Текст книги "Конан и Властелин смерти Танзы"

Автор книги: Роланд Джеймс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

Вначале Гролин думал, что может просто опередить воинов Лисинки. У него, в конце концов, имелось такое значительное преимущество, как волшебник, знающий тайный путь на вершину. Он даже отчетливо представлял, как выглядит вход в пещеры.

Но к несчастью для себя и своего отряда, барон не брал в расчет тот факт, насколько разгневана Лисинка. А также ту решимость, с которой она и Kларнидес вели своих бойцов, поощряя их на преодоление трудностей больше искусством убеждения, чем грубыми окриками.

Так или иначе, через короткий промежуток времени стало очевидным, что разбойникам требуется остановка и, возможно, принятие боя. Подъем становился все круче. Это могло бы замедлить продвижение его уже порядком измотанных людей, но вместе с тем дать преимущество, если невидимый и молчавший некоторое время маг соизволит оказать реальную помощь.

«В настоящий момент никакая стычка не входит в мои планы» – сказал чародей в ответ на невысказанный вопрос Гролина.

«Добро пожаловать в театр военных действий» – голос барона звучал бы резко и грубо, говори он вслух.

«Как известно, чтобы выжить, нужно склонить к сотрудничеству твоего врага. Вот только пойдет ли Лисинка на сотрудничество?».

«Полагаю, ты прав. Против отряда Лисинки необходимо бороться или отказаться от мысли благополучно прибыть к Душе и получить все причитающиеся».

Гролин не говорил «для нас» даже мысленно, иначе маг обязательно услышал бы крайний сарказм. К тому же барон не знал, какие права предъявит колдун на добычу.

«Похоже, сейчас мне нужна твоя помощь» – продолжал разбойник. – «Или я не достаточно ценен для тебя, что ты откажешься?».

Маг долго колебался, и Гролин уже решил, что ему придется использовать свой меч против любого человека в пределах досягаемости.

Должно быть, волшебник прочитал его мысли. Когда он заговорил снова, то речь колдуна звучала почти с мольбой.

«Не делай поспешных выводов, друг мой. Не подгоняй меня. Не принимай мою медлительность за нежелание тебе помочь. Я просто изучаю скалы и прикидываю, чем могу принести тебе наибольшую пользу».

«Как насчет того, чтобы призвать твоих летающих змей?».

«Скоро им придется защищать свои собственные гнезда».

«От Конана?».

Никакого ответа на последний вопрос не пришло.

«Ты не в состоянии применить магию в этом месте, кто бы ни угрожал твоим змеям?».

«В пределах горы у меня нет такой власти, как хотелось бы» – наконец, вымолвил маг и поспешно добавил: – «Проку от змей будет меньше, чем ты думаешь. Они нападают на любую движущуюся плоть. Для них неважно – воины Лисинки или твои».

Этот аргумент был весомым. И так уже враги превосходили численностью шайку Гролина. Змеи могли пожрать равное количество воинов с обеих сторон и, тем самым, оставить Лисинку хозяйкой горы.

Хотя, если бы они заодно сожрали эту суку! Гролин даже представил такое приятное зрелище и почти услышал отчаянные крики атаманши. Наверное, ни для одного мужчины нет большего удовольствия, чем смотреть на то, как отказавшая ему в близости женщина умирает на его глазах! Однако, вероятнее всего, Лисинка не кричала бы, зная, что он только того и ждет… Барон не сразу понял, что колдун заговорил вновь: «Пошли своих людей в укрытие. Я попробую объединить собственные силы с властью природы, чтобы помочь вам. Удостоверьтесь, что готовы к нападению, когда я подам знак».

«Неужели ты – бог, раз говоришь о предоставлении знаков?».

«Нет. Знаки, которые дают боги часто сложны для людского понимания. Поэтому делаются глупые выводы, что богов не существуют вовсе. Или, в лучшем случае, люди должны слушать жрецов, чтобы те истолковывали желания кумиров. Таким образом, жрецы богатеют, и они готовы кинуться на любого, кто угрожает их богатству и власти».

В последних словах слышалась откровенная ненависть. Это было первое полученное Гролином знание или, по крайней мере, небезосновательное подозрение о жизни мага на земле в качестве человека…

«А что я предприму, вас не должно интересовать. Я обязуюсь помочь и намерен сдержать обещание. Доверь мне жизнь свою жизнь и твоих воинов, и доверие окупится с лихвой».

По мнению Гролина колдун находился на грани отчаяния, поскольку говорил чуть ли не с просьбой. И все же барон дать волшебнику шанс. Он руками сигнализировал своим людям остановиться и залечь в укрытие.

Гролин надеялся, что у его уставших парней при первой необходимости хватит сил подняться с земли и атаковать противника. Даже если бы маг не просил о нападении, Гролин все равно стремился бы к нему. Он мечтал заставить Лисинку, или хотя бы ее людей, истекать кровью.

* * *

Поземные толчки, которые почувствовала Лисинка, отличались от многих предыдущих.

Они словно исходили с большой глубины.

Женщина не считала себя провидцем или магом. Все, о чем она могла судить, было неоднократно прочувствовано подошвами ее ног за многолетние скитания в горах Танзы.

Сейчас ноги и опыт подсказали ей, что это землетрясение незначительное.

Атаманша увидела судороги земли, когда она и ее воины (она называла теперь Смотрителей Taнзa своими, поскольку те считали ее своим командиром) находились на склоне в непосредственной близости от качающихся валунов. Казалось, их было множество, от человека – до лошади размером.

Лисинка твердо знала две вещи.

Во-первых: Сработало колдовство, а значит, она в правильном месте. Тут следует искать Конана, хотя силы, защищающие местность, могут нанести удар. Конечно, если те силы вздумают обрушить на головы отряда валуны, то любой желающий спасти варвара сильно рисковал не закончить начатое.

Во-вторых: Лисинка всегда надеялась умереть во главе своей группы. Так, чтобы оставшиеся в живых не забыли, что их вождь встретил врага в лицо. Правда, теперь намечалась перспектива, что не останется никого в живых, помнивших, как она умерла под толщей каменных глыб.

Лисинка гнала эту мысль, сковавшую на мгновение ее члены и разум, как раньше прогоняла ей подобные, бросая вызов страху в течение десятка лет. Десятилетний опыт не пропал даром, она победила! Когда валуны начали перемещаться, жесты руками с мечом и кинжалом скорее демонстрировали силу женщины, нежели угрожали какому-нибудь противнику.

* * *

Гнев барона достиг дочки кипения. Пообещай ему кто-то немедленную смерть Лисинки взамен отказа от Души Taнзa, он, возможно, согласился бы на сделку. Гролин жаждал увидеть лавину, катящуюся вниз на Лисинку и услышать ее последний крик перед тем, как предводительница исчезнет под немыслимым весом камня. Даже если ее крики потеряются в реве оползня, он тоже будет доволен, лишь бы потом найти тело сучки и узнать, что та умерла в страхе и муках вместе со всеми своими товарищами.

Однако весь склон не обрушился. Только несколько валунов пришло в движение.

Глыбы выдергивали себя из основания, будто перепачканные волы из грязи, и поначалу катились столь медленно, что пеший человек, возможно, шел бы с ними в ногу.

Но наклон был крут, а камни тяжелы. Постепенно они набрали скорость, и, наконец, понеслись под гору на отряд.

Гролин мог видеть, что противники рассеялись. Барон видел Лисинку, уклоняющуюся с пути одного валуна и того сопляка – Kлaрнидеса, сумевшего увернуться от другого. Он понял, что, несмотря на усталость, перед его собственными воинами встала необходимость браться за оружие. Пусть враг потеряет нескольких бойцов и, возможно, немного смелости.

Также неплохо бы лишить противников всех преимущества. Пока в их рядах царит беспорядок, можно малыми силами нанести им весомый удар. Гролин лишь задавался вопросом, сколько людей из его шайки вернуться обратно наверх после такой вылазки.

* * *

Лисинка насчитала восемь валунов, с грохотом катившихся на ее людей. Kлaрнидес уклонился вправо, она сама – влево. Откос не предоставил им шанса, чтобы подобные маневры не закончились отдалением друг от друга. Предводительнице только хранила надежду, что приобретенная недавно проницательность и смекалка Kлaрнидеса не покинут его теперь.

Между тем, камнепад продолжался. Один огромный валун с силой врезался в одиноко стоящую скалу, полностью ее разрушив. Осколки разлетелись во все стороны, но, к счастью, не задели никого из воинов.

Другой валун также поразил на огромной скорости какую-то глыбу, которая подпрыгнула, как берущая барьер лошадь. Полет проходил по столь высокой дуге, что если б Лисинка встала под ней в полный рост, то у нее на голове не шелохнулся бы даже волосок.

Рухнув наземь, глыба раскололась на три части. Два обломка унеслись прочь на безопасном от людей расстоянии, зато третий устремился прямо на одного из Смотрителей.

Человек хотел отпрыгнуть, но опоздал. Он лишь вскрикнул прежде, чем обломок прокатился по его телу и последовал дальше, оставив на земле кровавое месиво.

– Не пытайтесь бежать! Ложитесь и поднимите головы. Если увидите летящие на вас камни – откатывайтесь в сторону! – отдавать приказов было обязанностью Kлaрнидеса, однако Лисинка подумала, что сейчас лучше ей самой это сделать.

Тут женщина обнаружила надвигающийся на нее с ревом раненного медведя внушительный валун. Она ждала до последнего, пока не поняла, что столкновение с ним не избежать, и никакие препятствия уже не в силах его перенаправить. Тогда Лисинка резко повернулась и потеряла равновесие, споткнувшись о выступающий из земли корень.

Разрывая одежду и сдирая кожу, она покатилась под откос. Хорошо еще, что женщина успевала отклоняться с пути других камней. Тем не менее, каждый выступ отдавался болью до самых костей, оставляя на плоти многочисленные ушибы.

Вращение прекратилось, когда не простая работа лечивших ее в прошлом целителей была полностью уничтожена. Дали о себе знать все старые раны Лисинки.

Следовавший по пятам валун все же пролетел мимо, хотя атаманша почувствовала дуновение от его пролета. Кроме того, пыль запорошила ей в глаза, а гравий больно ужалил кожу. Через мгновение послышался быстро оборвавшийся ужасающий крик. У кого-то везение закончилось.

Вскоре Лисинка поняла, что валуны громыхают ниже нее, и ни один больше не падает сверху. Она подняла голову, чтобы тут же вскочить на ноги.

* * *

Гролин не стал полагаться только на магию. Он повел своих людей вниз, решив закончить дело врукопашную. В тот момент разбойник ощущал в себе возможность прыгнуть под гору как один из валунов. Передалась ли ему часть магической силы? А может, его вдохновляла предстоящая схватка, или это было просто следствием выброса накопившейся ярости в месте, где все удается значительно легче. Барон лишь сожалел, что не может причинить врагам столь же большой вред, как валуны.

Из сорока с лишним воинов противника невредимыми казались пять-шесть человек.

Большинство составляли раненные, а часть неприятельского отряда рассеялась. У Гролина оставалась всего дюжина бойцов, но никто не пострадал. Эти парни отличались силой и дольше всех находились со своим главарем. Даже боги согласились бы, что они являются одними из самых жестоких убийц.

– Держитесь вместе! – командовал барон. – Действуйте сообща! Достаточно наносить раны врагу! Кровожадное рычание послужило ответом на его последнее замечание. Гролин мог их понять, зная на что способны эти воины. Но раненные бойцы на склоне были столь же бесполезны в сражении как мертвые. К тому же остальные не могли бросить товарищей. Они должны уносить раненных от катящихся валунов и прочих ужасов горы.

Барон потянул было меч, но передумал, снова вложил в ножны, и достал старый боевой топор. В течение нескольких поколений он висел без дела на стене родового замка, пока Гролин не снял его, хотя тоже не находил ему применения долгие годы.

Оружие было тяжелым и для длительного использования подходило только сильному человеку. Но оно давало удовлетворение, поскольку не один клинок не мог дать почувствовать, как разрывается плоть и крошатся кости. Крики умирающих от него тешили боевой дух. Жизнь, отнятая им у врагов, медленно утекала, как отступающий поток.

Гролин крутанул обеими руками топор над головой, и издал древний военный клич своего рода.

Лисинка видела, что Гролин во главе разбойников, крича и размахивая топором, напал на ее израненных людей. Неужели он действительно сошел с ума? Или уже превратился в Бога Смерти? Своим криком предводительница сплотила вокруг себя горстку воинов. Остальных собрал Kлaрнидес, спеша сейчас к ней. Однако большая часть его бойцов пострадала от камней, не считая того, что всех утомил тяжелый подъем. Вряд ли им удалось бы придти на помощь достаточно быстро.

Лисинка не оглядывалась, проверяя, защищена ли спина. Сомнения теперь были не уместны. Если спину охраняют, то хорошо. Значит, никто из шайки барона не сможет застать ее врасплох. Больше атаманша не стала испускать воинственных криков. Взвыв, будто неприкаянная душа, она бросилась на Гролина.

Гролин не испугался при виде Лисинки, несмотря на все, что та продемонстрировала в последнем бою, после их знакомства. Страх казался чем-то неопределенным. Барон о нем слышал и, наверное, видел у других людей. Но ему он не был присущ.

Таким образом, Гролин не принимал во внимание собственную безопасность, пусть даже с менее привычным оружием и став, возможно, менее подвижным. Так или иначе, Лисинке придется отдать жизнь топору, которым барон вращал с огромной скоростью и ужасающей силой.

Трижды он рассек только воздух там, где голова Лисинки находилась всего секунду назад. Дважды он ударил, так, что наверняка отрубил бы руку более медлительного противника. Следующий удар высек искры из камня, где должна была лежать отделенная нога воительницы и, тем самым, решить исход боя.

Лисинка догадывалась, что ей необходимо подстроиться под ритм взмахов тяжелого топора. Ведь при удобном случае можно мечом или кинжалом нанести Гролину хотя бы неглубокую рану, сказавшуюся на его выносливости, а уж потом причинить ему больший урон. По крайней мере, это могло бы замедлить барона достаточно для того, чтобы она продолжала избегать разящих ударов или не выдохлась бы от той безумной скорости, с которой ей до сих пор приходилось уклоняться.

Тем временем, воины Гролина не дремали. По двое или по трое они окружали одного бойца Лисинки и резкими, точными ударами оставляли на теле противника кровавые узоры.

Пока тот истекал кровью, разбойники переходили к другому.

Если б все продолжалось в том же духе, то отряд Лисинки превратился бы в группу хромых и искалеченных, как в предгорном лагере. К счастью, большинство раненных все еще оставалось на ногах. Они все еще сражались, даже будучи однорукими. В Taнзе воспитывали стойких людей. А те, кто приехали из других мест и сумели здесь выжить, также обретали завидную выносливость.

Женщина мельком бросила взгляд на Kлaрнидеса, солдаты которого приближались быстро, как только могли. Сыграло ли шутку ее воображение, или действительно почва под ними вдруг неожиданно вздыбилась, став более бугристой и жесткой? Ей почудилось, что земля под ногами становится холоднее. На миг это отвлекло Лисинку, чем незамедлительно воспользовался Гролин, вложив в сокрушительный удар всю свою силу и ярость.

Меч воительницы, взлетев вверх, казалось, без посторонней помощи, сломался о рукоять опускающегося топора, и край лезвия рассек женскую плоть. Тяжелая рукоять попала в плечо, отбросив Лисинку назад.

Она упала и быстро откатилась в сторону, борясь с нестерпимой болью. Ее маневр был отчасти уловкой, призванной рассеять внимание противника. Раньше, чем Гролин смог вникнуть в ситуацию, женщина, извиваясь по-змеиному, приблизилась и вонзила свой кинжал ему в живот.

Бароном завладели боль и ужас, когда он почувствовал, как лезвие на все длину входит в его тело. Также душу Гролина терзали гнев и смятение. Неужели Лисинка победила? Такого просто не могло быть… Двое разбойников оказались поблизости, прикрыв и отодвинув главаря прежде, чем Лисинка успела нанести второй удар. Третий человек прыгнул на нее, но она двигалась как кошка и опередила врага, вспоров ему кинжалом горло до позвоночника.

Смертельно раненный бандит отшатнулся и стал падать на Гролина, заливая того своей кровью. Барон, чуть не задохнувшийся от зловония, почувствовал, как в животе начинает расти успокаивающее тепло. Посмотрев вниз, главарь увидел, что его рана перестала кровоточить, хотя боль до конца не ушла. Потом он испытал потребность в нечто большем, нежели лицезрение поврежденной плоти.

Человек с перерезанным горлом был еще жив. Гролин обнял его, словно родного брата.

Мысли и тревога умирающего стали вдруг осязаемыми. Барон ощущал, как жизнь другого перетекает в его собственное тело.

В прошлом раны Гролина не затягивались столь быстро. Теперь же от раны не осталось и следа. Кроме того, барон почувствовал необыкновенный прилив сил. Он посмотрел на свои руки. Конечности не увеличились в размерах, но, казалось, значительно окрепли, как у кузнецов или лесорубов, выполняющих ежедневно тяжелую работу.

Гролин не мог ничего понять и даже не строил предположений относительно произошедших с ним перемен. Однако маг понимал еще меньше.

«Это еще не должно было случиться» – зазвучало в голове барона. – «Видимо, в тебе уже есть часть силы Бога Смерти».

«Отлично. Значит, именно мне суждено стать его преемником» – мысленно ответил Гролин.

«Странно, без моей помощи…».

Он, наконец, выдал себя. В голосе колдуна явно присутствовал страх.

«Я достиг этого самостоятельно» – отрезал Гролин. Наклонившись, он поднял одной рукой булыжник и метнул. Раньше такой камень ему, скорее всего, не удалось бы даже сдвинуть с места.

Обломок скалы сбил с ног разбойника слева от него. Человек растянулся на земле, а Гролин, встав на колени, обеими руками нажал несчастному на ребра и с легкостью раздавил грудную клетку. Снова чужая жизнь перетекла в барона.

На сей раз он чувствовал, что может свернуть горы, переплыть океаны, или даже воспарить к небесам. Оставались лишь некоторые сомнения, что обретенная сила пока еще иллюзия, если не ловушка.

Тем не менее, Гролину требовалось большее количество человеческих жизней. Он грозно наступал на своих товарищей и тут один из воинов Лисинки атаковал его сзади. Почти не глядя, барон швырнул нападавшего через плечо. Соскользнувшее лезвие вражеского кинжала не причинило плоти особого вреда. Рана затянулась практически мгновенно, зато противник при падении сломал шею.

Когда Гролин опять опустился на колени, чтобы поглотить жизненные силы человека, один из разбойников обрушил на голову барона тяжелый меч. Казалось, что главарь не столь уж неуязвим, и вся преданность членов шайки испарилась перед лицом того, чем он стал.

Но удар, который должен был расколоть череп пополам, не причинил даже головной боли. Гролин поднялся и взмахнул топором, отбивая меч. Сталь отсекла правую руку человека. Кровь хлынула ручьем. Раненный страшно закричал и попытался сбежать. Однако у него было не больше шансов спастись, чем у кролика, бегущего от волка. Смерть в лице Гролина настигла разбойника моментально.

Барон так жадно и отчаянно выпивал жизнь из бывшего соратника, что тот не просто умер, но и весь иссох, быстро обратившись в пахнущую дымом пыль.

Увиденное лишило смелости воинов обеих сторон. Разбойники побежали в гору, страшась не столько противников, сколько своего прежнего хозяина.

Люди Лисинки устремились вниз. Вероятно, они разбежались бы во всех направлениях, если б не Kлaрнидес. Оружия в руках капитана не наблюдалось, но его взгляд остановил бы даже стаю бешеных шакалов на охоте, не говоря уже об обычных людях, удирающих от колдовства, которого не понимали и боялись.

Кларнидесу не пришлось доставать меч. Паника прекратилась, люди постепенно перешли на шаг и, в конце концов, остановились перед ним. Не побуждая их лезть обратно на гору, он сделал приглашающий жест Лисинке.

Предводительница стала спускаться. Оглянувшись по пути, женщина увидела спины последних воинов Гролина исчезающие за оставшимися наверху скальными обломками. Она также заметила высоко на холме фигуру, перемещающуюся слишком быстро для любого человека.

Нельзя сказать, что Лисинка сейчас спускалась с большей неохотой, нежели когда отступала от врага. Но если враг был самой смертью, то не стоило мешкать… Ей стало не по себе от вида некоторых умерших бойцов обоих противоборствующих сторон. Даже враги не заслуживали столь ужасной смерти от черной магии. Однако ее рассудок возобладал над чувствами. Она им пользовалась на протяжении всей схватки с Гролином, прилагая отчаянные усилия, чтобы избежать огромного топора. Поэтому полученные раны выглядели предпочтительнее, чем стать трупом, вдобавок лишенным жизни противоестественным путем. И все же атаманша знала, что многочисленные повреждения будут отрицательно сказываться на ее реакции в течение длительного периода.

Рaшa раскинула на земле свой плащ и предложила Лисинке на него прилечь.

– Позволь мне взглянуть, что я могу для тебя сделать.

– Многим другим воинам незамедлительная помощь нужна больше, чем мне.

– Все мы нуждаемся в твоей светлой голове и в тебе самой. Разве у нас есть время и силы, чтобы спорить? Лисинка улыбнулась и легла. Удивительно, но она даже не подумала раздеться. Правда, не из-за боязни оказаться в заботливых руках Раши без одежды под взглядами тех, кто видел ее наготу столько раз, что у зрителей не хватило бы пальцев для подсчета. Женщина не пожелала оголяться в присутствии злых сил, властвующих на этой горе.

Мысль о черной магии заставила Лисинку поежиться, словно она была не только обнажена, но и распластана на леднике в Гипербореи.

* * *

Гролину пришлось проявить себя, чтобы опередить своих сбежавших воинов. Его приобретенные, чудесным образом, способности были обширны, однако не безграничны. Он вспотел прежде, чем достиг укромного места, скрытый от глаз любого наблюдателя.

Барон проникся уважением к Kлaрнидесу, увидев, что «мальчик» не позволил разбежаться своему отряду. Немного жаль мальчишку, но все должны умереть. Кларнидес не исключение независимо даже от того, что Гролину теперь требовалось поглощать любые жизни, увеличивающие силу. Хотя у него уже было достаточно силы Бога Смерти. Скоро он сам станет Богом! Жизнью больше или меньше – не имело бы особого значения.

Правда, оставались еще члены его шайки, которых имело смысл выследить. Если раненные дали ему столько сил, то сколько можно получить их от здоровых мужчин? Гролин кружился по горе, прячась за скалами, чтобы остаться невидимым до решающего удара. Он рассчитывал на успех. Разбойники почти обезумели от страха, а нынче барон мог гораздо лучше простого смертного воспринимать подобные эмоции.

Неожиданно колдун напомнил о своем присутствии. Барон читал когда-то стихи о «пронзительных, тонких голосах». Звучавший в ушах голос был, безусловно, пронзительным, однако совсем не тонким.

«Что ты делаешь?» – орал маг. – «Откуда в тебе эта сила? Душа Taнзы не твоя, она – моя. Ты ее недостоин!».

Очень многое, сказанное в том же духе, не заставило Гролина даже замедлить шаг.

Хорошо иметь такое полезное свойство, как контроль над разумом. Колдуна можно было игнорировать в настоящий момент, но вдруг он в отчаянии призовет более мощное волшебство. Что тогда? Ответ напрашивался сам собой. Чем больше жизненных сил барон вытянет из других, тем успешнее будет противодействие магу. В конце не должно остаться никакого соперничества из-за Души Танзы. Ничто его не удержит.

Размышляя, таким образом, Гролин заметил одного из бывших соратников, блуждавшего в отдалении от остальных. У него появилась возможность забрать первую здоровую жизнь, не будучи замеченным или устраивая драку с жертвой.

Так и будет. Сейчас он практически неуязвим перед оружием смертных. Тем не менее, нужно стать еще сильнее, чтобы избавить себя окончательно от любых серьезных ран.

Конечно, его люди на такое не способны, а те, кто мог бы нанести эти раны, сейчас слишком далеко.

Гролин успокоился и приступил к охоте на человека. Выяснилось, что все его чувства исключительно обострились. Он мог видеть в деталях парящих в вышине орлов, чувствовать обутыми ногами дыхание земли. Обонянию стали доступны запахи мелких животных в их норах. На миг в голове промелькнула мысль: зачем направлять обретенный дар на убийство? Ведь можно жить за счет своей силы на этой горе в течение многих столетий, не позволяя никому себе вредить, но и не причинять вред другим существам.

Мгновение спустя, подобные мысли улетучились. Гролин зарычал, как голодный волк.

Наверное, это все ему внушил чародей. Бывший союзник, вероятно, готов был отказаться от Души Taнзы, если только мог бы вынудить Гролина сделать то же самое! Гролину хотелось выть. Он хотел разорвать горло следующей жертвы зубами и выпить ее кровь. Он… Голос мага послышался вновь. Теперь он пытался стращать Гролина внезапной смертью. Барон мысленно пожелал мертвой тишины, оставив в своем мозгу место лишь двум вещам: Убить людей внизу. Найти Душу Taнзы и забрать себе всю ее силу.

Он не решил, что делать с колдуном, поскольку выбранная им жертва появилась ниже по склону. Прыгнув со скалы, Гролин приземлился на спину человека, и вцепился в шею, не дав воину шанса увернуться или позвать на помощь.

Гролину безумно захотелось издать крик радости и насыщения, когда жизненная сила человека впиталась в него.

* * *

Лисинке и Kлaрнидесу потребовалось время для того, чтобы собрать всех бойцов вместе и потом разделить на три группы. Некоторые были оглушены завываниями ветра и грохотом обвала. Некоторые получили ранения, но все еще сохраняли способность сопротивляться и защищать себя. Однако многие воины находились в таком плачевном состоянии, что их нельзя было трогать.

В подобных ситуациях другие главари банд обычно избавлялись от раненных. Лисинка никогда так не поступала, и это являлось одной из причин ее непререкаемого авторитета.

Кто-то, имевший сильные повреждения, сам лишал себя жизни, чтобы не обременять товарищей. Но пожелай раненный воин остаться с отрядом, то о нем бы заботились и несли на руках.

Пока внизу люди проделывали необходимые работы, на вершине горы воцарилось тревожное затишье. Правда, дважды Лисинки слышала зловещий хруст и нечто, похожее на волчий вой – если, конечно, можно было вообразить волков или любое другое обычное животное в столь пустынной местности.

Вдруг тишину разорвал дикий вопль – явно крик человека, испытывающего смертные муки. Лисинка увидела, что щупальца страха объяли всех вокруг нее, и им с Кларнидесом пришлось пресечь зарождавшуюся панику несколькими крепкими выражениями. Никто из командиров не собирался позволять мыслям подчиненных останавливаться на том, что, могло бы вырвать такой крик из человеческого горла.

Наконец, легко раненные остались с теми, кто не мог передвигаться, а здоровые воины возобновили подъем. Их теперь насчитывалось не более двух десятков, и если бы Лисинка не поклялась своей честью перед богами найти Конана или умереть, то она не стала бы рисковать жизнями многих людей в этих поисках.

Вероятно, Kлaрнидес думал также. Женщина намеревалась спросить его, когда они натолкнулись на первого мертвеца. Или скорее на что-то, бывшее человеком до момента смерти. Кожа трупа приобрела коричневый оттенок и растрескалась – сильный порыв ветра обратил бы тело в разноцветную пыль. Глаза побелели. Губы плотно сжаты и искривлены в гримасе, не имеющей названия ни в одном языке. Пальцы рук превратились в почерневшие когти.

Оба предводителя перевели взгляд от кошмара под их ногами на воинов, замерших и, казалось, даже не смеющих дышать без приказа. Затем они посмотрели друг на друга, и Kлaрнидеса произнес: – Я начинаю испытывать беспокойство при виде таких покойников. Но раз нам довелось это увидеть, значит, нужно найти того, кто так делает. Никто и никогда больше не сможет без опаски ходить в эти холмы, если мы не разберемся. Каждый погибший человек будет лежать на нашей совести.

Некоторые воины выглядели так, словно выбирали между чистой совестью и парой чистых пяток, исключивших бы их из списка потенциальных смертников. Лисинка с ними не соглашалась, но она понимала своих людей. Определение местонахождения Конана подвергло смертельному риску всю ее группу. Поиски обернулись чем-то неимоверным, что ужаснее любого дурного сна.

* * *

Гролин (он старался не думать о себе как о Боге Смерти, боясь рассердить Душу Taнзы) делал все возможное, чтобы не оставить в живых никого из разбойников у себя за спиной.

Барон не нуждался во всех жизнях, но это было необходимо, чтобы дать достойный отпор вмешательствам со стороны обезумевшего мага. Он не хотел, чтобы кто-то попал в руки воинов Лисинки и был бы ими замучен (такой судьбы его люди не заслуживали). Кроме того, мертвецы не смогут никому рассказать о том, что случилось на горе.

Усилиями колдуна или еще кого-нибудь, рельеф местности изменился. Гролин не сомневался, что на последних подступах к вершине затянувшаяся игра обернется настоящим сражением. По подсчетам расстояние до входа в пещеру не превышало двухсот шагов, и он ускорил темп.

На полпути к пещере вдалеке возникла фигура. Сначала Гролину показалось, что это чудом уцелевший разбойник поджидает главаря на валуне с тщетными мыслями о мести.

Потом он подумал о чародее, который, наконец, решил предстать во плоти и бороться с Гролиным более эффективно. В таком случае, пусть колдун узнает, что живая плоть уязвима в отличие от магических образов.

Но главной задачей было добраться до Души Taнзы. Хотя маг стоял между пещерой и бароном, для последнего с его новыми силами это не представлялось неразрешимой проблемой.

Гролин побежал по россыпи камней прямо на противника. Тогда колдун поднял руки. С кончиков его пальцев сорвались молнии, превращающие скалы в дым.

В лицо бегущего человека полетели крупные и мелкие осколки, однако Гролин не снизил скорость. Как подросток, сбивающий с ног приятеля в игре, он отбросил плечом в сторону целую скалу. Тем не менее, поскольку обломок мог сравниться размером с маленькой хижиной, плечо Гролина пронзила резкая боль.

Глыба раскололась надвое. Одна половина быстро покатилась вниз, а другая – рикошетом отскочила к колдуну. Но, не долетев до цели, она задрожала в воздухе и рухнула наземь.

Маг не пострадал, оградив себя чарами. Правда, защитные заклинания его отвлекли.

Гролин испытывал сильное желание нанести еще удар по противнику и, возможно, покончить с ним. Однако, поборов искушение, он устремился к пещере.

Когда барон проник вовнутрь, за ним следом ворвалась очередная молния. Каменные стены потрескались, пыль вставала столбом. Оглянувшись, Гролин увидел, что обвалился вход в пещеру.