Текст книги "Невинные обманы"

Автор книги: Ролейн Хочстэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Она выскочила на дождь и без плаща побежала в гараж. Ей нужно было немедленно убраться отсюда, немедленно! В мозгу у нее что-то скреблось, но она усилием воли заставила себя успокоиться, села в машину и изо всех сил погнала ее по шоссе, не думая ни о чем, кроме вождения. В конце концов неумолчный скрип «дворников» и ослепительный свет фар встречных машин чуть не свели ее с ума. Она свернула на узкую проселочную дорогу, проехала по ней еще пару миль и выключила двигатель.

Ее одеялом окутала тишина. Стекла машины запотели, и вскоре она оказалась оторванной от всего мира, напоминавшего о себе только стуком дождинок по крыше да отдаленным гулом, доносившимся со стороны шоссе…

Она закрыла глаза, пытаясь осмыслить происшедшее. За какой-то час рухнули все ее представления о жизни, но до полного отчаяния довела мысль о том, что она безвозвратно потеряла Уилла. Она потеряла его и сделала это по собственной глупости. «Не повторяй ошибок своей матери», – сказала Бекки, а она именно это и сделала. Она отказалась от человека, который любил ее, и он ушел к другой.

Вот они, твои высокие моральные принципы, гневно подумала она. Вот до чего они тебя довели! Ты оказалась не права, не права, не права! В бессильной злобе она заколотила кулаками по баранке. Она не сумела понять ни отца, ни мать, ни – страшнее всего – Уилла!

Ее затрясло. Обогреватель был выключен, и у нее не попадал зуб на зуб. Ей до боли захотелось, чтобы Уилл оказался рядом, обнял ее за плечи, крепко прижал к себе и насмешливо улыбнулся уголком рта.

Может, он позвонит, когда прочитает ее записку? Может, вернется? Заткнись, дура, злобно прошептала она. Конечно, он не вернется. Какому мужчине нужна девушка, которая строит из себя святошу? Она потеряла его, потеряла Уилла, и виной тому ее безнадежный идиотизм. Она болтала о правде, о честности и бросила ему в лицо смертельное оскорбление. Ей не вспомнить и половины того, что она ему наговорила.

В этот момент она ненавидела себя и все, во что когда-либо верила. Сидя в одиноко притулившейся неведомо где маленькой машинке, она откинула голову и заскулила, как больное животное.

Глава 11

Три дня Кейт не отходила от телефона. У нее еще сохранились остатки надежды, что Уилл, получив ее письмо, по крайней мере известит об этом. Но проходил день за днем, а от него не было ни слова, и все надежды иссякли.

Он не выходил у нее из головы. Она снова и снова перечитывала его записку. «Мне очень жаль, что я причинил тебе такое горе. Я желаю тебе всего самого лучшего». Слова, которые поразили ее тогда в самое сердце, теперь казались последним прощанием.

Она знала, что ей пора возвращаться в Лондон и начинать новую жизнь, но все еще оставалась здесь, надеясь неизвестно на что. Мало ли что могло случиться с ее письмом: вдруг оно задержалось на почте? Она не допускала, что Уилл мог просто порвать его. Хотя он и очень рассердился – так же, как рассердилась она, когда сожгла письмо отца. Это было бы только справедливо, мрачно подумала она. Ох, как все перепуталось!

Приближалась Пасха, и гостиница стала понемногу оживать. Для уборки в деревне наняли двух девушек. Мари и Жак то и дело мотались в ближайший городок за продуктами и загружали холодильник. Бекки с помощью Пьера понемногу возвращалась к руководству гостиницей и каждый день по несколько часов просиживала в конторе.

На губах Кейт застыла натужная улыбка. Только так она могла скрыть от окружающих страшную тяжесть, которая наваливалась на нее каждое утро, заползала в грудь и оставалась там на весь день.

Она нашла себе в доме и в саду несколько пустяковых дел, прекрасно зная, что это всего лишь предлог, чтобы подольше задержаться здесь.

Доктор Луи звонил каждый вечер в перерыве между операциями, а в воскресенье увез Бекки на прогулку. Кейт приглашали присоединиться, но она тактично отказалась.

Кейт пришлось освободить спальню – она понадобилась для приезжих, первую волну которых ожидали в субботу. Она собрала вещи и переселилась к Бекки в пристройку. Спала она на раскладушке в гостиной. Ночи стали теперь еще мучительнее, потому что надо было лежать тихо, не метаться, не ворочаться и не плакать в подушку, как она привыкла делать, оставаясь одна. Она несчастна по собственной глупости, и незачем понапрасну беспокоить Бекки.

Она решила, что дальше так продолжаться не может. Надо что-то делать. Ей нужно выяснить все до конца. В среду произошло то, что привело ее в чувство. По почте пришел гибкий диск, которым пользовался Уилл. Когда Пьер сказал ей об этом, она жадно накинулась на конверт, но нашла в нем только визитную карточку Уилла с припиской от руки «Огромное спасибо». Она опустилась на стул. Вот и конец. Горький конец.

С той же почтой пришло письмо от Эдварда. Очень сухо, очень вежливо он выражал надежду, что она хорошо провела каникулы, и просил ее по возвращении в Лондон срочно позвонить в контору, так как ему нужно обсудить с ней несколько важных дел.

Возврат диска и письмо Эдварда не только прибавили ей решимости, но и дали предлог для отъезда.

– Пожалуй, пора возвращаться в Лондон, – сказала она Бекки. Накопилась куча дел. Я должна продать квартиру, подыскать себе новую работу и побеспокоиться о жилье. К тому же надо повидаться с адвокатами.

Они пили чай у Бекки в гостиной. Бекки выглядела воплощением здоровья: ее седые волосы сверкали, карие глаза блестели, как у молоденькой белочки.

– Ну что ж, надо так надо. Не очень длинные получились у тебя каникулы – по обеим причинам…

– Скорее, по второй, – не удержавшись, брякнула Кейт.

Бекки зорко глянула на нее.

– Уилл Рэйвен, верно?

Кейт судорожно глотнула, но попыталась улыбнуться.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Прекрасно понимаешь, дорогая. Я знаю тебя двадцать пять лет и насквозь вижу все твои маленькие невинные обманы.

Не скажи она этих роковых слов, Кейт еще могла бы притворяться, но тут слезы так и хлынули из ее глаз.

– Не лучше ли все рассказать начистоту? – деловито предложила Бекки.

Кейт кивнула и стиснула зубы.

– Я сделала страшную глупость, вот и все. – Теперь, когда эта история закончилась (или почти закончилась), таиться не имело смысла. – Ну, когда он уехал, я написала ему записку. Я извинялась за то, что наговорила ему, и просила связаться со мной. Это было еще до того как вы рассказали мне о папе. Но я уже тогда знала, что люблю Уилла, и не могла дождаться, пока скажу ему, что была не права. Ночью я позвонила ему домой. А к телефону подошла его агент. Она давно охотилась за ним – даже сюда приезжала, пока он был здесь, и пыталась заманить его в свои сети. Он сказал, что она ему не нужна, но теперь…

Кейт прервалась, чтобы вытереть глаза.

– А теперь он рикошетом попал в ее объятия, если можно так выразиться? – закончила ее мысль Бекки.

Кейт безмолвно кивнула.

– И он не ответил на твое письмо?

– Ни словечка, – всхлипнула Кейт. – И я боюсь позвонить снова – вдруг она еще там? Я бы умерла на месте…

Бекки надолго задумалась, а потом сказала:

– Думаю, тебе нужно набраться мужества и сделать еще одну попытку. В конце концов, если ты поговоришь с ним, тебе будет легче, даже если ты узнаешь самое худшее.

– Наверно, вы правы, но я не знаю, хватит ли у меня сил, – сморкаясь, ответила Кейт. – Я ведь не очень смелая. Но как бы то ни было, Бекки, дорогая, я завтра утром уеду. – Она встала и осторожно обняла тетку. Спасибо за то, что вы так хорошо все поняли, – сказала она и стремительно вышла из комнаты, не желая смущать Бекки выражением благодарности.

Весь остаток дня она собирала вещи, обдумывая сказанное теткой. Когда настало время ложиться спать, она твердо решила, что позвонит Уиллу еще раз.

Когда Бекки уснула, Кейт пробралась в гостиную и набрала номер Уилла. У нее начались спазмы в животе, похолодели руки, но она должна была пройти через это. В трубке раздались протяжные гудки. Она ждала, ждала, и уже была готова с облегчением нажать на рычаг, но в этот момент раздался голос:

– Алло! Кто это?

О боже, Лизбет! Значит, это правда. Трубка выпала из руки Кейт и повисла на шнуре. Она подняла ее и повесила на рычаг. Глаза ее были сухими. Она уселась в пустой гостиной и принялась ждать. Пусть Бекки уснет как следует, а уж потом она проберется к себе в постель…

Утром Кейт встала рано. Бекки завтракала в постели, и Кейт зашла попрощаться с ней.

– Не хотелось бы мне отпускать тебя в таком состоянии, – сказала Бекки. – Обещаю, что в следующий твой приезд все будет по-другому.

Она не задавала никаких вопросов, и Кейт могла лишь догадываться, что у нее на уме. Бекки явно знала, о чем говорила.

– Не беспокойтесь обо мне, Бекки, – ответила Кейт. – Я выживу. – Она должна была выжить. Бекки кивнула.

– Ты сильная девочка, Кейти, и всегда была молодцом. Будь осторожнее за рулем. Какой дорогой ты поедешь?

– Пожалуй, вдоль берега. Это немного дольше, но я никуда не тороплюсь и не хочу ехать через Руан. – Слишком многое связывало ее с Руаном…

Она поцеловала Бекки и пошла прощаться с остальными. Жак отнес ее вещи в машину. Она завела мотор. Бекки из окна помахала ей рукой, и Кейт весело ответила ей. Начинается новая жизнь, сказала она себе. Держись за эту мысль, крошка.

Прибрежное шоссе было очень тихим. Кейт двигалась осторожно, позволяя обгонять себя всем кому не лень. Так она ехала с полчаса, пока не заметила, что ее быстро нагоняет вынырнувший из-за поворота большой серый автомобиль. Чертов мужик! Это мог быть только мужчина – ни одна женщина не смогла бы так отчаянно гнать машину. Сегодня Кейт была не очень-то расположена ко всему мужскому полу.

Она прибавила скорость, но машина сзади не отставала. Она начала злиться. В довершение бед солнце светило ей прямо в глаза. Выехав на прямой участок шоссе, она резко сбросила скорость.

– Ладно, проезжай, скотина! – сквозь зубы процедила она.

Серый автомобиль промчался мимо… и немедленно сбавил газ. Что за дурацкие игры! Он что, взбесился? О'кей, сейчас она узнает, что у него на уме. Она съехала с шоссе и остановилась.

Ужас! Машина впереди тоже остановилась! Кейт похолодела. Она знала, что может случиться с одинокой женщиной за рулем на безлюдной дороге. Круги поплыли у нее перед глазами. Как зачарованная, она уставилась на надвигавшийся бампер серой машины, пока он не остановился всего лишь в двух футах от ее «метро». Солнце слепило ее, но она поняла, что дверь в машине открылась и оттуда выпрыгнул мужчина.

Она соображала быстро. Если дать «метро» задний ход, она успеет развернуться и снова выехать на шоссе. А потом она попробует добраться до ближайшего сельского домика, где ей помогут. Она нажала на сцепление и выключила ручной тормоз. У нее вспотела ладонь, которой она сжимала ручку переключения скоростей. Краем глаза она заметила, что к ней приближается какая-то темная фигура. Она изо всех сил утопила педаль сцепления, «метро» прыгнул назад, мотор заглох и машина замерла на месте…

Мужчина постучал в стекло, что-то крикнул и принялся нажимать на ручку двери. Слава богу, дверь была заперта. Когда она ездила одна, то всегда запирала переднюю дверь – во избежание именно таких ужасных случаев.

Она нащупала ключ зажигания, но не успела переключить скорость, и машина отпрыгнула еще раз.

Мужчина снова наклонился к стеклу. Кейт глубоко вздохнула и заставила себя повернуть голову. А потом она застыла, как загипнотизированная…

– Быстрей, Кейт! – крикнул Уилл. – Открой эту проклятую дверь!

Она едва не потеряла сознание. Откинувшись на спинку сиденья, она протянула руку и отперла замок. Дверь открылась. Уилл склонился к ней и всмотрелся в ее лицо.

– В чем дело? У тебя все в порядке?

– Нет, – хрипло ответила она. – Не все. Ты напугал меня до смерти.

– В самом деле? – Он не поздоровался, не извинился. – Я должен был любым способом остановить тебя. Тащиться за тобой до самого Ла-Манша у меня не было никакой охоты. Я получил твое письмо только сегодня утром и приехал выяснить, что все это значит.

Кейт облизала сухие губы.

– Как ты узнал?..

– Я видел Бекки. Она сказала, что ты поехала этой дорогой. – Он оглянулся на свою мощную машину. – Я понял, что сумею тебя догнать.

Он улыбнулся, но улыбку эту нельзя было назвать приятной. Он был очень, очень зол.

Впрочем, ей тоже не до смеха.

– Догнать? Да ты чуть не протаранил меня! Она повернулась к нему. Солнечные лучи осветили его лицо, и она поняла, что Уилл безумно устал. Он был смертельно бледен, глаза налиты кровью, и под ними залегли синие круги. Уилл был еле жив.

– Мы что, будем стоять здесь целый день? – спросила она.

– Конечно, нет! Вылезай скорей!

– С какой стати… – начала Кейт.

– Вылезай, я сказал!

У него был такой голос, что она испугалась.

– Ты пьян, – пискнула она, но сочла за лучшее подчиниться. Она вышла из «метро» и встала рядом.

– А теперь запри двери, – скомандовал он. – Твоя машина нам больше не понадобится.

Она послушно достала ключ, но заколебалась. Он отобрал у нее ключ и сам запер двери.

– Как же я его брошу? – жалобно спросила Кейт. – Его же угонят, разденут… Кроме того, в багажнике мои вещи…

Уилл отпер багажник, вынул оттуда две тяжелых сумки и бросил их на заднее сиденье своего автомобиля. Потом он взял ее за руку и не слишком вежливо втолкнул в машину.

– Что это значит? – потребовала ответа Кейт. – Похищение?

Уилл включил двигатель, и автомобиль рванулся вперед, с места набрав огромную скорость.

– Можешь называть это как хочешь, – сказал он. – Конечно, я не отпущу тебя, пока не получу удовлетворения.

Кейт обернулась и поглядела на стремительно удалявшийся «метро». На пустынном шоссе он казался таким одиноким, таким покинутым… Она было занервничала, но тут же успокоилась: Уилл снова был с ней! Хоть и ужасно злой, но он сидел рядом, а для Кейт это было самым важным на свете.

Пока машина с пугающей скоростью пожирала километр за километром, она исподтишка изучала его. Уилл смотрел только вперед. Рот был крепко сжат, волосы взлохмачены. Возможно, виной тому был желтый свитер, но щеки его отливали нездоровой бледностью. Видно было, что он так и кипит от злости, сдерживаясь из последних сил. Она никогда не видела его в таком состоянии, даже во время их последней ссоры.

– Ты снова за рулем. Как нога, не беспокоит?

– Спасибо, нет, – отрывисто ответил он. Наступило долгое молчание. Потом Кейт сделала еще одну попытку.

– Куда мы едем? – спросила она.

– В Париж, – бросил он.

Больше у нее не было охоты пускаться в разговоры, и они молчали, пока машина не остановилась во дворе огромного роскошного здания. Очевидно, они приехали. Кейт никогда не была в Париже, но сейчас ей было не до того, чтобы любоваться его красотами.

Она застыла от напряжения. Уилл гнал всю дорогу, не считаясь ни с какими правилами.

Когда она вышла из машины, он схватил ее за руку и, как тюремный надзиратель, повел в лифт, 1 а затем втащил в богато обставленную квартиру на верхнем этаже.

Кейт чувствовала, что она измотана до предела. Она стояла посреди большой комнаты, из широких окон которой открывался вид на весь город.

– Садись, – буркнул Уилл и подтолкнул ее к огромному бархатному дивану. У нее не было сил сопротивляться его бычьему напору.

Он с угрожающим видом стоял рядом.

– Ну, – хмуро промолвил он, – я жду объяснений.

У нее дрожали губы, но и на этот раз она умудрилась справиться с собой:

– Я не скажу ни слова, пока ты стоишь надо мной, как… как прокурор.

Он придвинул к себе стул и сел, не отрывая взгляда от ее огромных, испуганных зеленых глаз.

– Я хочу кое-что выяснить, – сказал он. – Я желаю знать, почему ты прогнала меня. Мы провели с тобой ночь, а наутро ты отвернулась от меня, смертельно оскорбила и приказала убираться из дома. Я не знаю, что я такого сделал, чтобы со мной обращались подобным образом. Я чертовски обиделся, Кейт.

У нее дернулась голова.

– Ничего, тебя быстро утешили, – насмешливо бросила она.

– О чем ты говоришь? – гневно рявкнул он. Кейт коротко вздохнула и проглотила комок в горле.

– Вскоре после твоего отъезда я поняла, что была не права. Я отправила тебе письмо, но у меня не было сил ждать, пока ты его получишь. Той же ночью я позвонила тебе домой, но мне ответила Лизбет. Я сразу узнала ее голос, и я слышала, как ты разговаривал с ней. Она сказала… – У Кейт пере хватило горло. – Она сказала: «Поторопись, Вилли, мальчик, я жду!» И я повесила трубку…

Уилл пробормотал пару слов по-французски, о смысле которых Кейт могла только догадываться.

– И ты поверила, что я лег с ней в постель после того, как провел с тобой ночь? Ты так думаешь обо мне?

– А что мне оставалось? – тихонько спросила Кейт. – Это было в час ночи… Он застонал.

– Да, – наконец уныло произнес он. – Я все понял. Но как говорится в старом анекдоте, «это совсем не то, что ты думаешь». Я расскажу тебе, как все было на самом деле. И тебе придется поверить мне, – яростно прибавил он, – потому что это правда!

– Я поверю тебе…

Кейт устало откинулся на спинку огромного дивана. Конечно, она поверит ему. Лгать друг другу больше не имело смысла.

Уилл оттолкнул стул и сел на диван рядом с ней. Он не притронулся к ней, зажал ладони между коленями и уставился на свои носки, словно хотел запомнить их на всю жизнь.

В конце концов он вымолвил:

– Когда я приехал в Париж, у меня не было сил возвращаться в пустую квартиру. Джимбо – твой отец – должен был прилететь только через неделю. Сначала я зашел к ребятам на вычислительный центр и попросил их срочно скопировать взятый взаймы диск, а потом отослать его тебе. Я оставил им свою карточку и адрес гостиницы.

Так вот почему диск вернулся без письма! Она глубоко вздохнула, и он вопросительно посмотрел на нее.

– Продолжай, – сказала она.

– Потом я зашел в кино и смотрел все подряд, не слишком понимая, о чем идет речь. Потом несколько часов шатался по улицам, пытаясь понять, чем я заслужил твою ненависть, и разрываясь от злости, обиды и страшного отчаяния. А потом я оказался в своем любимом ресторане, немного поел и как следует надрался. Было уже поздно, и я совсем было собрался идти домой, как вдруг ввалилась Лизбет, по своему обыкновению сияя глазами и размахивая гривой. Она была с компанией, но бросила ее и прилипла ко мне. Оказалось, что она едет на книжную ярмарку в Монте-Карло. У моих издателей был там свой стенд, и они собирались представлять мой новый детектив. Она сказала, что мое личное присутствие может здорово помочь успеху книги, и предложила поехать вместе. Мне было все равно, и я подумал: какого черта, почему бы и нет? Я привез ее к себе и попросил подождать, пока я переоденусь и слегка умоюсь. А потом мы ехали всю ночь. – Он яростно сверкнул глазами. – Ты веришь мне?

Она слегка улыбнулась ему:

– Верю.

– Что ж, уже лучше, – криво усмехнулся Уилл. – Продолжение следует… В Монте-Карло Лизбет заключила с одним богатым американцем договор о съемках фильма по моей книге и через два дня вернулась с ним в Париж. Я остался один как перст, но встретил старых дружков, просадил кучу денег в казино и пил не просыхая – короче, использовал все средства от несчастной любви. Вчера утром я встал вдрызг больной и понял, что вся эта чушь собачья ни черта не помогает. Я сел на поезд и уехал. Приезжаю домой, открываю дверь, включаю автоответчик и выслушиваю сообщение от Лизбет. Она заключила с американцем очень выгодный контракт, который я должен был подписать, и спрашивала, когда можно будет ко мне заехать. Я позвонил. Она приехала, побыла полчаса и отбыла к своему американцу. А сегодня утром я наконец добрался до горы писем, разыскал твое и тут же помчался в гостиницу. Остальное ты знаешь.

Он вскочил и принялся расхаживать по комнате. Потом он резко остановился перед Кейт и мрачно потребовал:

– А теперь рассказывай, что было с тобой! Она похлопала по дивану.

– Садись рядом. Я не могу говорить, пока ты мечешься, как тигр в клетке.

– А я и есть тигр, – пробурчал он, садясь в дальний угол и по-прежнему не прикасаясь к ней.

Кейт принялась внимательно разглядывать свои руки.

– Я мало что могу добавить, – начала она. – Гордиться нечем. Из-за отца я чуть не сошла с ума. Я обожала его, верила ему, а когда он ушел, не сказав ни слова, я решила, что он предал меня. Это мучило куда сильнее, чем рассказы матери о том, что он оставил нас без денег. И я верила этому, пока Бекки не рассказала мне всю правду. За долгие годы это убеждение въелось мне в печенки. Вот почему я не могла ни говорить, ни даже думать о нем. Я убедила себя, что ненавижу его. И когда я услышала, что ты близкий ему человек и что он послал тебя разузнать обо мне, я… я полезла на стенку, ослепла и оглохла от злости. Прости меня, Уилл, это было ужасно…

Он упорно смотрел на нее, и легкая морщинка пересекала его лоб. Вдруг он спросил:

– Так когда, ты говоришь, Бекки все рассказала тебе?

– С неделю назад.

– А письмо ты написала сразу же после моего отъезда, то есть еще до этого разговора! Тогда ты не могла знать, что не права по отношению к Джимбо и что он не переставал любит тебя все эти годы. Именно то, что я пыталась тебе втолковать. Так что же заставило тебя написать это письмо, Кейт?

Она улыбнулась.

– Теперь я понимаю, почему ты пишешь именно детективы. Ты никогда не теряешь нить, верно?

Он пересел поближе.

– Ну-ну, – сказал он, придвигаясь вплотную. – Признавайся.

Кейт заглянула ему в лицо. Его глаза сверкали, на губах играла нежная улыбка.

У нее заколотилось сердце.

– Любовь заставила, – просто сказала она. Уилл обнял ее за плечи.

– Ох, Кейт, любимая, – простонал он. – Эта неделя была для меня просто адом!

– Для меня тоже, – дрожащим голосом призналась она. – Как жаль, что мы не встретились. Мы бы сэкономили кучу времени…

Он вскочил и помог ей встать.

– Так не будем терять его! – воскликнул он. – В моей постели хватит места для двоих. Ты согласна?

Она закинула руки ему на шею и потерлась щекой о его щеку.

– О да, – прошептала она.

Вдруг оба замерли. Щелкнул замок, и кто-то вошел в квартиру. Мужской голос весело произнес:

– Эй, кто-нибудь дома? Уилл, ты здесь?

– Джимбо! – выдохнул Уилл и отчаянно зашептал:

– Милая, ей-богу, я не знал. Клянусь тебе, я ничего не подстраивал!

Одним прыжком он оказался у двери, открыл ее и встал так, что Кейт не было видно происходящего в прихожей.

Но зато она все слышала.

– О господи, Уилл, я вконец измучился. Контракт подписали почти сразу, и я сэкономил три дня. Мне не захотелось околачиваться в Токио, я сел на первый же самолет и вернулся домой!

На Кейт словно столбняк напал. Ничего не соображая, она уставилась прямо перед собой. Дверь распахнулась, и в комнату вошел отец.

Он застыл как вкопанный и едва не задохнулся:

– Боже мой, Кэтти!

Ее сознание машинально отметило, что он сильно изменился. Он совсем не такой высокий, как ей помнилось, и абсолютно седой.

Она перевела взгляд на Уилла, тот медленно покачал головой и беспомощно развел руками. Мужчины оцепенели у двери, Кейт – в середине комнаты. Как странно, подумала она. Мы словно актеры на сцене: они ждут моей реплики, а я никак не могу ее вспомнить. Ожидание становилось невыносимым. Она должна была что-то придумать, но, как назло, ничего не приходило в голову.

Ее глаза остановились на лице отца. Глубокие морщины пересекали его лоб, когда-то живые голубые глаза выцвели и потускнели, уголки рта скорбно опустились. Он выглядел… потерпевшим поражение.

Просто он постарел, внезапно догадалась Кейт.

У нее комок застрял в горле, все ее существо пронзили любовь и жалость.

Она вспомнила про «свою реплику». Криво усмехнувшись, она промолвила:

– Хелло, Джимбо!

И в эту крошечную фразу уместилось все: домашнее, ласковое имя означало и ее готовность смириться с прошлым, и надежду на будущее.

Страшное напряжение сошло с его лица. Он шагнул к ней и нерешительно протянул руки.

Она бросилась навстречу и крепко прижалась к нему, спрятав лицо у него на груди. Потом она порывисто потянулась к Уиллу, привлекла его к ним, и все трое вновь застыли в объятиях друг Друга.

– Я… я сейчас заплачу, – всхлипнула Кейт, и слезы тут же брызнули из ее глаз.

– Я тоже, – сипло сказал Джеймс.

Уилл протянул Кейт большой носовой платок.

– На, возьми, я свое уже отплакал, – буркнул он.

Кейт высморкалась и вытерла глаза. Попытка Уилла разрядить обстановку оказалась удачной. Она неуверенно хихикнула.

И все трое принялись хохотать. Джеймс в изнеможении рухнул на стол, а Уилл и Кейт повалились на диван.

Джеймс не сводил глаз с дочери.

– Она прекрасна, – наконец пробормотал он. – Уилл, ну разве она не чудо?

Он смотрел на Кейт так, словно она и впрямь была только что обретенным бесценным сокровищем.

Уилл приосанился.

– Когда я впервые увидел ее, то решил, что в жизни не видел девушки прекраснее, и в ту же секунду понял – она должна стать моей!

– Все ты врешь, – возмутилась Кейт. – Ты обращался со мной ужасно!

– Дай мне полчаса, – с готовностью ответил он, обнимая ее за талию, и ты заговоришь по-другому. – Он подошел к Джеймсу и встал перед ним навытяжку. – Сэр, я имею честь просить у вас руки вашей дочери! – звонко, насмешливо и в то же время серьезно отчеканил он. – Есть основания полагать, что леди согласна!

Джеймс снова плюхнулся на стул.

– Ну, будь я проклят! Только-только я нашел дочь, и вдруг какой-то малый собирается ее отнять!

Он встал, радостно улыбнулся им обоим, поцеловал Кейт и пожал руку Уиллу.

– По такому случаю надо выпить шампанского. Уилл, у нас не завалялась бутылочка?

– Будьте уверены! – завопил Уилл и с улюлюканьем бросился на кухню.

Оставшись наедине с Кейт, Джеймс присел на краешек дивана и крепко сжал ее руку.

– Кэтти, все в порядке, ты простила меня? Действительно все в порядке? Как бы мне хотелось в это поверить!

Она кивнула, ее глаза сияли.

– Действительно. Все просто чудесно! Уилл вернулся с шампанским и бокалами. После всех тостов и поздравлений они решили, что ужасно проголодались, но в ресторан не пойдут, а удовольствуются фирменными уэльскими сандвичами Уилла. Вскоре они сидели на кухне, ели, пили, хохотали, говорили обо всем сразу и ни о чем в частности, и Кейт мечтательно думала, что никогда в жизни не была так счастлива.

Наконец Джеймс встал и зевнул.

– Ну что ж, мне пора спать – в Японии скоро утро настанет. Спокойной ночи, Кэтти, милая. – Он нагнулся и поцеловал дочь. – Спокойной ночи, Уилл. Благословляю вас, дети мои.

Напоследок он обернулся.

– Надеюсь, вы сами решите, где лечь, – улыбнулся он, вышел и закрыл за собой дверь. Уилл хитро посмотрел на Кейт.

– Поняла намек? – спросил он.

Внезапно Кейт оробела. Она собрала тарелки, отнесла их в мойку и открыла кран, но Уилл протянул руки и тут же снова закрыл его.

– Не хватит ли на сегодня? – спокойно спросил он.

Кейт молча кивнула и потупилась.

– Я все понял, – сказал он и положил руку ей на плечо. Она затрепетала.

Уилл тихонько шепнул ей на ухо:

– Пора в постель, любовь моя…

Он ласкал ее долго, медленно и страстно, а когда все кончилось, обессилевшая и счастливая Кейт прикоснулась губами к его мускулистому плечу.

– Ох, как чудесно, – вздохнула она. Он приподнялся на локте и принялся разглядывать ее.

– Это ты чудесная, – сказал он голосом, от которого у Кейт мурашки побежали по спине. – Я до безумия люблю все, что у тебя есть, моя Кейт. Я люблю твои волосы. – Он погладил шелковые темно-рыжие пряди, рассыпавшиеся по подушке. – Я люблю твои зеленые глаза, в которых можно утонуть… Люблю твою улыбку… – Его глаза принялись блуждать по ее белоснежному телу. – Ты – совершенство, – вздохнул он.

– Но не это главное, – продолжил он через мгновение. – Я люблю твою честность, прямоту, благородство, умение признавать ошибки. Ох, так много всего, что у меня не хватает слов… – От волнения он перешел на французский. Кейт вздохнула.

– Ах, как бы мне хотелось говорить по-французски! Ты научишь меня?

– Конечно. Вот тебе первый урок. Повторяй за мной: «Je t'adore».[30]30
  Я обожаю тебя (фр.).


[Закрыть]

Зеленые глаза Кейт заискрились.

– Я догадываюсь, что это значит. Je t'adore, mon cher Will!.[31]31
  Я обожаю тебя, мои дорогой Уилл! (фр.).


[Закрыть]

Она точно подражала его интонации. Уилл довольно засмеялся и поцеловал ее:

– Прямо в яблочко! Следующий урок завтра утром. А сейчас тебе, наверно, хочется спать – ты ведь устала. Правда, ты устала? – с тайной надеждой спросил он.

– Безумно…

Она лукаво улыбнулась и калачиком свернулась под одеялом. Потом она положила руку на его гладкий, плоский живот и придвинулась поближе.

– Но все же не настолько, чтобы тебе не удалось пробудить меня. Стоит только как следует постараться. Ты ведь постараешься, Уилл?

Ей не пришлось долго ждать ответа.