Текст книги "Невинные обманы"

Автор книги: Ролейн Хочстэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4

Кейт вошла в контору и поставила поднос на письменный стол.

– Думаю, мы заслужили право выпить чаю, – сказала она, указывая на кучу заполненных листов.

Только бы хозяйственные заботы помогли ей избавиться от горечи во рту!

– Конечно, – подтвердил Уилл и повернулся на вращающемся стуле. – Я к вашим услугам, мадемуазель.

Кейт не смогла заставить себя улыбнуться. Она молча разлила чай и поставила на стол тарелку с испеченными Мари миндальными пирожными.

– Спасибо. – Он задумчиво жевал и вдруг спросил:

– Что случилось, Кейт?

Девушка вздрогнула. Она забыла, как он чувствителен. Впрочем, окно конторы выходило в сад; должно быть, он видел, как она жгла письмо.

– Ничего… А что могло случиться? Он принялся изучать потолок.

– Вы получаете письмо. Спустя несколько минут вы с гневом и отвращением сжигаете его в саду. Следовательно, оно вывело вас из себя. Поэтому я слегка встревожился.

– Вы помешались на тайнах, – отрезала она. – Во всяком случае, тут мне ваша помощь не нужна!

– Как знать, – мягко возразил Уилл. Она начала закипать.

– Уилл Рэйвен, скажите прямо, что у вас на уме! Я начинаю уставать от вашей болтовни.

– О'кей, я постараюсь. Письмо от Эдварда, вашего «почти жениха», верно?

– Да, от Эдварда! Но сожгла я не его. Ну что, удовлетворила я ваше несносное любопытство?

– Значит, вы не собираетесь… э-э… порвать с Эдвардом?

Терпение Кейт лопнуло.

– Слушайте, – взорвалась она, – почему вы вмешиваетесь в мою личную жизнь?

– Я отвечу. – В его темных глазах горел такой намек, что она не могла отвести взгляд. У нее перехватило дыхание. – Я сделал это сознательно. – Он умолк, а затем очень медленно произнес:

– Видите ли, я понял, что очень неравнодушен к вам, Кейт.

Девушку затрясло. С ней никогда не случалось ничего подобного, и она ужасно растерялась.

– Вы не… вы не… – бессвязно пробормотала она. – Вы обещали…

– О, не беспокойтесь. Я не собираюсь прыгать через стол и набрасываться на вас, как бы мне этого ни хотелось. Просто я надеялся, что со временем ваше сопротивление ослабеет. Вот и все.

Наконец ей удалось отвести глаза. Она залпом выпила чай и сухо промолвила:

– Думаю, нам следует забыть об этом разговоре. Давайте продолжим разборку писем. Вы еще не раздумали мне помогать?

– Конечно, нет, – неожиданно бодро ответил он, подтягивая к себе ближайшую стопку бумаг. – Я переведу их, и вы сами решите, что с ними делать. О'кей?

Убрав со стола, Кейт ушла на кухню готовить ужин. У нее появилось время поразмыслить над случившимся. Уилла не следовало принимать всерьез: и его внезапное признание, и ее волнение были всего лишь результатом вынужденного пребывания вдвоем. Он мужчина, она женщина. Обычное физическое влечение, и не о чем тут больше говорить.

Она резала лук и бросала дольки в сковородку с шипящим маслом. Никогда ей не хотелось иметь дело с мужчинами типа Уилла Рэйвена – непостоянными, легкомысленными, ненадежными. У него было множество подобных интрижек, в этом она не сомневалась. Такие люди всегда выходят сухими из воды. Как легко он обвел вокруг пальца бедного доверчивого доктора, представившись ему управляющим! Конечно, он помог ей выпутаться, но она злилась, что Уилла при этом абсолютно не мучила совесть. Слишком легко он прибегал к своим «маленьким невинным обманам»!

И когда он так искренне сказал: «Я весьма неравнодушен к вам» – это, несомненно, был еще один маленький невинный обман.

Кейт не была моралисткой: она никого не учила жить, справедливо считая, что каждый сам отвечает за себя, – но она сможет отдать сердце только тому, кем она восхищается, кому верит и на кого может положиться. Разве эти требования чрезмерны? Нет, они будут справедливыми и через двадцать лет! Когда она начинала подумывать, не связать ли свою судьбу с каким-нибудь мужчиной, перед ней вставало измученное лицо матери и слышался ее голос. «Кэтрин, дорогая, не повторяй моих ошибок. Когда будешь выходить замуж, выбирай человека надежного и спокойного».

Эти мысли заставили ее вспомнить Эдварда. Но почему-то сейчас ей совсем не хотелось думать о нем. Эдвард подождет, пока ситуация не прояснится.

В этот момент на кухню зашел Уилл и остановился у нее за спиной. Он стоял очень близко, и она чуть-чуть отодвинулась.

– Пахнет потрясающе, – проворчал он. – У нас что, намечается торжественный банкет?

Внезапно к подъезду подкатила какая-то машина. Уилл выглянул в окно.

– Боже правый! – в ужасе возопил он, глядя на усыпанную гравием стоянку. – Она-таки достала меня!

Кейт проследила за его взглядом и увидела роскошный белый лимузин, из которого вышла белокурая молодая женщина в черном костюме. Заходящее солнце придавало розоватый оттенок ее золотистым волосам.

– Кто это? – спросила Кейт. Она почувствовала болезненный укол чего-то очень похожего не то на ревность, не то на простую зависть к женщине, которой по карману такая дорогая машина.

– Лизбет, мой агент, – злобно прошипел Уилл. – Убийственная особа… Он схватил Кейт за руку и судорожно стиснул. – Кейт, милая Кейт, только вы можете спасти меня, – взмолился он. – Я ведь помогал вам, правда?

В гостиной пронзительно прозвучал звонок.

– Пойду открою, – обреченно уронил Уилл.

– Открою я, – возразила Кейт. – В конце концов я здесь хозяйка. Эта француженка говорит по-английски?

Уилл застонал.

– Это англичанка, и говорит она так, что за ней не угонишься. Быстро и без умолку!

Вблизи незнакомка выглядела еще элегантнее. Ее шикарные волосы были искусно зачесаны набок. Легкий шарф, гармонировавший с цветом ее прекрасных голубых глаз, подчеркнуто небрежно обвивал плечи. Огромная серебряная брошь испанской работы украшала лацкан черного кашемирового костюма от лучшего лондонского портного. Черные замшевые туфли (острый носок одной из них нетерпеливо постукивал по плиткам пола), конечно, были итальянскими, а распространявшийся вокруг запах духов так и шептал: «Париж»…

– Добрый вечер, что вам угодно? – спросила она, открывая дверь.

Задрав точеный носик, женщина сверху вниз поглядела на Кейт.

– Вы администратор этого… этого места?

– Да, я отвечаю за гостиницу, – туманно ответила Кейт. – Но в настоящее время она закрыта. Боюсь, что не смогу предоставить вам номер.

– Мне не нужен номер. – Ослепительно голубые глаза свысока смотрели на уютную гостиную с потертыми креслами и поцарапанными от времени столами. Мне нужен…

В гостиную вошел Уилл. Женщина быстро обернулась.

– Уилл, милый! – воскликнула она сладким тоном. – Как ты оказался здесь? Зачем? О мой бедный, милый Уилл, что ты с собой делаешь Она грациозно порхнула через всю комнату, обняла его за шею и поцеловала в губы. – Я только вчера прилетела из Нью-Йорка и чуть с ума не сошла от волнения. Нигде не могла тебя найти: никто не мог сообщить, куда ты исчез. Наконец я позвонила Джимбо в Париж, и он рассказал, что с тобой произошел несчастный случай, что ты лежал в больнице, а после поселился на постоялом дворе. Он продиктовал мне адрес. Я села в машину и сломя голову помчалась сюда. У меня куча новостей для тебя. Как ты провел это время, дорогой мой бедняжка? Тебе лучше? Иди сюда, садись, забудь обо всем и расскажи, как ты жил без меня…

Она взяла его под руку и повела к креслу. Я не верю ей, подумала Кейт. Теперь я понимаю, что имел в виду Уилл, когда сказал о ней: «Быстро и без умолку». Ей ужасно хотелось выставить эту чересчур говорливую особу за дверь, но, во-первых, в гостинице это не принято, а во-вторых, Лизбет была агентом Уилла и имела право на внимание.

Она подошла к ним вплотную.

– Как я сказала, гостиница закрыта, но раз уж вы здесь, может быть, принести вам что-нибудь? Напитки, чай, кофе?

В глазах Уилла читалась немая просьба.

– Очень мило с твоей стороны, Кейт. Знакомься, это Лизбет Браун, мой литературный агент. Лизбет, это Кейт Лавелл, которая присматривает за гостиницей в отсутствие ее тети.

Кейт кивнула, а Лизбет прощебетала «Хай!», не отводя прозрачных голубых глаз от лица Уилла.

– Кейт, если тебе не трудно, свари нам кофе, – сказал Уилл.

– Ну что ты, Уилл, совсем не трудно, – нежно ответила Кейт и отправилась на кухню.

В кухне Кейт уменьшила огонь под сковородкой с луком и поставила на плиту кофейник, пытаясь понять, что имел в виду Уилл, прося у нее помощи. Лизбет – его литературный агент; возможно, она приехала из-за заминки с очередной книгой. Если так, понятно, почему он впал в панику, но тогда чем же она, Кейт, может ему помочь?

Куда правдоподобнее другое объяснение: Лизбет отнюдь не только деловой партнер. Она подозрительна и стала бы жутко ревновать, обнаружив Уилла наедине с другой женщиной. Да, конечно, причина именно в этом.

Что ж, тогда все выяснится, стоит ей только принести кофе в столовую. Уилл встретил ее стоя.

– Спасибо, милая, все прекрасно. А почему на подносе только две чашки? Ты должна присоединиться к нам.

Стоя спиной к Лизбет, он смотрел на Кейт с видом мученика.

Лизбет продолжала трещать.

– Ты не можешь оставаться в таком месте, Уилл: это же настоящая дыра. Тебе нужен нежный, заботливый уход. Завтра я посажу тебя в машину и отвезу домой. А там я смогу…

– Нет, спасибо, Лизбет. Я останусь здесь, – властно прервал ее монолог Уилл.

Его тон поразил женщину. Она широко раскрыла изумительные голубые глаза, и голос ее предательски дрогнул.

– Но почему, Уилл?

– Потому что мне здесь нравится, – отрубил он. – Кроме того, я хочу побыть с Кейт, пока она здесь.

Он обнял удивленную Кейт за талию, привлек к себе и сделал вид, что целует ее куда-то пониже уха.

Если Кейт была удивлена, то Лизбет чуть не хватил удар. Ее глаза налились слезами, хорошенькие накрашенные губки округлились, а с нежных персиковых щек сошел румянец.

Уилл снова сел.

– Выпей еще кофе, Лизбет, – сказал он, ставя перед ней полную чашку. Ты проделала долгий путь. Может быть, ты голодна? Я думаю, Кейт приготовит тебе что-нибудь на скорую руку. Не правда ли, милая?

Да, что-нибудь разбавленное синильной кислотой, злобно подумала Кейт. Только не бедной, прелестной и вконец потрясенной Лизбет, а человеку, который хладнокровно нанес ей жестокий удар.

Она яростно поглядела на него, ушла на кухню и упала на стул, борясь с чувством гнева и отвращения.

Когда он прекратит свои фокусы? Ни стыда, ни совести! И манеры у него отталкивающие. Конечно, тогда были другие обстоятельства, но сейчас, при мысли о том, что испытала несчастная Лизбет, Кейт вновь ощутила ужас потери, пережитый десять лет назад. Ужас предательства, совершенного тем, кто только делал вид, что любит ее.

И он посмел просить ее сыграть роль в этой гадкой, лживой пьесе, посмел использовать ее! Такое не прощают. Завтра же она укажет ему на дверь, прямо в лицо заявит: убирайтесь отсюда!

От этих мыслей ее отвлек сильный запах гари. Она вскочила. Густой сизый дым поднимался над сковородкой. Лук превратился в сплошную черную массу. Она выключила плиту, схватила сковородку за ручку и бросила в мойку. Сковородка сердито зашипела и окуталась паром.

Этого только недоставало, подумала Кейт, склонившись над мойкой. Дым от подгоревшего лука ел ей глаза, и во щекам катились слезы.

– Ради бога, что здесь происходит? – раздался голос Уилла. – Вы что, хотите сжечь дом?

Он почти кричал. Да как он смеет кричать, этот лжец и обманщик!

– Убирайтесь отсюда! – взвизгнула Кейт и прижала руку к губам. Возвращайтесь, к своей подружке!

Он наклонился и заглянул ей в лицо.

– Вы плачете? Что случилось? Его взгляд упал на сковородку, все еще шипевшую в мойке.

– Вы схватили ее голыми руками? Боже, какая дурочка! Разве вы не видели, что у нее металлическая ручка? Вы обожглись. Давайте-ка, подставьте руку под кран!

Он сжал ее кисть и сунул под струю ледяной воды.

– Все в порядке. Ничего страшного. – Кейт попыталась вырвать руку, но он держал ее крепко, и девушке пришлось подчиниться. Когда он закрыл кран, рука у нее окончательно онемела.

– Сядьте. – Он подтолкнул ее к стулу. – Где аптечка?

– В шкафу, наверху. Но, честное слово, у меня все в порядке, не нужно…

Не было смысла спорить с ним; и, сказать по правде, Кейт испытывала наслаждение от прикосновения его пальцев, когда он смазывал ее руку кремом из тюбика.

– Кажется, ожог несильный, но там видно будет, – говорил он. – Теперь вам нужно немного отдохнуть. Возвращайтесь в гостиную и ложитесь на диван. Я подбросил дров в огонь, там тепло и уютно.

Кейт быстро опомнилась.

– Я поднимусь к себе, – высокомерно сказала она. – Я больше не намерена участвовать в этих гнусных играх с вашим агентом, любовницей или кем она там вам приходится…

– Слава богу, она не моя любовница и никогда ею не была, – пылко возразил Уилл. – Хотя с некоторых пор это ее хрустальная мечта. Как бы то ни было, не волнуйтесь: она уехала. Помчалась к друзьям, в Париж. Похоже, ей не очень понравился мой прием. Но ничего, она скоро вернется. Она неплохо на мне зарабатывает и не может позволить себе долго дуться. – Он хихикнул.

Образ рыдающей брошенной любовницы, чье сердце разбито, а будущее беспросветно, разом вылетел у Кейт из головы. Негодование сменилось чувством странного удовлетворения от того, что Лизбет – не подружка Уилла, а всего лишь его агент.

– Ну и что, все равно мне не нравится, когда меня обманывают и бессовестно используют, – сбивчиво бормотала девушка, пока Уилл вел ее в гостиную, крепко обняв за талию, а потом укладывал на диван. В комнате действительно было тепло и уютно.

Начало смеркаться, и дрова в камине горели все ярче.

Уилл вышел из комнаты и вскоре принес плотное покрывало со своей кровати. Он положил ее ноги на диван и бережно укрыл.

– Держать пациента в тепле и спокойствии, – бормотал он. – Первое правило при лечении шока. Правильно?

– Разве вы не слышали, что я сказала? – стараясь быть суровой, произнесла Кейт. Ощущение прикосновений Уилла было слишком волнующим. Ей пришлось признать, что он обладает опасной физической притягательностью. Может, он гипнотизер? Надо держать себя в руках.

– Это насчет того, что вас «обманывают и бессовестно используют»? – Он сидел на полу у камина, опершись спиной о диван. – Милая Кейт, я бы никогда не осмелился вас обманывать, никогда. А что касается «использования», то я считал, что вы у меня в долгу. Вы ведь использовали меня, чтобы заморочить голову доктору?

– Еще один «маленький невинный обман»? – тихо спросила Кейт. Кажется, это входит у нас в привычку. Все равно мне это не по душе.

Он пожал плечами.

– Это была единственная возможность убедительно, но мягко показать Лизбет, что она даром тратит время.

Кейт осторожно сказала:

– Она такая красавица. Удивительно, что вы хотите избавиться от нее. Он усмехнулся.

– Внешность обманчива. На самом деле она бесчувственна, как чурбан. Она полезна в качестве агента, но в постели с ней умрешь от скуки.

Кейт не смогла удержаться от смеха.

– Так-то лучше, – весело сказал Уилл, дотянулся до забинтованной руки и тронул ее пальцем. – Болит?

– Уже легче, но еще побаливает. – На самом деле она испытывала лишь легкие угрызения совести: ожог существовал больше в его воображении. Было слишком соблазнительно заставить его попрыгать вокруг нее.

– Что ж, хорошо. Тогда вы лежите и любуйтесь на огонь, а я пойду выполнять обязанности шеф-повара. У меня два фирменных блюда: печеные яйца и сандвич по-уэльски.

– Ой, я обожаю сандвич по-уэльски! Но я могла бы сама…

Она попробовала встать, но Уилл опередил ее и крепко, но нежно уложил обратно, нажав на плечи обеими руками.

– Делайте то, что вам говорят, девушка. Сегодня ответственный по кухне я. Все будет сделано очень быстро.

Он наклонился и поцеловал ее в голову.

– При свете камина ваши волосы похожи на полированную медь, – нежно сказал он и прихрамывая вышел из комнаты.

Кейт лежала на диване, ее сердце билось с перебоями. Уилл был слишком легковесен; она не имела права, поддаваться его обаянию. Она должна думать об Эдварде, как и было запланировано на эти каникулы.

Эдвард – надежный человек: он был бы хорошим мужем и отцом. Скучноват, конечно, но зато добр, надежен и верен. Главное, верен; в этом можно было не сомневаться. О мужчинах другого сорта она судила по судьбе матери, год за годом угасавшей от горя. О да, она все знала о неверных мужьях, приносящих несчастье. Нет, не для нее обаятельные, веселые мужчины типа Уилла Рэйвена, без угрызений совести порхающие от одной женщины к другой. Сегодня она видела его за работой. Он говорит, что Лизбет никогда не была его любовницей, но можно ли ему верить? Солгать для него пара пустяков – он сам подтвердил это. А потом он нашел бы себе хорошее оправдание: мол, у него не было другого выхода.

Глядя на огонь, она изо всех сил пыталась вспомнить лицо Эдварда, но у нее ничего не получалось. Нужно попытаться полюбить его. Завтра она напишет ему теплое дружеское письмо, напишет, что будет ждать его возвращения из Йоркшира. Пусть ему будет приятно.

Уилл вернулся со сказочной быстротой, неся ужин на двух маленьких подносах. Один он поставил Кейт на колени, другой – на низкий столик у дивана и придвинул кресло.

– Ну что? Как в пятизвездочном отеле! Ничего, что я совершил налет на ваши винные погреба? Он разлил по стаканам красное вино. Уэльский сандвич таял во рту, сыр покрывал его золотистой корочкой, еще слегка пузырящейся. Только начав есть, Кейт поняла, что она ужасно проголодалась. Ее зеленые глаза засияли.

– Шеф-повар, мы в восхищении! Это шедевр! И горчицы с вустерширским соусом как раз в меру!

Во время еды они молчали как заговорщики и завершили ужин, съев по сочному зеленому яблоку. Уилл забрал подносы и принес кофе.

– Это было роскошно, – вздохнула Кейт. – Я не представляла себе, что такое возможно. Он откинулся в кресле.

– С тех пор, как умерла ваша мама, вы живете одна? Где примерно?

– У меня маленькая квартира в Хорнси, – ответила она. – Я собираюсь продать ее и поискать что-нибудь… что-нибудь более удобное.

Если, конечно, она не выйдет замуж за Эдварда.

Он кивнул.

– Вы работаете в Сити?[15]15
  Деловой центр Лондона.


[Закрыть]

– Работала. Мне пришлось уволиться из фирмы и поступить на временную работу, которая давала возможность ухаживать за мамой. Я думала, что она поправится, но… После Рождества она заболела гриппом, перешедшим в пневмонию. Она никогда не была выносливой – ей хватило и этого. – Она уставилась на пламя, вспоминая осунувшееся лицо матери и ее натруженные руки.

– Простите, – тихо сказал Уилл. – Наверно, это было тяжело.

Они помолчали, затем он заговорил снова.

– Расскажите мне о себе, Кейт. Я хочу знать о вас все.

Она обернулась и встретила его взгляд. В лучах камина его глаза казались чернильно-черными.

– Зачем? – спросила она.

К чему она задает этот бессмысленный, дурацкий вопрос после всего того, что услышала от него?

Тем же глубоким, спокойным тоном он ответил:

– Потому что мы друзья, а друзьям нужно доверять…

Друзья? Ну да, с этим она могла бы согласиться.

– Мне не о чем особенно рассказывать. Я самая обычная девушка.

– Не сказал бы, – возразил он. – Но это невозможно. Расскажите мне о своей работе – где она находится, что вы делаете в свободное время, сколько у вас мальчиков, что вы обычно читаете, какую музыку слушаете, что вам больше нравится – город или деревня… Ну, в общем, обо всем.

Кейт слабо улыбнулась.

– Многовато для одного раза. Я уже сказала, что собираюсь искать работу. Свободного времени у меня нет, мальчиков тоже. Кроме Эдварда, конечно, но и его я знаю совсем недавно.

– Но вы же почти помолвлены? – Оказывается, он все помнил. Она кивнула:

– Есть такая мысль.

– У кого: у вас или у Эдварда?

– Не будем уточнять… – ответила она. – Пойдем дальше. Музыку я люблю всякую, в зависимости от настроения, и книги тоже. Хотя терпеть не могу детективы. Что, не нравится?

– Дрожу от страха, – с усмешкой согласился он.

– Еще один из ваших знаменитых «маленьких невинных обманов» – это ложная скромность, – поддела его Кейт. – Вам ведь нравятся ваши книги, иначе вы были бы чудовищем. Можно узнать, под каким псевдонимом вы их издаете?

Он замялся.

– Выкладывайте, да поживей, – велела Кейт, наслаждаясь его замешательством. – Кто говорил, что друзьям нужно доверять?

– Ну ладно, – наконец сдался он. – Землетрясение от этого не начнется. Мой псевдоним – Мартин Шоу.

– Что? Так вы – Мартин Шоу? Я обожаю Мартина Шоу! Я прочитала все его книги до единой! У Уилла вытянулось лицо.

– Я рад. Это очень лестно. Но… – Он снова запнулся. – Знаете, я предпочел бы, чтобы вы обожали Уилла Рэйвена.

Кейт прыснула со смеху:

– Ну, вы и шутник! Уилл вздохнул.

– Как заставить вас принимать меня всерьез? – Он встал с кресла и пересел к ней на диван. – Может, поцеловать вас снова, но только по-другому?

Его рука обвилась вокруг нее, губы приблизились к губам. Кейт почувствовала, как внутри нее растет безотчетное желание. Он такой милый… Какой вред может быть от одного поцелуя? Это ведь так просто, так естественно… Он подождал мгновение, позволяя ей отвернуться, а когда она не сделала этого, он поцеловал ее так нежно, словно губ коснулось крыло бабочки.

Кейт впервые в жизни почувствовала, что из-под нее уплывает земля. Она обняла его за шею и с легким вздохом, полным нетерпеливого желания, приоткрыла губы.

– О Кейт, моя дорогая девочка, – прошептал он и прильнул к ее рту. Его поцелуй стал крепче, язык искал язык и нашел его… Она лежала, утопая в новых, чудесных, трепетных, головокружительных ощущениях; тем временем его губы оторвались от чувствительного места за ухом и двинулись ниже.

Она почувствовала, что его пальцы расстегивают блузку, но была бессильна помешать ему. Наоборот, в ней проснулась бесстыдная радость: на ней не было лифчика, и ничто не могло помешать ему ласкать ее обнаженные груди. Она тихонько застонала от пронзительного наслаждения, когда его губы охватили напрягшийся сосок, а язык принялся лизать его. Ее тело таяло от блаженства.

– А потом… все кончилось так же мгновенно, как и началось. Он неуклюже застегнул на ней блузку, соскользнул с края дивана, со стуком сел на пол и неподвижно застыл, спрятав лицо в ладонях…

Наконец он глубоко вздохнул, поднялся и рухнул в кресло.

– Простите меня, Кейт, – простонал он. – Моя вина. Я не имел права распускаться. Все получилось слишком быстро… слишком сильно… слишком сложно… Слишком сложно! Это прозвучало как пощечина и могло означать только одно: у него есть другая женщина, которой он обязан хранить верность. Кейт затопила волна отвращения к себе. Как она докатилась до такого… такого распутства? Она попыталась спасти положение.

– Никогда бы не подумала, что это очень сложно, – деланно легкомысленно воскликнула она. – Обычный дружеский поцелуй, и ничего больше!

– Ничего больше? Что вы хотите этим сказать? Она проглотила комок в горле:

– Но это же правда!

Он наклонился к ней, и в свете камина его глаза показались бездонными озерами, полными темной воды.

– Ох, Кейт, – укоризненно сказал он. – Кто сейчас совершает маленький невинный обман?

Она потеряла дар речи. Конечно, он прав: этот поцелуй был каким угодно, но только не дружеским. Первый раз в жизни ее подхватила и понесла волна страсти.

Он спросил:

– Теперь вы прогоните меня? Кровь отхлынула от щек Кейт.

– Да… нет… я не знаю…

Она ничего не соображала, в ней бродили незнакомые чувства – пугающие, смущающие, но бесконечно восхитительные!

За окном сгустилась темнота. Уилл встал, включил свет и задернул расшитые цветами шторы.

– Этот камин – чертовски соблазнительная штука, – пробормотал он, садясь в кресло. – Ну, мисс Кэтрин Лавелл, кажется, мы столкнулись с небольшой проблемой. И что мы будем с ней делать? – грустно улыбнулся он.

– Почему вы меня спрашиваете? – обернулась к нему Кейт, продолжая притворяться, будто ничего особенного не случилось. – Думайте сами, «что с ней делать». Вы первый начали. О'кей, я не останавливала вас! Как вы выразились, во всем виноват камин. Впредь мы будем всюду зажигать свет. Это на тот случай, – спохватилась она, – если вы не захотите уехать.

Его глаза яростно сверкнули.

– Я не захочу уехать, и это вам прекрасно известно, – прошипел он, и Кейт едва не выдала охватившее ее чувство внезапного облегчения.

Потом они немного помолчали, а когда он заговорил снова, все оказалось на удивление легко и просто.

– Вы наполовину убедили меня, Кейт, что следует всегда говорить правду. Вот она: я очень хочу любить вас. Я мог бы попытаться соблазнить вас, но я обещал не пользоваться вашим положением и намерен выполнить свое обещание. Это удовлетворит вас?

Удовлетворит? Неужели он не знает, что теперь только одна вещь на свете удовлетворит их обоих? Да, конечно, знает, но он предпочитает сдержать слово, и она уважает его за это.

Сейчас от нее требовали еще одного обмана, на сей раз не маленького и не невинного. Она отвернулась, не желая смотреть ему в глаза.

– Это удовлетворит меня, – сказала она.