Текст книги "Русский сыщик И. Д. Путилин т. 2"

Автор книги: Роман Добрый

Соавторы: Иван Путилин,Михаил Шевляков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ГОЛЬ НА ВЫДУМКИ ХИТРА

Два провинциальных актера приехали на Великий пост в Петербург и голодали.

Ютились они в крошечной, промозглой конуре неподалеку от Николаевского вокзала, на Гончарной улице.

В конце поста их положение сделалось безысходным. Перезаложено было все, до бритвенного прибора включительно. Из движимого имущества в конце концов у них только и оставалось по цилиндру, ватному пальто да по паре невыразимых.

Они были изобретательны и... следовательно, сыты. Но пришло тяжелое время, когда иссякла и изобретательность. Выдался такой отвратительный денек, повергший их в уныние, что они чуть было не приготовились к голодной смерти.

– Что бы такое придумать? – размышляли они, шагая по комнате из угла в угол.

– Заложить?

– Нечего.

– У кого-нибудь перехватить?

– Кругом должны...

После весьма напряженных соображений один из них ударяет себя по лбу и торжественно восклицает:

– Эврика!

– Что такое? – обрадовался товарищ.

– Меня осенила гениальная мысль.

– Какая?

– Подробности узнаешь из результатов, а теперь надо действовать не теряя ни минуты...

– Да в чем дело-то? Как действовать?

– Одевайся и иди к репортеру Игрекову, – он получает много газет.

– Ну?

– Возьми у него на прочет старые нумера. Не откажет. Скажи, умираем со скуки.

– Ну?

– От него отправляйся в первую попавшуюся молочную и продай их на обертку... Смотри, по шести копеек за фунт платят!.. На вырученные деньги приобрети сахара и булок, а чаю я сам добуду...

Товарищи быстро оделись и ушли. Один пошел за газетами, а другой, выйдя на Невский, зашел в чайный магазин известной фирмы и с апломбом отрекомендовался хозяину:

– Антонов, главный агент и комиссионер сибирского торгового дома Иванова!

– Очень приятно! Чем можем служить?

– Мы бы хотели связать сношения с лучшими петербургскими чайными фирмами. Мы намерены запастись и вашим товаром, о котором много наслышаны хорошего. Кроме того, наши местные покупатели прямо указывают на вашу фирму и просят снабжать их чаем именно вашей рассыпки.

– Очень рады!.. Польщены!.. Присядьте, пожалуйста!..

– Благодарю, у меня не особенно много времени!.. Приступим прямо к делу: мой доверитель просит как можно скорее прислать ему образцы вашего чая. Не можете ли вы мне дать таковые.

– С большим удовольствием!

– И хорошо сделаете, если дадите их мне сейчас же, так как завтра рано утром я отправляю в Сибирь большую посылку. Кстати бы приложил и ваши образцы...

– Сию минуту! – сказал хозяин и велел старшему приказчику отсыпать чая разных цен и сортов в маленькие мешочки.

– Да вы только, пожалуйста, не перепутайте! – заметил мнимый комиссионер приказчику. – На каждом сорте выставьте номер по прейскуранту, цену и название.

– Слушаю!

В общем образовалось до тридцати пакетиков пробы, которые были аккуратно уложены в корзиночку и запакованы крепко, подорожному.

Изобретательный актер посулил доверчивому хозяину большие барыши от знакомства с несуществующей фирмой Иванова и ушел. При прощании хозяин шепнул ему, что если это дело уладится, то он «сумеет его отблагодарить».

– Что-о?! – возмутился актер. – Да вы за кого меня принимаете? Никогда!

Через час горемыки-приятели пили роскошный чай с филипповскими булками и сами дивились своей находчивости.

Прошла неделя – чай израсходовался. Удачная проделка с чаеторговцем была повторена в складе другой фирмы. Еще через неделю – в третьей. И так этот даровой чай понравился актерам, что они вздумали запастись им на летний сезон. Обошли много магазинов и много набрали пробных пакетиков.

В конце концов, разумеется, дошло это до сведения властей.

Актеров поймали с поличным и представили для допроса начальнику сыскной полиции.

– Господа актеры, как вам не стыдно! – с укоризной сказал Путилин. – Ведь это мошенничество...

– Не мошенничество, а отчаяние!

– С отчаяния можно обмануть раз-другой, а ведь вы устроили правильно функционирующую чайную плантацию в Петербурге!

Актеры рассказали о своем безвыходном положении, которое довело их до предосудительного поступка. Иван Дмитриевич очень ценил раскаяние и, умея отличать действительных преступников от случайных, дело производством прекратил, не подвергнув виновных никакому наказанию...

Один из актеров впоследствии сделал себе блестящую карьеру на сценических подмостках, другой давно спился, опустился, дошел до нищеты и, наконец, будучи искалеченным конкой, под которую попал в нетрезвом виде, устроен в одной из московских богаделен. Он носит очень известное театральное имя, сделанное его отцом, да и сам он, впрочем, в свое время считался незаурядным актером.

ИЗОБРЕТАТЕЛЬ

Некто – очень богатый и очень известный граф – всегда слыл за покровителя всяких открытий и изобретений. Он очень много тратился на различные «усовершенствования», «сооружения», «созидания», от всего ожидая мирового успеха, но увы! Ничто не тешило сердце мецената. Граф гнался за славой, а она не давалась ему. Конечно, это раздражало его, и он с большим упорством старался «покорить непокорную». Самолюбие вельможи требовало удовлетворения во что бы то ни стало.

Эту слабость не замедлили подметить рыцари легкой наживы, эксплуатировавшие его карман самым беззастенчивым образом. Они «изобретали» то, что было уже давно изобретено, продавали ему такие нелепые предметы, якобы ими придуманные, что после покупки сам граф смеялся над своею оплошностью.

Но был один случай, когда над простодушным меценатом насмеялись до того возмутительно глупо, что чаша терпения его переполнилась...

Является к графу какой-то «ученого вида» субъект: кудревато-растрепанные волосы достигают плеч, бороденка всклокоченная, сюртук засаленный. С достоинством раскланивается и гордо заявляет:

– Я изобретатель!

– Очень приятно.

– Общее уважение к личности вашего сиятельства людей науки побудило меня прибегнуть к вашей просвещенной помощи. Недостаток материальных средств задерживает полет моих мыслей и не дает мне возможности обнародовать одно весьма ценное мое изобретение.

– Каждый истинно талантливый человек может располагать моим капиталом, как собственным. С особым удовольствием готов я принять участие в вашем труде, но меня интересует, что именно вы изобрели?

– О, мое изобретение имеет большую будущность! В экономической жизни оно займет одно из первенствующих мест...

– Объясните, пожалуйста!

– Я придумал способ, благодаря которому всегда можно иметь холодную воду, даже в самых жарких местностях.

– Это очень любопытно. В чем же заключается секрет вашего изобретения?

– Пока тайна. Однако считаю долгом предупредить, что осуществление идеи моей не потребует большого расхода.

– Ваш аппарат не сложен?

– Чрезвычайно прост.

– А скоро ли вы можете представить мне первый экземпляр?

– Да так скоро, что если, например, вы мне дадите сегодня сто рублей, завтра утром уж и посвящу вас в тайны моего открытия.

– Неужели?

– Клянусь.

Меценат вручил изобретателю «холодной воды» требуемую сумму и сказал, что завтрашнего утра он будет ожидать с нетерпением.

На другой день граф получает по городской почте письмо следующего содержания:

«Согласно своему обещанию выдать вам секрет моего изобретения честь имею доложить, что ежели в сосуд с водою положить пропорциональный кусок льда, то вода может долгое время сохранять низкую температуру».

Очевидное глумление!

Это письмо граф препроводил к Путилину, который деятельно принялся за розыски наглого мошенника. Вскоре он был найден и представлен для допросов к Ивану Дмитриевичу.

– Вас ожидает уголовное преследование, – объявил ему начальник сыскной полиции.

– За что? – недоумевающе спросил «изобретатель».

– Вы обманным образом выманили у графа деньги и над ним же насмеялись, прислав ему такое письмо.

– Будучи от рождения человеком честным, я не могу быть заподозрен в преступлении, в каковом вы намереваетесь меня обвинить.

– Как? Разве это не обман выманить сто рублей за мнимое изобретение?

– Мое изобретение далеко не мнимое.

– Зачем вы наивничаете! Вас это не спасет... Кому же неизвестно, что лед сообщает охлаждение.

– Да вот, например, это неизвестно было графу, иначе он не заинтересовался бы моей идеей. О свойстве льда, разумеется, он имел понятие, но никогда не задумывался над тем, как это свойство драгоценно... Конечно, «ларчик просто открывался», но честь и слава тому, кто открыл его... Вот ведь и до Шварца было известно всем существование угля, серы и селитры, однако никто не мог выдумать пороха...

Как ни был «изобретатель» красноречив и убедителен, но все-таки ему пришлось по настоянию мецената понести наказание, хотя и не особенно чувствительное...

ГДЕ ДЕЛАЮТ ДЕНЬГИ

Отъявленный вор сидел в тюрьме, отбывая наказание, и тосковал о свободе.

Вдруг в голову его запала идея.

– Погуляю, покучу! – сказал он товарищам по неволе.

– До сроку? – недоверчиво переспрашивали те.

– В скорейшем времени.

– Сбежишь, что ли?

– Зачем? Буду гулять самым честным образом, и даже на казенный счет.

Кто-то даже рискнул с ним поспорить.

Действительно, вор надумал способ, благодаря которому получил дня на три относительную свободу и действительно на казенный счет вволю пображничал.

Способ оказался незамысловатым.

Заявляет он тюремному начальству, что будто бы знает одну преступную тайну, которую можно поведать только сыскной полиции.

Сообщили относительно этого Путилину.

Путилин приказал доставить этого молодца к себе для личного допроса.

Доставили.

– Ну, что имеешь сказать мне? – спрашивает начальник сыскной полиции, предвкушая раскрытие какого-нибудь сложного преступления, по какому-либо исключительному случаю ускользнувшего от бдительного внимания властей.

– Я знаю, где делают деньги!

Иван Дмитриевич насторожился.

– Где?

– Да уж знаю.

– Кто?

– Многие... всех не упомнишь.

– Как же ты можешь их указать?

– Очень просто: встречу и укажу.

Уговорились так, что вместе с вором на поиски отправится один из агентов, которому тот и обнаружит ведомых ему преступников. Впрочем, помимо агента, для надзора за самим доносчиком был прикомандирован переодетый полицейский.

– Только вот мое первое условие, – заявил вор Путилину, – чтоб моя одежда была исправлена, потому что оченно я пообносился. Да, окромя того, может, в хорошие места заходить придется, куда только в чистом платье допускают.

Отвели его на рынок и переодели.

Затем он с агентом начинает переходить из трактира в трактир. Всюду угощается и не задумывается перед издержками. За все по поручению начальника расплачивается, конечно, агент.

К вечеру, когда добрая половина «питейных заведений» ими была обойдена, вор сказал своему спутнику, неоднократно уже выражавшему нетерпение:

– Ну, что делать? Как назло, никого не повстречали!.. Может, завтра посчастливится.

На другой день снова началось трактирное мытарство, но так же безуспешно.

– Уж не наврал ли ты? – усомнился агент. – Кажется, напрасно вводишь нас в заблуждение?

– Жизнь надоела мне, что ли? – ответил доносчик. – Знаю ведь я, что за клевету и обман полагается наказание.

На третий день стал сомневаться в нем уж и сам Путилин. Призвал он его к себе и говорит:

– Если ты сегодня же не наведешь на след преступников, плохо тебе будет! Так ты и знай!

– Да уж коли сказал, то укажу, где делают деньги.

– Пьянствуешь только, шатаясь по трактирам.

– Это уже так беспременно следовает, чтобы найти кого нужно...

Через день терпение Путилина истощилось. Приказал он было водворить обратно в тюрьму ловкача, но тот категорически заявил:

– Нет уж, ваше превосходительство, пока не покажу места, где делают деньги, в тюрьму не пойду. Я, слава тебе Господи, не подлец какой-нибудь и начальству облыжничать никогда себе не дозволю.

– Врешь все! Ничего ты не знаешь...

– Уж коли такое недоверие на мой счет, то не желательно ли вам персонально со мной поехать на Фонтанку. Сейчас же укажу.

Поехал с ним сам Путилин.

По дороге он расспрашивает его:

– Кто же делает деньги?

– Разный народ. Есть и простые, есть и чиновники, генералы тоже... Много там разных сословий.

Подъезжают к Египетскому мосту.

Завидя здание «заготовления государственных бумаг», вор указал на него рукой и серьезно сказал Путилину:

– Вот где делают деньги, ваше превосходительство.

Такой неожиданный финал так смутил Ивана Дмитриевича, что он не знал, чем закончить эту неосторожную шутку тюремного арестанта. Однако она прошла без всяких последствий.

ШАПОЧНОЕ НЕДОРАЗУМЕНИЕ

Однажды является к Путилину солидный господин с выражением испуга на лице и рекомендуется провинциалом, приехавшим на короткий срок в столицу по делам.

– Чем могу служить? – спрашивает Иван Дмитриевич.

– Меня направили к вам из полицейского участка, где я хотел было сделать заявление о странном явлении.

– Объясните.

– Меня кто-то мистифицирует самым необыкновенным образом. Представьте, изо дня в день я приношу домой в своих карманах массу различных предметов: кошельков, бумажников, портсигаров, носовых платков и прочее. Как все это попадает ко мне, я не могу себе представить. История таинственная и непостижимая.

– Кошельки и бумажники с деньгами?

– И даже с деловыми бумагами.

– Давно ли вы проживаете в Петербурге?

– Да уж с неделю.

– А когда началась нагрузка ваших карманов?

– Сегодня третий день... Да вот, кстати, не угодно ли вам удостовериться наглядным образом в правдивости моих слов.

Провинциал опустил руку в карман своего пальто и вытащил несколько кошельков.

– Я вышел из дому с совершенно порожними карманами, прошел через Гостиный двор, по Невскому до вас и... как видите, с большою прибылью.

Иван Дмитриевич на минуту задумался и после небольшой паузы воскликнул:

– Вы имеете дело с мазуриками. Они принимают вас за «своего».

– Как? – ужаснулся провинциал. – Неужели моя наружность носит такой преступный отпечаток?

– Успокойтесь! Тут какое-то недоразумение. Или вы на кого-нибудь из них похожи, и они впопыхах в вас обознаются, или у вас имеется случайно какой-нибудь их условный знак, очень часто, однако, изменяющийся.

– Я вот весь налицо, – произнес провинциал, позируя перед Путилиным. – Рассмотрите, что во мне есть подозрительного?

– Кажется, ничего такого, действительно. Однако расскажите, всегда ли, то есть каждый ли ваш выход из дому сопровождается такими результатами.

– Вот только вчера вечером, во время пребывания в «Семейном саду», этого не было, а то постоянно... Вчера же явился я домой не только без «добычи», но даже лишился собственного портсигара, очень искусно вытащенного из жакета.

– Ага! Могу вас утешить, не ваша наружность смущает петербургских карманников. Для меня становится очевидным, что вы носите или имеете при себе что-нибудь, служащее мошенникам последним «паролем».

Путилин не ошибся. Когда он стал подробно расспрашивать посетителя, то оказалось, что в увеселительном саду он был в шляпе, а не в той фуражке, приобретенной три дня тому назад, в которой он фланировал по людным улицам столицы и в которой он явился в Сыскное отделение.

Иван Дмитриевич эту фуражку, по-видимому имевшую условное значение у воров, оставил у себя. В тот же день он в ней совершил прогулку по тесным проходам Гостиного двора и... нашел в своих карманах несколько украденных вещей, но, однако, ни одного вора поймать не мог, несмотря на свою ловкость и опытность. Они оказались тоже не менее ловкими...

Узнав, где куплена провинциалом эта фуражка, Путилин произвел следствие и обнаружил, что какие-то неизвестные лица принесли в шапочную мастерскую, помещавшуюся на Екатерининском канале, против Казанского собора, собственной материи и приказали сшить по собственному же фасону несколько десятков фуражек. Из оставшегося клочка материи шапочник сделал лишнюю фуражку, которую продал отдельно тоже неизвестному лицу.

На другой день большая половина карманников была переловлена. Их забирали прямо по фуражкам.

Путилин задумал еще раз совершить прогулку в «мазурнической форме», но на этот раз его надежды схватить кого-нибудь с поличным не увенчались успехом. Возвратясь же домой, он нашел в кармане одну лишь лаконичную записку: «Не проведешь! Шалишь! Довольно уж какой-то мошенник попользовался нашим добром. Поработали на него дня три – довольно. Пусть это будет нашим наказанием, а тебе не попадемся».

И точно. Другая половина жуликов вовремя сбросила с себя предательскую фуражку.

ЭКСЦЕНТРИЧНАЯ ДАМА

Под вечер к зданию Казанской части подъезжает карета, запряженная заводскими рысаками.

Выходит из нее шикарная молодая особа и спрашивает, может ли она видеть по весьма нужному и спешному делу начальника сыскной полиции?

– Можете, – отвечают ей.

Через несколько минут выходит в приемную Иван Дмитриевич.

– Чем могу служить? – спрашивает.

– Ах, я в ужасном положении! Вы должны меня спасти.

– В чем дело? Расскажите спокойно, не волнуясь...

– Мой знакомый поручик пригрозил убить меня сегодняшнею ночью.

– Вас? За что?

– За то, что я откровенно призналась ему, что наш двухгодичный роман ужасно мне прискучил. Он заподозрил меня в измене, стал проявлять резкие симптомы ревности, и, наконец, до сведения моего дошло, что он решил меня убить, и именно нынче ночью.

«Чтобы предотвратить это несчастье, – размышлял Путилин, – надо учредить над поручиком надзор».

Затем спросил посетительницу:

– Вы не знаете, где он в данное время находится?

– Не знаю.

– Гм... Стало быть, он должен явиться к вам в квартиру?

– Конечно.

– Вы можете не открывать ему дверей?

– Он не поцеремонится и выломает их.

– В таком случае не можете ли вы ночевать где-нибудь в другом месте? У знакомых, что ли?

– Помилуйте, это так неловко... Общество станет догадываться... Моя репутация может поколебаться.

– Оцепить вашу квартиру полицией?

– О, это скандал! Это невозможно...

– Как же спасать вас иначе?

– Пришлите ко мне на квартиру агента. Пусть он будет моим телохранителем. В случае если поручик и вздумает позвонить, то, услышав мужской голос, непременно отступит.

– Насколько это окажется целесообразным, не знаю, – сказал Путилин, выражая голосом сомнение, – но если вам кажется достаточным присутствие одного агента, он к вашим услугам.

Иван Дмитриевич позвонил сторожа, которому приказал позвать к нему дежурного чиновника.

Тот является.

Путилин передает ему вкратце сущность дела и поручает последовать за встревоженной барыней.

Она забирает чиновника к себе в карету и везет домой.

Обстановка ее квартиры оказалась роскошной. В столовой был сервирован чай на две персоны.

– В котором же часу приблизительно может явиться ваш поручик? – поинтересовался агент.

– Какой поручик?

– Да вот который убить вас собирается.

– С какой же стати он придет, если я совершенно не знаю никакого поручика.

– Как не знаете? – вытаращил глаза сыщик. – Сами же вы в Сыскном отделении говорили, что он обещался нынче прийти сюда, чтобы вас убить?

– Это я пошутила. Сидела одна вечером дома, стало скучно, я и отправилась к Путилину. Сочинила ему целую историю, чтобы взглянуть, что из нее может выйти.

Сыщик только руками развел.

– Зачем же это вам было сочинять? Вы могли взбудоражить всю полицию...

– Охота вам разбираться в шутке взбалмошной женщины!.. Ведь не поверю же я, что вам быть у меня в гостях не интересно.

Это был такой веский аргумент, против которого возразить было весьма трудно.

Агент и не возражал...

Отрядив агента к даме, Путилин, однако, сделал распоряжение относительно того, чтобы возле ее дома дежурили переодетые чины полиции, но они напрасно томились до полночи. Все было тихо и благополучно.

На другой день Ивану Дмитриевичу был доставлен от барыни этой пакет с запиской. «Покорнейше прошу, – писала она, – передать при сем прилагаемые сто рублей агенту Иксу за беспокойство и усердие».

Вот с какими курьезными личностями приходилось иметь дело Сыскному отделению!

Роман Добрый (Р. Л. Антропов)
ГЕНИЙ РУССКОГО СЫСКА
ИВАН ДМИТРИЕВИЧ ПУТИЛИН

ТАЙНА СУХАРЕВОЙ БАШНИ

Глава 1
СУХАРЕВА БАШНЯ

Страшный призрак

Кто не знает о существовании в Москве белокаменной знаменитой Сухаревой башни. К любимым московским именам: Колокольня Ивана Великого, Царь-колокол, Царь-пушка, Василий Блаженный относится и имя Сухаревой башни.

Стоит она в бойком месте торговой Москвы. Прямо в нее упирается узкая Сретенка, наполненная лавками и магазинами, дальше – через ворота – проход, и вы попадаете на Мещанскую, направо – площадь, названная именем башни – Сухаревой, налево идет под гору Садовая улица, в этой части величаемая также Сухаревой-Садовой.

С давних пор на Сухаревой площади по воскресным дням и перед большими праздниками происходит знаменитый торг, популярная Сухаревка. Торгуют тут буквально всем, начиная от ржавых гвоздей и кончая бриллиантами. Со всех концов съезжаются москвичи на свой любимый торг-развал. Бок о бок с чуйкой вы встретите здесь и важного барина, богача, любителя-коллекционера, выискивающего среди разного хлама «антики» и «уникумы». Шумно, людно, весело.

И над всем этим возвышается серая громада высокой Сухаревой башни. По поверью, весьма расхожему в Москве, Сухарева башня обладает какой-то таинственной силой. Как венецианцы твердо верят, что, пока не рухнет башня святого Марка, их городу не грозит никакая беда, так и жители Москвы относятся к Сухаревой башне.

– Цела голубушка?

– Цела. Стоит.

– Ну, значит, все хорошо.

* * *

И вдруг случилось нечто странное, непостижимое. Одновременно в разных местах Москвы родились и стали расти необыкновенные слухи: в Сухаревой башне видели привидение!

Вопросы так и сыпались на тех, кто приносил эту новость.

– Какое привидение?

– Вроде как бы императора Петра Великого.

– Где же, где видели-то?

– На крыше Сухаревой, у ее маленькой башенки. Стоит высокий человек в петровском капитанском камзоле-мундире. Волосы длинные, на голове тогдашняя треуголка. Через плечо – портупея, сбоку висит шпага. Чулки. Туфли. Постоял-постоял, поглядел на Москву, а потом скрылся.

Эффект рассказа бывал неодинаков. Одни бледнели и начинали трястись, другие, их было меньшинство – скептики, не признающие никакой дьявольщины, – ухмылялись.

Как бы то ни было, слухи все усиливались и усиливались, захватывая первопрестольную, и достигли ушей власть имущих.

Было решено проверить.

* * *

Была дивная августовская ночь. Месяц заливал ярким белым светом спящую красавицу Москву. В те времена Москва ложилась рано.

К Сухаревой башне подходила группа людей, состоявшая из начальника Московского сыскного отделения, того самого, которому знаменитый Путилин «утер нос» в деле ограбления ризы высокочтимой иконы Иверской Божьей Матери, и нескольких чинов наружной полиции.

Под потоком лунного света, в котором она словно купается, башня кажется огромным белым памятником. Нет мрачности, нет грязного, темно-серого цвета.

Шеф сыскной полиции остановился и зорко огляделся по сторонам.

– Видите эти фигуры? Смотрите, что наделала молва о таинственном привидении – москвичи побросали свои постели!

– Идти дальше?

– Нет, остановимся за выступом этого дома. Отсюда нам будет отлично все видно, если... Если будет что смотреть.

Группа разместилась, не теряя из виду башню. Время потянулось странно медленно. Нетерпение ожидания обострялось ощущением чего-то зловещего.

– Конечно, ничего не будет, все это бабьи выдумки, – в голосе полковника слышалось раздражение. – Ей-Богу, господа, спать чертовски хочется... Не лучше ли по домам?

Не успел он это сказать, как послышалось сдавленное восклицание:

– Что это?

На крыше одной из башенок стояла высокая фигура. Видение продолжалось с минуту. Всех охватило оцепенение. Первым пришел в себя начальник отделения.

– Видели?

Мимо пробежали несколько человек из числа зевак с перекошенными от ужаса лицами. Они мчались так быстро, словно за ними гналась нечистая сила.