Текст книги "Невинные обманы"

Автор книги: Ролейн Хочстэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава 2

Следующей по счету проблемой было подыскать себе номер для ночлега. Кейт не спросила Бекки, какую комнату та предназначила для нее: тетушка была уверена, что девушка в гостинице не останется.

Она саркастически засмеялась, обнаружив наверху шесть пустых спален, с ванной каждая. Конечно, нельзя уезжать! Слишком жирно оставить это богатство в личное распоряжение мсье Пьера Будэна. Уж такой требовательный, такой высокомерный! Он, наверно, думал, что его встретят здесь с распростертыми объятиями? То ли коллега Бекки не растолковал своему подчиненному всех обстоятельств, то ли эта свинья насквозь прониклась сознанием своего мужского превосходства… Вот человек, который привык считать, что все женщины обязаны удовлетворять его прихоти! Конечно, с такими потрясающими глазами ему не приходится долго пялиться на девиц. Мужчинам этого типа Кейт никогда не доверяла и терпеть их не могла.

Похоже, ни одна из комнат не была готова к приему постояльцев. Наверно, Бекки почувствовала себя плохо с самого утра и не успела приготовить ей постель. Кейт выбрала спальню на втором этаже, окно которой смотрело на высокую вишню, и принялась вынимать из шкафа постельное белье. Она еще раз зашла в контору, забрала дорожную сумку и аккуратно выложила из нее свои вещи. После всех треволнений этого безумного дня ей захотелось умыться и причесаться.

Она вымыла голову под душем и быстро просушила волосы захваченным с собой маленьким дорожным феном. Потом она остановилась у платяного шкафа и стала развешивать одежду. Вдруг ей пришло в голову, что она не сказала Будэну, кто она такая. Этим и объяснялось его странное поведение! Наверно, он принял ее за горничную-англичанку, нанятую на один сезон. Это недоразумение надо было срочно рассеять.

Она надела лучшее из взятых с собой платьев – шелковое, с зеленым оттенком, выгодно подчеркивавшее цвет ее глаз и прекрасную чистую кожу, которую она всегда считала своим лучшим украшением. Затем она заплела в косу блестящие темно-рыжие волосы и замысловатым узлом заколола ее на макушке. Наложив тени на веки, слегка подкрасив губы и надев маленькие жемчужные серьги, она почувствовала себя во всеоружии.

Кейт поглядела на свое отражение в зеркале тяжелого старого гардероба и в который раз подивилась тому, как прибавляет уверенности в себе красивая одежда. Преобразившись внешне, она была готова иметь дело с любым самоуверенным самцом, включая мсье Будэна. Но как бы она ни относилась к нему, на сей раз они должны быть по одну сторону баррикад – ради Бекки.

Спустившись в кухню, она нашла один из просторных передников Мари, завязала его на своей стройной талии, засучила рукава и принялась за работу.

Через полчаса все было готово. На кухонном столе, покрытом веселенькой скатертью в красную и белую клетку, стояли миска салата, хлебница с нарезанным длинным батоном, который во Франции называют «багет», желтое местное масло и плоская дощечка с сыром камамбер. Два графина с вином пускали зайчики на белый потолок, а бутылка коллекционного кальвадоса из запасов Бекки гордо возвышалась рядом, ожидая, пока ее откроют. Тонкий аромат струился от большой сковородки на плите.

Теперь ему не к чему будет придраться! Кейт прошла по коридору и смело постучала в дверь.

– Обед готов! – звонко объявила она. – В кухне, прямо по коридору!

За дверью раздалось глухое проклятье, что-то упало, и это подсказало ей: он проснулся. Возвращаясь в кухню, она хихикала. Спальня действительно была тесновата для крупного мужчины, а тем более для верзилы, которому мешает больная нога. Лишь бы он не поломал мебель! Правда, все номера у Бекки были обставлены массивной мебелью в стиле «антик», так что она, наверно, уцелеет.

Она услышала тяжелые шаги в коридоре и изобразила приятную улыбку:

– Сюда, пожалуйста! Вас ждут! Войдя в комнату, он посмотрел на стол, а не на Кейт.

– Значит, обедаем на кухне? Какая пошлость! Пока он неуклюже садился на стул, Кейт повернулась к нему спиной и подошла к плите.

– А чего вы ждали? – спросила она, изо всех сил пытаясь сохранить непринужденный тон. – Обслуживания, как в ресторане «Риц»?

Она разложила пиццу в две тарелки и поставила их на стол.

– Вы откроете вино?

Он взял бутылку и принялся рассматривать этикетку.

– Кальвадос? Крепкая штука! Впрочем, для меня в самый раз.

Стоя у стола, Кейт следила за тем, как умело он откупоривает бутылку. Ну и сильные же у него руки! Красивые руки, с тонкими смуглыми пальцами, очень чувствительные, не в пример хозяину. Тот все что угодно, но только не чувствительный.

Невежа он – даже причесаться толком не удосужился, а на подбородке пробивается темная щетина.

Он поставил бутылку и – впервые с тех пор как вошел в кухню посмотрел на девушку. Как раз тогда, когда она снимала с себя огромный передник Мари.

– Браво, браво! – выдохнул он. Его глаза расширились и принялись медленно, нагло разглядывать ее сверху донизу: прихотливо уложенные на макушке, сияющие темно-рыжие волосы, зеленое платье, мягко облегающее маленькие груди, длинные ноги, изящные, тонкие щиколотки и черные лакированные туфли. Оба молчали, но Кейт чувствовала, что у нее загорелись щеки.

– Значит, все чары пущены в ход? – растягивая слова, спросил он. – Ну, если это сделано ради меня, то я должен сказать тебе, девочка, что ты ошиблась.

У нее перехватило горло.

– Ч-что вы имеете в виду?

На его губах заиграла презрительная улыбка.

– То, что сейчас я не нуждаюсь в твоих услугах!

– Ах ты… ты… – задохнулась она. Ее рука взлетела сама собой и закатила ему звонкую оплеуху.

С ума сойти – в ответ он громко рассмеялся! Прежде чем Кейт поняла, в чем дело, он обхватил ее за талию и опрокинул к себе на колени.

– Тебя следует проучить, девка! – сквозь зубы процедил он. Она боролась, брыкалась, отворачивала лицо, но он одной рукой держал ее за подбородок, а другой притягивал к себе, пока их губы не встретились. Его поцелуй был грубым и жестоким; вспышка дикого гнева пронзила Кейт. Корчась в цепких объятиях, она безуспешно пыталась вырваться. Когда его язык оказался у нее во рту, она использовала единственное оставшееся средство и изо всех сил укусила его.

Он немедленно выпустил ее, ж девушка шлепнулась на пол.

– Ну что, кошечка? – прошипел он, прижимая ко рту белоснежную салфетку Бекки.

Кейт поднялась и одернула платье. Потом она с трудом опустилась на стул и, тяжело дыша, принялась дрожащими руками закалывать на макушке распустившуюся косу.

– Я ранен, – констатировал он, обследовав салфетку.

– Тьфу! Какая-то паршивая капля крови – да я бы ее всю из тебя выпустила!

Он посмотрел на нее через стол так, словно впервые увидел по-настоящему.

– У тебя что, привычка такая – съедать своих любовников живьем?

Девушка храбро встретила взгляд его глубоких темных глаз.

– У меня вообще нет привычки иметь любовников, – отрезала она.

– Да ну? Не верится. Рыжие волосы, зеленые глаза, пухлый ротик просто взрывчатая смесь!

Кейт привела в порядок волосы и гордо задрала прямой маленький носик.

– А вы, мсье, нахал и невежа, – ледяным тоном парировала она.

Девушка видела, как насмешливо блестят его фантастические черные глаза, и с ужасом понимала, что эта перебранка доставляет ей какое-то извращенное наслаждение.

– Я… – начала она.

В это время зазвонил телефон, висевший на стене у стола. Кент выждала мгновение, надеясь, что новый управляющий наконец-то соизволит приступить к своим обязанностям. Но он не обратил на звонок никакого внимания, и ей пришлось самой подойти к телефону. Как и следовало ожидать, на нее снова обрушился поток французского. Хватит, надоело! Она протянула ему трубку.

– Продолжайте, – сказала она. – Ответьте ему; я не понимаю ни слова.

Сначала ей показалось, что он откажется. Он смерил ее долгим, тяжелым взглядом, но трубку принял.

– Allo… oui… oui… bon….[5]5
  Алло… да… да… хорошо… (фр.)


[Закрыть]

Он вынул из кармана джинсов записную книжку и набросал несколько слов. До Кейт доносился невнятный голос на том конце провода. Пускай теперь он повозится, устало подумала она. С меня достаточно.

Сообщение было коротким. Он передал трубку Кейт, и та повесила ее на рычаг.

– Что-то срочное? – спросила она.

Он ответил:

– Кажется, для вас это важно. Звонил какой-то Раймон. Короче говоря, он сказал, что человек, которого он обещал прислать, – тут верзила заглянул в книжку, – по имени Пьер Будэн, к сожалению, снова заболел и не сможет приехать раньше, чем через неделю. Он очень извинился, выражал надежду, что не слишком подвел вас, и так далее, и так далее.

Кейт тихонько села и уставилась на незнакомца, пытаясь осознать происшедшее.

Наконец она пролепетала пересохшими губами:

– Я думала… Значит, вы не Пьер Будэн?

– Естественно, нет, – огрызнулся он. – Ну, выкладывайте. Кажется, вы хотели что-то сказать?

– Но если вы не Пьер Будэн, то кто вы такой и как здесь оказались? выпалила она. Он тяжело и протяжно вздохнул.

– Слушайте, давайте кончать играть в загадки. Меня зовут Рэйвен.[6]6
  Ворон (англ.)


[Закрыть] Уилл Рэйвен. Несколько дней назад я заказал в этой гостинице номер сроком на две недели. Мне ее рекомендовали как спокойное, тихое место, где можно хорошо отдохнуть. Я приезжаю, а меня встречает служащая, не знающая ни слова по-французски, поселяет в комнате размером с почтовую марку, предлагает воспользоваться конторой для моих личных дел, накрывает стол на кухне, говорит, чтобы я сам себе готовил, а потом бросается на меня в психическую атаку…

Он внезапно умолк, его глаза сузились.

– А вы-то сами кто? Что вы тут делаете? Мозг Кейт работал быстро, но несколько беспорядочно.

– Ну, – наконец выдавила она, – все это – цепь сплошных недоразумений. Во-первых, гостиница закрыта на Пасху. Во-вторых, я не работаю здесь; я племянница мадам Арно и тоже приехала, чтобы спокойно отдохнуть. В-третьих, не было никакой атаки – во всем виновато ваше мужское тщеславие и буйное воображение.

Она сделала паузу, чтобы передохнуть.

– Я ничего не знаю о вас и знать не хочу. Я умираю с голоду. Я только сегодня приехала из Лондона, и у меня с утра маковой росинки во рту не было. Предлагаю закончить обед, потом перейти в гостиную, выпить там кофе и окончательно объясниться.

Он слушал ее с возрастающим удивлением, а потом спросил;

– Так вы действительно племянница мадам Арно? Было бы проще, если бы вы сказали, как вас зовут.

– Я – Кэтрин Лавелл.[7]7
  Прелесть, очарование (англ.).


[Закрыть] – представилась она. Он тяжело опустился на стул и прикрыл глаза.

– Вам это кажется странным? – спросила она, набрасываясь на пиццу.

– Странным? Конечно, нет, – неожиданно спокойно ответил Уилл. – Жизнь вообще странная штука, вы не находите? Впрочем, вы правы – надо отдать должное вкусной еде. Последние десять дней мне пришлось довольствоваться больничной кормежкой, а после нее пицца выглядит очень соблазнительно.

Он скривился и снова приложил ко рту салфетку.

– Пицца настолько аппетитна, что даже смертельно раненый не может от нее отказаться.

Их взгляды встретились. Темные глаза Уилла искрились смехом. Щеки Кейт вновь вспыхнули. На сей раз непонятно почему.

– Ну что, забудем эту маленькую историю? – спросила она.

– Если хотите, можете забыть, – загадочно ответил он. – Мне это будет сделать не так легко.

Он с аппетитом принялся за еду, не дав Кейт времени ответить, и никто не проронил ни слова, пока сковородка не опустела.

Это был день сюрпризов. Раньше Кейт и в голову бы не пришло, что спустя полчаса она будет сидеть у камина в уютной гостиной и потягивать кофе, дружески беседуя с Уиллом Рэйвеном.

Она объяснила ему все. Они даже прошли в, контору и вместе порылись в регистрационных книгах.

– Так вы говорите, заказ на четырнадцатое марта? – переспросила Кейт. – Может быть, он оформлен на имя вашей жены?

Уилл оторвался от книги и, посмотрев на девушку искоса, бросил:

– Я не женат.

– О, – только и смогла вымолвить Кейт. Вдруг она ткнула пальцем в строку. – Вот оно! «Уильям Рэйвен. Четырнадцатое марта. Отдельная комната с ванной на четырнадцать дней». Сегодня как раз четырнадцатое. Идиотка секретарша, конечно, забыла, что гостиница будет закрыта.

Кейт раздраженно захлопнула книгу.

– Тетя собиралась избавиться от этой неумехи. Она уехала отсюда сильно взвинченная. Я ужасно волнуюсь за нее.

Они вернулись в гостиную, расположились у огня, и Уилл Рэйвен в жалостных тонах описал муки его пребывания в больнице со, сломанной лодыжкой.

– Случилось это по глупости – я был чертовски неосторожен.

– Не стоит так ругать себя, – утешила Кейт. Она откинулась в широком кресле, ощущая приятную расслабленность. – Это может случиться с каждым, в любую минуту.

– В самом деле?

Он лениво поглядывал на нее из кресла, стоявшего по другую сторону широкого кирпичного камина.

– Ну да, с каждым англичанином, который во Франции начинает слишком лихо водить машину.

– При чем тут это? Я сломал ее совсем не из-за машины, – возразил он, указывая на ногу.

– Ах, – спохватилась она. – Я думала… Я все еще путаю вас с Пьером Будэном. Мне сказали, что он попал в автокатастрофу.

– О, мое маленькое невезение было далеко не так драматично. Я просто слегка повздорил с пауком.

– С кем, с кем? – пискнула Кейт.

– С черным пауком, у которого были короткие лапы и здоровенное волосатое туловище. Однажды ночью он повис на потолке как раз над моей кроватью, – вздрогнул Уилл. – Ненавижу пауков – при одном их виде у меня темнеет в глазах.

– Ах, какой ужас! – Кейт и не думала смеяться. Она не видела ничего смешного в том, что Уилл боялся пауков; наоборот, ей понравилось, что он так легко признался в своей слабости. Это делало его нормальным, живым человеком. – И что же было дальше?

– Как последний дурак, я вскочил на тумбочку и прихлопнул его. Он шлепнулся на кровать, а я – на пол. Бац! Конец истории.

– Ох, бедняжка! – посочувствовала Кейт. – Представляю, что вы пережили. Я сама до смерти боюсь всяких жуков.

Он засмеялся. У него был приятный смех грудной, глубокий.

– Тогда фермерство нам не подойдет. Мы поищем себе другое занятие.

Конечно, это была шутка. Они смотрели друг на друга, и слово «мы» казалось вполне естественным, но с другой стороны… Можно было подумать, будто они действительно строят планы предстоящей совместной жизни.

Кейт, дурочка, очнись, не обращай внимания на это «мы», ты знакома с ним всего лишь пару часов… Она поставила чашечку и сказала:

– Шутки шутками, но надо что-то придумать. Что вы собираетесь делать?

– Делать? Ничего я не собираюсь делать, мне и так неплохо.

– Я имею в виду, куда вы поедете? Вы должны поискать другую гостиницу. Вам нельзя здесь оставаться.

– Почему?

Кейт внезапно заволновалась. У нее задрожали РУКИ.

– Во-первых, гостиница закрыта на Пасху. Заниматься постояльцами некому.

– А во-вторых?

Он внимательно смотрел на нее, приподняв черные брови.

– Ну… Я думаю, это понятно. Я здесь одна, и не следовало бы…

– Не следовало бы доверять мне после этой сцены на кухне? Даже если я клятвенно пообещаю вести себя… э-э… респектабельно?

Кейт вспомнила, как она лежала у него на коленях, крепко прижатая к худому, жилистому телу, и кровь снова бросилась ей в голову. Такого с ней еще не было. Никто не смел лапать ее так, как этот мужлан. Прощальные поцелуи Эдварда были приятны, но прохладны – о да, уж Эдвард-то умел держать себя в руках. Ничего волнующего, ничего возбуждающего. Ничего похожего на то, что она ощутила в железных объятиях Уилла Рэйвена.

Со всей холодностью, на которую была способна, она сказала:

– Откуда я знаю, можно вам доверять или нет? Вы здесь чужой.

Она произносила эти жестокие слова, а в мозгу стучало: не правда, он не чужой, нет, у меня такое чувство, словно я знала его всю жизнь…

Это было смешно, это надо было немедленно прекратить, и в ее распоряжении оставался только один выход.

– Кроме того, я помолвлена… почти, – слегка запнувшись, произнесла она.

Уилл не отводил глаз от ее лица.

– И ваш «почти жених», конечно, не одобрил бы этого?

– Эдварда хватил бы удар, – не колеблясь ответила она.

Он покорно кивнул.

– Да, оправдать меня может только то, что все вышло по недоразумению. Я понимаю, мне следовало бы немедленно убраться отсюда. Но неужели вы выставите меня из дому на ночь глядя? В таком случае не подскажете ли, куда мне деваться? Я еще не в той форме, чтобы выдержать ночной кросс по пересеченной местности. Мне понадобится такси. Чертовски досадно, что я не могу вести машину!

Его огорченный вздох прозвучал крайне фальшиво.

Кейт не следовало реагировать на эту демагогическую попытку воззвать к ее лучшим чувствам.

– Я посмотрю в телефонной книге, – непреклонным тоном сказала она, вставая и от всей души надеясь, что ей удастся разобраться в тайнах французского справочника. Хотелось бы знать, существует ли здесь такое понятие, как «желтые страницы»?[8]8
  В английских справочниках телефоны наиболее необходимых служб печатаются на страницах желтого цвета.


[Закрыть]

Он беспокойно заерзал в кресле.

– Знаете, я бы предпочел остаться. Я не причиню вам никаких хлопот, я согласен сам готовить себе еду и мог бы помочь вам в ведении дел – при вашем знании языка это будет тяжело.

Она остановилась и поглядела на него с сомнением.

– Почему вы непременно хотите остаться? В другой гостинице вам будет куда удобнее…

– Возможно. Но здесь так спокойно! Кроме того, мне понравилось предложение использовать этот компьютер в конторе. Видите ли, я пишу книгу, но у меня что-то застопорилось, а в больнице я окончательно выбился из колеи. Ваш компьютер очень похож на тот, который у меня был до отъезда. Это для меня просто находка.

Довод был серьезный. Конечно, хорошо бы иметь рядом кого-то, знающего язык. Она заколебалась.

– Ну… Я думаю…

– Вот и прекрасно, – подхватил он, широко улыбаясь. – Честное слово, вы не пожалеете! Обещаю вести себя прилично. Мне и в голову не придет приставать к девушке, которая любит другого парня!

Эти слова поразили Кейт. Любит ли она Эдварда? Это была та самая проблема, которую она собиралась обдумать во время каникул. Возможно, близость привлекательного мужчины помогала бы ей принять правильное решение.

Она слегка пожала плечами. Ломать голову еще и над этим у нее не было сил. Есть дела куда более срочные.

Кейт взглянула на часы. Доктор оставил ей телефон больницы и велел позвонить вечером в справочную. У нее похолодело внутри. Какое счастье, что ей не придется в одиночку сражаться с проклятой трубкой! Она решилась.

– Раз уж вы остаетесь – на ночь, по крайней мере, – не могли бы вы кое-что сделать для меня прямо сейчас?

– Все что угодно! – пылко ответил Уилл Рэйвен.

– Позвоните в больницу от моего имени и попытайтесь выяснить, как чувствует себя тетя. Я очень волнуюсь.

– Конечно, – ответил он и стремительно встал. – Давайте попробуем.

Кейт оставила записку с номером в конторе. Увидев название руанской больницы, Уилл одобрительно кивнул.

– Я ее знаю. Отличное место; за вашей тетей будут ухаживать по высшему разряду.

Он набрал номер и попросил позвать кого-нибудь из персонала больницы. Кейт вслушивалась в его скороговорку и ощущала, как растет ее благодарность. Она ни за что не справилась бы с этим сама, с ее ломаным французским. И ей пришлось сознаться, что плохие известия куда страшнее переживать в одиночку. О, пожалуйста, пожалуйста, пусть у Бекки все будет хорошо!

Наконец он положил трубку. Кейт вопросительно смотрела на него, от волнения вонзив ногти в ладони.

– Ничего определенного, – пожал плечами Уилл. – Ваша тетушка сейчас спит: ей дали болеутоляющее. Ее осмотрели, и похоже на то, что завтра утром будет операция. Больше они ничего сказать не могут.

– Значит, это не аппендицит! – вполголоса произнесла Кейт. – Там диагноз определяется сразу…

Он покачал головой.

– Судя по тому, что сказала медсестра, нет. Лицо Кейт побелело, и он мягко добавил:

– Я, конечно, ни в чем не уверен, но мне показалось, что они не очень взволнованы – значит, и вам не следует волноваться.

Она бессильно опустилась на стул, закрыла мокрые глаза.

– Я попытаюсь. Тетя Бекки очень дорога мне: она моя единственная родственница.

– А где же ваши родители? – спросил он.

– Мама умерла месяц назад.

– А ваш отец?

Она отвернулась к темному окну, и слезы на ее глазах моментально высохли. Свет из конторы падал в сад, освещая клубы сгустившегося тумана. Засохшие остатки прошлогодней брюссельской капусты при таком освещении казались серыми привидениями. Куча вырванных с корнем гороховых кустов ожидала, пока ее вывезут. Все мертво; все кончено.

Губы Кейт раздвинула невеселая усмешка.

– У меня нет отца, – без выражения ответила она.

Девушка не заметила сочувственного взгляда Уилла. Он протянул ей руку.

– Давайте вернемся и посмотрим, не осталось ли по глоточку кофе, предложил он, и девушка позволила отвести себя в гостиную.

Кофейник был пуст.

– Пойду сварю еще, – устало промолвила Кейт. Конечно, это было нетрудно, но утомительный день наконец подкосил ее.

Уилл Рэйвен осторожно усадил ее в кресло.

– С вас хватит, – сказал он. – Я сам сварю кофе. Раз уж вы позволили мне остаться, я должен спеть свою партию в хоре.

– Я не. – начала было Кейт, но он взял свою трость и захромал на кухню.

Кресло было таким уютным… Кто бы мог подумать, что все так быстро переменится? Следа не осталось от высокомерного адепта мужского превосходства, каким он показался ей сначала. Если он и дальше будет таким же милым и дружелюбным, ей не придется жалеть, что она позволила ему остаться. К тому же очень нужно, чтобы рядом был кто-то, говорящий по-французски…

Она зевнула. Признайся, Кейт, ты просто рада, что он остается, и не придумывай для этого никаких оправданий… Она закрыла глаза, и отблески пламени заиграли на ее щеках. Бекки поняла бы ее правильно, если бы Кейт все ей рассказала… Бекки, милая Бекки, у нее все будет хорошо; все должно быть хорошо. Она зевнула снова. Господи, как она устала: то ли она спит… то ли нет…

Открыв глаза, она увидела, что Уилл стоит спиной к огню и смотрит на нее. Его молчание и выражение глаз подсказали ей, что он, наверно, уже давно стоит в такой позе.

Кейт резко выпрямилась.

– О, я… кажется, я задремала. Он подошел ближе и улыбнулся.

– Не удивительно. День у вас был длинный. Ужасно утомительно вести машину от самого Лондона. Вы там работаете?

Он уселся и поставил кофейник рядом:

– Если не секрет, чем вы занимаетесь?

– В последнее время я обучала людей пользоваться компьютерами, купленными у фирмы, в которой я работаю.

– Леди-учитель? – усмехнулся он. Кейт тоже улыбнулась.

– Да вроде того. Слушайте, кофе просто замечательный!

– Это лишь одно из моих маленьких достоинств. Оно неотделимо от профессии писателя.

– И что же вы пишете?

– Все, что продается. В самом разгаре была работа над крутым детективом. Но только я дошел до места, где сыщик говорит своему напарнику, что знает, кто убийца, как грохнулся с тумбочки.

– Да, это должно было сильно расстроить ваши планы, – светским тоном сказала Кейт.

Он подбросил дров в огонь и залюбовался роем искр.

– Я рад, что вы позволили мне остаться…

– Что можно пользоваться компьютером Бекки? – лукаво напомнила Кейт.

– Конечно, это моя премия. У леди-учителя будет право наставлять нерадивого ученика на путь истинный. Вы будете учить меня за дополнительную плату или из любви… к искусству?

Пламя освещало его глаза, в которых прыгали чертики.

– Я вообще не буду ничего делать, если вы станете дразнить меня, строго сказала Кейт. Она остановилась. В этом лихорадочном веселье было что-то опасное, почти непристойное.

– Я иду спать, у меня больше нет сил. Думаете вам будет удобно в этой маленькой комнатке?

– Мне будет удобно даже в собачьей конуре, если вы не станете выгонять меня оттуда. Я не хочу спать; пожалуй, посижу еще немного у огня. Кейт кивнула.

– Спасибо за то, что позвонили в больницу. – Она помолчала. – Знаете, я приняла вас за француза – это тоже способствовало путанице. Вы с виду вылитый француз и говорите по-французски так бегло…

– Ничего удивительного, – ответил он. – Моя мать – француженка. Я провел свои лучшие годы в Париже.

– Понятно. Она жива?

– Умерла восемь лет назад. Она была настоящая леди, добрая, нежная. Мне ее очень не хватает.

– А ваш отец?

– Я никогда не знал его. Он умер вскоре после моего рождения. Бедная мама одна справлялась со мной, – добавил он, криво усмехнувшись. – Я доставлял ей много хлопот.

Кейт попыталась что-то сказать, но ей ничего не приходило в голову. После паузы она пробормотала:

– Ну, я пойду, а то усну стоя. Вы погасите свет?

– Обещаю, – ответил он. – Можете мне верить.

Она кивнула. Странно, она действительно ощущала, что может верить каждому его слову, а не только обещанию выключить свет.

– Спокойной ночи, Уилл, – сказала она, поворачиваясь к двери.

Он томно и чарующе улыбнулся ей.

– Спокойной ночи, Кэтти, – ответил он. Она резко остановилась, как будто ей в лицо ударил порыв ледяного ветра.

– Не зовите меня так, – бросила она. – Не вздумайте назвать меня так еще раз! Уилл немедленно встал.

– Простите, – удивленно произнес он. – Я думал…

– Не надо думать, – быстро ответила она и почувствовала, что слезы обожгли ей глаза. – И не надо так больше говорить.

Она повернулась и начала подниматься по лестнице, оставив его остолбеневшим от изумления.