Текст книги "Квитанция № 1207 (ЛП)"

Автор книги: Робин Александер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Квитанция № 1207.

Автор: Робин Александер

Переводчик: lena57

Описание:

Шон тайно влюблена в Джилл, но никак не наберется смелости, чтобы пригласить ее на свидание. Совершенно отчаявшись и не надеясь на свои силы, она отправляется за помощью к колдунье вуду.

Глава 1.

Шон Мастерсон бежала по скользким улицам Французского Квартала, который насквозь продувал декабрьский ветер. Дождь и холод заставили туристов и отдыхающих спрятаться внутри баров и ресторанов. Ее спортивная одежда была совершенно мокрой, и лишь тепло, которое вырабатывалось во время пробежки, спасало ее от переохлаждения. Она бежала мимо Кафедрального собора и плотно сжимала в ладони полиэтиленовый пакет, чтобы быть уверенной в том, что не потеряет его, пытаясь удержать свой темп. Обычные продавцы и толкователи карт Таро покинули свои привычные места, не желая страдать в такой пасмурный день. Даже Рождественских огней вокруг площади Джексона не хватило, чтобы поддержать на ней обычный энтузиазм и волнение, настолько плотно дождь заливал улицы.

– Это мой день, – прошептала Шон. – Я приглашу ее погулять или хотя бы попрошу номер телефона.

Ясное дело, Шон произносила подобные речи каждый раз, когда приходила в этот магазин, что бывало довольно часто. Она специально ломала какую-нибудь драгоценность, чтобы у нее появился предлог посетить ювелира, но возможности поговорить наедине так и не представилось. В магазине всегда находились другие клиенты или Рене – веселая продавщица, сующая свой нос в каждый разговор. Но сегодня был ее день. Погода, несомненно, заставила всех, кто обладал хоть каким-то разумом, сбежать. Никто в здравом уме не станет делать покупки в такой день, к тому же сейчас был час обеда. Хотелось надеяться, что и Рене там не будет.

*******

– Ой! Она сменила объявление на доске в окне, – Рене рассмеялась и, захлопнув кассу, прочитала: “Если муж твой идиот, Тео ум ему вернет. Приходи, Тео посмотрит”.

Джилл Сирси усмехнулась, меняя батарейку в часах.

– Мне кажется, что вчерашнее было лучше. “На ногах развел грибы? Красоту на них верни! Приходи, Тео посмотрит”.

Рене скрестила руки и вновь посмотрела в окно.

– Возможно, мне тоже стоит нанести ей визит и посмотреть, что она сможет сделать с этой завивкой, – сказала она, пальцами приподняв прядь светлых волос, испорченных завивкой.

– Ты можешь просто пойти в казино и проиграть там впустую свои деньги или, если тебе повезет, ты выиграешь достаточно денег, чтобы купить в магазине косметики и парфюмерии что-нибудь из того, что исправит этот беспорядок на твоей голове.

– Ха-ха! Ты не говорила, что это плохо выглядит. Ты солгала! – Рене взвизгнула от смеха и пробежалась рукой по тому, что можно было описать только единственной фразой – “наэлектризованный пудель”. Она хотела, чтобы ее волосы лежали волнами, а получила полную голову вьющихся мелким бесом кудряшек.

Джилл отложила набор инструментов в сторону и выключила свет над рабочей зоной.

– Это погода виновата, ты прекрасно знаешь, что влажность делает с волосами. Наде это понравилось?

Рене тяжко выдохнула.

– Она говорит, что даже если бы я была лысой, то она все равно считала бы, что я красавица. Надя всегда говорит мне такую сладкую ложь.

“До чего ж ты красивая, прямо завидки берут… Стукнуть тебя, что ли?”, – думала Джилл, глядя на свою кузину. Они были ровесницами и выросли вместе. Все сначала всегда комментировали то, как выглядит Рене, а уж потом их сочувственный взгляд переходил на Джилл. Сорванец Джилл, как правило, постоянно была вся в грязи и от нее разило мокрой псиной, вернее, потом, потому что она любила спортивные игры. Рене скорее отгрызла бы свои собственные ноги, чем стала валяться в грязи с футбольным мячом. Ее любимым занятием было наряжаться и краситься.

Всю свою жизнь Джилл слышала: “Ах, Рене, ты с каждым днем становишься все прекраснее, и, Джилл… ты такая спортивная”. Собственно говоря, это была самая добрая версия сказанного. Рене была блондинкой с молочным цветом кожи и стройной фигурой. Черные, словно уголь, волосы Джилл жили своей собственной жизнью, независимо от средств по уходу за волосами и парикмахерских ухищрений. Почти до своего сорокалетия Джилл была такой тощей, что мать всерьез подозревала у нее расстройство пищевого поведения, независимо от того, что она ела, как не в себя.

Единственный человек, который хорошо отзывался о ней, был ее отец.

“Этот маленький курносый носик, – сказал бы он, касаясь его кончика, – как у моей матери. Твои карие глаза – как мои. Эта маленькая ямочка на подбородке тоже, как у моей матери. Она была очень красива, как и ты”.

Рене, конечно же, собрала все мужское внимание, хотя Джилл была счастлива и без него. В конце концов они обе поняли, что очень даже похожи. Никто не удивился, когда в последний год учебы Джилл объявила, что она лесбиянка, но весь мир встал на уши, когда об этом объявила Рене. Вся семья, за исключением отца Джилл, обвинила ее в развращении невинной красавицы Рене и сделала из нее гея.

Рене привстала на цыпочки.

– Я думаю, что вижу Шон, она направляется сюда. Пригласила бы ты ее куда-нибудь.

– Если бы она была заинтересована, то давно бы пригласила меня или, по крайней мере, пофлиртовала бы. Десять к одному, что у нее есть девушка, а может быть даже жена. Женщины, которые выглядят так, совсем недолго остаются одинокими, если, конечно, с ними все нормально.

– Если бы я была одна, я обязательно воспользовалась бы этим шансом, – Рене скрестила руки.

Колокольчик на двери звякнул, и Шон вошла в совершенно мокрой одежде и такой же мокрой бейсболке на голове.

– Простите, что я в таком виде, – смущенно сказала она. – Когда выходила из квартиры, думала, что дождя уже не будет.

– Да все хорошо, – улыбнувшись, сказала Джилл. – Рене, поднимись наверх и принеси Шон полотенце, пока я взгляну на то, что она принесла?

– Конечно, – начала Рене, а потом остановилась. – Шон, как насчет чашечки чая или, может быть, кофе, чтобы согреться?

– Кофе – это здорово, – Шон обняла себя руками и осталась возле двери.

– Ты ничего не испортишь здесь, – заверила Джилл. – А там, где ты стоишь, дует.

Шон сняла с головы бейсболку и провела рукой по светло-каштановым волосам.

– Я так промокла, что с меня просто льет… лучше я подожду здесь, пока Рене не вернется, – она нахмурилась. – И я снова повредила циферблат на своих часах.

Джилл жестом пригласила ее подойти ближе.

– Ты на стройке, что ли работаешь? Или еще где похуже?

– Я ботаник и много времени провожу в полях, собирая образцы, но в последнее время я работала в оранжерее, а там в листве растений скрыта стальная арматура, – когда она все-таки отважилась подойти поближе к прилавку, где сидела Джилл, ее кроссовки жалобно захлюпали. – Проявите милосердие к невезучей девушке, которая вечно попадает в неприятности, – сказала она, глядя на Джилл с застенчивой улыбкой, и протянула ей пакетик с часами.

Джилл открыла его и осмотрела часы.

– Стекло мне придется заказать, я знаю, что у меня нет такого в наличии, – сказала она, разглядывая каплю воды, стекающую вниз по щеке Шон на ее полные привлекательные губы. Казалось, было так неправильно завидовать дождевой капле. Шон всегда была какой-то особенной, хотелось смотреть в ее яркие голубые глаза и на длинные блестящие волосы, Джилл всегда хотелось запустить в них свои пальцы. Даже мокрой она выглядела потрясающе.

Шон потерла опустевшее запястье.

– Я знаю, мне не стоит надевать их во время работы, но это подарок деда… память о нем.

– Вот полотенце, – объявила Рене, возвращаясь в магазин. – Я принесу тебе кофе, как только он будет готов. Ты бегаешь каждый день?

– Я стараюсь, – ответила Шон, благодарная за полотенце. Она хотела, чтобы Рене снова оставила их в одиночестве, но Рене села рядом. Шон вытерла лицо и завернулась в большое полотенце. – Спасибо.

– Пожалуйста. Ты обратила внимание на магазин, который открылся через дорогу?

Шон глянула через плечо, но из-за влаги на стекле едва смогла разглядеть вывеску, висящую в окне.

– Тео Брэссо, лавка…

– Вуду, – рассмеявшись, сказала Рене. – Джилл боится туда идти.

– Я не боюсь. Меня не мучают те беды, которые, судя по объявлениям, они могут исцелить, – возразила Джилл.

– Надя, моя партнерша, говорит, что не может дождаться, чтобы пойти и посмотреть, что это такое. Она верит в такого рода вещи, – Рене взглянула на Шон. – А ты?

Шон покачала головой.

– Нет, этот магазин только для туристов. Ты не можешь приехать в Новый Орлеан и не посетить магазин вуду, верно?

– Точно, – согласилась Джилл, кивнув головой. Она положила часы в конверт и оторвала квитанцию. – Ты знаешь правила. Я позвоню тебе, когда часы будут готовы.

Шон взяла с прилавка полиэтиленовый пакет и засунула квитанцию внутрь. Рене в этот момент отправились узнать про кофе. Шон представился случай сделать то, за чем она пришла сюда, но вместо того, чтобы пригласить Джилл на свидание, она, запинаясь, сказала: – Рождество приближается, ты уже все подарки закупила?

– Я делаю все это онлайн, потому что ненавижу переполненные магазины и ожидание в длинных очередях, – Джилл криво улыбнулась. – Кроме того, это не самый мой любимый праздник. Я даже не удосужилась поставить елку. Постарайтесь не судить Скруджа слишком строго.

– Я не знаю, – Шон пожала плечами. – Большая семья или ее отсутствие, растущий долг по кредитной карточке вследствие походов в магазин за подарками, бремя от посещения тусовок и ощущение, что ты должна улыбаться и радоваться, когда совсем не желаешь этого, бродить с кучей без толку слоняющегося народа…

– Тебе тоже не нравится Рождество, да?

– Нет, я люблю его. Мне нравится праздничное освещение и еда. Я так понимаю, мне бы и Лас-Вегас понравился, но у меня никогда не было желания оказаться там, – сказала Шон и, развернув полотенце, снова протерла лицо.

Рене высунула голову в щель приоткрытой двери в задней части магазина.

– Шон, что тебе положить в кофе?

– Просто черный.

– Фу, я не знаю, как вы это пьете, – Рене снова исчезла.

Шон наконец-то набралась смелости и решила использовать появившуюся возможность.

– Кстати, говоря о кофе, было бы…

Колокольчик на входной двери зазвенел, а потом возмущенно звякнул, когда им ударили о стену. Маленькая темнокожая женщина в смешном длинном ситцевом платье и такого же цвета тюрбане на голове ворвалась в магазин.

– Срочно! Мне нужен ювелир и быстро, иначе моя тетя явится прямо сюда и надерет мою задницу и ваши задницы тоже! – она одарила Шон долгим, преувеличено внимательным взглядом. – Люди платят мне большие деньги за мои советы, но я собираюсь дать тебе один и совершенно бесплатно. Купи себе зонт, дура!

Джилл была совершенно возмущена тем, что их прервали, потому что ей было очень любопытно услышать, что собиралась сказать Шон.

– Не надо приходить сюда и оскорблять моих клиенток, – отрезала она. Вновь прибывшая злобно взглянула на Джилл.

– Да ты знаешь, кто я?

Джилл пожала плечами.

– Без понятия.

– Я Тео Брэссо, и я, коли захочу – а уж я захочу, не сомневайся – так мигом устрою, что у тебя, эй, на лбу рога повырастают, прямо посередке!

– Не угрожай мне здесь этим дерьмом! – ответила ей Джилл и встала.

Из задней части магазина вышла Рене с кофе для Шон и замерла на месте. Ее лицо озарилось радостной улыбкой.

– Здравствуйте, чем мы можем помочь вам?

Тео протянула жемчужину, а затем потянула за кожаный ремешок, висящий на ее шее. Из-за воротника показалась яркая когтистая куриная нога.

– Этот талисман мне дала моя мама, а жемчужина выпала. Теперь, пока он сломан, в нем нет никакой магии. Это означает, что дух моей тети сможет добраться до меня и до всех вокруг. Если этого не исправить, она очень скоро придет сюда и устроит всем то, что мало не покажется.

– Ваша… умершая тетя? – спросила Шон.

– Правильно, я так и сказала, – Тео пристально посмотрела на Джилл. – Это ты та, кто чинит вещи, я видела тебя в окне. Ты должна исправить это прямо сейчас!

Джилл указала на Шон.

– Как видишь, в настоящее время у меня уже есть клиентка, подожди.

– Моя тетя не стоит в очереди, когда раздает пинки по заднице, – как только эти слова слетели с губ Тео, порыв ветра сотряс дверь. – Вот дерьмо, мы все здесь умрем!

Джилл закатила глаза.

– Это был ветер.

– Эй, у тебя был когда-нибудь такой понос, что ты чувствовала, как будто кто-то прошелся по твоей заднице, эй, проволочной щеткой? – Тео посмотрела на Джилл. – Скоро почувствуешь. Я сделаю так, что пламя размером в пять футов будет стрелять, эй, из твоей задницы!

– Если ты еще раз пригрозишь мне, я выкину тебя отсюда так быстро, что костей не соберешь!

– Подождите, – произнесла Рене, все еще улыбаясь. – Давайте передохнем.

Шон потянулась за полиэтиленовым пакетом.

– У меня уже есть квитанция, просто позвони мне, когда все будет готово, – сказала она и попятилась к двери. Она не верила в вуду и не боялась, что из задницы Джилл начнет выстреливать огонь, но, глядя на Тео, она видела, как сверкали ее глаза, и чувствовала, что, если бы не стояла тут, Джилл могла бы позаботиться о том, что было необходимо Тео. Шон призналась, что, к сожалению, профукала свою возможность, но у нее будет еще одна встреча. – Увидимся позже.

Джилл разочарованно наблюдала, как за Шон закрылась дверь. Она прикусила изнутри губу и только после этого снова обратила свое внимание на Тео.

– Ты точно знаешь, как произвести первое впечатление, не так ли?

– Вот моя тетушка щас как впечатлит меня по лбу, так всю бошку-то и отобьет, если ты не вернешь это обратно в ногу, – ответила ей Тео, протягивая жемчужину.

– Это нога? – Рене прищурилась, разглядывая вещь, которая висела на конце кожаного ремешка на шее Тео.

– Это талисман, – хладнокровно ответила Тео.

– Это сушенная куриная лапа на шнурке, которая выглядит так, как будто ее покрыли лаком, – правая бровь Джилл взметнулась вверх, когда Тео указала на нее пальцем. – Не смей снова угрожать мне!

– Ты хочешь, чтобы я попросила тебя по-хорошему? – Тео прочистила горло. – Пожалуйста, исправить мой талисман прежде, чем моя тетя придет сюда и отхлопает, эй, твою белоснежную правильную задницу.

– Сними ее, и тогда я посмотрю, – сказала Джилл, тяжело вздохнув.

Тео покачала головой.

– Не могу. Ты должна все исправить, пока она висит у меня на шее, но шнурок довольно-таки длинный, – она положила куриную ногу на коврик для работы под лампой Джилл и жемчужину рядом с ней. – Я не снимала ее с тех пор, как моя мама повесила ее на меня. Магия будет нарушена, если я сделаю так.

Рене поморщилась.

– Вы и спите с ней?

– Каждую ночь, – сказала Тео, кивнув головой. – А это непросто, она какого-то черта все время пинает меня в ухо. Я засовываю ее под подушку, а она возвращается обратно.

Рене поняла, что все еще держит в руках кофе для Шон.

– Черт, я забыла отдать ей это, – сказала она и сделала глоток. – Ужасно, совершенно ужасно, я не знаю, как люди пьют эту гадость.

Джилл включила свет и сунула ногу на рабочее место. Оказалось, что жемчужина крепилась проволокой. Она выпала, когда одна из косточек в ноге сломалась.

– Чтобы выполнить эту работу, мне придется сделать кое-какие изменения.

– Как что? – спросила Тео, прищурившись.

– Вот тут сломалась косточка, я собираюсь наложить на нее небольшую шину и тогда смогу за нее закрепить проволоку.

– Дай мне минутку, мне нужно спросить у моей мамы.

– Вы хотите воспользоваться нашим телефоном? – спросила Рене.

– Детка, моя мама мертвее, чем дверной гвоздь. Я должна сделать это по-другому, а теперь тишина, – Тео закрыла глаза, и, как только ее голова откинулась назад, куриная нога выползла с рабочего коврика Джилл.

Рене и Джилл переглянулись. Рене сделала еще один глоток кофе и вздрогнула, проглотив его.

– Мама, как ты относишься к шине? – прошептала Тео, а затем открыла глаза. – Она сказала: “Да”, но надо сделать это изящно.

Джилл указала на странную вещицу, которая висела почти у талии Тео.

– Она хочет, чтобы я сделала это изящным? Вам нужен ювелир более высокого класса, чем я.

Тео кинула ногу на коврик.

– Исправить это!

Джилл использовала небольшой кусочек металла в качестве шины для косточки и закрепила на ней проволоку. Она была так сосредоточена на работе, что не осознавала, насколько близко была к Тео до тех пор, пока их головы не столкнулись вместе.

– Что ты ела на обед? Твое дыхание пахнет дохлятиной, – сообщила Тео.

Джилл хмуро посмотрела на нее.

– Я еще не ела, но могу гарантировать, что это не будет вонять так, как твоя курица. Уверена в этом. Я наверняка пожалею, что спросила, но я должна знать, почему ты думаешь, что умершая тетя придет, чтобы наказать тебя.

– Ей не нравится, что я открыла магазин, она говорит, что он оскверняет мастерство.

Рене еще раз отпила кофе и опять поперхнулась.

– Она мертва, но все еще разговаривает с вами?

– Дитя, поставь чашу и отойди от нее, – сказала Тео.

– Не могу, я уже почти закончила с ним, – Рене пожала плечами. – Ненавижу, когда что-то пропадает без толку.

– Просто потому, что ты не можешь видеть мертвых, не значит, что их нет вокруг. Только Мари извещает всех о своем присутствии.

Челюсть Рене отвисла.

– Мари Лаво – ваша тетя? (Прим. Мари Лево – самый известный призрак Нового Орлеана).

– Нет, дура, Мари Брэссо-Силман. Обычно я вижу ее ночью, – глаза Тео округлились, когда она произнесла: – Она стоит возле моей кровати, шепча старинные проклятия, но талисман защищает меня, – Тео поджала губы. – У моей мамы было особенное чувство юмора. Всем моим братьям она дала обереги в виде медальонов. Все мои сестры получили ракушки, а Тео она дала куриную лапу. Я думаю, это потому, что, когда я была ребенком, я ела много курицы.

Джилл усмехнулась: – Или же ты уже в детстве была паршивкой.

– Детка, не старайся вывести меня из себя. Пойди и посмейся над чем-нибудь другим, а в этой старой ноге живут силы великой женщины. Твоя проблема в том, что ты, эй, не веришь.

Джилл покачала головой.

– Нет, у меня действительно возникли бы проблемы, если бы я поверила во все это.

– А я верю, – Рене вздрогнула. – Не могли бы вы помочь мне с прической? Мой стилист, должно быть, курил крэк, когда делал мне эту завивку.

– Оливковое масло, детка. Ты приходишь домой, выливаешь полбутылки масла, эй, в свои волосы и хорошенько втираешь его, заверни голову в полотенце и оставь так на несколько часов. Прежде чем уйти спать, промой, и к утру все будет прекрасно.

На лице Рене мелькнула улыбка облегчения.

– Спасибо, Тео.

– А в чем твоя, да-да, проблема? – спросила Тео, глядя на Джилл.

– У меня нет проблем.

– Ты полна дерьма. Я могу сказать это, эй, без всякого темновидения! Ты одинока, я чувствую, как это исходит от тебя.

– Я закончила, – сказала Джилл, выпуская ногу из рук. – Эта вещь очень старая, так что ты лучше обращайся с ней бережно.

– Хорошо, спасибо, – Тео улыбнулась и направилась к двери.

– Это ювелирный магазин, а не дом милости, здесь платят за услуги, – сказала Джилл. Тео резко развернулась.

– Услуга за услугу. Ты исправила мою ногу, а я вылечила ее волосы.

Джилл резко выдохнула, когда колокольчик на двери звякнул, и Тео выскочила из магазина.

– Она удивительная, – сказала Рене, глубоко вздохнув.

– Она мошенница, – Джилл покачала головой. – Я собираюсь помыть руки, они пахнут, как столетняя курица.

Глава 2.

– Почему бы тебе не позвонить в магазин и не пригласить ее на свидание? Так ты сможешь поговорить с ней наедине, как и хотела.

Шон посмотрела на свою лучшую подругу.

– Я… Я позвоню.

Вера покачала головой и взяла в руку бокал.

– Нет, ты этого не сделаешь. Я никогда еще не встречала никого красивее тебя, кто был бы так же убийственно застенчив. Что ты видишь, когда смотришь в зеркало?

Шон пожала плечами.

– Себя. Я не могу изменить свою стеснительность. Я живу так всю жизнь. Это моя природа.

Вера жестом поманила официанта, а когда он подошел к столу, она улыбнулась и помахала бокалом.

– Можно мне еще один, пожалуйста? – когда официант ушел, она посмотрела на Шон. – Ты видела? Это называется флирт. Все, что тебе необходимо сделать, это посмотреть в глаза и улыбнуться. Дерьмо, Шон, тебе даже не придется флиртовать, женщины и так валяются у твоих ног.

– Я не хочу их, – Шон поковырялась в том, что осталось от ее ужина и отложила вилку в сторону. – Если они валяются, то почему Джилл не проявляет никакого интереса?

– Это очевидно – она или слепа, или слишком застенчива, или, возможно, у нее…

– Уже кто-то есть, – уныло закончила за нее Шон.

– Ты же, как сталкер, еще год назад произвела разведку. Она не носит кольца, ты знаешь, что она живет в квартире над магазином, и ты никогда никого не видела у нее на балконе, кроме ее самой, – Вера поболтала лед в своем бокале. – Я хотела купить себе шубу на Рождество, но придумала кое-что получше. Завтра я иду в тот ювелирный магазин и собираюсь там узнать всю подноготную.

– Нет, – нервно попросила Шон. – Пожалуйста, Вера, я знаю, что ты собираешься сделать.

– Я узнаю, чертова она натуралка… или проклятая лесбиянка, и мне все равно, что ты скажешь, – сообщила Вера, пренебрежительно взмахнув рукой. Она мило улыбнулась официанту, когда тот вернулся с новой порцией выпивки.

– Могу ли я предложить вам, дамы, еще что-нибудь? – спросил он.

– Твой номер телефона, если ты один, – нахально произнесла Вера.

– Я не один, – ответил он и – странное дело! – в его голосе прозвучало разочарование.

– Ну и ладно, подумаешь, – вздохнула Вера, когда он ушел. – Ты видишь, как все просто?

– Да, и тебе не стыдно?

– Совсем нет. Эй, он был милым, но мир на нем не заканчивается.

Шон положила подбородок на руку.

– Это потому, что на самом деле он тебе не очень-то и понравился. А я от Джилл – без ума, и, если она отвергнет меня… это будет весьма печально.

– Ты даже не знаешь ее. У тебя была с ней пара случайных разговоров. Ты когда-нибудь задумывалась о том, что можешь абсолютно разочароваться в ней, если действительно узнаешь, какая она? – Вера положила ладонь на руку Шон. – Я говорю это только потому, что люблю тебя. Из всего того, что ты знаешь, Джилл может оказаться самовлюбленной cволочью. Ты слишком много придумываешь своей головой и превратила эту незнакомку в женщину, которую ты хочешь, но только потому, что тебе нравится, как она выглядит. Ты без ума от придуманной женщины, – рука Веры похлопала Шон. Когда ее телефон зазвонил, она ответила на звонок. – Привет, ты…

Шон уставилась на дрожащий огонек свечи, установленной в центре стола, за которым они сидели. Все, что сказала Вера, было правдой. Она устала от отношений, которые не удовлетворяли ее, и надеялась, что однажды появится подходящая женщина. Она годами мечтала о той, которая идеально подошла бы ей, и со временем в ее сознании появилась эта женщина. Мисс Совершенство обладала чувством юмора и любила все то, чем занималась Шон. Она была общительной и дружелюбной, но разговаривая с людьми на светских встречах, она смотрела только в глаза Шон. А еще она была домоседкой, той, кто любит свернуться калачиком у камина с книгой или полежать на диване, смотря фильмы. Эта идеальная женщина всегда будет говорить правильные вещи и быть самой крутой в постели, потому что связь у них будет не только на физическом уровне, но и на эмоциональном.

Вера закончила звонок и снова позвала официанта.

– Я должна идти. Дастин вернулся в город и очень хочет меня видеть. Не беспокойся о том, что я зайду в магазин, в течение суток я могу вообще не увидеть дневного света.

*******

Тео не нужен был колокольчик на двери магазина. Каждый раз, когда она открывалась, порыв ветра сдувал и ронял вещи с полки. Она услышала шарканье ботинок по одному из проходов, а в зеркало увидела, как Джилл взяла свечу и понюхала.

– Добро пожаловать, Фома неверующий.

– Люди действительно покупают все это дерьмо? Я даже не хочу знать, как выглядит любовный корень?

– Если ты до сих пор не смогла выяснить это самостоятельно, то тебе нужно больше помощи, чем я думала, – говоря это, Тео поправила несколько предметов рядом с регистрационным журналом. – Амурные дела довольно просты.

Джилл засунула руки в карманы куртки и подошла к Тео.

– Как ты уживаешься сама с собой?

– Просто отлично, особенно, когда купаюсь, – Тео ухмыльнулась, когда Джил, нахмурившись, посмотрела на нее. – Ты думаешь, что это все обман, когда я продаю такие вещи, как любовные зелья и целебные эликсиры. Ты считаешь все это бесполезным, но если ты спустишься когда-нибудь вниз по Бурбон-стрит, то взгляни на некоторые из тех магазинов, которые предлагают шляпу с членом на ней. Несомненно, они забавны, когда ты в стельку пьяна, но сколько все это стоит?

– Никто не вкладывает свою надежду в шляпу с членом, и уж точно не я.

Тео кивнула с улыбкой.

– Я должна была сказать – шляпу с влагалищем на ней.

– Ты торгуешь враньем.

Тео гордо выставила вперед свой подбородок.

– Когда люди покидают мой магазин, они наполнены надеждой. Ты боишься надеяться, и в этом, эй, твоя проблема.

– У меня нет проблем.

Тео заметила вызов на лице Джилл.

– Да что ты говоришь? Скажи мне тогда, почему ты здесь.

– Я просто хотела посмотреть на магазин Тео Брэссо “Все для вуду”, – Джилл подняла небольшой матерчатый мешочек. – Что это?

– Молотые козьи какашки, входят в усмиряющее зелье.

Джилл тут же уронила мешочек обратно на место.

– Обезьянья лапа, – прочитала она на другом ценнике. – Весь этот материал, кажется, мелко помолот, так что никто не узнает, что же там на самом деле.

– Каково это – быть такой неверующей?

– Очень хорошо, мои деньги все еще в моем кармане, – сказала Джилл с улыбкой.

– Держи их там, и пусть старина Тео даст тебе подарок.

– Нет, мы квиты, ты… – тут что-то влажное ударило в лицо Джилл, и оно расслабилось. – Лучше, если это не будут молотые козьи орехи.

Тео снова налила какой-то жидкости в ладонь и бросила ее на Джилл.

– А теперь скажи мне, чего ты действительно хочешь.

– Ничего.

– Лгунья, – Тео не стала лить жидкость в ладонь, а начала вытряхивать содержимое из бутылки прямо на лицо Джилл.

– Прекрати! Она воняет, что в ней находится? Если это чьи-то яйца, я надеру тебе задницу!

Тео ткнула пальцем в Джилл.

– Не смей угрожать мне в моем магазине! Я лишь немного окропила тебя соком радости, потому что ты не выглядишь счастливой.

– Не тебе меня судить! – сорвалась Джилл. – Просто потому, что я не испачкала свои брюки, глядя на все то жуткое дерьмо, что продается у тебя в магазине, не значит, что я несчастливый человек.

– Достаточно, – спокойно проговорила Тео и поставила бутылку с соком радости на место. Она ткнула пальцем в лоб Джилл. – Тут у тебя вырастет рог.

– Засунь свои снадобья в этот рог! – сказала Джилл, развернулась и выскочила вон.

*******

Принимая душ, Джилл вымыла свое тело дважды, пытаясь избавиться от дурно пахнущего так называемого сока радости. Эликсир Тео вызвал обратный эффект – чем больше она думала об их разговоре, тем злее становилась. Пока горячая вода лилась на ее макушку, Джилл нехотя признала, что была зла не столько на Тео, сколько на свою собственную глупость. По правде говоря, она действительно чего-то хотела, отправляясь на поиски в магазин Тео, хотя точно знала, что это бесполезно.

Тео все верно сказала ей в тот день. Джилл была одинока. В праздники становилось только хуже. На празднование сочельника дом матери заполнялся ее братьями и сестрами, их супругами и детьми. Тетя Джилл снова и снова стала бы спрашивать у нее: – Почему ты все еще никого не нашла себе, что с тобой? Рождественским утром было еще хуже – Джилл, по обыкновению, просыпалась одна-одинешенька, и не было никого, с кем она могла бы открыть оставленный под елкой подарок, если она вообще давала себе труд поставить елку.

– Это пройдет, – напомнила она себе, выходя из душа и вытираясь. – Все вернутся к нормальной жизни до тех пор, пока не настанет чертов День Святого Валентина, – Джилл провела гребнем сквозь волосы и прищурила глаза, подвигаясь ближе к зеркалу. В центре ее лба было круглое красное пятно.

*******

– Доброе утро, – пропела Рене, входя на следующий день в ювелирный магазин с распущенными волосами, блестящими и состоящими из объемных локонов. – У Тео колокольчики звенят, к чему бы это?

– К тому, что мое лицо решило расцвести перед праздниками, – сварливо ответила Джилл.

Рене подошла ближе, не в состоянии оторвать взгляд от расцветающего прыща.

– Он похож на глаз, ты должна нарисовать над ним бровь.

– Давай, поиздевайся, оторвись по полной!

– Нет, я не буду смеяться над тобой, – сказала Рене, снимая пальто. – Хотя он только что подмигнул мне. Ты должна прикрыть его чем-то.

Джилл схватила солнцезащитные очки, оправа которых прикрыла пятно на лбу.

– Я закончила работу над полдюжиной заказов. Ты можешь идти и звонить клиентам.

– Ух, должно быть, ты прошлой ночью работала допоздна.

– Я не могла спать, поэтому пришла сюда пораньше.

– Тебе пора обратиться к врачу по поводу своей бессонницы. Слушай! А ты спроси у Тео, возможно у нее есть что-нибудь, что свалит тебя.

– Я ни за что не пойду к этой сумасшедшей старухе, – не успела Джилл произнести это, как дверь распахнулась, и колокольчик вновь врезался в стену.

– Я не спала всю ночь, а знаешь почему? – закричала Тео, выхватив куриную лапу из-под платья. – Одна из проволок на ней то и дело тыкала в меня и порвала наволочку, – она погрозила пальцем Джилл. – Ты пыталась убить старую Тео?

– Вот, черт, не сработало, – невозмутимо произнесла Джилл.

– Тео, посмотрите на мои волосы, – Рене закружилась вокруг. – Они так красивы!

– Ты будешь лысой еще до полудня, если она не отремонтирует мою ногу!

Рене выглядела так, будто была близка к панике.

– Исправить ее ногу!

– Я не прикоснусь к этой штуке снова, – Джилл скрестила руки и сжала челюсти.

– Почему на тебе очки, ты с похмелья? – спросила Тео, подходя к прилавку.

– У нее огромный прыщ, – объяснила Рене. – Это выглядит так, как будто пчела ужалила ее прямо между глаз.

Тео уперлась руками в бедра, и самодовольная ухмылка расползлась по ее лицу.

– Похоже, рог начал расти? Я сказала тебе…

– Дай мне твою чертову ногу! – Джилл включила свет и развернула лупу поближе к себе.

Прозвенел колокольчик, и в магазин вошла женщина.

– Доброе утро, чем я могу вам помочь? – звонко спросила Рене.

– Рене незачем знать, что я приходила в твой магазин, – прошептала Джилл Тео.

– Твоя женщина, эй, не одобрила бы это?

– Она моя кузина.

– Исправить эту вещь за мое молчание, – так же тихо ответила Тео, – и сними эти чертовы очки, из-за них ты не видишь, что делаешь.

– Я вижу хорошо, а ты можешь перестать злорадствовать. Та дрянь, которую ты прошлым вечером бросала в меня, вероятно и вызвала проблемы на моем лице.