Текст книги "Конан и Властелин смерти Танзы"

Автор книги: Роланд Джеймс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Посетовав немного, женщина затем усмехнулась.

– Вот, надеюсь, подойдет, – она распахнула на груди зеленую кожаную тунику.

Под туникой обнаружилась рубашку мягкого светло-серого серого полотна. Лисинка распахнула также и ее до самой талии, выставив напоказ шрамы и «гусиную кожу» от холодного утреннего воздуха.

Конан почувствовал, что у него начинает закипать кровь. Раньше он считал Лисинку чем-то вроде изящной безделушки. Теперь же у северянина появились серьезные основания думать иначе.

– Ты так замерзнешь.

– Совсем чуть-чуть. На время, чтобы разорвать ткань на бинты, – ответила она, отрывая один рукав своей рубашки. – В моем мешочке есть колба. Заполни ее водой и принеси мне.

Варвар, не отводя взгляда от подруги, послушно поднялся. Кипение его крови достигало предела и он боялся, что Лисинка ощутит это. Конан, как и все Смотрители, поклялся соблюдать правила ее отряда. Тем не менее, киммериец не видел причин наивно полагать, что женщина, даже будучи вожаком шайки разбойников, печально потратила впустую свое целомудрие.

Лисинка накрошила в шарообразную колбу травы, потом смочила рукав рубашки в целебной воде. Напоследок, она вылила остаток воды на старые повязки Конана, смягчив таким образом, чтобы оторвать их, причиняя минимальную боль.

– У тебя плоть быстро заживает, – объявила врачевательница. – Это неплохо для солдата.

Ее пальцы исследовали рану. Конан стиснул зубы, помня, что они должно быть болят не меньше, чем его собственные повреждения.

Скоро пальцы уже не столько исследовали, сколько ласкали. Варвар был полностью уверен, что точно так женщины гладят новые украшения. В его ноздри попадал терпкий аромат трав вместе с запахом дыма от стряпни.

– Спасибо, – произнес, наконец, Конан, поднося истерзанные пальцы Лисинки к своим губам. – Что там относительно твоих рук? – Ах! Нам нужна еще одна порция травяной воды, – сказала Лисинка. – И, Конан…, мне до сих пор холодно.

Она облизнула языком нижнюю губу. Киммериец погладил ее обнаженные плечи и грудь, избегая касаться шеи.

– Ну, может быть, мне удастся согреть Лисинку Мертрус.

Женщина закончила раздеваться к тому времени, когда Конан разложил одеяла и меха.

Она отдавалась ему с голодной, грубой страстью, и вскоре эхо отразило от скал ее удовлетворенный вскрик.

Глава 9

Утром Конан с Лесинкой не долго предавались любовным играм. Предстояло переделать кучу дел, и каждый воин был на счету.

Основная задача заключалась в осмотре владений Гролина. Барон вполне мог оставить там что-то или кого-то. Лазутчиков в человеческом обличии, вероятно, следовало опасаться меньше всего. Удар острой стали заставил бы их замолчать навсегда. Другое дело – магические ловушки.

Когда цитадель признали свободной от, по крайней мере, всех распознаваемых опасностей, выставили часовых и занялись мулами. Животные должны были быть благополучно подняты наверх, разнузданы, накормлены, напоены и привязаны. Еще предстояло убедиться, что они не будут принимать ответных мер по отношению к людям за проявленное неуважение к их персонам. Некоторые воины Лисинки с трудом справлялись с упрямой скотиной. Они исходили потом и разражались проклятиями, от которых могли бы треснуть камни. Часть проклятий доставалась Конану.

– Не много тайн раскрыли, не так ли? – спросил киммериец с кривой улыбкой.

– Вроде именно ты настаивал на этом, – ответил один из разведчиков. – Да, и между прочим, большинство ее людей уверены, что ей пора бы обзавестись личным телохранителем.

– Если мне потребуются ваши советы, то я обязательно спрошу, – буркнул варвар. – Но если они мне не понравятся, тогда, скорее всего, придется разбить несколько пустых голов.

– Только убедись сначала, что это будут черепа людей Лисинки, которая может подумать, что ты ее таким образом завоевываешь, – не полез за словом в карман собеседник.

– Иначе она сломает кое-что тебе. И у меня большое сомнение, что это окажется твоя голова! Тем не менее, обыск позволил обнаружить в цитадели сухие помещения и защищенные от ветра ниши. В одну из таких Лисинка и Конан перенесли свои постельные принадлежности. Они удалились к тем самым принадлежностям раньше, чем предыдущей ночью, а встали на рассвете, чтобы проверить посты.

На третье утро киммериец проснулся, почувствовав поднявшийся свежий ветер. В то же время длинные, сильные пальцы сжимали его лодыжку.

– Ну, зачем так рано, Конан? – вопрос прозвучал похожим на просьбу, но в нем отчетливо слышалась насмешка.

– Неужели всего три ночи превратили воина в цепляющуюся девчонку? – поинтересовался варвар с такими же интонациями в голосе.

– Нет.

Лисинка сидела обнаженной, и лишь сгиб одеяла укрывал ее поясницу. Конан повернулся, чтобы восхититься ею, поскольку любой зрячий человек поступил бы аналогично.

– Я не цепляюсь, – добавила Лисинкa с достоинством. – Но я почти забыла, что совместное пребывание в мехах бывает теплее, нежели сон в одиночку. Вернись и согрей меня прежде, чем мы окунемся в бурные события нового дня.

Мужчина и женщина согревались так долго, что к тому моменту, когда Конан решил вставать, ураган накрыл почти все пространство вокруг цитадели. Северянин послал весть патрульным, которых собирался возглавить для более тщательного исследования окрестностей. Они отбыли бы по завершению бури, но не сейчас, когда ветер мог смести их с утесов или замаскировать подход врагов.

Не имея иных обязанностей, Конан и Лисинкa продолжали согревать друг друга опять и опять. После они лежали удовлетворенные до тех пор, пока сердитый вой ветра не превратился в отдаленное, невнятное бормотание.

Наконец, когда оба поднялись на ноги, Конан вспомнил, как в прошлом встречал утро подобным образом. Воспоминание оказалось не столь приятным, поскольку было связано с предводительницей пиратов – Белит. Однако киммериец не испытывал никакого желания освобождаться от своих воспоминаний, даже безрадостных. Ведь это означало бы забвение Бeлит в целом. Лисинка действительно имела много общего с покойной королевой Черного Побережья, будучи таким же также гибким, смертоносным и молчаливым вождем отряда головорезов. Только другой цвет кожи и холодные синие глаза говорили о том, что истоки ее крови берут начало на севере, а не в землях Шема, как у Бeлит.

Все это могло иметь глубокий смысл, а могло и вообще ничего не означать. Так или иначе, но Конан должен был осуществить дневную разведку и, возможно, обнаружить то, что не заметили ввиду отсутствия солнечного света. Казалось, что Гролин покинул эту местность, хотя мог просто ловко скрываться. К тому же оставалась вероятность, что другие разбойничьи шайки, привлеченные шумом в цитадели и надеющиеся на легкую наживу, блуждают где-то рядом.

В намерения Конана не входило предоставить им шанс поймать в западню даже горстку его людей. По следу Гролина они с Лисинкой обязаны повести крепкую группу.

* * *

Компанию Конану составили воины, выбранные за навыки в стрельбе из лука или в метании копья, острые глаза, и крепкие ноги. Из двенадцати разведчиков восемь являлись людьми Лисинки, тогда как Смотрители Танзы смогли выделить всего четверых. Зато среди Смотрителей нашелся один, который превосходил остротой зрения любого бойца в обоих отрядов.

Этот воин по имени Даталас был более наблюдательным, чем Деревенские Братья, а может быть и сам Конан. Большую часть своего опыта он приобрел, карабкаясь по стенам к окнам красавиц и спускаясь снова вниз, чтобы остаться незамеченным для ревнивых мужей.

Но, по его словам, те времена давно ушли.

Именно Даталас первым заметил приближающийся караван. Отослав людей в укрытие, Конан остался наблюдать. По мере приближения каравана, в киммерийце росла уверенность, что Гролина там нет. Даже при соблюдении самой тщательной маскировки, самозваный хозяин Танзы вряд ли решился бы прогуляться до своей старой цитадели при свете дня, обремененный двумя десятками с лишним вьючных животных.

– Некий караван, никогда не слыхавший про местных разбойников? – спросил Даталас. Его тон выдавал удивление. Он не мог поверить, что такие беспечные люди до сих пор живы и дышат.

– Воины выглядят внушительнее большинства обычных охранников, – ответил Конан. – И если на них не немедийская броня, то я – кхитаец.

Варвар помнил то, что Лисинка рассказала ему, как хвастался Гролин влиятельными друзьями или союзниками, живущими в обоих соседних королевствах. Сейчас все выглядело так, будто одна такая компания имела намерения посетить исчезнувшего Властелина Танзы.

Киммериец перевязывал свои длинные волосы в подобие грубой косички. Такие прически носили очень многие мужчины из отряда Лисинки.

– Во имя Митры, что ты задумал? – воскликнул Даталас.

– Митра поступит мудро, если останется в стороне, – усмехнулся Конан. – А вы, забыв про сон, будете следить за любыми действиями этих людей. Я же спущусь и проверю, удастся ли мне принять их подарки от имени барона Гролина.

Открытый рот Даталоса захлопнулся и расплылся в улыбке. Воин понял замысел командира.

– Вот и хорошо, – кивнул киммериец. – У вас всех есть шанс остаться сегодня в живых, чтобы умереть в постелях ваших жен. Не вздумайте стрелять пока не увидите, что я подвергся нападению.

Конан спускался по склону с легкой небрежностью человека, выгуливающего собаку в своем саду. Если он заблуждался относительно этих людей, являющихся друзьями Гролина, то его жизненный путь мог бы закончиться. Но им также не удастся легко преодолеть остаток расстояния и переловить нынешних обитателей горной цитадели.

Крома вряд ли заботили людские молитвы, даже те, что просили его послать удачу в бою. Очевидно, единственное желание Крома состояло в том, чтобы воин прилагал все усилия и надеяться только на себя. Конан поступал именно так, и уважал тех, кто следовал его примеру независимо от того поклоняются ли те многочисленным богам или ни одному.

Киммериец всегда мыслил трезво, но теперь ему было также немаловажно знать, что впервые он оставил позади женщину, готовую оплакивать его гибель.

К тому времени, когда Конан все это обдумал, караванщики заметили гостя.

Сигнальный рожок, собрал охранников каравана в ощетинившийся сталью круг. Один воин, по видимому капитан, направился к пришельцу.

– Хa! Ну и как платит за службу хозяин Танзы? – поинтересовался он.

– Не жалуюсь, – пожал плечами варвар.

– Хух, – выдохнул человек, запыхавшийся после быстрых шагов. – Наверное, ты новичок в отряде барона. Что ты здесь делаешь? – Я такой не один, увидите, когда достигнете цитадели, – спокойно сказал Конан. – Грoлин заключил договор с Лисинкой Meртус. Это объединило оба их лагеря и удвоило силу для борьбы.

– Наверное, с киммерийца сняли бы кожу живьем, если бы заподозрили в причастности к магии или преклонении перед Душой Taнзы. Тем не менее, человек, стоящий ниже, пристально изучал покрытое шрамами лицо северянина, словно пытаясь прочитать на нем какие-то сокровенный тайны.

Его усилия были напрасны. Конан теперь улыбался шире, чем будучи мальчишкой. Он мог сохранять свое самообладание не хуже гранитного валуна.

– Ты похож на осторожного воина, – наконец, промолвил старший охранник. – Так ты пришел с Лисинкой? – Нет, – покачал головой варвар, – мой хозяин остался в Aквилонии. С Лисинкой меня не связывают никакие обязательства.

– Ладно. Только позволь тебе сообщить, что твое время не стоит столько, сколько у воинов Немедии. Будь к этому готов.

Конан не собирался участвовать в каких-либо интригах немедийских друзей Гролина.

Вместо этого он играл роль честного воина.

– Я буду претендовать на свою награду, когда заработаю ее. Пока лучше всего позаботиться о безопасной дороге к цитадели. Если не поторопиться, то ветер поднимется снова, и мы не дойдем туда до сумерек. Не стоит искушать судьбу. И еще, – продолжал киммериец. – Я, конечно, всего не знаю, но ходят слухи о новых шайках, появившихся в холмах. Некоторые думают, что они хотят присоединиться, а кто-то считает, что их привлекает цена за голову Лисинки… Выражение лица немедийца показало, что случайная реплика Конана попала в цель.

– … правда, никто из них еще не сдружился с Гролином настолько, чтобы оказать сопротивление большому военному каравану. А теперь давай по существу дела. У меня, например, есть несколько хороших парней, и мы знаем местность. Одно твое слово, и у вас будут отличные проводники.

В случае договоренности, Конан пошел бы с караваном и, следовательно, получил бы возможность слышать все те слова, что немедийцы неосторожно обронят. Тем временем, его собственные воины сохранят силы и останутся впереди, разведывая засады. Ну, или сами организуют их, по мере необходимости.

Человек уже, казалось, собирался открыть рот, но тут сверху раздался дикий крик, прервавший ответ на предложение Конана.

Даталас стоял на валуне, размахивая руками, как будто окруженный разъяренными пчелами. Из его выкриков, варвар почти ничего не разобрал. Тогда Даталас указал рукой в северо-западном направлении.

Киммериец повернулся, его глаза тот час стали еще более холодными. Не говоря ни слова, он выхватил меч из ножен.

Настолько глянцевых тел на фоне серого неба казались пылающими черным огнем.

Стая летящих змей, нацеливалась вниз на добычу, словно предлагаемую в качестве оплаты за вторжение в их мир.

«Змеиный полет» был первым определением, пришедшим в голову. Безногие, они имели головы рептилий, извивающиеся, по-видимому, покрытые чешуей тела в десять шагов длиной и две пары широких, кожистых крыльев. Варвар также подумал, что змеи прекрасно знают свою цель. Он сильно сомневался в их дружественных намерениях.

– Лучники! – проревел Конан. Его голос не только вызвал эхо, но и поднял из потаенных мест его собственных людей, не считая лучников каравана.

Человек, беседующий с Конаном, мельком глянув на вершину горы, впился взглядом в киммерийца. Его глаза злобно сверкнули, рука сжала рукоять меча. Однако едва он успел достать оружие, как трое охранников каравана выстрелили. Немедиец должен был нырнуть вниз, чтобы избежать стрел, пронесшихся на расстоянии волоса от макушки. Конан схватил капитана за шиворот и начал трясти, как будто желал вернуть его меч в ножны или рассудок в его голову.

– Те существа отнюдь не мои приятели! Если ты видишь предательство там, где его нет, то ты больший дурак, чем я думал. Не моя вина, если тебе вдруг захотелось стать змеиным кормом! Человек вырвался, но не смог избежать уготованной ему судьбы. Одна из змей, пролетев непосредственно над его головой, затем развернулась и камнем упала вниз. Зубы твари сомкнулись на плече немедийца. Брызнула кровь, и легкие несчастного исторгли душераздирающий крик. Глаза закатились на откинутой назад голове, которая быстро покрывалась зеленым налетом.

Держа меч обеими руками, северянин нанес сокрушительный удар. Лезвие вошло между двумя парами крыльев, и почти перерубило змею пополам. Челюсти монстра разомкнулись. Ужасная рана истекала зеленоватой жидкостью, быстро чернеющей на воздухе.

Изуродованное чудовище свалилось на землю. Меч Конана опустился вновь. Покрытая бронированной чешуей как панцирем, сравнимая по толщине с рукой киммерийца, шея разделилась. Может, это было в большей степени воображение варвара, но из клыков отрубленной головы продолжал сочиться яд, а из пасти вытекал зеленый ихор. И там, куда он попадал, дымилась земля.

Конан поспешно отошел, кашляя от самого легкого дуновения того дыма. Он огляделся в поисках другого противника. Им оказался охранник, полностью убежденный, что змеи являются союзниками варвара. Не тратя попусту дыхание на аргументы, киммериец выбил оружие из его руки. Он попытался спасти этого глупца, схватившегося за кинжал, когда напавшая змея приготовилась одним укусом лишить того головы.

Охранник, ростом почти не уступающий Конану, носил шлем обрамленный кольчугой, которая спадала на доспехи. Клыки скользнули по броне. Чтобы не упустить момент, северянин поднял выпавший кинжал и направил его мимо плеча человека точно в глаз змеи.

Издав нечто среднее между шипением и стоном, существо выпустило жертву. Не давая возможности ему повторить атаку, охранник провернулся и нанес удар в брюхо твари. Конан завершил дело, размозжив змее череп.

– Прости меня, северянин, я ошибался, – сказал человек, затаптывая змею, корчащуюся в последних судорогах. – Но откуда они взялись? Жуткий вопль почти оглушил киммерийца. По сравнению с ним все предыдущие звуки казались мяуканьем котят. Кричал мул. Одна змея присосалась к его морде, другая – к животу. Животное отчаянно лягалось и взбрыкивало, однако кровь текла из него ручьем, а яд уже глубоко проник в тело.

Наконец, мул рухнул, звеня упряжью. Змеи продолжили пир, и это стало их конечной ошибкой. Конан и его недавний противник незаметно подобрались к тварям. Охранник перерубил одной змее хребет, а Конан с дальнего расстояния отсек голову второму чудовищу.

И все-таки время было упущено. Смерть собрата переполошила остальных мулов. Они бросились в разные стороны, громко стуча зубами и копытами, волоча за собой по земле двоих запутавшихся погонщиков. Невзирая на попытки отдельных людей удержать их за упряжь или уздечки, животные с топотом разбегались во всех направлениях.

Две оставшиеся змеи, развернулись в воздухе, чтобы следовать за мулами. Этим маневром они оставили себя в пределах дальности полета стрел лучников, находящихся как выше, так и ниже. Чешуйчатая шкура прочностью была сравнима с железными латами, но все же многие стрелы находили в ней уязвимые места. Последняя змея упала с небес чуть ли не на голову киммерийца и пыталась взмыть, прежде чем силы окончательно покинули ее.

В то время как Конан проверял, не нуждаются ли павшие воины в помощи, и мертвые змеи в дополнительных ударах, охранники каравана отправились вдогонку за мулами.

Остался лишь один человек, с которым варвар вначале схлестнулся, а после сражался бок о бок. Охранник долго смотрел на труп своего капитана, затем сплюнул на землю.

– Вот так он получил плату за обещанную легкую работу, – пробормотал немедиец, скривившись. – Совсем недавно и мне казалось, что уже к заходу солнца моя жена овдовеет.

Но теперь, если я пойду с вами, то еще смогу повоевать.

Если человек ожидал найти Грoлина или кого-нибудь из его товарищей, то добравшись до цитадели был бы сильно разочарован. Тем не менее, Конан ему внушал доверие, и он надеялся, что северянин после совместно пережитых событий придерживается такого же мнения относительно него.

– Конечно, присоединяйся к нам, – предложил варвар. – Однако предупреждаю: Независимо от того, что ты увидишь или услышишь, держи все при себе и не бросай косых взглядов на Лисинку. Наверное, в Немедии цена за ее голову выше, чем тут, по другую сторону границы. Но нам ее голова на плечах важнее денег, которые могут зазвенеть в твоем кошельке. Если ты считаешь иначе, то лучше бы тебе прямо сейчас последовать за своими друзьями, пока твоя голова еще сидит там, где положено.

Обращаясь сразу к нескольким богам, человек поклялся их именами и честью двух благородных родов Немедии, что даже в мыслях не допустит о причинении вреда Лисинки, не говоря уж о мести за смерть соотечественников. Он также поклялся повиноваться всем ее приказам.

Человека, назвавшего себя Региусом Паноном, связывало родство с обоими упомянутыми в клятве дворянскими родами. Правда, Конана не волновала бы даже его принадлежность к королевской семье утонувшей Атлантиды. Лишь бы он остался верен присяге и исполнял свои обязанности.

Всех ждал немалый объем работ. Первым делом следовало послать гонца в цитадель. С эскортом на случай, если к немедийцам вернется храбрость, и они решат напасть. Затем предстояло собрать, по возможности всю, рассыпанную мулами поклажу. Предположения киммерийца оправдались: животные везли в замок Гролина продовольствие, оружие и прочее снаряжение.

– Да, действительно барону послали достаточно всего, чтобы вести маленькую войну, – подтвердил Пaнoн. – Только не спрашивай меня, против кого он должен был сражаться, поскольку этого я не знаю.

– А если б знал, то вряд ли бы сказал, – добавил Конан сухо. – Можешь не беспокоиться, измена не входит в твою присягу. Но следи за своим языком и тылами, ведь обязательно найдется некто любопытнее меня, кого заинтересует, почему Немедия поддерживает разбойников в Aквилонии.

– Какая там Aквилония! – нахально заявил Панон. – На всех картах, виденных мной на военной службе, эта территория значилась за Немедией.

– Карты создаются главным образом книжными червями, никогда не посещавшими те земли, которые пытаются изобразить, – повел плечами варвар. – Большинство из них трясутся за жизнь, боясь не угодить какому-нибудь властителю «Безграничного Болота Глар» или тому подобному.

– Похоже так, – согласился немедиец. – А ты, очевидно, был слишком долго в солдатах, чтобы превратиться в законченного циника.

* * *

Даталас спускался с вершины настолько быстро, что дважды грохнулся по пути и предстал перед Конаном ушибленный, в крови и покрытый пылью.

– Я нашел гнездо змей, – задыхаясь выпалил он.

Конан вручил ему фляжку с водой. Напившись, Смотритель объяснил более подробно. Северянин озадаченно посмотрел в указанном направлении.

– Отсюда ты их не увидишь, но они кружили над пиком меньше чем в лиге от этого места, – сказал Даталас. – Возможно, там и не гнездо, однако нечто вроде того.

– Отличная работа, друг мой, – киммериец восторженно всплеснул руками. – Мы еще сможем узнать побольше об этих тварях до наступления сумерек. Если поторопимся, конечно.

Он безотлагательно принял необходимые меры. Идти на поиски змеиного логова изъявили желания все, но Конан думал взять с собой лишь шестерых человек, включая Даталаса. Остальные подчиненные получили приказ собрать раскиданные вещи каравана и возвращаться к цитадели. Их сил должно было хватить, чтобы отбить возможную атаку немногочисленных противников, сохранив при этом добычу.

Киммериец намеревался отослать и Панона, однако тот неожиданно предложил свои услуги в охоте на змей.

– Мне знакомы здешние места, хотя с такими существами сталкиваюсь впервые, – сказал он. – Я не буду обузой. Кроме того, я просто обязан попрактиковаться. Это не станет лишним, если выяснится, что Гролин прибегнул к помощи магии.

– Гролин, или его новые друзья, которыми он мог обзавестись за последнее время, – неопределенно сказал варвар.

Конан счел нужным до поры до времени не посвящать Панона в тайну Души Taнзы.

– Ладно, – продолжил киммериец. – Можешь поступать по своему усмотрению.

Только помни, что мы не будем останавливаться из-за одного отставшего. А эта земля далеко не безопасна для одиночки.

– Я привык держаться достойно, северянин, – похвастался немедиец. – В годы военной службы я не играл роль храбреца с вином на столе и распутной девкой на коленях.

Брови на лице Конана, как и у большинства присутствующих, удивленно изогнулись.

Пaнoн решительно мотнул головой.

– Вы все не поверили бы тому, что вино в Немедии берегут, поскольку урожай винограда в последние два года оставляет желать лучшего. И жена разбила бы мой череп, если поймала бы меня ласкающим другую женщину.

– Тогда надо отправить тебя домой с историей, которая заставит ее приласкать мужа, – крикнул Даталас, вызвав бурю скабрезных шуток.

Отмеченная Даталасом гора с двумя вершинами, возвышающаяся вдали, была единственной такой на много лиг вокруг. Она казалась доступной, если только каждый охотник взлетел бы подобно птице или одному из чудовищ, которых, собственно, искали. У основания ближний склон представлялся совершенно пологим. Дальний, более широкий – был чуть менее крут и испещрен зубчатыми выступами.

Хорошо, что среди воинов Лисинки нашлись люди в выносливости мало уступающие Конану. Тем не менее, все и даже Смотрители Taнзы обливались потом, пытаясь удержаться на практически отвесной стене. К счастью, солнце освещало подъем, но разогнавший облака ветер принес резкое похолодание.

Варвар вспомнил рассказы путешественников об отдельных пиках северной области Танзы, которые оставались заснеженными даже в жару. Ему казалось, что ветер дует с тех самых ледников, а не с ближайшего гребня. Пусть и родившийся в суровой Киммерии, Конан сейчас бы не отказался от теплой одежды.

И все-таки ветер не сильно замедлил продвижение разведчиков. При дневном свете они достигли площадки. Здесь никаких змей, птиц или их гнезд не наблюдалось. Зато обнаружился вход в пещеру, зиявший на огромной высоте в почти вертикальной скале.

Никого бы не удивило, если б змеи предпочли устроить себе убежище именно там.

– Вероятно, чтобы дикие кошки и медведи их не достали, – высказал предположение Панон.

Никто не высказался насчет того, что наверняка летающие змеи являются порождениями магии, которым совершенно нечего бояться диких животных.

Конан указал наверх, на северный край передней части утеса.

– Там есть еще одно отверстие. Почти незаметное, но я бы держал пари, что оно ведет на противоположную сторону горы. Мне никогда не доводилось встречать хищника, в логове которого не было бы запасного выхода. Готов поспорить на горсть золотых кругляшей, что в этом проходе мы найдем способ застать змей врасплох.

Даже имевшие опыт в горах бойцы Лисинки смотрели хмуро на отвесную стену.

– Подъем слишком крут, – раздался чей-то голос из-за спины киммерийца. – Лучше бы произвести разведку прямо здесь, – вторил ему другой.

Конан узнал людей, сомневающихся в возможности восхождения.

– Нет необходимости лезть туда всем, – применив командный голос, рявкнул он. – Но кому-то придется это сделать. Вдруг отыщутся какие-нибудь маленькие пещеры, невидимые снизу. Остальные могут поискать окольный путь.

– Я пойду с тобой, – сказал Даталас.

– И я тоже, – вставил Региус Пaнон.

Конан окинул обоих раздраженным взглядом.

– С чего вы взяли, что пойду именно я? Даталас изобразил пародию на глубокий, изысканный поклон.

– Прошу прощение, лорд Конан. Я не думал, что Вы настолько любите заседание у огня.

– И у меня такого в мыслях не было, – подхватил Пaнон. – Кроме того, если с тобой что-нибудь случиться, то понадобятся усилия двух человек, чтобы спустить тебя вниз.

Разведчики разделились. Трое готовились к восхождению, трое собирались отправиться в обход горы. Восходящие разбирали свой скарб и обвязывали себя веревками вокруг талии.

Варвар скептически оглядел веревку, сомневаясь, что она способна выдержать его вес.

Однако прочности троса могло бы хватить, чтобы он лопнул не сразу и позволил ему найти опору для захвата.

Пещера наверху казалась столь же недосягаемой, как и прежде, тем не менее, трое верхолазов обнаружили ниже нее грубо прорубленный желоб. Он явно был искусственным, но таким древним, что выдолбившие его люди, очевидно работали каменными молотками или, в лучшем случае, бронзовым долотом.

Разведчики стояли на узком выступе, прижимаясь к холодной скале, чтобы не потерять равновесия. Конан заметил, как лицо Панона начало бледнеть.

– Ты способен продолжать? – А разве есть выбор? Я просто вспомнил, что в детстве меня всегда тошнило от высоты.

Панон оставался бледным, и как только карабкающийся первым Даталас остановился, его вывернуло. Все же оба воина поднялись так быстро, словно выросли в горах, вынудив даже сурового киммерийца приспособиться под их темп.

Уже смеркалось, но теперь они находились почти у цели. Для зрения и слуха людей летающие змеи, возможно, были плодом фантазии, но только не для их обоняния. Ветер, прогулявшись по пещере наверху, донес до разведчиков острый аромат ихора и падали.

Вырубленный желоб не тянулся вдоль всей скалы, резко обрываясь перед отверстием, возможно, служившим в далеком прошлом дверным проемом. Минувшие тысячелетия превратили его в бесформенную расщелину, почти не отличающуюся от любого естественного образования.

Конан, осторожно ступая, вышел вперед, и понюхал выдуваемый из темного проема воздух.

– Дыра ведет в логовище тварей. И это очевидно, как, то, что драгоценности блестят, – обернулся к спутникам киммериец. – У меня острый нюх, который сейчас чувствует их вонь.

– Вдруг они нас там ждут? – спросил Даталас.

– Забравшись сюда в поисках логова чудовищ, мы его, похоже, нашли, – сказал Панон. – Неужели ты хочешь вернуться даже не удостоверившись в этом? – Узнаю истинного немедийца! Конан положил обе ладони на плечи каждого из спорщиков.

– Размотайте моток веревки и привяжите один конец к моему поясу, а другой вон к той глыбе. Я лучше вас вижу в темноте и смогу обойтись без факела. Свет обязательно разбудил бы наших чешуйчатых друзей, а я иду в эту нору, чтобы резать их горла, пока они спят.

Пaнон и Даталас исподлобья посмотрели друг на друга. Потом обратили глаза к небесам, словно надеясь, что боги излечат несомненное безумие киммерийца. Поскольку никаких изменений не произошло, они начали разматывать веревку.

Пока разведчики занимались снаряжением Конана, из проема кроме отвратительного зловония так ничего больше не вырывалось. Панон попытался докричаться до оставшихся внизу товарищей, но без толку. Ветер унес прочь слова немедийца, смешав их со своими стонами и разметав по окрестным скалам.

– Странно все, – бормотал варвар. – Если Гролин не окончательно выжил из ума, то сделает так, что знакомый волшебник заклинанием отправит ему летающую колесницу, чтобы забрать его в другом месте.

– Будь осторожен в движениях, – прохрипел Даталас, подтягивая на тросе Конана. – Веревка может легко перетереться об острые выступы горной породы. – У тебя в запасе двести шагов. Если тебе суждено закончить дни в змеиных желудках, то нам следует попросить тварей вернуть хотя бы веревку наряду с твоими костями для надлежащих обрядов.

– Я не нуждаюсь ни в каких обрядах, – отрезал северянин. – Найдите лишь безопасную вершину и скажите небу, что Конан из Киммерии погиб как воин. Может быть, Кром это услышит, а до других мне дела нет.

И снова двое мужчин уставились друг друга, как будто лишний раз убедились, что рядом с ними находится сумасшедший.

Между тем, Конан продвигался к входу, морща нос при особенно сильном выплеске отвратительного запаха. Наконец, он шагнул в тень и мгновенно пропал из виду.

На третьем шаге варвар почувствовал (а не услышал) как треснула скала. Он не смог сделать четвертый шаг или же повернуть назад. Каменная плита под ногами, чуть дрогнув, обрушилась в черноту.

Обвал произошел настолько стремительно, что даже бывалый киммерийский горец не успел ни за что уцепиться. Веревка натянулась, грозя оборваться. Он раскачивался в пустоте, а в пределах досягаемости не было никаких выступов.