДСТВО

Письмо к настоятелю

Я провел первую ночь в Варшаве отвратительно. Вы поймете причину этого, если я вам скажу, что Путилин, уехав вечером к графу Ржевусскому, вернулся только... в шесть часов утра!

При виде его вздох радости вырвался у меня из груди.

Путилин подробно ознакомил меня со своим визитом к старому магнату.

– Скажу тебе, доктор, откровенно, что случившееся явилось для меня полной неожиданностью. У меня ведь было нешуточное подозрение на участие в деле исчезновения молодого графа самого отца.

Лицо Путилина было угрюмо и сосредоточенно.

– И если я прежде не тревожился за жизнь молодого человека, то теперь уверен, что жизнь его висит на волоске. Это дело куда серьезнее, чем дело об исчезновении сына Бахрушинского, с «белыми голубями и сизыми горлицами».

– Как, опаснее даже этого?

– Безусловно. Там, несмотря на весь ужас, который мог произойти с молодым человеком, он все-таки остался бы жив. А тут смерть, и, наверное, лютая, мучительная.

– Прости, Иван Дмитриевич, но я тебя не вполне понимаю. Ты говоришь об опасности, угрожающей молодому человеку, с такой уверенностью, точно знаешь, где он находится.

– Да, я это знаю.

– Как?! Ты это знаешь?

– Еще раз повторяю, знаю. Знаю так же, как знал на второй день розысков, где находился молодой Бахрушинский.

– Так, ради Бога, в чем же дело?

– В том, чтобы найти способ проникнуть туда, где он находится.

– Разве это так трудно?

– Поразительно трудно. Не забывай, что не всегда приходится иметь дело с наивными сектантами-изуверами из простолюдинов или же из мещан-купцов российской закваски. Случается нарываться на дьяволов в шелковых одеяниях.

Я, каюсь, хлопал глазами.

– Всю эту ночь я выслеживал их.

– Кого? Этих дьяволов?

– Да. Я заметил среди них необычайное волнение, кажется, приготовляются к кровавому каннибальскому пиру. В своих поисках я чуть не утонул в этой проклятой Висле... Однако я еле стою на ногах. Я сосну часа два, а затем мне придется прибегнуть к героическому средству.

– Ты думаешь обратиться за содействием к властям?

Мой друг усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– Нет, доктор, это было бы самое нежелательное. К этому прибегнешь ты, если... Если со мной случится несчастье.

* * *

– Ну, что? – взволнованно спросил граф Сигизмунд Ржевусский Путилина, приехавшего к нему с условленным паролем. – Но, Боже мой, что с вами, ваше превосходительство? Вас не узнать... Вы ли это?

Перед магнатом стоял человек с круглым одутловатым лицом без бакенбард.

– Мои бакенбарды до времени спрятаны, граф... – усмехнулся Путилин. – Дело, однако, не в них, а в вашем сыне.

– Вы узнали что-нибудь?

– Да, кое-что, и очень невеселое. Ваш сын в смертельной опасности.

Граф побледнел.

– Но где он, что с ним?

– В точности я не могу вам этого сказать, да и некогда. Сейчас вы должны предпринять нечто.

– Я^?

– Да Садитесь и пишите письмо.

– Кому? – прошептал совсем сбитый с толку надменный магнат.

– Вы это сейчас узнаете. Прошу писать, ваше сиятельство, следующее. «Любезный padre Бенедикт! Чувствуя себя очень скверно, прошу вас немедленно посетить меня. Граф С. Ржевусский».

– Видит Бог, я ничего не понимаю! Зачем мне приглашать настоятеля N-ского костела?

– Вы желаете спасти вашего сына? – резко проговорил Путилин, пристально глядя графу в глаза.

– О! – только и вырвалось у магната.

– В таком случае я вас попрошу беспрекословно следовать моим распоряжениям.

– Но что я буду с ним делать?

– Вы, разыгрывая из себя больного, настойчиво попросите его остаться в замке и провести с вами всю эту ночь... Во всяком случае, до того времени, когда я приду к вам.

– А если он не согласится, ссылаясь на важные дела?

– Тогда вы употребите насилие над святым отцом, то есть попросту не выпустите его из замка, хотя бы для этого потребовалось вмешательство вашей челяди.

– Помилуйте, господин Путилин, вы требуете невозможного! – воскликнул испуганно граф. – Ведь это скандал, преступление, разбой. Какое я имею право производить насилие над человеком, да к тому же еще духовным лицом?

– В случае чего я ответственность приму на себя. Впрочем, если вам неугодно, мне остается покинуть вас.

– Хорошо! – с отчаянием махнул рукой старый граф.

Через час перед его замком остановилась карета, из которой вышел католический священник. Прошло минут сорок, и он вышел из замка обратно.

Очевидно, старый магнат не исполнил приказания Путилина.

Глава 6
НОЧНАЯ ПРОЦЕССИЯ

Два багровых факела и несколько зажженных свечей в церковных канделябрах тускло освещали странную процессию, двигавшуюся по мрачным длинным коридорам. Тут царил такой зловещий густой мрак, что этого света хватало только на то, чтобы не споткнуться, не удариться о стены коридора.

Вслед за двумя фигурами в черных рясах шел высокий, худощавый человек, за ним попарно – шесть лиц.

– Не думал я, что мне придется совершать это печальное путешествие, – раздался под мрачными сводами резкий, властный голос:

– Что делать... Так хочет Бог.

– Осужденный предупрежден, что казнь произойдет сегодняшней ночью?

– Пока еще нет. Ради сострадания к юному безумцу-святотатцу час искупления греха не торопились сообщать ему заранее.

И опять жуткое безмолвие, молчаливое шествие таинственной процессии.

Но вот пол коридора стал как бы покатым, словно он спускался вниз.

– Осторожнее, здесь так скользко, – послышались голоса.

Воздух сразу изменился, повеяло невероятной сыростью, точно от болота. Пол стал влажным, откуда-то сверху падали крупные капли холодной воды.

Свет факелов и свечей колыхался вздрагивающими языками, словно под порывами воздуха. Лязгнули замок и засов железной двери, пахнуло еще более отвратительной сыростью, и процессия стала осторожно спускаться вниз. Казалось, будто неведомые призраки, появившиеся на земле, вновь устремляются в ее таинственные недра.

– Однако с последнего раза воды здесь прибавилось! – прозвучал опять тот же резкий голос.

* * *

– Как они смеют?! Как они смеют?!

В бешенстве юный граф бросался к железной двери и что есть силы колотил в нее руками и ногами.

– Пустите меня! Преступники, палачи, вы слышите меня?!

Ни звука, ни шороха, точно в могиле. Он бросался к окну и каждый раз в ужасе отшатывался.

Вспомнились ему угрожающие слова: «Смотрите! Бог иногда мстит вероотступникам!» Но ведь он не отступился от Христа. А какой же есть еще Бог? «Вы приговариваетесь к смерти через поцелуй бронзовой Девы», – погребальным звоном гудит в ушах приговор судей-палачей. Болеслав Ржевусский громко, жалобно зарыдал.

Вдруг он вскочил и прислушался. Что это? Голоса? Шаги? Да-да, все яснее, ближе... Вот уже у самых дверей его каземата. Молодой граф задрожал.

С протяжным скрипом раскрылась дверь. На пороге со свечами в руках стояло несколько фигур, одетых в сутаны.

– Так как вам трудно говорить, отец Бенедикт, то позвольте мне вместо вас напутствовать на смерть и поддержать дух преступника... – донеслось точно издалека до несчастного молодого человека.

Два монаха-иезуита торжественно внесли какое-то белое одеяние.

– Что это? Что это значит? Что вам надо? – в ужасе попятился Болеслав Ржевусский от вошедших.

– Сын мой! – начал торжественным голосом старый монах. – Вы уже выслушали смертный приговор, вынесенный тайным трибуналом святых отцов. Этот приговор будет приведен в исполнение сейчас. Соберитесь с духом и призовите на помощь Господа.

Два монаха приблизились к осужденному.

– Наденьте это одеяние, а свое скиньте. Это последний наряд приговоренных.

Они протянули обезумевшему от ужаса молодому человеку белый балахон с широкими разрезными рукавами, веревку и белый остроконечный колпак.

– Прочь! – исступленно воскликнул граф, отталкивая от себя служителей-палачей. – Спасите меня! Спасите!

– Я должен предупредить вас, сын мой, что, если вы не облачитесь добровольно, придется прибегнуть к силе. Возьмите же себя в руки. Вы умели бесстрашно поносить святую церковь, умейте же храбро умереть. Я буду читать, а вы повторяйте за мной: «Pater noster, qui es in coelum...»

– Помогите! – прокатился опять безумный крик ужаса.

Но веревка уже была ловко накинута на руки осужденного. Граф рванулся, но его повалили на соломенный тюфяк и насильно стали облачать в страшный предсмертный наряд.

– Свяжите ноги! – отдал приказ иезуит. – Готово? Поддерживайте его с двух сторон и ведите!

Из камеры вышла белая фигура мученика со связанными руками и спутанными ногами.

Глава 7
ПОЦЕЛУЙ БРОНЗОВОЙ ДЕВЫ

Шествие открывал престарелый прелат с распятием в руках. За ним, поддерживаемый двумя черными сутанами, шел осужденный граф. Теперь он не кричал, не сопротивлялся. Предсмертный ужас овладел им.

Когда процессия поравнялась с той таинственной комнатой-судилищем, где был вынесен смертный приговор, из нее вышла новая процессия, которую возглавлял верховный иезуит. У всех в руках были зажженные свечи.

При виде новых лиц Ржевусский словно пришел в себя. С раздирающим душу криком он рванулся из рук державших его иезуитов.

– Во имя Бога, спасите меня! Пощадите меня!

– Вы призываете имя Бога? С каких это пор вы, еретически поносивший Христа и святую церковь, уверовали в него? – раздался резкий, суровый голос.

– Неправда! Клянусь крестом, я не поносил ни Бога, ни святую церковь!

– Вы поносили тех, кто служит величию Христа! Довольно! В этом мире уста ваши больше не будут произносить хулы. Вы предстанете сейчас на суд Его самого.

По знаку, поданному старшим духовным лицом, мрачные своды страшного коридора огласились торжественно-заунывными звуками реквиема.

Поняв, что все кончено, что спасения нет и быть не может, граф стал точно безумным. Громовым голосом он старался заглушить страшное похоронное пение по живому человеку.

В конце коридора, в нише виднелась бронзовая статуя Богоматери. Спокойно скрещенные руки, печать святой благости и любви на святом челе.

– Что это? Что это такое?

– Статуя Святой Девы.

– Но вы приговорили меня к смерти через поцелуй бронзовой Девы?

– Так.

– Как же я могу умереть через поцелуй святых бронзовых уст? Да не мучьте меня, говорите! Я с ума схожу, палачи!

– Вы это узнаете, – загадочно ответил добровольный палач. – Где отец Бенедикт? Он должен дать последнее напутствие осужденному.

Отца Бенедикта не было! Он исчез.

– Что это значит? Где он? – строго спросил верховный иезуит.

– Не знаем... Может, отлучился... Он, кажется, болен...

– Тогда исполните эту обязанность вы, отец Казимир.

Молодой граф пошатнулся.

– Кончено, все кончено! Смерть... идет!

Его глаза с ужасом, тоской и мольбой были устремлены на кроткий лик бронзовой Богоматери.

– Спаси меня! Спаси меня! – жалобно простонал он.

– Вы должны покаяться в ваших грехах, сын мой. Скоро вы предстанете перед Вечным Судией.

– Не хочу! Пустите меня, пустите! – осужденный почувствовал, что его крепко держат и все ближе подводят, подталкивают к бронзовой статуе.

– Говорите, повторяйте за мной, сын мой: «Обручаюсь я с тобой на жизнь вечную, Святая Дева Мария».

– Salve, о Santissima... – грянули иезуиты, но в ту же секунду громовый голос покрыл голоса певших:

– Стойте! Ни с места, проклятые злодеи!

Из-за колонны выскочил Путилин и одним прыжком очутился около осужденного.

– Вы спасены, вы спасены, граф! Мужайтесь!

Крик ужаса огласил своды инквизиционного логова иезуитов. Они отшатнулись, замерли, застыли. Подсвечники со звоном выпали из рук палачей.

Путилин быстро разрезал веревки. Граф чуть не упал на плиты в обмороке.

– Ну-с, святые отцы, что вы на это скажете?

Оцепенение иезуитов еще не прошло. Это были живые статуи.

Путилин вынул два револьвера и направил их на обезумевших от страха тайных палачей святого ордена.

– Итак, во славу Божию вы желали замарать себя новой кровью невинного мученика?

Первым пришел в себя верховный иезуит.

– Кто вы? Как вы сюда попали? – прошептал он дрожащим голосом.

– Кто я? Я Путилин и отец Бенедикт! – злобно расхохотался сыщик.

– Негодяй... Предал! – бешено вырвалось у монахов.

– Вы ошибаетесь. Отец Бенедикт и не подозревает о моем существовании. Он преблагополучно беседует с графом Сигизмундом Ржевусским.

Молодой человек бросился целовать руки Путилину.

– Что вы? Что вы? – отшатнулся тот.

– Вы спасли меня от смерти, но от какой? Я ничего не мог понять.

– Вы... Вы ошибаетесь, граф! – вдруг ласково заговорил верховный иезуит. – Все это было святой шуткой, чтобы попугать вас. Мы и в мыслях не имели убивать вас. Вас решили наказать за ваши дерзости по адресу духовных лиц.

– Вы говорите «шутка»? Хороша шутка! Я вам сейчас покажу, какая эта шутка. Не угодно ли вам поцеловать бронзовую Деву?

– Зачем?.. К чему?.. – побледнел важный иезуит, отшатываясь от статуи.

– А, вы не хотите? Вы трясетесь? Ну так смотрите!

И Путилин, подняв с пола длинный факел, шагнул к статуе.

– Не подходите! Не смейте трогать! – закричал иезуит, бросаясь к Путилину.

– Ни с места! Или даю вам слово, что я всажу в вас пулю.

Он нажал факелом на бронзовые уста статуи, и в ту же секунду руки бронзовой Девы стали расходиться, и из них медленно появились блестящие острые клинки. И не только из рук появилась блестящая сталь. Из уст, из глаз, из шеи – отовсюду засверкали ножи. Объятия раскрылись, как бы готовые принять несчастную жертву, а затем быстро сомкнулись.

– Великий Боже! – простонал молодой граф.

– Вот какой поцелуй готовили вам ваши палачи! В ту секунду, когда вы прикоснулись бы к устам бронзовой Девы, вы попали бы в чудовищные объятия. В ваши глаза, рот, грудь, руки вонзились бы эти острые клинки, и вы медленно, в ужасных мучениях испустили бы дух.

Не выпуская револьверов из рук, Путилин выбрался со спасенным графом из мрачного логова иезуитов.

* * *

Негласное секретное расследование не смогло обнаружить статуи бронзовой Девы. Очевидно, ее немедленно куда-нибудь убрали или уничтожили.

ПОХИТИТЕЛИ НЕВЕСТ

Глава 1
БОГАТАЯ СВАДЬБА

В Н-ской столичной церкви заканчивались спешные приготовления к богатому венчанию.

Одни служители расстилали нарядный, но довольно потертый ковер, другие устанавливали аналой, осматривали паникадило, люстры, смахивали пыль, что-то чистили тряпками.

– Старайся, Егор, сегодня, кажись, нам хорошо перепадет! – вполголоса говорил один сторож другому.

– Неужто очень уж богатые?

– Чего богаче: миллионы венчаться будут. Невеста – первеющая богачиха, единственная дочка купца первой гильдии Сметанина, жених тоже страшный богач будет, сын купца Русанова. Вот и выходит, что миллионы на миллионы пойдут.

Это известие окрылило Егора. Мысль о щедрых чаевых утроила его старание, и он с каким-то зверским удовольствием плевал на тряпку и обтирал ею перила и карнизы иконостасов.

На клиросе уже толпились певчие в парадном одеянии. Регент особенно суетился и волновался.

– Вы, Колюченко, кажется, опять уже «того»? Успели уже, насвистались? Эх, что с вами делать!.. Сегодня ведь трудный концерт предстоит.

В голосе регента слышалась укоризна.

– Не беспокойтесь, Иван Елпамидонтович, как вам известно, октаве необходимо подкрепление. Какая же мыслима октава без водки? Конфуз один выйдет... А я вот как гряну: «Гря-а-ди, гряди, голубица!..»

И он грянул, действительно, так, что у регента выпал из рук камертон, а долговязый сторож вздрогнул и чуть не выругался.

В церкви были уже и батюшка, и отец дьякон.

– Хорошая свадьба! – убежденно крякал отец дьякон.

– Душеспасительная... – соглашался батюшка.

Кое-кто из публики, толпившейся около церкви, проник внутрь. Это поставило в тупик церковный причт. Как отнестись к этому? Пускать любопытных в церковь или не пускать?

– Распоряжений особых не было... Стало быть, можно... – решил батюшка. – Как в храм Божий не пускать людей?

Любопытные заполнили всю церковь.

К ней уже начали съезжаться приглашенные на церемонию венчания. То и дело подкатывали экипажи, из которых выходили именитые петербургские купцы и купчихи, разодетые в шелка и бархат, сверкающие драгоценными камнями.

Высадив своих богатых владельцев, экипажи отъезжали в сторону.

Сквозь узкий проход между двух стен толпы зевак проходила вереница свадебных гостей. Церковный староста, видя, что любопытных прибывает все больше и больше, крикнул сторожам:

– Протяните канаты! Живо, живо!

Шумит, волнуется, судачит и злословит толпа.

Наконец из роскошной кареты вышел жених, окруженный щегольскими шаферами, под руку с посаженым отцом.

– Ах, молодой, красивый! – заволновалась толпа.

– И такой миллионщик!

В церкви уже зажжены люстры, паникадило, вся она сверкает морем огня. Блеск свечей переливается в бриллиантах нарядных дам и девиц богатого купеческого сословия.

Теперь началось ожидание невесты. Любопытство и нетерпение толпы достигло крайнего напряжения.

Глава 2
ПРЕРВАННОЕ ВЕНЧАНИЕ

Невеста с усами

Почти одновременно к церкви подъехали две кареты, запряженные дивными рысаками. Из первой кареты вышла невеста, окруженная «подругами», вторая карета отъехала в сторону.

Те, кто ожидал прибытия невесты, чтобы посмотреть, какова она, были жестоко разочарованы: из-под плотного шелкового тюля-газа фаты лица совсем не было видно. К тому же невеста не отнимала от лица кружевного платка.

– Что это она так закрылась?

– Стыдится, может...

– Да чего ей стыдиться-то? Говорят, красавица писаная.

В сопровождении посаженой матери, рыхлой купчихи в богатейшем наряде, невеста вошла в храм.

Навстречу ей спешил жених, кудрявый молодой человек во фраке, с глупой, бараньей физиономией.

– Дорогая... – тихо шепнул он невесте.

– Гря-а-ди, гряди, голубица! – грянул хор приветствие.

На одну секунду невеста остановилась, вздрогнула, словно страшась идти дальше, но потом, очевидно взяв себя в руки, под руку с женихом направилась к аналою.

– Что это она платок держит у лица? Плачет, что ли?

– А как же не плакать, последний девичий денек, чай!

Сотни жадных, любопытных глаз устремлены на пару, которую сейчас будут венчать.

Священник, мягко, ласково улыбаясь, встречает жениха и невесту, ставит их у аналоя. Шафера занимают свои места за женихом и невестой. Заливаются тенора, гудит октава. «Гря-а-ди, гряди, голубица!..»

Венчание началось. Но не успел священник произнести несколько слов, как вдруг церковь огласилась безумно-страшным криком жениха:

– Господи, что это?!

Храм вздрогнул. Все как один человек направили свои взоры на венчающихся, и то, что они увидели, заставило их испустить возгласы, полные не меньшего страха и изумления:

– Глядите! Глядите! Что это такое?

Невеста стояла, откинув с лица венчальную фату.

– Усы! Мужчина!

Батюшка отшатнулся. Жених окаменел. На лице невесты красовались весьма изрядные усы!

– Что это?.. Кто это?.. – бормотал жених, бледный как полотно, с выпученными глазами.

Пользуясь общей паникой, вернее, общим оцепенением, невеста с усами быстро направилась к выходу.

В «сенях» храма к ней бросилась высокая мужская фигура, закутанная в широкий плащ, и подхватила невесту на руки.

– Скорее! Моя! Моя! – прозвучал громкий ликующий голос.

Все шарахнулись в стороны.

Держа невесту на руках, похититель выбежал на паперть, сбежал по ступенькам и крикнул:

– Семен, давай!

Лихо подкатила карета, похититель со своей добычей вскочил в нее, и она скрылась за углом.

* * *

Когда столбняк, овладевший всеми, прошел, началось неописуемое.

– Что же это такое? – дрожащим голосом спросил донельзя пораженный священник, обращаясь к жениху, окруженному толпой родственников и знакомых, как его, так и невесты.

Тот бессмысленно хватался за голову и вдруг бросился к посаженой матери невесты.

– Как же это так? Кого вы привезли?!

За ним наступал и его посаженый отец.

– Стыд! Позор! Бесчестие! Кого вы привезли, матушка?

– Как кого? – лепетала обезумевшая от всего происшедшего посаженая мать. – Глашеньку Сметанину...

– Это с усами-то? Это у Глашеньки в одну ночь усы выросли? Да это бунт, заговор!

Купчиха упала в обморок.

Общая паника все усиливалась.

Жених ломал в отчаянии руки и громко рыдал. Его утешали шафера, родственники, знакомые.

Батюшка уныло смотрел на дьякона.

– Тридцать пять лет священствую, а такого «чуда» не видывал... – сокрушенно бормотал он.

– Что говорить, «душеспасительная» свадьба, отец Александр, как вы соизволили ее назвать... – насмешливо отвечал дьякон.

К вечеру весь Петербург кричал о необыкновенном приключении с венчанием двух отпрысков известнейших миллионеров-купцов.

Глава 3
«ОТЫЩИТЕ НЕВЕСТУ, ГОСПОДИН ПУТИЛИН»

Было около девяти часов вечера. Я сидел у Путилина в его служебном кабинете, обсуждая необычайное происшествие в Н-ской церкви.

– Хочешь держать пари, доктор, что они явятся ко мне? – улыбаясь, спросил Иван Дмитриевич.

– Кто «они»?

– Ну, потерпевшие, конечно... Честное слово, будь я на их месте, я так бы и поступил!

– Ты говоришь о трагическом венчании?

Путилин улыбнулся еще шире.

– Трагическом... Ах, доктор, как ты любишь сгущать краски. По-моему, тут гораздо более комического, чем трагического.

– Но ведь это необычайно, как хочешь...

– Совершенно верно. И наперед скажу тебе – дело это очень трудное, но не мрачное...

– Иван Дмитриевич! – вырвалось у меня. – Неужели уже все разгадал?

В дверь кабинета постучали.

– Ваше превосходительство, вас желают видеть...

– Господа Русановы? – спокойно спросил сыщик.

– Да-с... – удивленно ответил дежурный агент.

– Пусть войдут.

В кабинет вошли два посетителя, один – уже старик, красивый, важный, упитанный, другой – молодой человек в пиджаке, с глупым, бараньим лицом.

– Господа Русановы? – обратился к ним Путилин.

– Да-с, ваше превосходительство... – ответил старик.

– Прошу покорно. По делу неудачного венчания?

Миллионер Русанов-отец удивленно вскинул глаза.

– А вы... вы уже знаете?..

– Я, голубчик, начальник сыскной полиции, поэтому я все должен знать.

И, повернувшись к молодому человеку, неудачливому жениху, шутливо проговорил:

– Эх, молодой человек, молодой человек! Нехорошо... Из рук невесту выпустили! Проворонили!..

Молодой Русанов густо покраснел, с досадой мотая кудрявой бараньей головой.

– Как же-с... Помилуйте...

– Усов испугались? Подумаешь какая невидаль!

– Как, ваше превосходительство! – в один голос воскликнули Русановы. – Вы находите неудивительным, что у девушки вдруг под венцом выросли большие усы?!

– Совершенно верно, ровно ничего удивительного не вижу в этом... – бесстрастно, с улыбкой ответил мой друг.

Посетители в сильном изумлении уставились на Путилина.

– Вы как это, всерьез или в шутку, ваше превосходительство? – В голосе старика миллионера послышалась досада.

– Я не имею обыкновения шутить, любезный господин Русанов. Ну-с, в чем дело? Невеста вашего сына, дочь купца первой гильдии Аглая Сметанина, действительно исчезла. Вы, конечно, из церкви бросились в дом ее родителей, что вы там узнали?

– Да-с, поехали туда... С матерью дурно сделалось. Отец волосы на себе рвет. А узнали мы, что Аглая честь честью отбыла из дома с подружками и посаженой матерью в карете в церковь. А вот что дальше произошло – это непостижимо...

– Усов у вашей невесты не было? – повернулся Путилин к жениху.

– Что вы-с, помилуйте... Да ежели бы у нее были усы, разве я предложил бы ей руку и сердце? Слава Богу, мы и безусых девиц при нашем капитале найдем сколько угодно.

– Итак, невеста вашего сына бесследно исчезла? И вы желаете...

– Чтобы вы, ваше превосходительство, помогли нашему горю, распутали эту необыкновенную историю.

– Вы никаких особых подозрений не имеете?

Старик миллионер взглянул на сына.

– Ты как, Васенька, ничего не примечал? А?

Васенька отрицательно покачал головой.

– Ничего-с особенного-с...

– Она была влюблена в вас, ваша невеста?

– Как сказать-c... Девицы конфузятся высказывать свои чувства...

Раздался стук в дверь.

– Входите! – крикнул Путилин.

В кабинет бомбой влетела толстая купчиха, расфранченная, но со шляпой, съехавшей набок. За ней еле поспевал помощник Путилина.

– Ваше превосходительство! Ваше превосходительство!.. – завопила она.

– Ради Бога! Что такое, что случилось? – спросил Путилин.

– Украли! Выкрали!

– Что украли? Да вы успокойтесь, сударыня, придите в себя, объясните толком.

– Как я приду в себя, когда я из себя вон вышла?! – еще громче завопила купчиха, бросаясь в кресло.

– В чем дело, Виноградов?

– Почти одинаковый случай. Сейчас у госпожи Сосипатровой исчезла дочь-невеста. Выкрадена из кареты во время следования к венцу в церковь Спаса.

– Что?! – вскочил старик Русанов. – Слава те, Господи!

В голосе миллионера слышалось ликование. Он даже размашисто перекрестился.

Это неожиданное восклицание привело в ярость прибывшую купчиху, бросившуюся, как разъяренная тигрица, к Русанову.

– Как?! – взвизгнула она. – Что это вы сказали, батюшка? Слава Богу? Это – слава Богу, что у меня дочь из-под венца похитили? Да как вы, старый пес.

– Именно, слава Богу! Потому, значит, не я один в конфузе, что у моего сына невесту украли, – с чувством удовлетворенного купеческого самолюбия произнес Русанов.

Путилину пришлось вмешаться, чтобы прекратить перебранку взволнованных родителей.

– Что произошло?

– А то, господин начальник, что, когда ехала карета с моей дочерью-невестой, вдруг поравнялась с ней другая. Не успели опомниться посаженая мать и шаферицы, как дверца той кареты распахнулась, в нашу карету впрыгнул злодей и, схватив на руки мою дочь, исчез.

– С кем должна была венчаться ваша дочь?

– С откупщиком К-вым, – всхлипнула купчиха.

– Хорошо, господа, я сделаю все, что могу, чтобы найти похитителей ваших невест.

Когда мы остались одни, Путилин шутливо спросил меня:

– Скажи, доктор, медицина не знает таких случаев, когда у барышень вдруг моментально вырастают усы?

– До сих пор, мой друг, таких чудес не бывало.

– Однако видишь – чудеса существуют.

Путилин погрузился в продолжительное раздумье.

– Помилуй Бог, забавный случай! – вдруг оживленно воскликнул он.

– Ты считаешь это дело серьезным?

– Смотря в каком смысле. Если насчет крови и убийства, этого в данных случаях не имеется, но сами по себе похищения совершены ловко, и, может быть, не так-то легко будет их раскрыть.