355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рольф Бейер ( Байер) » Царь Соломон » Текст книги (страница 15)
Царь Соломон
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 02:06

Текст книги "Царь Соломон"


Автор книги: Рольф Бейер ( Байер)



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Господь против Ваала – так можно описать длящиеся столетиями разногласия в древнеизраильской истории религии. Но что же отвращало в Ваале, что вело к его полному ненависти порицанию и оставило широкий кровавый след в Библии? Дать приемлемый ответ трудно, потому что Библия почти не дает материала для полемики.

Однако найденный в Рас-Шамре текст меняет картину. В сирийско-палестинском регионе ему как богу грома и молнии и хранителю дождя придают глубокий смысл. Он царит над людьми и природой

Я один был как царь над богами,

делал жирными богов и людей,

насыщал толпы на земле.

Ваал – бог, способный к физическому совокуплению, и связан нежными чувствами со своей возлюбленной Анат. Он входит в нее в образе быка. Кроме того, он впутался в невероятную борьбу за жизнь. Победой кончается его борьба против Иама, бога моря, которая запечатлена в ликующем возгласе -

Иам действительно мертв,

Ваал есть царь!

Победитель Ваал решает вместе со своей супругой Анат построить храм-дворец. Из Ливана привозят кедры, золото и серебро. Его господство не знает границ.

Я один царь богов,

Кто на самом деле имеет власть над богами

и людьми,

И я владею толпой на земле.

В качестве опасного противника Ваала выступает Мот, бог загробного мира. Ваал без борьбы сдается и добровольно спускается в преисподнюю. Его постигает смертная участь, гонец Ваала плачет:

Мертв Великий Ваал,

Умер царь земли.

Анат, жена его, находит труп и хоронит его с громкими воплями на святой горе Цафон (Сион). А земля между тем покинута:

 
Ваал мертв,
У людей нет жизни,
Жизни у толпы на земле.
 

Анат поднимается, чтобы отомстить за Ваала. Мота хватают, режут на куски, сжигают и пепел развевают над полем. И на тебе, Ваал пробуждается из мертвых и снова становится властелином.

Природа просыпается для новой жизни:

С неба прольется масло,

Ручьи потекут медом,

Великий Ваал жив,

царь, господин, он есть.

Ваал восседает па царском тропе,

Сын Дагана нa своем месте властителя.

Каждый год люди отмечают праздник Ваала, вероятно, в связи с тремя праздниками, среди которых самый важный Новый год, отмечаемый осенью. Освящение храма, свадьба с Анат, траур по мертвому Ваалу, его возвращение из царства мертвых, его интронизация на горе Цафон – все отмечалось в том же порядке, праздник угасания и возрождения, отражающий круговорот в природе.

Угаритскому мифу о Ваале принадлежит ключевая роль, но имелся не один Ваал. Он мог воплощаться во многие образы: каждому месту – свой Ваал! Так происходит, что в Библии говорится о «Ваалах». Вот неполный список библейских Ваалов: Ваал Верит, Ваал Гад, Ваал Хамон, Ваал Зебуб, Ваал Хацир, Ваал Хармон, Ваал Маон, Ваал Перацим, Ваал Шамина, Ваал Татар и Ваал Цафон. Наряду с этим есть еще много семитских имен, которые не упоминаются в Библии. Одним словом, Ваал – это бог, ему поклоняется все древневосточное культурное пространство в Сирии, Палестине и Египте.

И Соломон мог не войти в отношения с Ваалом? Очень сомнительно! В то время как в истории Валаама израильтянам, верным Господу, запрещается брак с моавитянками, даже карается смертью, брак Соломона с женщиной-моавитянкой не подвергается критике. В то время как жена-финикийка Ахава Иезавель становится жертвой верующих в Господа, Соломонова жена-финикийка остается невредимой. В то время как где-то постоянно разрушают капища Ваала, Соломон слывет царем, который первым обеспечил чужим богам доступ в Иерусалим.

Однако какова связь Соломона с Ваалом? Много об этом говорят, но Библия… молчит. А ведь разрешенный Соломоном культ Астарты, в котором поклонялись также Ашере и Анат, немыслим без поклонения Ваалу. Следовательно, вне страниц предания о Соломоне Астарта и Ашера объединяются с Ваалом.

Входило ли в планы библейских авторов идеализировать этот образ? Или существует другое объяснение этой стратегии умолчания? Поиски ответа на вопросы привели нас к смелому предположению: имелось положительное наследие Ваала, которое противостоит полному ненависти порицанию Ваала израильскими пророками и авторами Библии. Чтобы ощутить это, не надо смотреть в исторические книги, следует обратиться к культурным традициям, принятым в Иерусалимском храме. Все зафиксировано в культовых песнях, преимущественно в псалмах Библии.

Совершенно очевидно, что главные черты бога Ваала переносились на Господа.

Подчеркнем сразу же первое и самое важное: царствие Господне! Неоспоримым фактом израильской истории религии является то, что царство Божие первоначально не соответствовало образу древнеизраильского Господа.

Только под влиянием хананейских богов Эла (Бога Всевышнего) и Ваала Господь был введен в должность царя: «Господь – царь», – так постоянно говорится в псалмах, особой группе среди других многочисленных разновидностей псалмов (Псалмы 46, 92, 94, 95–98):

«Пойте Богу нашему, пойте; пойте Царю нашему, пойте, ибо Бог – Царь всей земли; Бог воссел на святом престоле своем» (Псалом 46.8). «Господь царствует: он облечен величием, облечен Господь могуществом и препоясан» (Псалом 92.1). «Ибо Господь есть Бог великий и Царь великий над всеми богами» (Псалом 94.3). «Господь царствует: потому тверда вселенная, не поколеблется» (Псалом 95.10). «Господь царствует: да радуется земля» (Псалом 96.1). «Господь царствует, да трепещут народы! Он восседает на херувимах: да трясется земля» (Псалом 98.1).

Даже эти немногие места показывают, что Господь чествовался как царь в рамках торжества, которое было связано с храмом Соломона. Праздник общин предназначен для восхваления Бога; торжественно звучит призыв: «Господь царствует!». Поэтому ряд исследователей утверждают: праздник восхождения на царство Господа отмечался ежегодно. В этом утверждении есть что-то стоящее, ведь и интронизация Ваала праздновалась в это же время. Во время этой церемонии царь Рас-Шамры на крыше храма приносил жертву и ставил шатры!

Но тезис все же вызывает сомнения, так как нигде в Ветхом Завете не указывают прямо на такой праздник. И потом тут может возникнуть важнейший контраргумент: ни в одном из псалмов о Господе-царе не говорится об интронизации Господа, ведь его господство с самого начала не подвергается сомнению. «Престол Твой утвержден искони», – говорится в псалме (92.2). Именно здесь проявляется решающее различие между царствами Ваала и Господа: в то время как Ваалу приходится бороться за свое царство и иногда его даже отправляют в потусторонний мир, Господь стоит в стороне от борьбы за жизнь и смерть. Ваал становится царем, а Господь является им.

Ваал становится царем посредством борьбы с богом моря Иамом. Его победа с самого начала не бесспорна, хотя к борьбе он побуждает себя таким образом:

Ха, твои враги, Ваал.

Ха, ты разобьешь своих врагов,

Ха, ты заткнешь им рты.

Ваал борется не только с Мотом, у него появляются и другие противники, так, например, загадочное существо по имени Таннин или семиголовый змей Левиафан – все они олицетворение сил Хаоса, которые угрожают любому порядку, тем самым и господству Ваала. Хотя Ваал и побеждает силы Хаоса, смерти ему избежать не удается.

А Господь? Конечно, он остается трансцендентным богом, не позволяя вовлечь себя в борьбу за власть. Господь гарантирует миру стабильность. И все же, следы борьбы с Хаосом, жертвой которой падет Ваал, накладывают отпечаток и на образ Господа:

Возвышают река, Господи,

Возвышают реки голос свой,

Возвышают реки волны свои.

Но паче шума вод многих

Силен в вышних Господь.

(Псалом 92.3)

В шумных потоках воды живет, без сомнения, хананейский бог моря Иа. Так же ясно, что Господь справляется с силами Хаоса, не отдавая себя, как Ваал, изнуряющей борьбе. Наверняка царство Господа, эпизод борьбы с Хаосом были взяты из хананейской религии Ваала, но в Иерусалиме обрели другую форму, так что Господь остается трансцендентным богом, хозяином жизни и смерти.

Еще одну особенность Господа можно отнести к Ваалу: представление о Боге, «едущем на облаках». Мы помнили, что Господь в Соломоновом храме восседает на херувимах и летит на «крыльях ветра», окутанный темными облаками (2 Царств 22.11; Псалом 17.11). В другом псалме говорится: «…делаешь облака Твоею колесницею, шествуешь на крыльях ветра…» (Псалом 103.3; также Второзак. 33.26).

А как называют Ваала? «Едущий на облаках» (rkn'rpt); под дождь, дарующий жизнь, становится Анат: «Она (Анат) черпала воду и мылась росой неба и маслом земли, моросящим дождем едущего на облаках, росой, пролитой небом, моросящим дождем, пролитом для нее звездами».

Так Господь связывается с Ваалом мотивом «едущего на облаках». Но замена происходит не только в небесном регионе, о «месте жительства» на земле тоже можно так сказать. Местом жительства Ваала считалась гора Цафон, по названию которой Ваал часто называется Ваал Цафон. На Цафоне Анат торжественно хоронит Ваала, когда он становится жертвой Мота, на Цафон Ваал возвращается после своего воскрешения; и на Цафоне строится Ваалов храм-дворец, на его освящение Ваал приглашает так:

Посреди моего убежища, бога Цафона,

на священном месте, моем убежище,

на любимом мной месте, на холме победы.

Цафон долгое время оставался загадкой, в нем видели Гору Севера. После исследований Отто Ейсфельда стало ясно, что речь идет о горе высотой 1770 м, Джебель Эль-Аквра, на побережье Средиземного моря, на севере Сирии, 30 км севернее Рас-Шамры. И тут происходит удивительное, оказывается, что и Господь живет на Цафоне, как можно прочесть в псалме 47.3:

Прекрасная возвышенность,

Радость всей земли гора Сион;

на северной стороне

ее город великого Царя.

Сомнений нет, гора Сион, на вершине которой находится храм Соломона, идентифицируется с местом жительства Ваала. Но там уже живет не Ваал, а Господь. Господь взял себе Цафон-Сиоп и лишил власти Ваала.

Есть еще и другие черты хананейской религии Ваала, которые влились в теологию Иерусалимского храма. Так, царство Ваала слывет «вечным царством»: «Ты (Ваал) получить вечное царство, царство твое от поколения к поколению».

О царстве Господа говорится почти то же самое: «Царство Твое – царство всех веков, и владычество Твое во все роды» (Псалом 144.13).

Насколько глубоко миф о Ваале проник в религию Господа, показывает псалом 28, в основе которого лежит хананейский гимн Ваалу:

Глас Господень над волнами:

Бог славы возгремел,

Господь над водами многими.

Глас Господа силен,

Глас Господа величествен.

Глас Господа сокрушает кедры,

Господь сокрушает кедры Ливанские и Сирион,

подобно молодому единорогу.

Глас Господа высекает пламень огня.

Глас Господа потрясает пустыню;

потрясает Господь пустыню Кадес.

Глас Господа разрешает от бремени ланей

и обнажает леса;

и во храме Его все возвещает о Его славе.

Господь восседал над потопом,

и будет восседать Господь царем вовек.

Господь даст силу народу Своему,

Господь благословит народ Своим миром.

(Псалом 28.3-11)

Господь в этом псалме создан по образу Ваала. Его гремящий голос приводит в волнение все. О Ваале же говорится: «И поднимет он свой голос к облакам, молнии засверкают… Ваал подает священный громоподобный голос».

Ливан и Сирион встречаются также в мифах о Ваале, ведь оттуда идет кедр для храма-дворца Ваала. Однако Господь сокрушает кедры из Ливана и Сирио-на, как будто нужно сокрушить храм Ваала. Нет сомнения, что стилизованный под Господа гимн Ваалу пропет в Иерусалимском храме. Там прозвучал призыв чести, но он уже относился не к Ваалу, а вечному царю – Господу.

В этом месте мы прервем наше исследование проникновения мифа о Ваале в религию Господа. Оно показывает, что Ваал не только вызывал ненависть и с ним боролись, но и то, что его черты были унаследованы. Превращение Ваала нужно рассматривать в непосредственной связи с иерусалимским культом храма.

И, наконец, вопрос: когда произошло это проникновение? Наш ответ: начало ему положил Соломон. Смелый тезис, так как в предании о Соломоне об этом ничего не говорится. Однако мы уже знаем, что авторы Библии преподносят образ Соломона в рамках дозволенного.

Кто же еще кроме Соломона мог бы взять на себя ответственность за подобные вещи? После него шансы для позитивного пересмотра образа Ваала были бы почти сведены к нулю. Уже через 60 лет после Соломона в Самарии вспыхивает кровавая война против Ваала и поклоняющихся ему. Она отражена, например, в борьбе Илии против пророка Ваала (3 Царств 18) или в политической борьбе Иоаса (845–818 до н. э.), который будучи радикальным яхвистом уничтожил с корнем пророчицу Иезавель и всех наследников Ахава (4 Царств 9).

Насколько стало проще приобщаться к позитивному наследию Ваала после Соломона? Цари Аса (908–868 до н. э.) и Иосафат (868–847 до н. э.) характеризуются как верные яхвисты; Иорам и Агасия, следующие за ними цари в Иерусалиме, описываются как приверженцы Ваала, за что они и были убиты ревнителем Господа Ииуем.

Уже эти небольшие по количеству замечания показывают, что борьба между сторонниками Господа и Ваала приняла острейшие формы непосредственно после смерти Соломона и не щадила царей тоже.

В Иерусалимском храме времена благоденствия для Ваала скоро закончились. Очевидным это делает тот знаменитый союз (840 до н. э.), который заключил первосвященник Иода между народом, царем и Господом (4 Царств 11). Он оказался при этом строгим последователем Господа, ведь храм Ваала и алтари были разрушены, а пророки Ваала убиты.

Вражда между Господом и Ваалом не угасала. Об этом свидетельствует борьба пророков против Ваала, а также враждебная по отношению к нему реформа царей Иезекии и Иисуса. Невероятно, чтобы в атмосфере ненависти, создавшейся после Соломона, Ваал мог быть позитивно унаследован. Только лишь Соломонова эпоха не вела борьбы против него. Это прямо указывает на то, что позитивное проникновение Ваала припадает на время Соломона, то время, которое отличалось невиданной ни до ни после терпимостью по отношению к чужим богам.

Хотя Библия замалчивает эту связь событий, есть несколько достойных внимания моментов, которые подкрепляют наш тезис. Мы уже упоминали колонны Яхин и Боаз, следы культа Ваала-Астарты. Другой культовый объект Соломонова храма приведет нас тоже к культу Ваала: «Медное море», колоссальный водный бассейн, который стоял на 12 быках. По три быка указывали, соответственно, на четыре стороны света (3 Царств 7.23).

Воспроизведение этого культового сооружения хотя и спорно, но в его культовом символическом значении сомнений не содержит. Сакральные водные бассейны, священные пруды и озера неоднократно зафиксированы в Древнем Востоке.

Энеи Ур-Нанс, резиденция которого находилась ок. 2700 до н. э. в шумерском Лагаше, сообщает, что он построил сакральный водный бассейн Апсу. Хозяином Апсу был бог Энки/Эа, храм которого в Эриду называется «Дом океана». В Вавилоне и Ассирии в храмах тоже сооружали Апсу. Иногда они представляли земное море, иногда подземное, иногда подземный океан, которые, будучи миром Хаоса, угрожали мировому порядку. Древнемесопотамские традиции продолжали действовать вплоть до культа Ваала, в котором хаотические силы воды представляются в борьбе между Ваалом и Иамом, богом моря.



Рис. 30. «Медное море» перед храмом Соломона

Ограждения прудов у храма Ваала в Баальбеке тоже украшены морскими мотивами, среди которых тритоны и нереиды воплощают волны и ветры. И статуи быков указывают на Ваала. Как и его отец Эл, он представлен быком. В этой связи следует вспомнить о раскопанных Ядином фрагментах базальтового фундамента статуй из Асора (XIII в. до н. э.) с быками, на котором стоял первоначально Ваал-Хаддад. Более поздние изображения показывают Ваала тоже стоящим на быке. Одна из статуй была найдена во дворце ассирийского царя в Арслан Таш, другая происходит из Дьекке, 30 км от Алеппо, и датируется VIII или VII веком до н. э.

Имеются еще более близкие параллели «Медному морю», в котором объединены друг с другом мотивы быка и моря. У нас есть изображение одного, к сожалению, пропавшего рельефа храма Музазира в Урарту, северо-восточнее Ашшура, VIII столетие до н. э., на котором видны два бассейна, стоящие на бычьих ногах. Диаметр бассейна 2,2 м; у Соломонова моря диаметр в два раза больше.

По нашему мнению, «Медное море» перед храмом Соломона – дань мощному потоку влияний, имевших место по всему Востоку, и прежде всего в культе Ваала. Если в некоторых псалмах о Господе-царе говорится, что «Его престол над водой», то это высказывание имеет свое символическое выражение в воде «Медного моря».



Рис. 31.
Бассейн на бычьих ногах времен Саргона II
Музазир (721–705 до н. э.)

Кто входил в храм, миновал укрощенные воды Хаоса, дальше была Святая Святых, где восседал Бог. Библия молчит на эту тему, поскольку она во власти мифической религии Ваала. Но какая иная символика могла быть у «Медного моря»? Для практических целей, для очищения священников оно было более чем возвышенным.

Мифические познания о хаотической силе вод и о дающих жизненную силу священных деревьях Астарты-Ашеры были введены Соломоном в храмовый культ в Иерусалиме и несколько изменены. Повелитель Хаоса уже не Ваал, не Астарта-Ашера, а Господь. Вода и дерево выступают как символы человеческого глубинного опыта.

Перспективы ослепительны и бесконечны одновременно. Они делают храмовую гору похожей на рай. Обычно не задумываются над тем, что библейский рай мог находиться на горе, гак как, если верить географии рая, там есть не только Древо жизни, но берут начало четыре реки – Евфрат, Тигр, Гион и Фисон (Бытие 2.10). Гион является единственным источником, который берет начало на юго-восточном склоне города Соломона, и здесь Соломон был возведен на престол. Так обнаруживается удивительная связь: храмовая гора идентифицировалась не только с божественной горой Цафоном, но и раем.



Рис. 32. Бассейн из Аматонта (Кипр). VI век до н. э.

Библия только указывает на эту связь. Ее изложение четко придерживается древневосточной традиции.

Уже во II тысячелетии до н. э. появляется рельеф из гипса, который прикреплен к колодцу храма в Ашшуре. В центре стоит Горный бог, его можно узнать по чешуйчатому рисунку в виде скал на юбке и головном уборе. От его бедер отходят плодоносящие стебли, а в руках он держит другие «древа жизни», которые жуют ягнята. По обе стороны от него две нимфы, они держат в руках сосуды, из которых бьют водные струи. Все вместе это изображает горный рай, который свидетельствует о дарующей жизнь силе воды и деревьев.

Маленькая ассирийская статуэтка из слоновой кости XV столетия до н. э. напоминает нам о библейском рае. Горный бог в платье из камней выливает из сосуда четыре потока райских рек. И в настенной живописи из Мари объединяются мотивы священной горы, рек, дарующих жизнь, и плодоносящих деревьев жизни. Справа и слева от деревьев стоят быки, они ставят свои копыта на груду камней, символ священной горы… У подножия дворца – две богини источников, из сосудов которых четырьмя потоками вытекают реки.



Рис. 33. Горный бог с нимфами (Ассирия).
II тысячелетие до н. э.

Эти примеры показывают, что по существу некоторые моменты в теологии Иерусалимского храма имеют древневосточные корни: Сион – храмовая гора, Гион – райская река жизни, колонны храма – символы древа жизни. Все это свидетельствует об удивительной открытости религии Соломона к явлениям обычной жизни.

Может быть, стоит уделить немного больше внимания язычеству Соломона. Дело в том, что мы знаем, куда могут завести слепая вера людей и общественные системы. Скорее, чем когда бы то ни было, необходимо опомниться, чтобы спасти и сохранить изувеченную и разрушенную природу. Конечно, перенос Соломоном в историческую религию Господа природных явлений воплощает все черты проекта, обусловленного временем, который выражался в формах, сегодня нам чуждых, – в тенденции к обожествлению природы и стремлению объяснить природное божественным. Соломон видел взаимодействие исторической религии и язычества. Такой взгляд сегодня уже не актуален. Тем не менее мы говорим об крупнейшей идее содействия: восстановление равновесия между историей, творимой людьми, и изуродованной этими же людьми природой. Религиозная мудрость Соломона могла бы принести свои плоды, почувствуй человек свою эпохальную ответственность.

Глава 7
«…ВСЕ СУЕТА» —
ТРАГЕДИЯ ЦАРЯ

Жизнь Соломона началась под недобрым знаком: мать-прелюбодейка, отец – убийца, брат обречен на гибель. Вся надежда в его имени. Вход в историю запятнан кровью и связан с жестоким архаичным миром. И все же Соломон-убийца меняется.

Нам удалось проследить причины, на фоне которых происходило это изменение, пройти по его следам. Обнаружилось достойное удивления дело мира, многогранности которого мы стали свидетелями. Возникло предположение, что библейские авторы еще не доросли до понимания этого. Они подстригли дело его жизни! Мир при Соломоне казался им просто отсутствием войны, а не творческим жизненным принципом. Поэтому в наиболее важных местах приходилось прерывать библейское предание о Соломоне, чтобы осознать его концепцию мира.

Нам стало ясно, как и почему в Гаваоне Соломон обеспечил победу мирному царству, для которого триумф над врагом больше ничего не значил. Мы поняли, что Соломон при помощи праздника жертвоприношения в Гаваоне и строительства храма в Иерусалиме хотел покончить с человеческим насилием. Мы видели, как он освободил правовые отношения от религиозной опеки, заменив право Бога на исключительное право царя. Вместо войны Соломон опирался на дипломатию и торговлю, экономическое развитие, вообще на все, что могло процветать только в мире. Что касается внешних отношений, то это были мирные сделки, последовательное «разоружение», чего так и не поняли авторы Библии.

Делом мира оказалась и удивительная открытость и терпимость к чужим культурам и религиям – явление, которое авторами Библии было даже фальсифицировано. Его деяние получило великолепную оправу, но то, что библейскими авторами прославлялось как мудрость, нами могло быть восстановлено с большим трудом. Мы открыли, что мудрость Соломона можно описать как «добродетель одаривания». Соломон стал основателем культуры. Он жил и создавал изобилие, не был статичной фигурой с оборонительными установками, обуреваемым страхом перед жизнью или ненавистью к ней. Он растрачивал свою жизнь в возможности творить, посвятив ее мудрости и поэзии, архитектуре, которая сделала его строителем городов и храмов, религии, которой он придал любезный человеку облик.

На этом мы могли бы закончить. И последние слова о Соломоне были бы сказаны. Но как это всегда происходит у творческих личностей, наряду с блеском в жизни Соломона существовала трагическая сторона. Теперь мы увидим Соломона «человеком, открывающимся во всех своих противоречиях».

Вначале о его политических делах. Библия в этом вопросе очень расположена к Соломону: «Соломон владел всеми царствами от реки Евфрата до земли Филистимской и до пределов Египта; они приносили дары и служили Соломону во все дни жизни его» (3 Царств 4.21).

Мы не разделяем мнения о «великом Израиле», ведь на границах царства еще существовала опасность. Царю идумеян Хададу на юге Израиля удавалось отвоевывать независимость, да еще царю Рисону на севере Сирии. Нужно добавить, что Соломон обязан был уступить 20 галилейских городов Хираму из Тира, дабы заплатить свои долги. Уловка отдать Хираму неплодородные земли вызвала у последнего резкий отклик (3 Царств 9.11). Короче, царство, которое Соломон получил от Давида, уже дало трещины. И мирная политика представляется нам мудрым самостоятельным решением, ограждающим его от бессмысленной и авантюрной игры сил. Но мы-то хорошо знаем, что и позже войны Израилю никогда не приносили пользы. В таком свете мирная политика Соломона напоминает подход тех пророков, которые снова и снова выступали против политики силы царей после Соломона. Соломон действовал по принципу, о котором пророк Исаия напомнил царю Ахазу через добрых 20 лет после Соломона: «Наблюдай и будь спокоен; не страшись и да не унывает сердце твое…» (Исаия 7.4).

Чем бы стал Израиль, если бы мирная концепция Соломона и пророков победила? Сложилась бы история Израиля по-другому, если бы во главу угла поместили творческую политику? Обошелся бы по-другому Навуходоносор с Соломоновым наследием? Пустая затея заниматься такими экзерсисами, но вопросы должны прозвучать. Возможно, трагедия Соломона в том, что у него не было последователей, которые бы развили и продолжали его дело мира.

Тени трагедии ложатся и на внутренние дела, рассчитанные на соглашение. Искусная форма управления Соломона не имела прочного фундамента. Сразу же после его смерти произошел раскол Северного Израиля, но надо ли это приписывать Соломону? Библейское предание тем не менее так и делает. Оно видит в расколе Израиля Божие наказание Соломону за отход от Бога отцов. Но вывод неубедителен, так как при развале Соломонова царства религиозные причины не играли решающей роли. Скорее речь шла о силовых интересах: североизраильские племена поднялись против налогов и дани, которым успехи Соломона немало обязаны. Когда Ровоам, сын Соломона, в Сихеме ждал согласия североизраильских племен на интронизацию, представители от народа просили его: «Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего… и тогда мы будем служить тебе» (3 Царств 12.4).

Ровоаму дали плохой совет – не идти навстречу требованиям. Раскол североизраильских племен стал делом решенным.

А теперь мы подошли к истинной трагедии Соломона, к моменту, в котором он, вероятно, был повинен. Своими творческими жизненными возможностями он обязан не только торговым сделкам и умной экономической политике, но также и эксплуатации наемной рабочей силы. Строительство храма, дворца и крепостей, материальное снабжение двора требовали ее применения; развитие процветающего двора стоило много денег.

Так появилось неустранимое противоречие. То, что воспринимается, с одной стороны, как культурный расцвет, было, с другой стороны, выжато из подданных. Творческие затраты, которые мы уже отмечали как важную черту Соломона, строились на сокращении условий жизни большей части населения.

Библейское предание билось над этим болезненным противоречием, но не смогло его разрешить. Этим объясняет и довольно путанное сообщение о системе подневольного труда. Так, известно, что Соломон призывал на поденную работу людей со всего Израиля. 30 тыс. человек были привлечены к валке леса, добавим к ним 70 тыс. носильщиков и 80 тыс. рабочих в каменных карьерах (3 Царств 5.27). Количество может быть преувеличено, но в реальности работ сомневаться не приходится. Поэтому вполне понятно, что многие при Соломоне жаловались на «тяжкое ярмо».

Библейское же предание, напротив, пытается несколько смягчить это: «Весь народ, оставшийся от Амореев, Хеттеев, Фересеев, Хананеев и Ивусеев, которые были не из сынов Израилевых, детей их, оставшихся после них на земле, которых сыны Израилевы не могли истребить, Соломон сделал оброчными работниками до сего дня. Сынов же Израилевых Соломон не делал работниками, но они были его воинами, его слугами, его вельможами, его военачальниками и вождями его колесниц» (3 Царств 9.20).

Тут, конечно, приложил руку льстец. Хотя при Соломоне оброк и не оспаривался, но те, кого коснулась эта тяжелая участь, не израильтяне. Те, наоборот, возвысились до надсмотрщиков, а отсюда вытекает, что мирное царство Соломона стало военным государством. В другом месте говорится, что в Иудее и Израиле «каждый мог сидеть под своим деревом» (3 Царств 5.5), а теперь, кажется, весь народ вовлечен в военную повинность. Библейская «попытка снятия вины» в делах оброка слишком эфемерна, чтобы выстоять. Совершенно ясно, что израильтяне тоже обязаны были работать на оброк.

Можно ли как-нибудь спасительно объяснить оброк при Соломоне? Или здесь возникают границы для его мирных дел, которые приходится принять? Противоречие представляется более чем глубоким. Когда это творческая организация жизни протекала в безвоздушном пространстве?

Великие творения культуры, так же как и малые дела, основываются на жестоких требованиях к самому себе и другим. Ни одна пирамида, ни один храм, ни один замок без этого трагического принципа творческих затрат не были бы возведены. Ни Микеланджело, ни Гете – да и Соломон тоже – не были бы ими без творческого начала, темная сторона которого – тяжкий труд.

Трагическая противоречивость, нависшая над делом Соломона, обострилась еще при его жизни. И это не случайно, что в поздние годы царя произошел бунт Иеровоама (3 Царств 11). Иеровоам не был представителем иерусалимской придворной партии, он происходил не из иудейского племени, которому обязаны своим происхождением Давид и Соломон, а был выходцем из североизраильского племени Ефрема. Возможно, он представлял североизраильские оппозиционные круги, которым не нравилась односторонняя направленность на иерусалимскую царскую культуру. При этом для Иеровоама все складывалось удачно. Соломон продвигал молодого человека, на которого обратил внимание, когда строили крепости. Он сделал его «оброчным управляющим» над самой могущественной группой племен Северного Израиля, «Домом Иакова», т. е. коленами Ефрема и Манассии.

Но любимец Соломона стал бунтовщиком. Возможно, решающую роль сыграл тот печально знаменитый символический поступок пророка Ахии Силомлянина, когда он и Иеровоам случайно встретились вне Иерусалима. Ахия рвет на куски свою одежду и дает Иеровоаму десять частей, олицетворение десяти племен, над которыми он будет стоять. А царством Соломона станет только одно племя – Иудея.

Но антисоломонова оппозиция возникла не только из-за оброка и налогов, речь шла о различных идеологиях царей, которые противостояли друг другу. Здесь Соломон – представитель династии, там Иеровоам – представитель североизраильских племен, которые не могли примириться с иудейской династией. Здесь Соломон, царствование которого легитимизировано отцовством Давида, там Иеровоам – от пророков. Здесь Соломон финансирует дело своей жизни оброком, там Иеровоам, которого, вероятно, возмущает система поденных работ при Соломоне, – особенно если вспомнить, что старое родовое право освобождало израильтян от унизительных работ и оброка.

К трагедии Соломона отнесем то, что ему не удалось привлечь оппозицию царя североизраильских племен на свою сторону. А потому царь Соломон вынужден убить бунтаря Иеровоама (3 Царств 11.40). Тот чудом избегает смерти и скрывается в Египте.

Последние годы Соломона сильно омрачены. Дело всей его жизни, терпимость, культурное развитие, строительство храма – их блеск мог стать олицетворением счастливой эпохи. Но с возрастом Соломон прячется за свои дела. Как это иногда приходится наблюдать у стареющих людей, Соломон приходит не к зрелой мудрости жизни, а наоборот, к регрессу. Решение убить Иеровоама, кажется, отбрасывает Соломона во времена его мрачного кровавого начала, когда он был подвержен идее мести и братоубийства. Библейское предание не может обойти молчанием подобное превращение. Из царя Соломона лепят «проповедника» (Екклесиаст), и делают его автором трезвых, лишенных иллюзий сентенций, которым в Библии посвящена целая книга. Соломон знает закон «преходящего времени»: «Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме. Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки… и нет ничего нового под солнцем… Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа!.. Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Екклесиаст 1.1).


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю