Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 12"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

Соавторы: Томас Терстон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– О да. После обеда телефоны в массе своей заработали, хотя только местные. Однако я полагаю, что вы пока не в том состоянии, чтобы сразу окунаться в бизнес.

– У меня нет выхода, ведь это моя жизнь!

– Чепуха, это только деньги. Вы заработаете себе еще, а можете и за один вечер сколотить состояние, по крайней мере я слышал про вас именно такое. Да и в любом случае беда стряслась со всеми участниками торгов, разве не так? Я имею в виду, что только в одном нашем госпитале лежат порядка трехсот сорока человек в точно таком же состоянии, как у вас, а сотни пациентов находятся в других клиниках. – Продолжая говорить, доктор засунул одну руку в глубокий карман халата. – Многие люди разделили вашу участь. Я уверен, что руководство Биржи найдет способ создать паритет, как вы изволили выразиться. – Доктор наклонился над краем кровати и коснулся ногтем, или чем-то похожим на ноготь, руки Уинстона.

– Так что, может, вам лучше просто полежать до завтра и не забивать пока себе голову?

– Но мои деньги…

– Ваши деньги находятся в целости и сохранности там, где вы их оставили, мой друг.

– А пока я здесь, – Уинстон Цян-Филипс отчаянно пытался удержать ускользающие мысли, – пока я тут лежу, они будут торговать за мой счет. Они приберут к рукам фонды, которые я собирался двинуть… Они… захватят… преимущество…

Волны белого тумана заволокли сознание Уинстона. Веки сомкнулись. Голова превратилась в толстую пачку крупных купюр. Некоторые из них соскользнули и рассыпались по полу.

Пам

   Пам

      Пам

         Баам!

Космобаза на Титане, 22 марта, 3.24 утра.

– Мисс Кормант, – прозвучал голос ее доверенного секретаря Уилла Хардинга, – вы проснулись, мэм?

Лидия Кормант перевернулась на живот и посмотрела на стоящий у изголовья будильник. Часы показывали половину третьего, то есть до времени обычного подъема еще оставалось полтора часа. Какова бы ни была причина, Хардинг посчитал ее слишком срочной и прибыл, везя тележку с завтраком.

– Уилл, я проснулась, – позвала секретаря Лидия. – А что произошло?

– Я могу войти?

Женщина расправила одеяло, собрала подушки за спиной и устроилась поудобнее.

– Да, заходи.

Прикрыв за собой дверь, Уилл вошел в спальные апартаменты. По местным стандартам они были слишком велики для одного человека, порядка тридцати кубических метров. Пространства вполне хватало, чтобы разместить кровать, навесной шкаф, автоматический рабочий стол, два кресла и ванную за раздвижной панелью. Комната была достаточно велика, а потому во внешней стене устроили окно с видом на белую поверхность Титана. Льды и снега делали пейзаж спутника Юпитера фантастическими благодаря насыщенной азотом атмосфере и сложным углеродным соединениям. В помещении имелись такие удобства, о которых рядовой служащий на Титане мог только мечтать. Но между тем, Лидия Кормант вовсе не была простой служащей. Она занимала пост главного менеджера базы на Титане, полноправного члена Совета директоров компании «Инсистем кемикл» и являлась держателем 3,9 % акций в этой компании, входившей в Титановый картель. Так что Лидия обоснованно наслаждалась этой небольшой роскошью.

Легкой походкой Хардинг подошел к стоявшему за рабочим столом стулу. Его движения в точности соответствовали одной восьмой силы тяжести, созданной на станции.

– Так что стряслось? – переспросила Лидия.

– Три минуты назад по информационному каналу и в блоке новостей прошло сообщение, – ответил секретарь, включая монитор. – Я сделал запись, так что вы посмотрите все с самого начала.

– А что за сообщение? – переспросила Лидия, беря с полки над кроватью очки в старомодной оправе и приготовившись смотреть на экран.

Вместо ответа Хардинг развернул к ней монитор.

На экране в ночном звездном небе висел серебряный диск. Лидия знала, что это лишь рисунок художника, выполненный с помощью компьютерной графики, поскольку звезд всегда было слишком мало. Отображенный диск был не чем иным, как «Уроборосом», стремящимся к Земле.

Сама Лидия последний раз видела солнечный корабль с тыльной стороны около года назад. За космолетом тянулись провода, напоминавшие издали темные линии на светящемся покрытии, да три криогенные метановые цистерны, плывшие за грузовиком и напоминавшие маленькие луны.

Голос за кадром описывал «Уроборос» и его технические параметры, затем поведал о Титановом картеле и его положении в деловом мире, а также кратко просветил слушающих о состоянии дел на рынке метана. Пока читали текст, на экране появилась небольшая точка другого корабля. Испуская голубое свечение, он направился к «Уроборосу». Диктор продолжал рассказывать о процедуре встречи космолета с буксиром и разгрузке метана.

Кормант и Хардинг наблюдали, как буксир неожиданно завалился на один бок, а космолет стыковался с ним в таком положении. Корабли продолжали парный полет, двигаясь столь быстро, что художник был вынужден сжать время в угоду повествованию. Диктор не дал никакого вразумительного объяснения и лишь привел мнения экспертов по поводу того, что буксир мог захватить один из приводов управления.

Новая картинка представляла собой вид Луны, сделанный в реальной временной шкале так, как ее можно наблюдать во всей красе с Земли. Диктор предупредил слушателей, чтобы те обратили свои взоры на местность в центре.

Лидия наклонилась вперед, а затем выбралась из кровати и прямо в ночной рубашке села за стол, всего в нескольких сантиметрах от экрана.

Какая-то точка, черная, медленно движущаяся, падала на поверхность Луны. Если это и впрямь был вид с Земли, тогда «точка» стремительно шла со стороны планеты прямо к спутнику. Медленное вертикальное движение было либо обманом зрения, либо последним усилием пилота буксира скорректировать курс и пройти над Северным полюсом, а может быть, и попытаться выйти на орбиту.

К несчастью, его старания пропали даром. Еще миг корабль летел к Луне, затем небольшой всплеск голубовато-белого огня осветил на секунду серую поверхность планеты. Все стихло.

Голос за кадром сообщил, что в результате аварии никто не пострадал, не считая пилота и груза на космолете. Вряд ли рубка буксира смогла выдержать даже первое столкновение кораблей. Диктор принес извинения за столь позднее, порядка семи часов после аварии, информирование слушателей – следствие помех в верхних слоях атмосферы Земли, не связанных с крушением корабля и нарушивших привычную работу информационного канала.

По окончании передачи сообщения дисплей погас.

– Ты сказал, что его только что передали? – спросила Лидия Хардинга.

– Четыре минуты назад.

– Что по показателю световой скорости?..

– Порядка восьмидесяти пяти минут, скажем, час с половиной.

– Но сообщение пришло вместе со всеми новостями? – спросила Лидия, зная, что Уилл уже сказал ей об этом.

– Да, мэм. Оператор ночной смены на узле связи наткнулся на него и сразу дал мне знать.

– Семь часов прохождения на Земле и полтора часа до нас… Так когда это произошло? По моим подсчетам выходит, что в семь вечера единого времени.

Хардинг быстро прикинул в уме:

– Вы правы, мэм.

– Есть ли сообщения от других членов картеля о случившемся?

– Ничего.

– Ты уже, конечно, успел проверить по всем частотам: рабочим, запасным, включая и ту, что выделена лично для меня?

– Конечно, мэм.

– Весьма странно, – заметила Лидия.

– Да, мэм, – согласился секретарь.

– Ну ладно. Ты свободен, и принеси мне чаю. Нам придется потрудиться.

Секретарь направился к двери.

– Да, Уилл, – окликнула его Лидия.

– Слушаю, мэм.

– Нужно сохранить все это в тайне. Последнюю информацию закрой.

– Я так и сделал.

– И приноси все сообщения, адресованные картелем сюда, кому бы они ни предназначались, ясно? Предупреди радистов.

– Сейчас сделаю, мэм.

Уилл поспешил выполнять ее приказания.

Решив больше не ложиться, Лидия Кормант достала из шкафчика халат, запахнулась и уселась за стол. Из под опущенных бровей она рассматривала безмолвный экран компьютера.

По меркам картеля это был серьезный инцидент. Плывшие за «Уроборосом» цистерны несли в себе квинтэссенцию полуторагодовой напряженной работы здесь, на Титане. Одни только капитальные инвестиции превысили сумму… даже страшно себе представить! А если еще учесть зарплату, премии, стоимость орбитального комплекса, флотилии вспомогательных судов, емкостей, трубопроводов, аппаратуры очистки и различных механизмов… Все это было доставлено к орбите Сатурна, проверено, установлено и отлажено, чтобы после полуторагодичной работы в жесточайших условиях получить 7,5 миллиарда кубометров метана, отправленных в трех маленьких цистернах на Землю.

Правда, теперь, когда вся аппаратура на месте, можно добывать газа сколько душе угодно. За прошедшие тринадцать месяцев к отправке со второй партией на Землю были подготовлены еще пять гигакубометров охлажденного метана. Все ждали возвращения «Уробороса», который уже никогда не вернется.

А сколько времени понадобится на замену корабля?! Пройдет по меньшей мере год, чтобы построить, оснастить и запустить в космос новый солнечный космолет. Даже если его в полном оснащении запустят с земной орбиты, все равно пройдет немало времени, прежде чем он достигнет Титана. К тому моменту на Титане уже все будет готово к отгрузке. Однако весьма вероятно, что операция не будет должным образом профинансирована, ведь возможные источники дохода сгорели где-то в лунных горах…

Справедливо, что она лично не отвечает за недостатки в работе персонала Объединенных Космических служб и пилотов ее буксиров, однако члены аудиторской комиссии вряд ли примут это в качестве оправдания. Единственным реальным продуктом, который картель сумел получить от этого чрезвычайно опасного предприятия на Сатурне, был метан для энергии и химической промышленности на Земле, а Лидия Кормант могла поставить на Землю такое количество газа, какого за сотню лет добычи и перегонки не удалось добиться никому ни на одной шахте, ни на едином месторождении.

И все плоды ее трудов превратились в пыль из-за одной дурацкой аварии!

Если бы картель собирался простить ее – пусть она не сделала ничего, за что можно просить прощения, – тогда Фллодинг или кто-то из руководства обязательно бы направил частное сообщение в ее адрес. Соболезнования, циркуляр, пачку счетов, хоть что-то, раз они считали ее частью своей команды, уполномоченной узнавать плохие новости раньше, нежели они пройдут по открытым каналам средств массовой информации!

Ничто не обижает так сильно, как недостаток доверия. В картеле и не подумали оповестить свой самый дальний форпост. Вместо этого они предоставили команде на Титане узнать обо всем из обычной передачи.

Лидия Кормант знала, как воспримут случившееся начальники секций, операторы, обслуживающий персонал и пилоты. Их просто-напросто забыли. Молчание приведет многих к заключению, к которому сейчас пришла сама Лидия: не получив первой партии продукта и ожидаемой прибыли, картель может принять решение не посылать груз, который должен был привести «Уроборос». Или уж по крайней мере отправка груза будет задержана, и, вполне возможно, персоналу на Титане не будет прислана замена.

Кормант не волновалась по поводу того, что хорошо обученный и опытный персонал выскажет свое недовольство задержкой с выплатой зарплаты и решит попытать счастья в другом месте за пределами Земли, нарушив тем самым отлаженный механизм. Единственную возможность покинуть Титан предоставляло транспортное судно, присылаемое картелем. Если его не будет, то все останутся здесь. Очень многие жизненно важные вещи, включая и такие, как возможность дышать и принимать пищу, зависели от хорошего расположения духа и финансовой щедрости чиновников на Земле.

Кормант нажала кнопку селектора:

– Уилла Хардинга ко мне. Немедленно!

– Есть, мэм, – прозвучало в ответ.

Лидия мысленно уже составила обращение к персоналу на Титане. Оно было грустным, но подчеркивалась решимость продолжать начатое дело, несмотря на аварию. Отмечалась благодарность за работу и достигнутые успехи в деле освоения планеты, лежащей за орбитой Марса, но ничего не говорилось о премиальных за груз, который на Земле так и не увидят. Иными словами, это должно быть пустое ободряющее послание.

– Вызывали? – Хардинг вошел в комнату.

– Пиши письмо, Уилл, – сказала Лидия, расправив плечи и поправив полы халата. – Адресовано мне от Эйнара Фллодинга, компания «Титан девелопментс», Манхэттен, Большой Нью-Йорк. Письмо от двадцать первого марта, получено в… двадцать, нет, напиши, в двадцать один час. Начало…

– Извините, – Уилл опустил блокнот, – вы сказали, что письмо адресовано вам? От Фллодинга?

– Именно так.

– Но ведь это… это неэтично.

– Уилл, ты прав, неэтично, зато необходимо. Итак, текст начинается…

И Лидия прочла письмо по памяти. К концу письма Уилл громко шмыгал носом, и даже глаза самой Лидии подернулись дымкой.

Глава 21
«Вы должны выслушать!»

Тридцать девять…

   Сорок…

      Сорок один…

         Сорок два…

Космопорт Ванденберг, штат Калифорния,

21 марта, 16.55 тихоокеанского времени.

Включив еще раз компьютерную имитацию, Джорд Джеймисон просмотрел, как все сорок две вращающиеся на земной орбите платформы одну за другой «ударило о стену». Именно так назвал эту сцену один из младших техников.

Созданное искусственным интеллектом полотно быстро разворачивалось на экране, сжимая два часа катастрофы в две минуты. Джеймисон внимательно смотрел на светящиеся точки, напоминавшие рой мошек. Сенсорные манипуляции виртуальной реальности позволяли ему держать в поле зрения все орбитальные комплексы, пусть даже некоторые из них находились у него за спиной. По мере проигрывания ситуации то одна, то другая точка неожиданно прекращала движение, затем замедляла траекторию, сходила с курса и врезалась в более плотный воздух верхних слоев атмосферы. Здесь она загоралась красным, затем белым, распадалась на искорки и в конце концов исчезала.

Катастрофа коснулась стройных эшелонов низких орбит, которые НАСА вкупе с европейским и японским космическими агентствами использовали для коммерческих целей по всему миру. Большинство из упавших спутников были гериатрическими клиниками с пониженной гравитацией, хранилищами для желавших жить вечно, а также вакуумными и микрогравитационными производственными комплексами, принадлежавшими странам, которые не могли себе позволить застолбить орбиты в точке Лагранжа или направить туда орбитальные комплексы.

Но какова бы ни была причина этого разрушительного эффекта, никто в Управлении орбитальной механики, которым руководил Джорд Джеймисон, не мог объяснить причину случившегося и попытаться дать ответ, можно ли ожидать в будущем того же.

Именно поэтому, невзирая на то что была пятница, конец рабочего дня, и люди настроились уйти домой немного пораньше, Джорд намеревался задержать всех на работе, пока не появится хоть что-то вразумительное. Ворчунам он мог только объяснить, что разряд электрических помех или что-то в этом роде разорвал на время компьютерную сеть и заставил персонал обратиться, как в добрые старые времена, к бумаге и перу. В этой суматохе несколько часов ценного анализа пропали даром.

Джорд Джеймисон не являл собой пример самодура, хотя некоторые могли подумать именно так. Его задачей было не просто разобраться в случившемся. Пока он не поймет принципы и механизм происшедшего, никто не сможет сказать, скольким еще орбитальным платформам грозит опасность. НАСА назначило именно его ответственным за расследование причин аварии.

Во-первых, ему следовало определить порядок эвакуации оставшихся платформ, то есть выяснить, какие из них сумеют продержаться в небе до встречи с челноками. Во-вторых, требовалось понять, какие из платформ можно перевести на более стабильные орбиты, что, в свою очередь, означало неизбежное расследование ситуации, возникшей в связи с нестабильностью их нынешнего положения.

Прокручивая несколько раз смоделированную ситуацию, Джорд уже успел прийти к нескольким заключениям.

Начать с того, что возвращение платформ в плотные слои атмосферы не было одновременным, напротив, они падали в определенной последовательности, и именно эту последовательность Джеймисон пытался разгадать, наблюдая в своем шлеме за сверкающими роящимися мошками.

Коснувшись панели управления, Джорд выключил визуальный дисплей и дал указание компьютеру расположить платформы в порядке снижения, соотнеся это с другими многочисленными данными, включая среднюю орбитальную высоту, средний вес, предполагаемый размер пострадавшей площади, ферритовые сплавы, из которых платформы были сделаны, и многое другое. Джорд принял во внимание и возможную магнитную интерференцию.

Просматривая составленный список, он сразу нашел закономерность. Платформы падали в соответствии с занимаемой высотой, начиная с располагавшихся в самом низу. Таким образом, что бы это ни было, оно возникало не из ниоткуда, а появилось из верхних слоев земной атмосферы. Подтверждением гипотезы служил и еще ряд факторов; к примеру, пострадали только самые близкорасположенные к Земле комплексы, однако других спутников – ни в точках Лагранжа, ни на лунной орбите, ни на орбитах вокруг Марса и других планет – беда не коснулась.

На Земле случилось нечто, ставшее причиной катастрофы…

– Доктор Джеймисон? – послышался в шлемофоне голос секретарши.

– Слушаю тебя, Линда.

– Здесь какие-то люди хотят видеть вас, – сказала она неуверенно. – Утверждают, что прибыли из Калтеха, из Института Лоуренса.

– Ну, соедини их со мной.

– Вы не поняли меня, сэр. Они здесь, в кабинете.

– Ты имеешь в виду их физическое присутствие?

– Сэр, они стоят напротив меня.

– Они сообщили, зачем пришли?

– Нет, сэр, сказали только то, что, когда они отправлялись в путь, дальние звонки еще не проходили.

Они на чем-то добрались сюда. По словам доктора Карр и ее ассистента, дело не терпит отлагательства.

– Тогда, я полагаю… м-м… их следует пропустить… Только дай мне одну минуту, ладно?

– Слушаюсь, сэр.

Джорд Джеймисон снял шлем и пригладил растрепанные волосы. Он беспомощно осмотрелся вокруг и понял, что не может ничего поделать с горами дискет и периодики на столе, с книгами, наваленными грудами на подоконниках, чашками и тарелками, оставшимися от последнего обеда, – от нескольких обедов, если сказать правду. Ну что ж, по меньшей мере, ему удастся разгрести горы бумаги, лежавшие на двух стульях в комнате.

Нерешительно взяв документы в охапку, Джорд понял, что совершенно не представляет, что с ними делать. В конце концов прямо у двери он сумел отыскать свободное местечко и свалил бумаги туда. Постоял с минуту, широко разведя руки на случай, если весь ворох надумает рассыпаться, и затем облегченно выпрямился.

– Линда, все готово, – прокричал он, – проведи их ко мне!

Плюх

   Плюх

      Плюх

         Плюх!

Управление орбитальной механики, 16.59.

Султана Карр постукивала носком элегантной туфельки по толстому, промышленной выработки ковровому покрытию офиса Джорда Джеймисона. Качнув ногой еще раз, Султана – по крайней мере так показалось Пьеро Моске – ударила по столу секретарши.

– Он, наверное, уже ушел, – недовольно прошептала Султана на ухо По, – а эта женщина просто издевается над нами.

– Зачем ей это? – кротко спросил По.

– Политика, персональная ревность и бюрократизм вместе взятые.

– Сули, у тебя плохое настроение.

– Да, ты прав.

Султана продолжала постукивать по дорожке туфелькой.

Сидевшая за столом женщина словно не замечала обмена нелестными мнениями в ее адрес. Хладнокровие и выдержка, несомненно, были ее отличительными качествами. Пьеро сам не мог никак отделаться от мысли, что человек, которого они хотят увидеть, занимает столь высокий пост, что НАСА даже выделило ему секретаршу-человека вместо привычных роботов. В конце концов, орбитальная механика занимает важное место в общей работе космического агентства, а этот самый Джорд Джеймисон лично отвечает за разработку и техническую эксплуатацию всех сделанных по американской технологии спутников и орбитальных комплексов.

– Доктор Джеймисон готов вас принять, – сказала приятным голосом секретарша. – Прошу вас, будьте кратки. У нас сегодня очень ответственный день и много работы.

– Я так и подумала, – ответила с ледяной улыбкой на устах Сули.

Девушка встала, поправила юбку и уверенной походкой двинулась вперед в сопровождении Моски.

На пороге их встретил полный человек с начавшими редеть волосами. По цвету волос и морщинам По определил, что Джеймисону порядка пятидесяти лет. Солидный мужчина на ответственной должности.

– Добрый день, вы доктор Карр? – сказал он, протягивая руку. – Не уверен, что имел честь видеть вас раньше.

– Я тоже так думаю, – ответила Сули, энергично пожимая протянутую для приветствия руку. – Я Султана Карр из Института Лоуренса, а это мой коллега, мистер Моска. Ваш секретарь попросил нас быть краткими, и поскольку уже почти конец рабочего дня, то я сразу перейду к делу…

– Может быть, вы сначала пройдете? – Джеймисон показал рукой на два подозрительно пустых среди вопиющей неразберихи и хаоса кресла. Дверь так и осталась приоткрытой лишь частично, и По пришло в голову, что дальше она просто не распахивается.

Несмотря на весь солидный вид Джорд Джеймисон был явно взволнован. Моска не мог понять, то ли яркая красота Сули произвела на него столь неизгладимое впечатление, то ли неожиданная возможность развлечь реальных гостей прямо на рабочем месте. Скорее, второе. Когда Джорд общался по сети виртуальной реальности, его кабинет наверняка представлялся пошире на пару метров в каждом измерении, шкаф и полки выглядели пустыми и сделанными из редкого полированного дерева, свет ярче, ну а сам Джеймисон выглядел менее лысоватым и куда моложе. По знал, для системы образов такие задачки, что белке орешки.

Сам Моска был удивлен наличием стеллажей и полок в кабинете. Всю свою работу По выполнял или в библиотеке, или в выносной домашней системе, а все необходимые данные были сведены в каталоги и файлы.

Сули и По аккуратно протиснулись через приоткрытую дверь. Пройдя немного вперед, они опустились в кресла, а Джорд обошел стол и уселся перед ними.

– Какая приятная неожиданность видеть вас здесь! – начал Джеймисон.

– Мы прибыли по очень срочному делу, – произнесла Сули; впрочем, льдинки в ее голосе растаяли. – Важно, чтобы вы послушали и приняли во внимание то, что мы вам сейчас поведаем. Вы – наиболее высокопоставленное лицо из НАСА, с которым мы можем физически связаться из Пасадены. Поэтому мы и решили начать с вас. Если нам удастся вас убедить, то тогда вы должны связаться с вашими начальниками в Вашингтоне и заставить их начать действовать.

– Вы не звонили перед этим? – переспросил Джеймисон.

– Когда мы взялись за дело, связь еще не восстановили, и не только в Калифорнии, доктор, но и во всем Западном полушарии – это наше первое доказательство.

– Доказательство чего? – нахмурил брови доктор. – Откровенно говоря, у меня и впрямь нет времени играть с вами в вопросы и ответы. Мы не придавали делу широкой огласки, но наше управление сейчас борется с очень серьезным кризисом, и я Полагал, что вы прибыли из института помочь нам своим анализом.

– А что произошло? – быстро спросил Моска, пока Сули не ударилась снова в душещипательные откровения.

– Более сорока орбитальных комплексов США и других стран неожиданно вошли в верхние слои атмосферы. Они сошли с орбит, когда что-то – а мы пытаемся выяснить, что именно, – повлияло на них и заставило изменить курс. Если бы вы потрудились взглянуть на небо сегодня утром, то имели бы возможность наблюдать их падение. Так что с чем бы вы ко мне ни пришли, ничего более важного я не вижу.

Сули искоса взглянула на По.

– Смогли ли вы определить, чем вызвано падение? – спросил По.

– Ясно одно – пострадали платформы на малых высотах, то есть в области, которую мы между собой называем «дешевый район», а именно спутники небольших коммерческих предприятий. Это вселяет в нас определенное сомнение по поводу того, что мы наблюдали не природное явление, а отказ из-за недостатков конструкции. Возможно, это отказ систем, а может быть, и спланированная акция саботажа.

– Они упали все сразу? – спросила Султана.

– Почти, в течение двух часов.

– Когда? – спросил Моска.

– Это началось часов в десять утра.

По украдкой смотрел на Султану. Ему очень хотелось знать, разделяет ли она его догадку.

– Но… – Султана собиралась с мыслями, – скажите, вход в плотные слои происходил хаотично или в какой-то последовательности, к примеру, с запада на восток или снизу вверх?

– Снизу вверх, – быстро ответил Джеймисон. – Промоделировав ситуацию и сопоставив ее с данными наблюдений и имеющимися сообщениями, мы предположили, что сначала упали наиболее низкорасположенные платформы, а за ними последовали остальные. Сейчас мы пытаемся разобраться, произошло ли это естественным путем и не собираются ли падать через какое-то время другие спутники.

– «Скайлэб», – пробормотала Карр на ухо Моске.

– Что-что? – поинтересовался Джеймисон.

– Около ста лет назад, а если точно, то в 1973 году, Национальное агентство аэронавтики запустило в космос орбитальную станцию «Скайлэб». Много раз на ней работали экипажи космонавтов, был сделан ряд важных открытий, включая наблюдения за солнечной короной. Все знали, что рано или поздно станция войдет снова в плотные слои и сгорит, но никто не думал, что пройдет всего шесть лет после запуска, а станция уже разлетится на куски в районе Западной Австралии.

– Доктор Карр, я знаком с историей нашего Управления.

– Тогда вам следует вспомнить, что в литературе тех лет неожиданное вхождение «Скайлэба» в атмосферу связывалось с подогревом верхних слоев атмосферы за счет всплесков мощного ультрафиолетового излучения, наведенного солнечным взрывом. Затем прошло около одиннадцати лет, и – обратите внимание на временной промежуток, доктор Джеймисон! – ваше агентство потеряло контроль над почти девятнадцатью тысячами спутников и космических объектов, отслеживаемых на орбите. И снова странное явление было вызвано подогревом атмосферы и наведенным излучением на низких орбитах. А причина крылась в активности Солнца.

– Правда? – Джеймисон казался скорее удивленным, чем встревоженным. – Солнечные взрывы? Однако последние пятна на Солнце наблюдались в конце девяностых годов двадцатого века.

– Согласна, – кивнула Султана, – однако мистер Моска и я последние два дня наблюдаем на Солнце большое колеблющееся пятно. В прошлом веке давалось весьма убедительное объяснение того, что солнечные пятна вызывают взрывы и электромагнитное возмущение. Возьмите, к примеру, архивы Национального океанического и атмосферного управления; в то время оно руководило Центром космических служб и вело наблюдение за пятнами и солнечной активностью.

– Боюсь, что эти организации давно прекратили существование, – сухо заметил Джеймисон, – хотя ваша точка зрения не лишена интереса. Если я вас правильно понял, доктор Карр, причина катастрофы кроется в мощном выбросе ультрафиолета?

– Излучения на всех частотах, – вмешался По. – Но наибольший поток пришелся на насыщенную энергией часть спектра: гамма-, рентгеновские и ультрафиолетовые лучи. Синхронизованность во времени и физические явления в телекоммуникационной сети, происшедшие сегодня утром, дают основания полагать, что источник бед – один и тот же.

– Я готов поверить в ваш солнечный взрыв, – сказал Джеймисон. – Просто камень с души свалится, если считать, что худшее позади. Разовый энергетический выброс, краткое потепление атмосферы, а затем все возвращается на круги своя. Такая интерпретация означает, что платформы, оставшиеся на орбитах, так и будут летать себе дальше. Взрыв прогремел, и теперь нам надо только подсчитать потери.

– Не совсем так, – возразила Сули, подавшись вперед. – За этим мы и пришли в НАСА. Вообразите случившееся началом бури, а нас – кораблем, попавшим в полосу спокойной воды в центре шторма. Следующей волной станет масса заряженных частиц, извергнутых из хромосферы. Это словно частичка солнечного ветра, только движутся они куда быстрее.

– Как быстро?

– Зависит от ряда факторов, – заметил По.

– От каких?

– От силы последнего взрыва, сэр, – ответил Моска. – Мощность процесса предопределяет скорость ионизированных газов. Наши коллеги в Калтехе сейчас пытаются установить связь между энергией гамма– и альфа-лучей и потенциальной скоростью надвигающегося магнитного шторма. В связи с продолжающимися помехами во всем полушарии твердых доказательств нет, но наши люди трудятся вовсю… – Говоря это, Моска слегка кривил душой. На самом деле согласились помочь лишь его друзья и друзья Сули, верившие в труды доктора Фриде, а университет и институт официально не вмешивались. – Сейчас они записывают и исследуют последствия взрыва на Солнце.

– Ну и когда ваш ионный шторм достигнет Земли?

– В промежутке от двадцати до сорока часов с момента первоначального высвобождения энергии, – ответил По. – Возможно, часов через пятнадцать – тридцать.

– А нельзя сказать более определенно? – настойчиво спросил Джеймисон. – В конце концов, вы хотите, чтобы люди занялись чем-то, что может иметь последствия.Ученые должны по крайней мере стараться быть точными в предсказаниях, это здорово помогает при работе с общественным мнением.

– Мы как раз на подходе к тому, чтобы соотнести время с силой радиации, – врала, не смущаясь, Сули. – В конечном итоге мы сумеем предсказать магнитную бурю с такой же точностью, как метеоцентр предсказывает холодный фронт. Разве что мы выступим как Бюро солнечной погоды.

– Весьма кстати, – резюмировал Джеймисон, и трудно было понять, шутит он или нет. – Особенно если учесть, что мы никогда не имели дела со столь редким феноменом, как солнечный взрыв.

– Но нам придется, – мрачно сказала Султана. – Мы уже успели прочувствовать на своей шкуре электромагнитный импульс, равный взрыву двадцати миллиардовводородных бомб. Приближающийся ионный шторм вызовет магнетически наведенный ток и пиковые скачки напряжения на всей освещенной Солнцем части Земли. На это время операторы транспортных и энергетических предприятий окажутся живыми мишенями, цепи будут нарушены и все сверхточное незащищенное оборудование может оказаться уничтоженным. Доктор Джеймисон, вы должны нам помочь поднять всех на ноги!

– Ну, до того как я соглашусь с вашими заключениями, доктор Карр, – заметил чиновник, – мне, пожалуй, следует узнать немного о вас. Так какую должность вы занимаете в Калтехе?

«О-хо-хо, – сказал себе По. – Вот он, момент истины. А Сули даже нечем подтвердить свою правоту».

– Я получила там свою докторскую степень за труды по солнечной астрономии, – ответила девушка.