Текст книги "Квитанция № 1207 (ЛП)"

Автор книги: Робин Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Я могу быть ревнивой. Насколько велики эти женщины? Я смогла бы избить хоть одну из них, если бы пришлось?

– Ты нравишься мне, – с глупой улыбкой сказала Шон.

Джилл кивнула.

– Угу, но я переплюну тебя в откровенности, Шон Мастерсон. Хотела бы ты поужинать со мной снова?

– Да, с удовольствием. Что ты делаешь завтра вечером?

Джилл поморщилась.

– Завтра Сочельник, я должна появиться в доме своей матери. Я бы пригласила тебя туда, но мне на самом деле хочется встретиться с тобой вновь, а если я познакомлю тебя с ними, ты, безусловно, сбежишь от меня, крича от ужаса. Это одна из причин, почему я так не люблю Рождество и скучаю по папе.

– В это время года мне тоже не хватает моих бабушек и дедушек. Именно они поддерживали праздники в нашей семье. Теперь, когда их нет, это всего лишь Рождественские открытки от родителей и телефонный звонок от брата. Поэтому я совершенно точно понимаю, что так раздражает тебя в это время.

– Что ты делаешь на Рождество? – спросила Джилл, поднося очередную креветку ко рту Шон.

Шон встретила ее взгляд.

– Все, что ты захочешь.

Джилл скормила ей очередную креветку.

– Отличный ответ, – она опустила голову. – Я никогда не видела, чтобы ты носила серьги, которые я отремонтировала.

Шон резко вдохнула, интересно, должна ли она признаться, что была в страшном отчаянии, когда у нее закончились свои ювелирные изделия. Серьги на самом деле принадлежали Вере, и она “случайно” наступала на них до тех пор, пока один из сапфиров не выпал. Вдруг она схватилась за горло и захлопала глазами, не в силах произнести ни слова. Джилл с громким лязгом по полу отодвинула стул и начала ее избиение.

– Она задыхается! – кричала Джилл, продолжая стучать на спине Шон. – Сделайте кто-нибудь прием Хемлока, я понятия не имею как он делается! Эй, народ! Не смотрите на меня так! Это наше первое свидание, и оно проходит по-настоящему прекрасно, так что я предпочла бы, чтобы она не умерла!

Шон почувствовала, как ее задницу оторвали от стула, поставили на ноги и сжали в объятьях, как в тисках. Воздух покинул ее легкие, выстрелив изо рта креветкой нарушительницей. Шон понадобилась еще минута, чтобы отдышаться, а затем она повернулась к своему спасителю.

– Санта?

– Доктор Санта, к вашим услугам, – сказал он с поклоном. – Я находился в другой части ресторана и услышал, как кричала твоя подруга, – он улыбнулся. – Все хорошо?

– Да, спасибо, – прошуршала Шон, бросив взгляд на лица посетителей ресторана, уставившиеся на нее. – Я не знаю, как тебя отблагодарить.

– Счастливого Рождества, – сказал Санта и ушел.

Руки Джилл тряслись, когда она протянула Шон стакан воды.

– Выпей.

Она взяла стакан и опустилась на стул, желая оказаться, как можно ниже, или вообще спрятаться под столом.

– Мне так жаль, что я смутила тебя.

– Ох, милая, ты не смутила меня, – Джилл ласково смахнула волосы с лица Шон. – Я знаю, глупо говорить тебе, что ты не должна чувствовать себя неловко, когда совершенно ясно, что ты чувствуешь это, но ты не должна смущаться.

Такое ласковое обращение смягчило дискомфорт Шон.

– Хемлок – это наркотик, получаемый из болиголова – ядовитого растения, прием, который Санта применил на мне, называется прием Хаймлика, – сказала она с улыбкой. Джилл прикрыла рот ладонью.

– Я кричала это?

Шон рассмеялась и кивнула.

– Ладно, теперь стыдно мне. Я чувствую, что после такого своего выступления, должна выступить “на бис”. Думаю, мне нужно спеть “Джингл белс”, но я собираюсь предупредить тебя, что совершенно не умею петь, – Джилл глубоко вдохнула и фыркнула, когда Шон положила ей руку на губы.

– Я просто попрошу чек.

Джилл увернулась от руки Шон.

– Я хочу петь!

Шон позвала официанта.

– Чек, пожалуйста, и побыстрее!

*******

– Ты сумасшедшая, – сказала Шон, смеясь, когда они рука об руку с Джилл шли по улице.

– Ты провоцируешь во мне это, – внезапно Джилл остановилась перед окном магазина Рождественских подарков, за которым заводной поезд сделал остановку. – Если я когда-нибудь решу, что мне снова нравится этот праздник, я собираюсь купить один из них.

Шон прижала свое лицо к стеклу.

– Ах, в одном из его вагонов лежит леденец!

Джилл отправилась дальше.

– Какой была твоя любимая игрушка, полученная на Рождество?

– У меня было две. Первой был плюшевый кот, которого я получила, когда мне было четыре года. Он все еще у меня. Второй – набор стамесок для резьбы. Он шел в комплекте с тремя обрезками фанеры, маленького молотка, краски и, конечно же, зубила. Фанерки были сделаны из чего-то жесткого, гипса, наверное. Я занялась резьбой, и первый рисунок, который я вырезала, был игроком в бейсбол, следующий был баскетболистом, а последний – футболистом. Я раскрасила их, и они стояли на моем комоде, пока я не вошла в подростковый возраст и не решила, что пришла пора их убрать. Какая была у тебя?

– Набор для операций. Я думала, что, когда вырасту, стану врачом. Мой папа заметил, что у меня твердая рука, и я очень люблю рисовать. Он сказал, что внутри меня живет художник, и он никогда не будет счастлив, если я подавлю его, – Джилл неуверенно улыбнулась. – Он хотел ученика, который сможет продолжить семейный бизнес, начатый когда-то им со своим братом. Отец Рене был его партнером, но у него обнаружили рак простаты, и после всех проведенных процедур он вышел в отставку. Я начала работать со своим отцом, а когда он умер, Рене выступила в качестве моего партнера.

– Ее отец выжил?

– Да, он выздоровел, они поймали рак на ранней стадии. Время от времени, когда он чувствует ностальгию, он приходит в магазин. Ты всегда хотела быть ботаником?

– Этого даже в мыслях у меня не было, пока не наступил второй год обучения в колледже. Я уверена, ты подумала, это произошло от того, что я проводила много времени с бабушкой и дедушкой. Нам с братом приходилось часто бывать у них, потому что родители не были счастливы вместе и постоянно ссорились. Когда это происходило, я звонила дедушке, и он приезжал за мной и Райаном. Чтобы держать нас занятыми, он учил нас работать в саду. Райан ненавидел это, а мне нравилось. Поэтому, когда я встретила женщину, которая изучала ботанику, на меня снизошло озарение. Честно говоря, мне нравится копаться в земле и получать за это зарплату, но это лишь часть моей работы.

– Ювелир и ботаник. Мы вряд ли пара.

Пока они лениво брели по тротуару, Шон смотрела на Джилл.

– Я готова посмотреть, куда это нас приведет.

– Я тоже.

*******

Когда они вернулись к дому Джилл, Шон остановила ее подъем по лестнице и притянула к себе.

– Ты мне очень нравишься, поэтому я должна тебе кое в чем признаться. Я намеренно ломала свои украшения, чтобы у меня появился предлог просто увидеть тебя.

Джилл уставилась на нее в изумлении.

– Ты ходишь в мой магазин целый год.

– Сначала я думала, что вы с Рене были парой, но я не была уверена в этом, поэтому мне пришлось кое-что сломать и вернуться в магазин, – Шон поморщилась. – Я уже сказала тебе, что была слишком застенчива. Просто ты казалась мне мечтой, которая никогда не осуществится.

– Я… польщена… и немного ошеломлена, – Джилл положила руки на бедра и на мгновение уставилась в пол. – Ты была одна в течение всего года, и все это время… была заинтересована во мне?

– Да, – ответила Шон, желая не быть такой честной.

Джилл тяжело выдохнула.

– Ух, если бы я знала это, я бы оделась получше, может быть, что-то сделала со своими волосами.

– Ты идеальна. Ты не понимаешь этого?

Джилл преодолела расстояние между ними и, обхватив лицо Шон, поцеловала ее. Когда их языки встретились, она почувствовала те самые электрические разряды, которые описывала Рене. Она оторвалась от Шон, прерывисто выдохнув.

– Это было самое лучшее первое свидание, которое когда-либо было у меня.

Шон на мгновение выглядела потрясенной, а затем улыбнулась.

– Ты прекрасна, – сказала она и попятилась к двери. – Увидимся на Рождество.

– Я с нетерпением жду этого. Спокойной ночи.

– Это будет хорошая ночь.

Глава 7.

– Это было романтично? Ты хорошо провела время? Ты хочешь встретиться с ней вновь? Вы раздевались? – на следующее утро, едва открыв дверь, Рене засыпала Джилл вопросами.

Джилл даже не оторвала глаз от браслета, над которым работала.

– Да, да, да и нет.

– Ой, тебе так повезло! – Рене сняла пальто и вздохнула. – Я люблю первые свидания и пытаюсь заставить Надю опять пригласить меня на наше первое свидание, но она говорит: “Мы вместе уже восемь лет, Рене. Если хочешь поиграть в ролевые игры, оденься как горничная и наведи порядок в доме”, – Рене всплеснула руками. – Кто захочет наряжаться кем-то, чтобы что-то почистить? Я, конечно, могла бы помахать шваброй, но мы все знаем, что этого никогда не случится. Чем занимаешься?

Джилл прикрыла ладонями рабочую зону.

– Я еще не закончила, не смотри на это.

Глаза Рене сверкнули, и она спросила: – Это для меня?

– Для Шон.

– Такая горячая женщина, но такая неуклюжая и глупая. Она просто сломает это, как и все остальное.

Джилл улыбнулась.

– Я так не думаю.

Рене подошла к окну.

– Тео повесила новое объявление, на нем написано: “Подарок редкий здесь купи. От счастья кто-то завопит! Черепа за полцены”, – Рене помолчала немного. – Как думаешь, что означает “черепа за полцены”, они что – выставлены на продажу?

Джилл вздохнула и продолжила крепить подвески к браслету.

– Она идет сюда и несет подарки! Я ничего не купила для нее! – в панике произнесла Рене, оглядываясь вокруг.

– С Рождеством вас, дурашки, – объявила Тео, войдя в магазин. Она была одета в красное платье и такого же цвета тюрбан. Тео поставила упакованную коробку на прилавок перед Рене, а затем подошла туда, где сидела Джилл, и поставила перед ней такую же. – Открой это прямо сейчас.

Джилл подняла брови, разглядывая подарок.

– Я боюсь, Тео, что мой разум был в другом месте. Я тебе ничего не купила. Мне жаль.

– А я купила! – Рене прошлась с важным видом, показывая всем держатель для колец, на основании которого был привязан бант.

– Ты только посмотри на это, мой собственный палец, покрытый войлоком. Я поставлю его на камин, – Тео поцеловала Рене в щеку. – Спасибо, детка.

Глаза Рене стали шире.

– Ты живешь на болоте в старом деревянном доме?

– Рене! – с негодованием сказала Джилл.

– Не ссорься с ней, – Тео положила руку на плечо Рене. – Вы должны как-нибудь прийти и посмотреть на него. Он всегда окружен туманом, поднимающимся от воды. В качестве сторожевого пса у меня аллигатор.

Джилл посмотрела на куриную ногу, болтающуюся снаружи платья Тео.

– Мари сегодня утром опять выходила на тропу войны?

Тео кивнула.

– Она не в настроении. Мари никогда не любила праздники, – она понизила голос до шепота. – Потому что она скупердяйка.

Рене открыла подарок и подняла из коробки обычный стеклянный бокал для выпивки.

– Спасибо, Тео, – сказала она, еще более смущенная, чем обычно.

– Это бокал для призрака, на него наложено заклятие. Если в твоем доме, эй, гуляет призрак, прикажи ему забраться сюда и прикрой сверху фольгой.

– О! – почтительно произнесла Рене, по-новому глядя на подарок.

Джилл достала из ящика темно-синюю матерчатую сумочку, в которые они размещают проданные ювелирные изделия.

– Это не Рождественский подарок, но она не позволит когтям на куриной ноге беспокоить тебя по ночам, когда ты спишь.

– Да, мне это нравится, – Тео опустила ногу в сумочку и, затянув на ней завязки, поглядела на нее с улыбкой.

– Ты можешь быть сладкой, дурочка. Теперь открой свой подарок.

Джилл разорвала бумагу на коробке и вытащила маленький янтарный флакон с порошком.

– Что это?

– Подсыпь ей в еду, и она будет твоей навеки.

Джилл потрясла флакон.

– А ее не стошнит?

– У нее, возможно, появится отрыжка, но это не вызовет ничего такого, из-за чего из нее что-то выпадет. Есть вероятность, что ее сиськи станут побольше.

– У тебя есть что-то, что заставит подрасти мою попу? – спросила Рене. – У меня ее нет.

Тео ухмыльнулась.

– Бисквиты помогут тебе, детка.

Это сверхсила убеждения или что? Джилл удивлялась сама себе, глядя на порошок. Если бы она была единственной, кто знал об этом, она могла бы сколько угодно дурачить себя, полагая, что Шон будет принадлежать ей вечно. Но был еще один более актуальный вопрос, а хотела ли она сама, чтобы Шон осталась с ней навсегда? Их первое свидание было фантастическим, и она надеялась узнать Шон получше, но было еще слишком рано, чтобы думать о жизни с ней.

– У этого зелья есть срок годности?

– Оно будет пригодно до тех пор, пока пробка остается на месте, – Тео улыбнулась. – Можешь сомневаться во мне сколько угодно, детка, но квитанция № 1207 – это именно то, что ты искала всю свою жизнь. Теперь мне нужно уйти. Я закрываю магазин в полдень, так я смогу пойти домой и побыть со своими детьми.

– Подожди, – Джилл встала и вышла из-за прилавка. Она легко обняла Тео и поцеловала ее в щеку. – Счастливого Рождества тебе и твоим близким.

Тео похлопала ее по плечу.

– Ты становишься какой-то ручной… мне не нравится это.

– С Рождеством тебя, Тео, – крикнула ей вслед Рене, но она уже ушла.

*******

Шон выглядела, как бурундук, набив себе за щеки шарики Орео. Она собиралась прихватить со стола с угощениями еще одну горсть, но увидела, как в дверь вошла Вера.

– Я думала, раз ты освободилась пораньше, мы могли бы пообедать, но совершенно очевидно, что ты уже объедаешься, – сказала Вера, глядя на угощения, расставленные на столе.

Шон проглотила шарики.

– Я бы поела.

– Хорошо, пойдем, – Вера схватила Шон за руку и потащила ее за собой. – Давай пойдем в то кафе, в котором делают действительно вкусный салат из клюквы и грецкого ореха. Ты могла бы, вероятно, использовать и более грубую пищу. Твой рацион – это полное дерьмо, но выглядишь ты, как богиня. Меня от тебя тошнит.

– Я тоже тебя люблю.

Вера толкнула дверь и подвела ее к автомобилю, который был нагло припаркован в противопожарной зоне.

– После того как мы поедим, мы поедем к тебе домой, чтобы ты смогла переодеться.

– Зачем это?

Вера открыла дверь для Шон и уставилась на нее так, словно та сошла с ума.

– Для ужина у моего брата, мы делаем это каждый год.

Шон села в машину и, прежде чем закрыть дверь, сказала: – Нам нужно поговорить об этом.

Вера двинулась к другой стороне машины так быстро, как только ее высокие каблуки смогли унести ее. Она быстренько открыла дверь и запрыгнула внутрь.

– А о чем тут говорить?

– Я не смогу сегодня пойти с тобой, мне очень жаль.

– Шон, почему? – возмутилась Вера.

– Я хочу удивить Джилл елкой. Она не наряжает ее.

– Ради любви, просто пригласи ее на свидание!

– Я уже сделала это. Прошлой ночью мы ходили на наше первое свидание, – задорно сообщила Шон. Хмурый взгляд Веры быстро превратился в широкую улыбку.

– Ты не шутишь?

Шон кивнула.

Вера ударила ладонями о руль и завела двигатель.

– Шампанское на обед! Как же все это произошло?

– Я пошла к леди вуду, и она произнесла надо мной заклинание уверенности. После этого я просто позвонила Джилл и сказала: “Поехали со мной на карете”, и она согласилась.

Вера проехала на желтый свет, ее брови нахмурились.

– Ву… ду, леди?

– Да, у нее магазин через дорогу от квартиры Джилл, – Шон уставилась в окно. – Не суди меня.

Вера пожала плечами.

– Эй, делай, что хочешь.

– Это сработало. Я сначала жутко нервничала, но, когда приехала за ней в ее дом, мы начали разговаривать, и я полностью расслабилась. Она заставила меня почувствовать себя совершенно непринужденно, и я смогла быть сама собой. Она идеальна.

– Детка, Джилл не идеальна, никто не идеален. Все мужчины всегда выглядят, как мистер Правильный, но когда я начиняю встречаться с ними, то понимаю, что все они такие же неадекватные, как кузены семи гномов – тупые, дешевые, придурковатые, вечно уставшие… ну, суть ты уловила.

*******

Заказав салаты и шампанское, Вера сложила руки на столе и с улыбкой уставилась на Шон.

– Я горжусь тем, что ты последовала за женщиной, которая тебя заинтересовала. Мы с тобой знакомы еще с колледжа, и ты всегда была немножко занудой, когда дело доходило до знакомства. Женщины преследовали тебя, а ты, вроде как, позволяла им поймать себя, – одна из рыжих бровей Веры приподнялась. – Я должна знать, в спальне ты будешь такой же пассивной? Потому что я действительно не могу представить, как ты лежишь в постели, уставившись в потолок.

Шон нахмурилась.

– Я застенчива только в социальных ситуациях и когда впервые встречаюсь с людьми. Уверяю тебя, в спальне я какая угодно, но только не пассивная.

– Вообще-то, я в тебе уверена с тех пор, как ты заставила кричать Натали. Когда она оставалась у нас, мне приходилось спать с подушкой на голове, – Вера грустно улыбнулась. – Я скучаю по тем дням, когда мы были соседями, которые выживали на арахисовом масле и пицце. Я тогда не могла дождаться окончания школы, чтобы получить реальную работу. И вот она я – двадцать с лишним лет спустя, хочу снова оказаться в той дыре и беспокоиться только о прохождении наших тестов.

– Почему ты хочешь туда вернуться?

– Потому что там все было просто, – Вера отвела взгляд. – Утром я обнаружила еще одну морщинку на своем лице.

Шон постучала по столу пальцем.

– Это ты сказала, когда тебе в феврале исполнилось сорок. “Вера, ничего страшного. Единственное, что изменится для тебя, это то, что тебе иногда придется носить очки для чтения”.

– Разве ты не понимаешь, что это первая часть полета по склону горы? И я не очень-то хорошо выгляжу в очках!

Шон придержала свой ответ, потому что прибыл официант с ведерком со льдом и открытым шампанским. Он налил им обеим в бокалы и пошел проверить готовность салатов. Вера смотрела на пузырьки, надувая губы и гримасничая.

– Это больше похоже на простое недовольство по поводу старения. Моя любовь к Джилл могла бы реально сработать. Для меня, кроме нее, на горизонте никого нет.

Вера взмахнула рукой.

– Я рада за тебя, и в то же время я так завидую.

– Постоянное беспокойство – это тоже признак старения организма.

– Прекрати, Шон!

– Ты думаешь, что еще не готова остепениться, а если это сделаю я, ты будешь чувствовать себя так, как будто тоже должна поступить так же? Подумай об этом. Ты встречаешься только с такими мужчинами как Дастин, который приезжает в город ненадолго. Если парень легко доступен, тебе он не интересен, не важно, насколько красивый он или милый.

– Мне нравится быть в состоянии желания. Слишком много хорошего вокруг – это раздражает. Тебе тоже не нравится, когда тебя подавляют, – Вера тяжело вздохнула. – Я порчу отблеск твоего первого свидания, – она взяла бокал. – За тебя и Джилл, и пусть она соответствует твоим мечтам.

Шон подняла свой бокал и уставилась на него.

– Мне немного страшно.

– Это кафе, детка, они не держат здесь “Дом Периньон”. Тебе придется довольствоваться дешевкой.

– Я говорю не про шампанское. А что, если Джилл действительно все, о чем я мечтала, но я не то, чего хочет она?

– То это было бы совершенно глупо. Эй, если у тебя есть хоть какие-то сомнения, вернись к женщине вуду и ее заклинанию, – пошутила Вера. – Я тоже могла бы навестить ее. Может быть, она сможет сделать меня снова молодой.

Шон отхлебнула шампанское и вспомнила про порошок, который Тео дала ей.

*******

– Ладно, мы обменялись подарками, – прошептала Джилл Рене. – Я улизну при первой же возможности.

Рене нахмурилась.

– Они замечают твой уход каждый год, и твоя мама всегда ноет о том, насколько ты асоциальна.

– Она все равно будет бесконечно ныть. Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что отравишь меня, если я стану когда-нибудь такой же, – сказала Джилл, слушая свою мать.

– …и я пошла прямо к менеджеру и потрясла резиновым сельдереем возле его лица. Я думаю, что он даже не понял, что это должно было быть свежим. Они просто нанимают детей с улиц и платят им. Никто из них не отличит свою задницу от дырки в земле, – аудитория сочувственно кивала Патриции, которая завела одну из своих обычных речей. – Вот в чем проблема этой страны, слишком много иностранцев, которые едят все. Мы должны снижать наши стандарты, потому их сейчас так много здесь…

Джилл наклонилась к Рене.

– Она всегда очень удобно забывает, что ее предки приехали сюда из Португалии.

– А еще она забыла надеть трусики. К моему сожалению, я стояла позади нее, когда она наклонилась, чтобы заглянуть в духовку. Кто-то должен сказать ей, что ее платье слишком короткое, – сказала Надя, присоединившись к ним. – Готовишь свой ежегодный побег?

Джилл кивнула.

– О, да, особенно после того, что услышала. Если вы любите меня, пожалуйста, не говорите маме о платье, а просто сделайте много фотографий, чтобы можно было поделиться с семьей. Этого должно хватить, чтобы навсегда положить конец этой праздничной традиции.

– Почему из-за того, что она забыла надеть свои трусы, мы не должны праздновать Рождество? – спросила Рене.

Надя вздрогнула.

– Если бы ты увидела то, что увидела я, стоя недалеко от еды, ты бы не спрашивала, малышка.

– Я вижу, вы опять шпионите, – тетя Берти, одетая в праздничный красный бархатный брючный костюм, пошатываясь, подошла к Джилл и отпила выпивку из своего стакана. – Тебе нужно что-то сделать с собой, немного губной помады и туши для ресниц не повредит. У тебя заканчивается время, чтобы найти женщину, которая умеет одеваться и которая позаботится о тебе.

Обычный вопрос и комментарий к нему уже не имели на Джилл того гложущего влияния, как раньше, но так или иначе резкая отповедь вылетела из ее рта.

– А ты, как я вижу, до сих пор губишь свои яйцеклетки. Твои усы выглядит очень пышными, ты сделала с ними что-то другое?

– Пожалуйста, не уходи, – прошептала Надя Джилл, улыбаясь.

– Они и выглядят темнее, ты покрасила их, Берти? – невинно спросила Рене.

Берти зарычала и пошла прочь. Джилл усмехнулась и расцеловала Рене с Надей в щеки.

– Я люблю вас. Прикройте меня.

Глава 8.

Шон позволила себе проехать через калитку позади дома Джилл. Она сидела в машине, задаваясь вопросом, а что, если она была слишком самонадеянной. Она не сказала Джилл, что придет. Внезапно в ее голову пришла весьма тревожная мысль. А что, если Джилл с кем-то встречается, вдруг она приедет сюда с кем-то? Шон в панике оглянулась назад, готовясь к поспешному бегству, но ворота вдруг открылись, и она оказалась, как олень, пойманный в ловушку фар.

Джилл остановила машину рядом с ней и выскочила из автомобиля, широко улыбаясь.

– Какой приятный сюрприз, а я думала, что проведу эту ночь одна, как полная дура!

– Я принесла тебе елку. Она маленькая, но я подумала, что у тебя должна быть хотя бы она, чтобы встретить Рождество. Она живая, так что ты сможешь наслаждаться ею круглый год.

Челюсть Джилл отвисла, когда Шон вытащила из багажника автомобиля миниатюрный кипарисовик с хвоей, как у елки.

– Она восхитительна и будет отлично смотреться на столе рядом с дверями на балкон, – сказала Джилл и быстро поцеловала Шон в губы. – Спасибо, – она вцепилась в руку Шон. – Пойдем внутрь.

Шон была рада, что Джилл, казалось, не интересовало, почему она здесь оказалась.

– Теперь я понимаю, что мне следовало бы сначала позвонить, но я хотела сделать тебе сюрприз.

Открывая дверь, Джилл оглянулась через плечо.

– Можешь удивлять меня в любое время. Ты ведь сможешь ненадолго остаться?

– Так долго, как ты захочешь.

– Что ты обычно делаешь на Рождество? – спросила Джилл, поднимаясь по узкой лестнице впереди Шон.

– Я сплю, потом радую себя на завтрак чем-то действительно вредным для здоровья. Затем следуют несколько часов валяния на диване, где я ем нездоровую пищу и наверстываю упущенное на работе. Что обычно делаешь ты?

– С тех пор как умер папа, я каждое Рождественское утро “болею”, хотя, говоря по правде, это мое оправдание, чтобы не идти к матери. В остальном, почти то же, что и ты.

Как только они оказались в квартире, Шон пошла прямо к столу, про который говорила Джилл, и поставила на него деревце.

– Что думаешь?

– Оно восхитительно, спасибо тебе большое, – Джилл поджала губы, разглядывая его. – Теперь я жалею, что выбросила все свои елочные украшения. Ты знаешь, как сделать гирлянду из попкорна?

– Я никогда не делала этого, но смогу у тебя пройти курс обучения.

– Ладно, ты иди в кладовку и найти попкорн, а я собираюсь раздобыть иголку и нитки, – Джилл повернулась, чтобы уйти, но затем обернулась. – Ты голодна?

– Я бы поела.

– Пицца?

Шон усмехнулась.

– Я могу есть ее в любое время.

Джилл вытащила телефон из кармана.

– Они у меня на быстром наборе.

В кладовке Шон нашла попкорн и взвизгнула от восторга. Она включила плиту и установила металлическую кастрюлю на горелку. Когда Джилл вернулась через несколько минут, ее просто трясло от предвкушения.

– Я люблю “шляпу Чародея”! Давай посмотрим, как она растет.

Джилл прислонилась к столешнице и посмотрела на Шон.

– Ты совершенно не в курсе того, что внутри тебя живет ребенок, не так ли?

– Абсолютно, – сказала Шон, совершенно по-детски разглядывая, как из кастрюли поднимается что-то очень похоже на “шляпу Чародея”, в которой прыгал попкорн. – Иногда ты просто должна дать этому ребенку свободу и позволить погулять. Я думаю, что попкорн готов, – Шон выключила плиту и сняла с нее кастрюлю. – Мы сможем съесть его прямо из шляпы?

– Мы должны сначала сделать гирлянду, помнишь? К нам уже едет пицца, – Джилл взяла нож из ящика и протянула его Шон. – Ударь чародея по голове, это поможет ему остыть.

Шон с хирургической точностью прорезала фольгу шляпы.

– Прости, Чародей, – она достала кусочек попкорна и протянула его Джилл. – Закуска, – она боязливо посмотрела на Джилл. – Тебя беспокоит то, что я сказала тебе прошлой ночью?

– Нет, я думаю, что это абсолютно нормально, что ты ботаник, – Джилл усмехнулась. – Вовсе нет, дорогая. Как я уже сказала, я польщена.

Шон положила нож и поцеловала Джилл.

– Мне хотелось бы, чтобы я не ждала так долго и уже давно пригласила тебя, потому что ты – нечто особенное.

Джилл мечтательно уставилась на нее.

– Это так похоже на маг… ию, – выражение ее лица изменилось, и она на мгновение пришла в замешательство, прежде чем покачать головой. – Я пойду вниз, пиццу доставят с минуты на минуту. Джонни ждал моего звонка, потому что я делаю одно и то же каждый год под Рождество. Налей нам немного вина или что бы ты хотела выпить.

Шон была ошеломлена, когда Джилл развернулась и буквально выбежала из кухни. Она нашла бутылку, которую Джилл открыла накануне вечером, и после недолгих поисков бокалов она налила в них вино. До сих пор озадаченная поведением Джилл, Шон побрела в гостиную и посмотрела на вещи Джилл, расставленные на полке. Она увидела изумительно красивую вазу и подняла ее. Присмотревшись, она поняла, что держит в руках урну.

– Ох, здесь старик, мертвец! Без обид, мистер Сирси. Я собираюсь поставить вас обратно на полку, прежде чем рассыплю ваш прах по ковру. Извините, что побеспокоила.

Шон поставила урну туда же, где взяла, и заметила клочок бумаги, торчащий из-под кота, отлитого из черного стекла. Слово “желание” привлекло ее внимание, и любопытство взяло верх над ней. Она подняла кота и прочитала: “Квитанция № 1207 принадлежит, эй, желанию твоего сердца”. Рассматривая надпись на листке, Шон нахмурила брови. Все квитанции, выписанные Джилл, она никогда не выбрасывала и хранила их в ящике, где складывала все вещи, которые ей хотелось сохранить. Последняя квитанция была под № 1207. Она знала почерк Джилл, и это написала не она.

– Квитанция № 1207 принадлежит, эй, желанию твоего сердца, – произнесла Шон, услышав в своей голове голос Тео.

*******

– Это невозможно, – прошептала Джилл и прижала пальцы к виску. – Я не верю в вуду, в волшебство, в Санта Клауса или пасхального кролика, и я чертовски уверена, что Тео не способна на сотворение заклинания.

Но глядя на витрину магазина Тео, она чувствовала себя так, как будто находилась в мире грез. Обычно требовалось время, чтобы женщина по-настоящему заинтересовала ее. И если бы ей сказали, что к ней уже почти год ходит возможно скрывающийся грабитель банков, это должно было как минимум смутить Джилл и заставить задуматься, но этого не произошло.

– Она не идеальна, прекрати говорить это сама себе, Джилл, – ее глаза округлились, и она прикрыла рукой рот, пытаясь удержать слова Тео, льющиеся из нее, – “эй, желание твоего сердца находится у тебя наверху, почему ты прячешься здесь, дура?”

Джилл указала пальцем на магазин Тео.

– Прекрати! Это сила внушения. Я как будто оказалась здесь в каких-то “Играх разума”.

“Ты ничего не выиграешь, прячась здесь от этой женщины. Той, которую ты ждала годами и которая лежит на твоем диване, но ты слишком упряма, чтобы принять это, глупая. Детка, отпусти вчерашний день”.

Джилл закрыла глаза и зажала голову руками, пытаясь прогнать голос Тео из головы. Стук в дверь почти до смерти напугал ее.

– Ты в порядке? – спросил Джонни, когда Джилл открыла дверь.

– Да, я только что поняла, что забыла кошелек наверху. Заходи, я сейчас вернусь.

– Нет, нет, – сказал Джонни и схватил ее руку. Он протянул ей коробку. – Счастливого Рождества.

– Ах, Джонни, ты не обязан делать это.

– Дурочка, ты заказываешь у меня пиццу в течение многих лет, пришло время получить одну бесплатно. Теперь неси, эй, свою светящуюся в темноте белую задницу наверх и укрась елку, эй, с той женщиной.

Джилл моргнула.

– Что ты только что сказал?

Джонни прищурился на секунду.

– Я сказал, что это за счет заведения. Ты точно в порядке?

– Я… Я в порядке, – Джилл беспокойно улыбнулась. – Это был долгий день. Спасибо тебе за все, ты очень милый.

– Ты считаешь меня милым, но та, что лежит на твоем диване, эй, слаще и острее, чем маринованный перец, дура, – челюсть Джилл опала, когда она вновь посмотрела на Джонни.

– Тогда спокойной ночи… ты уверена, что ты…

– Да, – сказала Джилл, хрипло рассмеявшись. – Мои носовые пазухи переполнены, я чувствую себя так, будто у меня вата в ушах.

Джонни кивнул, ступая на тротуар.

– Все, с кем я говорил, жалуются на это. Это все дожди виноваты. С Рождеством, Джилл.

– Тебя и твоих близких тоже, Джонни.

Джилл закрыла дверь, а когда Джонни ушел, уставилась на вывеску Тео. – Мари, это ты меня разыгрываешь? – спросила она, надеясь, что умершая тетя Тео не ответит ей. – Мне срочно нужна куриная нога.

*******

– Ты уверенная в себе женщина, – сказала Шон, глядя на свое отражение в кухонном окне Джилл. – Когда она вернется, деликатно спроси ее о листке бумаги. Если она заволнуется по поводу того, что ты покопалась в ее вещах, ты… ну, ты же не совсем покопалась. Листок лежит на полке, любой может увидеть его. Или… ты могла бы спросить ее об этом позже.

Шон отвернулась к раковине и попытался выглядеть расслабленной, когда услышала, как Джилл проходит через дверь.