Текст книги "От любви не убежать"

Автор книги: Роберта Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 2

– Не двигайтесь!

Кит пристально взглянула на него. Что это: приказ, предупреждение? А впрочем, не имело значения. Двигаться она и так бы не смогла, даже если бы и захотела. Сердце могло стучать сколько угодно, порываясь вырваться на свободу, но тело было придавлено к земле здоровенной, развесистой веткой. Даже говорить не было сил, так пересохло во рту

Незнакомец опустился перед ней на колено и внимательно осмотрел ветку, в которую впились ее онемевшие пальцы. Интересно, он, наверное, собирается меня здесь оставить, «подумала Кит, но тут же решила, что все в городке были правы, осуждая ее доверчивость!

Она слабо вскрикнула, когда незнакомец ухватился за толстое основание ветки совсем рядом с ее лицом. В глаза бросилась растянувшаяся на широких плечах клетчатая рубашка, сальные руки и гибкие проворные запястья. Одним движением он приподнял и отбросил в сторону тяжеленную ветку, и от этой видимой легкости и отсутствия усилий с его стороны Кит ощутила себя маленькой и беззащитной. Незнакомец снова опустился на колено и протянул руку.

Гус предостерегающе зарычал, и Кит увидела, как мужчина подался назад. Ее страшно удивило, что пес до сих пор не разорвал этого человека в клочья: обычно Гус не допускал, чтобы посторонние приближались к хозяйке на такое расстояние без успокоительного

оклика с ее стороны. Кит еще раз попыталась сесть, но ее вновь повело, и она упала на спину.

Незнакомец быстро глянул на пса, затем на нее и подавил вздох нетерпения.

– Полагаю, вам нужно прийти к какому-то решению.

Голос у него был глухой и низкий, он рождал в ней странное чувство, будто она видит перед собой не человека, а цветы и колотые дрова. Кит поймала его взгляд. Голубые глаза с необыкновенной заботой смотрели на нее, как будто его и впрямь беспокоило ее состояние. Впрочем, Кит тут же отбросила это нелепое предположение. Что казалось бесспорным, так это тень усталости в запавших глазах.

Незнакомец ждал, а Кит изучала его, и ей в голову не пришло спросить себя, чего же он ждет. Она рассматривала наклонившегося над ней человека, думая о том, что волосы у него такие же темные и густые, как и ресницы, а подбородок и щеки, к которым несколько дней не прикасалась бритва, обросли щетиной, не скрывавшей, однако, худобы лица.

Убедившись, что ответа ему не дождаться, незнакомец спросил:

– Вы можете двигаться? Кит на секунду задумалась, затем предприняла еще

одну попытку подняться на ноги. Со слабым вскриком она схватилась за голову.

– Такое впечатление, что вы так и не можете ничего решить, – мрачно заметил молодой человек.

Кит подняла на него округлившиеся глаза, слегка вздрогнув от холода.

– Видите ли, я понимаю, что вы мне не доверяете. Конечно, винить я вас ни в чем не могу, но можете поверить, ничего плохого я вам не сделаю.

Голос его звучал так тихо, так успокаивающе, взгляд казался таким мягким, что Кит захотелось поверить ему.

Но ситуация, когда она оказалась лицом к лицу с человеком, находящимся в бегах, лишала ее возможности безмятежно довериться интуиции.

Ее сомнения, должно быть, отразились на лице, потому что он еще раз повторил.

– Я вам не сделаю ничего плохого. – Он бросил взгляд на надетую рубашку и тихо добавил: – Я вам слишком многим обязан.

К Кит никак не мог вернуться голос, и все, что ей оставалось, это неотрывно глядеть на него. Неожиданно мягкость и тепло исчезли с его лица, словно она чем-то ранила его.

– Вы боитесь меня.

Это был не вопрос, а утверждение, но оно не имело ни малейшего отношения к действительности.

– Хорошо, я уйду. Оставайтесь здесь. – Слова были сказаны коротко и сухо. – Только не пытайтесь сами передвигаться. Я вызову кого-нибудь по телефону. Они к вам подъедут.

Кит, в конце концов, обрела голос.

– Подождите!

Незнакомец замер.

– Я так… испугалась. И меня ведет, как пьяную. Но, вас я не боюсь.

Он пристально посмотрел па нее.

– Может быть, и стоило бы.

В голосе сквозила ожесточенность. Выдержав его взгляд, Кит, дрожа, промолвила:

– Не думаю.

Что-то блеснуло в глазах молодого человека, что-то живое и очень человеческое. Он снова опустился на колено.

– Вам нужно перебраться в дом и отогреться. – Он оглянулся на Гуса, зорко дежурившего на расстоянии протянутой руки от хозяйки. – Но вам стоило бы отозвать в сторону этого теленка.

– Он как бы защищает меня.

– Как бы? – заметил он с юмором, а потом тихо добавил: – Впрочем, я вас понимаю.

Кит почувствовала, как румянец вспыхнул на се щеках. Она вновь попыталась встать, но на этот раз ее остановили ласковые, но сильные руки. Гус привечал на лапы, издав странный звук – то ли рык, то ли плач.

– Спокойно, мальчик, – пришла на помощь сбитому с толку животному Кит. – Все в порядке, кшш!

Пес сел, по-прежнему не сводя настороженных глаз с чужака.

Девушка ждала, что незнакомец поможет ей подняться, и чуть не вскрикнула, когда он, не мудрствуя лукаво, просто подхватил ее на руки.

– Я сама могу ходить, – запротестовала она.

– Не сомневаюсь, – деликатно ответил он. – Но зачем?

Такого поворота событий Кит не ожидала. Не то что бы ей было неловко, скорее даже уютно. Слишком уж убаюкивали эти сильные, заботливые и нежные руки. А главное, ей неудержимо захотелось прижаться к нему. Впервые за время после смерти отца она не чувствовала себя одинокой и брошенной…

Казалось, в несколько шагов незнакомец преодолел расстояние до дома, и Кит припомнила, каким высоким он показался ей с первого взгляда. Футов шесть с половиной, если не больше.

Снег валил, не переставая, и слепил глаза, но мужчина, не обращая на него внимания, шагал по поляне. Гус бежал рядом, явно не полагаясь на человека, который нес на руках его любимую хозяйку.

Они зашли внутрь, и Кит заметила, что незнакомец на секунду придержал дверь, пропуская вперед собаку. Уловив ее пристальный взгляд, он усмехнулся.

– Я подумал, что, если оставлю его снаружи, он выломает дверь.

Кит засмеялась, поразившись тому, что способна еще смеяться в подобной ситуации. Уложив ее на диван, мужчина зажег настольную лампу. Прежде чем она успела шевельнуться, он уже снова стоял перед ней на коленях и стягивал промокшие сапоги. Потом помог сбросить тяжелый шерстяной жакет, после чего накинул на нее украшенное яркими узорами шерстяное одеяло, поправив сзади две подушки так естественно, будто проделывал это каждый день. Затем наклонился поближе, осматривая ее голову.

– Царапин нет, – заключил он, – но удар был пресквернейший. Голова все еще кружится?

Кит качнула, было, головой, но вовремя остановилась.

– Нет, сейчас я чувствую себя превосходно.

Незнакомец вздохнул.

– Может быть, все-таки вызвать доктора?

Кит приоткрыла рот, да так и замерла, разом протрезвев. Если она сможет вести машину, стало быть, доктор ей не нужен, а если ей нужен доктор, то править машиной она не в состоянии. А раз не в состоянии, то в маленькую здешнюю поликлинику она никак не попадет – не может же ее везти человек, которого ищет все здешнее население. Быстро взглянув на гостя и тут же отведя глаза, Кит почувствовала, что он прочел ее мысли.

– Я чувствую себя превосходно, – повторила она. Девушка почти не лгала. Голова сейчас работала ясно, хотя и чуть-чуть побаливала. Незнакомец глянул на нее с состраданием.

– Головокружение кончилось. Пара таблеток аспирина, и я здорова, как прежде, – небрежно бросила Кит.

– Они у вас здесь есть?

– Вон там, в письменном столе. В среднем ящике.

– А лед?

– Холодильник на кухне. – Она хотела указать на дверь, но спохватилась. – Ах, да, вы же знаете, где это.

Гость взглянул на нее, словно пытаясь определить, с сарказмом сказаны эти слова или нет. Потом нашел аспирин и прошел на кухню. Когда он вернулся, в руках у него было лекарство, стакан воды и заботливо завернутые в полотенце кубики льда. Кит молча приняла таблетки, послушно опустилась обратно на подушки, и незнакомец аккуратно приложил лед к месту удара.

Девушка хотела сама подержать компресс, но молодой человек отрицательно замотал головой. Кит не настаивала. Устроившись поудобнее, она прикрыла глаза. Молчание затянулось, и Кит начала было дремать, когда прикосновение его руки пробудило ее.

– Может быть, не стоит спать? – спросил он мягко.

– Боитесь, что я больше не проснусь?

– Что-то вроде этого. Пойду, принесу еще льда.

При свете мужчина казался моложе, чем при первой встрече. Сейчас ему можно было бы дать лет двадцать пять – двадцать шесть. Темные взъерошенные волосы незнакомца как-то по-детски падали на мощную, крепкую шею. Особенно впечатляли глаза гостя: они были очень усталые, и человек выглядел страшно утомленным. Ребенок и в то же время немало повидавший на своем веку мужчина – сочетание потрясающее.

И твоя задача забыть об этом впечатлении как можно скорее, строго сказала себе Кит и, выпрямившись, села. Незнакомец подхватил намокшее полотенце и с удивлением посмотрел на нее.

– Спасибо, я действительно неплохо себя чувствую. Только голова немножко побаливает. Я сейчас попробую встать, но, если зашатает, тут же сяду обратно.

Он отступил чуть назад, чтобы, в случае чего, сразу прийти па помощь. Кит взглянула на молодого человека, и ее поразило, с какой тревогой он смотрел на нее. Она медленно поднялась. Легкое головокружение быстро прошло, и Кит улыбнулась.

Глубоко вздохнув, незнакомец отвел взгляд.

– Отнесу назад, – торопливо пояснил он, хватая полотенце.

– Поскольку теперь я уже уверена, что не грохнусь затылком об пол, самое время покончить с обедом, – небрежным тоном сообщила Кит, и гость как-то странно взглянул на нее.

– Что вы сказали?

– Я говорю, что меня заждался пирог с мясом. Лежит в холодильнике и ждет, пока его сунут в духовку

У него был настолько ошарашенный вид, что она невольно улыбнулась.

– Вы не любите пирог с мясом?

– Нет, почему же. Я…

Он тряхнул головой, словно стряхивая с себя оцепенение.

– Раз так, то для разнообразия можете перекусить внутри дома.

И Кит прошла на кухню. Она сунула противень в духовку, включила ее и подозвала Гуса. Через пять минут наевшийся до отвала пес устроился на своем обычном месте, если, не приветствуя, то, по крайней мере, терпеливо перенося в своей вотчине чужака.

Ждать пришлось недолго. Когда божественные ароматы распространились по всему дому, гость предложил свою помощь, но, расставив тарелки и разложив серебряные ножи и вилки на большом дубовом столе, снова замолчал.

Разрезая пирог, Кит заметила его голодный взгляд и увидела, что мужчина смутился.

– Хорошо, что пирог получился большой, – бросила она, занятая другим вопросом. Домашний вор, который краснеет? Что-то здесь не так. – Воду? Кофе? Пиво? Или что покрепче? – спросила она.

Вопрос девушки вернул его к действительности, оторвав от рассматривания вилки, на которой он сосредоточился так, будто это был коллекционный экспонат.

– Я?.. Все…

– А?..

– Все, что дадите… У вас есть «кока»?

– Найдется, – небрежно ответила она.

Застенчивый взломщик, отвергающий пиво и напитки покрепче ради содовой? С каждой минутой Кит все больше верила своей интуиции: этого человека ей нечего бояться.

То, как он набросился на еду, лучше всяких слов говорило о его рационе в последние дни. Незнакомец и сам почувствовал, как дико он выглядит со стороны, и с усилием заставил себя есть медленно.

– Не надо церемоний, – сказала Кит. – Могу себе представить, чем вы перебивались все это время.

– По большей части… – начал, было, молодой человек, но фраза осталась незаконченной, так как он не мог справиться с собой и буквально истреблял еду. Покончив с солидным куском пирога, гость пригубил «коку» с таким выражением, будто смаковал изысканейший сорт шампанского. Под конец он посмотрел на часы, встроенные в духовку, – они показывали половину десятого, – отставил в сторону пустой стакан и, взглянув на нее через весь стол, спросил:

– Почему?

Кит поняла, о чем он хотел спросить ее, но, не найдя нужного ответа, переспросила:

– Что?

– Почему? – повторил гость, и – по его живым голубым глазам она поняла, что уйти от ответа не удастся.

– Я… я не вполне понимаю…

– Вы же чертовски рисковали, помогая мне!

Кит невольно вздрогнула, вспоминая время, которое она потратила, ища ответа на этот вопрос,

– Поверьте, я понимаю…

– Почему? – в третий раз спросил он.

– Может быть, я просто не способна, как другие, впадать в бешенство из-за пропавшей банки бобов.

Незнакомец помрачнел, встал из-за стола и, подойдя к окну, пристально вгляделся в смутно белеющий за стеклом пейзаж. Затем надтреснутым голосом безмерно уставшего человека он сообщил.

– Я не хотел вообще… Я знал, что они расстроятся, но надеялся… – Он судорожно вздохнул. – Конечно, вломился к ним в дом, украл у них…

– …Самую малость еды, – закончила Кит, когда он осекся.

– Кража все равно остается кражей.

Не хватало, чтобы ее взломщик оказался ко всему прочему еще и с обостренным чувством совести, подумала Кит.

– Вы говорите, как они, – с иронией проговорила она. – Эти люди готовы взяться за оружие, будто вы их лишили не пары никому не нужных банок с бобами, а всего их фамильного наследства.

– Вы говорили им про то, что помогаете мне?

Почувствовав, как он сжался, Кит поспешно ответила:

– Нет. Они и без того держат меня за полоумную, зачем же окончательно ронять себя в их глазах.

– Откуда такое мнение?

– Они полагают, что я такая же мягкая, как мои отец. Он всегда говорил, что в людях есть масса недостатков, которые могут проявиться во всем – в бизнесе, в краже лошадей, в краже, – она бросила взгляд в его сторону, – бобов, и со стороны это выглядит как вызов обществу.

– И вы так считаете? – спросил он тихо.

– Как вам сказать. Отец говорил, и я с ним согласна, что всегда нужно понять причины, побудившие человека к тому или иному поступку. Дело в том, что…

Кит вдруг замолчала, удивляясь собственной искренности с этим, возможно, опасным чужаком. Неужели она разоткровенничалась только потому, что слишком долго жила, отгородив себя от всего остального мира?

Гость внимательно посмотрел на нее, после чего снова отошел к окну. Девушка молча наблюдала за ним. В доме было так жарко, что мужчина снял наконец-таки верхнюю рубашку. Он был хорошо сложен, и ее предположения о широте плеч полностью соответствовали действительности. А вот талия и бедра оказались узкими, и плотно облегающие джинсы – старые, засаленные, порванные на коленях – подчеркивали это. Кит невольно глянула на заштопанный рукав с ржавым пятном, не поддающимся стирке.

– Что у вас было с рукой?

Незнакомец обернулся и бегло глянул на рукав, словно вспоминая что-то.

– Так, царапина.

– Обо что же вы так сильно оцарапались? Крови, судя по рукаву, было более чем достаточно.

– Да, вид был не из приятных. Но сейчас все в порядке.

– Но если это какая-то ржавая железка, нужно срочно сделать противостолбнячную прививку.

– Уже сделал.

– Недавно?

– Да. Шеф заверил, что этого вполне… Он вдруг осекся, словно сказал что-то лишнее.

А Кит подумала с раздражением: выходит, то, что она доверяла ему, не имея о нем ни малейшего представления, – это в порядке вещей, он же открываться ей явно не собирался.

– Извините. – Он будто читал ее мысли. – Больше я ничего не могу вам сказать.

Кит сразу вспомнила слова отца, который говорил, что ей, на лице которой написаны все чувства и мысли, никогда не стоит играть в покер.

– У меня приличная аптечка, и если вы позволите взглянуть…

– Спасибо, но мне действительно не нужна помощь. Я промыл рану в озере на отмели, и кровотечение сразу же прекратилось.

– И все же, позвольте взглянуть. Если вам приходилось спать на улице, в грязи и под дождем, можно было занести инфекцию.

На лице незнакомца мелькнула досада.

– Вообще-то, последнюю пару ночей я спал в вашем сарае.

Кит испуганно поглядела на Гуса и подумала о том, что сама сбивала с толку пса собственным непоследовательным отношением к человеку, который тайком расхаживал вокруг да около их дома.

– Тем более, нужно принять меры. Я, слава Богу, знаю, какая антисанитария царит в сарае. С год, наверное, не убиралась там.

– Зато там сухо, – улыбнулся гость. – И ветер не дует.

А у моего взломщика потрясающая улыбка, отметила Кит, осознав, что она снова называет его «мой взломщик». Молодой человек пристально смотрел на нее, и что-то в его ярко-синих глазах насторожило девушку. Она спешно принялась собирать посуду.

– Помою посуду и достану аптечку, – сказала Кит.

– С посудой я сам справлюсь.

Только тщательно вымыв последнюю тарелку, он позволил ей провести себя в большую комнату, уселся на стул, который она ему пододвинула, пока хозяйка включит настольную лампу.

Кит чуть не вскрикнула, когда он закатил заштопанный ею рукав. Через предплечье бежала безобразная кривая рана, но она была действительно чистая и без признаков заражения.

– Как вас только угораздило? – пробормотала она, доставая антисептик. Толку от него теперь, спустя несколько дней, было мало, но и вреда причинить он не мог.

– Колючая проволока.

Он вздрогнул, когда она ватным тампоном провела вдоль раны; та начала заживать, но затянуться, еще не успела.

– Были у Эйбла?

– Не знаю.

– Он единственный использует здесь колючую проволоку, чтобы скот не подходил слишком близко к ульям.

– К ульям?

– Да, он местный поставщик меда.

– Тогда мое счастье, что я не дошел до пасеки. Меньше всего в жизни хотел бы столкнуться с роем пчел.

– Пчелы Эйбла никого, кроме хозяина, не признают, – сказала Кит и потом добавила: – Как только просохнет, перевяжу.

Незнакомец кивнул и с закатанного рукава рубашки перевел взгляд на хозяйку дома.

– Спасибо за починку рубашки.

– Не за что.

Не глядя на него, она развернула бинт. Гость, облокотившись здоровой рукой на стол, положил на нее голову. Наклеив пластырь, Кит взяла в руки ножницы, чтобы отрезать бинт, и чуть не уронила их, когда он неожиданно спросил:

– Это вы? Хорошая фотография.

Кит подняла глаза на семейную фотографию в старинной серебряной рамочке, которую обожала с детства.

– Это не я, моя мама.

– О, а я подумал, что вы.

– Можно подумать, что это на вас свалилась ветка, а не на меня. Вы что, не видите, что у нас с ней ничего общего.

– Напрасно вы так думаете. У вас такие же густые темные, шелковистые волосы, как и здесь, – Он указал на снимок. – Тот же чуть вздернутый носик. И эти глаза невероятного цвета, похожие на золотой лютик. И.,

– Вы хоть понимаете, что говорите? – У Кит перехватило дыхание при мысли, что незнакомец говорит такие слова в знак благодарности. – Она же была красавицей.

Он резко повернулся к ней.

– А? Что вы сказали?

– Мама была просто красавицей. А я– долговязая, большеротая. Она была нежной и хрупкой, как куколка, как роза со старомодной открытки,

– А вы себя таковой не считаете?

– Себя розой? – Она рассмеялась. – Подсолнухом– еще куда ни шло.

– Подсолнухом?

– Ну да, кричаще ярким цветком, который растет там, где его посадят, – неприхотливый, выносливый, лишь бы солнце было.

– Насчет солнца – это точно. Подсолнух… Солнышко…

По его глазам Кит поняла, что он говорит вовсе не о цветах, и невольно покраснела.

– Вы сказали «была»? Ваша мать скончалась?

– Да.

– Когда?

– Давно. Смерть для нее была избавлением. Она долго болела и понимала, как тяжело приходилось отцу и мне.

– Простите. – Он снова взглянул на фотографию. – Так вас теперь двое– вы и отец?

Ей казалось, что на лице у нее ничего не отразилось но, когда он заговорил снова, голое у него звучал мягко, почти нежно.

– И он тоже?

– Месяц назад– выдавила из себя Кит.

– Понятно. Простите меня, солнышко.

Глаза защипало, и Кит пришлось заморгать, чтобы не заплакать в присутствии незнакомого человека. Девушка сама не понимала, с чего это вдруг она говорит с ним так доверительно, хотя ей нравилось говорить с кем-то, кто не питает предубеждения к ее отцу и кто готов выразить сочувствие., не жалея ее.

Просто ты беззащитна, как только что пробившийся росток, а он хороший слушатель, добавила она про себя. Слишком хороший…

– Так вы его рубашку мне презентовали? Кит кивнула.

– Он сам бы так поступил.

– Пришел на помощь… вору?

– Пришел бы на помощь человеку, попавшему в столь отчаянное положение, что вынужден красть еду, но при этом сохранившему достаточно благородства, чтобы не брать куда более ценных вещей.

Незнакомец глядел на нее, не мигая, а потом медленно заговорил:

– Ваш отец, по-видимому, был совершенно необыкновенным человеком.

– Да. – И тут самообладание изменило ей, и долго удерживаемые слезы хлынули из глаз. – Извините. Мне все еще очень его не хватает.

Он нежно смахнул слезы с ее щек.

– Вам всегда будет недоставать его. Такие раны не заживают. – В его словах сквозила горечь.

А Кит в последнее время и нужно было', чтобы кто-то признал ее право на страдание, вместо того чтобы рассуждать о времени, которое лечит, и о долге перед живыми. В этом незнакомом ей человеке девушка уловила то, что, по-видимому, а заставило ее открыть ему душу… как подсолнух, который раскрывается, поворачиваясь навстречу жарким лучам солнца.

Пытаясь справиться с рыданиями, девушка подняла глаза, и ее встретил непроницаемый, наглухо закрытый от нее взгляд.

– Если с вами все в порядке, я, пожалуй, пойду и постараюсь больше не попадаться вам на пути.

Кит изумленно уставилась на него: так сухо и безжизненно звучал его голос. Что произошло? Откуда эта мертвая маска на лице, которое минуту назад было таким живым и чутким?

– Спасибо, – сказал он натянуто вежливо. – Вы были очень добры.

Она посмотрела на перевязанную бинтом руку и, не зная, как вести себя, беспомощно ответила:

– Не за что. Этому я тоже научилась у отца.

– Ему стоило бы научить вас ценить саму себя за то, что вы такая милая и…

Сказанная несколько грубовато фраза оборвалась. Гость встал и подошел к окну. Кит проводила его взглядом, пытаясь догадаться, о чем он думает.

– Как вас зовут?

Его вопрос застал ее врасплох, и она по инерции ответила:

– Кит.

Незнакомец повернул голову, удивленно переспросив:

– Кит? —

– Да, в честь отца. Его зовут… звали Кристофер.

– А у вас есть имя?

Еще не договорив, она поняла, что не получит ответа.

– Хорошо, – сказала она неприязненно. – Мне просто не хотелось звать вас так, как другие обитатели городка.

Незнакомца передернуло, и он зажмурился, а Кит вдруг заметила, что он дрожит. Затем, овладев собой, молодой человек снова взглянул на нее – его взгляд опять потеплел.

– Извините, Кит. Не могу! Но, как только я уйду отсюда, все встанет на свои места, и у вас не будет оснований для беспокойства.

Естественно не будет, подумала она. Почему они должны быть?

– Спасибо вам. За все, что вы для меня сделали.

– Заходите еще, – машинально ответила она, и тут же подумала, как дико звучат ее слова в нынешних обстоятельствах,

Он посмотрел на нее так, будто хотел запомнить ее всю до последней черточки, и от его взгляда по спине у нее пробежали мурашки.

– До свидания, Кит, – сказал он тихо.

– До свида… Вы что, спятили? – закричала она, только сейчас сообразив, что он действительно собирается уйти.

– Возможно.

– Не смейте этого делать. Вы что, не видите, какая метель на улице.

– Вижу.

Что он мечется, как тигр в клетке, неужели он боится, что я выдам его полиции?

– Вы что, считаете, что я буду звонить в полицию?!

Незнакомец застенчиво улыбнулся.

– Вот уж о чем я думал в последнюю очередь, так об этом.

– Тогда почему вы собираетесь уйти?

– Ваш вопрос можно понимать как приглашение остаться?

Он сказал так, что Кит залилась краской.

– Я бы хотел. – Его голос звучал хрипло. – Но боюсь, что это небезопасно.

– Небезопасно?

Она вдруг вспомнила, с кем имеет дело.

– Думаю, вы сгущаете краски, – сказала она, восстанавливая в памяти разговор с Джеком. – Вас здесь уже никто не ищет.

Незнакомец остолбенел, впившись в нее ледяным взглядом. Потом он быстро пересек комнату и ухватил ее за плечи, так что она чуть не вскрикнула от боли.

– Что вы хотите этим сказать? – с угрозой спросил он.

– Я… это шериф, – пролепетала Кит. – Он решил, что вы ушли из наших мест.

Несколько секунд он стоял напротив, впившись окаменевшими пальцами в ее плечи, затем взгляд его стал мягче, и пальцы ослабли, отпуская ее.

– Шериф, – пробормотал он, о чем-то размышляя, – Ну, конечно же, шериф. Я… О, простите меня, Кит.

Кит ошеломленно взглянула на него.

– Я напугал вас. Извините, я не хотел этого. Просто мне показалось…

– Что показалось? – почти шепотом спросила она.

– Ну…

– Что показалось?

– Я вдруг испугался, что вы одна из них, – вырвалось у него.

– Одна из них? Кого вы имеете в виду? – повысила голос Кит, чувствуя, как снова берет себя в руки.

– Никого.

– Если это не шериф, то кто?

– Неважно.

Как это неважно? – с гневом подумала Кит. Сначала устраивает такую сцену, а потом… Вдруг в ее голове пронеслись слова незнакомца: Это небезопасно.

– Так о чьей безопасности вы беспокоились? – спросила она вполголоса. – Значит, существует кто-то еще, поимо шерифа, так? И мне стоит опасаться чего-то с его стороны?

– Кит, не надо. Чем меньше вы знаете, тем лучше для вас. Мне следует уйти.

– И предоставить мне милую возможность искать ваше окоченевшее тело сразу после того, как буря утихнет? Большое спасибо.

– Со мной все будет в порядке. Она не удостоила его даже взглядом.

– Кит, я должен уйти отсюда. Девушка взглянула на Гуса, лежавшего возле огня

и с интересом прислушивавшегося к разговору.

– Он вам не позволит выйти.

Незнакомец невольно оглянулся.

– Не исключено. Но для этого ему придется съесть меня. А я не думаю, чтобы вы позволили ему сделать это.

Кит не стала спорить.

– Куда вы денетесь? Только сумасшедший выйдет на улицу в такую погоду.

Гость вздохнул, никогда прежде она не слышала такой безысходности в чьем-либо голосе.

– Переживу, а что делать?..

Девушка с недоверием поглядела на него.

– Но зачем нужно так рисковать?

– Кит…

– Могут ли быть основания для такого глупого и упрямого шага?

Молодой человек с грустью посмотрел на нее.

– Могут, – сказал он, немного помолчав. А зачем, резко добавил: – Я… И моя жизнь.