Текст книги "Миссия Шута"

Автор книги: Робин Хобб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

XI
БАШНЯ ЧЕЙДА

В столкновениях между Шестью Герцогствами и Внешними островами пролито много крови. Тем не менее, несмотря на вражду, сохранившуюся после войны красных кораблей и предшествовавших ей жестоких набегов, практически в каждой семье Прибрежных Герцогств могли бы сказать, что у них есть кузен на Внешних островах. Все признавали, что в Прибрежных Герцогствах живут люди смешанных кровей. Известны заслуживающие доверия документы, в которых говорится, что первые правители из рода Видящих, скорее всего, происходили с Внешних островов и остались на континенте после очередного набега.

Хроники Внешних островов, как и история Шести Герцогств, определялись их географией. Земля на островах всегда была очень скудной. Почти круглый ход в горах не таяли ледники. Глубокие фьорды и бурное море разделяли острова. Острова кажутся нам огромными, однако ледники вытесняют людей на побережье. Пахотные земли, узкой полосой протянувшиеся вдоль берегов, приносят жалкие урожаи. Поэтому у островитян нет крупных городов. Кроме того, одно поселение отделяют от другого море или непроходимые горы. Большинство людей живут в независимых деревушках и городах-государствах. В прошлые времена они были вынуждены совершать набеги на соседей, а иногда добирались и до Прибрежных Герцогств. Во время войны красных кораблей Кебал Робред сумел на короткое время объединить островитян и создать мощный флот. Только драконам Шести Герцогств удалось разбить этот флот, и союз прекратил свое существование.

Убедившись в могуществе союза, вожди поселений Внешних островов сообразили, что такую силу можно использовать не только для войны. Через несколько лет после окончания войны красных кораблей был сформирован Хетгард. Однако альянс вождей Внешних островов не отличался надежностью. Поначалу они хотели лишь восстановить торговые соглашения между отдельными поселениями. Аркон Бладблейд первым показал остальным вождям, что объединенный Хетгард поможет нормализовать торговлю с Шестью Герцогствами.

Браункеннер. «Хроники Внешних островов»

Как всегда, Чейд все спланировал безупречно. Безмолвный посланец был прекрасно знаком с его привычками. На следующий день, когда солнце стояло в зените, мы сменили наших измученных лошадей в небольшом фермерском доме. Мы скакали по бурым склонам холмов, иссушенных жарким летним солнцем, и оставили своих новых лошадей в домике рыбака. Поблизости уже ждала маленькая лодка, которая быстро доставила нас в небольшой портовый городок, где на неприметном постоялом дворе хозяин снарядил для нас двух свежих коней. Если деньги и переходили из рук в руки, я этого не заметил. Лучше не видеть того, что люди стараются скрыть. На лошадях мы доскакали до другой деревушки и вновь сели на рыбачью лодку. Тут только мне пришло в голову, что мы добираемся до Баккипа не самым коротким путем – скорее, я бы назвал его непредсказуемым. Если кто-то наблюдал за ведущими к Баккипу дорогами, его ждало разочарование.

Замок Баккип построен на негостеприимном берегу. Он возвышается на утесе, откуда открывается превосходный вид на устье Оленьей реки. Владелец замка контролирует торговлю по всей реке. Именно по этой причине его здесь и построили. По капризу истории замок стал местом, откуда семья Видящих правила Шестью Герцогствами. Город Баккип, подобно мху на скалах, вырос на холмах под замком. Половина города построена на причалах и пирсах. В детстве я считал, что он просто не мог больше расти, добравшись до самого края природных границ.

Однако теперь, когда мы подплывали к нему со стороны моря, я понял, что ошибался. Человеческая изобретательность победила суровую природу. Висячие мосты соединяли утесы, крошечные дома и лавки лепились к крутым склонам. Дома напомнили мне ласточкины гнезда из глины – интересно, как они переносят зимние шторма? Мощные сваи были забиты в песок и камень пляжей, где я когда-то играл с Молли и другими детьми. Склады и постоялые дворы примостились на них, как курицы на насестах, во время прилива лодки привязывали прямо у ступенек крыльца. Так и поступил владелец нашей лодки, и я последовал за моим немым проводником на «берег».

Когда лодка отчалила, я принялся озираться по сторонам, точно фермер, которому доводится побывать в городе всего несколько раз в году. Новые дома и множество лодок указывали, что торговля в Баккипе процветает, однако я не испытал радости. Исчезли последние напоминания о моем детстве. Мест, в которые я так боялся и мечтал вернуться, более не существовало, все поглотил разрастающийся порт. Когда я оглянулся на своего немого проводника, оказалось, что он пропал. Я немного потоптался, дожидаясь его возвращения, но вскоре понял, что теперь предоставлен самому себе. Он привел меня в город Баккип. Здесь я не нуждался в провожатых. Чейд предпочитал, чтобы его люди не знали всех извилистых тропинок, которые вели в логово королевского убийцы. Я закинул на спину сумку и направился в сторону дома.

Быть может, рассуждал я, шагая по крутым и узким улочкам Баккипа, Чейд предполагал, что я захочу проделать этот путь в одиночку. Я не спешил, понимая, что встретиться с королевским убийцей мне удастся только после наступления ночи. Пока я изучал когда-то хорошо знакомые улицы и переулки, я обнаружил массу нового. Казалось, во всех домах надстроили второй этаж, на некоторых особенно узких улицах балконы почти смыкались и здесь царил постоянный сумрак. Я нашел постоялые дворы, где часто бывал, и лавки, где не раз делал покупки, мне даже удалось узнать некоторых старых знакомых – конечно, прошедшие пятнадцать лет оставили и на них свой отпечаток. Однако никто не воскликнул от удивления или радости, увидев меня. Лишь мальчишки, уплетающие горячие пирожки, с интересом поглядывали на незнакомца. Я купил пирожок за медяк и съел его на ходу. Вкус перца и мясной подливки с кусочками рыбы совершенно не изменился – значит, Баккип хоть в чем-то остался прежним.

Маленькая свечная лавка, когда-то принадлежавшая отцу Молли, превратилась в мастерскую портного. Я не стал заходить внутрь. Вместо этого я заглянул в таверну, в которой мы когда-то часто бывали. Здесь было все так же темно и дымно, по-прежнему толпились посетители. На стоящем в углу столе остались следы ножа Керри. Мальчик, который разносил пиво, был слишком молод, чтобы меня знать, но по очертаниям лба я догадался, кто его отец, и порадовался, что заведение принадлежит все той же семье. За первой кружкой пива последовали вторая и третья, а когда на улицы спустился вечерний сумрак, я покончил с четвертой.

Никто не горел желанием вступить в беседу с мрачным незнакомцем, пьющим в одиночестве, но я прислушивался к чужим разговорам. Если у Чейда и произошло нечто серьезное, никто об этом не знал. Люди болтали о предстоящей помолвке принца, жаловались на войну между Бингтауном и Чалседом, мешающую нормальной торговле, ворчали относительно странной погоды. С ясного ночного неба молния ударила в крышу старого склада, расположенного возле замка. Я покачал головой, расплатился с мальчиком и закинул сумку за плечи.

В прошлый раз я покинул Баккип в гробу. Конечно, я не мог вернуться тем же способом, но и через главные ворота замка мне входить не хотелось. Когда-то меня прекрасно знали все стражники. Конечно, я сильно изменился, но рисковать не следовало. Поэтому я направился к тайному лазу, который обнаружил Ночной Волк, когда был еще совсем маленьким волчонком. Именно через эту брешь в обороне Баккипа королева Кетриккен и Шут однажды сбежали от козней принца Регала. Что ж, отличный путь, чтобы вернуться в замок.

Но когда я добрался до прохода, выяснилось, что стены Баккипа починили много лет назад и все вокруг успело зарасти чертополохом. Однако чуть поодаль, на вышитой мягкой подушке, сидел, скрестив ноги, золотоволосый аристократ и виртуозно играл на дудочке. Когда я приблизился к нему, он завершил мелодию изящной руладой и отложил инструмент в сторону.

– Шут, – радостно, но без особого удивления приветствовал я старого друга.

Он склонил голову набок и скорчил гримасу.

– Любимый, – прогнусавил Шут. Он ухмыльнулся, легко вскочил на ноги и спрятал дудочку под отделанной тесьмой рубашкой. Потом указал на подушку: – Я рад, что захватил ее с собой. У меня было предчувствие, что ты задержишься в городе, но не предполагал, что так надолго.

– Он изменился, – запинаясь ответил я.

– Как и все мы, – вздохнул Шут, потом привел в порядок свои блестящие волосы, отряхнул штаны и сказал: – Возьми подушку и следуй за мной. Поторопись, нас ждут. – Его капризный голос прекрасно сочетался с обликом тщеславного франта из высших классов.

Достав тонкий платочек, он промокнул верхнюю губу, стирая воображаемый пот. Я не удержался от улыбки – он вошел в роль без малейших усилий.

– Как мы войдем в замок?

– Через главные ворота, естественно. Не бойся. Я распустил слух, что лорд Голден разочаровался в слугах, которых можно нанять в городе Баккипе, поэтому отправился в порт, чтобы встретить корабль, на котором приплыл отличный парень. Конечно, немного неотесанный, но его рекомендовал лакей моего двоюродного кузена. Кстати, этого деревенщину зовут Том Баджерлок.

Он решительно зашагал вперед. Мне ничего не оставалось, как подхватить подушку и последовать за ним.

– Значит, я буду твоим слугой? – иронически спросил я.

– Конечно. Превосходная маскировка. Для аристократов Баккипа ты будешь оставаться невидимкой. Разговаривать с тобой будут только слуги, а поскольку ты станешь подавленным, усталым и плохо одетым лакеем надменного, властного и несносного молодого лорда, у тебя не останется времени на досужую болтовню. – Он неожиданно остановился и оглянулся на меня. Тонкая рука с длинными пальцами коснулась подбородка, и он надменно посмотрел на меня. Брови сошлись на переносице, янтарные глаза сузились, и он строго произнес: – И не смей смотреть мне в глаза, любезный! Я не потерплю подобной дерзости. Стой прямо, знай свое место и говори только после моего разрешения. Тебе все ясно?

– Абсолютно. – Я ухмыльнулся.

Он продолжал строго смотреть на меня. Потом на его лице появилось раздражение.

– Фитц Чивэл, пьеса провалится, если ты не сумеешь безупречно сыграть свою роль. И не только когда мы будем стоять в главном зале Баккипа, но и в те мгновения, когда будет существовать хотя бы небольшой шанс, что нас увидят. Я стал лордом Голденом с момента своего возвращения, но меня еще не совсем приняли при дворе, ко мне приглядываются. Чейд и королева Кетриккен сделали все, чтобы помочь мне надеть новую личину. Твой старый наставник прекрасно понимает, как я могу быть ему полезен, а королева считает, что я заслужил, чтобы ко мне относились как к лорду.

– И никто тебя не узнал? – удивленно спросил я.

Он склонил голову набок.

– А что они могли узнать, Фитц? Мою бледную кожу или бесцветные глаза? Мое раскрашенное лицо шута? Мои дурачества, курбеты и дерзкие остроты?

– Я же сразу узнал – напомнил я.

Он тепло улыбнулся.

– Как и я тебя, сколько бы времени ни прошло. Но на это способны не многие. Чейд с его глазами убийцы сразу меня опознал и организовал частную аудиенцию у королевы. Еще несколько человек с любопытством на меня посматривают, но никто не осмеливается спросить у лорда Голдена, не был ли он пятнадцать лет назад шутом короля Шрюда. К тому же не сходится возраст – я выгляжу слишком молодо. Изменился также цвет кожи и глаз, не говоря уже о поведении и богатстве.

– Как они могут быть так слепы?

Он покачал головой и улыбнулся моей наивности.

– Фитц, Фитц. Раньше они меня не замечали. Перед ними выступал шут и уродец. Я сознательно не взял себе никакого имени, когда в первый раз оказался в Баккипе. Для большинства лордов и леди я оставался смешным дураком. Они слышали шутки и наблюдали за моими выкрутасами, но я не был для них человеком. – Он вздохнул. – Ты дал мне имя – я стал Шутом. И ты разгадал меня. Ты смотрел мне в глаза, а другие равнодушно отводили взгляд. – На мгновение я увидел кончик его языка. – Ты меня ужасно напугал. И я понял, что все мои фокусы бесполезны – мальчишка сумел увидеть меня насквозь.

– Ты и сам был тогда очень молод, – смущенно заметил я.

Шут немного помолчал, а когда заговорил снова, он никак не прокомментировал мои последние слова.

– Стань моим верным слугой, Фитц. Пока находишься в Баккипе, постоянно оставайся Томом Баджерлоком. Только так ты сможешь защитить нас обоих. И только так сумеешь помочь Чейду.

– А что нужно от меня Чейду?

– Пусть лучше сам тебе расскажет. Пойдем. Темнеет. Город Баккип вырос и изменился, как и замок. Если мы попытаемся войти после наступления ночи, нас могут не пустить.

Пока мы разговаривали, сгустились сумерки, долгий летний день подходил к концу. Шут быстро зашагал по крутой тропинке, ведущей к главным воротам замка. Мы пропустили торговца вином, спрятавшись за деревьями, а потом снова вышли на дорогу. Впереди шагал лорд Голден, за ним с вышитой подушкой в руках спешил его скромный слуга Том Баджерлок.

У ворот никто не посмел остановить лорда Голдена, и я проследовал за ним, никем не замеченный. Стражники у ворот были в синих цветах Баккипа, на плащах вышит атакующий олень Видящих. К собственному удивлению, я почувствовал, как сжалось мое сердце. Я заморгал, откашлялся и потер глаза. Шут проявил милосердие и не стал оборачиваться.

Замок изменился так же сильно, как примостившийся среди утесов город. В целом изменения мне понравились. Мы прошли мимо больших новых конюшен. Вместо вечно грязных дорог появилась каменная мостовая. И хотя в замке стало заметно больше народа, улицы регулярно убирали, а мусор вывозили. Быть может, Кетриккен удалось наладить в замке дисциплину, характерную для Горного Королевства, или сказывался длительный мир.

Все годы, что я жил в Баккипе, мы подвергались набегам с Внешних островов, а потом началась война. Прекращение военных действий привело к развитию торговли в Шести Герцогствах, причем не только с южными соседями. Наша история торговли с Внешними островами была столь же долгой, как и летопись сражений с ними. В гавани я заметил несколько кораблей островитян.

Мы прошли через большой зал, лорд Голден вышагивал, вздернув подбородок, а я, опустив глаза, семенил вслед за ним. Две леди приветствовали лорда Голдена. Лишь ценой больших усилий мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Если раньше Шут вызывал смущение и очевидное неудовольствие, то лорда Голдена встречали с восторгом. Он тут же очаровал обеих леди множеством изощренных комплиментов относительно их платьев, волос и духов. Они неохотно отпустили его, и он на прощание заявил, что не хочет с ними расставаться, но должен рассказать своему новому лакею о его обязанностях, – а они знают, какое это скучное занятие. Теперь так трудно отыскать хороших слуг, и хотя этот приехал с отличными рекомендациями, он уже успел показать себя упрямым и туповатым. Впрочем, в наши дни приходится довольствоваться тем, что есть, а завтра лорд Голден рассчитывает насладиться обществом милых дам. Он собирается после завтрака прогуляться в тимьяновом саду – не хотят ли они присоединиться к нему?

Они, конечно, с радостью согласились, и после очередного обмена комплиментами нам удалось двинуться дальше. Лорд Голден занимал покои в западной части замка. Во времена короля Шрюда они считались не самыми лучшими, поскольку окна выходили на горы, – оттуда можно было наблюдать закат, а большинство придворных предпочитало смотреть на восход и море.

В те дни там стояла довольно скромная мебель, и аристократы селились в тех комнатах неохотно.

То ли сейчас статус покоев изменился, то ли Шут не жалел денег. Я открыл перед ним тяжелую дубовую дверь, и мы вошли в апартаменты, обставленные с большим вкусом и роскошью. Доминировали темно-зеленые и коричневые тона, ноги утопали в толстых коврах, стулья и кресла были обиты в тон стенам и полам. Сквозь открытую дверь я разглядел огромную кровать со множеством подушек и пуховой периной под богатым балдахином, защищавшим от сквозняков и рассчитанным на суровую зиму. На лето тяжелые занавеси связали изукрашенными шнурами, кружевная сеть защищала от назойливых насекомых. Резные ларцы и шкафы стояли распахнутыми, из них выглядывали великолепные наряды на все случаи жизни. Покои не имели ничего общего с аскетической комнаткой в башне, где раньше жил Шут.

Лорд Голден со вздохом опустился в мягкое кресло, а я аккуратно закрыл двери. Последние лучи заходящего солнца упали на Шута. Он переплел тонкие пальцы и опустил голову на подушки, а я вдруг понял, что кресло стоит именно так совсем не случайно. Комната служила обрамлением золотой красоты ее хозяина. Все оттенки цветов и расположение мебели были тщательно продуманы. Он плыл в медовом свете заката. Я осмотрел комнату и обратил внимание на то, как расставлены свечи и кресла.

– Ты занимаешь свое место, словно фигура на портрете, – заметил я.

Он улыбнулся, и его очевидное удовольствие лишь подтвердило мои слова. Потом изящно, словно кошка, Шут поднялся на ноги и легким движением руки по очереди указал на двери комнат.

– Моя спальня. Уборная. Мой кабинет. – Эта дверь была закрыта, как и та, на которую он указал последней. – И твоя спальня, Том Баджерлок.

Я не стал задавать вопросов относительно кабинета, зная, что Шуту необходимо уединение. Я пересек комнату, распахнул дверь своей спальни и заглянул в маленькую темную комнату без окна. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядел в углу кровать, умывальник и маленький шкафчик. Больше в комнате ничего не было. Я повернулся к Шуту и вопросительно посмотрел на него.

– Лорд Голден, – сказал Шут с насмешливой улыбкой, – ограниченный, корыстный тип. Впрочем, он довольно остроумен и умеет быть очаровательным, но только в обществе аристократов. Он не замечает людей из низших сословий. Вот так. Твоя каморка отражает некоторые стороны его характера.

– Без окна? Без камина?

– Впрочем, твоя комната не слишком отличается от помещений, где живут другие слуги на этом этаже. Однако она имеет одно преимущество, которого нет у остальных.

Я вновь заглянул в свою комнату.

– Ничего такого не вижу.

– Так и задумано. Пойдем.

Шут взял меня за руку, и мы вошли в маленькую спальню. Он плотно притворил за нами дверь, и мы тут же оказались в полнейшей темноте.

– Всегда следи за тем, чтобы дверь была плотно закрыта, когда начинаешь работать, – послышался его голос. – Иди сюда, мне потребуется твоя помощь.

Я подошел к нему, и он приложил мою руку к грубому камню на примыкающей к двери стене.

– Почему это нужно делать в темноте? – поинтересовался я.

– Так быстрее, чем зажигать свечи. То, что я хочу тебе показать, можно только почувствовать. Вот. Коснись пальцами – чувствуешь?

– Кажется, да. – На камне был небольшой выступ.

– А теперь постарайся сделать необходимые измерения, чтобы найти это место в следующий раз.

Я повиновался и обнаружил, что от угла комнаты до камня помещается шесть моих ладоней, а его высота соответствует моему подбородку.

– Что теперь?

– Надави, но не слишком сильно.

Я тут же выполнил его указание, чувствуя, как камень слегка сдвигается под моими пальцами. За моей спиной раздался негромкий щелчок.

– Сюда, – сказал Шут и в темноте подвел меня к противоположной стене спальни. Он вновь приложил мою руку к стене и предложил надавить. Камень начал легко поворачиваться. – Почти беззвучно, – одобрительно заметил Шут. – Наверное, он смазал петли.

Я заморгал, и мои глаза постепенно приспособились к тусклому свету, падающему откуда-то сверху. Вскоре я разглядел узкую лестницу, ведущую вверх. Она шла параллельно стене комнаты.

– Полагаю, тебя уже ждут, – с аристократической усмешкой сообщил мне Шут. – Как и лорда Голдена – но только совсем в другой компании. На сегодняшний вечер ты освобождаешься от обязанностей моего лакея. Иди, Том Баджерлок.

– Благодарю вас, хозяин, – язвительно отозвался я. Наклонившись вперед, я посмотрел на ведущую вверх лестницу. Каменные ступеньки были выбиты прямо в стене во время строительства замка. Струящийся сверху серый свет больше походил на дневной, чем на искусственный.

Шут положил руку мне на плечо, не давая подняться вверх.

– Я оставлю в твоей комнате зажженную свечу, – совсем другим голосом сказал он, сжав мое плечо. – И добро пожаловать домой, Фитц Чивэл Видящий.

Я повернулся и посмотрел на него.

– Спасибо, Шут. – Мы вежливо поклонились друг другу, и я начал подниматься по ступеням.

Когда я сделал третий шаг, раздался щелчок, дверь за мной закрылась.

Мне пришлось подниматься довольно долго. Когда лестница сделала поворот, я увидел источник света. Сквозь узкую щель – даже бойницы были шире – солнце запустило внутрь свой луч. Однако свет быстро тускнел, и я сообразил, что очень скоро останусь в полнейшей темноте. Как раз в этот момент я оказался перед коридором. Да, похоже, туннелей и лестниц внутри замка гораздо больше, чем я предполагал. Закрыв глаза, я представил себе его внутреннее расположение.

После коротких колебаний я выбрал направление и решительно зашагал вперед. Время от времени я слышал голоса. Крошечные глазки позволяли заглядывать в спальни и гостиные, а заодно слегка освещали длинный, темный коридор. Я увидел стоящий в алькове деревянный стул, покрытый толстым слоем пыли. Я сел на него и заглянул в щель – комната для аудиенций, за время службы у короля Шрюда я не раз бывал в ней. Очевидно, в резной деревянной доске, украшавшей камин, имелось отверстие для наблюдения. Теперь я точно знал, где нахожусь, и ускорил шаг.

Наконец я заметил желтоватый свет, льющийся из потайного хода. Я свернул за угол и увидел зажженную толстую свечу. Вдалеке горела еще одна. Теперь меня вели расставленные на приличном расстоянии друг от друга свечи. Наконец я поднялся по крутой лестнице и оказался в комнате с голыми каменными стенами и узкой дверью. Дверь легко поддалась, и я вышел из-за полок с винными бутылками в комнату Чейда в башне.

Я смотрел на нее новыми глазами. В данный момент она была пуста, но в очаге горел огонь, а стол накрыли к ужину – меня ждали. На огромной кровати валялись подушки, одеяла и меха, однако паутина в углу показывала, что здесь бывают не так уж часто. Теперь Чейд спал в другом месте.

Я перешел в рабочую часть комнаты, мимо полок, набитых свитками и самыми разными приспособлениями. Иногда попадаешь в места, связанные с детством, – и многие вещи кажутся будто съежившимися. Таинственные предметы из мира взрослых вдруг превращаются в самые обыденные и скучные, когда смотришь на них глазами мужчины.

Однако в мастерской Чейда все было иначе. Маленькие горшочки, аккуратно надписанные его косым почерком, почерневшие котелки и закопченные пестики, рассыпанные лекарственные травы и необычные ароматы оказывали на меня прежнее действие. Я владел Скиллом и Уитом, но удивительные снадобья Чейда так и остались для меня недоступной магией. Здесь я по-прежнему оставался учеником, познавшим лишь начала сложной науки своего учителя.

Мои путешествия кое-чему меня научили. Мелкая сверкающая чаша, накрытая куском ткани, была сосудом для наблюдения. Я видел, как их использовали предсказатели будущего в городах Чалседа. Мне вспомнилась ночь, когда Чейд разбудил меня и рассказал о нападении красных кораблей на Ладную бухту. В ту ночь я так и не успел спросить у него, как он об этом узнал. Я считал, что ему прислали письмо с почтовым голубем. Теперь я думал иначе.

Камин оставался холодным, но чьи-то заботливые руки привели его в порядок. Интересно, кто стал новым учеником Чейда, и встречу ли я его когда-нибудь? Потом мои размышления прервал стук двери, закрывшейся за чьей-то спиной. Я обернулся и увидел Чейда возле полок со свитками. Только сейчас я осознал, что в комнате нет обычных дверей. Даже здесь все обман. Он приветствовал меня теплой, но усталой улыбкой.

– Наконец-то ты здесь. Когда я увидел лорда Голдена, с улыбкой входящего в большой зал, то сразу понял, что ты меня ждешь. О Фитц, ты себе не представляешь, какое облегчение я испытываю.

Я улыбнулся.

– За все годы, которые мы провели вместе, твои слова приветствия никогда не звучали столь зловеще.

– Наступили зловещие времена, мой мальчик. Садись поешь. Нам всегда хорошо думалось во время еды. Мне нужно многое тебе рассказать, так что будет лучше, если ты выслушаешь меня на полный желудок.

– Твой посланец был не слишком многословен, – заметил я, усаживаясь за изобильный стол.

Здесь было множество самых разных сыров, сдобы, холодного мяса, фруктов и свежего, ароматного хлеба. А еще – вино и бренди, но Чейд начал с чая, который налил из фаянсового чайника. Когда я потянулся, чтобы налить себе, Чейд отмахнулся от меня.

– Сначала я добавлю воды, – сказал он, поставив чайник на огонь.

Я молча наблюдал, как он пьет темную жидкость. Казалось, напиток не доставляет ему удовольствия, однако Чейд с облегчением поставил пустую чашку и откинулся на спинку стула. Я оставил свои мысли при себе.

Когда я начал накладывать еду на тарелку, Чейд заметил:

– Мой посланец поведал тебе все, что знал, то есть – ничего. Для меня было важно сохранить твой приезд в тайне. Ну, так с чего же начать? Трудно выбрать, поскольку я не знаю, что явилось причиной кризиса.

Я прожевал и проглотил кусок хлеба с ветчиной.

– Расскажи мне главное, а потом обсудим детали.

В зеленых глазах Чейда застыла тревога.

– Ладно. – Он вздохнул и налил нам обоим бренди. – Принц Дьютифул исчез. Мы предполагаем, что он сбежал по собственной инициативе. Но тогда ему наверняка кто-то помогал. Возможно, его увезли против воли, но ни я, ни королева так не думаем. Вот и все. – Он откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня.

Я собрался с мыслями и спросил после некоторой паузы:

– Как такое могло произойти? Кого ты подозреваешь? Как давно он исчез?

Он поднял руку, чтобы остановить поток вопросов.

– Шесть дней и семь ночей, считая сегодняшнюю. И я сомневаюсь, что он появится до утра, хотя нас такой исход, как ты, наверное, догадываешься, весьма бы устроил. Как это произошло? Я не стану порицать мою королеву, но многие ее привычки, привитые ей в Горном Королевстве, мне трудно принять. Принц свободно покидал замок и возвращался обратно, с тех пор как ему исполнилось тринадцать лет. Она считала, что он должен знать, как живут простые люди. Иногда подобное поведение казалось мне разумным, поскольку народ полюбил принца. Однако я постоянно повторял, что ему необходима охрана или хотя бы наставник, который мог бы за него постоять. Но Кетриккен, как ты, должно быть, помнишь, иногда бывает чрезвычайно упрямой. И в данном вопросе настояла на своем. Принц уходил и возвращался, когда ему вздумается, а стражники получили приказ его пропускать.

Вода закипела. Чейд держал чай там же, где и раньше, и не стал возражать, когда я встал, чтобы заварить себе чаю. Мне показалось, что Чейд собирается с мыслями, и я решил ему не мешать, поскольку мои собственные разбежались, точно перепуганное стадо овец.

– Возможно, Дьютифул уже мертв, – услышал я собственный голос и чуть не откусил себе язык, увидев затравленный взгляд Чейда.

– Возможно, – признал старик. – Он крепкий и здоровый мальчик, который не станет уклоняться от вызова. За его исчезновением вовсе не обязательно стоит заговор; возможно, это случайное стечение обстоятельств. Я много размышлял. В моем распоряжении есть несколько надежных людей, они осмотрели прибрежные скалы и наиболее опасные ущелья, где принц любил охотиться. Но если бы он был ранен, его маленькая охотничья кошка вернулась бы в замок. Впрочем, насчет кошек ничего определенного сказать нельзя. Собака бы вернулась обязательно, а кошка может сбежать в лес. Короче говоря, я организовал поиски тела, но они ничего не дали.

Охотничья кошка. Я не задал вопрос, готовый сорваться с моего языка.

– Он мог сбежать сам, или кто-то увел принца насильно? Почему ты предполагаешь, что возможны оба варианта?

– Мальчик хочет стать мужчиной, а двор мешает ему – он мог сбежать, чтобы почувствовать себя взрослым. Ну, а вариант с заговором мы не можем отбрасывать – ведь он принц, недавно обрученный с принцессой из другого государства, по слухам, наделенный Уитом. Таким образом, у нескольких фракций есть разные причины для захвата принца или его уничтожения.

Он дал мне возможность обдумать свои слова. Нескольких дней будет недостаточно. Должно быть, сомнения отразились на моем лице, и Чейд прервал молчание.

– Мы полагаем, что для похитителей он представляет большую ценность живым, нежели мертвым.

– Кто-нибудь связывался с вами и требовал выкупа? – спросил я дрогнувшим голосом.

– Нет.

Я выругал себя за то, что давно перестал следить за политикой в Шести Герцогствах. Но разве я не клялся, что больше не буду в ней участвовать? И моя решимость больше никогда не попадать под дождь вдруг показалась по-детски глупой. Мне стало стыдно.

– Тебе придется ввести меня в курс дела, Чейд. Какие фракции есть при дворе? Что они выигрывают, если принц окажется в их власти? О какой иностранной принцессе идет речь? И, – последний вопрос дался мне с трудом, – почему возникло предположение, что принц Дьютифул наделен Уитом?

– Потому что дар Уита есть у тебя, – коротко ответил Чейд.

Он вновь наполнил свою чашку чаем. Жидкость стала еще темнее, и я уловил горький аромат. Он сделал большой глоток, а потом добавил бренди. Чейд молча буравил меня своими зелеными глазами. Я молчал. Еще остались тайны, принадлежащие только мне. Во всяком случае, я очень на это рассчитывал.

– Ты наделен Уитом, – вновь заговорил Чейд. – Кое-кто утверждает, будто ты унаследовал свой дар от матери, уж не знаю, кем она была, и, да простит меня Эда, я не стал опровергать эти слухи. Но другие возражают, поминая принца Полукровку и других необычных отпрысков Видящих: «Нет, порча идет от самых корней, и принц Дьютифул – прямой наследник Видящих».

– Но принц Полукровка не оставил потомства; Дьютифул принадлежит к другой линии. Почему народ думает, что принц владеет Уитом?

Чейд прищурился.

– Зачем ты играешь со мной в кошки-мышки, мальчик? – Он положил на край стола руки, на которых сквозь прозрачную кожу проступали вены и сухожилия. Чейд наклонился вперед и резко спросил: – Ты думаешь, я потерял хватку, Фитц? Так вот, ты ошибаешься. Конечно, я не стал моложе, но уверяю тебя, я полностью контролирую положение!

До этого момента у меня не было сомнений. Однако реакция Чейда оказалась настолько для него нехарактерной, что я откинулся на спинку стула и с беспокойством посмотрел на своего старого наставника. Должно быть, он уловил мои мысли, устроился поудобнее на стуле и опустил руки на колени. Когда он снова заговорил, я услышал голос прежнего Чейда.